При подведении итогов конференции у ветерана войны с Японией у И. Небыловского возникли вопросы к консультанту управления культуры Сахалинской области И. Самарину по поводу установки памятника юнгам «огненных рейсов» на территории летнего музея в Холмске. Хотя проект памятника, как утверждает ветеран, был одобрен губернатором, консультант областного управления культуры категорически против его установки. И. Самарин объяснил свою позицию тем, что в Холмске уже есть памятник юнгам.
Действительно, в год 300-летия Российского флота в честь юнг на территории летнего музея был установлен камень весом в восемь тонн, который нашел в порту председатель Дальневосточного регионального совета юнг Н. Устинов. А в мае нынешнего года там же была торжественно открыта мемориальная доска в память об участниках международного конвоя «Дервиш PQ-0». Но нет ни фамилий героев, ни названий погибших судов, ни памятника юному матросу, о чем мечтают ветераны.
Кстати сказать, бывших юнг в Холмске осталось только двое. Николай Васильевич Устинов на судне типа «либерти» в августе 1945 года принимал участие в военных действиях у берегов Хоккайдо. Игорь Иеронимович Небыловский, будучи матросом второго класса на судне Тихоокеанского флота, участвовал в высадке десанта на Маока, а затем – на Южные Курилы. Ему и было предложено еще раз выступить в защиту проекта на очередном заседании комиссии по памятникам в администрации области.
В связи с этим возникает вопрос: неужели наши ученые-краеведы настолько «далеки от народа», что только архивный материал представляет для них значимый интерес? А как быть с чаяниями живых свидетелей истории? Ведь уже не в первый раз ветераны из Холмска приезжают доказывать свою правоту. Для людей почтенного возраста каждая такая поездка крайне проблематична. Хотя, не сомневаюсь, они снова приедут...
Неведомский Александр Иванович
С началом Великой Отечественной войны на основе мобилизационных планов многие суда морского пароходства были переданы военно-морскому флоту. Перевозки и плавание всех торговых судов согласовывались с командованием военно-морских баз. Главной задачей экипажей пароходов явилась перевозка войск, техники и всех видов военного снабжения. Поставка России по ленд-лизу военной техники стратегических материалов осуществлялась по трем морским путям: через северо-западную Атлантику, через Персидский залив и Иран в порты Каспия и по Дальневосточным коммуникациям во Владивосток. Если на западном театре перевозки осуществлялись зафрахтованными судами, то на дальневосточном бассейне только судами Совторгфлота.
Доставка военных материалов из США, несмотря на договор СССР с Японией о нейтралитете, была сопряжена с большими трудностями. Наши суда, как правило, в течение одного рейса задерживались японской стороной по два и более раз сторожевыми кораблями якобы для «досмотра». Советские торговые суда, совершавшие одиночное плавание в Тихом и Индийском океанах, неизбежно подвергались нападению противника.
Так, 16 мая 1942 года, в тридцати милях от Ньюкасла п/х «Уэлен» подвергся нападению. Вражеское судно артиллерийскими снарядами повредило трубопровод, грузовые стрелы, лебедки. Экипаж занял посты по боевой тревоге. Артрасчет «Уэлена» стрелял в темноте по вражеским вспышкам. На очередном противолодочном маневре вблизи судна была обнаружена подводная лодка, которая меткими выстрелами под управлением второго помощника капитана по военной части А.В. Меля была потоплена.
На военизированных, в том числе и судах загранплавания, для организации обороны и охраны судов в соответствии со штатом назначались военные команды краснофлотцев, а старший командир являлся помощником капитана по военной части военизированного судна. Приказ № 40 по Дальневосточному управлению Госморпароходства от 28 января 1943 года гласит: «Подготовка и все занятия с командами краснофлотцев военизированных судов должны быть направлены на изучение установленных на судах артиллерийского, стрелкового и специального оборудования, а также на освоение и отработку наиболее эффективных способов использования его при отражении нападений на суда подводных и надводных или воздушных средств противника, организация наблюдения за морем и воздухом». В соответствии с этим категорически запрещалось использование членов экипажей команды краснофлотцев на судовых вахтах или на работах, не связанных с организацией обороны и охраны судна на переходе в море и на стоянках в портах.
Юные и бесшабашные, они шли в торговый флот кто за романтикой, а кто и сознавая совершенно не детскую ответственность за оставшуюся без кормильца семью. Работая наравне со взрослыми, они на практике постигали морскую науку.
Об этом времени рассказывает Александр Иванович Неведомский, в 14 лет поступивший юнгой на п/х «Ян Фабрициус». В январе 1945 года меня перевели на танкер «Таганрог», который перевозил из Америки нефтепродукты. В судовой роли я уже значился учеником токаря. О начале войны с Японией экипаж узнал хорошим ясным днем. Об этом сообщил в столовой помполит СП. Мусатов. «Таганрог» возвращался в родной порт из Америки с грузом керосина. 17 августа отшвартовались у пирса нефтебазы на Первой Речке для слива керосина, а на другой день отошли от пирса на полмили и стали на якорь в Амурском заливе кормой к нефтебазе. Погода солнечная. Команда занималась хозяйственными работами. Из открытых танков поднимались пары и все судно было, как в мареве. Вдруг раздался звонок громкого боя - боевая тревога. Как бывало и раньше, быстро экипировались: каска, противогаз, пробковый пояс - и заняли свои места согласно расписанию. В небе послышался гул, он приближался, и мы увидели самолет. На боевых занятиях нас учили определять типы и принадлежность самолетов, и здесь все определили, что самолет японский. Он пролетел над танкером с левого борта на правый, с разворотом в сторону нефтебазы. Пролетев над ней, самолет развернулся, и стал стремительно приближаться к танкеру. Навстречу ему открыли огонь четыре кормовых «Эрликона» - стрелял помощник капитана по военной части капитан Ф.И. Бурмистров. Вот из самолета показался шлейф дыма, но он стремительно приближался к танкеру и также стремительно снижался, ведя стрельбу. Пули застучали по палубе, а самолет настолько снизился, что крыльями сорвал антенну, топовый фонарь и рухнул в 10-15 метрах от танкера по правому борту. На воде, в месте падения самолета, образовалось пламя. Аварийно-спасательная группа, куда входил и я, из брандспойтов отгоняла пламя от судна. Тут всплыла фуражка летчика цвета хаки. В фуражке спереди было отверстие, а в затылочной части она была разорвана. Всплыли и внутренности летчика, планшет. Капитан в целях безопасности дал команду сняться с якоря и отойти от места падения самолета. В этот же день на танкер прибыл командующий Тихоокеанского флота адмирал Юмашев и обратился к выстроенному на палубе экипажу со словами благодарности за высокую бдительность и боевое мастерство. Многие были награждены орденами и медалями. 21 августа 1945 года Народный комиссар морского флота СССР П.П. Ширшов своим приказом № 352 отмечал: «18 августа 1945 года на танкер было произведено нападение японского самолета под управлением летчика-камикадзе (смертник). Благодаря отличным боевым действиям краснофлотцев, самолет был сбит, танкер и экипаж были спасены от повреждений и потерь». В распоряжение капитана танкера было выделено тридцать тысяч рублей на премирование. Получил премию и юнга Анатолий Неведомский.
Сутки спустя водолазы достали обломки самолета. В полетном задании смертника поручика Циохоро Иосиро значился приказ уничтожить военный объект во Владивостоке. Одна из лопастей финта самолета была закреплена на кормовой надстройке танкера «Таганрог» как символ доблести и отваги экипажа, а на трубе появилась красная звездочка - знак победы над врагом. За годы войны Дальневосточный транспортный флот перевез более трех миллионов народнохозяйстаненных грузов, а в войне с Японией суда Дальневосточного Госморпароходства выполняли внутренние перевозки, связанные с передислокацией военных частей, доставкой военной техники. Суда участвовали в десантных операциях в Корее, на Южном Сахалине и Курилах. За образцовое выполнение заданий более трех тысяч моряков и судоремонтников были удостоены государственных наград.
Дальневосточное морское пароходство потеряло 25 судов, 400 моряков.
Приходько Геннадий Васильевич
Атлас мира открыт на карте Тихого океана. Геннадий Приходько проводит тонкую карандашную линию от Владивостока через пролив Лаперуза и Первый Курильский пролив к Командорским островам, затем к Алеутским – и к побережью США. Этот маршрут он не забудет никогда. В 1943 – 1945 годах он был юнгой «Огненных рейсов»…
Геннадий Васильевич не любит носить свои награды. «Только пиджаки портить!» – смеется он. Но орден Отечественной войны второй степени, юбилейные медали, знак «Заслуженный работник культуры Российской Федерации» и другие хранит бережно.
– А вот этот знак: «Участник плавания в конвоях», – говорит он, – для меня самая дорогая награда. Такая же дорогая, как орден… Конвоями мы всего два раза ходили, зимой, когда в пролив Лаперуза нагоняло такое количество льда, что пройти его было просто невозможно. Суда с ленд-лизом собирались в Петропавловске по 8 – 10 штук и шли к проливу. Там нас ждали два ледокола. Один прокладывал дорогу, а второй помогал, если кто-то упирался в льдину. Пролив мы проходили вместе, а уж дальше неслись полным ходом на Валентин. Почему туда? Из пролива Лаперуза мы никогда не шли во Владивосток прямо. Только в бухту Валентин. И старались прийти поскорее ночью, рано утром, потому что днем лоцманы не водили суда во Владивосток через минные поля, чтобы не показывать их местонахождение.
На смену мужчинам
Генке Приходько было 11 лет, когда началась война:
– 22 июня днем вдруг громко, очень громко, заговорило радио на улице. Громкоговоритель висел на доме командующего флотом, но было слышно и у нас во дворе. Это было выступление Молотова. Если честно, мало кто верил, что война – это надолго. Казалось, что это на пару недель, что все быстро кончится.
Ощущение сурового времени появилось позже. Во-первых, сразу же ввели карточную систему: нам давали по 400 граммов хлеба – более ничего! Голодное время, тяжелое. Город стали красить в черный цвет, все окна крест-накрест заклеены...
В 1942 году мне исполнилось 12 лет, и я сразу же, по примеру своих друзей, стал оформляться работать на флот. Существовал указ наркомата о том, что мальчики могут с 12 лет заменять ушедших на фронт мужчин. А хотелось быть причастным к войне, помогать. В отделе кадров пароходства меня встретили без удивления, сказали, что несколько месяцев будет идти проверка, и какие от меня нужны документы. В свой первый рейс я ушел на теплоходе «Мичурин» – в июне 1943 года. В этот день кончилось мое детство.
Рейс на пороховой бочке
на который попал Геннадий Приходько, имел особую историю. Он был в составе Черноморского пароходства, и ему – одному из немногих – удалось прорваться от немцев, под аргентинским флагом через Панаму прийти во Владивосток. Это было очень хорошее судно английской постройки для работы в южных морях.
– В то время Америка уже воевала с Японией, – продолжает рассказ Геннадий Васильевич, – а караваны PQ через Атлантику в Мурманск водить стало крайне сложно. Поэтому было принято решение: ленд-лиз доставлять через Тихий океан – с восточного побережья США во Владивосток. Собрали все суда, весь хлам, простите, который только мог плавать, и отправили в море. Мы тем маршрутом, через пролив Лаперуза, выходили на Алеутские острова – на военные базы Акутан и Датч-Харбор. 19 тысяч миль проходили! Там получали назначение на конкретный порт США – это были и Сан-Франциско, и Портленд, и Сиэтл, Олимпия, Такома, Окленд, Порт-Анджелес… Брали грузы – и тем же путем обратно. Возили грузы гражданского назначения – электростанции, паровозы, машины. Япония только такие грузы соглашалась пропускать…
Несколько раз выполняли секретные рейсы. Например, стоим под погрузкой, вдруг приказ: идти к 28 причалу (это на месте нынешнего морвокзала). Там за два часа в трюмы закрываем около 200 военных – с матрасами, с одеждой… Легенда была такая: везем их в Совгавань. Пришли в Совгавань, покрутились в какой-то бухте около часа и пошли обычным путем. Если бы японцы знали, что мы везем военных, нас бы потопили не раздумывая. Военных мы высадили в Штатах. Уже потом узнали: они прямиком отправились на другой конец страны и там учились, осваивали передаваемые нам эсминцы, тральщики, а потом уже на них шли через Атлантику в СССР. Мало кто из тех ребят, конечно, остался жив…
Дважды мы везли взрывчатку. Чтобы скрыть этот факт, крупные грузы устанавливали на палубе. А твиндек зашивали сепарацией – такими очень гладкими дощечками, чтобы ни зазора, ни сучка, ничего… Потом грузили небольшие ящики, размером с почтовую посылку – со взрывчаткой. Внешне она была похожа на яичный порошок. Не горела, но могла легко сдетонировать. И американцы на погрузке специально вставляли между ящиками клинья, чтобы ни один не ворохнулся, какой бы там ни случился шторм. И вот такой взрывчатки мы везли 2,5 тысячи тонн. Плыли, по сути, на пороховой бочке. Потом командир сказал, что если бы с таким грузом нас торпедировала, например, подводная лодка с расстояния двух миль, то в щепки взрывом разнесло бы и ее саму…
(второй стратегический выход Советского Союза к Тихому океану) строилась в военное время (1942-1946 гг.) для дублирования находящегося под угрозой японского нападения Транссиба, для обеспечения базирования Тихоокеанского флота, а также для обеспечения устойчивой связи страны с Северным Сахалином, Магаданской областью и Камчаткой. Пивань - это порт напротив Комсомольска-на-Амуре, на другом берегу Амура.
Когда мы с таким грузом приходили во Владивосток, то сначала разгружали все крупные грузы, а потом ночью шли в Находку в какую-то секретную бухту. И там взрывчатку выгружали зэка. Нам повезло, Бог миловал, а вот когда такой же груз разгружали с «Дальстроя» (и почти уже закончили), то кто-то уронил коробку. И «Дальстрой» просто разнесло на куски. Представьте: якорь, который весит примерно три тонны, нашли за 800 метров от места, где стоял «Дальстрой». Команда, заключенные – все погибли…
Продолжение следует.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
.jpg)
