Видеодневник инноваций
Подлодки Корабли Карта присутствия ВМФ Рейтинг ВМФ России и США Военная ипотека условия
Баннер
Новый реактивный снаряд

"Торнадо-С" вооружили
новым реактивным
снарядом

Поиск на сайте

В.П.Иванов. Звездная атака. - Ради жизни на земле. Часть 3.

В.П.Иванов. Звездная атака. - Ради жизни на земле. Часть 3.

Каково же было мое удивление, когда, проверяя хозяйство боцмана через несколько дней, я обнаружил в форпике выдраенный и покрашенный черной краской якорь. Пришлось с Жуком круто поговорить и предупредить, что, если такое повторится, он будет посажен на гауптвахту. Якорь я все же заставил вернуть на склад.
Такие мелкие инциденты не мешали Жуку быть отличным боцманом. В море он был незаменим. Жук слыл отличным сигнальщиком, прекрасно знал флажный семафор, на любой скорости безошибочно читал световой семафор. Поначалу, когда я осваивал управление катером, его советы и помощь механика мичмана Павлова были неоценимы. Швартовка, помню, у меня шла плохо. Никак не мог привыкнуть, что на стопе катер имел передний ход четыре узла. Поэтому частенько, дав команду Павлову: «Стоп машины!», я проскакивал мимо сброшенного в море спасательного круга, заменявшего при тренировках пирс. Видя мои ошибки, Жук, переживая за меня, кричал:
— Задний давайте, товарищ командир!
Павлов же, упреждая меня, делал это сам. Так с помощью своих подчиненных я вскоре твердо освоил подход к пирсу и отход от него.
Началась отработка плавания — сначала одиночного, а затем и в составе звена.



На палубе катера во время полного хода, как на крыле самолета, устоять под напором встречного ветра невозможно. Конечно, катерникам, находящимся наверху, нелегко. Козырек рубки защищает от ветра, но не от волн и брызг соленой воды. При небольшом волнении моря командира и других моряков, находящихся наверху, обдает поток брызг, а то и накрывает встречная волна. Поэтому и одеваются катерники не так, как моряки других кораблей. Даже в жаркую погоду мы облачены в водонепроницаемые меховые куртки и брюки, сапоги. На ходу жарко не бывает. При волнении моря в три-четыре балла приходишь с моря основательно промокший, тогда как для крейсера это вообще не волна. Катер на большой скорости перескакивает с одного гребня на другой, жестко ударяясь днищем о волны. Тряска и удары сильные, сравнить это можно разве что с безрессорной телегой, мчащейся на большой скорости по дороге с глубокими выбоинами. Вот почему в катерники идут только крепкие, мужественные люди. Не зря они, как и подводники, пользуются на флоте большим уважением. Когда выпадал случай швартоваться к борту большого корабля, матросы с восхищением смотрели на катерок, наперебой старались угостить нас куревом.
Но что такое трудности, когда на мостике катера стоит молодой, жизнерадостный офицер, когда в экипаже самому старшему не более двадцати двух лет. Главное — это любовь к своей профессии, преданность своему маленькому, но грозному кораблю.
Корпус катера может быть деревянным или дюралевым. У него малая осадка, и это сводит почти на нет угрозу подрыва на вражеских минах. Большая скорость позволяет стремительно и внезапна атаковать врага. Неся на борту две торпеды, катер может потопить такой грозный корабль, как крейсер. Когда командир ведет катер в атаку, курс катера, по существу, тот же, что и курс выпущенной им торпеды по кораблю противника. Это схватка в упор, лоб в лоб. Только хладнокровие командира, выучка и мужество всего экипажа, коллективные усилия каждого могут принести успех в бою. Второстепенных профессий на катере нет. Мотористы обеспечивают заданный ход, радиометрист вовремя обнаруживает цель, что дает возможность командиру рассчитать необходимые данные для атаки. Торпедист, сигнальщик, радист — каждый вносит свою лепту в бою.
В Великую Отечественную войну на катерах сражались такие асы, как Шабалин, Быков, Кисов, Гуманенко, Осипов, Афанасьев... Многие вражеские корабли затонули в морской пучине от метко выпущенных катерниками торпед. И недаром Илья Эренбург сказал: «Они плавали на маленьких катерах, но они помогли потопить большую Германию».



Атака торпедных катеров. Г. Г. Нисский. 1944.

* * *

Казалось бы, начало службы было хорошее. Но неожиданно случился прокол.
В тот день с утра накрапывал мелкий осенний дождик. С моря дул свежий норд-ост, настроение было хуже некуда. Но не только погода действовала на меня удручающе, причина была посерьезней. В это воскресное утро мои товарищи-лейтенанты уже давно встали и предвкушали приятные встречи со знакомыми девушками, танцы в гарнизонном Доме офицеров. Мне же было не до веселья. Вечером капитан 1 ранга Шабалин вызвал меня для «беседы», после которой я получил первое свое взыскание — выговор.
Я лежал, не раздеваясь, на верхней койке в казарме и молча курил «казбечину» — одну за другой. И представить себе не мог, что моя офицерская служба начнется так неудачно...
Я шел к своей цели долго. В душе я видел себя без пяти минут адмиралом. Когда после училища получил назначение командиром торпедного катера на Балтику, радости моей не было границ. И вот выговор.
Конечно, и на старуху бывает проруха... Но какая из меня «старуха»? На корабле без году неделя.
И самое обидное, что взыскание наложил не кто-нибудь, а сам Шабалин Александр Осипович, дважды Герой Советского Союза, один из лучших катерников Великой Отечественной, моряк, на которого мы, желторотые лейтенанты, смотрели, как на бога...



Дважды Герой Советского Союза командир торпедного катера А.О.Шабалин. 1941 год. Автор Евгений Халдей

Впервые я увидел его, когда курсантом-выпускником пришел на стажировку в прославленную бригаду торпедных катеров.
Капитан 1 ранга Шабалин держал свой флаг на том самом катере, куда меня расписали. Поэтому я все время был у него на виду. Это и хорошо и плохо. Хорошо потому, что учеба у такого легендарного человека давала очень многое. Хотелось быть на него похожим, выполнять все его команды и указания как можно лучше. А плохо потому, что любой мой промах происходил на виду у Шабалина. И это вызывало у меня нервное напряжение. Александр Осипович жил в каюте по правому борту, а мы с командиром звена Толей Белановым занимали каюту на противоположном борту. Вечерами за чаем мы слушали рассказы Шабалина о боевых операциях на Северном флоте, читали вслух книгу Гудериана «Воспоминание солдата». Александр Осипович расспрашивал меня о жизни в нахимовском и в училище имени Фрунзе.
Сам комбриг окончил «каспийку» уже после войны, будучи дважды Героем Советского Союза, капитан-лейтенантом. Шабалин вышел в командиры из боцманов, а воевал как заправский флотоводец. Впоследствии он стал контр-адмиралом, заместителем начальника Высшего военно-морского училища имени М.В.Фрунзе.



Как-то входили в гавань. По радио заранее попросили оперативного дежурного по базе убрать из гавани баржи и другую мелочь, так как торпедные катера развивают в узком пространстве сильную волну и небольшие плоскодонные суденышки могло разбить.
Оперативный оказался не слишком расторопным. Результатом нашего вхождения в гавань явилась опрокинутая пустая баржа.
Шабалин бушевал:
— Вот пойду к оперативному и скажу ему пару горячих слов!
— Дайте ему хорошенько, товарищ капитан первого ранга! — в свою очередь попросили мы.
Через час, когда Шабалин вернулся, мы поинтересовались результатами разговора.
— Ну и дал я ему дрозда! — улыбнулся Александр Осипович.
— А что вы ему сказали?
— Я ему просто сказал: «Ребята, это же торпедные катера!»
Шабалин считал, что этой фразой сказано все.
Человек Александр Осипович был простой и доступный. Но не прощал и малейшего упущения по службе.
Вот и теперь я получил хороший урок на всю жизнь. И понял, что командир должен быть и психологом. А вышло все вроде бы из-за пустяка. После учений зашли мы на один из островов Финского залива. По случаю выходного дня был устроен спортивный праздник, гвоздем программы которого стал футбольный матч с командой моряков-пограничников. И вот все мы наблюдаем такую картину: нападающий — матрос-радиометрист с нашего катера Костя Пинчук сильно ударяет по мячу и сразу падает. Сначала я подумал, что Пинчук поскользнулся на траве. Но скоро стало ясно: Константин пьян. Капитан 1 ранга Шабалин жестом подозвал меня к себе.
— Когда выдавали матросам спирт для обслуживания техники? — спросил он, как только я подошел.
— Вчера, товарищ капитан первого ранга.
— А что, была такая необходимость выдавать спирт перед выходным днем?



— Да нет. Просто Пинчук доложил мне, что ему необходимо протереть контакты в радиолокационной станции, а спирт кончился. Вот я и разрешил выдать.
— А он его выпил!
— Но, товарищ капитан первого ранга, он при мне протирал технику. И потом, выдана была очень маленькая доза.
— Неопытный вы еще, Иванов, — сказал Александр Осипович, — видимо, он спиртик подкопил с нескольких выдач. И вот результат — позорит ваш корабль при всем честном народе. Немедленно уведите его на катер и накажите своей властью. А сами после прихода в базу явитесь ко мне.
— Есть, товарищ капитан первого ранга!
Чем кончился этот вызов, известно.
Конечно, виноват был Пинчук. Но главная вина лежала на мне. Если бы с первых же дней на катере была установлена железная дисциплина, радиометрист на такое бы не осмелился. Кроме того, я плохо еще изучил экипаж, не знал, кто на что «способен».

* * *

Завершался летний период боевой учебы. Нашему звену предстояло на полигоне выполнить торпедные стрельбы. И здесь не повезло. На береговой базе по вине матроса, готовящего торпеды, на одной из них был неправильно отрегулирован прибор маневрирования. Эту торпеду загрузили на катер Варданяна. Жора последним в звене выходил в атаку. После пуска, вместо того чтобы идти по пеленгу залпа, торпеда круто свернула влево и пошла в сторону валунов. Варданян кинулся за ней по следу, но через некоторое время сообщил по семафору командиру звена, что торпеда потерялась. Там, где были замечены последние пузырьки, катер поставил буек.
Это было ЧП. Без торпеды мы и думать не могли о возвращении в базу. На самом малом ходу все три катера стали искать злополучную торпеду, но ее как не бывало.



Удрученные, мы встали борт о борт и ждали решения командования. Торпедолов, видя, что торпеду мы не нашли, пошел в базу. Капитан 1 ранга Шабалин по радио передал приказ: «С моря без торпеды не возвращаться!»
Между тем над морем спустились сумерки. Собравшись в каюте командира звена, мы хмуро решали, что делать. Выход был один: с утра вызывать водолазный бот и начинать поиски торпеды с помощью водолазов. Место не очень глубокое.
— Не волнуйся, Жора, найдем, — успокаивали мы Варданяна, хотя на душе у каждого скребли кошки.
Утром пришел водолазный бот, и мы с надеждой и почтением взирали на приготовления к спуску водолаза. Первым под воду ушел сам мичман-сверхсрочник, старший группы.
Пробыв под водой около сорока минут, он был поднят на палубу бота.
— Ну как, нашли? — с надеждой крикнул в мегафон Варданян.
— Нет, ничего не видно. Грунт там илистый, верно, торпеда в него зарылась, — ответил мичман, освобождаясь с помощью матросов от костюма. — Несколько дней придется искать. Хорошо, если вообще найдем.
Молча мы разошлись по каютам. Не радовал обед, приготовленный на электрической плите. А ведь это было для нас редкостью. В походе катерники обычно получают бортовой паек: шоколад, сгущенку, плавленый сыр, колбасный фарш и галеты. Кок по штату не положен, обязанности его выполняет по совместительству кто-нибудь из матросов — как правило, радист. Колдуя в маленьком электрифицированном камбузе, он старается приготовить что-нибудь оригинальное. Порою такое оригинальничанье выходило нам боком: не всегда красиво описанное в кулинарной книге блюдо удавалось реализовать на практике. Но в любом случае, собравшись на трапезу в носовом кубрике, каждый считал своим долгом поблагодарить кока за приготовленный обед. Еще неизвестно, что получится, если обед доверят готовить тебе самому.



Но сейчас не до обеда. Пищу заглатывали наспех, а думали о другом: «Где торпеда?»
После обеда вместо «адмиральского часа» все командиры собрались в рубке командира звена.
Старший лейтенант Беланов обвел всех тяжелым взглядом:
— Вот что, товарищи командиры. Если такими темпами будем искать торпеду, к зиме не найдем. Давайте, Варданян, еще раз проанализируем, по какому пеленгу пошла торпеда. Где вы заметили ее в последний раз?

Продолжение следует.



Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru


Главное за неделю