У книги, которую мы предъявляем ныне вниманию читателя, довольно длинная история.
Выпускники Нахимовского училища 1965 года давно уже занимались собиранием своих однокашников и часто устраивали общие встречи. А спустя 30 лет после выпуска они решили каким-то образом запечатлеть результаты поиска, составив хотя бы полный список всех учившихся вместе с нами ребят. Вскоре этот список пополнился другими интересными данными, которые могли бы составить книгу.
Но вместе с тем выяснилось, что многое из нашей прошлой жизни уже основательно подзабыто. Чтобы реконструировать детали и, тем более, чтобы понять сущность происходившего, понадобилось знание истории Нахимовского училища и других детских военных школ.
И первым шагом явилось написание книги «Нахимовское училище. История. Традиции. Судьбы», в которой нашему выпуску было уделено значительное место, и, все-таки, недостаточное, чтобы в деталях показать, как же мы все-таки жили и росли в течение семи лет.
И вот теперь мы предприняли вторую попытку. По сути, новая работа является той же историей училища, точнее ее периода с конца 1950-х до середины 1960-х годов. Но теперь это взгляд на училищную жизнь изнутри.
Активное участие в этой работе автора первой книги, сделанные им обобщения, а также постоянное обращение к материалам его книги и явное сопряжение с ней, а также особенная стилистика сделали эту работу авторской. И все же эта наша книга является плодом коллективного творчества.
Писали мы эту книгу для себя. И написана она настолько честно, насколько только удалось вспомнить, реконструировать, и осмыслить все прожитое. Мы с трудом узнали себя в тех мальчишках, кто в свои одиннадцать лет надел настоящую флотскую форму. Среди них наравне со всеми оказался и автор, чье имя лишь по закону жанра вынесено в заглавие. Но настоящий автор, тот, от чьего имени ведется рассказ, обозначен в книге очень важным для нас местоимением Мы.
Сопоставление взглядов привело к совершенно неожиданным для нас выводам, значительно отличающимся от принятых. Поэтому книга, уверен, будет интересна и другим людям, тем, кто интересуется детской или военно-морской темой, или тем и другим вместе.
Автор благодарит за участие в работе и поздравляет с выходом книги своих однокашников и желает всем читателям хоть и трудного, но приятного прочтения.
«На старости я сызнова живу,
Минувшее проходит предо мною -
Давно ль оно неслось событий полно,
Волнуяся, как море океан?
А.С.Пушкин
Глава 1. Как пошли мы за солнышком ясным
Не всех нахимовцев надо было обучать, как отдавать честь. Будущий нахимовец В.Калашников, двух с половиной лет, в папиной военно-морской фуражке. 1949 год...
Удивительным бывает на море зрелище заката. Притомившееся за день солнце окунается перед сном в нависшие над горизонтом облака, и, опираясь на лучезарную пятерню, осторожно касается воды и огненным шаром скатывается за горизонт. От горизонта отделяются последние цветные волны: зеленые, голубые, розовые, желтые. Вслед за солнцем пропадает дорожка желтых бликов, за ней исчезают голубые и розовые линии, а берега достигают только меняющие друг друга красные и черные полосы.
У береговой черты стоит группа мужчин. По осанке видно, что у моря они оказались не случайно. Что они много видели и успели пожить. Они долго молчали. Пока кто-то не задал неизбежный вопрос: «А помнишь?..»
И полились речи. Представьте, как собрались вместе несколько бывших учеников, таких же, как вы и множество других людей. И не стоит дальше продолжать, настолько разговоры у всех одинаковы. Не стоило затевать и еще один, если бы упомянутые мужчины когда-то, теперь уже довольно давно, не учились в Нахимовском училище Военно-Морского Флота. Кажется, многое уже известно об этой уникальной школе, но еще большее, быть может, самое главное, остается тайной и манит любопытные умы к разгадке.
С разговора началась когда-то эта книга. С мужского разговора «за жизнь» без обиняков и экивоков. Мы записали и его, и другие наши рассказы. И, что удивительно, записанные, наши воспоминания оказались настолько разными, что едва удавалось их совместить, чтобы разобраться, где же – правда? В конечном итоге в книгу вошло множество самых разных мнений и диалогов, а порой и настоящих исследований, которые, будто кусочки смальты, должны составить некий мозаичный образ. Поглядишь вблизи – разноцветные камешки, отойдешь на расстояние – и проступает панорама длиною в жизнь, где самые яркие места и составляют семь незабываемых лет, проведенных в училище.
***
Мы вновь увидели себя маленькими мальчиками. На исходе детства вступили мы на благородное поприще служения Отечеству. И теперь, уже который раз задаем себе вопрос, каким же способом 10-летний гражданин осознает ответственность, и что должно происходить в душе совсем еще ребенка, чтобы выбрать среди многих жизненных путей славный путь военного моряка? И почему это случилось именно с нами?
Мы – дети, рожденные в 1946 - 1947 годах. Наши родители зачали нас, кого сразу, кого через год после Великой Отечественной войны. Можно сказать - по мере возвращения отцов с фронтов. Многие из них имели не только награды, но и ранения, и ушли из жизни через 20-30 лет после войны, к большому нашему сожалению. Нашим воспитанием в основном занимались матери.
Заканчивалось первое послевоенное десятилетие, а мы по-прежнему играли в войну, и, когда смотрели кино, все персонажи у нас делились на две категории: наши и немцы, и кем бы ни был герой, первым возникал вопрос: за кого он? А, если ни за кого, то мы такие фильмы не смотрели.
Вот мы пошли учиться в первый класс. Было это в 1954 году. Советская школа тогда перешла на совместное обучение мальчиков и девочек. Если девочки и раньше (с 1949) носили школьную форму, то теперь ее ввели и для мальчиков: серые брюки, гимнастерка, фуражка с кокардой, ремень с бляхой. На кокарде и бляхе – буква «Ш», образованная корешками книг. У кого не было формы, носили вельветовую куртку и штаны гольф, а на голове тюбетейку. Но и такая одежда доставалась тоже не всем. Зато всех подряд стригли наголо, и только в 4-м классе нам было разрешено носить аккуратные чёлочки – некое подобие прически.
В общем, мы выглядели примерно так, как герои фильма (1956). При всей сказочности этого фильма две детали в нем были вполне реальными: эскимо за рубль десять и первый пассажирский реактивный самолет ТУ-104. Также как в фильме, по городам и селам нашей необъятной Родины то и дело доносилось из репродукторов: «Хинди – Руси, пхай, пхай». А еще и: «Русский с китайцем – братья навек… Плечи расправил простой человек… Москва – Пекин. Москва – Пекин. Идут, идут вперёд народы…». На уроках труда мы готовили подарки участникам Московского фестиваля молодежи и студентов, который состоялся в 1957 году. Символ фестиваля - ромашка с пятью лепестками, окрашенными в цвета континентов, была повсюду, особенно много было имевших ту же форму значков.
Не успели утихнуть страсти по фестивалю, как был запущен первый искусственный спутник земли. Мы только-только посмотрели фантастический фильм «Планета бурь»: запуски ракет, орбитальные станции, скафандры – и все это казалось далеким будущим. А оно оказалось рядом и совсем близко. До спутника было чуть более двухсот километров[1]. Вечерами можно было видеть, как в темном небе между крышами домов проплывает яркая по сравнению со звездами точка.
В те же годы на экраны кинотеатров вышел еще один фантастический фильм: [2]. Потрясающая цветная картина повествовала о том, как подводная лодка «Пионер» отправилась в плавание, чтобы раскрыть тайну гибели двух кораблей. На борт лодки под видом инженера-механика Горелова проник его брат-близнец, цирковой артист и агент иностранной разведки (он был за немцев). В конце концов, враг выдал себя. Предвидя конец, он заминировал подводную лодку и в специальном скафандре покинул борт. За ним устремился наш старшина Скворешня, переодетый майор Госбезопасности.
Он настиг шпиона на берегу таинственного острова, и услышал сообщенный Горелову пароль. После короткой схватки старшина нажал замеченную в скале тайную кнопку.
«Пароль?» - спросил голос робота. «Семнадцать» - ответил Скворешня.
Часть скалы отодвинулась, и он проник в огромный зал, высеченный в базальте. Оттуда уже выходили быстроходные торпеды, ведомые беспилотным катером-автоматом под номером 17. Их целью была наша подводная лодка. Старшина поспешил на выход.
- Пароль?
- Семнадцать …
И тут поднялась тревога - пароль на выход был другим. Тогда отважный старшина оседлал выходящую торпеду и выбрался на ней через шлюз наружу.
Среди завороженных зрителей, сидящих в кинозалах в самых разных уголках нашей необъятной Родины, сидели, боясь моргнуть, и мы – одиннадцатилетние мальчуганы. Если в наши головы и залетала в тот момент шальная мысль, то только не о том, что почти такие же торпеды, такой же батискаф и такие подводные лодки, что были показаны в кино, но только самые настоящие, уже проектировались в конструкторских бюро и ожидали нас на жизненном пути. Тревожная музыка, сопровождающая смертоносное движение торпед, будто молоточек еще стучала в ушах, когда мы поступали в Ленинградское Нахимовское училище. Тот механический голос, многократно отраженный каменными сводами, и таинственная цифра семнадцать имели для нас только одну, заданную фильмом ассоциацию. Через семь лет обучения в училище к ней прибавилась еще одна: наш выпуск в истории училища получил порядковый номер СЕМНАДЦАТЬ! Но до того момента надо было прожить еще целых семь непростых лет.
***
Весной 1958-го мы окончили начальную школу – четыре первых класса. Раньше у нас была одна учительница, а с 5-го класса каждый предмет должен был вести свой педагог. Вот с таким ожиданием мы и ушли на летние каникулы. Ничто не предвещало крутого поворота в нашей ребячьей судьбе.
Принято считать, что путь в море начинается с мечты. Но первый же опыт нашего совместного исследования показал, что это далеко не так или, лучше сказать, не у всех это было так.
Витя Крылов, проживал в рыбной столице Советского Союза городе он и о море не мечтал, и о Нахимовском училище ничего не знал. Перед самым поступлением об училище впервые услышал о нем Миша Хрущалин, а ведь его отец был военным врачом (подполковник м/с в Ленинградской Краснознаменной военно-воздушной инженерной академии). Отец Володи Грабаря, зубной врач на учебном корабле «Комсомолец», водил сына по всем кораблям, стоявшим в те годы у стенок гавани Кронштадта, но Володя морем не болел - оно было рядом, и о нем не надо было мечтать. Игорь Задворнов усомнился, а могла ли быть настоящая мечта о море у 10-летнего мальчика? «Это скорее было естественное состояние мальчишки, рожденного в городе на Неве, пускавшего кораблики по весенним ручьям и каждодневно видевшего перед собой отца, не признававшего другой одежды, кроме кителя и тельняшки». Изредка отец давал Игорю поносить свою фуражку – и это решило все.
Саша Берзин в одной журнальной статье пишет: «Мечта стать военным моряком зародилась в детстве, которое прошло в прекрасном приморском городе Баку, где было много военных моряков. Среди "тюлькиного флота" Каспийской флотилии меня особенно прельщали ДЭПЛ пр.613, которые приходили на Каспий после постройки в Сормове для испытаний и отработки задач»[3]. В таких терминах «мечтают» только адмиралы.
А вот как рассказывает о своей мечте Славик Калашников. Его отец Вадим Иванович, всю свою жизнь был связан с флотом. Рассказы отца о море, о войне захватывали детское воображение. Славе очень хотелось походить на отца, драться, как и он с врагами нашей Родины. «Я мечтал стать моряком и, причём настоящим». Когда Славику было лет пять, отец подарил ему простейший «фильмоскоп», среди диафильмов был и фильм о нахимовцах.
Вопрос о будущей профессии у Славы не стоял.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
