Видеодневник инноваций
Подлодки Корабли Карта присутствия ВМФ Рейтинг ВМФ России и США Военная ипотека условия
Баннер
Уникальные сплавы для промышленности

Военным предложили
изделия из стали
с уникальными свойствами

Поиск на сайте

ОСАДА И ВЗЯТИЕ КАРСА. ДЕЙСТВИЯ АРДАГАНСКОГО ОТРЯДА

Хафиз-паша. Это были в основном полевые укрепления, то они имели и элементы долговременной фортификации — каменные стенки, казармы й т. п. Между собой и с расположенной севернее группой эти укрепления были связаны траншеей сильной про­фили. Перед укреплениями и связывавшей их траншеей были рас­положены линии волчьих ям и самовзрывных фугасов (петард). Общий фронт укреплений первой группы доходил до 4 км. Самым сильным было укрепление Канлы, самым слабым—Сувари.

Вторую группу составляли так называемые Карадагскне укреп­ления. Они располагались к востоку и северо-востоку от города, выше укреплений первой группы на 30—40 м. В эту группу входили укрепления Зиарет, Карадаг и Араб-табия. Тип укреплений был тот же, что и в первой группе, но сделаны они были в основном из при­везенной земли на скалистом грунте и перед ними не было рвов и волчьих ям.

Третья и четвертая группы укреплений, в отличие от первых двух, располагались на левом берегу реки Карсчая. Третья, Чах-махская, группа состояла из укреплений Мухлис, Инглис, Блум-паша, Вели-паша и Чим, расположенных на Чахмахских высотах. Чахмахские высоты превышали Карадагские на 170 м, а укрепления первой группы — на 200 м. Эта группа укреплений прикрывала го­род с севера, северо-запада, запада и юго-запада. Кроме укрепле­ния Чим, все укрепления группы были связаны между собой тран­шеей. Тип укреплений был такой же, как и в первой и во второй группах.

Четвертая, Шорахская, группа укреплений, вынесенная на наи­более удаленные, от города Шорахские высоты, была во всем по­добна третьей группе. В нее входили укрепления Чохмах, Tax- и Лаз-тепеси, Ай-тепеси и Тохмас.

Кроме этих четырех групп укреплений, в северной части города имелась цитадель, вокруг города сохранились старые крепостные стены из дикого камня, а на окраинах и внутри города имелись оборонительные сооружения, являвшиеся в своей совокупности как бы второй линией обороны крепости.

Гиппиус, автор книги «Осада и штурм крепости Каре в 1877 году», дает следующую сводку слабых и сильных сторон укреплений Карса.

Сила их заключалась:

«1) в благоприятном расположении высот, командующих окрест­ной местностью; 2) в сильной взаимной обороне артиллерийским огнем; 3) в скалистой почве, затрудняющей ведение осадных работ; 4) в невозможности нанести существенного вреда артиллерийским огнем веркам, так как они построены на вершинах гор из привозной земли; 5) в отсутствии удобной артиллерийской позиции для атакую­щего; 6) вред, наносимый веркам, почти нечувствителен для города; 7) требует громадных осадных средств для бомбардировки; 8) вы­нуждает значительно растягивать линию блокады, вследствие чего ослабляет атакующего на всех пунктах.

К недостаткам же следует отнести:

1) разобщенность обороны; 2) отсутствие рвов в некоторых укреплениях (рвы имелись только в укреплениях Канлы, Вели-паша и Тохмас. — Н. Б.); 3) трудность исправления земляных поврежде­ний вследствие недостатка земли; 4) отсутствие в некоторых укреп­лениях ближней обороны; 5) недостаточность казематированных построек для помещения гарнизона и для хранения запасов (не было казематов на Арабе, Чиме, Тах-тепеси и некоторых других. — Н. Б.); 6) отсутствие воды почти во всех укреплениях и трудность ее доставки; 7) отсутствие казематированных траверсов и неболь­шое число земляных; впрочем, этот недостаток частью ко 2-й бло­каде крепости был исправлен; 8) необеспеченность от огня некото­рых отдельных пороховых погребов; 9) плохие пути сообщения между фронтами; 10) недостаток мостов и вообще затруднитель­ность сообщения между правым и левым берегом; было устроено в городе всего три каменных моста; 11) отсутствие мер обеспече­ния против нечаянных нападений; 12) незначительность взаимной поддержки укреплений живой силой»(1).

Необходимо также отметить, что ко времени ноябрьского штурма укрепления крепости были значительно усилены сооружением контраппрошных батарей, вынесением вперед пехотной обороны некоторых укреплений, дополнительным сооружением траншей; пе­рекрытием ровиков для стрелков, сооружением волчьих ям и т. п. Главным же и основным недостатком крепости являлось то, что силы гарнизона были недостаточны для защиты всех ее укреплений, обвод которых был чересчур велик (около 18 км).

В целом крепость Каре, заново перестроенная после войны 1854—1855 гг. под руководством английских инженеров, являлась в 1877 году вполне современной и весьма мощной.

На вооружении крепости состояло 303 орудия разного калибра (из этого числа 79 орудий были гладкоствольными); на складах, помимо войсковых запасов, хранилось 15 млн. патронов и 3000 пудов пороха; продовольствием и фуражом крепость была обеспечена не менее чем на три месяца.

Гарнизон крепости насчитывал в ноябре 10 500 солдат и офице­ров регулярных войск, а с городским ополчением и конницей дохо­дил до 25 000—30 000 человек, — около 20 000—25 000 штыков и сабель. Укрепления были заняты постоянным гарнизоном, часть сил состояла в резерве. Комендантом крепости являлся Гусейн-Хами-паша, человек с твердой волей, но в военном отношении слабо под­готовленный.

К 22 октября войска оставленного под Карсом осадного отряда под общим командованием Лазарева со всех сторон обложили кре­пость и тем завершили ее блокаду.

Одним блокированием и измором взять крепость было трудно, так как при некотором сокращении норм выдачи она могла своими запасами продержаться шесть месяцев, то есть всю осень и зиму. Для русских войск зимняя блокада была почти невозможна, так как они не имели ни жилья, ни топлива, а продовольствие и фураж пришлось бы подвозить с далеких баз.

Точно так же невозможно было брать Каре путем постепенной осады. Это опять-таки было сопряжено с затяжной стоянкой русских войск под крепостью в течение осени и зимы, а также с трудностями ведения осадных работ в скалистом, а зимой и в промерзшем грунте.

Учитывая это, русское командование решило взять Каре штур­мом, подготовив его бомбардировкой турецких укреплений и города. Поэтому ближайшими мероприятиями осадного корпуса явилось сооружение осадных батарей. Их решено было построить 13, для чего надо было доставить из Александрополя 63 осадных орудия. Батареи предполагалось соорудить восточнее, юго-восточнее и юж­нее Карса. Расчет на разрушение укреплений правой группы в пер­вую очередь основывался на том, что они по сравнению с укрепле­ниями других групп располагались ближе всего к городу, и поэтому в случае взятия их штурмом легче всего было бы затем, захватить и город с его запасами, а если бы город был захвачен, не могли бы долго удержаться и укрепления второй, третьей и четвертой групп.

В ночь на 27 октября соорудили осадную батарею № 1. Она предназначалась для ведения огня по городу. К утру 5 ноября были сооружены и вооружены батареи № 3 и 5, предназначенные для обстрела Канлы.

Осадная батарея № 1 ежедневно выпускала по городу 70—80 снарядов и тем сильно беспокоила население и гарнизон. Чтобы подавить огонь этой батареи, комендант Карса стал каждый день в светлое время выставлять перед укреплением Хафиз-паши контраппрошную батарею. Огонь ее сильно стеснял действия рус­ской осадной батареи № 1. Лазарев, на которого было возложено командование всем осадным корпусом, принял решение захватить турецкую контраппрошную батарею вечером 5 ноября.

Турки опередили русских и с утра 5 ноября сами произвели вы­лазку из Канлы с целью захвата русских осадных батарей № 3 и 5. Вылазка эта была отбита прикрытием осадных батарей, после чего русские войска сами перешли в наступление, обратили турок в бег­ство и отбросили их обратно в Канлы.

Турецкая вылазка не помешала осуществлению плана захвата контраппрошной батареи вечером того же дня. Алхазов, которому была поручена организация захвата батареи, предназначил для этой цели две колонны. Первая, под начальством полковника Есипова, Должна была атаковать контраппрошную батарею с фронта, вторая, под начальством командира Кутаисского полка полковника Фа­деева, — атаковать контраппрошную батарею в охват ее левого фланга.

С началом захода солнца артиллерия обеих наступавших колонн открыла по турецкой батарее огонь, затем пехота Есипова атаковала турецкое прикрытие и заняла его позиции. По окончании боя колонна Есипова вернулась обратно.

Колонна Фадеева двигалась значительно правее и с наступле­нием сумерек потеряла всякую связь с первой. Продолжая и в тем­ноте двигаться по ранее взятому направлению, кутаисцы сбились и вместо контраппрошной батареи вышли почти к самому укреп­лению Хафиз-паши. Фадеев принял дерзкое решение — использовать внезапность и, не открывая огня, броситься на укрепление Хафиз-паши, штурмовать и захватить его своими восемью ротами.

Две стрелковые роты бросились на левый фас укрепления, три роты первого батальона двинулись занимать промежуток между укреплениями Хафиз и Карадаг, а со вторым батальоном Фадеев штурмовал укрепление в лоб. Роты первого батальона нарвались на фугасы и остановились, но второй батальон, преодолев высокий бруствер, во главе с Фадеевым ворвался внутрь укрепления. Турец­кий гарнизон частью был переколот и взят в плен, частью в панике бежал в город.

Сразу же после захвата Хафиза-паши комендант крепости бро­сил на него в контратаку сильные резервы. Кутаисцы отбили четыре контратаки и, продержавшись в укреплении несколько часов, отсту­пили- перед рассветом к своим войскам. Удерживать укрепления днем без подкреплений было невозможно. Кутаисцы привели с со­бой 78 пленных, в том числе десять офицеров, захватили штандарт и семь орудийных замков. Все потери кутаисцев составляли 54 человека, зато турецкие войска потеряли примерно 700—1000 че­ловек.

События 5 ноября, особенно блестящий подвиг кутаисцев, за который они получили георгиевские знамена, отбили у турецкого гарнизона охоту предпринимать какие-либо вылазки или угрожать русским войскам контраппрошными действиями. С этого времени закладка и сооружение остальных осадных батарей производились без всяких помех. Были сооружены все намеченные осадные бата­реи, а в ночь на 9 ноября западнее города установлены сверх плана еще десять батарей, вооруженных девятифунтовыми полевыми пушками. Наконец, 11 ноября под руководством начальника артил­лерии осадного корпуса полковника Каханова была начата бомбар­дировка турецких укреплений со всех осадных батарей.

Но хотя бомбардировка и началась, решение на штурм крепости еще не было принято, несмотря на то, что вся обстановка требовала немедленного штурма: турецкий гарнизон, по сведениям лазутчиков, уменьшился до 19 000 человек, моральное состояние его в связи с поражением Мухтара-паши под Деве-Бойну понизилось, население требовало от коменданта сдачи крепости — все это должно было облегчить русским войскам взятие Карса. К тому же наступали холода, горы уже начали покрываться снегом, а у русских войск не было полушубков, валенок, палаток. В этих условиях дальней­шее осуществление блокады или осады становилось невозможным.

Тем не менее, несмотря на очевидные преимущества штурма Карса, главное кавказское командование было против него, и идея штурма восторжествовала только благодаря энергичной поддержке Лазарева. После обсуждения на военном совете плана штурма кре-пости остановились на решении нанести удар с юго-востока по укреплениям первой группы.

Сначала намечалось в ночь на 13 ноября произвести сближе­ние, штурм же начать на рассвете 13 ноября. Затем эти сроки были отложены на 18 ноября, так как прошедшие дожди испортили дороги.

15 ноября в палатке Лазарева происходило совещание по обсуж­дению плана предстоявшего штурма. В начале совещания участники его попрежнему высказывались за то, чтобы за два часа до рассвета начать сближение, а с рассветом штурмовать. При дальнейшем обсуждении участники совещания высказали, однако, соображение, что, так как ночи стоят лунные и морозные, днем же начинается оттепель, выгоднее было бы и сам штурм произвести ночью. Лаза­рев присоединился к этому соображению и принял окончательное решение: с 19—20.00 17 ноября начать сближение и затем еще ночью с 17 на 18 ноября штурмовать. В штурме 18 ноября могло принять участие 32 000 штыков и сабель и 122 орудия. По диспозиции эти войска двигались на штурм 7 колоннами. Колонна генерала Кома­рова в 6 батальонов (4000 штыков) с 16 орудиями направлялась от Татлиджи штурмовать укрепление Чим; колонна подполковника Меликова в 3 батальона (1800 штыков), двигаясь правым берегом Карс-чая, с юго-запада овладевала укреплением Сувари, захваты­вала мост через реку и затем совместно с колонной Комарова штур­мовала укрепление Чим; колонна генерала Граббе в 5 батальонов (3400 штыков) с 8 орудиями и колонна полковника Вождакина штурмовали с обоих флангов Канлы; колонна генерала Алхазова в пять батальонов (3400 штыков) с 8 орудиями нацеливалась на штурм укрепления Хафиз-паши с прилегающими траншеями. В ре­зерве этой колонны двигались два батальона (1500 штыков) с 8 ору­диями. Всеми этими колоннами, кроме первой, должен был непо­средственно руководить Лазарев. Колонна полковника Черемиси-нова в 3,5 батальона (2000 штыков) с 4 орудиями использовалась для демонстрации против укрепления Лаз-тепеси. Действия этой ко­лонны, а также колонны Комарова и после перехода на западный берег реки Карс-чая колонны Меликова объединял Рооп. Наконец, седьмая колонна генерала Рыдзевского в 5 батальонов (3600 шты­ков) с 24 орудиями назначалась для демонстрации, по указаниям генерала Шатилова, против укреплений Араб и Карадаг. Общий резерв под командованием генерала Дена в 2 батальона, 2 эскад­рона (1600 штыков) с 24 орудиями располагался у развалин де­ревни Комацор. Всего в штурме принимало непосредственное уча­стие (без резервов и демонстрировавших колонн) 16 000 штыков.

Кавалерию решено было использовать в трех группах. Группа генерала Шереметьева (23 эскадрона и сотни) должна была от Чах-маура наблюдать за дорогами на Ардаган и Эрзерум, действовать против Чахмахских высот и связывать колонны Черемисинова и Рыдзевского. Группа генералов Щербатова (19,5 эскадрона и сотен) располагалась v Бозгалы и Кюмбета, прикрыв эрзерумскую дорогу. Группа подполковника Чавчавадзе (10 сотен) сосредоточивалась у верхнего Караджурана, а оттуда следовала к кичик-кевскому мосту для поддержания связи с войсками Роопа.

Ночной штурм Карса, имевшего сильные укрепления, мощную артиллерию и хорошую ружейную оборону, был наиболее целесо­образным, так как он лишал противника его преимуществ. Днем гарнизон крепости с занятых им командующих высот мог заранее, еще издали, обнаружить штурмовые колонны, верно определить, где намечается главный удар, а где демонстрация. В результате к угрожаемому пункту могли быть своевременно подтянуты ре­зервы, а штурмовые колонны еще с большого расстояния могли быть встречены огнем, сосредоточенным на направлении главного удара. Ночью все это было для противника невозможно.

Приоритет ночного штурма по праву принадлежит Фадееву. О захвате Фадеевым 5 ноября укрепления Хафиз-паши знал и го­ворил весь осадный корпус; не могли об этом не знать и все коман­диры осадного корпуса. Когда решался вопрос о штурме крепости, имелся в виду удачный пример Фадеева. «Благодаря хафизскому делу мысль о ночном штурме окончательно восторжествовала»(2). Но и при этом условии заслуга Лазарева велика. Уметь учиться у войск подхватывать исходившие от них совет и инициативу — черта подлинного полководца. Лазарев учел опыт Фадеева, приняв реше­ние о ночном штурме Карса.

Принятое решение было обеспечено рядом организационных мероприятий. Во все колонны были назначены команды саперов (673 человека) со штурмовыми лестницами (17), динамитом, зем­ляными мешками, шанцевым инструментом и т. п. Для стрельбы из захваченных турецких орудий или же, смотря по обстановке, для их порчи или увоза по колоннам были распределены команды артиллеристов (по десять человек) с запряженными передками де­вятифунтовых орудий и соответственным инструментом. Каждой колонне было придано по два — три проводника из местных жите­лей армян, одетых в русские шинели; они много помогли русским войскам(3).

Впереди штурмовых колонн должны были двигаться команды охотников, которые в предыдущие ночи во время своих поисков хорошо изучили местность. На сборных пунктах, откуда колоннам предстояло начать сближение, было приказано с началом штурма разжечь костры, которые ночью служили бы ориентиром для но­сильщиков и санитарных повозок. Особые меры были приняты для сохранения в тайне срока начала штурма и соблюдения внезапности удара. Войскам о штурме сообщили лишь в 16.00 17 ноября. Ко­лонны двигались, не открывая огня; курение, разговоры, сигналы на рожке воспрещались; артиллерия штурмовых колонн была оставлена позади (демонстрирующие колонны брали ее с собой). Пол­ковых собак привязали в лагерях, чтобы они не увязались со штур­мовыми колоннами и своим лаем преждевременно не выдали их движения. Первую информацию командованию о захвате того или иного укрепления следовало передать ракетными сигналами. Для этого каждой колонне были приданы ракетные станки и определен порядок подачи сигналов: по взятии Чима — две ракеты одновре­менно, по взятии Сувари — две ракеты разновременно, Канлы — три ракеты, Хафиза-паши — четыре. Для отправки донесений каж­дой колонне было придано по десять казаков, следовавших позади. Солдаты шли налегке, без ранцев. Выступая из лагеря, войска даже не снимали палаток, чтобы не встревожить этим турок.

Настала ночь на 18 ноября. Между 19.00 и 20.30 штурмовые колонны, соблюдая полную тишину, одновременно двинулись впе­ред. Они должны были занять исходное положение на таком рас­стоянии от объектов штурма, чтобы при одновременном начале движения все колонны могли подойти к ним в одно время. Турецкие войска не ожидали штурма.

По мере приближения к объектам штурма войска развертывали строй ротных колонн. Около 21.00 со стороны турецких укреплений раздались первые выстрелы. Часовые, обнаружив движение русских войск, приняли было его за обычные ночные поиски русских охотни­ков. Так же вначале расценило начавшуюся стрельбу и турецкое командование.

Именно в силу этого обстоятельства колонне Меликова без труда удалось оттеснить турецкие аванпосты, выдвинутые, как обычно, всего лишь на 200 шагов от укрепления Сувари. После этого колонна была встречена из укрепления сильным огнем. Не отвечая на выстрелы, охотники, а за ними роты кубанцев и стрел­ков бросились вперед и ворвались в укрепление. В течение пяти минут гарнизон штыковым ударом был частью сброшен в реку, частью вытеснен в город. Горсть русских солдат во главе с прапор­щиками Картвеловым и Малининым, преследуя турок, овладела не­большим укреплением, расположенным позади Сувари.

Колонна Граббе, подошедшая в Канлы в 22.00, будучи встре­чена огнем, бросилась в штыки и к 23.00 овладела правым бастио­ном. Туркам, однако, удалось удержаться в центральной части укрепления и в правом передовом редуте. Все попытки выбить за­севшие там турецкие войска не увенчались успехом. Граббе был при этом убит, командир гренадерского Перновского полка полков­ник Белинский и командовавший 1-м Кавказским стрелковым ба­тальоном майор Герич были заколоты штыками, много офицеров и солдат убито и ранено. Штурмующие залегли на скатах бруствера и в ожидании затребованных подкреплений вели жаркую пере­стрелку.

Узнав о неудаче в Канлах, Лорис-Меликов направил туда еще один батальон перновцев во главе с инженер-полковником Бульме-рингом, которому приказал взять под свое командование все находившиеся в Кайлах русские войска, а вслед за Тем направил туда Чавчавадзе с несколькими сотнями конницы, поручив ему объеди­нить действия колонны Комарова и колонны убитого Граббе. В 24.00 гарнизон правого турецкого передового редута сложил ору-жие, но в центральной части укрепления турки продолжали дер­жаться. Прибывший в Канлы Чавчавадзе спешил часть сотен и бросил их на помощь пехоте. Но самая существенная помощь при­шла со стороны колонны Вождакина.

Вождакин еще во время сближения был ранен пулей. На его место был назначен командир Имеретинского полка полковник Ка­расев; в ожидании его прибытия колонна задержалась. Охотники этой колонны, не зная о ее задержке, продолжали двигаться вперед и вышли точно к левому передовому редуту укрепления Канлы, штурмовали и взяли его. Услышав выстрелы впереди себя, колонна бросилась вслед за охотниками, но на бегу потеряла направление и разорвалась. Часть колонны вышла к траншее, соединявшей укрепление Канлы с укреплением Февзи-паши, прорвала ее, ворва­лась в находившийся за траншеей лагерь, штыками отбросила от­туда турок и сама втянулась следом за ними в город. Другая часть колонны взяла чересчур вправо, наткнулась на укрепление Февзи-паши, штурмовала и захватила это укрепление, а затем частично также втянулась в город вслед за бежавшими туда турецкими вой­сками. Охотники этой колонны разыскали Карасева и сообщили ему о тяжелом положении в Канлах. Карасев наспех собрал несколько рот, вызвал из укрепления Февзи-паши находившихся там севасто-польцев и прибыл в Канлы, куда Лазарез направил уже на под­держку из резерва полтора батальона. При помощи всех этих сил Карасев к 2.00 18 ноября занял левый бастион и вал центральной части укреплений Канлы. Турецкий гарнизон Канлы сосредоточился в центральной оборонительной казарме и в 16.00 сдался в плен во главе с Давут-пашей, и Канлы пали.

В колонне Алхазова события развивались исключительно бла­гоприятно для русских. В 19.00 войска выступили к укреплению Хафиз-паши, но почти сразу же были остановлены Лазаревым, ко­торый приказал задержаться и не продвигаться до получения даль­нейших приказаний. Прождав до 21.00 и не дождавшись никаких распоряжений, Алхазов услыхал шум боя других колонн и решил начать штурм. Движение должно было идти двумя колоннами: правой, полковника Фадеева, — из двух батальонов кутаисцев и одного батальона владикавказцев и левой, майора Урбанского, — из двух батальонов владикавказцев. Фадееву было приказано ата­ковать северо-восточный фас укрепления Хафиз-паши, а если можно будет, овладеть и укреплением Карадаг.

Колонна майора Урбанского должна была атаковать восточный и юго-восточный фасы Хафиз-паши. Бросившись на штурм Хафиз-паши, батальоны Урбанского смогли овладеть лишь его бруствером. Все попытки владикавказцев проникнуть внутрь укрепления отра­жались ружейным огнем гарнизона укрепления, засевшего в полу­разрушенной оборонительной казарме. Однако с помощью приведенных Алхазовым двух резервных батальонов в 23.00 укрепление Хафиз-паши все же было взято(4).

Колонне Фадеева прежде всего пришлось овладеть траншеями, расположенными к северу от Хафиз-паши, так как в противном слу­чае ее расстреляли бы из этих траншей фланговым огнем. Турец­кие войска из траншей бросились частью в город, частью к укреп­лению Карадага. Фадеев решил использовать благоприятный слу­чай и на плечах бежавших турок ворваться в укрепление Кара­дага. Пять рот под командованием Фадеева по крутым горным тропинкам взобрались на возвышенность, там он отрядил роту для захвата башни Зиарет, а сам во главе четырех рот бросился к укреплению Карадаг и через горжу ворвался внутрь укрепления. Удар был таким неожиданным, что турецкий гарнизон укрепления был совершенно ошеломлен и не смог оказать серьезного сопро­тивления. К 23.00 укрепление Карадаг и башня Зиарет были полно­стью в руках русских войск. Фадеев привел войска в порядок и до­нес о своем успехе Алхазову. Когда весть о неожиданном успехе колонны Фадеева дошла до Лазарева, последний немедленно при­казал Шатилову с его войсками прибыть на Карадаг для подкреп­ления Фадеева.

Выполняя поставленную им задачу, войска Шатилова ночью на 18 ноября демонстрировали против укрепления Араб, действуя в основном огнем. Эта демонстрация сильно помогла войскам Фа­деева, так как отвлекла все внимание турецкого гарнизона на север и северо-восток, в то время как Фадеев атаковал укрепление с горжи, то есть с запада и юго-запада. В 4.00 18 ноября колонна генерала Рыдзевского (из отряда Шатилова) начала отход; так же решил поступить и сам Шатилов, потому что никто его о ходе боя в других колоннах не информировал, а стрельба уже повсеместно утихала. В 5.00 Рыдзевский получил приказание Лазарева дви­гаться к взятому Фадеевым Карадагу. Рыдзевский принял решение использовать благоприятную обстановку и попытаться захватить Араб, не дожидаясь согласия на это Шатилова.

Колонна была повернута обратно, и Рыдзевский повел ее на штурм траншеи, соединявшей Карадаг с Арабом, рассчитывая по­сле захвата траншеи повернуть и штурмовать само укрепление с горжи. Тут действия колонны Фадеева помогли колонне Рыдзев­ского так же, как раньше войска Шатилова помогли колонне Фа­деева. Гарнизон Араба настолько отвлекся в сторону Карадага и так был занят его обстрелом, что почти до последнего момента не замечал приближения к траншеям трех батальонов абхазцев и двух батальонов гурийцев Рыдзевского.

К 6.00 войска Рыдзевского полностью овладели укреплением Араб и прилегавшими к нему траншеями.

При штурме абхазцы проявили немало доблести и отваги: пер­вым на вал взобрался по короткой лестнице унтер-офицер Рожников; отбиваясь от наседавших турок, он в то же Время втаскивал' на вал других солдат; фельдфебель Исаев, бросившись на штурм, забыл вытянуть шашку и потому первого напавшего на него турец­кого солдата он задушил руками, после этого он вытащил шашку и зарубил ею еще пять турок; барабанщик Демин ворвался в толпу турок и начал разить их направо и налево тесаком.

Овладев всеми укреплениями правого берега реки и ведя бой в городе, русские войска отрезали укрепления левого берега от их баз и источников воды, без которых левобережные укрепления долго держаться не могли.

Здесь может вполне законно возникнуть вопрос, почему комен­дант крепости Гуссейн-паша не использовал свои довольно значи­тельные резервы для нанесения контрудара русским войскам в тот момент, когда они еще не являлись полными хозяевами положения на правом берегу реки. Ведь если бы основные силы этих резервов еще ночью были введены на Карадагские высоты, а затем брошены оттуда в контратаку на укрепления первой группы, более чем веро­ятно, что русским войскам не удалось бы овладеть укреплениями Араб и Карадаг.

Объяснение этому надо искать в энергичных действиях колонн генералов Комарова и Черемисинова, которые значительно превы­сили то, что требовалось от них диспозицией на штурм.

У гарнизона крепости Каре после падения основных укреплений остался лишь один выход из создавшегося положения — попытаться прорвать кольцо окружения и спастись бегством. Такое решение и было принято комендантом крепости, но осуществление его носило в значительной мере стихийный характер. В 8.00 18 ноября с высот между Лаз-тепеси и Тохмахом начали спускаться густые и нестрой­ные толпы турецких войск, двигавшиеся в основном на запад.

К этому времени расположение русской пехоты западнее Карса не обеспечивало успешного решения задачи преграждения путей прорыва турецких войск из Карса. Задачу эту пришлось поэтому возложить на русскую кавалерию, и она была поставлена 14 эска­дронам и сотням Щербатова и 19 эскадронам и сотням Шере­метьева. Беспорядок и неорганизованность, с которыми шли на прорыв турецкие войска, благоприятствовали действиям русской конницы.

Меньшая часть турецкой пехоты была задержана русской пехо­той, отброшена обратно к укреплению Тохмас, окружена и взята в плен. Большей части турецких войск удалось прорваться через линию русской пехоты, но при этом они расстроились и раздроби­лись на отдельные группы, которые затем русская конница после­довательно окружала и брала в плен. Так было взято в плен 5000 человек восточнее Бозгалы, 3000 человек у Чифтлика и Джавры и примерно столько же к западу от Аравартана. Про­рваться удалось лишь небольшой группе в 30—40 турецких кава­леристов, в числе которых были и многие высшие турецкие началь­ники во главе с Гуссейном-пашей.

Всего 18 ноября было взято в плен 18 000 турецких солдат и офицеров, в том числе пять пашей. Кроме того, в госпиталях было взято 4500 больных и раненых. Захоронено было более 2500 турец­ких трупов. В качестве трофеев русским войскам досталось 303 орудия разного калибра, несколько тысяч ружей и огромные склады с запасами всякого рода.

Войска русского осадного корпуса потеряли около 2300 человек убитыми и ранеными, из них 1000 человек у Канлы.

Одной из важных причин успеха взятия Карса был выбор ноч­ного времени для штурма. Гарнизон турецких укреплений лишился возможности использовать свое основное преимущество: прицель­ный огонь с дальних дистанций. Турецкий огонь открывался с 200— 300 шагов и велся наугад. В силу этого русские войска несли не­большие потери. Это обстоятельство дало возможность вести штурм высокими темпами, с полным соблюдением внезапности, и создало выгодные условия для применения штыкового удара. Именно там, где внезапность была соблюдена, результаты штурма укреплений были наилучшими (под Суварями, Хафизом, Карадагом и Арабом). Там, где внезапность нарушалась, штурм не давал хороших резуль­татов (например, под Канлами). Следует положительно оценить меры, которые были приняты русским командованием для сохра­нения внезапности.

План штурма, изложенный в диспозиции, содержал ошибки, осуществление которых при штурме могло бы лишить русские войска победы. Лазарев в своей диспозиции был связан требова­ниями, которые ему предъявили главнокомандующий и Лорис-Ме­ликов. Первый предписывал: «Попытка же к овладению Карада­гом, как предприятие в высшей степени трудное, дозволяется только в случае таких благоприятных обстоятельств, которые вряд ли могут представиться, как то: полная паника обороняющегося»(5). Ему вторил Лорис-Меликов: «Попытка к овладению (Арабом и Карадагом. — Я. Б.) должна быть произведена лишь в том случае, если бы гарнизон турецкий, оставив или совершенно ослабив при­крытие своего укрепления, направился бы на плоскость для оказа­ния помощи войскам, защищавшим Хафиз, Сувари и Канлы»(6). Выходит, что главное командование Кавказской армии и Действую­щего корпуса планом штурма отвергло как раз то, что имело своим прямым следствием падение Карса, — взятие укреплений Араб и Карадаг.

Не на высоте было и руководство ходом самого штурма глав­ным русским командованием. Главнокомандующий в руководство штурмом не вмешивался, и это было, пожалуй, наилучшим, что он мог сделать. Генерал Лорис-Меликов руководил ходом штурма со­вершенно недостаточно. Более того, когда ему донесли о взятии Карса, он этому не поверил, заявив главнокомандующему: «Подождем телеграфировать государю, я поеду убедиться, в самом ли деле взят Карс»(7).

Наоборот, Лазарев сделал много для успеха штурма. В про­цессе подготовки штурма он принял меры, которые впоследствии блестяще себя оправдали во время штурма. Он широко организо­вал и систематически проводил ночные поиски русских разведчиков и охотников. Следствием этой поисковой деятельности было то, что сторожевые посты турецкого гарнизона были оттеснены почти к самым веркам крепости, а бдительность гарнизона была притуп­лена. Организовал Лазарев также борьбу с контраппрошными дей­ствиями гарнизона и демонстративные действия, без чего невозмо­жен был бы успех штурма. Диспозиция Лазарева удачно провела также нацеливание колонн на объекты штурма: части, штурмовав­шие их с фронта и фланга, двигались почти прямолинейно перед собой, что очень важно в ночных условиях. Лазарев заставил охот­ников тщательно изучать подступы к укреплениям (впоследствии это очень пригодилось) и организовал придачу колоннам провод­ников из местного армянского населения. Он подхватил весьма ценную инициативу своих подчиненных о переносе времени штурма на ночь, и это явилось одной из главных причин успеха штурма. Положительно следует расценить и руководство Лазарева в самом ходе штурма — он организовал захват Канлы после первой неудачи и подхватил инициативу Фадеева в захвате Карадага.

В ходе штурма колонны не получали от штабов даже информа­ции о развитии боя. Основное руководство ходом штурма легло на начальников отдельных колонн. Успех штурма в значительной мере обеспечила их удачная инициатива, восполнившая во многом и не­дочеты плана штурма, и недостаточность руководства со стороны высшего начальства. К таким инициативным начальникам надо отнести Фадеева, Алхазова, Рыдзевского. Каждый из них дал очень много для общего успеха штурма.

Нельзя считать, что в числе причин успеха штурма 18 ноября важную роль сыграло численное превосходство русских войск. Если исключить русскую кавалерию, которая в самом штурме почти вовсе не принимала участия, и демонстрировавшие колонны, то фактически с русской стороны на непосредственный штурм шло 15 000 солдат и офицеров(8).

Русская артиллерия также не могла нанести серьезного ущерба крепости во время подготовки штурма. Это объяснялось в основ­ном тем, что на ее вооружении не было орудий крупных калибров, и тем, что артиллерия часто применялась неправильно (неудачные позиции, неправильные методы стрельбы и т. п.). Но все же на­ряду с этим нельзя отрицать и того, что действия русской артилле­рии, предшествовавшие штурму Карса, несомненно, в какой-то мере ослабили моральную силу сопротивления турецкого гарнизона.

Падение Карса мало сказалось на ходе дальнейших военных действий на Кавказе. Несмотря на это, ночной штурм Карса 18 ноя­бря 1877 года надо отнести к числу славных боевых подвигов русской армии, которым вправе гордится русский народ. Каре в 1877 году был первоклассной по тому времени крепостью. Француз­ский военный агент, генерал де Курси, состоявший при Кавказской русской армии, уезжая на родину, заявил главнокомандующему: «Я видел Карские форты, и одно, что я могу посоветовать, это не атаковать их, на это нет никаких человеческих сил. Ваши войска так хороши, что они пойдут на эти неприступные скалы, но вы по­ложите их всех до единого и не возьмете ни одного форта»(9).

Русские войска 18 ноября доказали под Карсом, что они спо­собны штурмовать и брать сильные крепости, неприступные на взгляд западноевропейских военных специалистов.

Взятие Карса — сильной крепости — ночным штурмом одной пехоты было после суворовского штурма Измаила вторым случаем таких действий русских войск. Ничего подобного западноевропей­ское военное искусство не знало. Ночной штурм Карса являлся славной страницей русского военного искусства.

Помимо действий главных сил, некоторую активность в послед­нем этапе войны проявил Ардаганский отряд.

(1) Гиггпиус В. Осады и штурм крепости Каре в 1877 году, СПБ, 1885.

(2) Семашкевич. 158-й пехотный Кутаисский полк, Саратов, 1883, стр.62.

(3) См. С. О. Кишмишев. Война в Турецкой Армении 1877—1878 гг., СПБ, 1884, стр. 127.

(4) См. С. О. Кишмиш ев. Война в Турецкой Армении 1877—1878 гг., СПБ, 1884, стр. 442.

(5) Материалы для описания русско-турецкой войны 1877—1878 гг. на Кавказ­ско-Малоазиатском театре, Тифлис, 1907, Прилож., стр. 36.

(6) Там же.

(7) Мещерский В. П. Мои воспоминания, ч. II, СПБ, 1898, стр. 357.

(8) См. Материалы для описания русско-турецкой войны 1877—1878 гг. на Кавказско-Малоазиатском театре, т. VII, ч. I, Тифлис, 1910, стр. 516.

(9) Гиппиус; В. Осады и штурм крепости Каре в 1877 году, СПБ, 1885, стр. 410.

Вперед
Оглавление
Назад


Главное за неделю