Видеодневник инноваций
Подлодки Корабли Карта присутствия ВМФ Рейтинг ВМФ России и США Военная ипотека условия
Баннер
Судовые закрытия с автоматическим управлением

Флоту предложили
двери и люки
с автоматикой

Поиск на сайте

«Мы хотели стать морскими офицерами. Пути и судьбы воспитанников второй роты военного набора». Часть 16.

«Мы хотели стать морскими офицерами. Пути и судьбы воспитанников второй роты военного набора». Часть 16.

Посыпались реплики: «Вот еще, буду я свои каракули предъявлять... И вообще, зачем нужен этот зачет?». Джемс Константинович посмотрел на офицеров тяжелым взглядом. Он не стал напоминать им о дисциплине и офицерской чести. Контр-адмирал встал, многозначительно откашлялся, собрал свои тетрадки, строевым шагом подошел к преподавательскому столу и отрапортовал: «Товарищ капитан первого ранга, контр-адмирал Чулков к сдаче зачета готов!». В аудитории мгновенно стало тихо. Только лихорадочно шелестели перелистываемые страницы тетрадей.
Чулков был самым дисциплинированным, внимательным и аналитически мыслящим слушателем из всех, кого я знал. Объем учебной программы его не устраивал. Он, как компьютер, впитывал в себя всю информацию, которую мог получить в стенах академии. Часами он просиживал на кафедрах, задавая массу вопросов, вникая во все детали...
После учебы в академии, Джемс Константинович командовал крупным соединением на Тихоокеанском флоте. Ходили разговоры, что этот передовой и талантливый офицер будет назначен заместителем командующего флотом. К сожалению, это не сбылось.



Он трагически погиб в авиакатастрофе. В Ленинграде, на Серафимовском кладбище на памятнике офицерам-тихоокеанцам, погибшим в этой катастрофе, золотом выбито его имя...

В.Васильев. О ТОПОРЕ... И РАКЕТНЫХ СТРЕЛЬБАХ.

В начале 1960-х годов я командовал зенитным ракетным дивизионом на ракетном крейсере.
Что это было за время - все, наверное, помнят. Шло массовое вооружение флота ракетным оружием. Офицеры артиллеристы успешно переучивались в ракетчиков. Переучивался и я.
Осваивать принципиально новую технику было очень трудно. Знаний, полученных в училище и в специальных офицерских классах, было явно недостаточно. Приходилось ночами штудировать специальную литературу.
Сложность заключалась еще и в том, что некоторое время наш крейсер, корабль совершенно нового типа, был на Северном флоте единственным в своем роде. А, следовательно, единственным был и мой ракетный комплекс. Не было у нас даже мало-мальского аналога. Не с чем было сравнить, не с кем поделиться одолевавшими меня сомнениями.
Иногда в мемуарной литературе пишут, как «на ура», «в сжатые сроки» осваивали новую технику. Не верьте этому - не все так просто...
Больше всего мне запомнился день, когда я впервые почувствовал себя уверенно. Корабль вышел в море, чтобы выполнить зачетную стрельбу зенитным ракетным комплексом. Такая стрельба по плану боевой подготовки выполнялась впервые в ВМФ. По этой причине она привлекла внимание высшего командования. На корабле находились Главнокомандующий ВМФ и командующий Северным флотом. Каждый с группой офицеров своего штаба.



Командир корабля напутствовал меня предельно кратко: "либо грудь, в крестах, либо голова в кустах".
...Когда корабль вошел в полигон, за моей спиной собралась группа проверяющих офицеров. Старшим в ней был Контр-адмирал Иванов. Офицеры фиксировали каждое мое движение, каждую мою команду. К счастью, ни во что не вмешивались.
И вот телеуправляемая воздушная мишень уже в воздухе. В ту же минуту мне доложили, что в одном из блоков системы управления произошло замыкание на корпус. Стрелять нельзя... Струйки холодного пота потекли у меня по спине. В голове мелькает: «Всю предыдущую ночь хлестал дождь. Утром система управления проверена. С приборами во внутренних помещениях вряд ли могло что-нибудь случиться».
Мысленно перебираю приборы на надстройках. Они хорошо защищены от воды. Стоп! Три дня назад на верху была установлена регистрирующая фотокамера № 5. Ее водозащищенностъ сомнительна.
Здесь необходимы пояснения. В те далекие годы при учебных стрельбах параметры работы системы управления и характеристики полета зенитной ракеты в воздухе фиксировались специальными фотокамерами (РФК). Позже, когда эксплуатировали более современные системы автоматического документирования, мы эти РФК вспоминали с улыбкой... Они были весьма примитивны, неудобны в эксплуатации и доставляли много хлопот.
...Хватаю микрофон громкоговорящей связи и командую: «Отключить РФК №5! Быстро! Мишень в воздухе!». В ответ из динамика - чей-то всполошенный голос: «Так для этого нужно 10-15 минут, надо же проводники отдавать». Рубашка на спине уже прилипла к телу... Ору в микрофон: «Перекусите проводники! Перекусите кабель! Тринадцать секунд вам на все!»- добавляю еще в сердцах несколько крепких слов. Через минуту докладывают: «РФК № 5 отключена! Замыкание на корпус исчезло. Можно стрелять». А через несколько минут РЛС корабля обнаружила воздушную мишень.



Стрельба прошла успешно - мишень поражена. Контр-адмирал Иванов крепко пожал мне руку, поздравил с успехом. Затем с расстановкой произнес:
- Вы, наверное, догадываетесь, что, если бы стрельба была неудачной, вас бы сняли с должности. Вздумали кабель рубить!...
- Ну и снимайте! Уйду в народное хозяйство. Без работы не останусь, - не сдержался я. А в голове вертелось; «Победителей не судят».
Контр-адмирал посмотрел на меня пронизывающе:
- Вы зря петушитесь, молодой человек. Вам еще долго служить. Офицер флота должен иметь выдержку в любой ситуации. Даю вам три дня. Через три дня доложите мне обработанные результаты стрельбы. Заодно разберитесь, как можно отключить любую из РФК, обойдясь без топора и кусачек. Как выяснилось позднее, контр-адмирал оказался прав - РФК действительно можно было отключить. Но, к стыду своему, я тогда не знал, как... А отключил ее в той ситуации толковый и расторопный старший матрос Гуръев. До сих пор вспоминаю его с благодарностью. Проводники никто не перекусывал, кабель никто не рубил...
Через три дня, тщательно подготовившись, развесив плакаты и диаграммы, я докладывал результаты стрельбы Иванову. Без утайки доложил и свою ошибку с РФК. Слушая, он удовлетворенно кивал головой. Когда я закончил, контр-адмирал усадил меня в кресло и начал «доверительную беседу, которая продолжалась больше часа Он расспрашивая о боевых возможностях ракетного комплекса, особенно, о его боевом применении, повседневной эксплуатации, о надежности техники, о дисциплине личного состава и многом другом. Лишь к концу беседы я понял, что Иванов меня экзаменует. И еще я понял, что экзамен вроде бы выдержал.
Так оно и было. Заканчивая беседу, контр-адмирал сказал:
- Скоро вам станет легче. Через два-три месяца на Северный флот придут новые корабли с такими же комплексами, как у вас. Вы перестанете вариться в собственном соку. С другой стороны, работы тоже прибавится. На этих кораблях офицеры и матросы не имеют опыта боевого применения своей техники. За опытом они придут к вам. Готовьтесь!... И еще. Если вы успешно выполните все стрельбы, запланированные на этот год, и не будет никаких ЧП, то мы рассмотрим вопрос о перемещении вас по службе с повышением в должности. Но без партизанщины! - погрозил он пальцем - Топором пользоваться только для колки дров!



Расстались мы довольные друг другом. Иванов сдержал свое слово. Через год осуществилась моя заветная мечта - я получил направление на учебу в Военно-морскую академию.

В.Васильев. О НЕДОПИТОМ ЧАЕ.

«Утром ...июля 196... года я заступил оперативным дежурным дивизии кораблей. Мне не повезло. В этот день командир дивизии и все офицеры штаба убыли в соседний пункт базирования принимать в состав дивизии новый корабль. И мы с помощником оперативного остались на флагманском корабле на рейде Североморска единственными представителями командования дивизии. Вся ответственность за выполнение плана боевой подготовки и всех прочих повседневных дел легла, таким образом, на нас...»
В те времена, когда у оперативного дежурного практически отсутствовали средства автоматизации, дежурства эти были напряженными и хлопотными. Даже в те дни, когда командование и штаб находились на корабле, иной раз, приходилось постоянно держать в голове цифры и сведения о нескольких десятках кораблей, самолетов и вертолетов. Кто, где, когда и что должен выполнить? Какую задачу должны решать?.. Лейтенантские ходовые вахты и дежурства по кораблю вспоминались, как легкая прогулка.
В тот памятный день план боевой подготовки был достаточно насыщенным. Часть кораблей выполняла в море артиллерийские и торпедные стрельбы. Другие, оставшиеся в базе, принимали топливо и боеприпасы. Все эти действия нам с помощником необходимо было контролировать и обеспечивать.
Напряжение немного спало лишь вечером, после 22.00. Все корабли возвратились в места базирования и доложили о выполнении плана. Слава Богу, все было в порядке. Дневной план выполнен, на кораблях ни одного ЧП.



После окончания сеанса связи с последним возвратившимся кораблем, я вышел из рубки оперативного на крыло мостика, немного проветриться. Стояла редкая для северных широт погода. Абсолютный штиль. Белесое с голубизной небо - без единого облачка. Неяркое заполярное солнце склонилось к закату, но не собиралось заходить за горизонт.
Полярный день продолжался уже несколько недель. Сопки, обычно черные и угрюмые, освободившись от тумана и облаков, выглядели очень живописно. Каменные склоны были окрашены в цвета разных оттенков, от серого до красноватого, кое-где виднелись яркие пятна зелени.
В бинокль можно было разглядеть рыбаков и грибников. Со стороны рейда красочно смотрелся освященный солнцем Североморск. Вдоль причалов и по улице Сафонова беззаботно гуляли нарядно одетые люди. В Матросском парке играл духовой оркестр.
Там, на берегу, своим чередом шла совсем иная жизнь, без авралов, тревог и учений...
Из задумчивости меня вывел голос помощника: «Товарищ оперативный, давайте чайку попьем. Все готово». Я вернулся в рубку. На моем рабочем столе, заваленном картами, планшетами и журналами, вестовой с трудом нашел свободное место, заботливо расстелив белоснежную салфетку. На ней стояли стаканы крепчайшего черного чаю, лежали бутерброды.



Мы с помощником садимся в свои кресла, и я с наслаждением делаю несколько глотков. Но... допить чай мне не удалось. Из динамика прозвучал возбужденный голос дежурного по ПВО дивизии:
- Товарищ оперативный! По данным береговых постов наблюдения - неопознанная воздушная цель. Пеленг... Дальность...
Мы с помощником одновременно отставляем свои стаканы в сторону. Командую:
- Вести прокладку. Цель классифицировать. Уточнить: цель одиночная или групповая!
Через минуту доклад:
- Сильные помехи. Цель классифицировать не удается. Ориентировочный курс на Североморск.
- Цель классифицировать, несмотря на помехи!
Смотрю на помощника и киваю ему. Он понимает меня без слов. Включает секундомер и громоздкий, как комод, магнитофон (портативные в те годы были большой редкостью), открывает журнал учета событий.
Отдаю приказания:
- Дежурному по наблюдению, включить дежурные радиолокационные станции!
- Дежурному по связи, связаться с вышестоящим командованием, соединением войск ПВО и вызвать на связь корабли нашей дивизии!
От ответного доклада становится не по себе. Доложили, что с кораблями дивизии связь установлена, а внешние абоненты на наши запросы не отвечают. А ведь около часа назад была проверка связи. Все было в порядке! Стараюсь ни выражением лица, ни интонациями голоса не выдать своего волнения.



«Ночь в полярный день»

- Дежурный по связи! Ваша боевая задача - не учебная, а боевая задача - связаться с командованием и войсками ПВО! Использовать любой канал связи! Выполняйте!
Хватаюсь за телефоны. Первый, второй, третий - все молчат.
- Дежурный по связи! Что с телефонами?
В ответ дрожащий голос дежурного телефониста:
-Товарищ оперативный! Телефонный кабель оборван. Через 10-15 минут все исправим.
Рвется там, где тонко, и всегда не вовремя. Внутреннее напряжение полностью не удается скрыть. От моего резкого движения недопитый стакан с чаем падает со стола Звон разбитого стекла. Пятнадцать минут! Тренированная память услужливо подсказывает: в 1942 году в Новороссийском порту при налете фашистской авиации на 15 минут опоздали с объявлением воздушной тревоги. В результате немцы потопили лидер «Ташкент» и еще несколько кораблей и судов. Погибло много людей. Вот что такое 15 минут!
- Дежурный по связи! На ввод в строй телефона даю 5 минут!
Дежурный по ПВО продолжает выдавать данные по цели. Береговые посты ее устойчиво наблюдают, но она не классифицирована. А дежурные РЛС дивизии ее еще не обнаружили. Здесь какое-то несоответствие. Какое? Пока непонятно. Беру планшет, наношу на него трассу цели и делаю несложные расчеты. Киваю помощнику: пора! Помощник дает сигнал боевой тревоги по дивизии. Через 10-20 секунд принимаю сигнал тревоги от своего старшего начальника, мелькает мысль: «Видимо, что-то серьезное... Хорошо, что, несмотря на неполадки со связью, сигналы принимаем».

Продолжение следует.



Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru


Главное за неделю