Однажды, во время моих каникул, дядя Ясон пригласил меня и маму посетить концерт самодеятельности в лагере немецких военнопленных. Лагерь находился на западной окраине Тбилиси, с вышками, колючей проволокой, охраной, собаками и другими атрибутами лагерей того времени. Лагерь состоял из большого количества однотипных бараков, один из которых был клубом со сценой, занавесом, весь увешанный антифашистскими плакатами. Для зрителей стояли длинные скамейки во всю ширину зала с двумя проходами вдоль стен. Оборудовали и украшали зал сами пленные. Когда мы вошли, пленные уже сидели на скамейках и, видимо в ожидании начальства, были заняты своими разговорами, гул был хорошо слышен издалека. В свиту моего дядюшки входили два его заместителя, мама и я в нахимовской форме.
Когда мы вошли, раздалась команда «Встать» и наступила гробовая тишина. С дисциплиной у них, похоже, все было в порядке. После того, как мы уселись на стулья, поставленные перед первым рядом скамеек, прозвучала команда «Сесть» и концерт начался. Это был своего рода «капустник», поставленный и исполненный бывшими профессиональными актерами и музыкантами. Уровень исполнения номеров был достаточно высоким. Разыгрывались различные сценки, женские роли в которых исполняли сами военнопленные, в париках и загримированные с достаточно правдоподобными женскими формами. Один из заместителей дяди Ясона переводил вполголоса, я его почти не слышал, но исполнение было таким выразительным, что местами перевода и не требовалось.
Музыкальное сопровождение состояло из пианино, которое стояло на сцене, кларнета, флейты, скрипки и, конечно, гитары и барабана. Звучали сольные и хоровые народные песни, которым иногда зал активно подпевал. Хорошо исполнил несколько оперных партий пленный тенор. Было много юмора на злобу дня и шуток по поводу ряженых девиц, над которыми зал оглушительно смеялся. Спели еще «Катюшу» и «Стеньку Разина». В общем, концерт удался.
Этот концерт я вспомнил через много лет, когда наши польские коллеги, во время одной из командировок, свозили нас в Освенцим, и мы увидели и прочувствовали, каково было нашим пленным у немцев. Мне стало больно, обидно и непонятно, почему мы так гуманно относились к пленным немцам тогда в конце сороковых.
Кстати, в том Тбилисском лагере, некоторое количество военнопленных смогло заслужить доверие и получить право свободного передвижения по городу, по заданию руководства лагеря. Немцы работали на территории лагеря, изготавливали мебель, шили одежду, ремонтировали помещения различных организаций в городе, имели свой клуб, могли заниматься любимым делом: рисовать, писать стихи, музыку. Один из своих рисунков подарил мне немецкий военнопленный.
Когда я рассказал об этом своим коллегам и выразил недоумение и обиду, один из них, начальник Главного технического управления Минэнерго СССР Иевлев Глеб Иванович, бывший фронтовик, воевавший в северной Польше и Германии, сказал: «А почему мы должны уподобляться им? Мы же не фашисты!» Да, все правильно, но все равно, обидно.
РЕБЯТА
2-й взвод в новых мундирах. 1946 год. Сидят слева: Модестов Олег Александрович, Кузьмичев (не окончил Училища), Демидов Виталий Степанович, командир роты капитан-лейтенант Мизонов (кличка Гибон), Юрманов Валентин Сергеевич, Подлесный (не окончил Училища), Ярагин Владимир Егорович. Стоят слева: Чернышов (не окончил Училища) , Дубень (не окончил Училища) , Чикваидзе Константин Ираклиевич, Сажин Валерий Павлович, Афанасьев Александр Владимирович, Цибадзе Константин Эрастович, Паврос Петр Александрович, Чхеидзе (не окончил Училища), Комаров Валентин Дмитриевич, Холопов (не окончил Училища) , Бродский Георгий Иосифович.
Еще в 1947 году я задумал написать о ребятах нашего взвода, о каждом в отдельности, в алфавитном порядке. И застрял на букве «А» - на Афанасьеве. А сейчас, по прошествии стольких лет, описать с такой степенью подробности, каждого из ребят, уже не смогу, по одной простой причине. Кажется Гуревич, в своих воспоминаниях посетовал, что мы слишком поздно начали вспоминать. Применительно к себе я бы сказал, что катастрофически поздно.
Тем не мене, попробую, используя групповую фотографию нашего взвода 1946 года, и персональные фотографии, подаренные мне ребятами, кое-что вспомнить.
Бродский Георгий Иосифович - Жора, кличка «Сак». В строю последний, ростом не вышел. Во всем остальном – выше среднего. Веселый, балагур - говорун. По манере говорить и жестикулировать напоминал актера Петра Алейникова. Никогда не лез в карман за словом, любил рассказывать и слушать анекдоты и смешные байки, устраивать розыгрыши. Если представлялась возможность как-то или где-то сачкануть, обязательно ею воспользуется. Как и где служил после КВВМУ, не знаю. Последнее место жительства - город Кашира Московской области.
Шкентель 1-ой роты. На переднем плане юный Жора Бродский и командир роты капитан второго ранга Попов.
Валя Комаров. Справа: в гостях у моей мамы. Тбилиси 1948 год.
Комаров Валентин Дмитриевич – Валя, кличка «Слоник». Один из тех, кого неизвестно за что, но любят все. Где-то неповоротливый, не складный, вечно что-нибудь ронял, терял, задевал. Очень доверчивый, наивный и стеснительный, теплый домашний парень, всегда светился от дружеского расположения к любому собеседнику. Лучшей мишени для розыгрышей в нашем взводе не было. Вместе с тем, будучи физически крепким, всегда мог при необходимости, постоять за себя. Его младший брат Юра тоже учился в младших классах нашего училища. Помню, приезжали его родители, были у моей мамы, просили присматривать за сыновьями, по возможности. Валя в нашем доме был частым гостем, и со мной, и без меня. О его службе после КВВМУ у меня сведений нет. Если служил в ВМФ, то уверен, что для подчиненных был «отцом родным».
Цибадзе Константин Эрастович – Костя, клички «Циба», «Боцман Дзюба». Подружились с первой же встречи в день поступления в училище. У него, как и у меня, мама русская. Мы часто бывали в домах друг у друга по разным поводам. Упорный и целеустремленный парень, если что задумывал, обязательно добивался этого. Физически очень крепкий, хотя ростом не велик. Не в меру горячий, вспыльчивый, грузинские гены, видимо, взяли верх, но отходчивый. На службе, как мне кажется, должен был быть строгим, но справедливым. Раньше всех из нашего взвода женился, еще, будучи курсантом КВВМУ. Я был гостем на его свадьбе в Тбилиси. Впоследствии познакомили наших жен. После демобилизации Костя выучился на экскаваторщика и жил в Тбилиси с женой и сыном. Связь с ним потерял в конце восьмидесятых, когда вывез больную маму в Москву.
"На память другу Косте Чикваидзе от В.Васина. Через три дня после выхода из карцера - 5 суток". Отец и сын Васины. 1947 год.
Васин Владимир Федорович – Вова, кличка «Шнява». Потомственный моряк. Так же, как и я, вечно воевал со старшинами, не терпел несправедливости и унижений. Из нарядов вне очереди – не вылезал. В отношениях с ребятами миролюбивый, спокойный, дружелюбный. Тоже был частым гостем в нашем доме.
Васин Владимир Федорович в гостях у моей мамы. Тбилиси, 1948 год.
Сажин Валерий Павлович – Валера, ленинградец. Скромный, сдержанный, доброжелательный человек, кажется из семьи ленинградских интеллигентов старой закваски. Умница, учился хорошо, но окончил училище без медали. Мне кажется, что просто не ставил перед собой такой цели. Общительный, ребята относились к нему с уважением, а я еще и с симпатией и как мне казалось взаимной.
Юрманов Валентин Сергеевич – Валя, тоже ленинградец, блокадник. Долго не мог избавиться от привычки собирать крошки хлеба со стола и держать под подушкой продовольственные запасы. Его, как и других блокадников, ребята особо оберегали. «Бочковые» за столом, не сговариваясь, клали в его тарелку всегда чуть больше, чем остальным. Тихий, немногословный, неулыбчивый, но доброжелательный.
Афанасьев Александр Владимирович – Саша, кличка «Мотя» и Паврос Петр Александрович – Петя. Один русский, другой грек, один безусый, а другой с усами. Объединяло их то, что они были самыми красивыми ребятами в нашем взводе. Оба стройные и подтянутые. В какую бы форму их не одели, они всегда органично сливались с ней. Очень славные ребята, и если мы иногда подтрунивали над ними, называя «модниками», так это от зависти. И потом, о какой моде может идти речь в военном училище? Все одеты одинаково, просто они умели носить эту одежду.
Редакция
Паврос Петр Александрович является одним из авторов изобретения -
Александра Владимировича Афанасьева упоминает в стихах Б.Косихин -
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
С вопросами и предложениями обращаться fregat@ post.com Максимов Валентин Владимирович
