Строители, скорее всего, поленились сделать ливневую
канализацию на дороге и проложили под асфальтом тротуара у обочины трубу. Так себе, не особо крупную, а ко
всему - неработоспособную. Чтобы вода достигла её
уровня, надо было пролиться вселенскому потопу. А лето
выдалось суховатое.
Откуда-то прибилась к нашему району молодая сучка.
Чёрная, как смоль. Без единого пятнышка иного цвета. И
почему-то стали часто видеть её прохожие подле этой
трубы. Даже прозвали её: Чернавкой. Потом стали подбрасывать ей съестное, кто что принесёт, то и дают: косточки,
рыбку, колбаски, а то и вовсе - хлеба. Она с благодарностью
принимала всё. Часть поедала, часть тащила в трубу. Да и
вела она себя как-то странно: смотрела прямо в глаза, не
заискивала, хотя хвостом слегка в знак благодарности
виляла. А хвост всегда держала трубой: верный знак собачьей гордости. И было явно видно, что той скоро щениться.
Так оно в скорости и случилось.
Ко всему надо бы добавить, что животные куда более,
нежели человек, обладают чувством самосохранения,
предчувствия даже природных явлений и, тем более, - катаклизмов. Поэтому удивлял выбор сучкой для обзаведения
потомством трубы, в общем- то предназначенной человеком
под канализацию. Но позже всё-таки подтвердились её
природные инстинкты: труба НИКОГДА не затоплялась.
Именно поэтому лёжку для своих первенцев она выбрала не
просто удачно, а верно. Кроме того, Чернавка, в отличие от других сучек, не становилась агрессивной при обзаведении
приплодом. Нет, скорее всего, она была замечательной
матерью. Молнией носилась по перелеску за тротуаром в
поисках пищи: щенки требовали своё и, как позже выяснилось, их было пятеро. Подношения жильцов окрестных
домов брала исключительно из рук, либо с подосланной
газетки, небрежно брошенное съестное игнорировала. Будто
и не замечала его вовсе.
«Вот ведь, посмотрите на неё: какая гордая, не нравится,
что бросила ей обрезки колбасные! Вон, как хвостом зло
дёрнула. Смотри-ка ты, ну и сиди голодная!», - со злобой
сказала дамочка и пошла восвояси. Но я заметил, что позже
Чернавка всё же подобрала кусочки: щенки становились всё
больше и хотели, есть постоянно. У бедняги ввалились бока,
а на морде выразились глаза. Но униженно смотреть и выпрашивать подаяние она не стала.
У Чернавки появились свои знакомые среди прохожих.
Она ещё издалека начинала помахивать им хвостом. А её,
черные как смоль щенки начали временами выглядывать
из своего убежища - трубы. А то и вовсе выкатывались на
травку и затевали игры. Какая-то добрая душа принесла
щенкам чашку с едой, и теперь подношения складывали
туда. Чернавка суетилась подле, благодарно повизгивая.
Щенки благоразумно шмыгали в трубу и оттуда наблюдали
за матерью и людьми.
Тем временем буйство разнотравий обозначило приход
лета. Окрепшие малыши всё меньше пользовались убежищем, чаще попросту отбегали в сторону перелеска. А Чернавка таскала еду из чашки в густую траву, где тявкали
подросшие щенки. Всё дальше от трубы - логова уходило
семейство. У недавно щенячьих мордашек стали проглядываться клыки, появился угрожающий рык, стали закручиваться вверх хвосты. А однажды восхищённые прохожие
наблюдали, как Чернавка со своим повзрослевшим выводком
взяли в клыки забредшего здоровенного «полкана». А поводом для свары послужила добытая, скорее всего на соседнем базаре, худосочной самкой увесистая кость. На неё же претендовал «полкан» - чужак. Но, стоило ему взять кость в зубы
половчее, как в шею ему вонзились клыки Чернавки. Тут же
пиявками вгрызлись псу в пах едва ли не молочными зубами
все щенки разом. Бросив кость, «полкан» взвыл от боли. И
кончилось тем, что лохматый бродяга еле унёс ноги, поджав
хвост под самое брюхо - позорный признак побеждённого.
Чёрными колобками бежало за ним, лающее почти по -
щенячьи, чернавкино семейство.
Авторитет самки с выводком рос день ото дня. Даже
сильные кобели, гроза пришлых собак, предпочитали не
связываться с «шайкой чёрных». Дело в том, что все щенки
Чернавки имели такой же безупречный угольный окрас.
Но, вопреки суждениям о беспородных собаках, весь
собачий молодняк любил поиграть с детворой микрорайона. Чему многие, особенно состоятельные родители, были
«не особо рады», а скорее враждебны: завидев щенков,
отгоняли их камнями.
Утро одного из выходных дней огласилось леденящим,
душераздирающим собачьим воем. Многие, несмотря на ранний
час, повыходили на балконы, а то и на улицу . А там, на бугорке у
перелеска, любимом месте игрищ щенков с ребятнёй сидела
Чернавка, задрав к небу голову и выла…Неподалёку валялись
окровавленные трупики всех её пяти единокровных малышей.
Их тельца как будто снова приняли вид тех самых кутят из
трубы, вылезших на белый свет. Теперь в их открытых глазах
был немой вопрос: «Люди, ну кому мы помешали?!». А Чернавка выла, пока её не прогнал какой-то «сердобольный» житель.