интересовался всем, но особенный интерес вызвала у него радиорубка и, к моему удивлению, устройство одного простейшего приспособления — поплавкового клапана воздушного тракта РДП. Этой аббревиатурой обозначается режим работы дизеля под водой на перископной глубине. В этом режиме выхлопные газы удаляются по одному трубопроводу — тракту прямо в воду через так называемую газовую шахту РДП, а воздух к дизелю поступает из воздушной шахты РДП, приподнятой над поверхностью моря, по воздушному трубопроводу — тракту. Именно этот тракт при случайном «нырке» лодки (на крутой волне, например), в целях предотвращения поступления воды внутрь корабля перекрывается в первую очередь клапаном, работающим по всем известному принципу обычного туалетного поплавка. При дальнейшем же уходе или аварийном «падении» лодки на глубину более, в данном случае, двадцати метров поплавок клапана, дабы не быть раздавленным, заполняется водой и уже не работает, а воздушный тракт РДП герметизируется специальной гидравлической захлопкой. Именно из-за запоздания с закрытием такой захлопки, то ли из-за ее обледенения, то ли из-за ошибочных действий личного состава, погибла в январе 1961 года в Баренцевом море подводная лодка «С-80». Как мне показалось, адмирал был явно удручен моими разъяснениями особенностей работы поплавкового клапана. Следует сказать, что в описываемое время захлопки трактов РДП могли перекрываться только расписанными на их манипуляторах членами экипажа. Забегая вперед, скажу, что через несколько месяцев мне пришлось испытывать новинку — гидравлическое устройство, автоматически управляющее перекрытием трактов РДП при провалах подводной лодки. Но такого устройства на момент беседы с замглавкома на кораблях не существовало. Как бы то ни было, но адмирал как бы затосковал и уже не очень внимательно слушал мои ответы на свои неожиданные для меня вопросы о том, можно ли каким-то образом передать радиограмму не из радиорубки, а из какого-либо другого отсека лодки. Пришлось и тут его разочаровать. Такую передачу можно было осуществить только с помощью штатного радиопередатчика, штатной радиоантенны и только из радиорубки. Постепенно мне стало ясно, что на флоте произошло какое-то ЧП, связанное с использованием режима РДП. В голове начали всплывать факты провалов лодок из-под РДП и особенно история гибели «С-80»...
Тем временем первый заместитель Главнокомандующего ВМФ, к моему вящему облегчению, тепло попрощался с экипажем, со мной и убыл с корабля. Прошла неделя после убытия адмирала на Камчатку, а затем, видимо, в Москву. Постепенно, в начале по слухам, а затем и по официальным разъяснениям нам — командирам кораблей, стоящих во Владивостоке, стало известно, что в океане во время несения боевой службы исчезла известная всем нам лодка, которую мы так недавно проводили на Камчатку, лодка, которой командовал наш друг — Владимир Иванович Кобзарь, наш Володя...
Через полгода ремонт и модернизация моей лодки были окончены, и я благополучно привел ее на Камчатку. Здесь, на месте, в родной базе кое-что, правда далеко не все, стало проясняться. Истинной причины исчезновения подводного ракетоносца, первого на Дальнем Востоке корабля, «умеющего» стрелять баллистическими ракетами из-под воды, никто не знал.
Известно было только то, что, вернувшись из Владивостока, летом 1967 года этот корабль полностью и очень качественно отработал все предусмотренные руководящими документами задачи и боевые упражнения, своевременно, в определенные ему сроки, вошел в строй боеготовых, так называемых «перволинейных» подводных лодок флота. В строгом соответствии с планом, «К-129» в сентябре, октябре и ноябре выполнила свою первую после ремонта боевую службу. Вернулась она в базу 30 ноября. Своевременно был проведен и восстановительный послепоходовый ремонт. Экипаж, как было принято, разбившись на очереди, отдохнул на базе отдыха в известном своими горячими источниками санатории «Паратунка». В начале следующего 1968 года многие офицеры, в том числе и командир, убыли в отпуск, тем более, что далеко не все из них успели перевезти свои семьи на Камчатку. Отпуска у подводников длинные, но использовать их полностью офицерам «К-129» не пришлось...
Паратунка. Камчатка. Экипаж ПЛ К-75 (командир Куренков Виктор Викторович, рижский нахимовец) после боевой службы в санатории. 1967 г.
Как это, к сожалению, иногда бывает на флоте, какая-то, по моим данным атомная, подводная лодка оказалась не готовой к несению запланированной для нее боевой службы. А «клеточку»-то в плане несения боевых служб нужно было срочно заполнять. Причем заполнять подводной лодкой, способной к нанесению удара по главной базе американских ракетоносцев на Гавайских островах. «Холодная» война, как и всякая война, пауз не терпела. Вот такой, во всех вроде бы отношениях, боеготовой и оказалась «К-129». Материальная часть этого корабля в порядке, опыт плавания в океане экипаж приобрел. А что офицеры отпусков не отгуляли, что семьи свои, ютившиеся во время ремонта по частным каморкам Владивостока, они на новом месте устроить не успели, — это уже детали... По укоренившейся в наших Вооруженных Силах и особенно в Военно-Морском Флоте традиции настроение офицерского состава никто никогда не учитывал. Знали, мол, на что шли, когда в военные училища поступали, да и в Присяге сказано: «клянусь стойко переносить...» Какие тут семьи... Так что теоретически никаких таких «настроений» у офицеров «К-129» не должно было быть! А они были, были эти настроения. Я сужу по высказываниям некоторых приезжавших за семьями во Владивосток офицеров этой лодки. Прямо скажу, угнетала их перспектива ухода в «автономку» из недогуленного отпуска от неустроенных семей.
Как бы то ни было, а сразу после праздничного для всех военных дня, 24 февраля 1968 года вышла «К-129» в свое последнее плавание. Робкие попытки командования дивизии, эскадры, и даже флотилии учесть моральную сторону подготовки к походу, как и следовало ожидать, успеха у командования флотом не имели.
Если же вернуться к злополучной для ее , Тихоокеанского, да и всего Военно-Морского Флота, весне, то следует вспомнить и о тех усилиях, которые принимались для поиска и оказания, если это было необходимо, помощи исчезнувшей подводной лодке. В начале подводный ракетоносец о его месте и действиях запрашивали шифром, а затем и открытым текстом в течение чуть ли не месяца. В океан по маршруту движения лодки были посланы надводные корабли и подводные лодки. В небе, насколько позволял им радиус полета, барражировали противолодочные самолеты. Как назло, океан постоянно штормил, видимость была плохая. Моряки, побывавшие в это время года в тех широтах Тихого океана, легко представят, что приходилось испытывать нашим морякам во время этого поиска. Подробности такого плавания рассказывал мне мой товарищ - командир такого же подводного ракетоносца «К-99», непосредственно участвовавшего в поиске, капитан 1 ранга Константин Казенов. Каждое масляное пятно, каждый плавающий предмет, остатки мусора и т.п. внимательно изучались и по возможности, несмотря на очень высокую волну, вылавливались из воды. Но все было тщетно... Немногим более чем через 30 суток поиск был прекращен, корабли возвратились в свои базы, а самолеты — на аэродромы. Небольшая, но важная деталь. Американцы внимательно наблюдали за действиями наших сил и периодически запрашивали: «Что вы ищете?» и даже предлагали свою помощь. Наши отмалчивались и вежливо благодарили.
Ограничившись перемещениями по службе командующего Тихоокеанским флотом адмирала Николая Амелько, первого заместителя командующего Камчатской флотилией контр-адмирала Русина, инструктировавшего командира перед походом, командира 15-й эскадры пл контр-адмирала Якова Криворучко и командира 29-й дивизии пл контр-адмирала Виктора Дыгало — непосредственного начальника командира пл, командование ВМФ, да и Минобороны страны на несколько лет о трагедии «К-129» забыли. «Супостат» однако не дремал.
Лето 1975 года.
Москва.
К этому времени военная служба забросила автора этих строк в столицу. Служил я тогда в одном из центральных управлений ВМФ. Неожиданный телефонный звонок жены (до сих пор не поворачивается язык произнести «вдовы») хорошо знакомого мне по службе во Владивостоке и на Камчатке старшего помощника Володи Кобзаря — Саши Журавина, Ирины Георгиевны Журавиной, напомнил мне о трагедии весны 1968 года.
— Похоже, наших американцы нашли, — волнуясь произнесла она. Из дальнейших ее разъяснений я узнал, что Ирина работает в таможне Шереметьевского аэропорта и, совершенно случайно, участвуя в осмотре багажа пассажира, прибывшего из США, буквально наткнулась на сообщения американской прессы о найденной и поднятой со дна Тихого океана советской субмарине, затонувшей в 1968 году. С разрешения представителей КГБ эта весьма энергичная женщина сделала из американских газет несколько вырезок о «находке» в океане. Причем, сама Ирина, переведя эти вырезки, ничуть не сомневалась, что речь идет о «К-129»-й, но в Главном штабе ВМФ ей не поверили.
Так впервые, не от командования или разведчиков я узнал, что «К-129» найдена. Найдена не нами, а американцами. И не только найдена, но и поднята с огромной, более чем шестикилометровой глубины. Что произошло это уже несколько лет тому назад и что бывший наш «вероятный» (впрочем, в то время еще не бывший, а самый настоящий) противник даже торжественно похоронил тела некоторых наших подводников в океане, в соответствии с предусмотренной Корабельным уставом ВМФ («КУ-59») СССР церемонией. Ни больше ни меньше!
И только еще через год — мне, офицеру «центра», стало официально известно, что, оказывается, разведкой Тихоокеанского флота возня американцев в предположительном месте гибели «К-129» была зафиксирована и в конце концов разгадана. Однако мне до сих пор непонятно... Почему этот факт не только от «общественности», но и от офицеров флота и семей погибших подводников был скрыт?
Контр-адмирал А.Т.Штыров - о том, что смогла и что не смогла "разведка ТОФ и он лично":
Весна 2001 года
Санкт-Петербург
Если сейчас маятник гласности качнулся в противоположную сторону и для многомиллионной аудитории было устроено грандиозное телешоу по факту гибели «Курска», то в те достославные времена о подобных фактах предпочитали молчать... Впрочем, если судить по так называемой «открытой печати», то писалось и пишется об этой трагедии немало. Пишут моряки, пишут журналисты, пишут военачальники, пишут бывшие сослуживцы членов погибшего экипажа. Однако страна, которая наверняка знает причину гибели «Сто двадцать девятой», которая отсняла более 20 тысяч кинокадров, где «К-129» просматривается со всех ракурсов, которая заполучила в свои руки хоть и не весь, но почти половину корпуса лодки, практически помалкивает, упорно повторяя, что обнаружили-де они место ее гибели по акустическим пеленгам на звук взрыва ее аккумуляторной батареи. Любой, в том числе и иностранный подводник знает, что такой взрыв не может разрушить прочный корпус лодки, способный противостоять забортному давлению на более чем трехсотметровой глубине, да и «засечь» такой взрыв береговые гидроакустические системы США смогли бы, в лучшем случае, с вероятностью определения площади поиска с радиусом более 20 миль. Во всяком случае, более чем через шесть лет после трагедии, в ходе операции «Дженифер», специально созданное судно-подъемник «Эксплорер» вышел к «могиле» нашего ракетоносца с абсолютной точностью. О чем это говорит? Да только о том, что «рыльце» у нашего бывшего «вероятного противника» не только «в пушку», но и в грязи!
Что же касается конкретной причины гибели, то версий тут масса! Во всяком случае, не меньше, чем версий о гибели того же «Курска». Я, например, сразу после того, как стало известно об исчезновении «К-129», решил, что причиной является банальный провал из-под РДП на глубину более предельной при попытке плавания в штормовую погоду. Подводники моего поколения знают, насколько сложно «держали» глубину лодки проекта «629» и «629-А». Именно такого проекта были лодки нашей дивизии, в том числе «К-129», «К-99», «К-126» и «К-139». На последней ваш покорный слуга, тогда еще старший помощник командира, зимой 1966 года в том же Тихом океане пережил несколько, мягко говоря, неприятных минут...
.
«Провалились» мы тогда из-под РДП и сумели удержать лодку от дальнейшего «падения» только на глубине, превышающей предельную. Всплыли, конечно, аварийно, то есть пробкой вылетели на поверхность. Хорошо, что над нами никого не было, а то бы как тот американец, о котором недавно сообщала наша пресса и ТВ, «надели» бы на себя какой-нибудь сейнер. Слава богу, тогда все обошлось. Вот под влиянием личного опыта и воспоминаний о гибели «С-80», я и придерживался этой версии. Сообщения о том, что «К-129» возможно непреднамеренно столкнулась со следящей за ней атомной подводной лодкой США «Сордфиш» (или «Суорд-фиш», типа «Скейт») вроде бы подтверждали такую версию. Дело в том, что эта лодка 11 марта прибыла на военно-морскую базу США в Японии — Йокосуку с изуродованной передней частью рубки. Рубку ей срочно и тайно (!) отремонтировали, после чего она перешла в вмб Перл-Харбор на Гавайских островах и последующие полтора года не отмечалась в какой-либо деятельности. Все это хорошо укладывалось в версию о «падении» «К-129» из-под РДП на американскую субмарину.
Однако, когда сведения и изображения лежащей на дне «Сто двадцать девятой» начали просачиваться в прессу, версия о провале из-под РДП была поколеблена. Во-первых, выдвижные устройства лодки, в том числе воздушная шахта РДП и перископ, были опущены. Во-вторых, на уже упоминавшихся кинокадрах, сделанных оснащенной специальным оборудованием атомной пл США «Хэлибат», хорошо видны не одна, а две пробоины в корпусе «К-129». Как пишет в статье, опубликованной в №3 «Морского сборника» за 2000 год «Была ли «Тихой» смерть К-129» вице-адмирал Рудольф Голосов, бывший в марте 1968 года начальником штаба 15 эскадры пл и непосредственно провожавший «К-129» в тот злосчастный поход, «на кинокадрах запечатлен пролом сразу за ограждением боевой рубки, шириной около трех метров (10 футов) и сильно поврежденные кормовая и средняя ракетные шахты, у которых сорваны крышки». Кинокадры позволяют рассмотреть и то, что находится за проломом в средней части ограждения рубки и ракетных шахт нашей лодки. А видно там вот что: кормовая ракетная шахта сильно погнута и у ракеты, заключенной в эту шахту, отсутствует, явно сорванная в результате мощного удара, головная часть. Средняя шахта тоже имеет повреждения от внешнего удара, носовая же шахта цела и не повреждена. Может быть, от удара и повреждения кормовой шахты что-то произошло с заключенной в ней ракетой (например, взрыв ракетного топлива при попадании в шахту забортной воды), в результате чего и отвалилась ее головная часть? Может быть... Факт остается фактом — удар был очень сильным! Чем же он нанесен?
Продолжение следует
.jpg)
