Страна погрузилась в траур. В течение четырёх дней в перерывах между траурными мелодиями радио передавало официальные бюллетени и правительственные сообщения. Похороны Сталина состоялись в воскресение 9 марта на Красной площади. Переоценка личности вождя и его эпохи была ещё впереди.
В понедельник 10 марта в училище возобновились плановые занятия. Готовились к очередной экзаменационной сессии. Чуть позже выяснилось, что предстоят существенные организационные перемены. В связи с изменением профиля обучения всем курсантам предстоит пройти более строгую медицинскую комиссию на предмет годности к службе на подводных лодках. Экзамены сдал вовремя и без затруднений.
Вспоминая о деталях учёбы и быта, я совсем упустил о событиях в стране и мире. Курсанты жили в своём изолированном мире, газеты читать было некогда. Не помню, чтобы политинформации были регулярные и интересные. Главным событием этого периода называли Х1Х съезд партии, о котором кратко можно прочитать в учебнике по истории для старшеклассников (автор М.Н.Зуев. 2005 год). «В обстановке непрекращающихся репрессий 5 октября 1952 года начал свою работу Х1Х съезд ВКП(б). В повестке дня съезда стояли, прежде всего, экономические вопросы: подведение итогов восстановления разрушенного войной народного хозяйства и утверждение директив по новому пятилетнему плану развития на 1951-1955 гг. Теоретическим обоснованием перспектив хозяйственного развития страны послужила работа И.В.Сталина «Экономические проблемы социализма в СССР», опубликованная в сентябре 1952 года…». Эту работу мы и начали подробно изучать в курсе марксистско-ленинской философии. Съезд также внёс изменения в Устав партии и принял решение о переименовании Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков) в Коммунистическую партию Советского Союза (КПСС).
За последние годы написаны горы книг о И.В.Сталине и его окружении, которые были у руля государства. После прихода к власти М.С.Горбачёва, и особенно после развала СССР (1991 г.) появились книги и учебники, излагающие более правдиво и объективно историю нашей страны.
В начале мая после окончания весенней экзаменационной сессии курсанты отправились на Северный флот на предусмотренную ранее программой обучения летнюю практику. Везли нас в товарных вагонах, предназначенных для транспортировки скота, спали на голых деревянных нарах. Не обошлось без небольшого конфуза: кто-то из лежавших на верхних нарах ночью обоссался и устроил мини потоп. Спавшие ниже пострадавшие устроили бедолаге взбучку. Кто был виновником происшествия, уже не помню, но знаю, что подобное иногда случалось и в казарме, где спали на двухъярусных койках. Состав двигался без длительных остановок, и через несколько дней мы увидели невысокие сопки, покрытые снегом. В Ленинграде снега давно уже не было, здесь же весна ещё только вступала в свои права. Эшелон миновал Мурманск и через два часа остановился в верхней части
Не более часа потребовалось на пеший переход строем до причала, далее несколько минут на буксире, и наша команда оказалась в чреве гигантского корабля, стоявшего на рейде. Вся рота курсантов (около 100 человек) разместилась в одном вместительном кубрике с двухъярусными стационарными койками и рундуками для вещей.
Практика курсантов первого курса предусматривала кроме изучения устройства корабля и его организации выполнение многочисленных обязанностей матросов и изобиловала: дежурствами, тревогами, приборками, стирками и т.п. Пользы от такой практики было мало, как, впрочем, и от этой махины – корабля, большей частью стоявшего на двух крейсерских бочках в середине удобной североморской бухты. За месяц пребывания на крейсере не припоминаю ни одного выхода в море, зато хорошо запомнились ночные чистки картофеля для всей команды во время несения дежурства (дежурное подразделение). Май – июнь – расцвет белых ночей на Севере: солнце светит круглые сутки, лишь в ночные часы приближаясь к горизонту, но не заходя за него. Целым взводом курсантов сидим с ножами на шкафуте вокруг огромного чана с водой, куда бросаем очищенный картофель. Кругом вода и сопки на фоне ярко голубого неба. Непривычна ночная тишина, лишь изредка нарушаемая криками повздоривших огромных чаек. Если не будет тревоги, днём позволят отоспаться.
Курсанты расписаны по всем боевым постам корабля – от трюмов до КДП (командно- дальномерный пост), возвышающегося над боевой рубкой. Еще в училище были ознакомлены с тактико-техническими данными корабля, теперь увидели крейсер в натуре. Крейсер «Железняков» был одним из пяти новых лёгких крейсеров проекта 68-К (типа «Чапаев»), заложенных в 1939-1940 гг., и достроенных после войны на стапелях заводов в Ленинграде и Николаеве. Водоизмещение полное 14100 т., скорость полная 32 узла. Мощность паровой силовой установки 110 тыс.л.с., дальность плавания 5500 миль, автономность 30 суток, длина 199 м., ширина 18,7, осадка 6,9. Вооружение: 12х152 мм. Орудий главного калибра (4 башни МК-5 по 3 орудия в каждой), 8 спаренных 100-мм универсальных пушек, 14 спаренных 37-мм зенитных автоматов. Экипаж 1200 человек.
Смена боевых постов происходила с таким расчётом, чтобы за месяц успеть познакомиться со всеми боевыми частями корабля, т.е. на каждом находились 2-3 дня. Правда, значительные размеры крейсера с сотнями помещений и десятками боевых постов в каждой боевой части, напичканных сложнейшей техникой, делали эту задачу невыполнимой. Кроме этого, никаких конкретных заданий по изучению корабля курсанты не имели. К тому же, офицерам корабля и командирам боевых постов было просто некогда заниматься курсантами. Не припоминаю даже, был ли хоть какой-то зачёт в конце практики.
В последние дни практики меня направили в одно из котельных отделений БЧ-5. Котёл работал, обеспечивая повседневную жизнедеятельность крейсера на стоянке. Профиль нашего обучения был далёк от обслуживания энергетической установки корабля, да и небезопасно допускать временного и неподготовленного человека до огнедышащего котла. Никакого предварительного инструктажа даже о том, как попасть в такой боевой пост не было. Пришлось дожидаться первого матроса, который шел на смену кочегара и следовать за ним. Через хитроумную систему спускаемся в котельное отделение. Никто там меня, естественно, не ждал. Осматриваюсь в полутёмной кочегарке и понимаю, что изучать технические устройства котла в таких условиях невозможно. Двое матросов-операторов наблюдают за приборами автоматики котла и периодически манипулируют вентилями форсунок, регулируя подачу мазута. Косо посматривая на горящие факелы, для приличия обхожу доступные закутки нижнего этажа с постом управления котлом. Затем, по подсказке жестом руки одного из матросов, поднимаюсь по металлическим трапам на самую верхотуру помещения, располагаюсь на металлических паёлах, и пытаюсь читать принесённую с собой книгу под оглушительный рёв работающего турбовентилятора. С непривычки звон в ушах и пониженный слух сохраняются в течение нескольких часов после посещения работающей котельной. Значительно больше было пользы, если бы один из офицеров-механиков провёл экскурсию для всех курсантов по основным помещениям энергетики корабля. Для более толковой организации практики нужно было назначить руководителем практики не командира роты, а опытного морского офицера, которых в училище было вполне достаточно.
Незадолго до отъезда с Севера курсанты оказались свидетелями церемонии встречи Главнокомандующего ВМС адмирала флота Н.Г.Кузнецова. Высокий статный адмирал бодро поднялся по парадному трапу на борт крейсера «Железнякова» и прошел вдоль строя личного состава.
Заканчивался срок пребывания на крейсере. Время практики тянулось необычайно долго и использовалось с очень низким КПД, сравнимым, разве что, с КПД паровой силовой установки. Служба на крейсерах всегда отличалась особой чёткостью и одновременно казарменной бездушностью, как броня этой плавучей крепости. Курсанты-практиканты младшего курса были инородным телом и использовались главным образом, как дармовая рабочая сила.
Наконец, снова посадка в товарные вагоны. В подарок от команды крейсера каждый взвод получил по большой бочке сельди отличного качества. Забыл упомянуть, что кормили на крейсере сытно и вкусно. Закладываемые в котлы продукты были высокого качества, в том числе и импортные, например, свежемороженое мясо из далёкой Аргентины. Маркировку на мясе я видел лично, участвуя в составе дежурного подразделения в разгрузке товарного вагона в Мурманске. Открытая бочка с селёдкой всегда стояла на палубе в районе камбуза и была доступна матросам в любое время.
В пути следования состава по голодным краям Карелии селёдка пользовалась большим спросом: не только вдоволь ели сами, но и меняли на другие продукты, которые приносили на стоянках местные жители. В основном, предлагали варёный картофель.
Первый год обучения в 1-ом Балтийском ВВМУ оказался для меня и последним. Я оказался в компании тех, кто по результатам медкомиссии был признан негодным для службы на подводных лодках. Я интересовался впоследствии причиной такого заключения медиков, так как в те годы чувствовал себя нормально. Врачи, однако, обнаружили шум в области сердца и на основании этого вынесли свой вердикт. Инструментальное исследование причин обнаруженного шума не проводилось, да и не было тогда никакого оборудования, которое существует ныне. Я помнил, что в Риге у меня было две атаки на сердце: первая была связана с обострением ревматизма (по моему диагнозу) и вторая – расширение одного из желудочков сердца в результате физической перегрузки. Кстати, и в последующие годы шум в области сердца фиксировали все внимательные терапевты.
Встал вопрос о дальнейшей учёбе. Всем отбракованным курсантам (а их оказалось немало) предложили этот вопрос решать самостоятельно, но никакого перечня предлагаемых училищ не было. Видимо, при настойчивости можно было перевестись в любое военное учебное заведение. Уволиться в запас никому не предлагали, т.к. все были признаны годными для службы на надводных кораблях. Я был в некотором затруднении, т.к. посоветоваться было не с кем. Не пойду же я к начфаку, которого ненавидел, или к командиру роты, которого ничего не интересовало, кроме выравнивания коек в спальном помещении. К тому же я был по молодости достаточно стеснительным, чтобы обратиться к кому-либо из командования или преподавателей. Никакого организованного коллективного собеседования по этому вопросу также не было. Видимо, чтобы избавиться от режима Беккаревича, был готов ехать в любой город и в любое училище (своё желание искать работу по душе ещё не сформировалось), кроме училища имени М.В.Фрунзе, которое, по нашему общему мнению, держалось на палочной дисциплине.
Первокурсники Щёткин Ю.Н. и Борисов В.Ф.(справа).
Выручил, как часто бывает, случай. Ко мне подошел товарищ по несчастью из соседнего класса Юра Щёткин и предложил поехать вместе в Калининград (бывший Кенигсберг), где было открыто подобное ВВМУ. Оказалось, что его семья живёт в Калининграде, а отец – крупный политработник в звании капитана 1 ранга служит в Балтийске. Я принял это предложение без колебаний и впоследствии никогда не сожалел об этом.
В моём домашнем альбоме эта фотография является единственным свидетельством курсантских будней 1-го Балтийского ВВМУ в 1952/1953 учебном году. Снимок сделан во внутреннем дворе военной комендатуры на Садовой улице. Курсанты первого курса (одна галочка на форменке) прибыли на инструктаж при назначении в дежурное подразделение гарнизона города. (Парадоксы военной службы: целесообразнее было одному офицеру комендатуры приехать в училище, чем отрывать роту курсантов от занятий и пригонять на 10-минутный разговор в центр города).
Слева направо. На переднем плане: Борис Френк, Юрий Пирогов, Виктор Добряков, Юлий Силантьев, моя голова на плече у Силантьева, возвышается часть головы Игоря Носенкова (из второго ряда), Гарри Лойкканен, Иван Петров, Виктор Булыненков (по непроверенным данным, один из первых погиб в лейтенантские годы на ТОФе). Ленинград.1952/1953 г.
Примечания редакции.
Борисов Виктор Федорович, Френк Борис Михайлович, Добряков Виктор Александрович, Силантьев Юлий Алексеевич, Петров Иван Васильевич - выпускники Рижского Нахимовского училища 1952 г.
Пирогов Юрий Михайлович выпускник Рижского Нахимовского училища 1952 г.
Лебедько В.Г. Верность долгу. Историко-хроникальное повествование. - СПб: "Развитие", 2005.
Наступило время окончательной подготовки к переходу в Индонезию. Вновь произошла перестановка кадров. Видимых причин для этого вроде бы не было, но мы знали, что каждый матрос, старшина и офицер тщательно проверялись соответствующими органами. В это время с лодки ушел командир минно-торпедной боевой части старший лейтенант Г. М. Трофимов, с которым мы за совместную службу не один «бачок каши съели». Он стат флагманским минером 52 дивизиона подводных лодок. Службу он знал, имел богатый практический опыт плавания и применения торпедного оружия. Вновь мы встретились с ним в 1965 году при поступлении в Военно-морскую академию и затем учились в ней, хотя и на разных факультетах. Вместо Г. М. Трофимова пришел наш же командир торпедной группы лейтенант Пирогов Юрий Петрович. За непродолжительное время пребывания на лодке он зарекомендовал себя прекрасным офицером, требовательным и заботливым начальником, грамотным специалистом и хорошим товарищем...
Через сутки к 10 часам утра я прибыл в 153 бригаду подводных лодок, которой командовал капитан I ранга Милованов В.П. Поднимаясь по лестнице на третий этаж в кабине комбрига, я неожиданно встретил своего сослуживца по подводной лодке «С-91» капитана 3 ранга Пирогова Ю.М., занимающего должность флагманского минера бригады. Мы обнялись.
— Владимир Георгиевич, какими судьбами к нам?
— К комбригу. Листы подписывать на допуск к самостоятельному управлению лодкой проекта 613 для слушателей академии. Простая формалюга, но, видно, не обойдется без возлияния.
— Уж наверняка.
— Слушай, Юрий Михайлович, может, поможешь в этом деле?
— Почему же не помочь. Сделаем все как надо.
На этом мы расстались, и я направился к комбригу. Нельзя сказать, что он встретил меня слишком радостно.
— Понимаешь, Володя, пригласить к себе не могу, в квартире ремонт идет.
— Так ведь я, Валентин Павлович, не напрашиваюсь. У меня дело, которое требует вашей помощи.
Здесь я ему рассказал суть дела, по Валентин Павлович замахал на меня руками.
— Что ты, что ты! Здесь комиссия Главного штаба работает, не дай Бог узнает, не сносить мне тогда головы.
— Валентин Павлович, так может, мы зальем это дело?
Тут «девочка Валя» аж позеленел, сказав, что давно «завязал», ждет адмиральского звания. В дверь постучали. Милованов с облегчением вздохнул, думая, что избавился от меня. Я тоже приуныл.
— Видишь — дела! Входите!
В кабинет вошел Юра Пирогов с небольшой канистрой в руке. Ничуть не стесняясь, он сказал:
— Товарищ комбриг, (тут он показал на канистрочку) здесь будем или пойдем куда?
Так карты «девочки» были раскрыты.
— Володя, давай твои листы, — он подписал их и поставил печать, — вы, товарищ Пирогов, обеспечьте подписи флагманов по специальности. Все, будьте здоровы.
В последний раз я пожал дряблую руку Милованова. Вечер я провел в саду домика Пирогова, что он снимал на Зеленой горке. Мы вспоминали нашу службу во Владивостоке и в Индонезии.
Носенков Игорь Александрович - выпускник Рижского Нахимовского училища 1952 г.
Лебедько В.Г. Верность долгу. Историко-хроникальное повествование. - СПб: "Развитие", 2005.
Подготовка подводных лодок к походу в Индонезию значительно ускорилась.
На лодку вновь была установлена 25-мм спаренная артустановка и принят боезапас в артпогреб. Мы также провели полный курс артиллерийских стрельб. Офицеры изучали военно-политическую обстановку в Юго-Восточной Азии и международное и внутреннее положение Индонезии. Район плавания изучался по английским навигационным картам, и пришлось вспомнить разговорный английский минимум. Особое внимание было обращено на тактическую подготовку: знание и расположение американских, английских и голландских военно-воздушных и военно-морских сил, умение вахтенных офицеров уклоняться от оружия противника, использовать артиллерию и выполнять первичные действия при выходе в торпедную атаку.
В период этой активной подготовки на лодку назначили нового штурмана, старшего лейтенанта Носенкова Игоря Александровича. Сан Саныч был переведен на должность помощника командира подводной лодки «С-263» 8-й бригады 10-й дивизии подводных лодок Камчатской военной флотилии. Думаю, что такая замена штурмана перед самым уходом в Индонезию ничем не была оправдана. Мне было жаль расставаться с Сан Санычем, но как говорится: мы предполагаем, а начальство располагает.
Подготовка к походу требовала тщательного продумывания всего, что могло быть необходимым для плавания и службы на экваторе. Работа велась по всем направлениям: от ассортимента продуктов до специального обмундирования, дефицитных запасных деталей, бытовых холодильников, вентиляторов и разного другого имущества, что шло сверх табеля снабжения. Все это пробивалось с трудом, цепляясь за массу бюрократических крючков.
В дело нашей подготовки неоднократно вмешивался командующий флотом. За полтора месяца до нашего выхода он провел совещание с офицерами и старшинами команд обеих подводных лодок, внимательно выслушивая каждого о готовности материальной части и заведовании к походу. За упущения в подготовке строго спрашивал, а целесообразность поступающих предложений тут же обговаривалась с довольствующими и ремонтными органами. Многие вопросы решались прямо на совещании, устанавливались сроки исполнения и ответственные исполнители. Не обошел командующий и бытовые вопросы. Часть наших офицеров и мичманов получили квартиры во Владивостоке и теперь были спокойны за свои семьи. Командующий флотом еще трижды побывал на наших лодках, вникая буквально в каждую мелочь, непосредственно беседуя с матросами, старшинами и офицерами.
Лойкканен Гарри Генрихович - выпускник Рижского Нахимовского училища 1952 г.
Обращение к выпускникам нахимовских училищ. 65-летнему юбилею образования Нахимовского училища, 60-летию первых выпусков Тбилисского, Рижского и Ленинградского нахимовских училищ посвящается.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
