Комсомольский шлюпочный поход по реке Волга от г. Горького до Сталинграда. Лето 1946 г.
Будущие корсары морских глубин. 213-й класс ТОВВМУ им. С.О.Макарова. 1950 г.
Курсант 4-го курса ТОВВМУ им. С.О.Макарова А.Т.Штыров на борту крейсера «Каганович» с приятелем
Капитан-лейтенант А.Т.Штыров, старпом ПЛ С-150 4 бригады ПЛ. Владивосток, 1958 г.
На первомайской трибуне среди работников Приморского крайкома КПСС. Владивосток, 1971 г.
Однокашники ТОФ, выпускники ТОВВМУ им. С.О.Макарова. Слева в гражданской одежде - В.Чаус; второй слева - капитан 1 ранга П.Ф.Рыбалко; третий слева - капитан I ранга А.Т.Штыров; первый справа — капитан 1 ранга С.Г.Игнатьев. Владивосток, 1972 г.
Среди офицеров - выпускников ТОВВМУ 1951 г. В центре — начальник ТОВВМУ контр-адмирал Б.Г.Давидович, верхний ряд - второй справа - контр-адмирал А.Т.Штыров. Владивосток, ТОВВМУ, 1974 г.
Штаб объединенных ВС Варшавского договора: первый справа - зам. ГКШОВС по морской части адмирал Н.И.Ховрин, первый слева - контр-адмирал В.Г.Лебедько, второй слева - контр-адмирал А.Т.Штыров.
Совещание в штабе Черноморского флота. Четвертый слева - зам. начальника ВМУ штаба ЮЗН контр-адмирал А.Т.Штыров, пятый слева - начальник ВМУ контр-адмирал В.Г.Лебедько
Приглашение на прием в штаб вооруженных сил Республики Тайвань. 1992 г.
Адмирал Хуан-Чан-Ян, главнокомандующий ВМФ Китайской Республики Тайвань имеет честь пригласить контр-адмирала Анатолия Штырова на товарищеский обед, который состоится в клубе ВМС (в голубом зале)
А.Т.Штыров с коллегой - начальником разведки Министерства обороны Республики Тайвань, генерал-лейтенантом ГУ. Сентябрь 1992 г.
Докладывает капитан 3 ранга В.А.Бондаренко, принимает доклад зам. начальника военно-морского управления ставки войск юго-западного направления контр-адмирал А.Т.Штыров, г. Кишинев, 1986 г.
Составитель В.С. Новиков Художник И.М.Мошкин, заслуженный художник РФ
Тревога у немцев поднялась, когда мы пятеро, не преодолели и половины длины лощины. Я приказал ребятам продолжать движение, а сам остался прикрывать их. С теми досками, которые мы взяли с собой, я поднялся к верхнему краю обрыва и стал приспосабливать позицию для стрельбы из автомата. Нащупал большой камень и пару камней поменьше, за которые можно было спрятать голову и продержаться подольше, а, может быть, и спастись, и сложил укрытие рядом с кустом ежевики, одну из досок использовал как упор для ног. Однако немцев всё не было, видно, их начальство решило прочёсывать лес или ничего не решило. Наши должны были уже подтягиваться к выходу из лощины, фрицев теперь требовалось задержать ненадолго, и мне пришла в голову спасительная мысль. Я уложил большой камень на середину тропинки, рядом с ним другие, поменьше, опёр на них чёрную доску, конец которой держал в руках, и стал ждать. Не запнуться в темноте об эту преграду было невозможно. Вскоре послышался топот ног нескольких бегущих человек, растянувшихся в цепочку, и громкое сопение первого. Видимо, отделение солдат бежало на свою позицию в траншее. Я спрятал голову в куст ежевики и крепче взялся за доску. Первым торопился пулемётчик, которому надо было ещё установить своё оружие в траншее. Он зацепился ногой о доску и со всего размаха грохнулся первый, крепко ударившись лицом о пулемёт. «О-о-о! Main Gott! Мой зуб! Donner vetter! Он мне вышиб два зуба! (Видно, пощупал пальцем во рту вместо того, чтобы быстренько встать). Don… А-а-а!» взвыл он не своим голосом, когда на него рухнула туша его второго номера, который тащил ящики с патронами. «Ты расплющишь мои позвонки, болван! Убери ящик! А-а-а! Чтобы вам …» - не договорил первый голос. «Ой-ё-ёй, ты оторвёшь мне башку своим автоматом, дубина!», - простонал сиплым голосом второй номер, когда на них упал третий солдат, своим оружием ударив второго сзади под каску так, что тот носом въехал в коробку с патронами. «А-а-а! Donner vetter! О-о-о-о! Main Gott! У-у-у-у-у! …» заорали они все трое, когда на них налетел четвёртый и все четверо, когда в кучу врезались пятый и шестой. «Чтобы твою бабушку переехала телега раньше, чем она родила твою маму!», «Убери свою толстую задницу с моей головы, ублюдок!», «Чтобы у тебя на лбу … рог вырос!», «Чтобы тебе сосиски с капустой век не видеть даже во сне!», «Ты же мне глаз выдавишь, недоносок»!
. Я давно вытащил доску и опустил голову ниже края обрыва. Я давился от смеха и заткнул себе рот пилоткой, не имея возможности хохотать, как вы ржёте сейчас. По-моему, два последних солдата остановились перед кучей орущих тел, но вместо того, чтобы помочь им подняться, бросились сверху, вызвав новый взрыв воплей, исполненный дружным хором лежащими друг на друге фрицами. Последний из них, бросившись на кучу, наступил ногой или коленом на живот кому-то из барахтавшихся тел. Верхняя часть этого тела выдохнула «Уй-й!», а нижняя одновременно «Пё-р-р-р!». И раздался взрыв хохота. Смелись все, даже тот, у кого не стало двух зубов. И среди этого смеха откуда-то снизу донёсся сдавленный страдающий голос: «Уйди … с моего живота, … пожалуйста, а то выдавишь остаток ужина». Хохот перешёл в дружный рёв, но куча стала распадаться. Постепенно они поднялись, кто-то ощупал камни, о которые запнулись первые, проворчал: «Какой идиот положил здесь камни», но не сдвинул их с места, а поправил так, чтобы они оказались на середине тропы. Зная немецкую аккуратность, можно подумать, что они пожелали того же кому-то ещё. Поэтому я остался со своей доской на позиции, а они побрели, переругиваясь и не делая попыток бежать, в свою траншею. Я мог бы положить их всех одной очередью из автомата. Но такова, видимо, сила смеха – у меня не было желания стрелять по людям, которые доставили мне такое неслыханное удовольствие. Хотя они стреляли бы по мне через полчаса, если бы успели. Вот так, ребята. После любви и доброты третьим по важности является чувство юмора. А знаете, что такое юмор? Это способность и умение смеяться над собой. Насмехаться над другими может всякий. Продолжаю. Немного погодя послышался размеренный топот ног ещё одного бегуна. Судя по громкому дыханию на четыре счёта, он когда-то занимался лёгкой атлетикой. Видимо, торопился догнать своих подчинённых их начальник, скорей всего фельдфебель, командир взвода. Вот для кого были заботливо уложены камни на тропе. Я изготовил доску. Р-р-раз! Фельдфебель взрыл носом каменистую почву. «О-о, main Gott! Мain Gott! Как я покажусь фрау Эльзе вечером!». Я убрал доску и спрятал голову. Он поднялся со словами: «Что это такое?», и, нащупав руками камни: «Вшивые ублюдки! Чёртовы недотёпы, камни для меня подложили в самом тёмном месте! Я вам покажу, где русские пули свистят! Вы у меня узнаете русский мороз в разгар лета!». С этими словами два камня он сдвинул в сторону, а третий, что поменьше, взял к плечу, как толкатель ядра. Хотел метнуть его в лощину, но, видимо, в последний момент вспомнил, что там мины, и, бросив камень куда-то назад, резво побежал к траншее. Через несколько секунд полёта камень врезался … не в кусты и не в твердь тропы, а во что-то мягкое. Послышались звуки падения каких-то предметов, и уже привычный сдавленный стон: «О-о-о! ! Моя нога! О-о-о, помогите! Кто-нибудь!»
Звуки были приглушенные, человек, видимо, лежал на спине и кричал в небо. Я прислушался. Со стороны траншеи доносились звуки шагов убегающего фельдфебеля. Мне пришлось вылезти на тропу и идти к стонущему, чтобы он не привлёк ещё чьё-нибудь внимание. Наклонившись к нему, спросил: – Что случилось? – – Откуда-то упал камень и сломал мне ногу. А ты кто? – – Посыльный. – – Возьми ракетницу, ракеты и снеси в траншею, а то они там без ракет ничего не увидят. – – Может быть вывих? Попробую вправить. – Он захрипел отчаянным голосом: – Не надо! Ради Бога, не трогай! – Я с силой дёрнул его за ногу. Он коротко взвыл от боли и потерял сознание. Я оттащил его с тропы в кусты, для верности огрел по каске прикладом, снял с него и забросил в сторону автомат, в другую сторону – .
Поднял две коробки с ракетами, высыпал их под откос лощины, в другом месте кинул туда же коробки и вернулся на свою позицию. Всё это бегом. Надел на сапоги своё снаряжение и продолжил путь по откосу лощины. Когда пробирался под траншеей, услышал свирепый голос фельдфебеля: «Где ракеты, я вас спрашиваю! Как вы увидите русских разведчиков, чёрт вас подери? Вы же, болваны, свои медали профукаете, и мой орден! Кто нёс ракеты?» – «Фриц». – «Куда делся этот раздолбанный Фриц, чтобы его миска всегда была пустой! Курт, бегом навстречу Фрицу, и скажи ему, чтобы он снял штаны и вползал сюда задом, я забью ему туда первую из ракет, которые он не донёс!». Я уже был почти на месте, проквакал условленным образом и услышал ответное кваканье. Оставалось пройти по откосу несколько шагов и потом осторожно спуститься вниз, чтобы не повредить суставы ног. Но не успел я злорадно подумать «Болт тебе с левой резьбой вместо ракет», как передохнувший фельдфебель нашёл выход из положения и вновь заорал над моей головой: «Чего сидите, ленивые недоноски, вылезайте из траншеи, ложитесь на землю и смотрите вниз! Shneller! Shneller!». Я услышал чирканье зажигалки и продолжение монолога: «Где им ещё было пройти, если не здесь, не знаю как, но они прошли здесь! Говорил нашему долболобу, что не лес надо прочёсывать, а перекрывать им путь отхода. А он: «Следы, следы в лес ведут». Я мысленно поставил ему пятёрку за знание своего дела. Прижался спиной к обрыву, снял пилотку, загородил ею электрический фонарик и подал условный сигнал. Одновременно сверху вылетел горящий жгут из свёрнутой газеты, и раздался шепелявый голос обеззубевшего пулемётчика: «Фот он! Я еко фису! Тайте мне ахтомат!». В этот миг в нашем тылу полыхнули залпы двух батарей, и раздался вой приближающихся снарядов. «О-о-о-о! Mine Gott!» завопил над моей головой дружный хор бедолаг, внезапно понявших, что снаряды летят прямо в них, что они очень напрасно вылезли из своей глубокой, надёжной, уютной траншеи, и что туда им никак не успеть вернуться.
. Это было последнее, что я услышал, так как всё перекрыли взрывы снарядов, кажется, прямо надо мной. Меня оторвало от стены обрыва и швырнуло вниз. Очнулся я в первой воронке, куда меня притащили страховавшие нас ребята. По траншее била лучшая батарея дивизии, и она не сделала ни одного недолёта. Я ещё успел поучаствовать в допросе пленных, прежде чем их отправили в штаб армии. Капитан обстоятельно изложил известные ему сведения, сказав в заключение, что он не считает себя предателем, так как чем быстрее мы прорвём их оборону, тем меньше будет жертв и у немцев, и у русских, а в любом случае “Hitler kaput”. Остальное вы знаете. Через три дня мы были в Баку. А напоследок скажу вам, дорогие мои лейтенанты, что Судьба сильно помогла нам в ту ночь, но и вся организация поиска была на высоте. Запомните, молодые люди, до седых волос, что Судьба помогает тем, кто сам себе помогает, на неё не надеясь. Уразумели? Ну, всё, последний чай, и спать. (К сожалению, в 1959 год (примерно) при уничтожении девиации в хорошую погоду из-за неучета сноса ПЛ села на отмель в ближайшем к Кронштадту полигоне № 1. Командир ПЛ, несмотря на рекомендации КБЧ-5, от самостоятельной попытки сняться с мели отказался, доложил оперативному дежурному. На следующий день пришедший буксир завел за надстройку брагу, ПЛ дала ход своими электромоторами и снялась с мели без натяжения буксирного конца. После разбирательства командир ПЛ капитан 2 ранга А.Д.Мосичев снят с должности.)
Штурману… на мостик!
Подводная лодка в надводном положении на переходе из южной Балтики в северную. Осенняя ночь. До поворота на новый курс несколько минут. Штурман сидит за своим , уронив голову на руки, готовый после поворота, как положено, определить место по радиопеленгам и проверить глубину под килем. На мостике вахтенный офицер командир минно-торпедной боевой части старший лейтенант Миша П. Через люк второго отсека проходит Командир подводной лодки. По-видимому, он решил лично присутствовать при выполнении этого несложного манёвра. Штурман показывает Командиру место корабля на карте, докладывает, что до поворота на курс 0о осталось 5 минут. Командир поднимается на мостик. Совершили поворот. Штурман определил место, рассчитал и доложил на мостик время следующего поворота и уже собрался идти отдыхать, как вдруг с мостика по переговорной трубе раздалась странная команда: – Внизу! Штурману зигзагом на мостик! – Вахтенный трюмный матрос ответил: – Есть штурману наверх, – И, обращаясь к нему: – Товарищ лейтенант, вас на мостик вызывают, почему-то зигзагом. –
Штурман был обескуражен и трижды недоволен. Во-первых, он заслужил пару часов сна, во-вторых, он привык выполнять команды «беспрекословно, точно и в срок», а как пройти зигзагом по двум совершенно прямым коротким ? В третьих, что это за издевательство глубокой ночью? Почему нельзя просто подняться на мостик, если это требуется? Изобразив на лице чрезвычайную обиду (только так было дано выразить своё недовольство, хотя он знал, что обидчивость – признак неполноценности человека), штурман пошёл по трапу наверх. Высунувшись наполовину из верхнего рубочного люка, он увидел на правом крыле мостика задыхающегося от сдерживаемого смеха Командира, который, взглянув на лицо штурмана, захохотал, уже не сдерживаясь. На левом крыле мостика стоял Миша, втянув лицо под шапку, как черепаха голову под панцирь. Потом вахтенный сигнальщик – третий человек на мостике – рассказал, что произошло. Командир, поднявшись на мостик, осмотрел горизонт и приказал: – Вахтенный офицер, передайте вниз: штурману с секстаном на мостик! – Миша был прекрасным торпедистом. В том году (1957 г.) к осени наша лодка уже выпустила 18 практических торпед в процессе боевой подготовки и учений. (Шла холодная война, и мы были готовы к настоящей войне не на словах, а на деле). И все торпеды всплыли на своих местах, ни одну не пришлось искать в море, почти как иголку в копне сена без металлоискателя. Конечно, торпеды готовят на торпедном складе, но принимает их при погрузке на лодку командир минно-торпедной боевой части, и то, что все были в порядке – несомненная заслуга Миши.
Однако, Миша сильно не любил штурманское дело и совсем забыл, что такое секстан. (Секстан – высокоточный угломерный инструмент, которым измеряют угол между линией горизонта и небесным светилом – «высоту» светила в известный момент времени). Высоты двух или нескольких светил позволяют наблюдателю определить координаты корабля в открытом море. Получив команду «Штурману с секстаном на мостик», Миша глубоко задумался о том, какое слово произнёс Командир, и решил на всякий случай промолчать до выяснения сути дела. Через минуту Командир, думая, что вахтенный офицер заснул, громко повторил команду, слегка дотронувшись до Миши сапогом в области таза (рукой не достать, а ногой можно). Вот тогда Миша, набрав побольше воздуха в лёгкие, и произнёс удивившую всех команду с использованием наиболее похожего из известных ему слов: – Штурману … зигзагом на мостик! – Отсмеявшись. Командир показал рукой на правую часть горизонта. – Посмотри, штурман, какая красота. – Действительно, справа по борту высоко в небе стояла полная Луна, освещая треть горизонта так, что его линия выделялась на фоне бездонного неба, как туго натянутая серебряная струна, и над этой струной ярко блестели несколько звёзд, среди них легко опознаваемые Альдебаран, Бетельгейзе, Капелла, Поллукс. Красота для любого человека, а для штурмана – праздник в небе Балтики, обычно затянутом тучами в осенние и зимние месяцы, и белесым, почти без видимых звёзд в летние. Командир продолжал, обращаясь к штурману:
– Давай , поработаем по звёздам, редкий случай. И старайся, посмотрим, чьё место окажется точнее. – Командир начинал офицерскую службу штурманом и сохранил все навыки.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
«Аврора» – богиня утренней зари, приносящая дневной свет богам и людям.Она же – первые лучи восходящего солнца, начало нового дня, новых надежд, предрассветный ветерок, ветер благостных перемен. Крейсер «Аврора» не зря назван в честь этой богини. Этот крейсер почти ровесник правлению императора всея Руси Николая II Александровича. Коронация императора и его супруги состоялась 14 (26) мая 1896 года, а работы по формированию корпуса «Авроры» начались на Балтийском заводе в октябре того же года – вот и получается, что они почти ровесники. Так что название крейсеру Николай II Александрович выбрал неслучайно. Случилось это 31 марта 1887 года. Он выбирал из одиннадцати вариантов и выбрал – ветер благостных перемен. А спустили ее на воду в мае 1900 года – в год перемен. Начало нового века – все надеялись на лучшее. «Аврору» можно назвать любезным сердцу императора – императорская чета присутствовала при спуске крейсера на воду. Но не только император и его семейство относилось к «Авроре» с любовью, старались все – строители, морское министерство, команда. Команда крейсера «Аврора» участвовала в постройке крейсера, в установке на него оборудования и машин, в ходовых испытаниях. Для них это был не просто корабль – это было их дорогое детище. Общее дело роднило матросов и офицеров. Вот, что писал о команде крейсера в своем дневнике судовой врач надворный советник В. С. Кравченко: «Первое впечатление от «Авроры» самое благоприятное. Команда весёлая, бодрая, смотрит прямо в глаза, а не исподлобья, по палубе не ходит, а прямо летает, исполняя приказания». Это был живой организм и в нем умело сплавились и выучка и технические особенности. И главное – матрос доверял офицеру, а офицер во всем полагался на матроса – это было прочно впаяно в ее борта. Все это предстояло испытать в войне. В Цусимском сражении за 5 часов и 40 минут боя «Аврора» выпустила по противнику 303 152-миллиметровых, 1282 75-миллиметровых и 320 37-миллиметровых снарядов. В нее попало 18 снарядов и множество осколков. 6 раз сбивали кормовой флаг и его 6 раз возвращали на место. При этом потери составили: один офицер и девять матросов убиты (пятеро позже умерли от ран); восемь офицеров и 74 нижних чина получили ранения различной степени тяжести. За весь бой погибло 15 человек, бой был сложный, видимых повреждений было много, но и команда и «Аврора» выстояла, не посрамив флага – можно сказать, корабль выстоял сам и защитил людей. А еще «Аврора» довольно успешно участвовала в Первой мировой войне, а потом – Санкт-Петербург, постановка в док, ремонт. Участие крейсера в Октябрьском перевороте, нападение на офицеров, стрельба на палубе, убийство старшего офицера штыком в горло, ружейная пуля в голову командира – все это можно отнести к тем несчастьям, которые предстояло испытать команде, крейсеру и стране. Они все время связаны – удачи и бедствия крейсера и страны. Любое отклонение от традиций – и вот уже налицо беды и легендарного корабля и Отечества. С началом Великой Отечественной войны крейсер, находившийся в Ораниенбауме, включили в систему противовоздушной обороны Кронштадта. С крейсера сняли орудия, вместе с ними на фронт ушли и матросы «Авроры». В июле 1941 года была сформирована располагавшаяся в районе Дудергофа батарея «А» («Аврора») имела девять снятых с крейсера 130-миллиметровых орудий. Там же были и «авроровцы». В сентябре в течение недели батарея вела бой с немецкими танками, сражаясь в полном окружении до последнего снаряда. К исходу восьмого дня боёв из 165 человек личного состава вышли к своим только 26 моряков. «Аврору» бомбила немецкая авиация, расстреливали сухопутные пушки. Крейсер получил повреждение, сел на грунт, но флаг над ним развивался. Флаг сбивали и его тут же поднимали снова. «Аврору» расстреливали на протяжении всей ленинградской блокады – она выстояла. После войны, до 1948 года, «Аврора» имела работоспособные двигатели и была на ходу. С 1984-го по 1987 год длился капитальный ремонт крейсера, во время которого, кораблю был возвращен его первоначальный облик. И сейчас более 80-ти процентов оборудования «Авроры» подлинное. История «Авроры» – это история России, с ее радостями и горестями. История России неотделима от флота. Гибнет флот – гибнет Россия, возрождается флот – возрождается и Россия. В 1991 году началось очередное уничтожения флота. Сегодня мы у последней черты, мы никак не может отойти от пропасти, мы балансируем в опасной близости к краю. Все, что создано на флоте СССР доживает свой век, все, что создано новой Россией все никак не обретет свое тело. Надежду внушает только «Аврора» – она не собирается сдаваться. Дух флотский на ней неистребим. На флоте должен быть правофланговый. Флоту нужен пример отношения к долгу. Без него все технические достижения – просто груда металла. «Авроре» должен вернуться ее первоначальный облик – орудия, двигатели, винты и команда, с которой должны брать пример. «Аврора» – это надежда флота, его мечта. Мечту нельзя сдавать в музей. Богиня утренней зари, приносящая свет с первыми лучами восходящего солнца, начало всего нового и ветер благостных перемен не должен покрываться теплой музейной пылью.
Читаешь стихи этого необыкновенно одаренного человека, самородка, подобно молодому Твардовскому или Павлу Васильеву, и понимаешь: до чего же талантлив русский человек, стихи которого перебираешь, как необработанные драгоценные камни, которые вроде бы заключены в наплывы известняка, в пустую породу, но нет-нет да и вспыхнут и высветят глубины народного сознания и выразят поэтическим словом глубочайшие человеческие чувства. Иногда мне казалось, что иные стихи написаны «не испорченным литературной жизнью» Александром Твардовским. ...Они родились из сплава таланта с русским характером, сплава с присадкой офицерской чести, совести, бескорыстия и ненависти ко всякому ренегатству, ко всякой бюрократической мертвечине. Станислав Куняев, поэт, главный редактор журнала «Наш современник»
Основными результатами научной деятельности можно считать следующие. - Исследование совокупности законов распределения погрешностей большого числа (42) навигационных параметров при 30000 измерений, в результате которого получено распределение законов распределения и единая шкала законов с коэффициентами перехода от СКП к предельной погрешности для любого конкретного закона. Это позволяет решать навигационно-тактические и стрельбовые задачи, а также задачи обеспечения навигационной безопасности плавания кораблей без дополнительных приближений или с определённым запасом по вероятности. - Обнаружение, обоснование и разработка закона М-распределения, плавно заполняющего промежуток между законами распределения Гаусса и Лапласа, имеющего необходимые навигации преимущества перед классическим законом Грама-Шарлье. - Развитие метода наименьших квадратов на область неопределенности используемых в нём показателей точности результатов измерений. - В математической статистике разработка метода оценки эксцесса случайной погрешности доверительным интервалом, определение доверительного интервала для СКП при реальных законах распределения погрешностей, отличающихся от закона Гаусса, и рекомендации по организации эксперимента при статистических исследованиях погрешностей навигационных параметров. - В теории статистических решений разработка двух новых необходимых кораблевождению критериев соответствия точности МСН предъявляемым требованиям – критерия доверительных интервалов для СКП и критерия суммы коэффициентов разложения погрешности ИНС в ряд Фурье, а также развитие традиционного критерия максимального правдоподобия на метод испытаний одной выборки. - В навигации метод проводки кораблей в узкостях по радиолокационным ориентирам, исследование статистических характеристик течений океанов (совместно с Н.Н.Веренчиковым) и морей и на этой основе разработка более корректных и простых способов оценки точности относительного счисления, разработка способов ведения и оценки точности трёх вариантов абсолютного счисления, обсервационного счисления и фильтрации, анализ метода непрерывных обсерваций. Разработка способов измерения вектора скорости сноса корабля по обсервациям с оценкой точности и способа определения угла дрейфа на двух галсах корабля. Разработка способов объединения двух и трёх коррелированных значений навигационного параметра, способов прогнозирования обсервованных поправок ИНС и НК и др. Обоснование и разработка метода решения задачи обеспечения навигационной безопасности подводного плавания на основании теории выбросов погрешностей ИНС и НК. - В технических средствах кораблевождения экспериментальное исследование точности большинства средств обсервации. Исследование (совместно с М.В.Тюлькиным) статистических характеристик ИНС и НК, разработка способов компенсации радиодевиации. Обоснование рациональной периодичности включения приёмоиндикаторов РНС для проверки работоспособности. Всего разработал или участвовал в разработке 3 учебников, монографии, 19 крупных учебных пособий, Методики МВР-96, Дополнения к МВР-96, 2 инструкций по эксплуатации приёмоиндикаторов, более 45 научных статей и 25 докладов на конференциях высокого уровня.
Несомненным признанием научных и педагогических заслуг является включение фамилии В.А.Михальского в раздел «Биографии» в книге «», хотя я не поднимался в должности выше старшего преподавателя.
(окончание, начало в биографии).
О-о-о! Мain Gott!
На следующий день после постановки на якорь и вечернего чая Командир был заблокирован нашими телами в тесной кают-компании подводной лодки 613 проекта, и ему был задан естественный вопрос: – Товарищ Командир, как же Вам всё-таки удалось пройти через неприступную оборону немцев и добыть языка? – Анатолий Дмитриевич задумался, улыбнулся своим мыслям и ответил: – Хорошо, про этот случай я вам расскажу, потому что тот поиск закончился на удивление легко, просто и даже весело. Но больше не спрашивайте. Знаете, чем разведчик отличается от пехотинца или артиллериста? Артиллерист посылает снаряд на большое или маленькое расстояние с расчётом уничтожить как можно больше врагов. То же и пехотинец, только он посылает пулю. Танкист стреляет по танку. Конечно, там погибнут немцы, враги, и это хорошо. Мы, если придётся, будем стрелять боевыми торпедами - с целью утопить вражеский корабль. Стрелять из-под воды и с большого расстояния. Тех, кто там пойдёт на дно, мы не увидим.
. А разведчику приходится собственными руками убивать врага кинжалом, да так, чтобы он не издал ни звука. Решительно и безжалостно. Тогда мы не думали, что лишаем жизни человека, и часами тренировались выполнять это. Но сейчас вспоминать о тех делах, поверьте, не хочется, и даже невозможно. Самым здоровенным в нашей разведроте был Иван, о котором я уже говорил. Он мог на тренировке пронести на плече стокилограммовый мешок – - пленного фрица – бегом полкилометра без остановки. Ему выпадало чаще всех нас снимать часовых. Был я у него в гостях не так давно, рождение сына праздновали. И спрашиваю его: – Если сейчас придётся, пойдёшь в разведку? – Он отвечает: – Толя, ну что ты спрашиваешь, мы их не звали в гости с оружием в руках. Они сами к нам пришли убивать и быть убитыми. Но если придётся, лучше пошёл бы заряжающим к пушкам – шестидюймовые снаряды в ствол загонять … А впрочем, куда пошлют, туда и пойду. Мы этих, которые в НАТО, тоже не приглашаем. Бить буду, как немцев бил, хоть бы даже и своими руками. Слушай, Толик, хватит дурацкие вопросы задавать, давай лучше выпьем за мальчонку, за Толеньку, между прочим, чтобы здоровым рос и умным вырос. Командир продолжал: – Поэтому не уговаривайте больше. Но тот случай, я уже сказал, исключительный. И мы кое-что умели делать в 1944 году, и Судьба была за нас в ту ночь. Если бы сам не участвовал, и орден тот поиск не напоминал, ни за что бы не поверил. – (В дальнейшем, совсем в другой обстановке Командир рассказал ещё два эпизода из своей жизни разведчика, но я их плохо помню).
. Вот рассказ Командира. К подготовке поиска мы приступили сразу же, как только согласились идти за языком. Вместе с Батей пришёл начальник штаба дивизии с фотографиями переднего края и ближайшего тыла немцев, полученными аэрофотосъёмкой. Они дополнили нашу карту передовых укреплений врага. Видно было, что та лощина, по которой мы предполагали пройти, изгибается за гору вправо и там, совсем недалеко, располагаются блиндажи. Дальше за узкой полосой леса шла вторая линия обороны. От обоих берегов лощины вправо и влево по фронту тянулись траншеи с железобетонными перекрытиями, под которые, конечно, спрячутся немцы при артобстреле. Траншеи заканчивались ДОТами (долговременными огневыми точками), амбразуры которых перекрывали путь нашего движения. Правая траншея была короче, её могло удерживать примерно отделение солдат. К ней по верхнему краю лощины вела тропа от блиндажей, за которой поднимался склон горы, заросший соснами и кустарником. Правый берег лощины был почти вертикален и на всю свою высоту, примерно пять метров, зарос ежевикой. Здесь не могло быть мин, и мы надеялись пройти по этому склону.
Когда-то в юности я прочитал книгу «». Её герой на Памире преодолел вертикальную гору по горизонтальному слою земли, пересекавшему её, втыкая в землю руки и ноги. Да ещё и своего громадного пса на плечах пронёс. Спасибо автору книги Георгию Тушкану за идею, которой мы воспользовались. Наши ротные умельцы сделали прикрепляющиеся к сапогам дощечки, вроде коротких лыж, и палочки для рук с подвязками, так что приставными шагами, как говорят физкультурники, втыкая эти дощечки в землю, можно было двигаться по вертикальному откосу. Такую же амуницию заготовили для пленного, если он пойдёт сам под угрозой оружия, и в запас. На случай тащить оглушённого фрица взяли верёвки и пару досок по полтора метра, одна из которых мне потом очень пригодилась. Само собой разумеется, всё было покрашено в чёрный цвет. Согласовали с начальником штаба артиллерийское обеспечение. В эту ночь спланировали артиллерийские налёты на соседние участки обороны, там подавить ДОТы и разрушить траншеи, чтобы к ним привлечь внимание немцев. Несколько тяжёлых снарядов нужно было как бы случайно положить на нейтральной полосе по линии нашего движения. Эти воронки могли служить нам промежуточным укрытием. После нашего прохода в них должны были расположиться снайперы, ребята из роты для обеспечения, и командир второго взвода с телефоном. В первую ночь сапёры должны были скрытно проделать проход в минных заграждениях для нас до самой колючей проволоки, что в три ряда тянулась под траншеями вдоль фронта немецкой обороны.
. Ночи стояли безлунные, и мы надеялись при свете звёзд и немецких ракет незаметно доползти до колючки, поднять нижнюю проволоку в каждом ряду специальными распорками, проползти за заграждение до начала крутого склона лощины, обезвреживая мины, если попадутся на пути. Затем надеть дощечки на сапоги, подняться до середины откоса и двигаться вдоль него, пока не выйдем к блиндажам. Всё это надо было проделать без единого звука и незаметно, но быть бесшумными и невидимыми мы умели и проходили много раз. С нами до колючки шли ещё двое разведчиков – самые меткие стрелки в роте, хотя все мы умели стрелять без промаха. Они оставались с этой стороны заграждения, должны были выкопать себе ячейки, и, лёжа в них, при нужде поддержать нас огнём из автоматов. Кроме того, лягушачьим кваканьем они обозначали место прохода в заграждении. На обратном пути нас обеспечивали две лучшие батареи дивизии и снайперы в воронках. Они по нашему сигналу должны были подавить левую и правую немецкие траншеи и оба ДОТа, стреляя по амбразурам. Я так подробно описываю подготовку к поиску, чтобы вы поняли, необстрелянные мои лейтенанты, что всякое серьёзное дело требует тщательной подготовки, без неё ничего не получится. Для вас, сколько бы вы ни плавали, каждый выход в море должен быть серьёзным делом. (Так вышло, что на лодке все офицеры, кроме старшего помощника и замполита, даже механик, были лейтенантами по первому или по второму году службы, ещё неопытные, и Командиру приходилось много возиться с нами, учить уму-разуму и в плане специальности, и в плане службы). Поэтому и отрабатываем мы с вами очень упорно и Правила предупреждения столкновений судов, и управление подводной лодкой с заклиненными рулями. И если я с вами бываю строгим, так это для вашей же пользы. (Знал бы Командир, как мне однажды пригодится именно эта выучка в управлении лодкой с заклиненными горизонтальными рулями!). Конечно, это был единственный случай такого тщательного приготовления поиска, потому что им занимался штаб дивизии. Чаще всего поиск планировал и проводил командир разведроты, но артиллерийское, сапёрное и другое обеспечение было всегда. Командир устал и обратился к вестовому, который стоял в сторонке, прислонившись к перегородке, и слушал, раскрыв рот:
– Миша, сделай нам ещё один раз, пожалуйста. – После чая рассказ был продолжен. На первом этапе всё получилось, как рассчитывали, и мы втроём незаметно и бесшумно подобрались кустарником к тыльной стороне ряда блиндажей. До часового оставалось метров шесть, и Иван уже достал кинжал, но вдруг часовой каким-то шестым чувством, или у него было кошачье зрение, обнаружил нас. (Теперь я знаю, что человеческие глаза излучают энергию, и немецкий солдат почувствовал взгляд кого-то из разведчиков). Однако, к нашему удивлению, он не выстрелил и не поднял тревогу. Он повернулся к нам, положил винтовку на землю, поднял руки, сделал три шага и громким шёпотом сказал: – Ih been soushlist – Дальше почти всё буду говорить по-русски, так как вы изучали английский, а не немецкий. Солдат сказал, что он социалист, сдаётся в плен и пойдёт с нами. Не знаю, был ли он социалистом, или просто умным человеком и сразу понял, что только таким способом может сохранить жизнь. Это была огромная удача, можно было возвращаться так же тихо, как мы пришли сюда. Но Батя, которого мы уважали и любили, просил офицера. Пленный солдат показал, где находится офицерский блиндаж, и сказал, что в их роте остался штабной капитан, и его давно уже угощают шнапсом. У нас ещё было время, поэтому Коля с пленным, которому на всякий случай связали руки и заткнули кляпом рот, отправились к лощине, а мы с Иваном засели в кустах между блиндажом и сортиром. Вскоре из блиндажа вышел офицер и направился в нашу сторону, освещая себе путь фонариком. Капитан собственной персоной шёл к нам в руки. Иван зажал ему рот и схватил в свои медвежьи объятия прямо в сортире, когда его руки ещё застёгивали пуговицы. Я приставил к его горлу финку и сказал, что он будет не военнопленным, а инструктором в разведшколе и вернётся домой вскоре после окончания войны, если согласится добровольно пойти в плен. В противном случае мы оглушим его и принесём в наше расположение, как обычного пленного. Он кивнул, соглашаясь. В 1944 году все немцы понимали, что , никакие укрепления по Карпатам, Висле и Одеру их не спасут, и окончательное поражение является только вопросом времени.
Мы связали капитану руки, засунули кляп в рот и двинулись в обратный путь. Забыл сказать, что в роте у нас был сапожник, который сделал съёмные накладки на подошвы сапог с каблуком, поставленным задом наперёд. Сначала мы сделали несколько шагов до дороги без накладок, чтобы хотя бы в первый момент немцы, разбирая следы, решили, что мы направились в их тыл, в лес. Потом надели накладки, Иван взвалил капитана на плечо, и мы, как могли быстро, двинулись к лощине, понимая, что пропажу офицера и часового скоро обнаружат.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
