Жил Голуба в городе и в училище прибывал к занятиям на катере. В те времена билет на катер в Голландию или на Северную сторону стоил пять копеек при средней заработной плате в стране 120 рублей. Билеты продавались в кассах только на Графской пристани, а на катерах – при убытии из Голландии, Троицкой или Инкермана.
При следовании из Голландии после окончании рабочего дня Голуба контролеру на катере протягивал сто рублей одной купюрой. Конечно же, сдачи у того не было никогда. Продолжался этот театр двух актеров довольно-таки продолжительное время. Голуба был счастлив, что хоть в один конец, но бесплатно!
Но на всякий болт есть гайка с газовой резьбой! Нарвался Голуба однажды на контролершу, которая перешла на рейдовый флот из троллейбусного парка. И звали ее подходяще – Машка-кондукторша. И повидала она за всю свою работу на троллейбусах столько, сколько Голубе и не снилось.
В очередной раз, возвращаясь домой на катере из Голландии, Голуба достает сторублевую купюру и протягивает ее Машке-кондукторше, ожидая слов: «Ладно, пятак завтра отдадите». Но не тут-то было.
Машка-кондукторша, взявши сто рублей, вручила Голубе билет на проезд и сдачу – девяносто девять рублей девяносто пять копеек одними ПЯТАКАМИ!!!
С тех пор и до конца своей жизни Голуба расплачивался за билет на катерах только мелочью.
Константин Паустовский в своих воспоминаниях рассказывает, как, работая в московском трамвае кондуктором, победил старика, применявшего довольно бесхитростный, но "убойный" метод безбилетной езды. Кондуктору предъявлялась в качестве оплаты за проезд "катеринка" — сторублевая бумажка, сдачи с которой, естественно, не было. Старика высаживали на ближайшей остановке, где он садился в следующий трамвай и ехал дальше. (К слову, то, что его высаживали, как-то не очень и справедливо. Коль в правилах не указано, какими деньгами можно расплачиваться, то почему я должен страдать, если с моего законного платежного средства у вас нет сдачи? Хейли в романе "Аэропорт" описывает такую же технологию получения бесплатной выпивки в американских самолетах. Стюардессе предлагалась двадцати- или пятидесятидолларовая купюра, сдачи не было, и напиток, стоивший доллар, отпускался бесплатно. Опыт, между прочим, учли, и в сегодняшней Америке сплошь и рядом висят объявления: "Купюры свыше 20 долларов могут не приниматься"). Паустовский справился со стариком, заранее взяв в кассе сто рублей мелочью и выдав ему сдачу, от чего беднягу едва не хватил удар. А в начале 1950-х годов история практически повторилась в Киеве. Некий полковник повадился кататься по 28-му маршруту, исправно предъявляя кондукторам опять-таки купюру достоинством в сто рублей. Так оно продолжалось, пока Лидия Архиповна Ливинская, ныне заведующая Музеем истории киевского трамвая, а в то время работавшая начальником маршрута, не распорядилась выдать кондуктору мелочь в достаточном количестве... 
