Согласен с этим отчасти, а в остальном имею, чем возразить. Тот строй, который у нас был до Горбачевско-Ельцинских экспериментов, несмотря на свою недодуманность и недоделанность, всё-таки обладал большой мощью как раз в экономике. Она была такова, что страна имела полную возможность не только существовать, но и развиваться в полной изоляции, опираясь только на свои силы. И это не только благодаря тому, что на её территориях имеется абсолютно всё, что для этого необходимо, причём в неограниченных количествах. Хотя и этого вполне достаточно. Ещё больше её возможности обеспечивались тем, что государство в своей деятельности ничем не сковывалось и ничем не ограничивалось.
Возьмём для наглядности и для сравнения любую другую державу: хоть хоть республику Тринидад и Тобаго. Захотели, к примеру, в любой из них построить завод каких-нибудь диковинных машин. Пожалуйста. Только учтите: для этого нужно купить или арендовать землю, на которой он будет строиться. Ещё где-то нужно закупить энергоресурсы - то ли уголь, то ли мазут, то ли электроэнергию, а также сырье: металлы, дерево и прочее. Отвалить немалую сумму фирме-проектировщику, заключить договор со строительной фирмой и заплатить за строительные материалы. Нужно заручиться поддержкой какого-то банка, предусмотреть и подготовить рынки сбыта своей продукции. И ещё много чего. И только после этого приступить к строительству, скрупулёзно учитывая и экономя каждую мелочь.
И вот, наконец, построили. А диковинные машины никто не покупает, так как рынок сбыта волной цунами смыло. В результате полный крах.
Теперь возьмём СССР.
Удумали что-нибудь эдакое соорудить, ранее небывалое, чтобы и себя порадовать и других удивить.
Пожалуйста.
Землю под это не покупать, ни арендовать не надо. Своя она. И банк свой. Пусть попробует денег не дать, когда вот она бумага с подписью и печатью.
Ах, денег только полсундука осталось?
Щас напечатаем.
Что еще? Энергоресурсы, материалы, сырьё тоже свои. Покупать не надо, просто перевести из пункта «А» в пункт «Б» на своём же государственном транспорте. И проект своя же контора состряпала за постоянную зарплату.
А вот и те, кто строить будет. Все как один молодец к молодцу. Чуток опохмелятся, и за работу. И пусть попробуют что-нибудь не так сделать – такой критики подвергнутся, мало не покажется.
Короче, потратиться придётся только на обычные, законом обусловленные зарплаты. И если даже то, что построили, окажется вовсе ненужным, тоже беда не столь большой руки. Подумаешь, снесём к чертям собачьим, а взамен построим баню для слонов с парилкой и буфетом.
Ни одна страна в мире не могла ежегодно столько строить и с таким размахом. Заводы, гидроэлектростанции, каналы, дворцы спорта и культуры, каналы, железные дороги и автомагистрали. Строили и то, что было необходимо и радовало людей, и то, что было совершенно не нужно, просто из-за ажиотажа и амбиций.
Чуть было не вырубили чудо планеты – Бузулукский бор реликтовых сосен, затратив на это немалые средства. Потом, вовремя спохватившись, затратили ещё больше на его частичное восстановление.
Чуть было сибирские реки вспять не повернули, но, слава Богу, вовремя одумались. Дважды рыли железнодорожный тоннель с материка на остров Сахалин. Второй раз эту работу завершили в середине шестидесятых годов. Объём этой работы и её стоимость значительно превысило таковые при строительстве тоннеля под Ла-Маншем. Однако что-то кому-то не понравилось, этот туннель взорвали и затопили. В 1959 году в Совгавани заложили военный судостроительный завод, и в середине шестидесятых там уже стояли готовые корпуса цехов. Только оборудование осталось установить. Но передумали и бросили.
Долго по тем цехам в ночное время бродили приведения да совы летали, но постепенно местные жители всё растащили, и все успокоились. А в Таймырской тундре до сих пор железная дорога 800-километровой протяженности ржавеет. Шпалы уже давно сгнили и рассыпались, а ржавые рельсы ягелем поросли. Да ещё паровоз стоит, погрузившись в топь по самые оси колес. За время моей службы на Тихоокеанском флоте было не достроено и брошено: слип в бухте Нагаева в Магадане, рыбоконсервный комбинат на Камчатке, деревообрабатывающий завод в районе порта Ванино.
Сколько добытого потом и вдохновенным ударным трудом просто выбрасывалось как ненужное.
На севере Тюменский области топи и болота гатили ударными методами: загоняли в них трактора-тягачи и КАМАЗы, топили стальные контейнеры из под оборудования, доставляемого на предприятия, где работа шла вахтовым методом. Такую же ударно-стахановскую методу я лично наблюдал в бухте Троица на Дальнем Востоке. Чтобы быстро и прочно построить большой мол, туда в течение недели большегрузные самосвалы возили и сбрасывали в воду ящики с различным корабельным оборудованием, трубами, клапанами, электроприборами, насосами, дизель-компрессорами и электрокомпрессорами. Всё новое, в заводской смазке и обёрнутое в льняные ткани. Матросы с моей лодки под руководством механика, сколько смогли и успели, набрали там много ценных деталей.
Все это топилось и засыпалось сверху щебнем и песком. Не прошло и трёх недель и строители с гордостью отрапортовали об окончании работ.
Когда через Оренбургскую область прокладывали нефтепровод «Дружба», то по его ходу ударными методами строили посёлки для размещения строителей из Венгрии, Чехословакии и Польши. Чтобы их быт отвечал современным требованиям, туда шли поезда и с продовольствием, и с мебелью, и со всяким бытовым оборудованием. Не скупились и перестарались. Когда всё уже было построено, и с путей и железнодорожных тупиков была снята охрана, кинулся туда народ с окрестных сел и деревень и начал растаскивать содержимое брошенных вагонов и грузовых платформ.
На машинах, телегах и просто на собственных горбах тащили шифоньеры, диваны, холодильники. В общем, много всякой всячины. Поскольку мешки с сахаром и крупами истлели и прохудились, то и сахар, и крупы в телеги насыпали лопатами. Есть это уже нельзя было, но для самогона – в самый раз. Говорят, что долго потом в тех степях не только пьяные мужики да бабы шастали, но и свиньи и куры тоже.
И такое творилось не только в нашей – отдельно взятой стране, но и в африканских джунглях, и в латиноамериканской сельве. Когда я, будучи уже в запасе, работал преподавателем в Рижской мореходной школе, там же старшим мастером производственного обучения работал Иван Александрович Пушкин – бывший капитан-директор рыболовецкой флотилии, базировавшейся в Анголе. И ещё был я хорошо знаком с командиром тральщика, стоявшем в консервации в Усть-Двинске, который долгое время был в служебной командировке в той же Анголе. Много потрясающе-интересного и безобразно-невероятного поведали мне они.
Тащи с работы каждый гвоздь: ты здесь хозяин, а не гость.
И ещё немало познавательного рассказал мне пан Тадеуш.
А было это так. После утверждения капитализма в Латвии, я сразу пошёл на повышение по работе. Сначала работал ночным сторожем в рыбном магазине, потом устроился контролёром-караульщиком на автостоянке при богатой страховой компании. При ней была гостиница, в которой останавливались туристы из Европы.
Однажды пришёл большой туристический автобус из Польши. Из кабины вышел здоровенный водитель с аршинными усами, долго озабоченно озирал стоянку, почти всю заставленную автомобилями и с не очень широкими воротами и неожиданно заговорил на чистейшем русском языке без малейшего акцента: «Привет, хозяин, что делать-то мне, я в такой лабиринт не влезу». А я отвечаю: «Не робейте, пан Тадеуш, я помогу влезть. Прошу пана за руль. Я буду команды подавать и руками показывать, а пан пусть четко все выполняет».
Поляк-водитель, который действительно поляком оказался, крайне удивился моей проницательности.
– А откуда вы узнали, что я Тадеуш? – спросил он меня.
Я же и сам, удивившись, что угадал его имя, говорю:
- Ну, это не трудно, такие усищи могут быть только у пана Тадеуша.
В общем, сел он за руль, и мы заработали. Я за кормой пятился назад и то слева, то справа знаками показывал куда ворочать и куда ехать, а он мгновенно всё это выполнял. Трудно было, но я всё-таки поставил его куда надо.
Позже, когда стемнело уже, открывается полусобачья будка и еле влезает ко мне верзила Тадеуш. При этом он даже голову вбок повернул, чтобы своими великолепными усами за косяки двери не зацепиться. И поставил пан Тадеуш на стол поллитра виски, которая в его лапище выглядела, как пузырёк с каплями от насморка, и второй, левой уже лапищей, положил палку заморской колбасы, которая в этой его левой лапище смахивала за сосиску.
И пошёл у нас мужской разговор. Осведомившись о моем имени, он пожал мою руку, обхватив её своей необъятной ладонью чуть не до локтя, и поблагодарил за помощь в «швартовке». Сделал мне комплемент, поинтересовавшись, не инструктор ли я по автовождению, мол, рука мастера сразу чувствуется, на что я ответил, что вообще за рулём авто никогда не сидел, так как в этих делах ни в зуб ногой.
Уловив его недоверчивый взгляд, пояснил, что лодкой много труднее управлять было.
С моей стороны это была большая неосторожность, и пан сразу же продолжил тему:
– Так ты на подводной лодке раньше служил? А кем?
– Боцманом, – опять ляпнул я, не подумав, чем вызвал смех собеседника.
Отсмеявшись, тот, укорил меня:
– Нехорошо обманывать, я же не чижик-пыжик глупый. Боцман не может подводной лодкой управлять: не боцманом ты был, а командиром.
Пришлось извиниться и сказать, что я командир ПЛ, а вынужден работать караульщиком. На это пан Тадеуш нахмурился, помолчал, потом сказал умную фразу: «Человек не должен никогда ничего стыдиться, если он не живёт за чужой счёт и не делает никому вреда».
Долго мы с ним беседовали. Я даже не заметил, как вместо опустевшей бутылки виски, на столе оказалась вторая, полная. По возрасту, он оказался моим ровесником. Родился в Казахстане в смешанной семье. Отец – поляк, был военкомом.
С началом Великой Отечественной войны, добровольцем ушёл на фронт, воевал в польской дивизии имени Костюшко, погиб за месяц до окончания войны. Мать – казашка, работала заведующей больницей. Он окончил среднюю школу, отслужил срочную службу в морской пехоте и волею обстоятельств оказался в спецназе ГРУ. Из-за своей приметной, бросающейся в глаза внешности, в спецоперациях не участвовал, а был агентом- связником под разными личинами. То в Африке, то в Латинской Америке, то на Ближнем Востоке, для чего в совершенстве владел английским, испанским и арабским языками.
В перестроечное время оказался не у дел, попал под давление криминала и различных других структур, поэтому, опасаясь за свою жизнь, смылся за кордон. На родине своих предков в Польше встретил дальних родственников, которые и помогли ему устроиться на работу в туристической фирме водителем. И вот теперь он совершает свой последний рейс.
О своей деятельности спецназовца он мне не рассказывал, а я тактично об этом его и не спрашивал, так же и он из тех же соображений не интересовался моей подводной службой. Говорили, как говорится, за жизнь. Он много и интересно рассказывал мне о жизни и обычаях в тех экзотических странах, в которых ему довелось побывать, о том, как советские люди строили там различные объекты. Хорошо строили, лучше, чем у себя. И вообще никто столько не строил по всему свету, как советские специалисты.
Об Анголе много рассказывал. Чего только туда не везли из Советского Союза. Каждую неделю приходил транспорт, гружённый то тракторами и автомобилями, то станками и грузоподъёмными кранами, то стальными трубами и бытовым оборудованием. Ангольцы, в большинстве своём, не понимали, что и для чего им везут, и что это русские у них строят.
Вот китайцы - другое дело. Придёт китайский теплоход, китайцы все улыбаются, и ну выгружать красивые тазы, термосы, зонтики, расписные халаты; тут ангольцы аж визжат и приплясывают от радости.
А большие советские железяки все джунгли заполонили, ржавеют по обочинам дорог. Социализм им эти советские строят. А какой же социализм без индустриализации, коллективизации и "плюс электрификации". Вот и заполонили всякой техникой.
Трактора туда доставляли из Ленинграда в комплекте со снегоочистителями, которые потом грузили на другие пароходы из Одессы, увозили в Одессу, а оттуда как металлолом отправляли в Череповец и в Челябинск на переплавку. Так что одновременно и социализм в одной отдельно взятой Анголе строили, и у себя план по сдаче металлолома перевыполняли. Стране ведь нужно было много металла, чтобы ещё больше стоить машин для добычи ещё больше руды, из которой ещё больше выплавлять металла, для постройки ещё большего количества машин.
И так до бесконечности.
Продолжение следует.
Обращение к выпускникам нахимовских училищ. 65-летнему юбилею образования Нахимовского училища, 60-летию первых выпусков Тбилисского, Рижского и Ленинградского нахимовских училищ посвящается.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
