Лодку хотя и гоняли почем зря, пока она не оторвалась от охранения американского фрегата, но и она ни на миг не теряла из виду своего вероятного противника.
- Товарищ командир! раздался негромкий будящий голос старпома, - фрегат уходит.
Крадучись пошли за ними. И догнали его, так до самого до самого узкого места между материками, до тех пор, пока сверху не последовала команда «отбой». Только после этой команды «пельмени разлепили» и все вернулось в исходное, то есть отменили боевую тревогу на АПЛ. Многосуточное выполнение боевой задачи закончилось успешно. Жаль, что по соображениям военной тайны я не могу подробно рассказать всем - может всё? Тогда бы рассказ об этом походе получился бы красочным и убедительным. Придет время, когда можно будет об этом рассказывать подробно, а пока вернемся к командиру, покинувшему центральный пост лодки и отправившемуся отдохнуть в свою каюту.
Только коснулась голова подушки, как в памяти высветилась фраза:
- Русские идут!
Первый раз Сергей Викторович, тогда еще курсант Фрунзевки, услышал ее, когда они с дружественным визитом находились в одном из портов Мексики (Веракрус). Тогда несколько сотен курсантов Высших военно-морских училищ с оркестром Черноморского флота возлагали венки к памятнику борцам за независимость Мексики (возлагали венок в Мехико, куда поехали 20 лучших курсантов из разных училищ, под руководством капитана 1 ранга Романа Андреевича Скубко, кстати я был назначен старшиной этой группы. - ОАГ.) Казалось, весь город высыпал на улицы. Люди любовались стройной курсантской колонной, выкрикивали одобрительные слова, среди которых были и два по-русски:
- Русские идут!
Действительно, русские пришли к ним с уважением. А мексиканцы с удивлением осматривали их учебный корабль, где, скажем, все навигационное оборудование, на котором во время длительного похода происходила шлифовка знаний штурманов, было советским. Огромное судно, оснащенное по высшему классу аппаратурой, вызывало трепет у всех, кто на нем побывал и вызывал законный вопрос:
- Если у русских такой учебный корабль, какой же у них военно-морской флот?!
У них-то, у мексиканцев, и десятка боевых кораблей в их Атлантическом флоте не набиралось...
Мексика, Колумбия, Куба, а после заходы и во многие другие порты разных стран. И всегда, и везде звучала эта фраза. Она произносилась по-разному: и с уважением, и с восхищением, и с любовью, и с ненавистью. Но никогда за этими словами, как ныне, не скрывалось равнодушие. Тогда они, моряки, представляли собой великую морскую державу. Тогда корабли Военно-Морского Флота Советского Союза бороздили все моря и океаны земного шара. Тогда они выходили в море десятками и сотнями. Тогда к Армии и Флоту относились как к надежному щиту нашей Великой Родины. Надо сопроводить гражданское судно к Северному полюсу? И С.Гусев вместе со своим экипажем 28 суток находился подо льдами Северного моря. Надо было заменить экипаж лодки, у которой возникла техническая неисправность? И С.Гусев деловито отвечал «Есть!», хотя время автономки уже заканчивалось. Только попросил, чтобы обеспечили его необходимыми припасами. Надо было - и месяцами находились в море, неделями под водой, сутками гонялись за кораблями вероятного противника, отрабатывая поставленные задачи, набираясь опыта ведения боевых действий в тех акваториях, в которых и нужно было действовать... А сейчас корабли на приколе. А сейчас не хватает топлива. А сейчас не то что матрос срочной службы, но и офицер, дослужившийся до капитана 2 ранга, и моря толком не видит. А ведь теория без практики мертва. Так не стоит ли вспомнить нашим правителям фразу, что если нет желания кормить своего солдата, придется раскошеливаться на чужого? И уже не по собственному желанию, а по прихоти тех, чужих... Не надо верить словам больших политиков, что наступил в отношениях с другими странами вечный мир и покой, нет, военная опасность чужестранного вторжения реально существует. Только это, как принято говорить, сейчас настойчиво и целенаправленно замалчивается. Ох, Россия, очередная твоя крайность...
И все реже и реже в сопредельных и иных странах раздается уважительное:
- Русские идут!
И не идут уже на боевые корабли российского флота эмигранты, чтобы послушать родную русскую речь, чтобы попросить родного российского хлебушка, чтобы попросту возгордиться тем, что на земном шаре есть Великая Морская Держава...
«Нет, я - штурман!»
После окончания высшего Военно-морского училища имени М.В. Фрунзе лейтенанту С.Гусеву предложили остаться в училище секретарем комитета ВЛКСМ. И он остался. Кое-кто даже и позавидовал такому его назначению. А как же: остаться в Питере, все время мелькать на глазах у начальства, получить в Ленинграде со временем квартиру, обзавестись полезными знакомыми... В общем, карьера придворного шаркуна обеспечена вплоть до капитана 1 ранга, а при удачном раскладе—и выше.
И, надо сказать, такая перспектива сначала понравилась лейтенанту. Но со временем стала и раздражать. А как иначе: столько лет в Нахимовском училище, потом военно-морское училище, блестящий тренаж по штурмании, а тут... А в комсомольской деятельности С.Гусева - вечное чего-то и кого-то обеспечивание и еженедельная «боевая служба» - вахта на танцах. Жена, Тамара, на снимаемой им квартире за полночь ждет с маленьким сыном, родившимся, когда он ходил на учебном корабле в Мексику, Колумбию да Кубу, а он выплясывает на дискотеках. К тому же вечная нехватка денег. Вплоть до того, что даже в первый лейтенантский отпуск никуда не поехал, а стал подрабатывать на овощной базе. Ничего себе, классный штурман: и - придворный шаркун, к тому же, временами, разнорабочий на овощной базе. Ин-те-ресное кино!
Встреча питонов-однокашников в 2009 году: Пророков Андрей Николаевич, Кифоренко Евгений Никодимович, Бурцев Олег Вениаминович (вице-адмирал, первый заместитель ГК ВМФ), Горлов Олег Александрович, Андреев Валерий Алексеевич (контр-адмирал), Минаев Олег (суворовец).
Решимости добавило то, что с Севера прибыли его сокурсники, в том числе и Олег Бурцев, ныне контр-адмирал. Те - к Сергею: пошли, мол, в кафе, встречу отметим, поговорим о том, о сем. А в кармане Сергея - ни копейки (дело как раз перед получением денежного содержания). Да брось ты, сказали ему, какие счеты. Славно посидели в кафе «У Лукоморья». Друзья щедро расплатились. В карманах у них водилось немало «золотого запаса». А что тут удивительного: на Севере год за два, зарплата вдвое, морские, «боны» и прочее. Ну, и самое главное, они уже состоялись как штурманы.
- Давай к нам, ты же штурман, мы ведь в училище всегда на тебя пальцем показывали: «Нам за таким не угнаться!..»
Долго ли, коротко, но написал рапорт на имя начальника политического отдела училища секретарь комитета ВЛКСМ: «Отпустите на флот». Уговаривали остаться, внушали, обещали комнату в коммуналке предоставить, намекали, что от такой должности только идиоты отказываются. А лейтенант не идиотом был, он почувствовал, что достиг здесь своего потолка и выше него уже не прыгнешь, ему захотелось моря, там он видел и чувствовал свое призвание.
- Нет, я не отказываюсь от своего решения уйти на флот, я ведь штурман! - отвечал на уговоры лейтенант С.Гусев.
Начальство, скрепя сердце (классным сделался за год секретарства Сергей Гусев), согласилось.
И вот он, Северный флот, на 16 лет ставший и его домом, и его радостью, и его болью. Болью, что в 1992 году весь Северный практически встал на прикол в своих базах, что АПЛ и, скажем, крейсер «Адмирал Ушаков», режутся на иголки и продаются черт знает кому, болью, что классные моряки вдруг никому не стали нужны. Радостью, что до развала СССР Сергей Викторович набрался-таки настоящего морского опыта, что он может на равных потягаться с любым асом-подводником, своим и чужим. А домом все же Северный флот больше стал для его жены, Тамары Яковлевны, и сына Сергея, вечно ожидавшими своего мужа и отца из очередного похода. Сколько же времени в них провел за 16 офицерских лет Сергей Викторович? По его собственным подсчетам, только под водой более двух лет. А сколько времени в отрыве от семьи - и считать после своих лейтенантских лет перестал. Нет-нет, да и вспоминалось ему четверостишие, которое произнес тогда, перед отправлением его в Нахимовское училище, военкоматовский капитан:
«Вечно пыльный, вечно потный,
капитан идет пехотный,
с половой в глазах тоской
капитан сидит морской».
Грубовато, но верно.
Одиннадцать полновесных автономных походов за спиной у Сергея Викторовича, а уж мелких и не перечесть. Для кого-то Северный ледовитый, Индийский, Атлантический океаны, Красное море, Ионическое, Белое, Адриатическое, Средиземное и пр. и пр. синеют лишь на картах, но не для капитана 1 ранга С.В.Гусева. Но только в малой их части на поверхности, в большинстве - на глубине, где мера ответственности любого офицера, а уж командира в особенности повышается во стократ. Там, на глубине, без связи с Родиной, на командире лежит вся ответственность за выполнение поставленной задачи, за жизнь и смерть своих сослуживцев. Там, на глубине, без связи с Родиной, порой наступали такие экстремальные ситуации, когда решение, и зачастую судьбоносное для всей планеты, мог принять только он, командир атомной подводной лодки.
А сколько за это время произошло нештатных ситуаций, скольких столкновений на глубине удалось избежать, удачно и успешно решить все поставленные задачи. Что это, везение? Удача? Случайность? Нормальное стечение обстоятельств? Конечно, в жизни любого человека и эти факторы присутствуют. Но заметьте, в большинстве только у тех, кто напичкан опытом, как мина тротилом, кто не боится брать на себя груз ответственности, кто обладает знаниями и опытом.
- Товарищ командир, - тронул его за плечо радист, - Москва вызывает.
Основания для награждения: за большие заслуги в деле обороны Союза ССР как в военное, так и в мирное время...
Мичман протянул Сергею Викторовичу шифрограмму. И курсом домой. А дома ждало известие: за успешно выполненную задачу его, капитана 1 ранга С.Гусева, наградили В общем, за тот американский фрегат, найденный лодкой, что так и не сумел от нее оторваться. В военных условиях это значило бы много больше, и награда, считаю, была бы выше. Но не в наградах дело. О них боевые моряки только злословят, о них больше задумываются штабные работники. Им «надо», они всегда «на виду», а боевые моряки всегда в деле, всегда «в мазуте» - «раньше думай о Родине, а потом о себе». Таков девиз настоящих флотских, Такая мысль заложена в моряках еще со времен адмирала Федора Федоровича Ушакова, именем которого и названо Морское собрание Республики Мордовия, членом Совета старшин которого единогласно и был избран капитан 1 ранга запаса, уволившийся с должности заместителя командира дивизии АПЛ, настоящий флотский офицер Российского флота Сергей Викторович Гусев.
О Родине, а потом уж о себе всегда думал и думает Сергей Викторович Гусев - нахимовец, курсант-фрунзевец, младший штурман АПЛ, старший штурман, помощник командира, старший помощник, слушатель академии имени А.А. Гречко, командир атомной подводной лодки, заместитель командира дивизии... О Родине в первую очередь подумал флотский офицер-подводник в 1992 году, когда написал рапорт с просьбой об увольнении в запас в связи с организационно-штатными мероприятиями, говоря проще - в связи с сокращением Вооруженных Сил. Написал не сгоряча, а глубоко продумав и взвесив свой поступок. Он, штурман, командир АПЛ, привыкший глубоко просчитывать свои шаги, понял, что он со своим накопленным опытом вдруг оказался не нужен своей Родине. Вот так, не нужен и все. Не нужен потому, что лодка его пошла на списание, что дивизия вдруг стала на прикол, что весь Северный флот вдруг оказался не в море, а в базах, у пирсов и причалов. Пошла вакханалия в средствах массовой информации. Об армии и флоте стали говорить и действовать в негативном плане. Если раньше к человеку в военной форме относились с уважением, то теперь появление где-либо при погонах вызывало в лучшем случае усмешку, неприятие и т.д.
Конечно, можно было и остаться. И стать адмиралом. И стереть полученные плевки в адрес флота. Но получить адмирала на берегу — не суть чести для флотского офицера. Такая перспектива привлекла бы придворного шаркуна, но не офицера. Почувствовав свою невостребованность, Сергей Викторович и положил рапорт на стол вышестоящего начальства. Как и при уходе из училища, были и уговоры, и увещевания. Но - ушел капитан 1 ранга. Не с обидой на свою великую Родину. А с непониманием действий тех, кто сначала благополучно развалил СССР, а потом никак и ничем не поднял Россию из внезапных руин.
И взял курс на Саранск: матери с отчимом уже не стало, старший брат остался навеки в Молдавии, старшая сестра живет в Ростовской области. К тому же и жилищный вопрос - на пустое место не поедешь.
«Вот ключи!»
Понимал Сергей Викторович, что не сразу получит квартиру в Саранске. Изменилось время. Изменились условия. Разрушились старые связи и законы, а новые не действовали. Раньше, если бы прибыл в город капитан 1 ранга и любой другой офицер, его бы после постановки на учет в военкомате непременно пригласил бы к себе на беседу либо партийный работник какого-нибудь ранга, либо исполкомовский чиновник. Ну, а уж в прошлом заместителя командира дивизии атомных подводных лодок ждала бы встреча в областном комитете КПСС. Со многими положительными последствиями. Но 1992-й год - самый политический и экономический раздрай и в стране, и в Мордовии. И кого тогда могла интересовать судьба какого-то капитана 1 ранга! Прибыл - и хорошо. Прибыл— и живи. Прибыл - и устраивайся, как можешь.
Прибыл. Стали жить в стареньком домике, принадлежавшем матери жены, Тамары Яковлевны. Встал на очередь для получения жилья на общих основаниях. Стал заглядывать то к одному, то к другому высокопоставленному чиновнику. Кто обещал, кто вежливо либо невежливо отказывал, кто просто отмахивался от этого назойливого флотского: ишь ты, и пенсию получает неплохую, и работу, видите ли, подайте ему, тут, понимаешь, в стране и республике своих безработных — пруд пруди...
Пытался заняться бизнесом - не получилось, не тому его учили все эти годы. Пытался в божеский вид привести домик, в котором жили с женой - сын уже тогда учился в том же Высшем военно-морском училище, которое и отец закончил, - получилось намного лучше, чем безрезультатные и обидные для самолюбия походы по чиновничьим кабинетам. Пытался заглядывать в рюмку: ничего, кроме неприятностей для жены и самого себя это не принесло, да и не дело флотскому офицеру топить свой опыт и знания в вине. Пытался, пытался, пытался...
О чем думает моряк в море? О доме, о семье, о береге. А о чем думает моряк на берегу? О море, конечно же. Вот когда, после того как понял Сергей Викторович, что никому он на этом гражданском берегу не нужен, стал задумываться и жалеть, что не согласился взять обратно свой рапорт об увольнении из Вооруженных Сил. Но - что сделано, то сделано. Дважды в одну и ту же реку не войдешь. Надо было, несмотря на то и дело получаемые болезненные уколы от жизни и правящих в ней чиновников, надо было жить. Несмотря ни на что. Понемногу стал помогать создавать в средней школе № 40 клуб военных моряков и флотский музей, выступать перед школьниками, вести военно-патриотическую работу, понемногу участвовать в работе Совета ветеранов Вооруженных Сил. Гражданская жизнь прежнего командира атомной подводной лодки постепенно входила в свою колею, но нет-нет и настигают его крамольные мысли, крамольные для него потому, что несут в себе накипь обиды. Накипь невостребованности.
Окончание следует.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
