НАШЕМУ КОМАНДИРУ
Не голова у вас седа,
То серебро от постоянства
Ушедшей юности в года.
Года нахимовского братства,
У вас совсем не седина.
Морская пенится волна -
Не хочет с вами расставаться.
Нам было десять, командир,
Когда пробил набат Победы,
Улыбкой распахнулся мир,
Сжигая в душах наши беды.
Вам было тридцать, командир,
Когда хмельной от шторма мир
Трезвел парадами победы.
Сегодня в вашу честь парад:
Стоят повзводно на линейке
Москва, Тбилиси, Ленинград.
И стяги в вашу честь на рейде.
Москва, Тбилиси, Петербург
Образовали вместе крут,
Как те три взвода на линейке.
Пусть вам здоровится всегда -
Приказ нахимовского братства.
Ушедшей юности года
Хранят любовь и постоянство.
У вас совсем не седина,
То - серебристая волна
Не хочет с вами расставаться.
Шайхетов Борис Владимирович, капитан-лейтенант, затем капитан 3 ранга. Он принял нашу роту в конце 1946-го - начале 1947 года, довел до выпуска. Толковый был мужик!
Борис Владимирович Шайхетов на прогулке с нахимовцами в лесу под Кикетами. 1944-1945 год. Фотографию предоставила Ирина Валентиновна Мартынова, дочь подполковника В.П.Николаенко.
ДЯДЯ ВАСЯ. Роберт Гуревич.
Василий Николаевич Бахурин был офицером-воспитателем во втором взводе пятой роты Тбилисского Нахимовского Военно-Морского училища.
Я думаю, не будет преувеличением сказать, что нам - сиротам страшной войны - он в значительной мере заменил отцовское тепло и заботу.
Василий Николаевич пришёл к нам в сорок шестом или сорок седьмом году.
До него эту должность занимал старший лейтенант Сорокин (Николай, о нем рассказано ранее). На попечении Сорокина находились пацаны подчас с непростым прошлым, если можно говорить о прошлом, когда речь идёт о мальчишках девяти-одиннадцати лет. Каждый из нас сохранил о нём самые добрые воспоминания. Но только став взрослыми и получив опыт работы с личным составом, мы в состоянии оценить тот труд и те нервные затраты, которые пришлись на долю наших первых воспитателей.
Сорокин пришёл к нам после фронта, ранения и госпиталя. Человеком был беспокойным и заботливым. Разве что носы нам не утирал. Всякое происшествие, даже небольшое, принимал близко к сердцу.
Занозой в памяти сохранился эпизод, когда один из нас на справедливое замечание ответил ему грубостью, граничащей с оскорблением. Ответил и, чувствуя себя в полной безопасности, с интересом наблюдал, чем дело кончится. Сорокин с трудом сдержался, чтобы не дать маленькому наглецу по губам. Чего это ему стоило, один бог знает. Мы же, глядя на эту сцену со смесью болезненного любопытства и страха, может быть, в первый раз ощутили коллективное чувство стыда.
Справедливости ради надо сказать, что Бахурину на первых порах было легче, нежели Сорокину. Ему достались ребятки-жеребятки уже наполовину объезженные, хотя, конечно, «не без взбрыков».
Дядя Вася сразу завоевал наши симпатии.
Если в Татьяну Валентиновну Делюкину - музу литературы и поэзии, (надо признать, довольно строгую музу), мы были всем классом по-мальчишески влюблены, и она была для нас неким идеалом Женщины, то Бахурин являлся олицетворением мужества и морской романтики.
. Каллиопа (эпическая поэзия), Эвтерпа (лирическая поэзия), Мельпомена (трагедия), Талия (комедия), Эрато (любовная поэзия), Полигимния (пантомима и гимны), Терпсихора (танцы), Клио (история), Урания (астрономия).
Начнём с того, что он был необыкновенно привлекателен внешне. Высокий, светловолосый и светлоглазый, Василий Николаевич принадлежал к тому типу северных славян, чьим обликом художники чаще всего наделяют сказочных и былинных богатырей.
Форма морского офицера сидела на нём, как на картинке из строевого устава.
Волосы золотистого цвета непокорно распадались над высоким лбом двумя крыльями. Кто-то из ребят сравнил такую причёску с чайкой.
Под стать ему была жена, высокая, и светловолосая - настоящая русская красавица.
От Бахурина веяло сдержанной удалью, а в светлых глазах, особенно в первые наши с ним годы, постоянно таилось мальчишеское озорство и упрямство. Дядя Вася вообще был человеком улыбчивым и пребывал в постоянной готовности рассмеяться смешной шутке или ситуации. Рассказывать ему что-либо весёлое было сплошным удовольствием.
Мальчишки народ на редкость наблюдательный. Мы не раз с удовлетворением замечали, как женщины, которые водились в нашем мужском царстве, обнаружив на горизонте дядю Васю, начинали поправлять причёску, оправлять одежду, в общем, совершать действия по переходу в повышенную боевую готовность.
За высокие результаты в учёбе взвода-классы поощрялись переходящими призами. За третье место в училище вручался приз - модель торпедного катера, который всю четверть стоял в классе. Второй взвод с призом за достижения во 2-й четверти 1951-1952 учебного года. Сидят: Тушурашвили Вилен Алексеевич, Яросевич Олег Викторович, Гаранин Владимир Федорович, помощник офицера-воспитателя главный старшина Гузь Владимир Петрович, Борянов Вадим Александрович, Желтовский Ванкарэм Евгеньевич, Иоселиани Виктор Петрович. Второй ряд: Этмишев Эдуард Артёмович, Василишин Юрий Петрович, Тетрадзе Георгий Александрович, Ткаченко Александр Петрович, Гетман Феликс Филиппович Иванович, Аджибегашвили Гурам Михайлович, Казаров Микаэль Борисович, Занин Юрий Павлович, Васильев Анатолий Пантелеевич, Килосанидзе Гарольд Владимирович. Третий ряд: Филипьев Юрий Петрович, Борисов Юрий Иванович, Мануйлов Глеб Васильевич, Гуревич Роберт Соломонович, Макаров Геннадий Алексеевич, Важинский Станислав Брониславович, Семенов Юрий Филиппович, Каландарашвили (Анзор) Евгений Владимирович, Рабочев Юрий Васильевич.
Но надо сказать, что при всей своей улыбчивости и незлобливости, Василий Николаевич имел твёрдый характер. Переупрямить его было трудно. Ребята из нашего класса это хорошо знали. Дядя Вася гневался редко, да метко. Куда в такие минуты девалась добрая усмешка? Глаза приобретали стальной блеск, подбородок твердел. Он жёстко произносил свой вердикт провинившемуся. Мог спросить:
- "Вы поняли, за что наказаны?"
- "Так точно," - благоразумно отвечал наказанный, памятуя, что на этом неприятный инцидент будет исчерпан.
Но бывали и такие случаи, когда воспитанник считал «репрессии» несправедливыми или чрезмерными, и тогда звучал дерзкий ответ:
- "Ни за что!" Была у нас в ходу такая формулировочка.
Вспоминается такой случай.
Дело было, наверно, в классе четвёртом, а, может быть, в пятом. Анзор Каландарашвили, он же Кезик, на уроке русского языка у Татьяны Валентиновны Делюкиной получил двойку.
Надо пояснить, что такая оценка навлекала на воспитанника жестокие репрессии.
Во-первых, несчастный оставался без кино и в субботу, и в воскресенье. Для любого мальчишки дотелевизионной эпохи это была суровая кара. Мучения двоечников усугублялись ещё и тем, что во время демонстрации фильма их собирали в одном из классов на дополнительные занятия.
Во-вторых, бедолага лишался увольнения в город. И наш Кезик теперь вместо того, чтобы вечер субботы и всё воскресенье провести дома, ограничится встречей с родными в комнате для приёма посетителей. Они, конечно, нанесут гостинцев, которые наш Кезик, добрая душа, тут же всем раздаст, но, согласитесь, это совсем не то, что побывать дома.
Не удивительно, что после перемены, когда Делюкина возвратилась в класс, на доске большими неровными буквами было написано: "НИЗАЧТО".
Нахимовец Анзор Каландарашвили, выпуск 1952 г, очень хороший человек, надёжный друг, Питон в лучших традициях. Организатор всех встреч, болевший сердцем и душой за общее дело сохранения традиций нашего родного ТНВМУ.
Татьяна Валентиновна, у которой в прекрасных серых глазах частенько прыгали весёлые чёртики, отреагировала немедленно:
- "Каландарашвили, к доске". Кезик поплёлся к доске, бормоча своё "ни за что".
- "Сотрите то, что вы тут написали".
- "Всё равно, ни за что," - продолжал Кезик борьбу за справедливость.
- "Стёрли? Хорошо, а теперь напишите правильно".
Анзор снова начал писать свой лозунг, правда, не очень уверенно.
- "Сотрите и садитесь".
Татьяна Валентиновна подошла к доске и, громко стуча мелом, вывела крупными буквами: "Ни за что!", не забыв поставить в конце фразы восклицательный знак. Затем повернулась к нам.
- "Запомнили? Все три слова пишутся отдельно".
- "Запомнили," - заулыбался класс, не исключая Кезика. И на протяжении всего урока литературы три этих слова, написанные крупным уверенным почерком Татьяны Валентиновны Делюкиной, красовались на доске наподобие лозунга: "Свобода или смерть!"
Супруга Анзора Сурия Каландарашвили после кончины мужа передала в наше распоряжение около 400 фотографий (в цифре) питонов, офицеров, старшин и преподавателей, фото с юбилейных встреч тбилисцев разных лет и разных выпусков. Благодаря этому архиву представилось возможным восстановить много имён. Благодарность нахимовского братства Сурие Каландарашвили безгранична!
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
С вопросами и предложениями обращаться fregat@ post.com Максимов Валентин Владимирович
