Вместо введения
Я давно не был в Нахимовском училище. Приглашение принять участие в открытой научно-практической конференции III Нахимовские образовательные чтения прозвучало как-то неожиданно. Времени для размышления не было.
Последние десять лет я работал преподавателем на Радиотехническом цикле в Ломоносовском морском колледже ВМФ и, как мне казалось, у нас были общие проблемы в подготовке молодых специалистов для ВМФ.
Первое впечатление было положительным. Здание стояло на месте и крейсер «Аврора» тоже. Внутри все изменилось. Рубку дежурного снесли и сделали раздевалку. Кабинет директора (начальника) училища остался на месте. Нас встретили доброжелательно и любезно. Несмотря на изменения, остался запах пятидесятилетней давности, который манил словно духи любимой женщины через многие годы после первой встречи.
Советское время нельзя убрать и уничтожить. Мы, ровесники этого учебного заведения, прекрасно помним чему и как нас учили. Нас учили защищать свою Родину, но не в условиях капитализма.
Отбор был жестким. На первое место были поставлены два критерия: учеба и дисциплина. Именно эти два качества свидетельствовали о способности выпускников стать курсантами военно-морских учебных заведений. К этому мы стремились и готовились.
В нахимовском строю. А.А.Раздолгин. Нахимовское военно-морское училище. — СПб.: Издательско-художественный центр «Штандарт», Издательский дом «Морской Петербург», 2009.
Благодаря хорошей морской практике мы получили хорошую профессиональную ориентацию и выбрали то учебное заведение, которое нас подготовило к несению нелегкой военной службы.
Знание английского языка являлось элементом культуры общения с зарубежными гостями. Мы проводили экскурсии по крейсеру «Аврора», принимали участие в общении с моряками кораблей, которые приходили в Ленинград с дружественным визитом. Уровень подготовки был очень высоким и соответствовал третьему курсу института иностранных языков. В этом была огромная заслуга преподавательского коллектива училища под руководством подполковника Д.И.Эльянова. Несомненно, что в формировании общеобразовательной программы принимали участие и преподаватели других дисциплин. О том как это происходило, мне и хочется рассказать.
Работа секций удалась. Огромное спасибо Ф.В.Еленину, И,П.Богаченко, В.В.Щепкину и К.П.Державину.
На ваше рассмотрение предлагается фрагмент воспоминаний о той прекрасной эпохе, в которой мы жили.
С уважением, выпускник ЛНВМУ 1962 года, капитан 1 ранга в отставке, кандидат технических наук, мастер спорта РФ по парусу Мигачев Владимир Васильевич.
Глава I. 3-й взвод четвертой роты
1. Солнышко светит ясное…
Остриженные наголо пацаны стояли навытяжку перед зданием Ленинградского Нахимовского училища. Строй юных моряков вытянулся вдоль Петровской набережной. С Невы дул прохладный ветер. Он заползал за шиворот и неприятно холодил спину. Перед строем стоял начальник строевого отдела подполковник Ляшок, блистая золотыми погонами.
- Равняйсь! Смирно! – прозвучала команда. – Товарищ контр-адмирал! Личный состав Ленинградского Нахимовского училища по случаю начала нового учебного года для парада построен, - последовал четкий доклад.
Щупленький контр-адмирал Грищенко обходил длинный строй и здоровался с каждой ротой. Наша рота по счету была четвертой. За нами стояла пятая, шестая и седьмая роты младших классов. 3-й взвод 4-й роты выделялся тем, что на бескозырках не было ленточек. Грищенко поздоровался с нами, хитрым взглядом просверлил каждого мальчишку и что-то шепнул подполковнику. До наших ушей долетело только короткое слово «Есть!».
Ляшок Николай Лазаревич Грищенко Григорий Евтеевич
«Товарищи нахимовцы, старшины и офицеры! Сегодня у нас торжественное событие. Мы начинаем новый учебный год. В наших рядах пополнение. Кроме младших классов четвертая рота увеличена на один взвод. Я считаю, что эти ребята будут хорошо учиться и в будущем станут курсантами высших военно-морских учебных заведений. Мы принимаем их в наши ряды…».
Нахимовцы выпускного курса вручили нам долгожданные ленточки, которые мы тут же вставили в бескозырки. Официальная церемония завершилась прохождением торжественным маршем.
Я постепенно понимал, что Нахимовское училище и средняя школа – абсолютно разные учебные заведения. В средней школе давали образование, в училище учили и воспитывали будущих моряков, давая им хорошие знания. По результатам экзаменов за 7-й класс меня можно было считать «хорошистом», хотя трояк по геометрии явно снижал мои возможности. Геометрия мне почему-то не давалась. С углами треугольников все было в порядке, а вот синус с косинусом где-то явно не сходились в моей голове. Видимо, так объясняли учителя.
Глядя в окно учебного корпуса с видом на Неву и крейсер «Аврора» я вспоминал тот момент, когда для сдачи вступительных экзаменов мать отвезла меня из Петергофа в Ленинград и оставила в спальном корпусе на Пеньковой улице. Таких пацанов, как я, набралось не мало. Все хотели стать моряками. Разношерстную команду принял на себя мичман Бойко, который жил с семьей в этом же корпусе. Нас построили и объяснили правила поведения, затем разместили в одном из спальных помещений.
Флотская жизнь не оказалась раем. Кормили нас на крейсере «Аврора». Скромный завтрак, подготовка к экзаменам, медкомиссия. Есть хотелось ужасно. Сушеный картофель и селедка только усиливали аппетит молодых организмов, но не давали необходимых калорий. Выручали родители, которые приезжали к ребятам. Не все делились с другими. Более рослые и сильные организовали «Золотую орду», которая успешно очищала тумбочки от продуктов. Была настоящая проверка на выживаемость. Никто не роптал, считая, что может быть хуже. После каждого экзамена количество абитуриентов уменьшалось. Я сдавал экзамены хорошо и имел шансы на поступление. Выручала начитанность и кругозор, который я получил в результате общения с другими людьми. Подвела геометрия. Я получил заслуженный трояк. Меня не отчислили, а оставили в резерве. Возникло состояние неопределенности. На мандатную комиссию вызвали вместе с мамой. Отец почему-то устранился от решения моей судьбы и, сославшись на занятость по службе, не приехал. Адъютант пригласил нас в кабинет начальника училища контр-адмирала Грищенко. За старинным столом, покрытым зеленым сукном, сидел моложавый с виду военный моряк и изучал документы. Увидев нас, он вежливо попросил сесть мать, а я остался стоять на месте.
- Ваш сын сдал экзамены неплохо, только по геометрии он получил тройку. У него хорошие характеристики, поэтому мы решили зачислить его в училище, - произнес он и посмотрел на мать.
- Что вы, он у меня хороший парень и будет хорошим моряком. Ходит на шлюпке и швертботе, - запричитала мать.
- Я знаю. Мне звонил контр-адмирал Г.Г.Громов и дал вашему сыну хорошую оценку. Но все же он должен подтянуться.
Контр-адмирал встал из-за стола, протянул матери руку и поздравил с моим зачислением в Нахимовское училище.
Чуть позже, мандатная комиссия 1959 г. Контр-адмирал Г.Е.Грищенко знакомится с будущим нахимовцем Женей Бекреневым.
Осеннее солнце светило в окно второго этажа. Отсюда было видно, как у трапа крейсера «Аврора» толпились экскурсанты, желающие посетить борт исторического корабля, возвестившего всему миру о начале новой эры в эпохе развития человечества. Для меня то же начиналась новая эра в моей жизни, но, пока я ее не воспринимал, принимая игру в настоящих военных. Флотская форма ко многому обязывала. Следовало научиться отдавать «честь», уважать старших по званию, подчиняться приказам и многим другим уставным требованиям. Самым главным оказалось умение вести себя в мальчишеском коллективе, не обижаться на шутки товарищей и оставаться самим собой независимо от обстоятельств.
День тянулся ужасно долго. Вице-старшина нашего класса Володя Бабкин приносил из канцелярии роты разные указания: принести книжный шкаф, сходить в шкиперский отдел и получить приборочный материал, заправить вешалки с одеждой, получить книги в библиотеке. Работу распределяли командиры отделений. На этой почве возникали локальные разногласия, как и положено в неотработанном коллективе. Мутил воду Валерий Путилин, который попал в наш класс из суворовского училища и считал себя полноправным хозяином. Мы ему не верили. Что-то подленькое звучало в его фразах, вызывая недоумение у бывших школяров. Путилин явно претендовал на лидера в коллективе. Ему фартил Витя Турук, брат которого служил на Каспийской флотилии и Володя Смирнов - быстрорастущий парень с непонятными для многих из нас замашками. Остальные ребята соблюдали нейтралитет и выполняли все команды.
Распорядок дня жесткий. Подъем в 07.00, физзарядка, заправка коек, личная гигиена, построение на утренний осмотр и переход на завтрак по улице Пеньковая в учебный корпус. Затем занятия по расписанию, обед и «свободное» время.
Кормят очень хорошо. Столовая или как мы стали ее называть – камбуз на последнем этаже. Нас водят туда строем. Белые скатерти, салфетки в красивой металлической оправе требуют знания этикета поведения за столом. Никакой кампанейщины и «золотой орды», сушеная картошка и селедка остались в прошлом.
Так питались в конце 1940-х. Позже сидели за столиками по четыре человека, к салфеткам прибавились подставки ля столовых приборов, кольца для салфеток. Бачки и блюда развозили официантки.
2. Становление
Становление. Что это такое? Мальчишка сделал свой выбор и решил стать военным моряком. Может ли он отступить от своего решения в четырнадцать лет? Вряд ли, если он не слабак. Сейчас можно капризничать и менять свои решения. В то, наше время, было совсем иначе. В четырнадцать лет парень был обязан отвечать за свои поступки. От этого зависит не только его будущее, но и жизнь родителей, живущих на скромную заработную плату и мечтающих о том, чтобы их сын получил образование и путевку в новую жизнь. Все ребята были из разных семей, но мечтали об одном – стать офицерами военно-морского флота.
После экзаменов я вернулся домой на две недели. Ребят, которые поступали из других городов, отправили в лагерь на озеро Нахимовское. Мне было приятно, что я скоро надену военную форму. Отец ходил с гордо поднятой головой и принимал поздравления от сослуживцев. Мать грустила, а я проводил время на родной шлюпочной базе. Навигация подходила к стадии завершения, погода портилась и выходить в море нам не всегда разрешали.
Нас набрали 28 человек, из которых составили 3-й взвод 4-й роты. Офицером-воспитателем в наш взвод назначили капитан-лейтенанта В.Кутина, а его помощником мичмана Бойко. Вначале нас нарядили в рабочее платье, выдали бескозырки без ленточек. В этой форме мы впервые постигали азы военной науки: занимались строевой подготовкой, учились ходить в строю, готовили помещения класса и роты к новому учебному году. Ежедневно на сутки назначался наряд на службу в составе дежурного и трех дневальных. Домой больше не отпускали, только разрешали совершать прогулки в районе домика Петра I.
Основной состав роты находился в отпуске и должен был прибыть в училище к 25 августа. Мичман Бойко сказал, что нашим командиром роты будет капитан 2 ранга Владимир Иванович Туркин. Первым взводом командовал майор Жабриков и мичман Буденков, вторым – капитан Карташов и мичман Барков. Классы находились на четвертом этаже основного здания.
Перед началом учебного года нас разделили на отделения по росту, остригли наголо и сводили на вещевой склад, где выдали настоящую морскую форму. В то время в моде были брюки клеш и мальчишки хотели походить на настоящих «морских волков». Поэтому брюки выбирали по принципу: чем шире, тем лучше. Тех, кому форма не подходила по размеру, отправляли в швейную мастерскую, где ее подгоняли по фигуре.
Командир роты назначил время смотра ротного помещения, классов и нас. Офицеры внимательно осматривали заправку коек, тумбочки, состояние столов, классных досок и тому подобное. Дошла очередь и до нас.
В морской форме, остриженные наголо, мы выглядели комично. Уши торчали из-под бескозырок без ленточек, брюки и форменки сидели мешком, ботинок из-под широченных клешей не было видно. Владимир Иванович Туркин обходил строй и давился от смеха. Голова Пуханова явно не соответствовала размеру бескозырки. Клеш Путилина походил на брюки героев «Оптимистической трагедии». Вова Адуевский больше был похож на дохлого эмигранта послереволюционной эпохи, но не на флотского пацана. Следом за командиром роты с виноватым видом следовали офицер-воспитатель и его помощник. Им смеяться не полагалось. Смотр закончился тем, что к нам пригласили начальника швейной мастерской. Тот покачал головой и пообещал за три дня устранить замечания.
Николай Прокофьевич Бойко в бытность в Тбилисском НВМУ и в 1975 г.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
