Из Петропавловска Н.Н.Муравьёв направился в Аян для осмотра гавани и порта, который выполнял второстепенную роль после Охотска и не испытывал повышенной нагрузки. Вместе с тем, Николай Николаевич отметил инициативность, работоспособность, хозяйственность начальника порта капитана 2-го ранга В.С.Завойко в обустройстве порта и строительстве удобного тракта в ближайший Охотск, используя свои внутренние резервы. Вероятнее всего, это послужило веским основанием для ходатайства о назначении в скором времени В.С.Завойко начальником порта Петропавловска и первым военным губернатором Камчатки с присвоением звания капитан 1–го ранга, что оказалось в дальнейшем своевременным и оправданным.
Срок для выполнения исследований Г.И.Невельского подходил к завершению и отсутствие какой-либо информации о нахождении «Байкала» и судьбе экипажа беспокоило Н.Н.Муравьёва. Тем более, что многомесячное плавание на боте «Кадьяк» своего порученца капитана Михаила Корсакова по Охотскому моря в поисках Г.И.Невельского для вручения ему ценного пакета с утверждённой Инструкцией оказалось безрезультатным.Генерал-губернатор Н.Н.Муравьёв решил на транспорте «Иртыш» отправиться для встречи с Г.И.Невельским. «Иртыш» обследовал гавань Константина в заливе Академия, затем проследовал к северной части Сахалина, где путешественники даже высаживались на берег, но признаков пребывания «Байкала» не обнаружили. В связи с ухудшением погодных условий «Иртыш» направился в Аян, куда и прибыл 30 августа (11 сентября) 1849 года.
Обстановка, казалось, не предвещала ничего хорошего. Гвардейский офицер, капитан М.С.Корсаков убеждал Н.Н.Муравьёва, что «Байкал» потерпел крушение и экипаж погиб.
К этому же мнению c ещё большей настойчивостью склонялся и боевой офицер, капитан 2-го ранга В.С.Завойко, который по возрасту был старше Геннадия Ивановича всего-то на два года. Однако уже имел боевой опыт, как участник Наваринского сражения в звании мичмана, так и опыт военной службы под началом командиров кораблей, например, М.Н.Станюковича, П.С.Нахимова, а также опыт морехода, за плечами которого были два кругосветных плавания. В.С.Завойко к тому времени вот уже как более семи лет надёжно обосновался в Аяне, был женат на племяннице адмирала Фердинанда Врангеля, по протекции которого выполнял обязанности представителя Российко-Американской компании.
Н.Н.Муравьёв находился в отвратительном состоянии, но никаких решений не предпринимал, возможно, ещё надеясь на благоприятный исход. И предчувствие Николая Николаевича в очередной раз не подвело.
Однако возвратимся к тому моменту, когда Г.И.Невельской принял решение зайти в Аян для высадки алеутов со своими байдарками, а затем в зависимости от обстановки следовать в Охотск. Временем до окончания выполнения задания Г.И.Невельской располагал достаточным, которое было использовано для аврала на корабле. «Байкал» после выполненных корабельных работ приобрёл образцовый вид.
Ранним погожим утром 3 (15) сентября 1849 года при подходе к Аяну матрос-вперёдсмотрящий, расположившийся на самой верхотуре мачты-салинге, доложил о том, что наблюдает байдары, идущие по направлению к «Байкалу». Через полчаса они подошли борту транспорта. В них оказались шесть человек во главе со служащим Российско-Американской компании Дмитрием Ивановичем Орловым, который по указанию В.С.Завойко также принимал участие в поиске исчезнувшего «Байкала». Д.И.Орлов кратко ознакомил Г.И.Невельского о последних новостях и прежде всего о том, что «Байкал» считался погибшим.
Появление «Байкала» в бухте Аяна вызвало не только неожиданное изумление, но и великую радость. Вскоре к борту транспорта подошел на вельботе М.С.Корсаков, который объявил о нахождении в Аяне генерал-губернатора и появившемся мнении об их гибели. Только теперь почти с трёхмесячным опозданием М.С.Корсаков смог лично вручить Г.И.Невельскому секретный пакет с Высочайше утвержденной Инструкцией, содержащей указания для проведения исследований в Амурском заливе.
Навстречу к «Байкалу» в аянской бухте теперь мчался двенадцативесельный вельбот с удивлённым и обрадованным Н.Н.Муравьёвым и его штабом. Матросы гребли так слаженно и сильно, что вёсла гнулись от напряжения. Приблизившись к транспорту и даже не приставая к его борту, Н.Н.Муравьёв обратился с неожиданным и странным вопросом: «Откуда ты, Невельской, явился?». Геннадий Иванович, находясь на шканцах «Байкала», прокричал в рупор громко на весь залив, что Сахалин является островом, что река Амур имеет два входа с севера и юга, поэтому судоходна для морских судов, и добавил, что вековое заблуждение окончательно рассеяно и истина установлена!
О результатах своих исследований Г.И.Невельской в своей маленькой корабельной каюте «Байкала» доложил Н.Н.Муравьёву, который выслушивал сообщение с большой заинтересованностью и нескрываемой доброжелательностью. В этот же вечер начальник порта Аян капитан 2-го ранга В.С.Завойко, хотя и не высказывал своей радости, однако по рекомендации генерал-губернатора в своём доме устроил торжественный приём с шампанским в честь успешно завершившейся экспедиции Г.И.Невельского и благополучного возвращения «Байкала» из плавания в установленные сроки.
Г.И.Невельской вручил Н.Н.Муравьёву давно заготовленный рапорт и такой же доклад о выполненных исследованиях для передачи А.С.Меншикову, в котором сообщалось, что подробные отчёты и иные материалы, касающиеся Амурского лимана, открытого неопровержимого факта, что Сахалин есть остров, а Татарский залив является проливом, и главное, что устье реки Амур судоходно для морских судов, будут вручены им лично по прибытию в Санкт-Петербург.
С донесениями Г.И.Невельского и рапортом Н.Н.Муравьёва, в котором он подчёркивал, что всё сделанное Г.И.Невельским было произведено в пределах дозволенного ему времени и без всяких специальных ассигнований, исключительно на суммы, отпущенные для доставки груза из Кронштадта в Петропавловск, уже на следующий день 4 (16) сентября 1849 года в столицу незамедлительно отправился ответственный порученец гвардейский капитан М.С.Корсаков.
В хорошем расположении духа обрадованный генерал-губернатор Н.Н.Муравьёв с яркими впечатлениями о пребывании на Дальнем Востоке и, безусловно, особенно о перспективах развития Петропавловского порта на Камчатке, а также с замечательными сведениями об открытии судоходности для морских судов устья Амура отбыл в обратный путь в Иркутск.
Г.И.Невельскому предстояло на «Байкале» перейти в Охотск и передать транспорт вместе с командой в ведение командира порта И.В. Вонлярлярскому. Геннадию Ивановичу и офицерам предписывалось через Сибирь возвратиться в Санкт-Петербург. Моряки тепло прощались с Г.И.Невельским и офицерами. Если офицеры уезжали с Дальнего Востока в Петербург навсегда, то Г.И.Невельской твёрдо решил, что он вернётся на Амур.
Передача транспорта «Байкал» не заняла много времени и 20 сентября (02 октября) 1849 года Г.И.Невельской с офицерами сибирским трактом убыли в Якутск и 03 (15) октября соединились с обозом Н.Н.Муравьёва. 22 ноября (03 декабря) 1849 года прибыли в Иркутск, где продолжалась обработка журналов, карт и других исследовательских материалов.
Г.И.Невельской торопился, чтобы тщательным образом представить в Санкт-Петербурге материалы своего географического открытия, имеющего великое историческое значение для России на Дальнем Востоке.
В декабре месяце 1849 года за успешное и благополучное прибытие транспорта «Байкал» в Петропавловск, доставку груза в полном порядке, сохранении здоровья экипажа судна Г.И.Невельской был произведён в капитаны 2-го ранга. Однако предполагаемого награждения орденом за проведённые исследования устья реки Амур не произошло.
В столице в эти самые дни происходили невероятные события. Предварительные доклады Г.И.Невельского и Н.Н.Муравьёва, отправленные из Аяна с порученцем М.С.Корсаковым и доставленные в Петербург, произвели впечатление ошеломляющего скандала подобно неожиданно разразившемуся землетрясению.
Ни граф К.В.Нессельроде, ни адмирал Ф.П.Врангель не хотели верить прочитанному в рапорте, считая поступок Невельского (исследование в лимане до получения Инструкции) дерзким, требовали его наказания, "чтобы никому неповадно было делать что-либо по собственному попущению".
Особенно неистовствовал управляющий министерством иностранных дел граф Карл Васильевич Нессельроде, личность весьма одиозная, непредсказуемая, который, однако, руководил этим ведомством более сорока лет и имел непререкаемый авторитет у императора Александра I, а затем и у Николая I. Добавлю, что карьера графа К.В.Нессельроде бесславно закончилась при императоре Александре II за провал в проводимой Россией внешней политике, приведшей к поражению в Восточной (Крымской) войне 1854-1856 гг.
Метая громы и молнии, граф К.В.Нессельроде называл Г.И.Невельского бессовестным лгуном, бесчестным обманщиком, наглым ослушником, позволившим себе самостоятельно без царского разрешения исследовать устье Амура, где по имеющимся в Министерстве иностранных дел якобы точным сведениям от русской миссии в Пекине находятся китайские военные посты и заставы, что могло вызвать международный конфликт. Встав на сторону графа, адмирал Ф.П. Врангель отказывался верить, что Сахалин является островом, заявлял, что Г.И.Невельской не был в устье Амура и в своих корыстных целях пытается фальсифицировать результаты исследований У.Р.Браутона, Ж.Ф.Лаперуза и И.Ф.Крузенштерна, а также хорошо ему известные сведения 1846 года плавания А.М.Гаврилова.
Граф К.В.Нессельроде настоятельно требовал, чтобы к Г.И.Невельскому применить самые строгие меры: за ложь и обман примерно наказать и разжаловать в матросы.
Находясь в Иркутске, Г.И.Невельской ещё не знал, какие жуткие страсти кипят в Санкт-Петербурге и какие трудности предстоит ему преодолеть в наступающем 1850 году.
Геннадий Иванович лёгкой жизни не ожидал и готовил себя к новым битвам во имя благородной цели — открыть для Родины новые территории, дать ей возможность получить на Востоке выход к морю, которого она не имела.
Николай Верюжский
Продолжение следует
