21 ноября в 17.55 «Разумный» обнаружил по радиопеленгу аварийный корабль, вскоре подошли «Валериан Куйбышев» и «Урицкий». Попытки взять аварийный корабль на буксир успеха не имели и стальные, и пеньковые буксирные тросы рвались как нитки. Командир 1-го ДЭМ капитан второго ранга С.К.Соколов принял решение снять личный состав с аварийного корабля.
Наиболее успешно действовал командир «Валериана Куйбышева» капитан-лейтенант П.М.Гончар. На «Валериан Куйбышев» по стальному тросу с помощью беседки эвакуировали более 70 человек. После обрыва троса эвакуацию осуществляли по воде с помощью спасательных кругов и троса проводника, а когда и эта переправа была разорвана, людей продолжали переправлять просто по воде с помощью пенькового троса. В общей сложности на «Валериан Куйбышев» сняли 179 человек (трое из которых были подняты без признаков жизни).
Работать команде ЭМ приходилось в условиях качки до 400, когда волны свободно перекатывались через верхнюю палубу. Четверо поднятых без сознания скончались на корабле, 175 человек были доставлены в госпиталь базы Полярное. Нужно было обладать большим мужеством, сноровкой и морским мастерством, чтобы в жестокий шторм снять с аварийного корабля столь большое количество людей.
«Урицкий», сам находившийся в аварийном состоянии по причине прогиба вала, подошел к аварийному кораблю и снял 11 человек, из них двух – без признаков жизни. На «Разумный» перепрыгнул с полубака аварийного корабля один человек, второй не рассчитал, оказался за бортом и вскоре утонул. Таким образом, с «Сокрушительного» сняли 191 человека, из них пятерых – без признаков жизни.
Спасательные работы были прекращены, когда на корабле осталось 15 человек. Шторм усиливался, дальнейшие действия были сопряжены с гибелью людей и опасностью потери кораблей-спасателей, т.к. волны стали перекатываться через их верхние палубы. На кораблях-спасателях оставалось в обрез топлива, а до базы было около 500 миль, которые следовало пройти в штормовом море.
На «Сокрушительном» осталось 15 человек, в том числе два офицера: минер П.Р.Лекарев и политрук С.Т.Владимиров, двое сверхсрочнослужащих, два командира отделения и девять матросов. Об их судьбе ничего не известно до сих пор. Очевидно, «Сокрушительный» затонул вскоре после ухода эсминцев-спасателей.
Шторм продолжал бушевать еще несколько дней. По распоряжению командующего СФ к «Сокрушительному» вышли два тральщика РТ во главе с командиром бригады траления П.В.Панфиловым. Но они «Сокрушительного» уже не нашли.
Еще много дней поиск «Сокрушительного» вели тральщик Т-881, «СКР-31», подводная лодка «Л-22» и самолеты типа «ДБ-3Ф», однако безрезультатно.
В середине декабря 1942 года командующий СФ подписал приказ «Поиск «Сокрушительного» прекратить, корабль считать погибшим»...
Владимир Щедролосев
Нужно признать, Колчину определенно везло в том, что под его началом служили опытные и смелые командиры: Б.П.Беляев, А.И.Гурин, П.М.Гончар, Е.М.Крашенинников, В.В.Федоров, А.И.Андреев, В.В.Кручинин. В целом это был дисциплинированный и грамотный личный состав, умевший не только стрелять, но ремонтировать материальную часть кораблей. Однако, как признают офицеры, служить с Колчиным его подчиненным было очень трудно: в сложной боевой обстановке, случалось, Павел Иванович как бы «расслаивался» - сам нервничал и нервировал других, отдавал бесчисленные команды, которые порой противоречили одна другой. Более того, подчиненные не чувствовали себя защищенными за спиной комбрига, в тяжелые минуты неправедного гнева начальства он не вставал на их защиту.
Нарком ВМФ СССР, главнокомандующий ВМФ адмирал Николай Герасимович Кузнецов на корме эсминца «Громкий» осматривает штанговый бомбометатель глубинных бомб ММ. В первом ряду слева направо: Член Военного совета, контр-адмирал Александр Андреевич Николаев, Н.Г. Кузнецов, командующий СФ вице-адмирал Арсений Григорьевич Головко, командир Бригады надводных кораблей капитан 1 ранга Павел Иванович Колчин. -
Люди не припоминают случая, чтобы Павел Иванович за кого-то или за что-то ходатайствовал. Когда погибли люди на «Сокрушительном», он не заступился за офицеров, безвинно пострадавших от произвола генерала И.В.Рогова, который прибыл на флот, чтобы «обязательно наказать в любом случае, чтобы другим неповадно было». Представления к наградам тех моряков, кто героически сражался за спасение корабля и даже пожертвовал для этого своей жизнью, так и оказались нереализованными. Командир бригады П.И.Колчин обязан был представить командующему наградные листы, к слову, им уже подписанные, но не сделал этого и, выходит, возложил вину за аварию и гибель корабля на весь экипаж, а это несправедливо.
Уж если искать виновных, то определенная вина в гибели «Сокрушительного» лежит и на самом Павле Ивановиче. Он ведь выходил на поиски этого эсминца на лидере «Баку», но не нашел его, хотя тогда же командир дивизиона С.К.Соколов на «Разумном» отыскал бедствующий корабль и попытался ему помочь.
А.Л.Лифшиц
Он был опытным моряком и в общем весьма неглупым человеком. Но это был человек другого ранга, чем Фокин. Он был обычный человек, к тому же с довольно беспокойным, «шебутливым» характером. Десятки приказаний в минуту, часто противоречивых и достаточно мелочных – таков его стиль. У офицеров он имел кличку «Паша Баламут». И она была довольно точна.
Впервые, я увидел его в боевой обстановке на мостике «Гремящего» в походе и бою, после которого погиб английский крейсер «Эдинбург». Он быстро бегал по мостику, громко комментировал события и отдавал многочисленные приказания довольно мелкого характера.
Однако у него нельзя отнять личного мужества. Он был лично храбр, не сходил с мостиков кораблей всю войну и, конечно, все боевые дела ОДЭМ и Бригады эсминцев в период его командования, а это более 800 боевых выходов на конвоирование, на обстрел береговых целей и войск противника, на поиск подводных лодок, 40 сбитых самолетов и т.д. – все это, безусловно, связано с именем Павла Ивановича Колчина. Но мы всегда сравнивали его с В.А.Фокиным и этого сравнения он, конечно, не выдерживал.
Владимир Щедролосев. В звании контр-адмирала
В 1944-м, с приходом на Северный флот из Англии целого отряда боевых кораблей, была проведена реорганизация надводных сил, создана эскадра. П.И.Колчина (а к этому моменту он уже имел звание контр-адмирала) назначили на должность начальника штаба эскадры Краснознаменного Балтийского флота. Правда, здесь Павел Иванович командовал недолго, всего 9 месяцев, после чего его откомандировали в Германию руководить приемкой трофейных военных кораблей.
Сразу же после войны П.И.Колчин поступил в Военно-морскую академию имени Ворошилова и после окончания ее трехгодичного курса был оставлен в академии на должности заместителя начальника курса. Он попробовал себя в преподавательской деятельности, но не преуспел в этом. С ноября 1954-го по октябрь 1957-го он являлся заместителем начальника ВВМУ имени Фрунзе, а затем заместителем начальника кафедры надводных кораблей .
А.Л.Лифшиц
Тактику использования торпедного оружия пытался читать «наш» северный командир бригады контр-адмирал Павел Иванович Колчин. Читал плохо, несистематично, иногда даже путался. Но он был неглуп, быстро понял, что взялся не за свое дело и перешел на должность начальника нашего курса, т.е. был за няньку. Однако он тяжело болел печенью и почками, вскоре вышел в отставку и через несколько лет умер.
Владимир Щедролосев
В 1960-м его уволили в запас по болезни, а еще через пять лет, 11 октября 1965 года, он умер и был похоронен в Ленинграде.
Первый командир Беломорской (Молотовской) военно-морской базы Павел Иванович Колчин за личное мужество при выполнении боевых заданий в годы Великой Отечественной войны и за многолетнюю безупречную службу был награжден орденом Ленина, тремя орденами Красного Знамени, орденом Ушакова 2 степени, орденом Суворова 3 степени, орденом Красной Звезды, многими медалями и именным оружием.
А теперь о сыне контр-адмирала, капитане 1 ранга Колчине Юрии Павловиче. По гиперссылкам при желании можно прочитать новеллы целиком, мы здесь ограничимся строками, непосредственно посвященными тбилисскому нахимовцу.
Черное море. Самое синее море в мире! Сколько красок! Жизнь прекрасна! Правильно говорит наш старший помощник: «Жизнь дается один раз, и прожить ее нужно в Крыму».
На ходу застегивая кремовую форменную рубашку с лейтенантскими погонами, бегу на службу. Сегодня у меня день, который древние греки отметили бы белым камешком. Нам предстоит испытание, называемое по-научному - «выход из аварийной подводной лодки через торпедный аппарат». Каждый подводник, прежде чем его выпустят в море, должен пройти подготовку по легководолазному делу, завершающим этапом которой является выход через торпедный аппарат. Всю неделю экипаж нашей «гвардейской субмарины», как шутя называет нас старпом капитан 3 ранга Колчин Юрий Павлович, изучал изолирующий дыхательный аппарат и снаряжение к нему, водолазные болезни и как их не допустить, систему сигналов для связи и действия в критических ситуациях...
У нас на лодке старпом, любимец женщин и сам с восторгом отвечавший им взаимностью, ввел табу - о покоренных женщинах ни слова. «Это недостойно морского офицера. Учтите, на ваше место потом придут другие. Для них каждая наша .
Вот такая у него была философия жизни. Сам он был красив и породист. Аккуратный, подтянутый, всегда веселый и обаятельный, к тому же первый юморист в нашей бригаде лодок. Нередко подшофе Юрий Павлович проводил с нами, поручиками Ржевскими (его терминология), занятия, общий смысл которых сводился к одному: «От женщин одно лекарство - другая женщина!» У него был прекрасный девиз: «Если любить, то только королеву!» Я завидовал ему, из его королев уже можно было бы создать экипаж подводной лодки. Это была бы первая в мире атомная лодка, где матросам не надо было бы выдавать вино, как нам, по 50 граммов ежедневно. Женщины с удовольствием обходились бы двойной порцией шоколада.
Ровно в 8 часов под бой склянок со стоящих рядом надводных кораблей мы подняли на нашей подводной лодке военно-морской флаг. На флоте начался рабочий день. Этой флотской традиции уже 300 лет. Организованно прибыли к стоящему рядом на причале макету носовой части подводной лодки с торпедным аппаратом, соединенным с большой емкостью воды, высотой метров пять, Первые четыре добровольца начали надевать гидрокомбинезоны и включаться в дыхательные аппараты. Доктор Филин контролирует их действия. Неунывающий Юрий Павлович остановил свой веселый взгляд на мне и повел глазами, указывая на торпедный аппарат: «Игольников, вперед!». Я молча стал раздеваться, чтобы, надев снаряжение, возглавить первую группу моряков. У нас на лодке уже давно традиция - офицер всегда идет в торпедный аппарат первым со своей группой. Молодые матросы боятся этого сложного упражнения, и только сознание, что впереди офицер, который уже много раз проходил торпедный аппарат и всегда оставался живым, придает матросам силы и смелости....
Раздеваюсь. Все белье мокрое от пота. Доктор Толя Филин вытирает мою голову полотенцем. Посматриваю на своих матросов. Все серьезны. Сосредоточенны. Лица красные. Еще не отошли от переживаний, от испытаний глубиной погружения. Молодцы. Хорошие ребята. С ними можно идти в море. Настоящие мужчины. Они уже прошли Огонь и Воду на занятиях по борьбе за живучесть. Сегодня прошли .
Остались - чертовы зубы. Когда закончат службу на нашей гвардейской субмарине, они смело могут сказать, что прошли и Чертовы зубы. Этим парням уже ничего не будет страшно в жизни.
Радость охватывает меня, прилив необыкновенного счастья, молодой задор и энергия бьют через край! Хочется обнять весь мир! Но ...что это? Я не верю своим глазам. Этого не может быть! Нет! Нет! По причалу идет... моя вчерашняя прекрасная незнакомка. В форме морского офицера-врача. Да как идет! Софи Лорен из «Брака по-итальянски». Ничто так не украшает женщину, как военная форма, а тем более - морская. А если еще женщина - яркая блондинка! Вся бригада подводников бросила работу и смотрит на нее, Идет Нефертити, идет Клеопатра, идет Мерилин Монро, идет Катрин Денев! Подходит к старпому, у которого глаза вылезли из орбит от удивления, и докладывает: «Помощник флагманского врача бригады старший лейтенант медицинской службы Ковалева Виктория. Мне приказано проверить медицинское обеспечение вашего зачетного упражнения».
Старпом застыл, буквально открыв рот, и смотрит на нее фарами своих стеклянных глаз. Она разворачивается, хладнокровно смотрит на меня, я (младше ее по званию) вынужден отдать ей воинскую честь. Спрашивает старпома: «Этот лейтенант прошел торпедный аппарат? Мне надо осмотреть его и нескольких матросов». Старпом - сама вежливость. «Да, да. Штурман Алексей Игольников, быстро в распоряжение врача. Показать все, что она потребует». Звучит несколько двусмысленно, я краснею. Не знаю, как себя вести.
Садимся тут же за стол. Она измеряет мне давление, проверяет пульс. Серьезная, властная, решительная. Красивая. Ничем не показывает вида, что мы знакомы. Да еще как знакомы! Ближе некуда! Она записывает мое давление, пульс; они уже в норме, молодой организм пришел в себя. Она невзначай поворачивает листок ко мне, читаю: «Ласковый мой! Жду вечером там же». Я - пунцовый, не могу поднять глаза. Я счастлив. Еле сдерживаю себя, чтобы не расцеловать ее тут же, при всех. Да что там торпедный аппарат? Ради такой женщины я готов пройти хоть десять аппаратов. Она поговорила с нашим врачом, два раза показав пальцем в мою сторону, и занялась моими матросами. Толя Филин несколько фривольно подошел ко мне с большим шприцем: «Начальница приказала подкормить тебя глюкозой внутривенно, - хитро улыбнулся и добавил, - с чего бы это?» Когда она закончила замеры, собралась и пошла, старпом шутливо дал команду «Смирно!», мы все отдали ей честь. И опять вся бригада бросила работу. Моряки видели чудо, произведение искусства, лучшее творение природы - красивую женщину! Прав поэт Есенин: «Тот, кто выдумал твой дивный стан и плечи, к светлой тайне приложил уста».
А я красный, с подскочившим давлением и учащенным пульсом, поглупевший и одуревший от ласкового слова неземной женщины-богини, только что переживший стресс в борьбе за жизнь, стоял и про себя повторял: «Вечером. Там же... Вечером...»
Было ощущение, что сегодня бог поцеловал меня в темечко...
Легкий ветерок с моря с запахом водорослей обдувал меня, успокаивал и возвращал к жизни. Молодость - до чего ты хороша!
... Всезнающий старший помощник командира подводной лодки, веселый и жизнерадостный, капитан 3 ранга Колчин Юрий Павлович построил команду - и футболистов, и болельщиков и с песней повел на стадион. Пришли на стадион с красивым названием «КВВК» - коровий выгон высшего качества. Футболисты по шесть человек на поле и по одному в воротах замерли, ожидая сигнала. Судья, доктор капитан Филин Анатолий Александрович, достал из штанов свисток, и футбол начался.
Юрий Павлович, юморист № 1 нашей бригады лодок, повел репортаж. Почти профессиональный. Моряки-болельщики заранее улыбаются, сейчас начнутся хохмы. Комментатор набирает обороты:
«Итак, мяч попал к рулевому Долгову. Долгов отдал Копейкину. Копейкин перебросил его Рублеву и команда «Шпиль» бросилась вперед. Удар по воротам! Страшный удар... Уж не знаю, чем вратарь остановил мяч, но он застрял у него между ног. Это спартаковская школа!». Матросы шире заулыбались. ЮП (так все уважительно называют Юрия Павловича на лодке) продолжает вести репортаж: «Футболисты команды «Шпиль» во главе со штурманом Алексеем Игольниковым продолжают идти вперед. Свой зад они просто забросили. Напрасно... Нападающий «Маховика» моторист матрос Баранов по кличке «Ваня-Пеле» увидел ошибку соперника и вцепился в нее мертвой хваткой. Он вышел к воротам «Шпиля» один на один, но в это время другой «бразилец» Сашок Сагадаш в падении почти стянул с него трусы и брюки. Грубо, но все было корректно. Арбитр достал из штанов удаление, но под воздействием слез и клятвенных заверений Сагадаша передумал.
А «Ваня-Пеле» сегодня хорош, он вездесущ - только что атаковал чужие ворота, а сейчас валяется на снегу около своих». Матросы уже смеялись. ЮП в ударе: «Футболисты-интеллектуалы бросились в психическую атаку, защитник «Маховика» трюмный матрос Яков Доберман поднял ногу, и атака «Шпиля»... захлебнулась! Никто не ожидал такого исхода. Но каков защитник! Прав замполит, надо наших людей изучать глубже и «щетельней».
Комментатор в запале: «А теперь уже Сашок Сагадаш нащупал изъян между ног противника и быстро им воспользовался. Да-а-а, повторю, это школа! Высшая партийная школа! Вратарю здесь нечего делать, пусть отдыхает». Матросы-болельщики уже хохочут. «Счет 2:2. Сашок Сагадаш снова рвется к воротам «Маховика», в борьбе за мяч он оттесняет нападающего и овладевает им. Надеюсь, что с футболистом все в порядке, хотя его и уносят с поля вперед ногами. Арбитр, видимо, от избытка чувств, принимает в поле красивые позы, не думаю, что он раньше занимался балетом».
Матросы ржут, их уже не остановить. ЮП в экстазе: «Футбол на снегу принимает разгоряченный вид. От игроков идет пар. Похоже, им очень жарко. Я помню такой же тяжелый матч киевского «Динамо»: футболисты мочились на каждом шагу. Но вернемся к нашим «баранам». С ревом проносятся по полю спортсмены. Счет уже двузначный 11 : 11. Кто-то мощно бьет по воротам. Все кричат: «Хулио, Хулио...». Должен вам сказать, Хулио - это имя! Удар был очень сильным. Мяч попал в голову защитника, хорошо, что не в ворота. Но,.. может быть сотрясение. Пора кончать этот обострившийся матч, такой футбол, как говорил Николай Озеров, нам не нужен».
Старпом дает сигнал судье в поле. При счете 17 : 17 обессиленный судья - доктор Филин дает финальный свисток. Матч окончен.
Подходят счастливые футболисты. «Все грязные, потные, страшные - вот что такое футбол!», - под общий хохот заканчивает репортаж Юрий Павлович Колчин. Все довольны.
Экипаж идет мыться и обедать. Завтра снова футбол. «Маховик» будет встречается с «Запалом», командой торпедистов. Все ждут нового репортажа. - это такая редкость!"
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
С вопросами и предложениями обращаться fregat@ post.com Максимов Валентин Владимирович
