Видеодневник инноваций
Подлодки Корабли Карта присутствия ВМФ Рейтинг ВМФ России и США Военная ипотека условия
Баннер
Импортозамещенные пропульсивные системы

Речные катамараны
оснастят
отечественными двигателями

Поиск на сайте

Воспоминания и размышления о службе, жизни, семье / Ю.Л. Коршунов. - СПб. : Моринтех, 2003. Часть 10.

Воспоминания и размышления о службе, жизни, семье / Ю.Л. Коршунов. - СПб. : Моринтех, 2003. Часть 10.

Нет, не зря эту миниатюрную стройную женщину с сильным характером считали одной из самых красивых в Эрмитаже. Я же был убежден, что именно она и является главным сокровищем музея. Забегая вперед, скажу, что за 40 лет супружеской жизни своего мнения я не изменил. Больше того, с тех пор, как мы поженились, вся моя последующая служба и творческая деятельность были освещены ее любовью, умом и доброжелательной критикой, часто нелицеприятной, но всегда заботливой и полезной.
Мы были близки во всем, любили делиться своими служебными проблемами. Я часто бывал у жены на работе и всегда гордился уважением, которым она пользовалась в Эрмитаже, где проработала 50 лет. Мы любили театры, музеи, пригороды Ленинграда, не лишали себя удовольствия иногда пообедать вдвоем в хорошем ресторане или посидеть в уютном кафе Мы много путешествовали и многое повидали: Кавказ, Прибалтику, Западную Украину, Иссык-Куль, Камчатку и даже Курильские острова Одним словом, жили полной жизнью.
Свежесть чувств сохранилась в течение всех сорока лет нашей совместной жизни. Нам никогда не было скучно вдвоем, а находясь в разлуке, мы прилагали все усилия, чтобы снова быть вместе.
Приведу лишь одни эпизод. Декабрь 1982 года. Как обычно, я на Северном флоте, руковожу очередными торпедными испытаниями. Странно, но так уж получалось, что завершающие стрельбы всегда приходились на конец года — самое неподходящее темное, штормовое время. Вот и в этот раз в Западную Лицу на выделенной мне подводной лодке я возвратился 31 декабря в 17.30 Шансов добраться домой к Новому году практически не оставалось, тем не менее билет на самолет лежал в кармане, и это вселяло некоторую надежду.
Обещанная командиром дивизии еще в море машина ждала меня на пирсе. По зимней дороге, в темноте до Мурмашей езды часа четыре С опаской, но подгоняю водителя. В аэропорт приезжаем за 10 минут до окончания посадки в самолет. Около часа в воздухе, и в 22.55 я в Ленинграде. Хватаю такси. И, о чудо! За пять минут до Нового года звоню в дверь Не ожидавшая меня уже Галя бросается на шею. Мы снова вдвоем за новогодним столом! Это был наш двадцать второй Новый год. Вот только подарка нет. По традиции он должен быть, и должен быть непременно! Что делать? Нахожу в ящике письменного стола открытку — утенок в капитанской фуражке, с биноклем. Отхватываю от тужурки пуговицу. Прокалываю открытку. Спичка и капля клея закрепляют пуговицу. Подарок готов! «Мою самую любимую, самую красивую и самую умную адмиральшу поздравляю с Новым 1983 годом!» До последних дней жизни эту открытку Галина Ивановна считала своим самым дорогим подарком.
Абсолютная самодостаточность и, очевидно, эгоизм удержали нас от общих детей. Жалею ли я об этом? И да, и нет. Единственный, кто остался сегодня у меня от Галины Ивановны, — внук, восемнадцатилетний студент Дима Качалин. Впрочем, вернемся к событиям сорокалетней давности.




С женой и внуком Димой

Я уже был переведен в Ленинград и служил младшим научным сотрудником в Институте вооружения ВМФ. Наши разводные дела шли полным ходом. Не знаю, по своей ли инициативе или по просьбе мужа Галины Ивановны, но начальник управления, где служил ее муж, решил ввязаться в этот сложный четырехугольник. Точно знаю, что мой отец к этому не имел никакого отношения.
Разговор со мной был недолгим, бессмысленным, но с моей стороны вежливым. Что мог возразить капитан 3 ранга на формально резонные доводы капитана 1 ранга? Да и мог ли он, по моему представлению, тогда уже старый человек, понять поглотившее меня чувство?
Значительно труднее был его разговор с моей будущей женой, который состоялся в ее рабочем кабинете.
Отдел, которым она руководила, по численности был в полтора раза больше, чем все его управление. Для руководства таким коллективом требовался твердый характер. Справедливости ради замечу, что жесткость в отношениях с людьми никогда не была свойственна Галине Ивановне, но допускать вмешательство в личную жизнь — было вне ее правил Когда секретарь доложила, что пришел какой-то капитан 1 ранга, Галина Ивановна, догадываясь о цели визита, вышла из кабинета. В приемной, как обычно, толпились сотрудники. Присев на диван, она поинтересовалась, чем обязана.
— Разговор касается Вас, и сугубо личный.
— Мои сотрудники мне не мешают. Я Вас слушаю.
Почти запинаясь перед нарочито непринужденной молодой дамой, капитан 1 ранга пытался что-то говорить. Говорил сбивчиво. Вскоре Галина Ивановна его прервала. Теперь слушал он. Как сказала мне потом секретарша, Галина Ивановна быстро и вразумительно объяснила, что никогда, никому и ни при каких обстоятельствах не позволит вмешиваться в ее личную жизнь.
В ноябре 1961 года мы стали мужем и женой. Прошло двадцать дет, и случай вновь свел меня с этим капитаном 1 ранга. Я уже был контр-адмиралом. В качестве официальных оппонентов мы встретились в Военно-морской академии на защите одной докторской диссертации. Как водится, после защиты состоялся фуршет. Федор Степанович подошел ко мне. О своем давнем разговоре в Эрмитаже он вспоминал с восторгом:
— Галина Ивановна преподала мне тогда хороший урок. Передайте ей большой привет. А Вас я поздравляю с очаровательной женой.
Странные иногда бывают совпадения в жизни: судьбе было угодно распорядиться так, что в 2002 году почти одновременно из жизни ушли и Галина Ивановна, и Федор Степанович.




О Федоре Степановиче и его сыне, вице-адмирале, выпускнике Ленинградского нахимовского училища 1967 года, см. Памятные места нахимовцев. Памятник "Стерегущему". Окончание.

ВИЗИТ К ШВЕДАМ

В 1963 году в Ленинград с дружеским визитом пришла шведская эскадра — крейсер «Тре Крунур» и два фрегата. Вскоре на корабли стали пускать ленинградцев, правда, по пригласительным билетам. Корабли стояли на бочках, и посетителей доставляли буксирами. Организовано все было очень четко. Через каждый час имеющие билеты на соответствующее время подходили к дебаркадеру у Медного Всадника, проходили на буксир, который и доставлял на соответствующий корабль. Время пребывания на корабле — 45 минут. После этого следовало вежливое приглашение на буксир и на берег. Затем следующая партия. И так каждый час.



Шведский крейсер "Тре Крунур" на Неве

В один из дней пребывания шведов меня вызвал начальник отдела — Вот Вам три билета на шведский фрегат. Посмотрите внимательно все, что касается нашей части. Свое заключение напишете в виде краткого отчета. Форма одежды, естественно, гражданская.
Когда на следующий день я пришел к назначенному часу на набережную, там уже собралась большая толпа посетителей Среди них много знакомых — преподаватели академии, училищ, специалисты нашего и других институтов. Естественно, все были в гражданском и делали вид, что друг друга не знают. Единственное, что бросалось в глаза, — почти у всех были форменные ботинки и черные галстуки.
Ровно в 14.00 черные форменные ботинки двинулись по сходне на буксир. Никто друг с другом не разговаривал. Молчали и на буксире, разве что перемигивались. С приходом на корабль все разошлись по своим интересам. Я — к реактивным бомбометным установкам и торпедным аппаратам, другие — к орудийным башням, третьи — к зенитным установкам и т. д. Все что-то рассматривали, украдкой щупали, но молча, в одиночку. Смотрю, один из наших минеров капитан 2 ранга Е.П.Женилов как-то странно ходит по палубе: через каждые несколько шагов то клонится на левый бок, то прислоняется к корабельным надстройкам. Впрочем, интересоваться его действиями я не стал.
Время пролетело быстро, и через 45 минут мы уже были на берегу. Однако никто не расходился: билеты на следующий час были у всех. Что делать до очередного буксира? Конечно, перекурить и обменяться впечатлениями. Начинаем обсуждать увиденное. Первоначальной конспирации уже нет. Спрашиваю у Е.П.Женилова:
— Женя, что с тобой? Ты как-то странно припадал к надстройкам.
— У меня в кармане магнит. Проверяю, из какого металла они сделаны.




Шведский фрегат "Готланд" напротив Адмиралтейства

Постепенно группируемся по специальностям и интересам. На втором заходе бродим по кораблю уже группами. Практически не скрываем, что кого интересует. В третий заход и того пуще: обсуждаем, оцениваем и анализируем все, что видим, почти открыто. На шведов не обращаем внимания: считаем, что все равно по-русски они не понимают. Но вот на палубе появляется бородатый швед — не то офицер, не то унтер — с каким-то странным большим фотоаппаратом. Внимательно приглядываясь к посетителям, швед фотографирует нас то группами, то поодиночке. Фотографии готовы немедленно. Некоторые из них он вручает сфотографированным здесь же, но большинство, сделав какие-то пометки, кладет в висящую на плече сумку. Немедленная готовность фотографий тогда для нас была чудом. С полароидом мы познакомились через 25 лет.
Когда со своим однокашником и другом Игорем Кузьминым мы внимательно рассматривали и обсуждали систему заряжания противолодочных реактивных бомбометов «Боффорс», швед сфотографировал и нас. Неожиданно на чистейшем русском языке он пояснил:
— Да, да это противолодочные бомбометы. Действуют они по принципу ваших «катюш», а бомбы подаются из погреба элеватором. Увы, фотографии мы не получили, но языки прикусили. Одним словом, разведчики из нас получились никудышные.
Впрочем, надо заметить, что все увиденное никого из нас особенно не удивило. По своему вооружению и качеству наши корабли были явно не хуже шведских, а вступавшие в то время в строй большие противолодочные корабли проекта 61 по всем показателям намного их превосходили. Возвращаясь с фрегата на буксире, кто-то из наших заметил: после Гангута учиться нам у шведов нечему.
И это была сущая правда.




Гангутская баталия 27 июля 1714 года. Художник М. Бакуа. А.А.Раздолгин. Нахимовское военно-морское училище. — СПб.: Издательско-художественный центр «Штандарт», Издательский дом «Морской Петербург», 2009.

АКТИВНАЯ ПРОТИВОТОРПЕДНАЯ ЗАЩИТА

На всем протяжении истории вооруженной борьбы средства поражения и защиты развиваются строго в соответствии с законами диалектики, главным образом, с законом единства и борьбы противоположностей. Появление новых средств поражения практически немедленно приводит к возникновению соответствующих средств защиты. Совершенствование одной стороны влечет за собой улучшение другой. Процесс этот продолжается до тех пор, пока на смену одной диалектической паре не приходит другая, более совершенная и более соответствующая достигнутому уровню развития науки и техники.
Не составило исключения в этом отношении и торпедное оружие. Появившиеся в середине XIX столетия торпеды немедленно вызвали к жизни средства защиты — противоторпедные сети. Ими стали прикрывать корабли, стоящие на рейде. Для защиты на ходу на кораблях начали создавать конструктивную защиту — бортовые коффердамы и були. Они отдаляли взрыв торпеды от жизненных центров корабля. Однако это была пассивная защита, не предотвращавшая попадание торпеды в корабль.




Большой противолодочный корабль пр.61 типа «Комсомолец Украины»

В конце 50-х годов XX века появилась возможность гидроакустического обнаружения торпед. Впервые такая возможность была реализована в гидроакустической станции «Титан» на БПК проекта 61. Возможность обнаружения торпед породила идею поражения их реактивными глубинными бомбами. Это и явилось началом активной противоторпедной защиты. Способ автоматического наведения реактивных бомбометных установок и стрельбы по торпеде предложили специалисты Научно-исследовательского минно-торпедного института (НИМТИ) ВМФ К.В.Пименов и С.М.Сахновский. Реализован он был в приборах управления стрельбой ПУСБ «Буря» также на большом противолодочном корабле проекта 61, головной корабль которого, как  уже говорил, строился в Николаеве, где я служил флагмином. Идея К.В.Пименова и С.М.Сахновского меня заинтересовала. Никаких исследований, оценивающих ее эффективность, не было. За них я и взялся. Расчеты показали, что уничтожение торпед реактивными бомбами в принципе возможно, но успешность решения этой задачи невелика.
После перевода в институт я вернулся к проблеме активной противоторпедной защиты. Естественно, результаты теоретических исследований мне хотелось проверить на практике. Командование меня поддержало, и в марте 1965 года по программе, разработанной совместно со штабом севастопольской бригады противолодочных кораблей, я провел на «Комсомольце Украины» опытовое учение по обнаружению и уничтожению торпед.




Стрельба по кораблю осуществлялась с торпедного катера и подводной лодки. Организовать и провести учение было непросто. С одной стороны, требовалось не промахнуться торпедами по кораблю, для чего приходилось стрелять с малой дистанции. С другой — обеспечить полную безопасность торпедного катера и подводной лодки при стрельбе по торпеде боевыми глубинными бомбами, да еще не сбить вертолет, фотографировавший торпедный след и разрывы бомб. Результаты учения оказались скромными: хотя и удалось обнаружить и обстрелять несколько торпед, уничтожена была только одна. Тем не менее наш отчет по учению заинтересовал Главкома. По его приказанию буквально через месяц мы повторили учение. На этот раз результаты превзошли все ожидания: из трех выпущенных торпед удалось уничтожить все торпеды. Несомненно, сказался предыдущий опыт, приобретенный личным составом. .
Итак, теоретические расчеты и опытовые учения показали, что бороться с торпедами до их попадания в корабль практически возможно. Однако для этого требовалось создать эффективные средства обнаружения и уничтожения торпед. Естественно, для подводных лодок и надводных кораблей они должны быть разными. Совокупность этих вопросов и составила тему моей будущей докторской диссертации. Новизна и, главное, актуальность проблемы казались мне очевидными.
Увы, не все было так просто. Дело в том, что в те годы довольно остро стоял вопрос, какое оружие целесообразнее использовать для поражения надводных кораблей вероятного противника — крылатые ракеты или торпеды. Каждая сторона доказывала свои преимущества: ракетчики говорили о дальности стрельбы и скорости полета ракет, торпедисты — о скрытности и невозможности противодействия торпедам. Споры шли острые. От них зависело финансирование развития того или иного оружия. Однажды вечером, когда я остался уже один, работая над диссертацией, ко мне заглянул мой бывший начальник отдела, ставший теперь начальником управления противокорабельного вооружения (УПВ), контр-адмирал А.Г.Пухов. Будучи в командировке, Александр Григорьевич по старой памяти зашел в свой отдел. После нескольких общих фраз он заговорил о моей диссертации и неожиданно посоветовал прекратить ею заниматься. На вопрос «Почему?» ответил:
— Ты рубишь сук, на котором все мы сидим. Раз можно обнаруживать и уничтожать торпеды противника, значит противник может делать то же самое с нашими торпедами. А это лишает нас главного преимущества в споре с ракетчиками. Хочешь ты того или не хочешь, но льешь воду на мельницу противников торпедного оружия. Пока я начальник УПВ, управление никогда не поддержит твою диссертацию. Подумай об этом.


Продолжение следует.



Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru


Главное за неделю