Видеодневник инноваций
Подлодки Корабли Карта присутствия ВМФ Рейтинг ВМФ России и США Военная ипотека условия
Баннер
Мобильный комплекс освещения надводной обстановки

Комплекс освещения надводной
обстановки "Онтомап"
сделали компактным

Поиск на сайте

Р.А.Зубков "Таллинский прорыв Краснознамённого Балтийского флота (август - сентябрь 1941 г.): События, оценки, уроки". 2012. Часть 63.

Р.А.Зубков "Таллинский прорыв Краснознамённого Балтийского флота (август - сентябрь 1941 г.): События, оценки, уроки". 2012. Часть 63.

е) И.Л.Бунич:

Первым как во временном, так и в содержательном смысле гражданским историографом Таллинского прорыва стал покойный писатель И.Л.Бунич. В этой связи нужно отметить, что в своей книге «Трагедия на Балтике. Август 1941 года» [библ. № 15] Бунич дает в живой форме близкое к реальным событиям описание Таллинского прорыва. К сожалению, многие десятки частных ошибок или выдуманные мифы и легенды при описании действий конкретных кораблей и судов, должностных лиц флота и армии, направленные на их дискредитацию, бездоказательные оценки результатов прорыва искажают реальные события, чем существенно снижают степень доверия к содержанию книги Бунича в целом. И снижают справедливо.
По его писательской воле в Таллинском прорыве участвует ряд кораблей (судов), советских и противника, и командиров (капитанов), не имевших к прорыву никакого отношения. Некоторыми кораблями (судами) командуют не те, кто ими командовал на самом деле. Многие корабли, исходя из фантазии писателя, делают не то, что они делали, не в тех местах и не в то время, как было на самом деле. Часто командиры принимают не те решения и отдают не те приказы, которые принимались и отдавались ими реально, и т.д.
Придется также повториться: использованное им понятие «трагедия» представляется неприменимым к гибели военнослужащих, вооружения и военной техники на войне. Если же слово «трагедия» относится к гибели 4,4 тыс. из 12 тыс. жителей Таллина, оказавшихся на прорывавшихся кораблях и судах, то эта проблема, по-видимому, требует отдельного исследования, так как этих жителей на них должно было быть всего 2,4 тыс., и, следовательно, теоретически погибнуть их могло бы менее 1 тыс. человек. Может быть, для литературной характеристики Таллинского прорыва более подходящим является слово «драма»?
Отвратительны и безответственны уничижительные оценки руководящего состава флота и армии, данные Буничем, поскольку они являются в большинстве своем не соответствующими действительности, неуместными по существу и откровенно оскорбительными по форме и содержанию. Эти оценки не позволяют также правильно оценить роль и место называемых ниже военачальников в событиях, связанных с Таллинским прорывом.
Нарком ВМФ (в 1941 г. - адмирал) Н.Г.Кузнецов, в течение около 11 лет возглавлявший Военно-морской флот СССР, признанный во всем мире выдающийся военно-морской деятель, внесший большой вклад в строительство молодого советского флота, в подготовку и применение его сил в сложнейших условиях Великой Отечественной войны, не боявшийся отстаивать свое мнение по флотским вопросам перед И.В.Сталиным, защищать своих подчиненных от НКВД, на письменном столе Бунича оказался военачальником, «который ни по знаниям, ни по опыту не соответствовал занимаемой должности» [библ. № 15, с. 17].
Кроме того, Буничу показалось: «Катапультированный волной небывалого террора на самую вершину военной иерархии, адмирал Кузнецов до конца своих дней сохранил психологию младшего офицера. Перед чванливыми сухопутными маршалами он робел, как солдат-первогодок перед старшиной» [библ. № 15, с. 248]. Бунич не назвал ни одного деяния наркома ВМФ — адмирала, а затем — адмирала флота Советского Союза, на основании которого можно было бы сделать вывод о его несоответствии занимаемой должности. Нет сведений и о том, что такой вывод сделал Верховный главнокомандующий. Скорее, наоборот. Зато с подбором «кухонных» сплетен о Н.Г.Кузнецове писатель оказался «на высоте».
Наверное, Буничу очень хотелось, чтобы нарком ВМФ, являвший пример личной скромности, надежного товарищества, высоко развитого чувства человеческого достоинства, уважительного отношения к людям, старшим и младшим по положению, уподобился «чванливым сухопутным маршалам». И разве скромность и уважительность, стремление к упреждению возникновения или к дипломатичному разрешению служебных конфликтов высокого уровня — это проявление робости? Думается, если бы Н.Г.Кузнецов «робел» перед маршалами, то они не «съели» бы его, и он мог остаться во главе советского ВМФ не по 1955 г., а еще лет 10-15.
А вот что писал Бунич о командующем КБФ: «Вознесенный волной кровавых чисток на пост командующего флотом вице-адмирал Трибуц по кругозору своего мышления оставался посредственным старпомом, способным еще кое-как выполнять свои обязанности в масштабах корабля под надзором опытного командира, но оказался совершенно неспособным руководить флотом, да еще в такое время» [библ. № 15, с. 13].
Неувязки у Бунича начинаются со старпома! Ведь свой первый орден В.Ф.Трибуц получил именно тогда, когда ЭМ «Яков Свердлов» под его командованием завоевал первое место на КБФ по результатам боевой подготовки за 1935 г. Злые языки говорят, что В.Ф.Трибуц пожал результаты труда его предшественника на посту командира «Якова Свердлова». Представляется, однако, что он эти результаты не пожал, а сохранил, и в этом заключается его заслуга.
Да, предвоенное прохождение службы вице-адмиралом В.Ф.Трибуцем не дало ему достаточного опыта командования кораблями, он совсем не командовал соединениями. Был невелик у него и стаж административного руководства флотом. Однако, в отличие от других командующих флотами, он приобрел, пусть незначительный, опыт управления боевыми действиями КБФ в ходе советско-финляндской войны. Будучи неспособным, по оценке Бунича, «руководить флотом да еще в такое время., он бессменно командовал КБФ в общей сложности восемь лет, причем именно «в такое время» - в течение всей Великой Отечественной войны, когда флот оказался в труднейших условиях военной обстановки
Не преувеличивая заслуг В.Ф.Трибуца, нельзя не заметить, что они были оценены многими государственными наградами, в том числе 11 орденами, из них тремя флотоводческими. Притом в 1944 г. он был награжден только что учрежденным высшим для военных моряков знаком отличия - орденом Ушакова I степени за № 1. Не зря, видимо, сегодня его имя носит большой противолодочный корабль Тихоокеанского флота.
Нельзя отрицать того, что в характере В.Ф.Трибуца было много неприглядных черт. Безусловно, в силу неуважительного отношения к людям и других отрицательных качеств своего характера он лишился доброжелательного отношения к себе многих товарищей, но это другая проблема. Отсутствие же опыта руководства и неспособность руководить - не одно и то же. «Сила разума всегда преодолевает недостаток опыта», — указывал адмирал флота Советского Союза С.Г.Горшков.
Конечно, предвоенная кадровая политика, включая репрессии и ненормальный характер взаимоотношений между начальниками и подчиненными, причем не только на флоте и в армии, но и во всей стране, оказала существенное отрицательное влияние на подготовленность командного состава как Военно-морского флота, так и Вооруженных сил в целом к руководству их боевыми действиями. Однако упрекать или даже обвинять командный состав ВМФ в отсутствии необходимого служебного и / или боевого опыта, думаю, непозволительно. Тем более употребляя уничижительные словосочетания.
Вызывает возмущение и протест незаслуженная, саркастически-ерническая характеристика Буничем деятельности КБФ в начальный период Великой Отечественной войны: «Захваченный войной на чужой, враждебной территории прибалтийских государств, флот начал агонизировать в первые же часы войны. Без плана и цели, как обалдевшие от страха тараканы, метались боевые корабли по Балтике и Рижскому заливу. Их обнаруживали и прихлопывали как тараканов» [библ. № 15, с. 6].
Так считал и писал Бунич, а вот немецкие военные руководители давали совершенно другую оценку деятельности КБФ.
Из дневника генерал-полковника Гальдера - начальника генштаба сухопутных войск Германии [библ. № 253; док. № 49, 113, 118]:
«30 июня 1941 года, 9-й день войны.
Фюрер подчеркнул:
а. Задача овладения Финским заливом является первостепенной, так как только после ликвидации русского флота станет возможным свободное плавание по Балтийскому морю (подвоз шведской руды из Лулео). Захват русских портов с суши потребует три-четыре недели. Лишь тогда подводные лодки противника будут окончательно парализованы. Четыре недели означают 2 000 000 тонн железной руды.
19 июля 1941 года, 28-й день войны.
Командование военно-морских сил считает, что противник, почувствовав слабость и пассивность нашего флота на Балтийском море, усилит активность своего флота. В связи с этим следует ожидать увеличения опасности для плавания наших судов по морскому пути в Либаву и Виндаву. Между тем эти порты в высшей степени необходимы нам для подвоза снабжения.
22 июля 1941 года, 31-й день войны.
Капитан 1 ранга Лойко (представитель ВМС при генштабе СВ Германии): Доклад о положении на море. Русские под влиянием Англии (? — Р.3.) активизировались. Их малые военные корабли контролируют Рижский залив. Нам не удается в достаточной степени усилить свои минные заграждения. Порт Рига прикрывается незначительными силами нашего флота, однако использовать его в качестве постоянной военно-морской базы пока еще невозможно. Авиация противника совершает воздушные налеты на порт Виндаву. В связи с этим военно-морскими базами для наших кораблей на Балтийском море могут служить пока лишь Мемель и Либава».
Это докладывалось в то время, когда немецкие войска были уже в нескольких десятках километров от Таллина. Вот так! Оказывается, «тараканы» не давали врагу жить спокойно.
Бунич заявил: «Не претендуя на научность и всеобъемлемость, мы сделали первую попытку показать масштабность этой трагедии, произошедшей на фоне подвига десятков тысяч людей» [библ. № 15. Предисловие]. Но главной его целью, как видно из содержания книги, являлось обвинить в гибели тысяч людей и десятков кораблей не тех, кто развязал кровавую войну на уничтожение советского народа, а советское политическое и военное руководство.
Он обвинил всех, от Верховного главнокомандующего до командира соединения, а иногда и корабля, части, в бездарности, из-за которой они обрекали людей на гибель. Фон же подвигов во время Таллинского прорыва в его повествовании не очень заметен.
И дело не в том, что советское руководство не в чем упрекнуть, дело в попытках героизации Буничем гитлеровских военных моряков и в отрицании их преступных деяний. Вот один из фрагментов его книги: «В войне на море финны отличались особой жестокостью: редко кого подбирали из воды, а если и подбирали, то часто выбрасывали обратно за борт, дав предварительно тесаком по поджилкам или перебив руки. Немцы же, напротив, если была возможность, скрупулезно всех из воды подбирали, порой даже рюмку шнапса давали и только на берегу уже начинали разбираться: кто комиссар, кто коммунист, а кто еврей... Интересным было это сочетание традиций «кайзермарине» с гитлеровской идеологией» [библ. № 15, с. 74].
О каких же традициях «кайзермарине» писал Бунич и что было интересного в их сочетании с гитлеровской идеологией? Неужели он имел в виду традиции неограниченной подводной войны, в ходе которой «кайзермариновские» предшественники «морских рыцарей» адмиралов Редера и Деница и сами эти «рыцари» топили в океане без предупреждения пассажирские суда. Вспомним, например с каким истинно «кайзермариновским благородством» отправили на морское дно пассажиров «Лузитании» командир ПЛ U-20 (1915) и пассажиров «Атении» командир U-30 (1939).
И.Л.Буничу стоило прочитать донесение начальника штаба 1-й бртка КБФ о том, как члены экипажей трех немецких торпедных катеров, потопивших в Моонзунде советский ТКА № 71, расстреливали из пулеметов оказавшийся в воде его экипаж и бросали в плававших моряков ручные гранаты [док. № 132]. Хороши были «благородные рыцари» моря! А с каким «изяществом» стрелки немецких самолетов командования ВВС Балтийского моря расстреливали из пулеметов оказавшихся в воде пассажиров и экипажи потопленных ими судов во время Таллинского прорыва. Об этом говорится в донесениях и воспоминаниях капитанов и других членов экипажей этих судов [док. Подраздел «Действия конвоев»].
Что касается финнов, возможно, что в ходе войны на море описанные И.Л.Буничем проявления жестокости с их стороны имели место, но известно и другое. В ходе Таллинского прорыва, захватив два наших буксира, оторвавшиеся от конвоев, финские катерники почему-то никого из пассажиров и экипажей за борт не выбросили. А в 1942 г., потопив нашу ПЛ С-7, всех оказавшихся в воде моряков, в том числе командира— капитана 3 ранга С.П.Лисина, финны спасли, взяли в плен, но ноги и руки спасенным не переломали, обратно в море их не выбросили, а после окончания войны возвратили на родину.
Рассуждая о целях и планах действий КБФ в начале войны, Бунич не посчитал нужным опереться на литературу, в которой четко названы задачи КБФ на случай войны именно с Германией и Финляндией (о них говорилось ранее). Он, в полном смысле этого слова, высосал из собственного пальца для КБФ «план» разгрома английского (?) ВМФ на Балтике (?!), высадки десанта в Швеции (?) и выхода на просторы Атлантики для освобождения пролетариата всего мира. Когда же его «план» не состоялся, Бунич взял и «превратил» корабли КБФ в «тараканов».
Однако перейдем непосредственно к теме нашего труда.
Бунич старательно стремился увеличить и без того большие наши потери в Таллинском прорыве, пытаясь доказать поражение КБФ в этой операции. Например, он выхватил из выпуска I «Хроники Великой Отечественной войны Советского Союза на Балтийском море и Ладожском озере» цифру 12 225 человек, доставленных из Таллина в Кронштадт и высаженных с погибших судов на острова Финского залива. Не разобравшись в ее сути и происхождении, Бунич заявил, что это и есть число доставленных в Кронштадт военнослужащих из более 30 тыс. принятых (точнее, высосанных им из пальца) на корабли и суда в Таллине. Поэтому, произведя простейшее арифметическое действие - вычитание, Бунич заключил, что при прорыве погибли около 18 тыс. человек и даже «гораздо больше» [библ. № 15, с. 724].
Не будем повторять здесь расчет числа принятых на корабли и суда, доставленных в Кронштадт и погибших военнослужащих, результат которого представлены в табл. 95. А в «Хронике...» приведена цитата из донесения наркома ВМФ Верховному главнокомандующему, полный текст которой звучит так: «Эвакуировалось (из Таллина. — Р.З.) людей около 20 000 человек. На последний момент прибыло в Кронштадт и высадилось с подбитых кораблей на острова 12 225» [док. № 1310]. Этим последним моментом был подписной номер шифротелеграммы наркома— «17.00 30.08.41» А Таллинский прорыв закончился не в 17.00 30.08, а 7.09.1941 г., когда с о. Гогланд был доставлен в Кронштадт последний из спасенных защитников Таллина. Если бы Бунич не стремился доказать неправедным путем поражение КБФ при выполнении Таллинского прорыва, то он должен был взять из «Хроники...» обе цифры —12 225 и 20 000. Но тогда получалось, что погибли 7775 человек, а Буничу хотелось показать больше крови. Кстати, именно 18 000 Бунича отрепетовал в своих публикациях Доценко.
Возможно, Бунич считал, что успешными операциями, проведенными во время войны, нужно считать только те, в которых вообще не было потерь? Но это возможно лишь в том случае, если противник не оказывает противодействия силам, участвующим в операции. Так, вскоре после начала Великой Отечественной войны, 27-30.06.1941 г., на Северном флоте была проведена операция по перебазированию более 150 судов транспортного и рыболовного флотов Северного бассейна из Кольского залива в Белое море без противодействия противника и без потерь. Но это — особый случай. В 1943 г. опять-таки Северный флот провел операцию по выводу двух ледоколов из моря Лаптевых в Белое море без противодействия противника и потерь. Тоже — особый случай. Особость обеих операций, помимо отсутствия противодействия противника, состоит в том, что они проводились в собственном глубоком тылу, а КБФ прорывался в Кронштадт из глубокого тыла противника.
Странным образом Бунич подсчитывал не только погибших, но и спасенных. Вот эти его расчеты:
«5200 человек было высажено на остров Гогланд...» [библ. № 15, с. 723]. Но имеется донесение замначштаба КБФ об около 9000 спасенных, высаженных на этот остров [док. № 1237]. Полное число спасенных людей, военных и гражданских, оказавшихся на о. Гогланд, как показано в настоящем труде, составило 9786 человек;
«3700 человек высадились на о. Вайндло» [библ. № 15, с. 723]. И по этому вопросу имеются документы, подтверждающие, что на о. Вайндло, в том числе на самом ТР «Казахстан», находился 2281 человек (табл. 83);
«202 человека были доставлены на о. Лавенсаари» [библ. № 15, с. 723]. Однако комендант острова доносил только о 111 человеках [док. № 1038, на момент 14.40 30.08];
«1300 человек доставил в Кронштадт латвийский пароход «Эверанна» [библ. № 15, с. 723]. А этот пароход в Таллинском прорыве не участвовал, он покинул Таллин еще 5.08.1941 г. [док. № 164];
«756 привез в Кронштадт старший лейтенант Амелъко на «Ленинградсовете» [библ. 15, с. 723]. В настоящем труде на основании документов показано, что на «Ленинградсовете» было доставлено всего 187 спасенных людей (табл. 78). Эта цифра подтверждается в воспоминаниях находившегося на «Ленинградсовете» бывшего начальника штаба КОН-1 П.И.Макеева, который сообщил об около 200 спасенных [док. №1413];
«1200 человек доставили в Кронштадт прорвавшиеся туда боевые корабли...» [библ. № 15, с. 723]. На самом деле боевыми кораблями было доставлено 4818 человек, что тоже отражено в настоящем труде (табл. 74).
Бунич выдумывает большой ряд мифических событий, якобы происходивших в ходе Таллинского прорыва, стремясь с их помощью убедить читателей в бездарности советского военно-морского командования всех степеней и низкой боеспособности кораблей КБФ.
Например, отражение атаки немецких торпедных катеров кораблями ОПР вечером 28.08 рисуется им как обстрел своих ТКА, которые были посланы в разведку, но об отданном им приказании командование ОПР забыло, в результате чего при возвращении их приняли за ТКА противника.
Атаку и захват БУК «Палдиски», И-18 и потопление ПМШ «Атта» по воле Бунича осуществляют не современные боевые катера финских ВМС, построенные в 1930-х годах, как было в действительности, а деревянные «изъеденные червями антикварные «гробы» постройки 1920-х годов. Видимо, ему очень нужно было таким образом противопоставить высокую боеспособность кораблей финского флота низкой боеспособности советских. А то бы он заметил, что финский историк П.-О.Экман, из статьи которого взята приведенная выше техническая характеристика этих «гробов» [библ. № 317], писал об их попытке атаковать наш конвой в июле (а не в августе) 1941 г. на коммуникации Таллин — Ханко (а не Таллин — Кронштадт), где они были принуждены к бегству истребителями КБФ.
Бунич противопоставляет «неудачную» таллинскую эвакуацию успешной дюнкеркской эвакуации из Франции в мае - июне 1940 г. английской экспедиционной и некоторой части французской и бельгийской союзных армий. Не оспаривая успешность операции «Динамо», выскажем ряд соображений об этом противопоставлении, опираясь на мнения других историков [библ. № 235, 237, 257, 266, 276, 281, 291, 294, 299, 307, 310, 315, 319].
Несостоятельность предпринятого Буничем противопоставления проявляется в нескольких направлениях.
Она, во-первых, состоит в том, что он сравнивает операции, проводившиеся в ходе различных по политическим целям войн. Если война против СССР велась Германией на уничтожение, то война с западными странами - на покорение. Конкретнее - не слишком энергичным наступлением на дюнкеркскую группировку войск англичан и их союзников Гитлер предоставил англичанам более «комфортные» условия для эвакуации, чем для КБФ и 10-го ск. Считается, что он хотел таким образом «задобрить» Англию и договориться с ней о примирении, сделав ее если не союзницей то непротивленкой в отношении его планов похода на восток. Да и Черчилль, ставший в мае 1940 г. премьер-министром Великобритании, сразу же начал планировать компромиссное соглашение с Германией. «Самым главным, что составляло суть «компромисса» Черчилля - «свобода рук» для Германии в Восточной Европе. То есть нападай, Адольф, на СССР и воюй с ним, сколько хочешь, Альбион мешать тебе в этом не будет» [библ. № 319].
Во-вторых, были и другие соображения. За спиной немецких войск, наступавших на дюнкеркскую группировку союзников, находилась армия пока еще непокоренной Франции, а для реализации замысла нападения на СССР нужно было сохранить как можно больше войск, особенно танковых.
Наконец, в-третьих, эвакуированные на Британские острова войска в тот период Второй мировой войны не представляли опасности для Германии. Так стоило ли Гитлеру на их уничтожение расходовать свои драгоценные силы?
Совершенно разными были оперативно-тактические условия проведения двух операций. Решение о дюнкеркской эвакуации было принято английским правительством заблаговременно, и подготовка к ней началась фактически за 10 дней до начала ее основной фазы. Эта заблаговременность позволила обеспечить плановость проведения эвакуации, оперативно корректировать план и состав участвовавших сил, исходя из складывавшейся обстановки. Советское же Верховное главнокомандование приняло решение об эвакуации войск из Таллина, когда возможность продолжения его обороны измерялась одним-двумя днями.
Англичане для перехода из Дюнкерка в Дувр могли использовать попеременно три маршрута — «Z» (южный), «X» (средний) и «Y» (северный), имевшие протяженность 39, 55 и 87 миль соответственно, а это примерно в пять, три с половиной и два с лишним раза короче протяженности пути из Таллина в Кронштадт (186 миль). Даже на третьем этапе Таллинского прорыва, когда перевозились спасенные люди с островов Финского залива в Кронштадт, эти перевозки осуществлялись на расстояния 100 миль (о. Гогланд — Кронштадт) и 126 миль (о. Вайндло — Кронштадт), т.е. на гораздо большие расстояния, чем из Дюнкерка. И даже с учетом того, что англичанам указанные выше расстояния приходилось преодолевать дважды — из Дувра в Дюнкерк и обратно в Дувр.
Из общего количества участвовавших в эвакуации 861 корабля и судна (693 английских и 168 французских) до 600 являлись мелкими, мало уязвимыми от авиации. По другим данным, к операции «Динамо» англичанами и французами было привлечено около 1 190 кораблей и судов. Из них 222 английских и около 100 французских боевых кораблей, 665 английских и свыше 200 французских торговых, вспомогательных, рыболовных, спортивных и других мелких судов. Небольшие расстояния между пунктами погрузки и выгрузки войск обеспечили кораблям и судам союзников следующие благоприятные возможности:
1) находиться под воздействием противника меньшее время, чем пришлось находиться советским кораблям и судам, что резко снижало возможность их потопления;
2) многим кораблям и судам совершать по два-три рейса в сутки, что ускоряло эвакуацию.
Для недопущения крупных потерь от немецкой авиации менее быстроходные суда перевозили войска ночью, а эсминцы и другие быстроходные корабли - днем. Это обстоятельство избавило англичан от необходимости движения в конвоях, что еще больше ускоряло эвакуацию и облегчало оказание помощи оказавшимся в воде людям и поврежденным кораблям и судам, уменьшая потери.
Балтийцы же, вынужденные осуществить эвакуацию одним рейсом транспортных средств на большое расстояние, причем из вражеского тыла, могли уменьшить потери только за счет спасения людей с погибших или тонущих кораблей и судов другими кораблями и судами как из числа прорывавшихся, так и высланных им навстречу от о. Гогланд и из Кронштадта.
Кроме того, на пути союзных кораблей и судов почти не было мин. Небольшое их количество, выставленное немцами на северном маршруте «Y», англичане вытралили без противодействия в течение полусуток 27.05.1940 г. В последующем некоторое количество мин немецкая авиация поставила и на центральном маршруте «X», но благодаря созданной системе противоминного наблюдения (ПМН) их удавалось обходить. Поэтому скорость движения эвакуационных средств не снижалась необходимостью следования за тральщиками. Благодаря практически полному отсутствию минной опасности союзные корабли и суда имели свободу маневра для уклонения от бомб, сброшенных самолетами.
Совсем иначе обстояло дело у балтийцев, которые были вынуждены прорывать минный барьер высокой плотности протяженностью 26 миль. Да и систему ПМН в тылу противника КБФ развернуть не мог.
Противодействие немецкого и немецко-финского флотов было в обеих операциях минимальным. Тем не менее немецким торпедным катерам удалось потопить два английских эсминца, а у нас финские СКА потопили торпедой лишь одну безоружную ПМШ.
Нашим военно-морским историкам, спорящим по поводу эффективности немецкой береговой артиллерии, целесообразно обратить внимание на одну деталь дюнкеркской эвакуации. Вскоре после ее начала англичанам пришлось отказаться от использования кратчайшего маршрута, пролегавшего на протяжении 20 миль вдоль занятого противником побережья, поскольку они начали нести потери в кораблях, повреждавшихся огнем немецкой полевой артиллерии с берега. Такие же трудности испытывали англичане на самом длинном, северном, маршруте, но там противодействие полевой артиллерии противника удалось частично нейтрализовать отказом от использования этого маршрута в светлое время суток. В конце концов, в качестве основного англичанам пришлось использовать средний маршрут «X» (55 миль).
Балтийцы в ходе Таллинского прорыва по условиям оперативно-тактической (в том числе минной и навигационно-гидрографической) обстановки не имели возможности при прорыве маневрировать ни маршрутами движения, ни временем суток, чтобы избежать попадания под огонь береговой артиллерии.
Противодействие дюнкеркской эвакуации со стороны немецкой авиации с количественной точки зрения было довольно сильным. 300 бомбардировщиков и 500 истребителей совершили в течение 27.05-2.06.1940 г. (данные за 3-4.06 отсутствуют) 3815 самолето-вылетов, т.е. в среднем по 545 в день (бомбардировщики — около 260, истребители — более 280). Но, по мнению немецких историков, это противодействие было плохо организованным. Немецким бомбардировщикам было разрешено наносить удары по войскам, кораблям и судам союзников лишь на побережье, в порту и в 10-мильной полосе вдоль побережья. Эффективность действий немецкой авиации ограничивалась не только районом действий, но и рядом других факторов:
— существенным снижением мощности воздействия взрыва бомб на войска из-за глубокого проникновения их в песок на пляжах, с которых производилась посадка на суда;
— неподготовленностью к ночным действиям (посадка войск на корабли и суда в дюнкеркском порту производилась только ночью);
— несколькими днями нелетной погоды;
— большим количеством трудно уязвимых мелких судов, использовавшихся для эвакуации.
Для отражения атак немецкой авиации англичане привлекли максимально возможное количество истребительной авиации, в том числе даже часть истребителей, осуществлявших ПВО Лондона. Английские истребители выполняли около 250 самолето-вылетов в день, а всего было совершено 1764 самолето-вылета (по другим данным — около 3000 самолето-вылетов), могли отражать атаки немецких самолетов на всех этапах эвакуационных перевозок войск — от посадки до высадки, поскольку расстояние от аэродромов в Англии до Дюнкерка, где было разрешено действовать немецким бомбардировщикам, составляло около 100 км. Видимо, здесь в основном и происходили воздушные бои.
Тем не менее немецкой авиации в последние дни дюнкеркской эвакуации удалось приостановить ее выполнение в дневное время. Если 31.05-1.06 из Дюнкерка вывозились по 60 с лишним тыс. человек в сутки, то 2-4.06 — только по 26 тыс.
В ходе же Таллинского прорыва из 186 миль пути от Таллина до Кронштадта только на протяжении последних 45 миль (84 км), т.е. после прохода о. Лавенсаари, корабли и суда КБФ находились в пределах зоны прикрытия истребителями. Не было на стороне балтийцев и других факторов, которыми могла быть снижена эффективность действий авиации врага.
Теперь о потерях. Англичане явно недооценили немецкую авиацию: 250 самолето-вылетов английских истребителей в день для действий в районах, удаленных от их аэродромов на 100 км и более, было явно слишком мало. А ведь общая численность истребителей на британских островах составляла около 600-700 самолетов В результате в ходе девяти дней дюнкеркской эвакуации из 861 корабля и судна погибли 243 (226 - английских и 17 - французских), или 28,3%. Более 60 кораблей и судов были сильно повреждены, после чего в эвакуации не участвовали.
Следовательно, всего было выведено из строя 303 корабля и судна, т.е. 35,2% (если же в операции участвовали 1180 кораблей и судов, то из строя были выведены 25,7% из них). В среднем выводились из строя по 34 корабля и судна в день, | причем почти все - авиацией (от ТКА, предполагаемых малых ПЛ и мин погибли менее 10 кораблей и судов). И это в зоне истребительного прикрытия! Потери авиации составили у англичан 106 самолетов, у немцев - 92 самолета (по другим данным — 132 самолета).
Организация ПВО Таллинского прорыва затруднялась тем, что в это время немецкие войска рвались к Ленинграду, завершая его окружение, и основные усилия советской авиации были направлены на отражение наступления врага. Для Великобритании такой трудности не существовало.
В течение 11 суток таллинской эвакуации КБФ потерял 62 корабля и судна из 305, участвовавших в операции (20,3%). При этом были потеряны 34 из 197 кораблей и судов, перевозивших военнослужащих и гражданских лиц из Таллина и с островов Финского залива (17,3%), а также спасавших в ходе прорыва (перевозивших в ходе спасения и последующей доставки либо в Кронштадт, либо на острова, либо на другие корабли и суда). Из них от подрыва на минах погибли 17, а от действий авиации 14 кораблей и судов, т.е. 9% и 7,4% от общего числа перевозивших эвакуируемых людей соответственно.
Потерь боевых кораблей от воздействия авиации не было.
Еще два судна были захвачены противником, а одно потоплено торпедой ТКА.
В зоне истребительного прикрытия (восточнее о. Лавенсаари) не погибло ни одно судно.
Ни один корабль или судно не были потоплены или повреждены и во время девятисуточной перевозки спасенных людей с островов Финского залива в Кронштадт, Ораниенбаум и Ленинград на расстояние около 100 миль (185 км), причем в зоне истребительного прикрытия находилось менее половины этого расстояния.
Таким образом, среднесуточные потери от воздействия авиации противника за весь период проведения этой операции составляли одно-два судна, а за первые два этапа (28-30.08) - четыре-пять судов.
Конечно, людские потери в этих двух операциях несоизмеримы. В дюнкеркской погиб 9291 (2,7%) человек, а в таллинской - 13531 (41,5%) эвакуируемый. Это объясняется показанными выше разными условиями, в которых проводились операции. Но мало это понимать, нужно это понимание вкладывать в сравнение таллинской и дюнкеркской эвакуации.
Вывод заключается в том, что не имеет смысла противопоставлять эти две эвакуации, а нужно тщательно изучать их опыт и применять его с учетом складывающейся обстановки. Допущенные же ошибки важно обнаружить, найти пути их предотвращения, а не акцентировать внимание на персонификации этих ошибок.


В помощь вдумчивому читателю. Приложения к книге Р.А.Зубков «Таллинский прорыв Краснознаменного Балтийского флота (август - сентябрь 1941 г.)»


Продолжение следует


Главное за неделю