РИЖСКОЕ НАХИМОВСКОЕ ВОЕННО-МОРСКОЕ УЧИЛИЩЕ. Продолжение."Обратный переход запомнился только свежим ветром, который заставил очень многих «поделиться съеденным обедом с рыбами». Возникала и еще одна мысль: а как я буду переносить качку, когда начну плавать на кораблях. Но практика показала, что есть плавсредства, на которых качка почти не чувствуется. К таким плавсредствам, по моей оценке, относятся торговые сухогрузы водоизмещением более 5 тыс. тонн, большие военные корабли и пассажирские теплоходы.
Зато в артиллерийских башнях, особенно в носовой, эскадренных миноносцев качка ужасная, и когда мы проходили практику на эсминцах после второго курса высшего училища, даже во время проведения боевых стрельб, я выскакивал из башни для того, что бы «похвастаться харчами», а попросту говоря, поблевать. В связи с тем, что у курсантов не было строго определено место по боевой тревоге, многие из нас в штормовую погоду забирались на надстройку в районе второй трубы. Здесь качка почти не чувствовалась.
Хуже всего в штормовую погоду вели себя подводные лодки. Я, правда, испытал на себе только два типа - 613-й проект и 15-ю серию. Лодки вели себя как бочки, брошенные в воду. Спастись от качки можно было только уходом на глубину или возвращением в базу. Надо, правда, заметить, что самым эффективным лекарством от качки является работа. Возможно, она и спасала меня от морской болезни в годы службы на подводных лодках.
За две практики после 8-го и 9-го классов на шхуне «Лавена» мы сумели освоить постановку парусов, управление ими во время плавания и их спуск для перехода для плавания под дизелем или постановки шхуны на якорь. Научились мы также управлять шлюпкой под парусом. При этом, когда мы, огибая стоявшую на якоре шхуну, задевали реем шлюпочного паруса за бушприт шхуны, вызывали восхищение Бати. У нас этот маневр получался случайно, и мы считали это своей ошибкой, но Безпальчев на разборе результатов гонки отметил, что мальчишки достигли высшего мастерства в управлении шлюпкой, заметив, что касание реей бушприта огибаемого корабля свидетельствует об умении управлять парусом на высшем уровне. Но все хорошее когда-нибудь заканчивается. В июне - июле 1952 года мы сдали государственные экзамены и 20 апреля 2006 отправились в последний отпуск из Риги.
Из отпуска мы прибыли в Ленинград в училище, расположенное на Лермонтовском проспекте недалеко от Балтийского вокзала. В тот же вечер нас отправили строем на Финляндский вокзал и электричкой - в Репино (до 1948 года Куоккала). В этом пригороде Питера находился лагерь Ленинградского Нахимовского училища. Здесь мы привели себя в порядок, и за двое суток до начала занятий обратным порядком - электричкой до Питера и строем до Балтийского вокзала прибыли в ставшее теперь родным училище.
ВЫСШЕЕ ВОЕННО-МОРСКОЕ УЧИЛИЩЕ.Занятия у нас начались, как и во всех учебных заведениях - 1-го сентября. Начальником училища у нас был контр-адмирал Египко. Адмирал имел звание героя Советского Союза. Подвиг, за который он был удостоен звания, не суждено повторить никому. В середине тридцатых годов он был командиром подводной лодки. В Испании шла гражданская война, обстановка складывалась так, что генерал Франсиско Франко, поддерживаемый Гитлером и Муссолини, одерживал победу. Советское правительство в создавшихся условиях приняло решение вывезти с территории Испании секретаря ЦК КПИ Долорес Ибаррури (Пасионарию), что бы исключить возможность захвата ее в плен подручными фашистского диктатора. Поручение о вывозе Ибаррури с территории Испании было дано Египко, с которым он блестяще справился. В безлюдном месте Египко приткнул к берегу свою подводную лодку, и на борт его субмарины была принята Пасионария.
Адмирал был замечательным начальником училища, в часы, свободные от занятий и самоподготовки он часто заходил в курсантские классы, вел с нами различные разговоры, любил играть в шахматы. Сейчас, когда я пишу эти заметки, я с сожалением думаю о том, что упустил блестящую возможность поговорить с адмиралом на эту и другие темы. А сожаление испытываю не только по поводу Египко. Сколько интересного могли бы рассказать мой дед Николай Степанович, начальник Нахимовского училища Константин Александрович, да и другие люди, встречавшиеся на моем пути, жизненный путь которых пересекался с великими событиями."
От редакции.Египко Николай Павлович 
Сын вице-адмирала, Египко Виктор Николаевич учился в Ленинградском НВМУ в выпуске 1963 года, однако летом 1962 года ушел из училища вместе с Сергеем Ивановичем Яковленко, стал доктором наук, профессором в сфере информатики и ВТ, а Яковленко С.И. - окончил МФТИ и стал крупным советским и российским физиком.
"Начальником факультета у нас был Герман Антонович Беккаревич. Человек оригинального склада характера. Он не мог пройти мимо любой мелочной неполадки в форме одежды и любого другого нарушения дисциплины. Все курсанты, едва Беккаревич показывался в коридоре, моментально разбегались куда угодно, лишь бы избежать с ним встречи. Его не любили не только курсанты, но и офицеры из постоянного состава училища. Завершилось его пребывание в нашем учебном заведении очень печально. Офицеры факультета исключили Беккаревича из партии за «несоветские методы воспитания». В то время это влекло за собой автоматическое увольнение в запас. О его судьбе я знаю очень мало. Когда я учился на третьем курсе, мне по несчастью пришлось поехать в стоматологическую поликлинику Военной медицинской академии, в очереди к врачу я увидел Германа Антоновича. Вид у него был довольно невзрачным, одет он был в форму, естественно без погон. В то время я не придал этому значения, а сейчас понимаю, что у него не было средств на покупку костюма, стоили они в те времена дороговато. Беккаревич обрадовался встречи со мной, конфликтов у меня с ним не было. Он очень тщательно выспрашивал меня о делах на факультете, о судьбе офицеров и курсантов. Искренне радовался, когда мои слова о том или ином человеке совпадали с его мнением, он периодически повторял: «Вот видите, я правильно оценивал этого человека», он даже расстроился, когда из-за его вызова к врачу мы вынуждены были прервать беседу.
Учеба мне давалась легко. Больше других общеобразовательных предметов полюбил математику. Наш преподаватель Надежда Никитина быстро усекла, что я понимаю предмет. Во время чтения лекций она постоянно посматривала мне в глаза, и ей становилось ясно, все ли она внятно объясняет.
Очень сожалею, что некоторые предметы я изучал не очень качественно. Почему-то казалось, что английский язык усвоится сам по себе, но этого не произошло, хотя оценки за этот предмет были только отличными. И первое мое прибытие в Великобританию показало мне, что знаний хватает лишь на базарные переговоры и немного на другие темы. Позже, когда пришлось изучать японский язык, этот пробел в методике изучения языка здорово помог преодолеть мне преподаватель японского языка Иван Алексеевич Столяров. Он заставлял нас заучивать на память все тексты.
Переоценка своих возможностей в какой-то степени произошла из-за математики. Показалось, что все предметы будут усваиваться так же, как этот предмет. Все экзамены по математике я сдавал без предварительной записи ответа на лист бумаги. Получив билет, я подходил к доске и сразу начинал отвечать, записывая на доске необходимые формулы, чертежи и давал им пояснения. Однажды, когда я привел личный состав взвода в аудиторию, где мы должны были сдавать математику, среди членов экзаменационной комиссии не оказалось Надежды Никитиной - нашего ведущего преподавателя. Она где-то задержалась. Вся процедура шла, как и было предусмотрено. Четверо курсантов вытащили свои билеты и приступили к подготовке ответов. Я вывел оставшийся личный состав в коридор, а сам вернулся в аудиторию и спросил у председателя экзаменационной комиссии разрешения взять билет и приступить к ответу. Председатель никак не мог понять, чего я хочу. Положение дел спасла вернувшаяся в аудиторию Никитина. Она вызвала меня к столу, за которым сидела экзаменационная комиссия, и я взял билет и приступил к ответу.
Когда шло распределение по факультетам, я выбрал штурманский и с этого дня влюбился в штурманское дело. В моей домашней библиотеке до сих пор хранятся более десятка книг по вопросам кораблевождения. Выбрасывать их почему-то не хочется, хотя они теперь могут годиться разве что для разгадывания специальных кроссвордов. Все предметы, относящиеся к кораблевождению, я изучал с особым усердием и получал по ним только отличные оценки.
Правда, при сдаче зачета по основам марксизма-ленинизма произошел примечательный случай. Мне был задан вопрос об отношении марксизма к теории познания. Я не могу сказать, что отвечал на отлично, и мне было предложено зайти к преподавателю через неделю. Но классный журнал остался у меня в руках, и я заглянул в соседний кабинет к другому преподавателю и через десять минут вышел от него с оценкой отлично.
После первого семестра моя фотография была вывешена на доску отличников и оставалась там до самого выпуска. Получить же диплом с отличием мне помешали те же самые основы марксизма-ленинизма, а вернее смерть И.В. Сталина и последовавшее за ней разоблачение его культа личности двадцатым съездом КПСС. Если раньше в основе программы основ марксизма-ленинизма лежал «Краткий курс истории ВКП (б)», то после съезда нас заставили изучать огромное количество томов «История КПСС в резолюциях съездов и конференций» и тома полного собрания сочинений В.И. Ленина. Сейчас ясно всем, что это было полным абсурдом. Учебные часы по изучению этой «науки всех наук» были завершены, и освоить в огромном объеме всю эту абракадабру было нереально. Стало ясно, что успешно сдать экзамены можно только по «своим билетам». На состоявшемся собрании курсантов мне, как старшине класса, было поручено сходить на кафедру, и договорится с начальником, чтобы билеты были положены по определенному порядку. Кстати, многие преподаватели по другим предметам делали так без всяких просьб со стороны курсантов. Они просто хотели, чтобы успеваемость по их предмету была высокой. Делали они это не своими руками, а поручали кому-нибудь из сверхсрочников, работавших на кафедре. Так же поступали и преподаватели в Нахимовском училище. Хочу отметить, что я не любил заучивать тексты билетов, а освещал в ответе смысл поставленного вопроса. Большинству преподавателей это нравилось больше, наверное, по этому многие ставили мне пятерки. Ну а с основами марксизма-ленинизма ничего не получилось. Начальник кафедры марксизма-ленинизма сделал очень сердитый вид и начал меня стыдить, утверждая, что «мне как коммунисту должно быть очень стыдно поступать таким образом». На экзамене же по основам марксизма-ленинизма мне достался вопрос, который я очень хорошо знал, мне было задано огромное количество вопросов и задавали их до тех пор, пока я толком не смог ответить на какой-то пустяковый вопрос.
К следующему экзамену - тактика военно-морского флота - я из-за испорченного настроения практически не готовился, получил четверку и укор со стороны преподавателя, который пару месяцев до начала экзамена дал мне рекомендацию для вступления в партию.
Несколько слов о таком важном предмете как электронавигационные приборы. Нам давали теорию и практику всех находившихся в то время на вооружении кораблей Военно-морского флота СССР штурманских приборов. Предмет был трудным и для штурманов и даже для тех, кто дружил с математикой. Для курсантов минно-торпедного факультета этот предмет считался неподъемным. И хотя госэкзамена у минеров не было, они все же сдавали письменный зачет по этому предмету. Естественно, что зачет получали все, хотя некоторые приходили на кафедру по несколько раз. Самым популярным преподавателем на кафедре был капитан 2-го ранга Добахов. Он заставил одного из курсантов минно-торпедного факультета выучить предмет лучше, чем его знали лучшие курсанты штурманского факультета. Так вот, этот курсант, получив лист бумаги для написания на нем ответа и поняв, что ответа не знает, написал на листе: «Пишем то, что видим, чего не видим, того не пишем». Возможно глагол «видим», который используется в штурманской практике при ведении навигационного журнала, он поменял на глагол «знаем», что в точности соответствовало создавшейся ситуации. Этот лозунг и другие подобные ему были красивыми буквами черной тушью написаны на листах ватмана и красовались на стенах кабинета электронавигационных приборов. Добахов хорошо оценил остроумие курсанта, заставив его каждый день приходить на консультации. Через месяц он получил оценку «отлично».
А теперь об одном из эпизодов курсантской жизни, не связанной с учебой. После сдачи экзаменов за первый курс на нашем курсе начали комплектовать шлюпочную команду для участия в соревнованиях на первенство Военно-морских учебных заведений (ВМУЗ-ов). Я попал в состав команды, хотя и не отличался сверх отменным физическим развитием, правда еще в Нахимовском училище научился владеть веслом и очень любил греблю. Набрали в команду самых рослых курсантов. Это были Юра Степанов (имел второй разряд по классической борьбе), Эдик Бакурин, Витя Косолапов, Эдик Доможиров и Женя Пагин (первый разряд по боксу в тяжелом весе) Двое курсантов - Коля Симонов и Вадим Барянов - ростом не отличались, но каждый из них имел первый разряд по классической борьбе. Четверо из нас - Бакурин, Косолапов, Доможиров и я спортивных разрядов не имели, но наш рост был больше 180 сантиметров. Больших спортивных результатов мы в Петергофе не достигли, но два месяца сборов пошли на пользу нашему здоровью."
"Два-а-а - раз!!! Два-а-а - раз !!!" Шлюпочные занятия на реке Даугава в Риге.
От редакции. Подводник, капитан 1 ранга.
Степанов Юрий Федорович. Выпускник Рижского Нахимовского училища 1952 года. См.
Бакуров Эдуард Николаевич. Выпускник Тбилисского Нахимовского училища 1952 года. Фото найдено
Доможиров Вячеслав Вячеславович. Выпускник Тбилисского Нахимовского училища 1952 года.
Симонов Николай Михайлович. Выпускник Рижского Нахимовского училища 1952 года. См.
Барянов (Борянов) Вадим Александрович. Выпускник Тбилисского Нахимовского училища 1952 года.
"Во время этих сборов произошел один примечательный эпизод. То ли в конце июня, то ли в начале июля наши мудрые руководители партии и правительства обнаружили, что в их ряды прокрался гнусный шпион (то ли английский, то ли еще какой). Они исключили
из Политбюро, ЦК КПСС и из партии, а потом без суда и следствия приговорили к расстрелу и расстреляли. Кто взял на себя роль судьи и палача мне точно не известно. В разное время называли разных людей, но сделал это один из мудрых и овеянный славой побед военачальник. А наше славное радио сообщило об этом в первом же выпуске последних известий, а вставали мы шесть утра. Поэтому наши головы, не загруженные научными проблемами, восприняли это известие очень четко. И что бы на доске с фотографиями членов Политбюро не смел красоваться «предатель и гнусный шпион» кто-то из членов нашего славного экипажа шестивесельного яла взял столовый нож и порезал им рожу «гнусного отщепенца». Но самое комичное произошло в семь утра В это время к нам в плашкоут, в наш кубрик, где мы спали, спустился наш старшина. Наш мичман легкой походкой просчитал несколько ступенек трапа, и перед его глазами появилась изуродованная столовым ножом рожа Лаврентия Павловича Берии. Физиономия нашего мичмана в одно мгновение начала напоминать изрезанную ножом морду Лаврентия. Из его уст вырвался нечленораздельный вопль: «Ктооо? Кто это сделал? Очень трудно было начать разговор с мичманом, но когда это удалось сделать, он плюхнулся на какой-то стул и молчал, а в это время начали передавать семичасовые известия. На лице мичмана появилось подобие улыбки. И вся эта история была нами забыта, потому что никаких политинформаций у нас на сборах предусмотрено не было. Очевидно, программу наших сборов забыли согласовать с политотделом."
От редакции. Мощный материал, обладающий стойким дезомбирующим эффектом.
Маршал Советского Союза Кирилл Семенович Москаленко, в июне 1953-го носивший звание генерал-полковника и занимавший сравнительно скромную должность командующего Московским округом ПВО, рисует совсем иную картину ареста Берии. Кирилл Семенович рассказывал писателю Владимиру Карпову...
О том, что и как тогда произошло, мне во время бесед рассказали (некоторые записаны на пленку) — маршал Москаленко, бывший кандидат в члены Президиума Шипилов Д. Г., помощник Маленкова — Суханов Д. Н., начальник политуправления МАО полковник Зуб. И еще я имею два опубликованных варианта рассказа Жукова. Поскольку эти варианты не совпадают, давайте вместе разберемся, как было в действительности...
"Отдельно хочется поговорить о судьбе одного из членов нашего экипажа, о Юрии Федоровиче Степанове. Он первым из нашего выпуска дослужился до должности командира подводной лодки и не просто лодки, а атомной подводной лодки. Чем это было вызвано? Умом? Талантом? А может быть какими-нибудь другими качествами? Не думаю. Ну, во-первых, ему повезло. Время нашего выпуска из училища совпало с завершающим этапом создания атомных подводных лодок, поэтому в различных центрах подготовки кадров подводников шел подбор соответствующих специалистов. Делалось это в обстановке строжайшей секретности. В связи с этим я просто не знаком со многими деталями того, как Юра попал в атомный подводный флот. От многих наших выпускников во время встреч по случаю юбилея выпуска нашего курса слышал, что Степанов попал на атомные лодки именно таким путем. Из этих рассказов выходило, что Юра, получив должность старшего помощника командира, проявлял такое рвение, что его подчиненные плакали горючими слезами от его усердия. Рассказывали, что гальюны в зоне его ответственности были образцово чистыми, пешеходные дорожки всегда подметенными, а на газонах нельзя было увидеть ни одной мусоренки. Никто из офицеров нашего выпуска, с кем я встречался на наших торжествах, не плавал со Степановым, но, я думаю, что на подводной лодке «Ленинский комсомол», куда Юра был назначен командиром, был так же образцовый порядок. Есть у меня правда маленькая оговорка. Порядок, кроме чистоты в отсеках и в других местах, должен включать в себя безукоризненное соблюдение личным составом правил эксплуатации всех механизмов, приборов и агрегатов, поскольку сбой в их работе может привести к трагическим последствиям. На подводной лодке произошел пожар во втором отсеке, никакие подручные средства не дали результата в тушении пожара. Люди, находившиеся во втором отсеке, начали в панике переправляться в центральный. Возникла угроза распространения огня в центральный отсек и гибели атомохода. Юра своими руками задраил переборочный люк (он находился в третьем отсеке) и тем самым отсек поступление свежего воздуха, то есть кислорода к источнику огня. Члены экипажа, остававшиеся во втором отсеке, погибли, но лодка и остальной экипаж были спасены. Возможно, мир избежал ядерной катастрофы. «Ленинский комсомол» своим ходом (без буксира) вернулся в базу. Члены семей, погибших в отсеке офицеров, сверхсрочников и матросов, готовы были разорвать на куски Степанова. В течение многих дней на базе работали различные комиссии, расследовавшие причину аварии. Трудно себе представить, сколько пришлось пережить Юрию Федоровичу. В итоге его сняли с должности командира подводной лодки и назначили на малозначимую должность начальника заочного обучения одного из военно-морских училищ Севастополя (штатная категория - капитан 2-го ранга, а у командира АПЛ - 1-го ранга). Всю эту трагическую историю я узнал из рассказа Степанова, когда приезжал в этот город военно-морской славы России. В аварии, если она происходит на боевом корабле, всегда виноват командир. Если выясняется, что, например, в пожаре виноват командир отсека, не проверивший исправность регенеративных установок, виноват все равно командир. Только в таком случае командир отсека получит самое строгое взыскание. Когда я слушал Степанова обо всем случившемся, у меня не хватило духа задать Юре вопрос на эту тему. Так что настоящая истина известна только ему."
Памятник морякам-подводникам, погибшим во время аварии на ПЛА К-3 ("Ленинский комсомол") в сентябре 1967 г. Западная Лица, 1967 г.
Продолжение следует.
Обращение к выпускникам нахимовских училищ. 65-летнему юбилею образования Нахимовского училища, 60-летию первых выпусков Тбилисского, Рижского и Ленинградского нахимовских училищ посвящается.Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
