Страна, омываемая морями, не может жить без флота. Без флота нет ни процветания, ни безопасности.
Флот служит стране, а люди - многие тысячи людей, многие поколения - служат на флоте. И от того, как они к своей службе относятся, зависит и честь и слава флота и судьбы страны.
Сегодня мы начинаем рассказ об одной частной человеческой судьбе, об одной службе, начавшейся в отрочестве и прошедшей через всю жизнь. Думается, что в этой частной судьбе отразилось многое из того, что всем нам надо понимать и чтить.
ВЫБОР
"Носятся белые чайки,
Что так встревожило их?
Чу, загремели раскаты
Взрывов далеких, глухих..."
"Мы пред врагом не спустили
Славный Андреевский флаг.
Сами взорвали "Корейца",
Нами затоплен "Варяг"..."
- пели мы - воспитанники Ленинградского военно-морского подготовительного училища, четко обозначая "шаг на месте".
Обучал нас этой старой, времен русско-японской войны песне тоже старый, маленький ростом, тщедушный на вид начальник цикла общевойсковой подготовки училища - майор со смешной фамилией Мочало.
Перед нашими глазами возникали громадные, почему-то серые, с седыми гривами волны внешнего рейда далекого корейского порта Чемульпо. Мы видели, как на палубу охваченного огнем крейсера падают японские снаряды, а у его бронированного борта встают огромные султаны всплесков, как ломается от взрыва и уходит в воду маленький кораблик - канонерская лодка "Кореец", как последней уходит в пучину его грот-мачта с развевающимся на ее гафеле белым с синим крестом по диагонали флагом...
Почему-то смысл этой полузабытой песни брал нас за душу гораздо сильнее, чем слова хорошо знакомого бравурного марша о гибели того же крейсера в том же самом бою.
Старый фронтовик, майор Мочало, несмотря на свой простоватый вид, был тонким психологом. Он хорошо понимал души мальчишек, только что надевших на себя военную форму.
Ну кто же из мальчишек не любит смотреть на изящные корпуса кораблей... на невском рейде в День военно-морского флота? Кто не любит слушать морские, особенно "пиратские" песни? Кто ни разу не представлял себя стоящим на мостике корабля, входящего в незнакомый заграничный порт? Все это объединяет короткое слово - флот!
И многие, я уверен, мечтают стать военными моряками, защищать Родину на морях и океанах, а заодно и познавать мир не только на уроках географии, но и в дальних походах кораблей флота!
Вот и я - обычный московский школьник второй половины сороковых годов - загорелся мечтой о море, морской службе, о военном флоте...
Москва - город далекий от моря, и сейчас мне уже трудно точно определить, что конкретно пробудило во мне желание стать военным моряком.
Может быть, это были встречи на столичных улицах с людьми, одетыми в красивую морскую форму, с позвякивавшими на широкой груди орденами и медалями?
Может быть, рассказы об обороне Севастополя и лихих черноморских десантах, услышанные от мужа моей тети - веселого моряка, умудряющегося плясать "яблочко", несмотря на протез правой ноги, на наших семейных вечеринках?
А может быть, прекрасные, героические подвиги моряков из кинофильмов, идущих на экране кинотеатра "Центральный"? О, это были замечательные фильмы: "Иван Никулин - русский матрос" с Иваном Переверзевым в главной роли, "Подводная лодка "Т-9" с Олегом Жаковым, "Малахов курган" с Николаем Крючковым - и бросающимися под танки матросами! Или морские рассказы и повести Станюковича, Новикова-Прибоя, особенно сборник морских рассказов Леонида Соболева -"Морская душа"?
Скорее всего, все эти впечатления, в совокупности с общим настроением радости от победы в Великой войне, от досады, что "поздно родился" и не смог принять в ней участие, от духа морской романтики, веявшего с экранов и со страниц книг...
Короче говоря, мечты о военно-морской службе привели меня в мае 1947 года в Военный комиссариат Октябрьского района Москвы, где я и прочитал о наборе в самое настоящее военно-морское подготовительное училище.
Что же это за училище? Совсем немного истории.
Учитывая возросшие требования к техническим знаниям командного состава армии и флота, особенно в управлении самолетами, кораблями и артиллерийским огнем, еще перед войной в системе Наркомата просвещения были созданы так называемые специальные военные школы. Поступившие после семи классов обычной школы в такие спецшколы юноши заканчивали в них десять классов и без экзаменов принимались в соответствующее профилю спецшколы военное училище. Одновременно решалась задача создания костяка командных кадров, преданных своей военной специальности.
В конце войны озабоченный судьбой военно-морского флота, понесшего, как и все остальные роды войск, большие потери, но требующего специалистов высокой квалификации, нарком ВМФ Н.Г.Кузнецов взял военно-морские спецшколы "под свое крыло", реорганизовав их в подготовительные училища. Одновременно с Суворовскими были открыты и Нахимовские училища с теми же задачами подготовки будущих командных кадров. В Суворовские и Нахимовские училища ребята, потерявшие родителей на войне, поступали даже после окончания трех и четырех классов школы. Для
подготовки же рядового и старшинского состава флота были открыты школы юнг. Все это, конечно, после войны, себя оправдало.
В описываемое мною время в стране жил вообще "военный настрой", и в такого рода "детские" военные учебные заведения хлынула масса юношей, желающих посвятить свою жизнь защите Родины. Конечно же, военно-морские учебные заведения пользовались особой популярностью. Во всяком случае в Ленинградском военно-морском подготовительном конкурс поступающих был велик.
В жаркий день начала июня 1947 года я очутился в совершенно незнакомом мне городе с гордым названием Ленинград. Все здесь было необычно и для меня, очень любящего историю, по-особому волнительно.
Метро а Ленинграде еще не было построено, и я довольно долго добирался до мало кому известного Приютского переулка. По дороге, из окон трамвая, наблюдал удручающую картину последствий бомбардировок и артналетов врага. Незначительные разрушения Москвы 1941 года не шли ни в какое сравнение. Казалось, что дыхание прошедшей войны до сих пор ощущается на улицах этого великого города.
Наконец я стою перед огромными решетчатыми воротами, украшенными "военно-морскими" якорями со звездами. Приютский переулок, 3 - читаю я на белой эмалированной табличке соседнего с дверью контрольно-пропускного пункта дома.
За моей спиной - грохот трамваев, идущих мимо старинного красивого здания, расположенного как раз напротив ворот. Это - бывшая а позднее
Учились тут знаменитые на всю Россию, да, пожалуй, на весь мир, поэт Лермонтов (вот он сидит в усталой и задумчивой позе на мраморном пьедестале), композитор Мусоргский, путешественник Семенов-Тян-Шанский, а после революции - будущие маршалы: Рокоссовский, Баграмян, Еременко и Жуков!
Вот в знаменитое место попал, - думаю я, предъявляя направление военкомата пожилому старшине 1 статьи с легендарной надписью на ленточке бескозырки: "Краснознаменный Балтийский флот".
Меня пропускают, и я оказываюсь на обширном заасфальтированном дворе-плацу. Направляюсь к парадному входу желтого, явно учебного здания. У входа - два черных чугунных якоря и ярко надраенный колокол (по-морскому "рында", - вспомнил я). На стене красивая вывеска: "Ленинградское военно-морское подготовительное училище".
Прохожу медицинскую комиссию. Неожиданно для себя перед одним из врачебных кабинетов вижу необычно красивого мужчину - жгучего"брюнета с погонами капитана капитана 1 ранга и с Золотой Звездой Героя Советского Союза на груди. Как выяснилось позже, это был известный на флоте участник испанской гражданской войны, знаменитый подводник Великой Отечественной войны - Рядом с ним сидел тоже очень красивый, очень маленький и очень похожий на красавца Героя мальчик - его сын.
Медицинскую комиссию, как и вступительные экзамены, преодолеваю успешно!
Наступает день, когда мы получаем со склада самые настоящие морские голландки и брюки рабочего матросского комплекта ("робы"). За нашими плечами предательски синеют новизной синие матросские воротники, а на стриженных "под Котовского" головах замирают в лихом наклоне на правую бровь фуражки без козырьков - бескозырки. Не беда, что они без ленточек - ленточки положены только после прохождения "курса молодого бойца" в лагере, - а на ногах огромные, явно превышающие нужные размеры, яловые матросские ботинки (в просторечии "гады")! Зато толком еще не окрепшая мальчишеская грудь уже обтянута самой настоящей тельняшкой!
Моряк я или не моряк? По-моему моему - моряк!
1949 год. Финский залив. Шхуна "Учеба" (практика). В первом ряду крайний справа - Рудольф Рыжиков (автор)
"В ваших кубриках с честью, в почете
Две заветные вещи лежат:
Это спутники жизни на флоте -
Бескозырка да черный бушлат!"
Строевая матросская песня
Фото Ларисы Анкудиновой
БУЛКИ РАСТУТ НЕ НА ДЕРЕВЬЯХ
Меня включили в группу новобранцев, командируемых на работу в подсобное хозяйство училища, расположенное под Гатчиной. Ну что ж, на работу так на работу! Не представлял я себе, что такое сельскохозяйственный труд. А вот один из нас, маленький такой мальчишка (помните сына Героя, проходившего вместе со мной медицинскую комиссию?), видимо, представлял. Во всяком случае, при построении "команды" для перехода на вокзал его в строю не оказалось. Как выяснилось позже, он, пользуясь своими "габаритами", сумел укрыться от бдительного старшинского ока в... обычной, только слегка переоборудованной (убрана полочка) прикроватной тумбочке! Не правда ли, сказались-таки флотские гены!
Смех смехом, а пришлось нам тогда, ленинградским и московским, абсолютно городским мальчишкам, познакомиться с работой на земле-матушке. Никто из нас, мечтавших о морских плаваниях, конечно, не думал, что прежде чем ему придется покорять моря и океаны, он будет полоть грядки капусты и свеклы, окучивать картошку, пасти свиней и коров и т.д. Кстати, недавно один из нас, весьма уважаемый капитан 1 ранга в отставке, крупный специалист в области гидрографии Ратмир (имя-то какое древнерусское!) Николаевич Беркутов вспоминал, как стадо коров, которое он пытался пасти, выказало ему полное недоверие (импичмент) и разбрелось по лесу. Бедный Ратмир приплелся в наш "лагерь" и направился было доложить о таком ЧП старшине-сверхсрочнику Колчину, но заглянув в коровник, к своему изумлению и радости, обнаружил всех своих подопечных в стойлах, мерно жующими свою жвачку.
До сих пор считаю сельскохозяйственный труд самым тяжелым трудом!
Закончилась для меня лично "сельскохозяйственная эпопея", с моей точки зрения, вполне благополучно. Увезли меня в Ленинград, в лазарет с рожистым воспалением лба. Укусило какое-то летающее насекомое прямо в лоб, занес инфекцию и оказался в санчасти. После выздоровления некоторое время караулил стоявшие на Фонтанке, у Египетского моста (он знаменит тем, что когда-то рухнул в реку вместе с проходившими по нему солдатами), шлюпки училища.
Этот вид караульной службы описан у писателя Конецкого, выпускника нашего училища, автора сценариев фильмов "Если позовет товарищ", "Путь к причалу", "Полосатый рейс" и многочисленных морских рассказов. Вы, ребята, его наверняка хорошо знаете.
Потом, в первых числах августа, не очень стройным строем нас привели на набережную Лейтенанта Шмидта, где против Горного института стояла трехмачтовая шхуна "Учеба". На этой шхуне мы вполне благополучно (Финский залив отнесся к нам весьма лояльно, был гладок, как зеркало) прибыли в лагерь училища, расположенный рядом со знаменитым фортом "Серая лошадь" - одним из взбунтовавшихся в 1919 году против большевиков фортов.
В лагере наши старшины, а были они все сверхсрочнослужащими, прошедшими суровую школу Отечественной войны, учили нас военному уму-разуму. Огромное время выделялось на строевую и физическую подготовку. Особенно запомнились занятия по прыжкам в воду. Характерно, что учили прыгать с вышки в воду близлежащего озера всех, без исключения, в том числе и не умевших плавать. Методика обучения была проста: не умеющего плавать обвязывали тросиком (по-флотски "концом") и просто-напросто сталкивали метров с пяти в воду. Затем его, барахтавшегося, с вылезающими из орбит глазами, вытягивали этим концом из воды, подавая особенно трусившим деревянный шест (отпорный крюк).
А в свободное от занятия время мы имели полную возможность побродить по лесу. Старшины давали нам ведра и задания: за два часа двоим набрать ведро малины!
До сих пор вспоминаю, как, увлекшись выполнением "задания", забрел на территорию форта. Помню, как кто-то буквально поднял меня за воротник-гюйс. Оглянувшись, я увидел, что стою перед показавшимся мне громадным матросом в бескозырке с надписью "Береговая оборона КБФ". К счастью, в те славные времена ни о каких так называемых "неуставных отношениях" и понятия не было. Балтиец отнесся ко мне вполне отечески. Он, не избегая, правда, "соленых" идеоматических флотских выражений, разъяснил, что "в запретную зону на территорию форта ходить тебе, салажонок, никак нельзя". Тут я вспомнил, что в пылу сбора сладких ягод оторвался от своего напарника и, не обращая внимания на грозные надписи, висевшие на заборе из колючей проволоки, типа: "Стой!", "Запретная зона!", залез-таки под эту проволоку. Видно, считая себя настоящим военным, не принял эти надписи всерьез. Гигант-балтиец помог мне преодолеть проволочное заграждение в обратном направлении.
ПЕРВОЕ УВОЛЬНЕНИЕ
Но вот и "лагерный" период закончился. На той же "Учебе", чувствуя себя уже не новобранцами, а "марсофлотами", по такому же гладкому морю (залив явно, не хотел нас по-настоящему "оморячивать", щадил наше самолюбие) прибыли в ставший уже родным Ленинград. Опять же в пешем строю, но уже вполне бодро, с лихим исполнением песни про Ладогу, родную Ладогу - Дорогу жизни, вернулись мы в Приютский переулок.
Здание, которое занимало подготовительное училище
А еще через пару дней, украсив наконец свои бескозырки муаровыми лентами с надписью золотом по черному "Подготовительное училище", надраив до умопомрачительного блеска (об анодировании тогда еще и слышно не было) бляхи на новеньких флотских ремнях, выдержав скрупулезные осмотры внешнего вида, мы в первый раз в жизни получили увольнительные записки и вышли в город-герой!
Конечно же, в этим первом в своей жизни увольнении мы ощущали себя бывалыми моряками, сошедшими на берег. Помню, что все время ловил себя на том, что любуюсь своим отражением в витринах. Еще бы! Парадная форма N 3, самая настоящая! Кажется, все встречные, особенно девочки, смотрят только на меня. Вот только не пропустить бы старшего по званию и вовремя лихо подбросить правую ладонь к тому месту лба, где околыш бескозырки почти соединяется с правой бровью! , Как назло, на улицах так много военных и все они старше меня по званию! Правая рука постепенно наливается свинцовой тяжестью...
Возвращались мы в училище полные впечатлений, усталые и счастливые. А наутро, совершив обычный ритуал утренней пробежки и зарядки, надышавшись запахом горелой резины от дымившего на другой стороне Обводного канала завода "Красный треугольник" (до сих пор этот запах напоминает мне о юности), садимся за свежеокрашенные столы классных комнат. Началась учеба по программе обычной средней школы, но с углубленным изучением военно-морского дела, знакомством с мореходной астрономией, тренировками в зрительной связи (ежедневно, в начале самоподготовки, мы тренируемся в чтении текстов флажного семафора и световых сигналов азбуки Морзе). Много внимания уделяется английскому языку (класс-взвод разделен на два отделения, в каждом отделении своя "англичанка") и физподготовке.
ТРУБКА, ЖЕНА И АВТОМОБИЛЬ
Совершенно неожиданно в начале сентября в училище появилась группа "американцев" - сыновей наших морских офицеров, служивших во время войны в США. В большинстве своем служба эта была связана с - планом союзнической помощи нашей стране.
Продолжение следует.
.jpg)
