Виктор Семенович Крылов
Крылов единственный, кто поделился подробностями службы подводника. «Не скажу, чтобы мне очень нравилась служба на подводных лодках. Это довольно трудная мужская работа, когда подготовка к сдаче задач и боевым службам изматывает больше, чем сами задачи и боевые службы. И в море уходишь с удовольствием, с надеждой отдохнуть. Но я честно отслужил на АПЛ шесть лет. Так что прослужил всю жизнь на инженерных должностях. Прошёл две боевые службы, много раз выходил в море на сдачи задач, торпедные и ракетные стрельбы со своим экипажем и на других подводных лодках нашей дивизии (примерно с 1975 года наши ПЛ стали называть ракетными подводными крейсерами стратегического назначения - РПК СН), но для меня они так и остались подводными лодками). На АПЛ пережил несколько аварий, одну серьёзную, так что тягот и лишений воинской службы хватало. И здесь очень помогло воспитание, полученное в Нахимовском училище. Помогало также служить осознание того, что твоя служба нужна стране, и что нужно отработать всё, что страна дала тебе».
Об одной из случайно состоявшихся встреч рассказал Слава Калашников. Дело было в самом начале службы в феврале или в марте 1972 года. Один из подводных ракетоносцев 31 дивизии (командир контр-адмирал Л.А.Матушкин) 3-й флотилии подводных лодок сдавал финальные элементы задачи К-3 с торпедной стрельбой практической (учебной) торпедой по надводной цели в Баренцевом море. Для этого, кроме надводного корабля-цели, использовался ещё и торпедолов, чтобы выловить всплывшую торпеду. Тогдашний торпедолов, это – маленький катер длиной порядка 20 метров и водоизмещением не более 30 тонн. А волнение в Баренцевом море большую часть года не ниже пяти баллов. Чтобы вывести торпедолов в точку рандеву, на него был назначен офицер штурманской специальности Владислав Калашников, о котором надо сказать, что со времен Нахимовского училища он так и не преодолел отвращение к качке.
Стрельба планировалась в полигоне, который располагался примерно в 10-ти милях к северу от острова Кильдин. На торпедолов Слава пришел с пайком подводника, равным пайку лётчика-истребителя, что стало значительной добавкой к харчам, полученным командой. Когда прошли боновые заграждения и вышли в Кольский залив, то сразу ощутили довольно сильное волнение моря, а через милю оно уже составило свои обычные пять баллов. При таком волнении практические торпедные стрельбы проводить запрещалось, да и торпедолов в море не должны были выпускать. Однако, как известно, в гидрометеорологии волнение моря определяется на выпуклый морской глаз. И глаз начальника в кабинете, особенно, когда речь идет об отмене запланированного мероприятия, видит не то, что глаз подчинённого на палубе. А подчиненным на борту утлого торпедолова это гидрометеобезобразие оптимизма не прибавляло! Молодым организмам очень хотелось жить.
После 32-го по счёту опорожнения желудка Слава прекратил вести счет и даже как-то привык к этому непрерывному процессу, пока, наконец, в штабе не нашёлся начальник, который перенёс выполнение этого тактического упражнения на следующий день. Им было приказано следовать на мыс Кильдин Западный и ждать дальнейших распоряжений. В толчее волн торпедолову едва удалось повернуть на обратный курс.
Теперь ветер дул в корму и подгоняемый волнами торпедолов к ужину ошвартовался у пирса. Доложились дежурному по портопункту и отправились к береговой казарме, где им выделили четыре койки. Но, как это часто бывает, случилась непредвиденная встреча. Флот тесен!
«Совершенно случайно, - рассказывает Слава, - я узнал, что на островной РТБ (ракетно-технической базе) служил инженером наш однокашник по Питонии Игорь Невельский, который закончил ЧВВМУ на год позже нас. Взял его адрес и решил без приглашения наведаться в гости к однокашнику. Как был в канадке и таких же меховых штанах, да ещё и в сапогах (непременный элемент формы одежды всех подводников), так и завалился в его квартиру. У меня с собой было чуток шила (спирта - сленг.) во фляжке. Морская болезнь на берегу прошла, а гостеприимный стол Игоря и Татьяны довершил своё дело. Я быстро согрелся и наскоро подкрепился. Ночевать, как ни уговаривали меня Невельские, пошёл всё же в казарму. Ведь команда на выход в море могла поступить в любое время. Назавтра ранним утром мы уже покидали гостеприимный Кильдин».
Море утихомирилось до 3-х баллов. Последующая стрельба оказалась успешной. Все торпеды были пойманы и подняты. Целый и невредимый торпедолов вернулся к вечеру в базу. Так что свой паек подводника Слава так и не использовал.
***
Штурманы Калашников, Берзин и Голубев служили на подводных ракетоносцах сначала в разных дивизиях, а потом оказались в одной. Миша и Слава командиры БЧ-1. В параллельном со Славой экипаже также командиром БЧ-1 был Н.Н.Малов, будущий начальник Нахимовского училища. Но Саня Берзин в это время был уже помощником командира РПК СН.
Для Александра Берзина должность помощника командира стала той стрелкой, которая перевела весь ход его службы на командные рельсы: «Будучи помощником командира, я сумел сдать на допуск к самостоятельному управлению ПЛ… Это был адский труд. Только постоянная учеба (как правило, по ночам и редким выходным) позволяет пройти три этапа сдачи зачетов в дивизии, флотилии и на флоте…». Напомним, что Саша закончил Нахимовское с серебряной медалью и также по ночам он готовился к выпускным экзаменам. А теперь в сочетании с хорошей спортивной подготовкой это позволяло ему преодолевать служебные барьеры. Когда он рассказывает об этом времени, его слова очень похожи на то, как мы писали о прохождении практики на крейсере «Киров»: «Без помощи офицеров и мичманов корабля я бы вряд ли это усвоил, отношение их к моему рвению было очень благожелательным, а порой и отеческим». Не так ли и все мы вспоминаем о том, как по-отечески относилась к нам команда крейсера, корабля нашего детства.
В 1975 году друзья Берзин и Калашников были зачислены слушателями на 6-е Высшие офицерские классы ВМФ в Ленинграде, по специальности «Командир подводной лодки». Из тех времен Берзин отметил жизненно поучительный тон лекций Жана Михайловича Свербилова. Например такой: "С кем должен советоваться в море командир? Только с собственной задницей: где лучше сидеть — на скамье подсудимых или в командирском кресле?". В таких случаях говорят, что эти слова написаны кровью.
После окончания классов Берзину предлагали должность старпома на головной пароход (по отечественной терминологии «Акула» - проект 941), и он предложил Калашникову пойти с ним вместе, на должность помощника. Но это одновременно означало, что Саша становился начальником Славы. И, как ни хорош был новый корабль, Слава отказался, опасаясь, что в самый неподходящий момент он смог бы послать своего начальника, и, наоборот, в подходящий момент он не смог бы послать его куда-нибудь подальше. Они вместе ещё раз всё взвесили и пришли к выводу, что, похоже, на этом их совместная служба заканчивается. Кстати, и Саша не стал командиром той подводной крепости, а принял другой корабль. Миша Голубев с должности командира БЧ-1 в 1974 году перешел во флагманские штурмана дивизии.
Перед ними теперь стояла задача освоения подледного плавания. Берзин об этом периоде напишет: «Тяжело давалось освоение Арктики: не берусь даже подсчитать количество столкновений наших кораблей с айсбергами на глубинах даже более 200 м, развороченных легких корпусов, смятых [ограждений] рубок, погнутых выдвижных устройств, оторванных буксируемых антенн. Но это было необходимо для ВМФ…».
РПКСН "К-228 ". Заканчивается пятая и последняя "автономка " В. Калашникова.
В 1979 году Калашников перевёлся в центральный аппарат ВМФ в Москву, а Берзин командовал РПК. В 1983 году, когда Слава заканчивал заочное обучение в Военно-морской академии, туда же на очное обучение поступили Миша Голубев и Саня Берзин (1983-1985). Берзин в итоге остался на 3-й флотилии, где вырос до должности первого заместителя командующего флотилией ПЛ. Начальником у него были В.Бескоровайный, будущий командующий ВМС Украины, а затем В.Попов. Вячеслав Попов учился с Александром Берзиным в ВВМУ им. М.В.Фрунзе, и был курсом младше, но успел стать командующим Северным флотом и получил всемирную известность в связи с гибелью АПЛ «Курск».
Дважды, в 1988 и 1990 гг., А.Берзин руководил межфлотским переходом подводных крейсеров с Севера на Дальний Восток через Северный Ледовитый океан. «…Всю жизнь подводники, совершившие переход на ТОФ, как страшный сон, помнят свое подледное плавание на заключительном этапе в мелководном Чукотском море, когда ракетоносцу приходится «ползти» в течение полутора-двух суток между грунтом и трех – пятиметровом льдом, имея под килем 10-12 м и над рубкой метров пятнадцать». [5]
"Мечта стать военным моряком зародилась в детстве, которое прошло в прекрасном приморском городе Баку, где было много военных моряков... "
Позволим продолжить эту цитату выдержкой из книги «Тайна двух океанов». « “Пионер” шел на самой малой глубине, почти у нижней поверхности ледяных полей. Утром четырнадцатого июля на куполе ультразвукового экрана показались первые трещины среди ледяной брони…» [6].
Двадцать седьмого июля 1994 года сбылась давнишняя мечта Александра Берзина: во время группового похода двух подводных лодок они всплыли на Полюсе, и первыми из подводников водрузили флаг новой России и Андреевский флаг. Нет сомнений, что эта мечта возникла еще в детстве, когда Саша в жарком городе Баку прочитал у Жюля Верна такие строки:
«Он часами стоял неподвижно и как бы пробуждался от сна, когда льды обступали “Наутилус”, и нужно было выбираться из ловушки. Тогда он сам становился к штурвалу и с поразительным искусством управлял “Наутилусом”, избегая столкновения с ледяными полями и горами. Некоторые из них достигали многих миль в длину при высоте надводной части в семьдесят-восемьдесят метров. Часто путь “Наутилуса” казался прегражденным сплошной стеной льда. Но капитан Немо быстро находил какую-нибудь узенькую трещину и смело пускался в нее, хотя и знал, что она тотчас же закроется за ним…
- Где мы находимся? – спросил я капитана. Сердце мое бурно билось. – На полюсе?
- Я сам не знаю, ответил он» [7].
Экипаж РПКСН К-51 (до 1992 года "Имени XXVI съезда КПСС" ) на Северном полюсе. Крайний справа А.Берзин. 15 августа 1987 года.
В защиту капитана Немо надо сказать, что определиться в приполюсных районах, будь то северном или южном, тяжело до чрезвычайности. Представьте сами, если магнитная стрелка для всех показывает направление на полюс, то куда же она покажет тому, кто находится на самом полюсе? Но в отличие от капитана Немо контр-адмирал Берзин точно знал свое место. В его распоряжении были современнейшие приборы, которые по сложности своей конструкции далеко превзошли то, что нафантазировали и Жюль Верн, и Григорий Адамов.
Надо сказать, что для армии и флота в то время создавалась такая техника, о которой гражданские люди не могли даже мечтать. И суть нашей службы состояла в том, чтобы своими среднестатистическими умами понять принципы работы и освоить эксплуатацию агрегатов, систем и комплексов, созданных лучшими умами страны.
***
Мечты мечтами, но через семь-восемь лет большинство наших ребят стали перебираться на берег. Московенко подводил итоги: «Итак: три автономки, мастер военного дела, перспектива идти по командной линии, тем более, что Берзин и Калашников уже закончили классы, Миша Голубев - флагманский штурман, а я - то врио помощника, то врио старпома, пора было определяться. Мой друг и ангел-хранитель Валера Трошин быстро продвигался по службе в Информационном вычислительном центре ГШ ВМФ и звал меня в Москву».
Сергей Мельниченко в 1978 перевелся в Северодвинск и попал в строительные войска, стал главным механиком УНР. Сомнительно думать, что служба в стройбате была легче службы на лодке, а в 1983-1985 годах Сережа и вовсе попал в командировку в Афганистан. Служил он на аэродроме Баграм рядом с Кабулом, обеспечивая бытовое устройство «ограниченного контингента советских войск в Афганистане», бывал в Кабуле, Кандагаре, Кундузе. А после Афганистана служил в УНР (управление начальника работ) в поселке Росляково рядом с Североморском, а в 1989 году перевелся в Ростинское строительное управление, где и закончил службу в 1992 году.
Голубев Михаил Михайлович и Крылов Виктор Семенович .
Крылов в 1978 г. перевёлся по состоянию здоровья в учебный центр г. Палдиски. Там он прослужил 1,5 года начальником тренажёра, а затем перебрался в Ленинград и еще 1,5 года служил начальником общеучилищной лаборатории тренажёров в ВВМУПП им. Ленинского Комсомола, а в 1981 году перешел в 84 ВП МО (младший военпред, военпред, зам. начальника военного представительства). Демобилизовался в 1992 году в звании капитана 2 ранга. Так сложилось, что Витя, имея особое пристрастие к медицине, прослужил всю жизнь на инженерных должностях.
Володя Коновалов после окончания 1-го факультета (корабельные ядерные энергетические установки) ВВМИУ им. Ф.Э.Дзержинского, попал в экипаж новой строящейся в Горьком ПЛ 670 пр, а после служил на 1-й флотилии подводных лодок в Западной Лице. За 17 лет службы на подводных лодках не раз участвовал в ликвидации пожаров на борту. Затем он перевелся на берег в измерительную лабораторию и в 1992 закончил службу в звании капитан 3 ранга.
Коля Петров тоже служил на атомных лодках в губе Западная Лица и тоже довольно долго, до 1984 года. За это время прошел обычный путь штурмана до старшего помощники командира ПЛ и одновременно продолжал искать свои пути в жизни и службе. Придумал какие-то сверхъестественные способы применения оружия. А, попав однажды ракетой в одно из озер на территории Финляндии, пошел обучать тому же других подводников в учебном центре г. Палдиски. Там он избирался народным депутатом, там и закончил службу.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
.jpg)