7.00 - 7.10 - подъём,
7.10 - 7.30 - физзарядка,
7.30 - 8.00 - личная гигиена,
По пятницам с 7.00 до 8.00 - баня,
8.00 - 8.30 - завтрак (утренний чай),
8.30 - 9.15 - 1 урок,
9.25 -10.10 - 2 урок,
10.20 - 11.05 - 3 урок,
11.15 - 12.00 - 4 урок,
12.00 - 12.10 - подготовка к обеду,
12.10 - 12.40 - обед,
12.40 -13.25 - 5 урок,
13.35 - 14.20 - 6 урок,
14.30 - 15.15 - 7 урок
15.15 - 17.20:
в понедельник - свободное время,
во вторник - комсомольское собрание,
в среду - строевая прогулка (с оркестром по городу)
в четверг - санитарный осмотр,
в пятницу - свободное время,
в субботу - самоподготовка,
17.20 - 17.30 - подготовка к ужину,
17.30 - 18.00 - ужин,
18.00 - 21.00 - самоподготовка,
21.00 - 21.30 - строевая прогулка,
По субботам с 18.00 до 21.30 - кино и танцы.
21.30 - 21.40 - подготовка к вечернему чаю,
21.40 - 22.00 - вечерний чай,
22.00 - 22.15 - вечерняя поверка,
22.15 - 22.30 - отход ко сну,
22.30 - 7.00 - сон,
В воскресенье:
в 8.00 - подъём,
в 9.00 - завтрак (утренний чай),
с 9.30 до 12.10 - самоподготовка,
в 12.20 - обед,
с 13.00 до 22.00 - увольнение в город всех желающих кроме: стоящих в наряде и имеющих дисциплинарные взыскания или неисправленную двойку.
Коллективное увольнение. Развалины древней крепости в окрестностях Тбилиси.
в 17.30 - ужин
с 18.00 до 21.30 - кино и свободное время, а для двоечников кино и самоподготовка.
в 22.00 - вечерняя поверка. Опоздание на вечернюю поверку было наказуемо.
Расскажу немного о танцах. Танцы, как и всё прочее в Училище, были регламентированы. Приглашать можно было только девочек, которые учились в школе. Приглашающий, не позже среды, должен был написать рапорт с просьбой разрешить приглашение. В рапорте необходимо было указать фамилию и имя приглашённой, номер её школы, класс и домашний адрес. Адъютант начальника училища мичман Дашевский заносил эти данные в "Книгу танцев". Данные, указанные в рапорте, думаю, проверялись, потому что стоило Голицыну однажды пригласить девушку постарше, записав её, как десятиклассницу, как обман был сразу же раскрыт, и сам Начальник училища разбирал это дело. Тогда-то я и увидел эту знаменитую "Книгу танцев".
Приглашённых впускали в Училище, сверяясь со списком. Иногда девочки приходили с родителями, чаще с мамами. Родители рассаживались по периметру зала. Девочки должны были быть одеты в школьную форму с фартуками, с белыми кружевными воротничками и с бантиками, а мы - в парадных мундирах. Красота!
Оркестр располагался на сцене. В зале присутствовало и начальство, но руководил, как правило, балом наш учитель танцев "Па-де-труа" (к сожалению, настоящего его имени я не помню), он был высокий, стройный, знающий французский и чисто говорящий по-русски, голубоглазый армянин, человек лет пятидесяти. Он обычно становился в центре зала или возле сцены и, хлопнув дважды в ладоши, громко объявлял очередной танец, а во время танца подавал команды: promenade, grand rond, petit rond, paire a paire, и другие.
Мирзоян Михаил Давыдович
Танцевали мы падекатр, чардаш, краковяк, русский бальный, польку, молдавеняску, падеграс и другие, но больше всего я любил мазурку и полонез. Танцевали мы также вальс, вальс-бостон, танго и даже фокстрот, но румбу, линду и чарльстон не танцевали, они считались непристойными.
Бал продолжался два - два с половиной часа. Провожать приглашённых разрешалось только до вестибюля.
Праздники в чётком ритме сменялись буднями. Мы, новички, постепенно осваивались. Для нас всё было ново: и распорядок дня, и быстрое пробуждение ото сна, и утренняя физзарядка, и танцы, и дежурства, и два иностранных языка, и семь уроков в день. Кроме того, уровень преподавания и требовательность учителей были выше, чем в школе. Мы догоняли.
Я подружился со многими ребятами, но ближе всех с Эриком Русиным, Толей Сальниковым и Аликом Голицыным. Со всеми товарищами по роте у меня сложились хорошие отношения, со всеми, кроме одного. Я терпеть не мог Нарыкова за его патологическую вредность, и был очень обрадован, когда его перевели в ЛНВМУ. Позже я узнал, что он и в Ленинграде не изменил своего характера и продержался в Нахимовском не долго. Ребята, которых он старательно обижал: Вася Балинин, Толя Кацнельсон, Славик Сафронов и другие, устроили ему за это такую убедительную тёмную, что его высокопоставленный отец вынужден был забрать своё чадо из училища.
1947 г. Друзья: Толя Сальников, Аз и Альберт Голицын.
Кончился 1946-1947 учебный год. Боря Федотов, Зарик и я успешно сдали экзамены. По французскому языку экзамена не было, а по английскому мы сдали экзамен по учебникам 8 и 9 классов, а весь остальной наш класс - по учебнику 10 класса средней школы. Поэтому мы получили задание на лето, и в конце августа должны были сдать дополнительный экзамен. Это не было переэкзаменовкой, но в отпуск нас не пустили.
Лагерь наш был в Фальшивом Геленджике, рядом с базой торпедных катеров. Катера стояли на речке, в устье которой была построена небольшая гавань - ковш, ограждённый от моря небольшим каменным молом и затопленной и засыпанной камнем большой десантной баржой (БДБ). Между ними оставался проход шириной около 10-15 метров. В ковше стояли наши шлюпки, а на молу была сооружена вышка для прыжков в воду с пятиметровой высоты.
В лагере мы занимались плаваньем, прыжками в воду, греблей, хождением под парусом, всеми видами лёгкой атлетики, стрельбой из карабинов. Устраивались марш-броски на 25 километров, спортивные игры и соревнования. В августе все разъехались в отпуска. В лагере остались единицы: двоечники, и мы - догоняющие.
Кто-то из отпускников подарил мне рыболовный крючок и леску с поплавком, и я, заступив на дежурство дневальным у шлюпок, решил заняться рыбной ловлей. Закинул снасть и стал ждать, уча английский. Вскоре поплавок задёргался, и я поймал бычка - рыбку длиной сантиметров 12. Крючок вошел ей в рот и торчал наружу из правой жабры. В основании торчащей части крючка была видна маленькая капелька крови. Вытащить крючок, не разворотив все жабры, было невозможно. Я взял ножницы, срезал зазубренный кончик крючка и, освободив рыбку, отпустил её в море. Размышляя над случившимся, я пришел к выводу, что, не связанные с необходимостью иметь пищу или очистить местность от вредного животного, рыбная ловля и охота аморальны по своей сути.
ТНВМУ. 1947-1948 учебный год.
К началу этого учебного года в нашей, 2-й роте был 41 человек, а после окончания 9-го класса осталось 33. Назову всех поимённо (редакция дополняет приведенные автором краткие сведения, используя архив 2-й роты ЛНВМУ и А.П.Наумова, переданный его сыном Александром Алексеевичем Наумовым).
Азрумелашвили Гиви Александрович
1. Азрумелашвили Гиви - окончил ТНВМУ, окончил ВВМУ им. М.В.Фрунзе, служил на флоте;
После окончания Тбилисского НВМУ поступил в ВВМУ им. М.В.Фрунзе, где учился вместе с ленинградскими нахимовцами. Один из них, Вячеслав Евгеньевич Солуянов посвятил ему такие строки:
В поэзии таланты Гиви
Нисколько нас не удивили.
Тебе не увильнуть от миссии:
От книги о нахимовцах Тбилиси.
(Сбылось пророчество? Отчасти, да)
Бакин Аркадий Федорович
Его образ В.Солуянов запечатлел в таких строках - образах.
В кино, такси, на полубаке
Кресты и стойки делал Бакин.
Законно любопытство наше:
Что делаешь сейчас, Аркаша?
2. Бакин Аркадий - окончил ТНВМУ, окончил ВВМУ им. М.В.Фрунзе, служил на флоте;
3. Балебин Валентин - окончил ЛНВМУ, ВВМУ им. М.В.Фрунзе;
4. Баранов (Эдигей) Борис - окончил ТНВМУ, направлен в интендантское ВМУ;
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
С вопросами и предложениями обращаться fregat@ post.com Максимов Валентин Владимирович
.jpg)
