Важное
На крупнейшей британской верфи произошел пожар
"Новая ЭРА" 
|
ДАЛЬНИЙ ВОСТОК - ИСКОНИ РУССКАЯ ЗЕМЛЯ Необъятный Дальний Восток, лежащий за коренною Сибирью, — Забайкалье, Приамурье, Уссурийский край и Приморье, Сахалин и Курилы, Камчатка и Чукотка — является искони русской землей, освоенной на протяжении многих веков великим русским народом. Присоединение Дальнего Востока было заключительным звеном поступательного движения русских за «Большой Камень»(1) — Урал. Официальное присоединение «Новой Сибирской. Земли» к Московскому государству произошло в результате походов Ермака (1581 — 1585 гг.) и приурочивается к 1582 году. Однако, как это удалось установить советским исследователям, русские появились в Сибири гораздо раньше. Это были не завоеватели, а простой мирный промышленный люд. Предприимчивые и свободолюбивые люди уходили за Урал от гнета и бесправия, от преследования царских властей. Так задолго до известных исторических дат русские землепроходцы и мореходы попали на Ямал, обогнули Таймыр, достигли Индигирки, появились на Камчатке, Курильской гряде и в Русской Америке — современной Аляске. Поход Ермака, ставший предприятием огромной государственной важности и подготовивший падение Сибирского ханства, открыл ворота для массового проникновения русских за Урал. С тех пор началось неутомимое движение русских «встречь солнца», на восток, к естественным рубежам России на Тихом океане. В своем стремлении вперед, в новые «дебри плодовитые», промышленники, казаки и другие служилые перебирались из одних речных бассейнов в другие, переваливали через хребты, преодолевали бурные воды Ледовитого океана. По большим и малым рекам и разделявшим их волокам они попали с Оби на Енисей, с Енисея по Нижней Тунгуске на Вилюй, а оттуда на великую реку Лену. Движение русских людей к побережью Восточного океана(2) началось из Якутского острога(3), заложенного в 1632 году сотником Бекетовым, и происходило в нескольких направлениях. Первыми появились на тихоокеанских берегах томские и красноярские казаки, посланные в 1637 году из Якутска во главе с атаманом Дмитрием Копыловым. Часть этого отряда, под началом Ивана Москвитина, отправилась на «большое море-окиян, по тунгусскому языку на Ламу»(4). В 1639 году казаки вышли к устью впадающей в Охотское море реки Улья и поставили там зимовье — первое русское селение на Тихом океане. Они пробыли на Охотском побережье два года и разведали его к северу до Тауйокой губы и к югу до устья Уды, где также был основан острожек. В 1642 году отряд вернулся в Якутск и принес полученные от охотских эвенков(5) сведения об Амурском крае. В следующее трехлетие (1643—1646 гг.) горсть отважной вольницы под предводительством письменного головы(6) Василия Пояркова положила начало проникновению русских в Даурию (Приамурье). Поярков первым совершил плавание по Амуру и Охотскому морю и доставил известия о них, а также о Сахалине и Шантаоских островах. Честь занятия Амура принадлежит Ерофею Хабарову, отправившемуся туда вслед за Поярковым (1649— 1653 гг.). Благодаря сообщениям Москвитина, Пояркова и Хабарова «страна по Амуру прослыла райской по Сибири землею», что «против всей Сибири украшена и изобильна». Слухи о богатствах и плодородии этой страны вызвали массовое переселение русских во вновь обретенную землю. К 80-м годам XVII века России принадлежали уже все Приамурье, Уссурийский край и часть бассейна Сунгари. На всей этой обширной территории были разбросаны русские острожки (Албазинский, Амгунский, Анчанский, Делинский, Зейский, Кумарский, Косогор-ский и др.), поселки, однодворки и заимки русских хлебопашцев (Андрюшкина, Игнатина, Озерная и многие другие). В продолжение почти трехсот лет, начиная с середины XVII века, Дальний Восток являлся обетованным местом, куда были направлены устремления вольнолюбивых русских людей, искавших выхода из нищеты и неволи. Одновременно началось проникновение русских на берега Тихого океана с севера. Михаиле Стадухин пришел в 1647 году по сухопутью с Колымы на Анадырь, впадающий в Берингово море, а оттуда «со товарищи своими, на лыжах, с нартами за Нос, на Пенжину реку» и на другие реки Охотского моря до Охоты на юге включительно. Так впервые появился русский люд в самом глухом тогда северном углу «Ламы», ныне цветущем Корякском национальном округе. Вошедшим в историю плаванием Семена Дежнева в 1648 году из устья Колымы к Анадырю было доказано существование морского прохода из Ледовитого океана в Тихий. Дежневу принадлежит мирового значения заслуга открытия пролива, названного позже Беринговым(7). За десять лет (1639—1649 гг.) русские разведали все побережье Охотского моря, от устья Амура до Пенжины, и Колымско-Чукотское побережье, от Колымы до Анадыря. Движение русских в приморские земли завершилось походом казаков Луки Морозко и Владимира Атласова на Камчатку (1696—1697 гг.). Вслед за тем были присоединены к России последние дальневосточные земли — Курильские острова(8). В 1711 году камчатскими казаками, во главе с Данилой Анциферовым и Иваном Козыревским, был осмотрен первый Курильский остров Шумшу, а в 1713 году тот же Иван Козыревский, кроме Шумшу, побывал на острове Парамушире(9). Во время этих посещений казаки собрали подробные сведения о всей Курильской гряде и лежащей за ними Японии. Таким образом, к концу XVII века как южные районы Дальнего Востока (Приамурье, Приморье), так и все северные его окраины (Охотско-Колымский край, Камчатка, Чукотка) были российскими владениями. В первые десятилетия нового, XVIII века происходит упрочение власти России в этих местах, освоение их русским народом и дальнейшее распространение русских по побережью Тихого океана. Первая Камчатская экспедиция капитана Беринга (1725—1730 гг.), посланная Петром I с целью найти путь в Индию и Китай через Северный Ледовитый океан и установить, соединяется ли Азия с Америкой, впервые прошла вдоль всего восточного побережья Камчатки и Чукотки, подтвердила существование разделяющего Азию и Америку пролива и Диомидовых островов в этом проливе, открыла острова Карагинский и св. Лаврентия. Экспедиции этой не удалось, однако, увидеть противолежащие Чукотке северо-западные берега Америки. Честь этого открытия принадлежит подштурману Ивану Федорову и геодезисту Михаилу Гвоздеву — участникам Чукотской экспедиции (1727—1732 гг.), инициатором которой был якутский казачий голова Афанасий Шестаков. В августе 1732 года Федоров и Гвоздев увидели «Большую Землю» — Америку и стали на якорь около берега (видимо, к северо-востоку от современного мыса принца Уэльского), затем они «пошли подле земли к южному концу». Эти мореплаватели были первыми европейцами, увидавшими американские берега выше 40° северной широты; они же открыли остров Укивок (Кинга) и описали острова Диомида (или Гвоздева). Имена Федорова и Гвоздева полузабыты в истории тихоокеанского мореплавания. Последовавшая вскоре новая Берингова экспедиция затмила славный подвиг скромных тружеников моря. Вместе с тем только благодаря этой экспедиции стали известны обстоятельства плавания Федорова и Гвоздева. Замечательные труды Второй Беринговой экспедиции (1733—1742 гг.) широко известны. Северный отряд экспедиции открыл часть материка Америки между 55°5' и 60° северной широты (в районе мыса св. Илии и острова принца Уэльского) и многочисленные острова от крайне восточного Каяк до самого западного острова Беринга (Кадьяк, Укамок, Евдокеевские, Шумагинские, Лисьи, Умнак, Андреяновские, Крысьи, Ближние). Предпринятые после этого промышленниками и казаками плавания из Охотска и Камчатки на восток увенчались открытием всей Алеутской гряды. В 1761 году русские (промышленные люди купца Бечевина) впервые появились на американском материке, на берегу Исанахского пролива, между Аляской и островом Унимак. В последующее время российские владения, благодаря деятельности Российско-амдриканской компании, распространились на морских побережьях и внутри самого материка и дошли до Калифорнии, где в 1812 году на побережье небольшой бухты около залива графа Румянцева и реки Славянка возникло самое южное в Америке русское поселение — Росс. Русские были и первыми европейцами на Сахалине. Первоначальные вести о нем сообщил, как упомянуто, Василий-Поярков в 1646 году. Участник Второй экспедиции Беринга мичман Шельтинг обогнул Сахалин с северо-востока и прошел вдоль всего восточного побережья до пролива Лаперуза. Шельтинг был первым европейцем, попавшим на остров с севера и описавшим его берега. Плававший здесь за его лет до этого голландец Фриз подошел к Сахалину с юга и, не заметив пролива между ним и островом Иессо (Хоккайдо), принял Сахалин за часть последнего. В 1805 году известный русский мореплаватель Крузенштерн сделал опись северо-восточных берегов Сахалина и присоединил к России посещенные им места (мыс Терпения, бухта Лососей и др.). В следующие годы (1806— 1807 гг.) лейтенанты Давыдов и Хвостов осмотрели все восточное побережье, заняли южную оконечность острова (залив Анива) и в знак принадлежности острова России поселили там пять матросов. Но не все открытые и обжитые русскими людьми земли оставались постоянными владениями Российского государства. Вследствие экономической отсталости России, а главное — недальновидной политики царского правительства, наиболее губительно сказавшейся «а тихоокеанских рубежах, некоторые из этих земель (Приамурье, Курилы, Сахалин) оказались впоследствии отторгнутыми от России и были воссоединены с нею окончательно лишь в советскую эпоху. Несмотря на это русский народ никогда не переставал считать их своими исконными владениями. Особенно ярко проявлялось это на Амуре. Освоенные русскими многочисленные места в Приамурье никогда не принадлежали Китаю. Маньчжурские власти, правившие в то время Китаем, только еще начинали интересоваться Амуром. Узнав о появлении на Амуре русских, маньчжуры пытались вытеснить их оттуда, но потерпели неудачу. Однако московское правительство ограничилось только основанием в верховьях Шилки Нерчинского острога (1654 г.) как опоры русского влияния на Амуре. Не присоединяя Приамурья, московские власти в то же время и не оказывали никакой помощи находившимся там казакам, служилым и промышленным людям. Предоставленные собственным, крайне ограниченным силам, русские оказались в тяжелом положении. Тем не менее они упорно оставались в новообретенных землях, строили там городки и зимовья, заводили пашни, мельницы, рыбные ловли. Между тем натиск маньчжурских властей все усиливался. Против незначительных русских сил посылались пехота, конница, артиллерия, флот. Все это побудило, наконец, московское правительство предпринять переговоры с Китаем об установлении границ в Приамурье. Этот первый период в истории Амурского края завершился Нерчинским трактатом 1689 года, первым в истории договором между Китаем и европейским государством. В трактате была точно установлена только западная граница в бассейне реки Шилки. Дальше к востоку, в сторону моря, рубежи были определены Хинганскими горами, направление которых в те времена никому не было известно. Все громадное пространство между Хинганским хребтом и рекой Уда(10) осталось совсем не разграниченным. Туманная формулировка Нерчинского договора отторгнула формально, по мнению русского правительства, Приамурье почти на 170 лет от России. Полагая, что эти территории отошли к Китаю, правительство пыталось неоднократно, но безуспешно разграничить точно владения и добиться плавания по Амуру. Но и Китай в течение всех этих 170 лет тоже не считал Приамурье своим владением. Маньчжурское правительство, добившись запрета плавания русских по Амуру и в то же время опасаясь могущественного соседа, ничем не проявляло власти в Приамурье. В результате все среднее и нижнее течение Амура продолжало оставаться в том же самом положении, в каком застал эти места Поярков в 1644 году. Мало того, обитавшие там до появления русских земледельческие племена (дауры, дючеры, гогули) были переселены по распоряжению маньчжурских властей в Маньчжурию. Все левобережье Амура, не принадлежавшее, ввиду неясности границ по Нерчинскому договору, ни России, ни Китаю, было заселено лишь туземцами охотниками и рыболовами (гольдами-нанаями, ульчами, гиляками-нивхами). Китайские селения, посты и караулы там отсутствовали, и перечисленные племена оставались не зависимыми от Китая. Маньчжурские и китайские купцы посещали Амур самовольно, без ведома властей. Российское правительство также не проявляло особого интереса к этому краю. Иначе, однако, рассудил простой русский люд, сознававший исконную принадлежность Приамурья России. Нахлынувшие во второй половине XVII века на Амур русские не покинули обжитых ими мест и после Нерчинского договора. Они остались в самых глухих таежных уголках Дальнего Востока и проникали, спускаясь по Амуру, все дальше и дальше вглубь края. Потомки этих первых поселенцев (вологодцев, вятичей, пермяков и т. д.) образовали впоследствии два особых казачьих войска — амурское и уссурийское. Не прекратилась после трактата 1689 года и тяга на Амур новых переселенцев. Несмотря на запрет русских властей и устройство в устье Олекмы заставы «для обереганья дороги в Даурию», туда продолжали уходить казаки, государственные крестьяне, охотники-промышленники, беглые каторжники, преследуемые властями старообрядцы разных толков. Они сооружали в дебрях Приамурья поселки и скиты и явились там пионерами земледелия(11). Одни названия населенных пунктов Амурского и Уссурийского края (Вятское, Пермское и др.) говорят о происхождении их основателей. К концу XVIII — началу XIX века владения русского народа простирались далеко за пределы азиатского побережья Тихого океана. Необходимым условием закрепления за Россией этих владений было освоение тихоокеанских вод. Мореплавание, сделало возможным заселение русскими грандиозных окраин северо-востока Азии и северо-запада Америки — от Тугура и Уды до Болышерецка и Урупа на Охотском море, от Петропавловска-на-Камчат-ке до Ситхи и колонии Росс на Тихом океане. Заселение русскими берегов Тихого океана происходило так стремительно и широко, что вся северо-западная часть этого океана стала к концу XVIII века внутренним русским морем. Гигантское кольцо русских поселений превратило Охотское и Берингово моря во внутренние российские воды. Всеми этими приобретениями наша родина обязана простым русским людям — землепроходцам и мореходам. Документы той эпохи рисуют нам замечательные образы людей XVI—XVIII веков, потомков предприимчивых новгородских ушкуйников и поморов, выходцев из древних русских земель — Устюга Великого, Суздали, Соли Вычегодской. Мужество, необыкновенная выносливость и стойкость сочетались у них с горячей любовью к родине и исключительной скромностью. Скупыми, без бахвальства, словами рассказывают они в своих «отписках», как пришлось им «многие годы всякую нужду и бедность терпеть, сосновую и лиственную кору есть и великую скверну принимать...» В самых тяжелых условиях, плавая без карт и описей, по сметке и догадке, несли они десятки лет «дальние службишки», показывая высокое сознание долга и беспримерную ревность в приискании пользы государству. Не удивительно, что подвиги землепроходцев XVI— XVIII веков не только вызывали интерес и восхищение передовых людей дореволюционной России, но и сейчас привлекают особенное внимание советских исследователей, восстанавливающих подлинную историю Сибири и Дальнего Востока, которая творилась не в недрах московских приказов, а потом и кровью простого народа. Сибирский краевед Н. Щукин писал более ста лет назад: «Мы знаем историю Пизарро, историю Кортеса, Веспуччи, но знаем ли мы Василия Пояркова, Ерофея Хабарова, знаем ли Ануфрия Степанова, знаем ли сотника Дежнева?.. Покуда будем мы возвышать русский дух иностранными примерами? Зачем не искать великих дел в нашей истории?!» Необычайно быстро, менее чем за шестьдесят лет, землепроходцы преодолели огромные пространства от Урала до Тихого океана. Присоединение в столь короткое время одной из величайших и малодоступных областей земного шара представляет необыкновенное в истории событие. Трудно в кратких словах оценить в полной мере значение его для России. Сошлемся лишь на следующее мнение историка прошлого века Замысловатого, который писал, что с присоединением Сибири к России «исторической деятельности русского народа открылось новое великое поприще, явились новые неиссякаемые источники материальных средств, и еще неведомая образованному миру значительная часть азиатского материка выступила из мрака неизвестности. Сибирь стала частью всемирной культурной области, и это событие имеет такое же всемирно-историческое значение, как и открытие западно-европейскими народами новых земель в конце XV века ив начале XVI века». Прибегая к такому же сопоставлению, один из крупнейших европейских 'географов, немец Пешель, указывал, что в то время как в Северной Америке европейцы после трех с половиною веков все еще не достигли окраины страны, — русским понадобилось только полстолетия для преодоления пространства от Оби до Тихого океана. Русские, от промышленников XVII—XVIII веков до ученых и мореплавателей XVIII—XIX веков, были и первыми исследователями северных вод Тихого океана. Они открыли загадочную восточную часть «Татарии» (Сибири) и стерли много белых пятен с мировой географической карты. И тут первое по времени и наиболее почетное место занимают землепроходцы. Простые, обычно неграмотные люди проявляли огромную любознательность к неведомым странам и внимательно подмечали все новые, поражавшие их явления. Казачьи «отписки» и «сказки», допросы и «расспросные речи» служилых, изъяснения и записи промышленников содержали ценнейшие сведения о природе и людях вновь обретенных земель. Первые мореходы приобрели большие практические знания в полярной и тихоокеанской навигации и далеко опередили в этом отношении европейцев. «Каких трудов и несчастий избавились бы голландские и английские мореходы, если бы могли пользоваться гидрографическими познаниями, которые в Великом Новгороде известны были за несколько сот лет до этого», — писал русский историк конца XVIII — начала XIX века Лерберг. Благодаря землепроходцам страны, лежащие на берегах Тихого океана, появились впервые на географических картах («чертежах») и в сопутствовавших им описаниях («росписях») XVII—XVIII веков. Западноевропейские труды того времени о северной Азии были построены в основном на сообщениях землепроходцев. Со второй четверти XVIII столетия начались подлинно научные исследования Дальнего Востока и смежных стран. Они осуществлялись в течение XVIII и XIX веков учеными-путешественниками и военными моряками. Самые разнообразные отрасли знания — география и геология, гидрография и гидрология, ботаника и зоология, история, этнография и языкознание — обогатились известными трудами Крашенинникова и Штеллера, Биллингса и Са-рычева и многих других. Замечательный вклад в изучение Тихого океана сделан отечественными кругосветными мореплавателями—Крузенштерном и Лисянским, Головниным, Лазаревым, Литке и др. За период с 1803 по 1849 год было совершено тридцать шесть кругосветных плаваний, и Россия заняла в это время первое место в мировом дальнем плавании и научном исследовании океанов. Во время кругосветных плаваний (экспедиций) было совершено много географических открытий, исправлены координаты и описи открытых ранее островов, разрешено много неясностей старой географии, опровергнуты многочисленные иностранные «открытия» разных мифических земель, найдены новые морские пути из Приморья и бассейна Амура на Камчатку и Чукотку, в Америку (с запада) и Японию (с севера), в Китай, Калифорнию и на Сандвичевы острова. Проведенные экспедициями исследования положили основание новой науке — океанографии; участники экспедиций засняли и описали значительную часть тихоокеанских берегов, сделали ценные наблюдения над первобытными племенами островов Тихого океана. Русские были и пионерами новой культуры на далеком северо-востоке Азии и северо-западе Америки. Промышленники, служилые казаки и их потомки явились первыми поселенцами в этих местах. С их приходом началось проникновение русской народной культуры на совершенно дикие, лежавшие далеко в стороне от цивилизованных стран тихоокеанские окраины. Русские завезли туда лошадей и рогатый скот, стали развивать земледелие, промышленность, торговлю. В глухие, чрезвычайно отсталые места проникали новые формы производства, развивались разделение труда и обмен, создавались более высокие типы хозяйства и быта. Первобытные, не вышедшие еще из стадии родового строя, охотничьи племена получили от русских новые средства производства, заимствовали у них новые отрасли труда, узнали более совершенное жилище и домашнюю утварь, пищу и одежду, школу и больницу... Такое прогрессивное влияние охватило и Приамурье, и Курильские острова, и Камчатку — все дальневосточные окраины. Громадное культурное влияние русского народа не раз отмечалось и старой литературой, мало освещавшей, как правило, историю народа. «Горсть казаков и несколько сот бездомных мужиков перешли на свой страх океаны льда и снега, и везде, где оседали усталые кучки в мерзлых степях, забытых природой, закипала жизнь, поля покрывались нивами и стадами, и это от Перми до Тихого океана», — писал Герцен в своем знаменитом «Колоколе» в 1859 г., отмечая громадную культурную роль русских людей на окраинах. Весьма знаменателен также тот исторический факт, что присоединение дальневосточных окраин к России не имело для коренных жителей тех гибельных последствий (зачастую полного вымирания), которые постигли (и постигают на наших глазах) колониальное население США, Англии и других «просвещенных» стран. Русские, проникая в новые места, стремились обычно наладить мирные отношения с туземным населением и воздействовать на него в культурном направлении. Замечательные образцы гуманного отношения к отсталым племенам, населявшим берега и острова Тихого океана, показали русские военные моряки — Крузенштерн, Головнин, Литке и др. Неудивительно, что и к себе они встречали со стороны этих племен доброжелательное отношение. Характерно, что испытавшие гнет других государств народы прекрасно сознавали преимущества своего положения как подданных России. Очень яркие сообщении об этом приводят и старые и более поздние путешественники— тот же капитан Головнин, Невельской, Буссе, Ар-сеньев и др. Айны Курильских островов и Сахалина видели в русских своих защитников и освободителей от жестокого ига японцев. С такою же радостью встречали русских и эвенки Сахалина, переселившиеся туда с материка, не признававшие власти японцев и продолжавшие считать себя подданными России. Выдающийся прогрессивный деятель и патриот, исследователь Азии полковник генерального штаба Венюков, посетивший Приморье и Уссурийский край вскоре после воссоединения их с Россией, сообщает следующие впечатления от общения с нанаями: «Гольды благословляют судьбу за то, что, наконец, на Уссури появились русские, столь умеющие владеть подчиненными им инородцами без отягчения их участи и уже давно ожидаемые там, как избавители от жестокого ига манчжуров». Гнет, насилия, эксплуатацию народы Дальнего Востока, как и всей Сибири, испытывали от царских воевод и купцов, а в простом русском люде — крестьянах прежде всего — они видели своих друзей. Вполне понятно поэтому, что жившие веками в добрососедских отношениях с русским народом племена вставали бок о бок с русскими старожилами на защиту российских владений от пытавшихся захватить их иностранных хищников. Так было не раз с камчадалами, алеутами, орочами и другими племенами Дальнего Востока. Особенно ярко патриотические чувства их проявились в советскую эпоху, когда у возрожденных Октябрем отсталых народов родилось совершенно новое сознание, новое по качеству чувство советского патриотизма и содружества с другими народами страны. Особенно замечательны были прогрессивные последствия присоединения к России Аляски — Русской Америки. За время деятельности Российско-американской компании(12) сооружено было много новых селений промышленников на островах и материке. Заселились и обстроились пустынные острова Берингова моря (Прибыловы, Командоры, Алеутские) и Аляскинского залива (Кадьяк, Афогнак, Ситха). Русские поселки возникли на американском материке — на берегах заливов Кенайского и Чугацкого, Якутата, Бристольского и Нортон. Появились гавани «Трех святителей», Николаевская, Павловская, Констан-тиновская, Деларовская, Капитанская и крупный порт Ново-Архангельск. Созданы десятки крепостей и редутов на побережьях и внутри материка (Александровская, Павловская, Георгиевская, Николаевская, Симеоновская и многие другие). Кроме этих постоянных населенных пунктов, было много временных, на сезон промысла, разбросанных в разных местах. Исключительно богатый вклад сделан русскими в изучение Русской Америки. Промышленники и служащие Российско-американской компании, миссионеры и моряки исследовали приморские и внутренние районы страны и дали первые сведения о населении и природных ресурсах: растительных и животных богатствах, минеральных источниках, полезных ископаемых до знаменитого аляскинского золота включительно. Труд миссионера Вениаминова пользуется мировой известностью, а работы военных моряков Врангеля, Загоскина, Тебенькова, Хлебникова сохранили свое значение и внаши дни. Российско-американская компания создала большое разнообразное хозяйство. Важное место занимали добыча морских и наземных пушных зверей, рыболовство и китобойное дело. Лесообрабатывающая промышленность насчитывала семь «пильных» заводов с паровыми и водяными установками и паровой лесопильный плашкоут. Возникли крупное судостроение, металлообрабатывающее, мукомольное, жиротопенное, суконное, кожевенное и кирпичное производства, солеварение, смолокурение, разработки угля, железа, извести. Создана своеобразная «ледяная промышленность»: на Ситхе и Кадьяке происходила заготовка льда для вывоза в Калифорнию. Предприятие было оборудовано ледниками, пристанями, дорогами, лесопилкой. В колониях работали различные мастерские: столярные, бондарные, мелкого судостроения, кузницы, слесарни, прядильни, токарные, ткацкие, чугунолитейные. Заведено было и сельское хозяйство — животноводство, посевы овощей, картофеля и зерновых культур. Крупные размеры приняла внешняя торговля. Вывозились пушнина, китовый ус, моржовая кость, табак, свечи, воск. Ввозились зерно, бобы, жиры, соль, мыло и пр. Оживленные торговые сношения установились, помимо метрополии, с США, Калифорнией, Чили, Канадой, Гавая-ми и Филиппинами, Китаем, Англией, Персией, Турцией. Устроены впервые школы и больницы. В колониальных училищах представители местных племен и креолы(13) учились грамоте и письму, счетоводству, морскому делу. Окончившие отправлялись в Иркутск, Москву и Петербург «для обучения наукам, мастерствам и ремеслам». В штурманском училище, в Кронштадте, проходили мореходное дело креолы, ставшие впоследствии прекрасными моряками: Архимандритов, Кашеваров, Беземан. Многие креолы сделались офицерами и крупными служащими Компании. В результате разнообразных забот о населении Русской Америки даже там, несмотря на постоянные враждебные происки англо-американцев(14), сложились подлинно дружелюбные отношения между русскими и туземцами. Далекий от добрых чувств к России английский мореплаватель Ванкувер сообщал в конце 90-х годов XVIII века следующее: «Я с чувством приятного удивления видел спокойствие и доброе согласие, в каком русские живут между самыми грубыми сыновьями природы. Покорив их под свою власть, они удерживают влияние над ними не страхом победителей, но, напротив того, приобретая любовь их благосклонным обращением... Русские находятся на весьма дружественной ноге со всеми жителями края». Столицей Русской Америки был порт Ново-Архангельск, крупнейший административный, промышленный и культурный центр северо-западных, в ту пору отечественных вод Тихого океана. Там была крупная крепость и находилось много промышленных предприятий и культурных учреждений, до театра, картинной галереи и библиотеки включительно. Около Ново-Архангельска, на Японском острове, открылась академическая обсерватория для магнитных наблюдений. Возникли там и единственные на всем северо-западе Америки крупные верфи, строившие суда (в том числе и первые в этих водах паровые) и ремонтировавшие американские корабли до устройства адмиралтейства в Сан-Франциско. Деятельность русских на Тихом океане была высоко оценена просвещенным человечеством. Заслуги их были признаны прежде всего Америкой, В 1893 году правительство США обратилось с просьбой к русскому правительству об участии России в Колумбовой выставке (в Чикаго) по случаю 400-летия открытия Америки. Американские министерства (военное и иностранное) сообщили, что «в Америке выражено общее желание, чтобы успешные попытки русского правительства в открытии Аляски были представлены подлинным отчетом капитана Витуса Беринга за его путешествие от 1738 по 1742 год, во время которого Аляска была открыта». Просьба США была уважена, и Россия заняла на Колумбовой выставке подобающее ей место. Российско-американская компания просуществовала около семидесяти лет (1799—1867 гг.). После Крымской войны, обнажившей всю гнилость самодержавного режима в России, судьба восточных колоний была решена. Вся Аляска и почти все тихоокеанские острова (Прибыловы, св. Лаврентия и Матвея, Нунивок, Алеутская гряда) были проданы российским правительством США. Следы русской культуры сохранялись в Северной Америке долго, многие до наших дней. В Сан-Франциско существовала колония старожилов Русской Америки, были русские и русско-славянские общественные организации, русская типография и газета. Первые папиросные фабрики открыли там русские. В приморских и внутренних районах вкраплены старожильческие поселки пионеров освоения Русской Америки. Еще сравнительно недавно самым крупным центром Северной Аляски был русский поселок Михайловский, позднее его сменил новый город Ном. Много воспоминаний о подвигах русских хранит географическая карта. Русские названия в разных уголках Аляски сложат памятником мореплавателям, прославившим отечество в XVIII—XIX веках. Заливы и проливы, горы и ледники, мысы и острова носят имена русских промышленников, путешественников, офицеров, матросов, ученых — Баранова, Беринга, Врангеля, Головнина, Куприянова, Лазарева, Морозова и многих других. Совершенно иначе сложились судьбы Русской Америки после перехода ее к США. Она стала типичной сырьевой колонией, обреченной на ограбление. Немедленно началась хищническая разработка природных богатств страны и самая варварская эксплуатация населения. За первые шестьдесят лет американского владычества было выкачано из Аляски больше 2 билл. долларов дохода. Оставшиеся от русских промышленные и сельскохозяйственные предприятия пришли в полный упадок. Это разрушение процветавших некогда под российской властью земель признавали и многие американцы. «Историю Аляски от 1867 до 1897 года мало кто сможет читать без возмущения», — писал американский историк Долл. На протяжении первых полутораста лет со времени появления русских на Дальнем Востоке там не было и помина о каких-либо других путешественниках — англичанах, французах, японцах, американцах и др. В те времена европейские мореплаватели, побывавшие уже во всех других океанах, в Тихом океане знали лишь южную часть его. О северо-западных водах его, лежащих за японским островом Нипон и за Калифорнией, у этих мореплавателей были: самые смутные, порою фантастические представления. Япония, изолировавшая себя от всяких внешних сношений, не показывалась до конца XVIII — начала XIX века ни на Курилах, ни на Сахалине; японские суда попадали туда и на Камчатку лишь в результате кораблекрушений. Американские колонии (будущие США) лишь через двести лет проникли в западные тихоокеанские воды. Иностранные мореплаватели начали появляться в северо-западной части Тихого океана, в первую очередь в водах Русской Америки, только в последней четверти XVIII века. Их привлекали сюда огромные пушные богатства. Норвежские, шведские, испанские моряки истребляли морских зверей и вели грабительский торг с населением районов, уже несколько десятилетий принадлежавших России. Особенной наглостью отличались англо-американские пираты, которые занимались не только грабежом и контрабандой, но и вооружали туземцев, подстрекая их к восстаниям против русских. Однако в то время американцы ограничивались пока только налетами в ближайшие к материку Америки воды, не рискуя еще показываться у берегов Чукотки, Камчатки, Сахалина и на Охотском побережье. К тому же времени относятся и первые европейские экспедиции (преимущественно английские, реже французские), вызванные поисками морских путей в тихоокеанские страны и желанием захватить там богатые источники сырья и рынки сбыта. Наиболее активную роль в этих поисках играла Англия, утратившая в Америке большинство своих колоний и стремившаяся вытеснить Россию с Тихого океана. Возобновление торговли России с Китаем (1794 г.), существовавшей уже около двух столетий, вызвало сильное озлобление англичан. За период с 1776 по 1794 год на севере Тихого океана побывало около десяти английских экспедиций, в том числе и известные мореплаватели Кук (1776—1780 гг.), Броутон (1789—1791 гг.), Ванкувер (1791 — 1794 гг.). Английские мореплаватели призывали свое правительство захватить тихоокеанские земли, давно уже занятые Россией, а английские государственные деятели и коммерсанты горячо обсуждали возможность полного вытеснения России из Китая и колонизации освоенных русскими Курильских островов как ближайших подступов к Японии. Уже тогда, более полутора веков назад, началась та беззастенчивая фальсификация истории со стороны иностранцев, то стремление опровергнуть, хотя и заведомо негодными средствами, первенство русских в открытии, исследовании и освоении тихоокеанских стран, которые так характерны (особенно для американцев) в современную эпоху. Тот же знаменитый мореплаватель Кук, впервые попавший в аляскинские воды в конце 70-х годов, спустя около сорока лет после Беринга, присваивал себе открытие северо-западной Америки. Он давал посещенным им местам новые, английские названия, хотя, по собственным его сообщениям, видел уже там русских промышленников. По его примеру и Ванкувер заменял на картах русские наименования английскими. Хищнические устремления Англии на Тихом океане проявились особенно ярко в следующем столетии, в тяжелые для России годы Крымской войны. (1) «Камень», «Камни» — общераспространенное в старину и сохранившееся до сих пор в Сибири название не только отдельных гор, но и целых хребтов (весь Урал, весь Яблоновый хребет, хребет Миддендорфа на Таймыре и другие назывались «Камень»). (2) Восточный океан — старое название Великого или Тихого океана. (3) Острог, острожек — старинное название укрепленных пунктов в Сибири. (4) Ламу — по-эвенкийски (тунгусски) значит «море» вообще. Охотское море, на побережье которого живут эвенки (тунгусы) и родственные им эвены (ламуты), часто именовалось в старину «Лама». (5) Эвенки (тунгусы) — самая многочисленная из малых народностей севера (около 40 тыс. чел.); принадлежат по языку к тунгусо-маньчжурской группе народов и расселены на громадных пространствах тайги (отчасти тундры) от Иртыша до Тихого океана. (6) Письменный голова — должностное лицо в Московском государстве, назначавшееся центральным правительством в помощь воеводе. (7) Новейшими исследованиями установлено, что безымянные русские-люди, видимо, новгородцы, еше за сто лет до плавания Дежнева прошли тем же путем, добрались до северо-западной Америки (Кенайского полуострова) и поселились там. (8) Первым русским, побывавшим на Камчатке еще в 1648 году, был спутник Дежнева Федот Алексеев Попов. В следующем году он обогнул южную оконечность Камчатки (Лопатку) и видел, а возможно и посетил, самый северный Курильский остров Шумшу. (9) Старинное русское порядковое исчисление Курильских островов, сохранившееся до наших дней, шло от севера (Камчатки) к югу (10) Река Уда впадает в одноименную губу юго-западной части Охотского моря. (11) Занимавшееся земледелием коренное население (дауры дючеры, гогули) жило вверх от Сунгари. (12) Российско-американская компания — грандиозное коммерческо-политическое предприятие, действовавшее с 1799 года по 1867 год. (13) Креолы — потомство от смешанных браков между русскими и туземцами. (14) Об этом см. ниже, стр. 20. Вперед Оглавление
|
