Видеодневник инноваций
Подлодки Корабли Карта присутствия ВМФ Рейтинг ВМФ России и США Военная ипотека условия
Баннер
Как сэкономить десятки часов при строительстве скважины

Как сэкономить десятки часов при строительстве скважины

Поиск на сайте

Чикваидзе Константин Ираклиевич. «От урочища до училища» (воспоминания нахимовца). - Страницы истории Тбилисского Нахимовского училища в судьбах его выпускников. Часть 77.

Чикваидзе Константин Ираклиевич. «От урочища до училища» (воспоминания нахимовца). - Страницы истории Тбилисского Нахимовского училища в судьбах его выпускников. Часть 77.

НАШ ДОМ

Жили мы на первом высоком этаже трехэтажного кирпичного дома №53 по улице Шаумяна. Дом имел в плане «Г» образную форму и выходил длинным фасадом с двумя подъездами на улицу Шаумяна, а коротким с одним подъездом в переулок, ведущий к больнице Арамянца. Со стороны двора дом имел подвалы, в которых располагались сараи жильцов. Все три этажа со двора опоясывали широкие открытые балконы, которыми могли пользоваться три или четыре семьи, проживающие в трехкомнатных коммунальных квартирах. Нашим балконом пользовались четыре семьи общей численностью 14 человек, половину из которых составляли дети. Балкон для нас был основным местом для игрищ.



ДВОР

Пока мы ходили в детский сад, наши детские игры проходили преимущественно на балконах, а с поступлением в школу переместились во двор.
Наш дом был интернациональным, преимущественно русско-грузинским, и жили в нем семьи исключительно военнослужащих. Напротив нашего дома через двор стоял еще один такой же дом, заселенный «гражданскими», в большинстве армянской национальности и несколькими курдскими семьями. Двор у нас был общий на два дома. Все игры во дворе велись, как правило, на русском языке, но мы могли общаться на игровом и бытовом уровне на трех языках. Жили во дворе дружно. Я не помню ни одной драки. Боролись, возились, но все по-мирному. Малышей обижать и эксплуатировать было не принято, поэтому все возрастные группы играли в свои игры, не мешая друг другу. Двор был большой и места всем хватало. Мирному общению способствовало то, что мы были на виду у родителей. С балконов каждого дома двор просматривался как на ладони, и даже намек на ссору мгновенно пресекался родителями.

ИГРЫ

Сами игры многочисленные и разнообразные, достойны отдельного и многостраничного описания, но я ограничусь только кратким перечислением тех, которые особенно запомнились. Это были общеизвестные «жмурки», «ловитки», «казаки-разбойники», «лапта» и ее грузинская интерпретация «чилка-джохи», «орлянка» и «вышибалочка».
Ну и, конечно, были силовые командные игры, такие как «Лахти», игра с поясными ремнями. Когда одна команда в круге охраняет лежащие на земле под ногами у игроков ремни, а другая, находясь вне круга, пытается выбить ударами своих ремней ремни противника за пределы круга.



Тархан-Моурави Р. «Игра в лахти» (из серии «Грузинские народные игры»). Линогравюра. 1959.

Или такая веселая игра, как «длинный осёл». Игроки одной команды становится в цепочку, друг за другом, в позе буквы «Г», обхватив впереди стоящего за поясницу, создавая таким образом «осла» длиной от трех до пяти спин. Задача другой команды оседлать «осла», прыгая друг за другом с разбега от установленной черты. Заступ, или падение с «осла» - поражение. В этой игре многое зависело от первого прыгуна. Он должен был запрыгнуть как можно дальше, на первую спину, чтобы всем хватило места на «осле». Как жаль, что наши внуки с их телевизором и интернетом об этих играх и понятия не имеют.

СОСЕДИ

В нашей трехкомнатной секции, с входом со второго подъезда, располагались две семьи. Мы занимали одну комнату 24 м2 с окном и застекленной дверью, выходящими на балкон. Соседи, Нежурины - муж, жена и две дочери Лида и Люба, занимали две смежные комнаты с окнами на улицу Шаумяна. Нежурины прожили по соседству пару лет и уехали в Харьков, а на их место поселилась семья майора бомбардировочной авиации Захарова из Ленинграда (дядя Боря, его жена тетя Нина и дети наши сверстники Лева и Инна). Дядя Боря погиб в начале войны, а с его семьей мы делили трудности военного времени и послевоенных лет. Жили, как родственники.



Я и мой друг Толик Калинин

Через стенку от нас, также с окнами на общий балкон, но с входом из другого подъезда, жила семья Калининых - дядя Володя, подполковник интендантской службы, его жена тетя Дуся, дети Роза, Дора и Толик. Эта семья также стала для нас родной на всю жизнь. Еще одну комнату в квартире Калининых занимала семья военнослужащего Кобахидзе с женой и глухонемой от рождения дочкой.

БЕЗОТЦОВЩИНА



Наш класс. Я сижу на стуле, первый слева.

В 1937 году я поступил в 71-ю среднюю школу, которую достраивали, пока я ходил в детский сад, рядом с нами, дом № 55. Забор долго не ставили, поэтому ходили в школу, не выходя на улицу, из нашего двора в школьный. В школу я пришел, уже умея довольно бегло читать, сносно считать и даже немного писать. Забегая вперед, хочу сказать, что такой задел позволил мне на круглые пятерки проучиться четыре первых года, но и здорово помешал впоследствии. Когда начались настоящие трудности - потребовались внимание на уроках, усидчивость, упорство и другие качества, которых явно не хватало.
Начало моей учебы в школе совпало с самой тяжелой для меня утратой в жизни, 21 октября, после непродолжительной болезни в возрасте 35 лет скончался мой папа. На маневрах в горах он застудил внутренности, открылось кровотечение, которое в госпитале не смогли остановить. Незадолго до этого папу повысили в должности, перевели на работу начальником отдела в штабе дивизии. Ожидалось повышение в звании и предоставление квартиры, о которой папа хлопотал последние два года. Похоронили папу со всеми воинскими почестями – с почетным караулом, оркестром, лафетом, запряженным в четверку лошадей и прощальным салютом на Петропавловском кладбище.
А для нас с мамой начался совсем другой этап жизни, в котором мы стали постигать все «прелести» вдовства и безотцовщины. Маму, которая до того не работала, товарищи отца пристроили библиотекарем в управление военно-учебными заведениями ЗАКВО.



Мама на работе в библиотеке. 1938 год.

Мамина работа находилась на нашей улице, примерно на половине пути до Авлабара, где проживала мамина сестра Лиза и ее муж Ясон. Их девочки, мои двоюродные сестры Нелли и Рита, учились тоже в нашей новой школе.
По утрам мама провожала меня в школу и бежала на работу. После занятий мы с сестренками пешком добирались до Авлабара. Тетя Лиза кормила нас обедом, и я оставался у них до утра, или, чаще всего, шел к маме на работу. Там делал уроки, а потом копался в книжных полках, или уютно устраивался в кресле и читал книги, которые подбирала мне мама. В конце рабочего дня мы отправлялись домой, и у меня оставалось еще немного времени, чтобы пообщаться с друзьями во дворе.

АВЛАБАР

Дом, где проживала тетя Лиза, находился в глубине двора напротив Армянского драматического театра. Сам дом и условия проживания в нем можно назвать типовыми. Так, или почти так, проживал старый Тбилиси. Это был трех этажный дом со сплошными балконами на фасаде и скрипучей деревянной лестницей, примыкающей с правой стороны фасада. На каждом этаже три больших комнаты и широкий проходной балкон вдоль этих комнат. Где-то была «система коридорная», а там «балконная». Первые две комнаты по ходу от лестницы занимали соседи, а последнюю - тетя Лиза. Им повезло, они получили разрешение отгородить и застеклить свою часть балкона. Таким образом, появилась еще одна комната, которая служила кухней-столовой.



Типичный авлабарский дворик.

Все удобства находились во дворе, где стояла уборная с одним «М» и одним «Ж» на всех, один водопроводный кран над бетонным корытом и мусорный ящик. Вот и все удобства!
Наша семья, как и остальные, имела умывальник-рукомойник с раковиной над помойным ведром и, конечно же, ночной горшок. Таскание воды на третий этаж и унизительный вынос помоев входило в наши с сестренками обязанности. Пищу готовили на керосинках или примусах. Стирали в корыте на верху, а полоскали под краном во дворе. Сушилось белье на веревках, протянутых вдоль балконов. Купались раз в неделю в серных банях.
Дом имел узкий маленький дворик, замощенный камнем, шириной около 15 метров и длиной не более 20 метром (на таком расстоянии стоял дом от ворот). Дворы соседних домов были отгорожены высокими кирпичными оградами или примыкающими строениями, а выход на улицу через калитку, которая закрывалась на ночь.
Через один из соседних дворов располагался летний кинотеатр, и мы по звуку узнавали, какой идет фильм, и знали наперед, какие слова сейчас произнесут.
Каково было тете Лизе в таких условиях растить своих детей, да еще заодно и меня безотцовщину? Одному Богу известно.

ДОБРО И ЗЛО



Из авлабарского периода жизни достойны внимания два эпизода. Первый эпизод связан с добрыми собаками, а второй со страшными людьми.
У дяди Ясона, заядлого охотника и рыбака, в доме всегда жили собаки. В то время у них жила собака породы пойнтер по кличке Леди. А во дворе жила общая дворняжка, тоже сука, по кличке Шарик. Почему так обозвали собаку, до сих пор не пойму. Леди встречалась с Шариком, когда ее выводили гулять, и они состояли в дружеских отношениях. Случилось так, что они примерно в одно время ощенились. Шариково потомство, кроме одного щенка, было, не медля, после рождения утоплено сторожем. А через несколько дней Леди ощенила четырех щенят, но сама, умерла. Мертвую Леди вынесли во двор, перед тем как вывезти на захоронение, и Шарик с ней попрощалась, обнюхав со всех сторон. Вечером у нас было много возни, связанной с попыткой накормить щенят. Соски в доме не оказалось, и кормили с тряпочки, которую окунали в молоко, щенята сосали плохо и все были очень расстроены. Рано утром мы проснулись от царапанья в дверь, повизгивания и лая. Это явилась Шарик, которая никогда раньше не взбиралась на третий этаж. Когда тетя Лиза открыла дверь, Шарик тут же кинулась к щенятам, облизала их с ног до головы и спокойно улеглась их кормить.
С чем связан второй эпизод, не трудно догадаться, если сказать, что это произошло в конце 1937 года. Ночью громко залаяла Шарик, сверху её поддержала, живая тогда еще, Леди. Послышались голоса, каких-то людей и нашего дворника, который открывал калитку. Как потом выяснилось, весь дом уже не спал, все были озабочены только одним вопросом: «К кому?»
И вот начался топот ног и скрип лестничных ступеней. Миновали первый этаж, затем второй. Дядя Ясон начинает лихорадочно одеваться, тетя Лиза что-то причитать, мы трое дружно реветь. Топот приближался к нашим дверям и раздается раздался стук в дверь… К нашим соседям… Утром мы узнали, что забрали главу соседской семьи. Мы не могли понять, как это может быть? Дядя Валико такой добрый, приветливый, обожающий жену и сына и вдруг – враг народа. Такие были времена. Кстати, в нашем с мамой доме ряды военнослужащих в то время заметно поредели.



Колымский край: Монумент Маска Скорби

Продолжение следует.



Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru

С вопросами и предложениями обращаться fregat@ post.com Максимов Валентин Владимирович


Главное за неделю