Видеодневник инноваций
Подлодки Корабли Карта присутствия ВМФ Рейтинг ВМФ России и США Военная ипотека условия
Баннер
Судовые системы электрообогрева для Арктики

Передовые решения
по электрообогреву
судовых элементов

Поиск на сайте

В.П.Иванов. Звездная атака. - Ради жизни на земле. Часть 8.

В.П.Иванов. Звездная атака. - Ради жизни на земле. Часть 8.



— Через несколько часов, товарищи офицеры, наступит Новый год. Среди вас есть такие, кто встречает его в море первый раз?
— Мне не приходилось встречать, товарищ командир, — ответил я.
Такими же оказались замполит, штурман и доктор.
— Ну вот видите, даже среди нас есть такие, кто впервые встречает Новый год в море. А среди старшин и матросов их большинство. Нужно нам, всем офицерам, в эту торжественную минуту быть рядом с подчиненными. По корабельной трансляции я ровно в двенадцать всех поздравлю, а за полчаса до Нового года мы с заместителем по политчасти обойдем все боевые посты и поздравим каждого персонально. Советую то же сделать и вам. А сейчас прошу по местам!
В полной темноте сторожевик, обозначенный лишь ходовыми огнями, средним ходом шел в базу. Мерно гудели вентиляторы. За кормой, подсвеченный гакабортным огнем, стлался высокий бурун, вспененный винтами.
Я пошел вначале к радистам. В радиорубке колдовал у приборов Жигалов со своими подчиненными.
— С наступающим Новым годом, товарищи! Всех благ, здоровья, счастья вам и вашим семьям.
— Спасибо, товарищ лейтенант, — за всех ответил Жигалов, — мы вам также желаем всего хорошего, успехов в службе, очередного звания.



— Того же и вам, Никита Иванович.
Обойдя несущих вахту гидроакустиков, пришел к радиометристам. Старшина команды Боровец в рубке станции воздушного и надводного наблюдения прилаживал на моем столе большой лист плексигласа.
— Откуда это? — спросил я удивленно.
— Это вам в качестве новогоднего подарка, товарищ лейтенант. От команды метристов. Еще раньше на заводе достали, но решили постелить сегодня, в Новый год.
— Спасибо, — сказал я расстроганно. — За мной сувенир. А пока давайте поздравим Геннадия Стаднюка с присвоением звания старшины первой статьи. Сегодня командир подписал приказ.
— Служу Советскому Союзу! — четко ответил командир отделения.
Стаднюк среди метристов был самым веселым человеком. Отлично пел, играл на гитаре. Прекрасно знал радиолокационную технику. За все эти качества пользовался у моряков всеобщей любовью, почитался не менее, чем знаменитый Василий Теркин.
За несколько минут до полуночи по корабельной трансляции зазвучали Кремлевские куранты. В торжественной тишине диктор Левитан зачитал новогоднее поздравление советским людям. И здесь, в этом необозримом просторе волн и ветра, слова поздравления отозвались в душе каждого из нас сыновней благодарностью Родине, желанием сделать все для ее безопасности.



Бой Кремлевских курантов.

Затем выступил старший лейтенант Паршин. От имени командира и всех офицеров корабля он еще раз поздравил экипаж.
— Наше первое плавание символично. Оно проходит в Новый год. Командование корабля надеется, что каждый член экипажа сделает все, чтобы государственные испытания были успешно завершены и корабль вступил в строй действующих.
Свободные от вахты офицеры собрались в кают-компании. Вместе поужинали.
Так я встретил свой первый Новый год в море. После это было не раз, но та встреча на новом корабле запомнилась особо.
На следующий день пришли в Севастополь. На борт поднялись члены комиссии во главе с капитаном 1 ранга, и началась напряженная работа. Сутками мы находились в море. Каждый из нас, командиров подразделений, нес большую ответственность: ведь мы ставили подпись в акте наравне с командиром корабля и членами государственной комиссии.
Вот тут-то у меня и произошел инцидент со сдатчиками. В одном из походов во время выполнения стрельб на экране станции обнаружения мы заметили помеху, напоминавшую синусоиду с частотой бортовой сети. Стаднюк и Боровец пытались отстроиться от нее, но она не пропадала.



— Позовите инженера завода, — сказал я Боровцу, — пусть посмотрит, что это такое.
Инженер глянул и сказал, что это сущий пустяк.
— Ну так найдите причину этого пустяка и устраните ее.
— Придем в базу и отрегулируем.
Однако помеха регулировке не поддавалась. Сдатчики бились несколько дней, но безуспешно. Вечером ко мне в каюту пришел инженер.
— Виктор Петрович, вы же понимаете, что помеха несущественная, на работу станции не влияет. Так что смело можете подписывать акт.
— Дорогой Владимир Александрович, я высоко ценю ваши знания и опыт, но в данном случае подписывать акт не буду. И не потому, что неисправность серьезная, просто мы с вами не знаем причину ее возникновения.
— В таком случае я обращусь к командиру.
— Ваше право.
Доложили Бандурову, тот — председателю комиссии. Вызвав меня к себе, капитан 1 ранга строго спросил:
— Почему вы отказываетесь подписать акт? Надеюсь, вы понимаете, что это задерживает приемку всего корабля?
Объяснив капитану 1 ранга свои соображения, я попросил вызвать наладчиков с завода.
— Добро, — подумав, согласился председатель, — будем вызывать конструкторов с завода.
На другой день прилетели два наладчика. Через некоторое время нашли причину помехи: оказалось, что в одном из трансформаторов при подключении перепутаны концы. Только и всего.



Акт о приемке был подписан, и комиссия вместе с инженерами и рабочими покинула сторожевик. А вскоре он вступил в строй действующих.
И сразу на нас навалились офицеры штаба. Снова инструкции, документации... Кораблю предстояло сдать несколько курсовых задач: здесь и организация, и отработка одиночного плавания, и выполнение стрельб. После того как у нас приняли первую задачу, на фок-мачте взвился красный вымпел: теперь мы официально считались в кампании.
Конечно, начинать с азов всегда нелегко. Изматывались здорово. Выручала молодость, сплоченность экипажа. Но все равно уставали. Дело доходило до смешного.
Пришли мы как-то с очередных стрельб, встали на якорь на рейде. В конце похода вахтенным офицером стоял минер Никитин. Мне предстояло его сменить в четыре утра. Сережа на вахте не успел подбить вахтенный журнал и потому записи о событиях по постановке на якорь делал уже в рубке, пользуясь данными, набросанными на бумажке. А событий было много: вход на рейд, запрос места стоянки, о работе машин, об отдаче якоря.
За четверть часа до заступления на вахту меня разбудил рассыльный.
— Товарищ лейтенант, через пятнадцать минут вам на вахту. Старший лейтенант Никитин просил не опаздывать.
— Спасибо, сейчас встану. Передай Никитину, что буду вовремя.
Сергея я застал в рубке дежурного. В теплом реглане, разомлевший от жары, он держался буквально из последних сил.
— Все в порядке, Петрович, с журналом ажур. Все подбито.
Расписавшись о приеме вахты, я пожелал Никитину спокойной ночи.
В шесть тридцать раздалась команда:
Корабль к бою и походу приготовить!



Мы снова уходили в море. Не успели пройти боновые заграждения, по трансляции раздался голос командира:
— Всем офицерам прибыть на ГКП!
Через минуту все стояли на мостике. Командир нервно выхаживал с одного крыла на другое.
— Все собрались? — спросил он, закуривая.
— Так точно, все! — четко отрапортовал Гоберидзе.
— Иванов, попросите сигнальщиков уйти в рубку.
Обращаясь к Никитину, командир спросил:
— Вы, Сергей Иванович, часом не больны?
— Здоров, — ответил Никитин, удивленно глядя на Бандурова.
— А я, представьте, сомневаюсь, как будут, наверное, сомневаться и ваши товарищи.
С этими словами он взял со столика вахтенного офицера журнал и стал вслух читать: «01.22. Отдали левый носовой якорь. Машины затруба. Отрез швасфали. Подан трабаза».
Дальше ничего было не понять.



Почувствуйте разницу между нормальным и "больным" почерком.

Как мы потом посмотрели, в этом месте карандаш Сергея, описав загогулину, сполз вниз. Зато в конце было четко записано: «04.00. Вахту сдал. Никитин».
Мы не знали, как и реагировать на прочитанное командиром. С одной стороны, было чертовски смешно, ибо все понимали, что Сергей писал, засыпая в рубке дежурного. С другой, как быть с вахтенным журналом? Ведь никакие исправления или подчистки в нем не допускаются. Это — основной официальный документ на корабле.
Между тем командир, глядя на покрасневшего Никитина, продолжал:
— По приходе в базу я вынужден направить вас, Никитин, в госпиталь на обследование. Черт его знает, что у вас в голове.
— Я нормальный человек, — обиженно ответил Сергей, — и ни на какое обследование не пойду. Просто я устал и дописывал журнал после прихода в базу. Слегка задремал.
— А с журналом что прикажете делать?
— Залить эту запись чернилами, будто бы случайно пролито.
— Я вам залью! Ладно, все по местам. Что-нибудь придумаем. И предупреждаю, товарищи офицеры, чтобы такого больше не повторялось!
Мы разошлись по своим КП, переживая за Никитина.
Кончилось тем, что командир объявил Никитину пять суток без берега.
В тот год частенько доставалось каждому из нас. То и дело объявлялись злополучные сутки.
Выполняли мы как-то артиллерийские стрельбы по щиту. По боевому расписанию Виктор Кащин находился в «скворечнике» (так мы в шутку называли СВП — стабилизированный визирный пост). Все шло нормально. Радиолокационная станция вела цель, орудия, непрерывно получая данные наводки, бесшумно двигались за нею. Легли на боевой курс. Командир отдал Кащину приказ:
— Командир БЧ-II, открыть огонь!



Взвился до места флаг «наш» — сигнал «веду артогонь», — все замерли в ожидании залпа. И вдруг по боевой трансляции прозвучал взволнованный голос Кащина:
— Дробь, орудия на ноль!
Стрельба отменялась. Командир по телефону запросил артиллериста:
— В чем дело? Вы что там, наверху, с ума сошли?
— Не вижу отметки цели на выносном индикаторе. Что-то случилось с локацией. Стрелять не могу.
— Начальника РТС на ГКП! — раздался разгневанный голос Бандурова.
Пулей выскочил я на мостик.
— Вы что, в игрушки играете?! — набросился на меня командир. — Стрельбу хотите запороть? Почему не проверили исправность выносного индикатора в СВП?
— Все было нормально, товарищ командир, сам перед выходом проверял.
— Марш к Кащину! Чтобы немедленно все было исправлено!
Полез к Виктору. Расстроенный, он крутил ручки регулировки индикатора. И все напрасно: на экране было белым-бело.
— Что у тебя тут стряслось?
— Да черт его знает, ничего не вижу в этом молоке. Пробовал отрегулировать, ничего не получается.
— Подвинься, дай я посмотрю.

Продолжение следует.



Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru


Главное за неделю