В 1957-1960 годах Борис Сергеевич Петрушихин - командир БЧ-2-3, лейтенант. Через десять лет он уже командует подводной лодкой.
Североморская подлодка Б-73 «Лира» в Атлантическом океане, 1971 год
В конце шестидесятых корабли с ядерной энергетикой уже не были в диковинку, и в Мировом океане ходили атомные лодки второго поколения. Их дизель-электрическим сослуживицам отводились роли второго плана, и потому ставились они рангом ниже. И вот при таком раскладе осенью 1969-го из базы советских подлодок в Полярном вышла и резанула Атлантику по диагонали ракетная «дизелюха» постройки конца 1950-х.
Мили она считала, не таясь, — в надводном положении. И странно — по обыкновению назойливый супостат не докучал ее своим эскортом. Разве что за Нордкапом да на подходе к Гибралтару натовские авиапатрули удовлетворились формальными облетами советского корабля. И все! Правда, суетливые европейские газеты предположили, что лодка следует в Средиземное море «на усиление арабского флота». Однако на восток она так и не отвернула, а решительно нацелилась на юг.
На борту у лодки отсутствовал номер, но белой краской под трафарет на ограждении рубки крупными буквами было нанесено «Лира» и «Lira» (это для супостата). В штабах НАТО знали: поход этой самой «Лиры» Советский Союз официально задекларировал как научный. Собственно, таким он и был. Или же почти таким…
«Штырь» острием в космос
На северодвинском заводе № 402 дизель-электрическую ракетную подлодку Б-73 знали как «заказ 404» ответственного сдатчика Михаила Баженова. От Михаила Яковлевича флот лодку принял в ноябре 1957-го, потом она успешно морячила и стреляла.
Лодке шел девятый, вполне ходовой, год, когда ее решили модернизировать. Сначала на Кронштадтском морском заводе, а затем на северодвинской «Звездочке» ракетный комплекс с лодки сняли и взамен установили навигационную космическую систему под несколько странным названием «Штырь-М». После этого к прежнему обозначению проекта корабля АВ-611 добавилась литера «К» и появилось общее наименование «Лира».
В пору послевоенного советского флота подводные лодки носили бортовые названия в виде исключений («Ленинский комсомол», «Ленинец», «50 лет СССР»), и присваивали их, оценивая высокие заслуги экипажей. А тут — «Лира». Музыкально и поэтично, больше подошло бы яхте. Автор придумки так и остался неизвестным, но не было сомнений в том, что вчерашнюю ракетную подлодку назвали именем одного из созвездий Северного полушария. И вот еще деталь: дальневосточники, которые тогда же переоборудовали торпедную подлодку Б-62 в исследовательскую, назвали ее «Вега». А Вега, как известно, самая яркая звезда среди светил Лиры. Такое вот сочетание.
Командовал «Лирой» капитан II ранга Борис Рудых, опытный моряк, которого, между прочим, прочили в командиры новейшего ракетоносца, строившегося в Северодвинске. Бориса Васильевича уже утвердили штатным командиром, но тут, если верить молве, вышел у него конфликт с замполитом, да такой, что в штабе сочли за благо «развести» их по разные стороны. Так капитан II ранга Рудых оказался в Кронштадте, тоже на подводном ракетоносце, хотя уже бывшем — Б-73.
.
Зачем был нужен Крайний Юг?
Он и повел «Лиру» в первый исследовательский дальний поход, точнее, в сверхдальний: от нашей застуженной 69-й параллели — в жаркие воды, за 50-й градус южной широты, к Фолк лендским островам. Дальше приказ предписывал ему генеральный курс на восток: из Атлантики — в Индийский океан, к экзотическому Маска ренскому архипелагу, где на крохотном острове Флат (всего-то 75 километров в сечении) уместился суверенный Маврикий…
И где они такие, Фолклендские острова? И кто из нас слышал про них до англо-аргентинского конфликта 1982 года? На картах шестидесятых они тоже значились как спорная между Великобританией и Аргентиной суша, но вооруженным столкновением, как говорится, и не пахло. Зато зрел мировой конфликт — ракетно-ядерный. Ракетам того времени уже были по силам тысячекилометровые траектории. А ну как ударить по супостату из-под воды, да еще и с Крайнего Юга! Но огромные пространства между 40-й и 50-й параллелями советский ВМФ тогда еще не освоил. Эту акваторию порой называют «фронтом атлантической конвергенции» — тут происходит столкновение и смешение океанских масс умеренных широт и широт антарктических, а потому в этом районе Мирового океана, имеющем весьма условные границы, очень сложные гидрология и атмосфера. Здесь меняются температурные режимы, плотность, соленость воды, скорость и направление течений, сила магнитного поля… Иными словами, далеко не лучшие условия и для потаенных хождений на глубине, и для точного прицеливания ракет.
И потому сугубо профессиональные интересы имелись в Южной Атлантике у наших штурманов, акустиков и связистов. И, конечно, на «Лире» шли офицеры морской разведки. В общем, каждому из экипажа новой исследовательской подлодки предписали свое дело. Как и должно быть на… военном корабле.
Африканские широты. В отсеках — жарко...
В перископе — айсберги
Тот поход 1969 года в Южную Атлантику многим был в новинку, хотя называть его первопроходческим нельзя. Потому что еще в 1958-м советская подлодка Б-75 под командованием капитана II ранга М. К. Малькова впервые пересекла экватор. Флот наш тогда только начал принимать на вооружение большие торпедные лодки северодвинской постройки, а их еще требовалось «обкатать» на полную автономность. Вскоре такая же подлодка (Б-82) вышла на рубеж 40-й широты. За это ее командира — капитана II ранга Г. Н. Швецова — наградили орденом Красной Звезды. Впервые в послевоенной истории флота офицер-подводник получил столь высокую награду! Потом Б-72 капитана III ранга Р. А. Голосова достигла пролива Дрейка — это 60-я параллель. Наконец, Б-71 капитана II ранга И. Н.Завгороднего прямиком махнула с Камчатки к берегам Антарктиды! Вот тогда, в 1961-м, советские подводники впервые и увидели в перископ айсберги ледового континента.
Отважные люди на северодвинских кораблях стали первопроходцами! То, что шли они на дизельных лодках с Крайнего Севера в запредельную южную даль, современный сленг трактует как экстрим. Но история с «Лирой» больше напоминает плановый поход. Впрочем, имелись нюансы дипломатического толка…
— Впервые мы, военные моряки, шли за границу на подлодке, как говорится, в открытую, да еще и за экватор, — рассказывал участник похода капитан II ранга в отставке, ветеран северной гидрографии архангелогородец Борис Богданов. — Больше того, нашу «Лиру» в иностранных портах могли посещать официальные гости…
О самом начале похода Борис Иванович вспомнил:
— Мы вышли из Полярного поздно вечером и уже за Кильдиным, в открытом море, сделали на ограждении рубки приметную надпись. Вот только погода испортилась — пал густой туман, и, видно, потому нас никто не прихватил. Натовские противолодочные рубежи мы проскочили, и только за Нордкапом на нас вышел норвежский «Нептун», а затем «» на четырех моторах…
Вахта за вахтой
Уже в Атлантике «Лиру» догнала «Эстония» — советское круизное судно, которое военные взяли во фрахт на время экспедиции. Вскоре появился и танкер «Елгава». Таким оперативным соединением, но не спеша, они и двигались на юг.
Обычно сбором и обработкой океанографических данных занимаются научные суда. В заданных точках океана они ложатся в дрейф или становятся на якорь, чтобы взять информацию. Называется это «делать станции».
В отличие от них подводная лодка может идти на заданной глубине и снимать параметры непрерывно. Поэтому использовать ее для исследований океана — дело вполне рациональное. Лодка постоянно «делала станции», танкер время от времени подпитывал ее топливом и водой, а «Эстония» выписывала пространные циркуляции и в оговоренных точках принимала с подлодки специалистов — в каютах круизного судна моряков обустроили для обработки информации.
Вахта за вахтой, день за днем — явились к острову Святой Елены, и здесь, на широте Анголы, сделали передышку. Съехавшим на берег тогда довелось увидеть последнее пристанище Наполеона. Правда, надгробие и посмертная маска воителя, расколовшего мир идеями диктата и пушечными ядрами, впечатлили не всех моряков…
— То, что усталость имеет свойство накапливаться, мы почувствовали на третьем месяце пути, — рассказывал Борис Богданов. — Мы были молодыми, крепкими, дней за четким распорядком вахт не считали, а потом они крадучись перешли в монотонный уклад…
«Лира» находилась в походе уже четыре месяца, когда штурманы проложили курс в Индийский океан, и там случилась крупная нестыковка: дальневосточная лодка Б-62 «Вега» не явилась в точку рандеву. Какие и где именно у тихоокеанцев возникли проблемы, на «Лире» знали только командир и «дядьки в сапогах», вопрос этот не обсуждался, но вместо планового захода на Мадагаскар североморская подлодка направилась в Танзанию, чтобы в Дар-эс-Саламе сменить экипаж. Новый прибыл из Союза самолетом, старый тогда же улетел, а «военная наука» осталась.
— Расставались очень тяжело, потому что все здорово устали, — вспоминал Борис Богданов. — Было уже не до красот Африки, больше считали не мили, а дни, сколько еще осталось…
Оставалось немного, но, когда «Лира» вернулась к 40-й параллели, она оказалась в штормовой зоне. Вот здесь североморцы и вспомнили, насколько тяжелой бывает волна. Близ Антарктиды она так же колыхала, раскачивала лодку на глубине, как и в море Баренца.
Злые штормы в южных сороковых в то время года мотают неделями, и дальше работать было практически бессмысленно — в программе экспедиции поставили точку. «Лира» с кораблями сопровождения повернула на север и пришла к бразильским островам Фернандуди-Норонья. Здесь вся научная команда перешла с подлодки на «» и отправилась в Ленинград, а сменный экипаж своим ходом повел «Лиру» домой, в Полярный.
На край Света за жильем
Срочную Николай Бусел служил на Севере. Был акустиком на одной из первых ракетных подлодок.
В 1966-м он демобилизовался, приехал в Северодвинск, устроился в электромонтажное предприятие «ЭРА». Однако проработал там недолго: появилась семья, они с женой уже ждали прибавления в ней, а своего жилья не было.
И тут Николаю случайно встретился знакомый офицер, знавший Бусела еще по дивизиону ракетоносцев в . Ему требовался хороший акустик. Что касается жилья, то флот обещал Николаю Зиновьевичу сразу же дать комнату. На том и ударили по рукам: семья сверхсрочника Бусела получила жилье, а сам он — назначение на Б-73 «Лира». Тем же летом 1971-го лодка ушла из Северодвинска в Полярный. Здесь ко второму сверхдальнему походу на Крайний Юг ее экипаж готовил уже новый командир — капитан II ранга Борис Петрушихин. Швартовы отдали в ноябре 1971-го.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
