Видеодневник инноваций
Подлодки Корабли Карта присутствия ВМФ Рейтинг ВМФ России и США Военная ипотека условия
Баннер
Кирпичики для создания любых АФАР

"Микран" внедрил новые
приемо-передающие модули
по 3D-технологии

Поиск на сайте

Воспоминания и размышления о службе, жизни, семье / Ю.Л. Коршунов. - СПб. : Моринтех, 2003. Часть 15.

Воспоминания и размышления о службе, жизни, семье / Ю.Л. Коршунов. - СПб. : Моринтех, 2003. Часть 15.

На выступление Медведева Главком никак не отреагировал. Посмотрев на часы, заметил, обращаясь на этот раз уже только ко мне.
— Продолжайте работу и ищите пути решения стоящих перед Вами задач только обычным оружием. Ядерной войны не будет.
Размышляя над происшедшим уже после доклада, я понял, что П.Н.Медведев просто «отслужил свой молебен». Мог ли он быть уверен, что кто-нибудь из присутствующих, прежде всего его же начальник политотдела, не напишет в очередном донесении в ЦК, что в присутствии члена Военного Совета Главком ВМФ высказал идеологически неправильные мысли, а тот на них никак не отреагировал? Теперь все встало на свои места. Идеологическая поправка была сделана. Главком после этого показался мне еще более мудрым и дальновидным.
Трижды мне довелось участвовать в застольях, где был и Главком. В первый раз это было в 1960 году в Кремле, на приеме в честь выпускников академий. Как закончивший ВМАКВ им. А.Н.Крылова с золотой медалью, я был приглашен на прием. Проходил он в Георгиевском зале и в Грановитой палате. За нашим «морским» столом в числе нескольких адмиралов был и Главком. Вел он себя непринужденно, но вскоре куда-то вышел. Детали приема, связанные с Главкомом, в памяти не сохранились. Запомнилось только, что перед приемом нас инструктировали — не лезть к правительственному столу и не брать на память кофейные ложки. Еще в памяти остались впервые тогда увиденные маленькие кремлевские сосиски — их подавали в качестве горячего блюда.
Во второй раз на фуршете с Главкомом я оказался в 1982 году по случаю 50-летия нашего института. В конференц-зале народа собралось много. Все было, как обычно. Запомнилось блестящее выступление Главкома с поднятым бокалом. Продолжалось оно минут 10 и являло собой великолепный диалектический экскурс в историю морского оружия. Я очень жалел, что не мог запомнить всего, что сказал тогда Главком. Меня буквально поразила его эрудированность в вопросах диалектики и военной истории. Несомненно, это были мысли, вошедшие в его книгу «Морская мощь государства».




В третий раз мне довелось оказаться за столом с Главкомом после очередного совещания в одном из московских НИИ. Рассматривалась перспектива развития подводных скоростных ракет. Одним из докладчиков на совещании был и я. После деловой части директор пригласил всех поужинать. За столом я оказался напротив Главкома. Пили и ели много. Главком вел себя за столом, как хозяин. Как всегда, поражал эрудицией, много и к месту шутил, мастерски провозглашал тосты и, по-моему, ни одного из них не пропустил. На предложение Министра машиностроения попробовать сухого вина ответил:
— В гостях я всегда придерживаюсь одного правила — пью то, что дороже. Наливайте коньяк.
Разошлись поздно. Прощаясь с военными, пошутил:
— Я поехал на дачу, а вам всем разрешаю ехать на службу.




Атомный ракетный крейсер "Фрунзе". Художник Валерий Шиляев.

В последний раз Главкома мне довелось встретить в сентябре 1984 года в море на тяжелом ракетном атомном крейсере «Фрунзе» Крейсер проходил государственные испытания, а я являлся председателем госкомиссии по испытаниям нового ракетного противолодочного комплекса. Уже больше месяца мы болтались в море у Новой Земли. Стояла удивительно солнечная и даже теплая погода. Море было совершенно спокойным. Если бы не снежные вершины Новой Земли, можно было бы подумать, что мы в Черном море.
Неожиданно поступило сообщение, что к нам прилетит Главком. Произвели большую приборку. В салоне, где я питался, корабельные коки приготовили «царский стол». Действительно, к вечеру на горизонте показался вертолет. Где-то неподалеку Главком руководил учением противолодочных сил. Вскоре вертолет опустился на кормовую площадку. В кают-компании началось заслушивание председателей госкомиссий. С моим комплексом дела шли успешно, и доклад был кратким. Каких-либо вопросов он не вызвал.
Я обратил внимание на усталость Главкома. Впрочем, это не было удивительным, ведь ему уже шел 75-й год. Заслушивание закончилось, когда уже начало темнеть. На предложение командира поужинать Главком ответил: «Ужин мы еще не заработали», сел в вертолет и улетел, по-моему, к огорчению сопровождавших его лиц. Что же касается «царского стола», то он достался нам. Больше Главкома видеть мне не довелось.




Роль российской науки в создании отечественного подводного флота. / Под ред. Саркисова А.А.. — М: Наука, 2008.

"КРАСНАЯ СТРЕЛА"

Откройте любой учебник теории вероятностей и вы прочтете, что «практически невозможное событие — это событие, вероятность которого пусть и не равна нулю, но весьма к нему близка». Впрочем, рассказ мой отнюдь не о теории вероятностей, хотя к ней мы еще и вернемся, а о командировке в Москву.
Надо сказать, что командировки в столицу — это один из основных аспектов службы в институте ВМФ, особенно для руководящего состава. Ведь вся военно-морская наука находится в Ленинграде, а заказчики и основные потребители результатов исследований — Главный морской штаб, НТК ВМФ и центральные управления — в Москве. Естественно, лучшая форма оперативного общения науки с заказчиком — это личные контакты. Отсюда и частые командировки в столицу. В бытность мою начальником управления в Москве мне приходилось бывать подчас по три-четыре раза в месяц, при этом я отнюдь не являлся исключением. Некоторые остряки шутили — живем и не в Ленинграде, и не в Москве, а в Бологом.




Что же такое двух-трехдневная командировка в Москву? Ночной поезд из Ленинграда. На платформе встречаешь своих коллег из других институтов. Перебрасываешься новостями. В вагоне обычно знакомая проводница: «Добрый вечер, Танечка». В Москве с поезда прямо на Большой Комсомольский, в центральное управление. Доклад по какому-либо вопросу или участие в совещании с представителями промышленности. Нередко ожидание приема у начальства.
— Начальник УПВ хотел Вас видеть, но его срочно вызвал замглавкома. Просил подождать.
Бывает, что в ожидании проходит весь день. Вечером устраиваешься в гостинице ЦДСА. На следующее утро опять в УПВ, иногда снова приходится ждать начальства, которое хочет тебя видеть, но само не знает, когда освободится от более высокого начальства. На час-другой вырываешься по делам в какой-нибудь из московских промышленных НИИ и снова летишь в управление. Приезжаешь и узнаешь, что начальник УПВ был, но его срочно вызвали в Генштаб. Просил зайти завтра. Конечно, попутно решаешь какие-нибудь служебные вопросы: кадровые, финансовые, плановые.
Так проходят дня два-три. Наконец освобождаешься, отмечаешь командировочное предписание и летишь на вокзал. С трудом добываешь билет. До поезда остается час-другой. Можно пойти в кино или убить время в метро: полный круг по Кольцевой линии от Комсомольской до Комсомольской, что у Ленинградского вокзала, занимает ровно 30 минут (проверено неоднократно). Делаешь три-четыре круга и на поезд. Утром в Ленинграде.




Если сказать честно, командировки в Москву я не то чтобы не любил — терпеть не мог, в отличие от других — в НИИ, КБ, на заводы и полигоны. Там меня всегда ожидала новая информация. В московских же коридорах преобладала суета, а подчас и чиновничья рутина. Как-то под настроение в моей записной книжке появилось даже четверостишие:

Опять зовет меня столица,
Опять мне с кем-то спать в «СВ»,
И опостылевшие лица
Опять мне видеть в УПВ.


Должен оговориться, что строчка об «опостылевших лицах» в УПВ — это, скорее, дань рифме. К большинству специалистов из УПВ я относился не только с уважением, но и с симпатией. Достаточно упомянуть таких, как капитаны 1 ранга Г.Т.Акопов, А.Г.Побережский, И.И.Трубицын, грамотные и эрудированные офицеры. Просто специфика их службы резко отличалась от нашей, институтской. Несомненно, вызывало уважение и то, что в отличие от нас, всегда лишь предлагавших те или иные решения, им эти решения приходилось принимать. И не только принимать, но и нести за это полную ответственность, так что работа у специалистов центральных управлений была отнюдь не простая.
Теперь чуть подробнее о курьезе во время одной из московских командировок. Уже больше года мы мучились с испытаниями противолодочного комплекса, которые шли тяжело и не предвещали успешного завершения. Это понимали и мы, и специалисты УПВ. В Москве начали думать, как закрыть бесперспективную тему. Сделать это было нелегко: работа шла давно и на нее уже были израсходованы немалые средства. В УПВ родилась идея — комплекс на вооружение принять, но в серийное производство не запускать. Для этого требовалось положительное заключение нашего института. Естественно, дать его мы не могли. Между УПВ и институтом, главным образом, в моем лице возникла конфликтная ситуация: УПВ настаивало на положительном заключении, я подписывать его отказывался.




Ковтун Валентин Михайлович

Мой непосредственный начальник — заместитель начальника института контр-адмирал В.М.Ковтун оказался в трудном положении. С одной стороны, в силу своего характера он стремился выполнить волю начальства, с другой — не мог обойти меня: тема шла по моему управлению.
Надо сказать, что отношения с В.М.Ковтуном у меня были далеко не лучшие: люди мы были очень разные и имели существенно отличавшиеся жизненные принципы. Конфликтные ситуации между нами возникали часто. Очередная такая ситуация сложилась и в связи с комплексом, о котором идет речь. Чтобы решить вопрос с комплексом, а заодно и с нашим конфликтом, начальство вызвало нас в Москву.
Ехали мы вместе в одном купе «СВ». В Москве на вокзале Валентин Михайлович довольно быстро сумел взять на этот же день два обратных билета — купе «СВ» в поезде № 4. По этой части он был большой мастер. С вокзала поехали в УПВ.
Стоит ли говорить о технической сущности спора? В.М.Ковтун и начальник УПВ вице-адмирал С.А.Бутов были едины. Я им оппонировал, впрочем где-то после обеда компромисс был все-таки найден. Хотя он и несколько отдалял желание УПВ закрыть тему, но больше отражал реальное положение дел. После оформления достигнутого компромисса нас с В.М.Ковтуном отпустили. Проводить остаток дня вместе мне не хотелось, и мы расстались, договорившись встретиться в поезде.
Не помню, как я убил время, но когда приехал на вокзал, у платформы, как и обычно, стояли два состава. По одну сторону — поезд № 4, по другую — «Красная Стрела», оба из красных вагонов. Отличались они друг от друга только названиями: один — «Красная Стрела», другой — «Экспресс». Уже многие десятилетия эти два поезда отправлялись из Москвы и Ленинграда с четырехминутным интервалом: «Красная Стрела» в 23.55, поезд № 4- в 23.59.



Поезд «Красная стрела» (старый вагон)

Началась посадка. Пройдя в вагон, я устроился и стал ждать своего попутчика. Увы, он не появлялся. Наконец возникли подозрения, а не остался ли В.М.Ковтун в Москве, чтобы в соответствии с желанием УПВ переделать уже подписанный документ? Чем меньше оставалось времени до отправления, тем больше я убеждал себя в том, что именно так оно и есть. За несколько минут до отхода поезда на свободное место устроился незнакомый мужчина.
«Так и есть, — окончательно решил я, — билет Ковтун сдал и остался в Москве, чтобы в угоду Бутову переделать решение». С этим я и заснул.
Каково же было мое удивление на следующее утро, когда улыбающаяся проводница, принеся чай, сообщила, что я еду не в поезде № 4, а в «Красной Стреле». Когда я отдал билет, она на это не обратила внимания. Ошибку обнаружила лишь после отхода поезда. Будить меня не стала, поскольку место, как это ни удивительно, оказалось свободным. Так я и приехал в Ленинград на своем месте, в своем вагоне, но на другом поезде. Через четыре минуты после нашего прибытия в Ленинград к противоположной стороне платформы подошел поезд № 4. Из остановившегося напротив вагона выскочил Валентин Михайлович и радостно бросился ко мне:
— Юрий Леонидович, я полночи не спал. Что случилось? Прямо не знал, что делать! Утром уже собирался звонить Вашей жене, даже не зная, что ей сказать. Слава Богу все в порядке!
А теперь вернемся к теории вероятностей. Попробуйте подсчитать вероятность того, что место, на которое у меня был билет в поезд № 4, окажется свободным и в «Красной Стреле». Вы получите, несомненно, что-то очень близкое к нулю. Другими словами, событие это «практически невозможное». Однако надо же произошло! Вот вам и теория вероятностей!




Окончание следует.



Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru


Главное за неделю