"Комплектование нашего 180-го экипажа ПЛАРБ пр.658 «К-55» проходило на Северном флоте. Назначенные командирами групп БЧ-5 ПЛА выпускники училища были направлены в «подводную столицу» - г. Полярный. Там в качестве «стажеров командиров моторной группы БЧ-5» дизельных ПЛ пр.613 и пр.611 мы ожидали окончания формирования экипажа и отправки в Учебный центр в г. Обнинск. Наш экипаж, как, впрочем, и многие другие, формируемые в то время, смело можно было назвать молодежным. Командиром был назначен 30-летний капитан 3 ранга Василий Иванович Зверев, до этого командовавший ПЛ пр.613 «С-346» СФ. Командиром следующего формируемого 181-го экипажа ПЛА пр.627А «К-21» стал капитан 3 ранга В.Н.Чернавин, до этого - командир ПЛ «С-347», впоследствии Главком ВМФ СССР. На должность командира БЧ-5 к нам прибыл 29-летний выпускник Военно-Морской академии капитан-лейтенант В. С. Веселов. Все должности командиров групп БЧ-5 (по штату 17) были укомплектованы однокашниками, что способствовало созданию в экипаже особого микроклимата. Из 33 офицеров экипажа двадцать были лейтенантами. Самым «пожилым» (старше 30 лет) оказался замполит капитан 3 ранга П.К.Аристов.
Впервые увидев своих подчиненных - 17 молодых лейтенантов, из которых до этого никто не служил на подводных лодках, командир БЧ-5 В.С.Веселов с дрожью в голосе произнес слова, навсегда вошедшие в лексикон экипажа: «С кем плавать будем?».
По прибытию в Обнинск, в Учебном центре командование ПЛ и офицерский состав БЧ-5 приступили к освоению теоретической части курса по изучению АЭУ, после чего прошли практическую отработку на действующем стенде 27ВМ («на здании») - прототипе корабельной АЭУ. Через некоторое время в Учебный центр прибыли матросы и старшины БЧ-5 нашей ПЛ. Матросы, отобранные из лучших призывников, были морально и физически здоровыми ребятами со средним или средне-техническим образованием, прошедшими подготовку в специальном учебном отряде. На стенде они впервые увидели АЭУ в работе и приобрели навыки обслуживания своего будущего заведования."
"Летом 1957 года совершили дальние походы подводные лодки 611 проекта 161 БПЛ СФ: «Б-75» (командир - капитан 2 ранга Ильюхин М.Г.), «Б-77» (командир - капитан 2 ранга Михайловский А.П.) в Атлантический океан. Летом 1958 года совершили дальние походы ПЛ 613 проекта: «С-346» (командир - капитан 3 ранга Зверев В.) и «С-347» (командир - капитан 3 ранга Чернавин В.Н.)"
Альберт Акатов. Контр-адмирал. (Выпускник Рижского Нахимовского училища 1949 года.)
"Возвратившись из отпуска, я сдал на самостоятельное управление боевой частью (БЧ-П-Ш) и, очевидно, по ходатайству флагманского минера, меня назначили командиром боевой части на пл «С - 144» проекта 613, где командиром был назначен капитан 3 ранга Георгий Васильевич Лазарев. Опять я попал в замечательный, дружный офицерский коллектив: помощник командира - Витя Овчинин, командир БЧ -5 - Герман Козлов, начальник медицинской службы - Борис Грачев и другие. Позднее прибыл заместитель но политической части командира капитан-лейтенант Карлош, старший помощник командира капитан-лейтенант Василий Зверев, с которым мы впоследствии подружились.
Сильный был и коллектив БЧ-Ш - командир торпедной группы мой однокашник Олег Куракин, старшина команды торпедистов - главный старшина Заика, командир отделения комендоров - старшина 2 статьи Отпущенников - отец троих детей, мордвин. Все знатоки своего дела
В сентябре 1954 года Витя Овчинин ушел на ВОЛСОК ВМФ и я был назначен помощником командира подводной лодки. В этом же году летом я женился на моей самой любимой женщине Галине Яновне, с которой уже живу более 50 лет.
Дальнейшая служба проходила уже в новом качестве: я входил в состав командования корабля и решал задачи по подготовке корабля в целом, его обеспечения и снабжения, руководил личным составом. Очень помогло, что в это время пришли на лодку после ВОЛСОК старший помощник командира В.И.Зверев и заместитель командира по политической части Н.М. Карлош после окончания Военно-политической академии (кстати, однокашник нашего командира по выпуску из училища)."
"В ноябре 1960 года американский флот установил новый рекорд: двухмесячное боевое дежурство в водах Атлантики и Арктики нес первый атомный стратегический ракетоносец (ПЛАРБ) «Джордж Вашингтон», державший под прицелом города Советского Союза. Затем туда же ушел ПЛАРБ «Патрик Генри». С той поры в ВМС США даже существует церемония посвящения подводников, которые впервые в жизни пересекают на субмарине границы Полярного круга: они получают прозвище Синий Нос и соответствующий сертификат.
Советской стороне надо было срочно сокращать разрыв. Поэтому в августе 1961 года К-3 под командованием капитана I ранга Леонида Осипенко поднялась до широты 82 градуса, а затем в акватории Белого моря отработала все особые маневры подледного плавания, в том числе движение на заднем ходу и вертикальное всплытие, без хода. А осенью того же года длительное плавание под арктическим льдом со всплытием во льдах выполнила советская атомная подлодка К-33 (проект 658, командир корабля — капитан I ранга В.И. Зверев), оснащенная баллистическими ракетами."
"Экипаж подводного атомного ракетоносца “К-55” на протяжении его существования формировался достойными, мужественными моряками-подводниками, беззаветно преданных своей стране и народу, высоко интеллектуальными и образованными людьми - гордости Военно-Морского Флота. Это не пустые слова! Приведу не полный список офицеров, служивших на атомном подводном ракетоносце “К-55” и их дальнейший послужной список:
- первый командир – капитан 2 ранга Зверев Василий Иванович – в 1962 году поступил в Военно-Морскую Академию, с перспективой – после её окончания быть назначенным на должность начальника штаба соединения атомных подводных лодок, или заместителем командира соединения атомных подводных лодок. Нелепая смерть – был ограблен и выброшен из электрички бандитами, когда ехал из Ленинграда на дачу. Бандиты не были найдены..."
Имнадзе Гиви Васильевич.
История штурманской службы Флота России: [История и развитие штурм. дела / Г.И. Безбородов, С.П. Алексеев, В.Н. Андреев и др.]; Гл. ред. Е.Г. Бабинов. - М. : Большая Рос. энцикл., 2003.
"В 1982—1983 гг. преподаватели и инструкторы цикла — Г. В. Имнадзе, Е. И. Горенко, Е. В. Переверзев, В. А. Гандюхин, Ф. Р. Исангулов, Д. Е. Грибов были откомандированы для подготовки иностранных подводников на учебно-материальной базе Тихоокеанского флота, по завершении которой получили лестные отзывы о проделанной работе.
Практика интенсивного плавания подводных лодок и возникающие при этом проблемы заставили вернуться к вопросу создания отдельного специализированного цикла по вопросам управления апл и реорганизации цикла технических средств кораблевождения."
Каравашкин Валентин Степанович.
"Во второй половине июня продолжилось наращивание сил 14 эскадры надводными кораблями (в их числе был крейсер «Дзержинский») и подводными лодками, в том числе ПЛАРК пр.675 «К-125» (к-2р. Захаров А.И., старший на борту НШ 7 ДиПЛ СФ капитан 1 ранга В.С.Каравашкин), вышедшей на боевую службу с базы Северного флота 30 мая 1967 г. Черноморский флот в середине июня провел через проливы в Средиземное море две ПЛ - «С-100» (пр.613) и «С-38» (пр.633). В июле «С-38» вместе с «С-100» совершили деловой заход в порт Котор (СФРЮ) для выполнения ремонтных работ на заводе ВМФ Югославии и отдыха. По итогам боевой службы, за успешное выполнение боевых задач командир ПБПЛ «Магомет Гаджиев» капитан 2 ранга Л.Н.Потехин, командиры ПЛ «С-38» капитан 2 ранга Л.И.Скипидарников и «С-100» - капитан 2 ранга В.Я.Барановский, а также командир 27 БПЛ капитан 1 ранга В.И.Герасимов были награждены орденом Красного Знамени.
ПЛАРК пр.675 «К-125» (к-2р. Захаров А.И., старший на борту НШ 7 ДиПЛ СФ капитан 1 ранга В.С. Каравашкин), СФ (в книге Касатонова «Командую флотом» ошибочно именуется «К-152»). Вышла в поход 30 мая 1967 г. и реально могла появиться в Средиземном море только во второй половине июня."
7-я дивизия подводных лодок (второго формирования).
Командование училища: 1980-1982 годы - контр-адмирал Валентин Степанович Каравашкин.
Карпенко А.Н.
"Начало освоения дивизией ракетных подводных лодок вооруженных крылатыми ракетами «П-6» для уничтожения корабельных группировок противника положила подводная лодка «К-175» 675 проекта под командованием кап 2 ранга А.Н. Карпенко прибывшая в ноябре 1962 года."
"Первичный разбор этого происшествия, как говорят, «по горячим следам», делал Член Военного Совета контр-адмирал Катченков И.А., в недалеком прошлом – начальник политического отдела 72 бригады строящихся и ремонтирующихся ПЛА, в бытность которого на этом соединении проходила модернизацию ПЛА 659 проекта «К-122», командиром которой был мой старший брат Валентин Копьёв. Собрав у себя в кабинете на первом этаже казармы береговой базы, в которой ютился мой экипаж, всех командиров подводных лодок, участвующих в инспекции, он стал провинившихся бесцеремонно судить и оскорблять. Делал он это, применяя «флотское красноречие», причем в несвязанных предложениях больше превалировал мат, нежели нормативная лексика. И когда дошла моя очередь доклада по вопросу: «Вы почему потеряли ход и скрытность» я честно стремился объяснить причины, которые в меру своей компетенции мог видеть; они ,в том числе, были связанные, как мне казалось, с тем, что ПЛА «К-201» накануне инспекторской проверки стояла в 49 СРЗ на ремонте. На что он заметил: «Чудес на свете не бывает». Я попытался возразить (меня толкал в бок, рядом сидящий со мной капитан 1 ранга Козлов В.Т.) строчкой из песни: «Чудес на свете много, они на свете есть». ЧВС буквально был ошарашен моей «бестактностью» и произнес: «Ты у меня допоешься и допляшешься: если твоего старшего братца я не смог вызвать на партийную комиссию, то уж тебя точно вызову, на которой «строгач» тебе будет обеспечен!». Не знаю, почему ЧВС не осуществил своих замыслов. Но догадываюсь. Проходя мимо плавказармы на пирс, после инструктажа у ОД флотилии перед выходом на ЗТУ, я видел много офицеров, приехавших в составе инспекции. Среди них был первый командир ПЛА «К-175» ТОФ капитан 1 ранга Карпенко, которого я встречал в 16 УЦ ВМФ. И когда к группе офицеров подошел контр-адмирал Катченков, чтобы приветствовать их, Карпенко громким и сиплым голосом его спросил: «Иван! Я слышал о том, что ты уходишь «на дикий Запад»? И после утвердительного ответа Катченкова, последовал следующий громкий вопрос капитана 1 ранга Карпенко с сарказмом: «Как же так: из коммунизма – в развитой социализм!?» Действительно, после моего прихода с боевой службы в апреле 1979 года, на флотилии был уже другой «хранитель нравственности и коммунистической морали», олицетворявший единоначалие в ВМФ, ЧВС капитан 1 ранга Амбаров О.К..."
Кутьин Вячеслав Михайлович.
О службе в Полярном. Капитан 1 ранга Е.К. Пензин. - Краснознаменное ордена Ушакова 1-й степени соединение подводных лодок Северного флота. Серия "На службе Отечеству", выпуск 2, 2003 г.
"К тому времени закончили доукомплектование личного состава с учетом предстоящего в декабре увольнения матросов и старшин срочной службы. Окончательно завершилось формирование штаба бригады: НШ — капитан 2 ранга Ю.Н.Даньков, зам. комбрига — капитан 2 ранга А.Т.Торосян, зам. комбрига по ЭМЧ — капитан 2 ранга Есин (его помощник — капитан 3 ранга П.Ф.Проводенко), флагманский штурман — капитан 3 ранга В.И.Панин, флагманский минер —капитан 3 ранга В.М.Кутьин, флагманский связист — капитан 3 ранга И.А.Сухов, флагманский специалист РТС — капитан 3 ранга Вирковский, флагманский специалист СПС — ст. лейтенант Головатый... Встал вопрос о назначении нового помощника. Чернавин, соблюдая формальность, выслушал моё мнение, но категорически и без возвращения к этому вопросу остался при своём, сказав, что моим помощником будет Вячеслав Михайлович Кутьин, флагманский минёр 96-й, или по местному наречию, “4-й бригады ПЛ”. Поскольку я не знал предысторию их отношений, то и не очень понимал, почему командир эскадры так настаивал на назначении Кутьина. Однако, памятуя, что плетью обуха не перешибёшь, я не сильно и расстроился. Тем более, что всегда придерживался принципа: надо уметь работать с любыми людьми.
Вячеслав Михайлович Кутьин — типичное порождение 4-й ЭсПЛ. Главное в своей деятельности он видел в том, чтобы вышестоящие начальники (на уровне эскадры или флота) были удовлетворены и довольны. Качай вагон — пусть все думают, что мы едем. Это не потому, что он был ленив или некомпетентен. Такая складывалась общая обстановка на эскадре — работа на износ. Помню, ещё в бытность флагманским минёром 4-й бригады, он вернулся из отпуска к началу учебного года своего сына и прятался от меня “по шхерам” в полной уверенности, что его отзовут из отпуска. С моей стороны это исключалось полностью. За четыре года флагминства я ни одного человека из отпуска досрочно не отозвал. Ну, а если я не требую от штаба бригады немедленного присутствия флагманского минёра, то и начальники штабов не гоняются за ними с рассыльными. Был даже такой случай, флагмин “2-й бригады” Виктор Иванович Егоркин в аналогичной ситуации пришёл сам и предложил свои услуги на выход в море, так как в учении было задействовано значительное число ПЛ эскадры, и на каждую из них флагминов не хватало. Но я привлекал на выхода и специалистов ТТБ, и наиболее квалифицированных командиров боевых частей ПЛ, не участвующих в данном мероприятии. И я Егоркина отправил домой, воспитывать детей.
Вячеслав Михайлович был незаменим, если надо было что-то провернуть, что-то достать, кого-то проверить. Связи у него были богатейшие, практический опыт достаточный. На кораблях он мог проводить день и ночь, лишь бы не готовить какую-либо бумагу, разрабатывать какую-нибудь инструкцию, готовить ответ в вышестоящую инстанцию. И не любил учиться. Жил старыми запасами, что его, в конечном счёте, и подвело. В июне 1978 г. он вышел на лодке для обеспечения выполнения боевого упражнения ТС-3 “Атака кораблей поисково-ударной группы” торпедой САЭТ-60М. Уже на переходе морем начали закачку воздуха в воздушные баллоны торпеды перед загрузкой её в аппарат. При этих действиях на практическом зарядном отделении выдвинулись кнехты, предназначенные для удобства подъёма торпеды на борт торпедолова. При нормальных условиях это происходит в конце хода. А в данном случае где-то травила воздушная магистраль. Подавать такую торпеду в аппарат, естественно, нельзя. Надо возвращаться в базу. План боевой подготовки сорван. Вина торпедно-технической базы, но желание выполнить поставленную задачу любыми средствами победило трезвый расчёт. Он предложил командиру произвести стрельбу торпедой без воздуха:
— Она всплывёт в точке залпа, а по приходу в базу что-нибудь нарисуем.
Командир, имея такую “квалифицированную” рекомендацию, согласился. Не знал, однако, Вячеслав Михайлович, что на торпедах САЭТ-60М, в отличие от торпед САЭТ-60, были установлены электроконтакторы. А они замыкались при откидывании курка, независимо от наличия воздуха в воздушных баллонах. А дальше всё понятно. Торпеда, изначально имея положительную плавучесть, вышла на поверхность и “без руля и ветрил” начала метаться по поверхности. Надо было видеть, как от неё уклонялись надводные корабли КПУГа. Каждый из них был уверен, что торпеда точно наводится именно на него! Упуская некоторые технические подробности (они связаны с деталями устройства торпеды), подведу итог: торпеда утонула на глазах многочисленных свидетелей.
Недели через две после этого эпизода, Чернавин вызвал меня в кабинет и говорит:
— На 13-ю дивизию Павлову нужен флагманский минёр. Мы можем отпустить Кутьина?
13-я ДиПЛ 3-й ФлПЛ базировалась недалеко от Полярного. Её командир контр-адмирал А.И.Павлов слыл уважаемым человеком. Достаточно сказать, что посёлок в Сайда-губе, где скрывались от посторонних глаз лодки дивизии, так и звали — Павловка. Кроме того, он был в хороших отношениях со Львом Давыдовичем.
— Разве можно отказывать офицеру в повышении? — вопросом на вопрос ответил я командиру эскадры. При этом в безмолвном диалоге глазами мы прекрасно поняли друг друга.
Вячеслав Михайлович успешно служил на дивизии. А когда Павлов был назначен командующим 2-й ФлПЛ на Камчатку, он перетащил туда и Кутьина флагманским минёром флотилии. Так что, полярнинская закалка выполнять приказания в любых ситуациях ему в жизни пригодилась. Недавно от одного из бывших офицеров этой флотилии я узнал, что Вячеслав Михайлович уже года три как скончался. Жалко. Он был чуть старше меня, всего на пару лет.
Наши отношения с бывшим флагманским минёром эскадры, а теперь командиром торпедно-технической базы, Асланом Мухтаровым складывались нормально. Хотя я и чувствовал на себе его несколько ревнивый взгляд, но это не мешало службе. С моей точки зрения в нём погиб следователь. Разгадывать житейские “рекбусы” он был потрясающим мастером.
Помню, как-то был ограблен магазин, находящийся на территории эскадры. Дело было летом, видимость ночью достаточная. Грабителей наблюдал один из часовых, охранявших периметр части. Правда, с очень большого расстояния, так что кого-либо опознать не было возможности. Но по каким-то признакам он дал “наводку”, что грабители были с ТТБ. Что делается в подобных случаях? Из числа офицеров назначается дознаватель, который проводит расследование, как правило, безуспешное, составляется акт. На этом всё и заканчивается. Аслан Азизович поступил иначе. Он отправился в прокуратуру, сделал официальное заявление. К обеду прибыл следователь, а к ужину зачинщик и его подельник уже были арестованы и всё украденное, за исключением мелочей, возвращено.
Случай с Кутьиным он уже раскрыл самостоятельно. Все молчали, как партизаны, от командира до матроса.
— Всё было нормально. Накачали, загрузили, выстрелили…
Он дня два ходил вокруг лодки. Опрашивал по второму и по третьему разу, вместе и порознь. И ведь докопался до истины. Мне это было бы абсолютно не по силам. Я слишком доверчив, если человек говорит так, значит, так и было."
Максимов Николай Иванович.
"Но одна беда не приходит и вскоре из Средиземного моря “прилетела весточка” о столкновении нашего крылатого ракетоносца “К-22” под командованием капитана 1 ранга Н. Максимова с американским фрегатом “Водж”. Максимов так увлекся маневрированием вокруг американского фрегата, который его давно обнаружил, что разнес в “щепки” гребной винт и погнул гребной вал. Фрегат потерял ход, а часть команды, фотографировавшая перископ и ограждение рубки ПЛ, во время столкновения горохом посыпалась за борт. Через две недели Максимов самостоятельно вернулся в базу с поврежденным носом и ограждением рубки."
"Навигационные аварии ПЛ.
28.08.1976 К-22“ пр.675М СФ Столкновение с фрегатом США. ПЛ “К-22” - Гвардейская атомная подводная лодка, первый командир - капитан 2 ранга Поникаровский В.Н. (в последствии начальник штаба СФ). В этом походе, на Средиземном море, был уже другой командир - капитан 1 ранга Н. Максимов. Во время несения службы в районе острова Крит, при подвсплытии был обнаружен фрегат ВМС США. Командир решил потренироваться в учебных целях. В результате при маневрировании в очередном подвсплытии ударил снизу в днище левого борта на скорости 18 узлов. Удар был двойным, сначало носовой частью ПЛ, а затем ограждением рубки. С палубы фрегата за борт вылетело несколько человек, которых потом подобрали вертолеты. Удар был настолько сильным, что фрегат потерял ход и был отбуксирован на остров Крит, а затем на ремонтную базу. Лодка также получила серьезные повреждения. Досрочно вернулась своим ходом в базу. Командир был с должности снят и назначен заместителем НШ флотилии в Гремихе. Подводная лодка ушла в Белое море для восстановительного ремонта."
Мочалов Владимир Васильевич, командир "К-170", впоследствии НШ 1-й флотилии ПЛ СФ, командир Беломорской ВМБ, вице-адмирал.
"Наступил декабрь, принесший с собой полярную ночь, когда обстоятельства службы заставили слетать в Северодвинск, чтобы подвести итоги и организовать своевременный вывод из замерзающего Белого моря построенных и отремонтированных подводных лодок. Надо сказать, что командир Беломорской ВМБ контр-адмирал Владимир Мочалов, владея обстановкой, проявил недюжинную оперативность и четко выполнил поставленную задачу. Правда, вместо ушедших кораблей я подсунул ему ракетный подводный крейсер стратегического назначения «К-279» из Гремихи. Этот крейсер, под командованием капитана 1-го ранга Владимира Журавлева, введен в Белое море для несения боевой службы подо льдом в течение всей зимы. В этом замкнутом ледовом пространстве, откуда выхода практически нет, с целью освоения новых районов боевого патрулирования «К-279» будет находится полгода — с декабря по май, пока не растает лед.
Вместе с тем через 3 месяца после начала патрулирования Журавлеву приказано взломать лед и всплыть. Тогда к борту «К-279» на ледоколе будет подан второй экипаж капитана 1-го ранга Юрия Голенкова, который и продолжит боевую службу уже до самой весны. Подобный эксперимент проводится на флоте впервые. Управлять действиями подводного крейсера будет командный пункт флота. Организация замены экипажа возложена на вице-адмирала Устьянцева. Тем не менее контр-адмирал Мочалов должен знать о том, что происходит в его оперативной зоне, и держать ухо востро."
Составитель - В.Резвушкин.
"Начало похода. 25.08.80. Конец похода. 14.09.80. ПЛ. К-43. Проект 670. Командир Капитан 2 ранга Н.Я.Марьяшин. Cтарший похода Контр-адмирал В.В.Мочалов."
Одиннадцатая дивизия подводных лодок Северного флота. Люди, корабли, события. СПб.: Специальный выпуск альманах «Тайфун», 2008 г.
"Награждены Почетным знаком командира дивизии «За заслуги перед 11-й дивизией атомных подводных лодок Северного флота»:
№12 — вице-адмирал Мочалов Владимир Васильевич — командир 11-й дивизии в 1974-1977 гг., приказ командира войсковой части №186 от 15.07.2003 г."
Шестая дивизия подводных лодок Северного флота. Люди, корабли, события. - Санкт-Петербург, 2003. Серия "На страже Отчизны", выпуск 1. Издание выпущено к 25-летию соединения.
"Сформированное соединение вошло в состав 1-й ФлПЛ СФ (командующий — вице-адмирал Р.А.Голосов, НШ — контр-адмирал В.В.Мочалов). Местом базирования кораблей 6-й ДиПЛ определили губу Большая Лопаткина."
Муравьев Борис Петрович.
Седьмая дивизия подводных лодок Северного флота. Люди, корабли, события. - Санкт-Петербург, серия "На страже Отчизны", выпуск 4, 2005 г.
"К-135" (К-235).
Парамошкин Павел Иванович.
"29 декабря 1942 года командиром "Щ-201" стал капитан-лейтенант Парамошкин Павел Иванович. Прежний командир корабля 1 сентября 1942 года был снят с должности, арестован и осужден на 10 лет лагерей. К счастью, приговор был вынесен с отсрочкой исполнения, и уже в августе 1943 года Стрижак командует "М-113", а в конце войны - гвардейской "Щ-215"."
"В Брянском государственном объединенном краеведческом музее открылась выставка "Глубинный дозор", посвященная 100-летию создания Российского подводного флота.
В историю Российского подводного флота брянцы вписали немало славных страниц. Самым известным из них был Павел Иванович Парамошкин - вице-адмирал, кандидат военно-морских наук, в годы войны командовавший Краснознаменной подводной лодкой "Щ-201" Черноморского флота, кавалер 7 боевых орденов."
"Рассказывает И.М. Фонарь:
– На “Красном партизане” я трижды ходил в японские порты. В каждом были тайники, откуда я извлекал капсулу и оставлял свою. Конечно, я ничего не знал о том, что там находится. Но о том, что цена – моя голова, меня предупредили. Через много лет разъяснили, и то иносказательно, что я забирал материалы, которые передавал Рамзай – Рихард Зорге, и оставлял для него.
Позднее вице-адмирал Павел Иванович Парамошкин, с которым мы с курсантского кубрика пронесли дружбу через всю жизнь, проявил осведомленность в этом деле. Однажды на встрече выпускников училища в Ленинграде он мне сказал: “Не скоро откроется завеса над твоей дорожкой в Японию”.
Впоследствии японцам стало известно, кто такой Фонарев Иван Михайлович, что я не только штурман. И раскрыл меня один из наших агентов, которого я высаживал на японский берег. Его рацию засекли, и он попал в руки японцев. После пыток, истязаний ему пообещали сохранить жизнь и всякие блага. Он не выдержал. Такое случалось. Только в кино у советских разведчиков не бывает провалов.
Об этом стало известно в августе 1945 года, когда мы высадились в Корее. Мне довелось участвовать в пленении японского адмирала, который командовал Расинским укрепленным районом и пытался перейти 38-ю параллель на юг. На допросе адмирал вдруг спросил о Фонареве, который долго сидел “под колпаком” у японцев и случайно ускользнул. Адмирала “крепко попросили”, и он указал на источник сведений.
Признаюсь, я и сам однажды чуть не попался..."
Симонян Гурген Аветисович.
"Судеб морских таинственная вязь... Это летучее выражение принадлежит писателю и моряку Николаю Черкашину. Но оно повторяется столь часто, что стало уже, что называется, народным. В самом деле, все связано, сплетено в нашей жизни, в нашей истории. И трагедии прошлого перекликаются с драмами новейшей истории. После гибели атомной подлодки «Курск» все заговорили об опаснейшей службе подводников, о трудной их жизни в отдаленных гарнизонах, засыпанных снегом и полуголодных. И хотя, быть может, это бьет по гордости россиян, слава Богу, что все это стало известно. Слишком многое замалчивалось до сих пор. Многие жены бывших морских офицеров могли бы рассказать, что это значит — ждать мужа неделями, месяцами, не зная, вернется ли он, останется ли живым. И Виктор Жилин, бывший командир атомной подводной лодки, материалы которого читатели не раз видели на страницах газеты, мог бы не вернуться из похода. И Гурген Симонян, тоже бывший командир атомной подлодки... И Николай Мозговой, флагманский штурман соединения подлодок... И Леонид Мирсон, флагманский механик в прошлом соединения атомных подводных субмарин... Последние годы службы они отдали обучению моряков в знаменитом Центре подготовки экипажей атомных подводных лодок в Палдиски. Центр, как известно, перестал существовать вместе с распадом СССР и обретением Эстонией независимости. Но нельзя не заметить, что в самые трудные, тревожные августовские дни 91-го года от моряков Палдиски не исходило никакой опасности для молодой страны. Люди в морской форме, служившие там, понимали... Но как отблагодарила их за это страна? Тоже ведь известно. И больно за них...
Но они горды, как могут быть горды настоящие мужчины. Горды своей службой, флотом, тем, что они сделали для страны. Хотя и не кичатся этим, не кричат на каждом перекрестке. А многие ли знают, что боевое траление на Балтике продолжалось еще несколько лет после войны и закончилось гораздо позже, чем на других морях? Мин здесь было столько, что о безопасном плавании и говорить не приходилось. И годами люди рисковали собой, уничтожая мины, освобождая море от них. Война для этих людей продолжалась еще долго-долго. Алексей Трифонов, капитан I ранга в отставке, бывший командир 94-й краснознаменной бригады траления, Григорий Гофмеклер, командовавший кораблем в те годы, могут рассказать об этом немало. И невозможно не отдать должное Виталию Извольскому, командиру в прошлом дивизиона тральщиков. В последние годы он возглавляет Клуб ветеранов флота, объединяющий сотни моряков надводных и подводных кораблей. И слава Богу, что такая организация есть.
А многие ли помнят, что именно военные строители Балтийского флота восстановили, построили после войны почти половину Таллинна? И по сей день существуют целые улицы, стоят дома, созданные их руками..."
Толоконников Михаил Григорьевич.
7-я дивизия подводных лодок (второго формирования).
"Командиры: Толоконников Михаил Григорьевич (07.1982 — 10.1984)."
Травкин Юрий Александрович.
"Тогда, в 1971 году, мы все же передали флоту этот заказ - серийную лодку проекта 667А, а ныне (спустя более тридцати лет, после двукратного переоборудования на «Звездочке») ставшую экспериментальной подводной лодкой ВМФ России.
Помню хорошо и следующий мой заказ. Он не был головным. В серии проекта 667Б значился уже четвертым. Видимо, поэтому все работы, испытания проходили по накатанной колее, в штатном режиме. Да и сам завод работал мощно, как хорошо отлаженный механизм.
Директором тогда уже был Григорий Лазаревич Просянкин, осуществлявший ежедневный контроль за ходом строительства корабля, много занимался этим заказом и нынешний руководитель предприятия Давид Гусейнович Пашаев. В то время он был заместителем начальника цеха 50 и декабрьской ночью 1973 года, непосредственно перед уходом лодки на Север, руководил установкой амортизаторов в ракетные шахты. Отличным товарищем всегда был спокойный, невозмутимый командир корабля капитан 1-го ранга Юрий Травкин. Сдаточным механиком - толковый специалист Борис Каз."
"Заместитель командира дивизии (в отдельные годы было по две должности ЗКД)
капитан 1 ранга Милованов Валентин Николаевич 1976-1979
капитан 1 ранга Травкин Юрий Александрович."
Устьянцев Александр Михайлович.
"Летом 1988 года на главном командном пункте тяжелого авианесущего крейсера, впоследствии получившего имя «Адмирал Флота Советского Союза Кузнецов», появился сурового вида вице-адмирал со знаком командира подводной лодки на тужурке. Корабль проходил государственные испытания. В составе сдаточной команды было множество видных в своих областях деятелей: главных конструкторов, ученых, руководителей НИИ и многочисленных предприятий – контрагентов. Увидев рядом с собой подводника, многие из них удивлялись: «Кто это?»
- Как кто? - удивлялись в свою очередь знающие люди, - Устьянцев Александр Михайлович. Тот самый легендарный «дядя Саша», ас из асов подводного флота. А на крейсере он в качестве председателя Постоянной комиссии государственной приемки кораблей ВМФ.
Путь на флот уральского парня Саши Устьянцева был типичным для того времени. Он родился 29 марта 1931 г. С семилетнего возраста рос без отца, которого репрессировали в 1938 году. Детство у него было весьма трудным: сиротство, война, голод, работа... Но трудности только закалили характер юноши.
Александр учился на артиллерийском факультете Тихоокеанского высшего военно-морского училища имени С. О. Макарова. По окончании учебы был назначен командиром торпедной группы на строившуюся подводную лодку проекта 613. На этом корабле Устьянцев прошел все начальные ступени службы вплоть до должности старшего помощника командира. Ему довелось участвовать в переводе этой лодки из Горького, где она была построена, в Северодвинск по Волге и Беломоро-Балтийскому каналу, отрабатывать полный курс боевой подготовки на Севере, переходить Северным морским путем из Полярного на Камчатку, ходить в длительные походы в Тихий и Индийский океаны.
Перспективного офицера спустя какое-то время направили на Высшие специальные офицерские классы, по окончании которых вместе с дипломом с отличием Устьянцев получил новое назначение - старшим помощником командира головной атомной подводной лодки проекта 675, главным оружием которой были крылатые ракеты. Александр Михайлович участвовал в проведении испытаний этого новейшего по тому времени корабля и спустя три года стал его командиром. Экипаж капитана 2 ранга Устьянцева прочно удерживал передовые позиции и успешно выполнял все поставленные задачи. Шесть раз выходил он на боевую службу в Атлантический океан и Средиземное море. Рос его опыт и личный авторитет.
После окончания Военно-морской академии Александра Михайловича назначили заместителем командира дивизии атомных подводных лодок. В те годы, стремясь укрепить безопасность государства, руководство страны приняло решение о создании новых ракетных подводных крейсеров стратегического назначения (РПК СН) с межконтинентальными баллистическими ракетами большой дальности, которые значительно превосходили по дальности стрельбы существовавшие тогда в США атомные подводные ракетоносцы. Для реализации этого решения требовались кадры, способные в кратчайший срок освоить новый и сложный вид оружия. Как один из лучших подводников, в 1971 г. Устьянцев получил назначение на должность начальника штаба бригады строившихся подводных лодок в Северодвинск, где на «Северном машиностроительном предприятии» создавались новейшие подводные крейсера. В его задачу входило досконально изучить устройство этих кораблей, обеспечить подготовку экипажей и проведение испытаний после постройки.
В 1974 г. была сформирована первая дивизия ракетных подводных крейсеров стратегического назначения проекта 667Б «Мурена», или, по классификации НАТО, «Дельта-1». Александра Михайловича назначили командиром этой дивизии. Перед ним во всей полноте встали проблемы освоения не только новой техники, но и нового, сложнейшего по своим условиям пункта базирования. Известная тогда среди моряков как Мурманск-140, или Гремиха, эта база не имела сухопутного сообщения с Североморском и отличалась тяжелейшими метеоусловиями. Здесь Александру Михайловичу предстояло провести целых 14 лет своей жизни.
Во времена, когда было только начато освоение РПК СН, он проводил в море до 250 суток в год. Задача освоения кораблей данного проекта была решена в кратчайшие сроки. Именно наличие в составе ВМФ СССР кораблей столь высокой боевой эффективности делало невозможным в тот период разговор с нашей страной с позиции силы и вынудило потенциальных противников активизировать переговорный процесс об ограничении стратегических вооружений.
В 1978 году контр-адмирала Устьянцева назначили начальником штаба флотилии подводных лодок. Тогда как раз началось развертывание капитального строительства в этом отдаленном заполярном гарнизоне, развитие его инфраструктуры и укрепление всех видов обороны военно-морской базы Гремиха как форпоста России на Северном морском театре.
ВосьмидесЯтые годы ушедшего столетия сейчас многие легкомысленно называют годами застоя. Однако для начальника штаба флотилии да и для всех служивших тогда на флоте, те годы были наполнены каждодневным упорным трудом с раннего утра и до позднего вечера, без выходных и праздников, в любую погоду. Организация работы штаба, выполнение планов боевых служб и боевой подготовки, предупреждение аварийности и совершенствование боевой учебы, укрепление организации службы и воинской дисциплины, укомплектование и судоремонт, обеспечение режима мореплавания - вот лишь примерный перечень первоочередных задач, которыми Устьянцев постоянно занимался как начальник штаба флотилии.
Однако и в этом наплыве непрерывных дел Александр Михайлович считал главным заботу о людях. Его отличали доступность и простота, ясность мысли и широта взглядов. Он умел не только доверять и ободрять, но и жестко спрашивать. Его главной отличительной чертой была способность замечать и поддерживать любые ценные для дела начинания и инициативы. Устьянцев любил повторять: «Не превращайте службу в каторгу».
В 1981 г. его назначили командующим флотилией и на следующий год присвоили звание вице-адмирал. Находясь на этом посту, основное внимание он уделял совершенствованию боевой устойчивости ракетных подводных крейсеров стратегического назначения, разработке тактики их применения как специфического вида морского оружия. Можно уверенно говорить, что все тактические приемы, используемые ныне отечественными ракетоносцами, были обкатаны на флотилии, которой командовал Александр Михайлович, часто - на его страх и риск.
На флотилии были усовершенствованы способы использования стратегических подводных ракетоносцев, которые на порядок расширили их проектные боевые возможности и обеспечили использование этих кораблей не только при нанесении превентивного «первого удара», но и позволяли организовывать «ответно-встречный удар» группировок РПК СН при всех возможных для того времени видах вооруженного нападения на СССР. Принципы обеспечения боевой устойчивости подводных крейсеров, документы по их использованию, отработанные в те годы на флотилии Устьянцева, используются в отечественном флоте и сохраняют свою актуальность и поныне.
В эти же годы «дядей Сашей» была создана целая школа командиров-подводников, многие из которых впоследствии стали видными фигурами: командующими флотами и флотилиями, начальниками военно-морских учебных заведений. Среди них - адмиралы Э. Балтин, В. Иванов, Б. Попов, В. Щербак, Ю. Белов, В. Щеголев, Т. Борисов и другие.
Зимой, когда жизнь гарнизона всецело зависела от подачи тепла в квартиры и казармы, командующий флотилией вице-адмирал Устьянцев умудрялся ежедневно до начала рабочего дня бывать на теплоцентрали. Он знал по имени каждого кочегара, вникал во все тонкости и всегда быстро и оперативно решал возникавшие вопросы.
Став в 1988 году председателем Постоянной комиссии государственной приемки кораблей ВМФ, Александр Михайлович не любил подолгу засиживаться в кабинете. В том же году он возглавил государственные испытания тяжелого атомного ракетного крейсера «Михаил Калинин» (ныне - «Адмирал Ушаков»). Испытания длились шесть месяцев. За этот период крейсер совершил переход с Балтики на Север. Военно-Морской Флот получил один из лучших своих атомных ракетных крейсеров.
По окончании испытаний «Калинина» Александр Михайлович оказался в госпитале. Ему сделали тяжелую операцию. Однако, не закончив курс лечения, с незажившим после операции швом, он убыл руководить государственными испытаниями первого в СССР полноценного авианосца - тяжелого авианесущего крейсера «Тбилиси» (ныне - «Адмирал Кузнецов»), так как считал это наиглавнейшим делом.
Быстро изучив сложнейший корабль, убедившись в надежной работе систем, обеспечивающих управление полетами, он взял на себя ответственность и принял решение о проведении первого в истории отечественного флота приема на палубу корабля самолетов с обычной схемой посадки и взлета. Более 300 вылетов и посадок самолетов типа Су-27 и МиГ-29 было совершено под его руководством в период испытаний корабля. Герой Советского Союза заслуженный летчик-испытатель В. Г. Пугачев, совершивший первую посадку на борт авианосца на самолете Су-27, позже рассказывал: «В отсутствие на борту крейсера Александра Михайловича мы не летали. Мы знали, что, когда он на месте, во время полетов «сюрпризов» не будет».
После развала СССР, в конце 1992 года, при разделе Черноморского флота возникла угроза захвата крейсера «Адмирал Кузнецов», находившегося тогда в Севастополе, украинскими националистами. Необходимо было ускорить переход корабля с Черного моря к месту постоянного базирования на Север. Командовать отрядом кораблей назначили вице-адмирала Устьянцева, ибо он был не только весьма опытным моряком, но и единственным к тому времени адмиралом, досконально знавшим этот корабль.
Прибыв в Севастополь и оценив обстановку, он стал готовиться к переходу. Особую сложность представлял проход через пролив Босфор. Дни, которые можно использовать для прохода, определяет правительство Турции по запросам через МИД России. Уже были получены разрешения, установлены даты... Но Устьянцев знал, что к этим же датам готовятся и «самостийщики» – с целью сорвать выход корабля. Знал он и о том, что все его переговоры с Москвой прослушиваются.
Адмирал флота В. Н. Чернавин, в то время главком ВМФ, рассказывал: «В конце рабочего дня, когда сроки перехода «Адмирала Кузнецова» были уже согласованы, а решение на переход подписано, у меня в кабинете раздается телефонный звонок. Звонит Устьянцев по открытой связи с борта крейсера и докладывает: мол, на корабле имеется неисправность в машине. На устранение требуется несколько дней. Поэтому начало похода переносится на неопределенное время. И тут связь прерывается.
Я попытался перезвонить. Мне докладывают: «Адмирал Кузнецов» на связь не выходит – «закрылся». Особой активности я проявлять не стал, так как полностью доверял Александру Михайловичу. Утром на следующий день оперативный дежурный мне доложил - ТАКР «Кузнецов» вчера вечером с наступлением темноты снялся с якоря и в настоящее время подходит к Босфору…»
Вот такая «военная хитрость»...
Переход авианосца с Черного моря на Север прошел благополучно. Для Александра Михайловича это был последний морской поход в его жизни. В январе 1993 года, после 43-летней календарной службы в Военно-Морском Флоте, он был уволен в запас по возрасту. А уже 2 февраля того же года, даже не успев еще встать на учет в военкомате по месту прописки, Устьянцев скоропостижно скончался от сердечного приступа.
Александр Михайлович оставил в душах людей, соприкоснувшихся с ним в жизни хотя бы раз, светлую память. Его любили и уважали все, кто с ним служил и работал: министры и рабочие, ученые и конструкторы, командиры кораблей и матросы.
Устьянцев любил говорить: «Моряки делятся на две группы. В первую входят те, кто всю жизнь учит, как надо брать пеленга, а во вторую - те, которые всю жизнь их берут».
Высокий, крепкий, с большими сильными руками, которые с одинаковой сноровкой могли держать обычный слесарный инструмент и задраивать рубочный люк подводного ракетоносца, он производил впечатление русского богатыря. Большая голова, высокий подбородок, крупные черты лица. Необыкновенно ясные, внимательные и одновременно добрые глаза. Четкая, разборчивая, литературная речь. Низкий, приятный тембр голоса. Уверенные, скупые, но выразительные движения. Неизменно доброжелательный к собеседникам, он обладал изумительным чувством юмора. Умел шуткой, метким словом снять напряжение с окружающих в сложнейшей, а часто и опасной ситуации."
"В 1960 г. капитан 3 ранга А. Устьянцев направляется на учебу на Высшие специальные офицерские ордена Ленина классы (ВСООЛК) на отделение командиров подводных лодок. Учебу заканчивает в 1961 г. Диплом с отличием говорит сам за себя... В повседневной жизни Александр Устьянцев был прост и отзывчив. Он любил повторять: «Не превращайте службу в каторгу», вселял в моряков уверенность в своих силах. В узком кругу близких ему офицеров он как-то сказал: «Моряков условно можно разделить на две группы. К первой относятся те, которые всю жизнь учат, как надо брать пеленг, ко второй группе - те, которые всю жизнь эти пеленги берут». Себя он относил ко второй группе, подчеркивая тем самым, что кабинетному стилю работы он предпочитает практику, работу с людьми, отработку плановых задач непосредственно в море."
"Вот уже много лет в мемуарной литературе, в аналитических изданиях, статьях уважаемой газеты «Комсомольская правда» и т.д. и т.п., посвященных катастрофам и авариям подводных лодок, авторы регулярно используют фотографию советского подводного ракетною крейсера проекта 667-Б, по классификации НАТО «МУРЕНА», с замечательно поврежденным носом и хорошо помятой рубкой. Везде эго преподносится как столкновение подводною крейсера с американской подводной лодкой в полигонах боевой подготовки Северного Флота. Ни время, ни место данною эпизода, указываемые в этих источниках, не совпадают с сутью происшедшего. Интригует ещё и то, что ни в одном известном мне документальном перечне аварий и столкновений подводных лодок об этом эпизоде нет никаких сведений. Как бы «море хранит свои тайны»...
Командующий Флотилией вице-адмирал Устьянцев Александр Михайлович сказал: «Слава, корабль привел, людей не потерял, остальное - наша жизнь». В течение недели экипаж отвечал на всякие умные, и не очень, вопросы комиссии...
А внимание в виде выговора за вышеописанные подледные дела штаб Флота мне всё-таки оказал. С формулировкой: «За неправильный выбор глубины погружения». Ну что ж, в штабах выбор глубин в Ледовом океане определяется всегда легко и всегда безошибочно. Чем выше штаб, тем безошибочнее выбор. Вот и вся история этой фотографии."
"Первый ряд слева направо: Федорин Виталий - ком. группы старта БЧ-2, Пастушенко Юрий - СПК БУ, Якушов - флагманский механик 41-й дипл, Молочников Евгений - замполит экипажа, ЧВС 11-й флпл, Устьянцев Александр Михайлович - Командующий 11 ФлПЛ, Журавлёв Виктор Алексеевич - командир экипажа <К-279>, Белов Юрий - командир 41-й дипл, нач.ПО 41-й дипл, Бескоровайный Владимир Герасимович - начальник штаба 41-й дипл Второй ряд: Представитель Особого отдела (прикомандированный), Матвеев Геннадий - КЭВГ-1, Колычев Виктор - КЭВГ-2, Петин - ком. БЧ-3, ком БЧ-4, Попов, НРТС, НХС, Носов - ком.БЧ-2, доктор, Остапенко Олег - ст.к-ды электриков. 3-й ряд: М-н Красиков, писарь политотдела 41-й дипл, ???, Князев Евгений - БЧ-5, Решеткин - БЧ-5, Крючин Игорь - БЧ-5 КГДУ Панов Олег - КТр.Гр., Самалтыров - к-р 10-го отсека, ком.2-го отсека, ???, Самохвалов - к-р гр.КИП и ОКС, ???, Гнилицкий Александр - ИЭВГ-1 4-й ряд: Иванцов - Техник КС, ???, Сотник Михаил - боцман, Драчинский Виктор - ст.к-ды тр., Осадчий Николай - ТЭВГ-1, Юрьев Юрий, Босовец Петр - ст.к-ды радистов, ???, Прокопчук Василий."
Офицеры штабов и прикомандированные лица, выходившие в море на РПК СН "К-472".
Продолжение следует.
Некоторые сослуживцы Наумова В.В..
Алботов Мурад Шамильевич. Алешкин Анатолий Григорьевич. Балтин Эдуард Дмитриевич. Беляков Василий Викторович. Березовский Вадим Леонидович. Бец Валентин Иванович. Божинский Александр Михайлович. Воронов Юрий Александрович. Галеев Мавлюд Хамитович. Гуляев Иван Иванович. Дубивко Алексей Федосеевич. Егоров Геннадий Васильевич. Ефремов Борис Иванович. Заика Игорь Валентинович. Жильцов Лев Михайлович. Жуков Борис Петрович. Иванов Алексей Анатольевич. Имнадзе Гиви Васильевич. Каравашкин Валентин Степанович. Козырь Виталий Викторович. Кутьин Вячеслав Михайлович. Леонов Павел Федорович. Максимов Николай Иванович. Мочалов Владимир Васильевич. Муравьев Борис Петрович. Мухтаров Аслан Азисович. Некрасов Иван Ильич. Панов Владимир Александрович. Парамошкин Павел Иванович. Паук Аркадий Алексеевич. Петренко Сергей Яковлевич. Потапов А.Г. Сакерин Николай Иванович. Сапаров В.Г. Семенов Иван Александрович. Симонян Гурген Аветисович. Солнышкин Владислав Владимирович. Толоконников Михаил Григорьевич. Травкин Юрий Александрович. Устьянцев Александр Михайлович. Фролов Виктор Павлович. Шварц Тибор Янушевич.
Командиры АПЛ первого поколения. Подлинные друзья подводников.
Гуляев Иван Иванович. Зверев Василий Иванович. Зверев Василий Иванович. Ивашута Иван Михайлович. Карпенко А.Н. Лейпунский Александр Ильич. Наретя Виктор Мусеевич. Селиванов Евгений Николаевич. Чирков Владимир Петрович. Юшков Виктор Владимирович.
Обращение к выпускникам нахимовских училищ.
Для поиска однокашников попробуйте воспользоваться сервисами сайта
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
.jpg)