оставил у меня какое-то грустное впечатление. История этого небольшого города очень похожа на историю Северодвинска. Завод для ремонта подводных лодок также был построен руками заключенных, и город строился при заводе. Расположенный на склоне большой сопки он, наверное, по проекту был очень красивым. Но в отличие от Северодвинска, центральная часть которого блистала чистотой и порядком, Большой Камень был весь какой-то неухоженный. В центральной части города большие пространства между каменными домами выглядели так, как будто стройка закончилась только вчера: вокруг асфальтовых дорог и дорожек не то, что зеленых насаждений, а даже приличной травы не было. Во время дождя по асфальту текли мутные потоки с окружающей голой земли. Небольшая парковая зона между городом и заводом хотя и была зеленой, но тоже выглядела какой-то неопрятной. Неопрятной была и гостевая квартира, в которой я жил: дорогая, но изношенная мебель, ковры несвежего вида, грязноватый холодильник, в котором нечего было хранить, и обилие тараканов. По вечерам я часто с грустью вспоминал чистые и уютные номера северодвинской «Волны».
По утрам наш путь проходил мимо пустого, огороженного высоким забором, большого лагеря, в котором когда-то жили заключенные, строившие завод. Завод был давно построен, но пустой лагерь почему-то продолжал стоять, придавая городу мрачноватый вид. Грустное впечатление от города завершали «сухой закон» и пустые полки продуктовых магазинов.
Вполне понятно, что все приезжие члены комиссии стремились как можно быстрее завершить свою работу и покинуть Большой Камень.
7 апреля 1989 года трагически погибла подводная лодка «Комсомолец», спроектированная в «Рубине» и построенная на Севмашпредприятии.
Рабочий день в «Рубине» проходил, как обычно, и уже близился к концу, когда по городскому телефону мне позвонил один из руководителей Первого института ВМФ и в завуалированной форме сообщил мне о том, что они получили из Москвы команду срочно организовать дежурную группу из ведущих специалистов на предмет возможных консультаций по подводной лодке «Комсомолец» и, соответственно, просят сделать то же самое в «Рубине». Звонили мне потому, что начальник бюро в это время был в Москве.
Это сообщение означало, что с «Комсомольцем» что-то случилось. Быстро сделав необходимые распоряжения о работе в вечернее и, возможно, ночное время, я собрал у себя в кабинете необходимых людей, и мы с тревогой стали ожидать дальнейших сообщений. Около 19 часов мне позвонили снова, сообщили о том, что дежурная группа больше не нужна, и дали понять, что с кораблем случилась беда, но подробности пока не известны.
С тяжелым сердцем я и мои коллеги разъехались по домам. Вечером мне позвонил из Москвы начальник бюро, сообщил о том, что он вылетает в Североморск, и дал команду, чтобы главный конструктор подводной лодки завтра утром отправился туда же. Судя по всему, случилось самое худшее.
На следующий день утром мне из Москвы по специальному телефону уже открытым текстом сообщили о том, что «Комсомолец» затонул. Так для нас, живых и невредимых, началась длинная эпопея постижения причин гибели уникального корабля и последующей необычной работы, направленной на то, чтобы осуществить его подъем со дна моря.
(см. )
Сообщение об этой трагедии ошеломило всех, кто участвовал в создании корабля, — затонула единственная в мире боевая подводная лодка, способная плавать на глубинах до 1000 метров. На создание этого уникального корабля были затрачены огромные средства, его создание было прорывом в области подводного кораблестроения.
Для выяснения обстоятельств и причин гибели была образована Правительственная комиссия, в состав которой вошли руководящие лица аппарата, предприятий и организаций военно-промышленного комплекса. Комиссия, в свою очередь, образовала рабочие подкомиссии, состоявшие из ведущих специалистов промышленности и Военно-морского флота, которые должны были предметно изучить и проанализировать все обстоятельства, связанные с проектированием, постройкой и эксплуатацией корабля, а также с его последним автономным походом и гибелью.
Основная подкомиссия, которая должная была подготовить предварительное общее заключение, работала на территории «Рубина». В распоряжение подкомиссии были предоставлены все имевшиеся документы, связанные с подготовкой корабля к выходу в море и развитием аварии на корабле, а также записи показаний членов экипажа подводной лодки, оставшихся в живых. В течение трех недель в «Рубине» шли обсуждения рассматриваемых материалов, а также проектной и эксплуатационной документации корабля и расчетов, выполняемых в процессе работы подкомиссии. Эти обсуждения сопровождались жаркими дебатами по существу вопроса. Я не входил в состав подкомиссии, но на правах «хозяина» имел возможность присутствовать в зале, где она работала, и, как бы со стороны, спокойно слушать выступавших и анализировать выступления.
К сожалению, с первого дня работы подкомиссии над всеми участниками зловещей тенью встал . Это очень мешало спокойному и объективному анализу ситуации, который необходим для того, чтобы подобные трагедии не повторялись. Тем не менее, шаг за шагом прояснялась картина того, что происходило на корабле в тот роковой день: как развивался пожар, возникший в кормовом отсеке, как экипаж безуспешно боролся с развивающимся пожаром, каким образом развитие аварии привело к поступлению забортной воды в прочный корпус, в результате чего корабль потерял продольную остойчивость и затонул. Осталась неизвестной только причина возникновения пожара.
Состояние «Комсомольца» было уже критическим, когда началась эвакуация экипажа. Решение об эвакуации было запоздалым: не все успели покинуть корабль, а сама эвакуация проходила в экстремальных условиях. В спешке был утерян один из двух спасательных плотов, в результате чего на втором плоту многим не хватило места, и 38 человек погибли уже после того, как корабль затонул (четверо погибли при борьбе с пожаром внутри корабля). Горько было на душе, когда мы читали списки погибших членов экипажа — офицеров, старшин, матросов. Горько было слушать записи показаний оставшихся в живых, говоривших о том, с каким мужеством держались в ледяной воде те, кому не хватило места на спасательном плоту, и как исчезали они в пучине моря.
Полемика о причинах гибели подводной лодки, начатая при работе этой подкомиссии, приобрела затем широкий размах. При расследовании обстоятельств трагедии и в течение многих лет после нее определенные круги флотских должностных лиц, прямо или косвенно причастных к тому, что произошло, активно пропагандировали версию о том, что причиной трагедии явилось «техническое несовершенство многих систем подводной лодки». При этом всячески замалчивался тот факт, что до этого злосчастного похода подводная лодка в течение двух лет проходила опытную эксплуатацию по специальной программе, предусматривающей усиленную проверку работоспособности и надежности всех корабельных систем и устройств, в том числе — при погружении подводной лодки на предельную глубину 1000 метров, а по результатам этой эксплуатации моряками было дано развернутое заключение, подтверждающее высокие технические качества подводной лодки. Одновременно принимались меры для того, чтобы скрыть недостатки в подготовке второго экипажа, который был на корабле в этом походе.
Обстоятельства трагедии и все, что происходило на корабле при развитии аварии, подробно описаны в книге бывшего заместителя главного конструктора этой подводной лодки Дмитрия Андреевича Романова . К сожалению, объективное описание событий идет в книге на фоне острой полемики автора с апологетами чести флотского мундира, и в этой полемике автор сконцентрирован на осуждении действий экипажа. Думаю, что любые неправильные действия членов экипажа, оказавшихся в экстремальной ситуации тяжелой аварии, это не вина их, а беда, ибо их недостаточно подготовили к действиям в таких ситуациях. Надо хорошо представлять себе, как сложна и трудна служба на подводных лодках и какое это страшное дело — пожар в отсеке при плавании корабля в подводном положении, чтобы не осуждать тех, кто оказался в подобной ситуации.
Борьба мнений о том, кто виноват в гибели «Комсомольца», еще много лет вспыхивала в средствах массовой информации при приближении печальной даты 7 апреля. Никак не хотели понять ни судители, ни «борцы за правду», что трагедия «Комсомольца» — это не случайность, произошедшая по чьей-то конкретной вине. Она была следствием того, что происходило в государстве, которое вскоре развалилось. Государство, создавшее огромный подводный флот, было уже не в состоянии содержать его на должном уровне.
Между тем, «перестройка» в стране набирала обороты, и разные неумные новшества заплывали и в «Рубин», внося в коллектив элементы разложения и мешая основной работе. Особенно вредной была прокатившаяся по указанию свыше волна выборов начальников отделений и так называемого «совета трудового коллектива», который по замыслу отцов «перестройки» должен был осуществлять коллективное руководство предприятием, указывая штатной администрации, что ей нужно делать. Отцам «перестройки» было невдомек, что руководить конкретным производством должен тот, кто имеет для этого необходимые деловые качества и соответствующую профессиональную подготовку и, вступив в должность, несет личную ответственность за результаты работы руководимого им производства. При этом деловые и профессиональные качества не могут быть правильно оценены путем всеобщего голосования трудового коллектива, ибо проявляются они не на собраниях, а в конкретной работе, связанной со сравнительно небольшим кругом людей соответствующей квалификации. Вместе с тем, подлинная личная ответственность руководителя требует полной свободы действий в процессе управления. Плоды «коллективного руководства» предприятиями страна пожинала потом еще много лет, пока жизнь не расставила все на свои места.
Шеф «Рубина» был избран народным депутатом и подолгу находился в Москве на заседаниях съезда народных депутатов и по другим депутатским и служебным делам, предоставив мне заниматься проведением выборов начальников отделений. Это занятие «попортило мне немало крови».
Кампания выборов в бюро была как бы прообразом того, что потом покатилось по всей стране: на волне повылезали на трибуны разного рода демагоги и краснобаи, вносившие смуту и рвущиеся чем-нибудь руководить, не имея на то необходимых способностей. Но в рубиновской среде все же возобладал здравый смысл — почти все начальники отделений остались на своих местах, став «выбранными начальниками», а совет трудового коллектива возглавили толковые и разумно мыслящие люди, не мешавшие руководству бюро нормально выполнять свои функции.
Другим плохо продуманным новшеством «перестройки» была кампания по производству товаров народного потребления на предприятиях военно-промышленного комплекса, с помощью которой Горбачев хотел решить проблему отсутствия этих товаров в стране победившего социализма. По разнарядке сверху все проектные организации оборонных министерств стали проектировать относительно простые, но весьма специфичные технические изделия народного потребления, в проектировании которых у них не было никакого опыта. Это требовало предварительного изучения того, что уже существовало в нашей стране и за рубежом. Производственные предприятия военно-промышленного комплекса стали изготавливать эти изделия, а также другие товары ширпотреба, не имея соответствующего технического оборудования. Стоимость производства таких изделий и товаров на предприятиях, техническое оснащение которых было рассчитано на выполнение сложных технологических процессов и производство сложнейших технических комплексов, была столь высока, что не лезла ни в какие рамки и сулила государству огромные дополнительные расходы. Благие помыслы партийного руководства вошли в противоречие с реальной жизнью, и кампания, которую пытались провести директивными методами, провалилась.
Вскоре после того, как Правительственная комиссия закончила свою работу, стал активно дебатироваться вопрос о необходимости подъема «Комсомольца», лежащего на глубине 1600 метров. Одни говорили о том, что подъем корабля даст возможность установить конкретные причины возникновения и стремительного распространения пожара, приведшего к гибели корабля, других волновал вопрос радиационной безопасности в районе затопления. Специализированных организаций, которые занимались бы подъемом кораблей с больших глубин, в нашей стране не было, и руководство «Рубина» выступило с предложением о том, чтобы организацию работ по подъему корабля возложили на наше бюро. Предложение было в принципе одобрено в верхах, однако вопрос о финансировании не решался, в связи с чем конкретная работа не велась, а шли предварительные проработки и обсуждения возможных путей решения задачи. Задача была очень сложной. Для ее решения отечественными средствами потребовалось бы несколько лет. В то же время за рубежом были фирмы, занимающиеся аварийно-спасательными и судоподъемными работами — имело смысл использовать зарубежный опыт и специальные технические средства.
Научно-исследовательское судно «Академик Мстислав Келдыш». Экипаж «Мир-2» опускается на дно в поисках «Комсомольца».
Наступила осень. Как-то раз, когда начальник бюро в очередной раз был в Москве, мне позвонило московское начальство и дало команду, чтобы я вместе с главным конструктором «Комсомольца» прибыл завтра в Москву для участия во встрече с представителями некоего голландского консорциума, предлагающего выполнить разработку проекта подъема «Комсомольца» и осуществить реализацию этого проекта. Переговорив по телефону со своим шефом, я отправился на эту первую встречу с голландцами.
Приехав утром в Министерство, мы узнали, что посольство Нидерландов обратилось к руководству нашей страны с просьбой рассмотреть предложение голландского консорциума о подъеме «Комсомольца», и нашему Министерству было поручено организовать проведение соответствующей встречи с голландцами. В Министерстве решили провести эту встречу в одной «открытой» проектно-конструкторской организации, недавно переданной под юрисдикцию Министерства в рамках проводимой Правительством кампании по привлечению министерств и предприятий оборонного комплекса к изготовлению товаров народного потребления (принимать иностранцев в какой-либо солидной «закрытой» фирме не рискнули из-за «секретности»).
В состав делегации, направляемой на переговоры, входили: заместитель министра Л.Н.Резунов, заместитель начальника Главка Ю.И.Солдатов и двое нас — рубиновских. Втиснувшись вчетвером в служебную «Волгу» Резунова, мы отправились на встречу с иностранцами.
Оказалось, что выбранная для встречи организация находится на дальней окраине Москвы среди каких-то грязных улиц и неказистых домов. Мы долго добирались до нее, существенно опоздав к назначенному часу. Иностранные гости уже ждали «хозяев». Организация располагалась в типовом школьном здании, которое имело весьма запущенный вид. Нас провели в большой актовый зал, который, по-видимому, никогда не ремонтировался. Среди обшарпанных полов и ободранных стен над большой пустой сценой висел огромный лозунг: Наверное, он был повешен очень давно, так как тоже имел несвежий вид. В общем, место для встречи иностранных гостей было весьма «подходящим».
Однако гости оказались готовыми к такой обстановке. Они привезли с собой несколько складных демонстрационных стендов, с помощью которых отгородили в зале некоторое пространство, внутри которого создали вполне уютную обстановку: ряды стульев для участников встречи, столы с демонстрируемыми изделиями, компактная трибуна для выступлений и вокруг — красочные демонстрационные плакаты. Кроме того, они привезли с собой большую кофеварку и отличные кофе, бутерброды и шоколад, которыми потчевали себя и «хозяев» во время перерыва в работе, а также красивые рекламные проспекты фирм, входящих в состав консорциума, и проспекты, излагающие существо их технического предложения.
Рассказываю об этом так подробно потому, что это был для нас первый урок на тему, как надо организовывать деловые встречи с иностранцами.
Встречу открыл Чрезвычайный и Полномочный Посол Нидерландов, бывший в то время дуайеном дипломатического корпуса в Москве — элегантный, весьма внушительного вида мужчина. Переводчик был хороший, и мы с интересом слушали докладчиков от каждой из фирм, входивших в состав консорциума. Доклады были четкие, понятные и содержательные. Консорциум предлагал спроектировать и построить специальное судно типа «катамаран», оснащенное оригинальным подъемным устройством с уникальными гибковолокнистыми тросами, с помощью которого осуществить подъем подводной лодки. Предлагаемые консорциумом сроки ошеломили: они брались выполнить всю работу за полтора года и поднять подводную лодку в 1991 году Разумеется, все это стоило больших денег. При разработке проекта подъема консорциум хотел бы иметь дело с такой советской фирмой, которая была бы одновременно и Заказчиком, и партнером по выполнению работ, — имелось ввиду, что эта фирма, выдав техническое задание на разработку проекта, будет обеспечивать консорциум всей необходимой информацией о подводной лодке и вести согласование технических решений, принимаемых в проекте.
И техническая сторона дела, и сами докладчики произвели на всех нас хорошее впечатление. Предлагаемый способ подъема представлялся более реальным и надежным, чем все то, что можно было тогда организовать в нашей стране, не говоря уже о сроках выполнения работ. С разрешения Резунова я сделал сообщение о том, что «Рубин» мог бы выступить в качестве партнера по разработке проекта, если на то будет решение советского руководства.
В конце встречи Посол сказал, что он надеется на согласие советского руководства, потому что такая работа будет способствовать укреплению дружественных отношений между двумя странами.
Вечером я по телефону доложил шефу о том, как прошла встреча с голландцами, и получил одобрение. Довольно быстро в верхах было принято соответствующее решение, после чего был подписан контракт с голландским консорциумом о разработке проекта подъема «Комсомольца». В «Рубине» началась необычная и интересная работа. В процессе этой работы проходили деловые встречи с голландцами, во время которых мы все больше убеждались в высоком техническом уровне и надежности наших партнеров. Встречи проходили и у нас в «Рубине», и в Роттердаме, где находилась головная фирма консорциума.
Во время приездов голландцев к нам работа проходила в небольшом конференц-зале, расположенном рядом с кабинетом начальника бюро. Поначалу было очень уж непривычно видеть иностранцев в нашем здании, вход в которое был строго ограничен. Но все течет, все меняется, и сам этот факт говорил о переменах, происходивших в стране. Общение с голландцами было интересным не только в техническом плане, но и в чисто человеческом: они были достаточно просты и открыты.
В процессе работы над проектом мы впервые столкнулись с «гласностью» средств массовой информации, которая в то время стала развиваться в нашей стране. Информация о нашей работе с голландцами появилась на страницах газет, и на нас обрушился шквал критики и самых несуразных обвинений. Поначалу мы с возмущением читали критические статьи несведущих или некомпетентных авторов, потом стали читать их со смехом и поручили координатору работ по подъему подводной лодки Николаю Андреевичу Носову аккуратно складывать печатные опусы в большую папку. Кто только не выступал с предложениями о подъеме подводной лодки, конечно же, самыми простыми и дешевыми способами. Многих раздражала «огромная» сумма, которую платит страна за разработку проекта. Эти люди просто не представляли, что в данном случае входило в понятие «проект»: глубокие расчетные и конструкторские проработки, необходимые эксперименты, моделирование процесса подъема и качественная техническая документация. При этом в работе над проектом принимали участие фирмы, обладающие техническими средствами и опытом, аналогов которому в нашей стране не было.
Разработка проекта подъема «Комсомольца» была закончена в начале девяносто первого года. В рамках разрабатываемого проекта велась подготовка контракта на выполнение работ по подъему подводной лодки. Когда голландцы впервые представили нам проект контракта, мы поначалу были порядком удивлены. В то время в нашей стране договорные отношения в сфере оборонного комплекса носили в некоторой степени условный характер: в договорах оговаривались только основные положения со ссылками на общегосударственные и отраслевые нормативные документы, регламентирующие общий порядок выполнения работ и взаимоотношения между Заказчиком и Исполнителем. При этом все знали, что в случае возникновения серьезных разногласий, они будут решаться в вышестоящих инстанциях, а все другие разногласия нужно утрясать самим — «дешевле» обойдется. Финансовые показатели договоров не имели большого значения, так как они не влияли на личные доходы участников договора.
Подготовленный голландцами проект контракта представлял собой весьма солидный документ, в котором наряду с основными положениями излагалась масса различных деталей во взаимоотношениях Заказчика и Исполнителя, в том числе — подробно оговаривались вопросы и ситуации, ответственность за которые несет Заказчик. Мы с интересом стали вчитываться в новые для нас формулировки, постигая смысл договорных отношений в условиях рынка, ну а затем сами стали работать в таком же ключе. Процесс согласования контракта длился довольно долго, но успешно. В конечном счете, оставались не согласованными только два принципиальных вопроса, которые в нашей стране могли быть решены только на правительственном уровне. Однако, работа с голландцами закончилась неожиданным образом.
Концепция разрабатываемого подводной лодки была основана на представлении, что ее прочный корпус невредим и по отношению к захватному устройству представляет собой цельную и достаточно прочную конструкцию. Это представление базировалось на той методике расчета, по которой проектировался прочный корпус, и было подтверждено официальным заключением института-законодателя методологии расчетов прочности в кораблестроении.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
С вопросами и предложениями обращаться fregat@ post.com Максимов Валентин Владимирович
