Салюты проводились не только на 7 ноября и 1 мая , но и на другие праздники. Иногда нас направляли не производить салют, а выставляли в оцепление, например, на Кировский или Литейный мост. Мы стояли вдоль перил моста, наблюдая, чтобы народ не повис на перилах или не свалился в воду с моста. Бывали пьяные, которые от восторга готовы были броситься в воду. Мы следили, чтобы не было давки на мосту. Общий же порядок поддерживала милиция.
Всё-таки главным делом для нас была учёба. Каждый день было по три двухчасовых лекции, которые читали нам очень авторитетные учёные, в основном доктора наук, профессора. Физику читал О.М.Тодес, высшую математику Т.Я Арешкин, сопротивление материалов П.И. Клубин, теоретическую механику М.М.Успенский. Кстати, благодаря П.И.Клубину мы быстро запомнили формулу для определения касательных напряжений, возникающих при изгибе в балке прямоугольного сечения, которая впервые была выведена выдающимся русским инженером Д.И. Журавским в 1855 году. По научному она звучала так: касательное напряжение в продольном слое балки равно произведению поперечной силы в рассматриваемом сечении на статический момент относительно центральной оси части поперечного сечения, лежащей выше рассматриваемого слоя волокон, делённому на момент инерции всего сечения относительно нейтральной оси и на ширину рассматриваемого сечения. У нас она легко запоминалась так: толкнёшь Клубину сопромат - будешь инженером.
В.Медведев и В.Роженцов на посту у знамени училища (ВИТУ ВМФ).
Программа первого курса была одинакова для всех факультетов и всех специальностей. Мы изучали высшую математику, физику, сопромат, теормех, химию читала В.И.Григорьева, начертательную геометрию читал А.В.Трохов, английский язык, историю КПСС читал Амелин. Для закрепления лекционного материала проводились практические занятия в классах и лабораториях училища. По каждому предмету нужно было выполнять самостоятельные задания, решать различного рада задачи, проводить и оформлять лабораторные работы, закреплять теоретический материал, выполнять и защищать курсовые работы. При отсутствии задолженности по всем этим разделам курсантов в конце каждого семестра допускали до экзаменов. Не успели мы оглянуться, как наступила первая в нашей жизни сессия. В каждом полугодии мы сдавали обычно 4-5 экзаменов. К экзаменам готовились очень серьёзно. На каждом курсе оформлялся экран хода сдачи экзаменов, в котором отражалось ежедневно состояние дел на курсе. Разумеется, что подготовка у всех была неодинаковой, да и способности к учёбе разные. Для некоторых твёрдая тройка была дороже, чем пятёрка. Были среди нас и получавшие на экзаменах неудовлетворительные оценки, мы их называли «академиками». После успешной сдачи экзаменов курсанты разъезжались на каникулы, зимой на 10 суток, летом на 30 суток. «Академики» оставались в училище для переэкзаменовки. Были случаи, когда курсант оказывался не способен пересдать какой-либо предмет, тогда его вынуждены были отчислять из училища. Если срок его службы до училища и его учёба в училище равнялись необходимому для срочной службы, то отчисляемый курсант мог быть уволен в запас. Если службы не хватало, то отчисляемый отправлялся в войска дослуживать необходимое время. Отчисление могло произойти не только по успеваемости, но и за грубое нарушение воинской дисциплины. К сожалению, такие случаи тоже были. Некоторые курсанты сами писали рапорта с просьбой отчислить из училища по различным причинам: кто-то понял, что не для него эта профессия, или не для него будущая офицерская служба, или семейные обстоятельства складывались очень неблагоприятно. Так было с курсантом Мищенко Артуром, который уже отслужил 4 года до училища. На первом курсе он женился, на втором курсе у него родился ребёнок, ни у него, ни у жены никаких родных в Ленинграде не было, помочь молодой семье было некому, он жил на казарменном положении. В итоге он подал рапорт с просьбой отчислить его из училища, что и было сделано, хотя нам, его одноклассникам было очень жаль расставаться с таким хорошим во всех смыслах человеком. В дальнейшем мы не встречались, но по слухам он закончил ЛИСИ.
После успешной сдачи экзаменов мы разъехались по домам. Кстати, нахимовцам и суворовцам учёба давалась сравнительно легко. Я приехал в Иваново к своим родным, которые жили в новой квартире на Сортировке, но почти каждый день ходил к своим друзьям детства на улицу Сакко, хотя постепенно знакомился со своими сверстниками и по новому месту жительства, которых уже успел узнать мой старший брат. Я вообще быстро входил в любой коллектив, при этом немалую роль играло и то обстоятельство, что моряков в Иванове все очень уважали, а я учился в училище и носил морскую форму.
В Иваново селилось много мужчин, которые отсидели какой-то срок, и по окончании срока им советовали ехать в центр текстильного края, где было много незамужних девушек и женщин. Я знал многих из тех, кто отсидел за разные дела, но ничего плохого о них сказать не могу. Они пели блатные песни, которые до сих пор помню, была у них бравада, и кое-кому из молодёжи нравилась их манера поведения, некая разухабистость. Чуть что не нравилось, сразу предлагали потолковать. Один раз пошли мы с ребятами на каток на городской стадион. У ребят оказались знакомые девочки, с которыми они стали кататься, а я спокойно катался в одиночестве. Проезжая мимо одной из групп мальчишек, я без всякой мысли притормозил, так как мне показалось, что среди них есть мой знакомый. Увидев, что я разглядываю их, они быстренько подъехали ко мне и начали своё толковище со мной, выясняя, кто я, да что я, да пацан ли я. Потом один из них предложил для разбора ситуации позвать какого-то Володю, который у них вроде руководителя был. Каково же было моё удивление, когда в подъехавшем Володе я узнал родственника мужа моей сестры. Он тоже сразу узнал меня и с радостью бросился ко мне, мы обнялись. После этого он устроил головомойку своим парням. «Зарубите себе на носу, что это Виктор, мой родственник, но самое главное то, что он служит в Морфлоте».
Носить тельняшку считалось престижным даже тем, кто никогда не служил и моря в глаза не видел. После его слов вся братия стала со мной знакомиться. Я катался на катке, и буквально каждые три минуты ко мне подъезжал кто-нибудь из моих новых знакомых и интересовался, не пристаёт ли кто-нибудь ко мне и нет ли у меня каких-либо проблем. В дальнейшем мы неоднократно встречались с этими ребятами в саду 1 Мая, куда наш двор ходил на танцы по вечерам, и всегда ребята старались опекать меня. Каждый сад в городе имел свой контингент. Малолетки лет до 15 ходили в городской сад недалеко от цирка. Начиная с 15 до 22 лет ходили в сад 1 Мая. Более старшие ходили в «хлопчик», сад Большой Ивановской мануфактуры, который называли садом последних надежд.
В эти же каникулы произошло ещё одно событие, которое очень сильно потрясло и расстроило меня. Дело в том, что у меня была в Иваново знакомая девушка, с которой мы дружили года два. Она было из нашей компании, и были у нас взаимные симпатии. Когда я уезжал в Ленинград, мы обменивались письмами, отношения были чисто товарищескими, ни о какой близости и речи не было. Мы все вместе гуляли, ходили на танцы или куда-нибудь целым коллективом: Стас Забываев, Толя Буденков, Аля Жирнова, Нина Алексеева и другие. Однажды после танцев я проводил свою девушку до её дома, смотрю, она что-то мнётся, а потом вдруг сказала мне, что она любит другого и чтобы я к ней больше не ходил. Вообще-то у нас с ней до сих пор никаких признаний в любви не было. В этих случаях ивановские парни били мягко говоря по роже, с тем и расставались. Но я не так был воспитан, чтобы поднять руку на девушку. После её слов в душе появилась пустота, и я пошёл домой. Сестра Галя, увидев моё расстроенное лицо, аккуратно всё выпытала, после чего посоветовала мне плюнуть на всё это дело с высокого дерева. В общем-то она была права, потому что в этом возрасте увлечения меняются, в чём я мог убедиться в дальнейшем. То мне кто-то нравился, то я кому-то нравился, но расставались мы всегда очень спокойно. Может быть потому, что у нас были чисто товарищеские отношения.
Тем не менее настроение было неважное, каникулы заканчивались, надо было возвращаться в Ленинград. В училище сразу же влились в круговерть учёбы, кроме того я ходил в танцевальный коллектив, что занимало много времени. По субботам, как правило, в училище проводились танцевальные вечера, приходило много девушек, и вскоре у нас образовался свой круг: Валера Сизов, Лена Соболева, Люда Жолобова, ещё несколько курсантов и девушек. Мы вместе ходили не только на танцы, но и гуляли по городу, ходили на выставки и в музеи, иногда в театры, когда нас отпускали в увольнение.
В.М.Медведев в увольнении.
На младших курсах увольнительную давали в субботу вечером до 24 часов и в воскресные дни с утра до 24 часов. На четвёртом и пятом курсах желающие могли сходить в увольнение в город и в среду после занятий. Девушки относились к нам, как к своим братьям, тем более что родных братьев у них не было. Я помню, как в один из праздников я был на дежурстве у нашей типографии на улице Чайковского, так Лена с Людой напекли очень вкусных пирожков и привезли мне, чтобы я не грустил и знал, что друзья всегда со мной.
На улице Чайковского у нас размещались какие-то склады, санчасть и общежитие, в котором жили курсанты из дружественных нам стран, и называлось всё это корпус 7. Подготовку военных инженеров-строителей для стран народной демократии училище стало проводить с 1947 года, а поскольку контингент иностранных курсантов расширялся, в 1955 году было создано специальное отделение, а в 1961 году отделение было преобразовано в факультет для иностранных курсантов. Учились у нас курсанты из Китая, ГДР, Румынии, Албании. Самыми прилежными были китайские курсанты, занимались в своих классах до поздней ночи. Они говорили, что председатель Мао послал их учиться, и они постараются получить максимум знаний. Недаром в выпусках 1958 и 1959 года окончили училище с отличием и золотой медалью китайские курсанты Ло-вень, Дин Ди-чжун. Фан Пей-мин, Чи Дэ-мо. Сюй Бин-минь. Сюй Сюэ-ган, Ху Сяо-лян.
Немецкие курсанты больше любили с русскими девушками. Что касаемся албанских курсантов, то почему-то сложилось мнение, что они не очень понимают те науки, которые изучают. Когда о ком-либо хотели сказать, что он не очень здорово соображает, то говорили, что он совсем как албанец. Хотя вообще-то албанцы были нормальные ребята, без всякого выпендрёжа..
Я не могу сказать, что было трудно учиться. За шесть лет учёбы в Нахимовском училище мы привыкли к распорядку дня, к жизни на казарменном положении, к постоянному пребыванию в коллективе. У нас была хорошая подготовка, поэтому изучение новых дисциплин не вызывало каких-либо трудностей. Мы с удовольствием помогали своим однокурсникам, особенно по таким предметам, как высшая математика, физика, химия, сопромат, теормех. английский. Тем курсантам, которые отслужили до училища 2-3 года, учёба давалась нелегко, хотя обо всех этого сказать нельзя. Очень хорошо учились Рабинович Виктор, Капура Фаддей, Папенко Николай, Яловенко Володя, Седых Коля, Дьяченко Коля и многие другие. В изучении некоторых предметов иногда как будто озарение приходит. В теоретической механике трудно решались задачи с кариолнсовым ускорением. В какой-то момент это ускорение вроде как прояснилось, как-то выделилось в сознании как что-то живое и после этого стало очень просто решать с ним задачи. По органической химии нас научили строить сложные структурные формулы и правильно называть вещества. До сих пор в голове осталось название дихлор дифенил трихлор метил метан, а попросту ДДТ-дуст. А вот к электричеству почему-то душа никогда не лежала, поэтому я и не пошёл на электромеханический факультет. Я, конечно, знал теоретические основы электротехники, теорию электричества, электрику, автоматику, но любви к этим наукам не испытывал.
За учёбой быстро прошла зима, началась подготовка к майскому параду, а там и опять экзамены. После окончания первого курса нас отправили проходить лагерную практику, в течение которой мы проводили практические занятия по инженерной геодезии, учились работать с теодолитом, нивелиром, проводили съёмку местности. Помимо этого изучали тактику морской пехоты, морское дело, занимались спортом, выполняли задачи по дальнейшему обустройству лагеря, строили забор из колючей проволоки.
Медведев В.М. вышел в Финский залив. 1960 г.
По субботам и воскресеньям устраивали вечера отдыха. В лагере жили в палатках. В один из выходных дней участников художественной самодеятельности пригласили выступить с концертом в одном из пионерских лагерей в г. Зеленогорске. Мы с удовольствием откликнулись на это приглашение. Ехали туда в кузове открытой автомашины, вокруг изумительная природа Карельского перешейка. Концерт прошёл с большим успехом, ребятишки от всей души аплодировали пению Валеры Сизова, Толи Дёмина, нашим пляскам, пародиям, скетчам, сценкам. Мы так понравились ребятишкам, что у многих из них возникло желание в дальнейшем поступить учиться в военное училище.
В августе разъехались по домам на каникулы, уже считая себя второкурсниками, нашив на рукав две галочки.. Первый курс считается во всех училищах без вины виноватые. Из его состава назначается дежурное подразделение, которое выполняет все возникающие задачи: разгрузка чего-либо, срочная уборка, чистка картошки и множество других проблем. Ну не пятикурсникам же этим заниматься. Второй курс называется непокорённые. Конечно, их тоже привлекают ко всяким не очень престижным делам, но уже в меньшем объёме. Третий курс называют весёлые ребята, находятся на переломе учёбы. Четвёртый курс - женихи, пятый курс - отцы.
Продолжение следует.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
.jpg)
