Видеодневник инноваций
Подлодки Корабли Карта присутствия ВМФ Рейтинг ВМФ России и США Военная ипотека условия
Баннер
Автоматизация для судовых дверей и люков

Флоту предложили
двери и люки
на "автомате"

Поиск на сайте

Ванкарэм Желтовский. ПАР НА МАРКЕ (Сын об отце). Часть 16.

Ванкарэм Желтовский. ПАР НА МАРКЕ (Сын об отце). Часть 16.

Однако пароходы типа «Либерти» имели один серьезный недостаток — слабое продольное крепление корпуса - слабые стрингера.
Особое задание по укреплению корпусов «Либерти» — постановка дополнительных стрингеров, было поручено судоремонтному заводу №2, где директором был Е.П.Желтовский.
Одним из действующих лиц этого периода, одним из активных действующих лиц, я бы назвал капитана дальнего плавания ДМП Анну Ивановну Щетинину — замечательного моряка и человека, друга нашей семьи еще с далеких двадцатых годов, когда Анна Ивановна вместе с Евгением Петровичем учились во Владивостокской мореходке.
Анна Ивановна Щетинина рассказывает о случае «разлома» парохода «Валерий Чкалов».
В связи с возникшей трещиной впереди комингса третьего трюма капитан парохода «Валерий Чкалов» подал сигнал «СОС». К нему первым подошел наш танкер и взял его на буксир, пытаясь медленно отбуксировать в ближайший порт. Но случилась беда — «Валерий Чкалов» разломился на две части по третьему трюму. Танкер продолжал буксировку носовой части аварийного судна, Анне Ивановне досталось буксировать кормовую часть. Для предохранения аварийного «обломка» от затопления Анна Ивановна решила его буксировку производить кормой вперед. Так и тащила она заднюю часть «Валерия Чкалова» кормой вперед, оберегая водонепроницаемые переборки от ударов волн.
Через много лет Е.П.Желтовскому довелось «сварить» обе половинки парохода «Валерий Чкалов» вместе, после чего он еще много лет ходил в море в ДМП. Но об этом в свое время.
А в следующем рейсе сложная ситуация сложилась на пароходе «Жан Жорес» под командой капитана Анны Ивановны Щетининой.



В штормовую погоду на судне по палубе прошла поперечная трещина перед третьим трюмом по комингсу. Анна Ивановна дала команду засверлить устье трещины. На моей памяти сохранились рассказы моряков о том, что кроме «засверловки» еще связали-стянули обе части судна стальными тросами от грузовых лебедок. В таком виде А.И.Щетинина привела его обратно в американский порт.
За этот героический поступок Анне Ивановне американцами было предоставлено право входа в любой порт США без портовых сборов.
Много лет спустя я вновь приехал во Владивосток и случайно встретил Анну Ивановну. Подошел к ней и пожелал доброго здоровья от семьи Евгения Петровича Желтовского. Анна Ивановна посмотрела на меня непонимающим взглядом и пошла дальше. Позднее ей сказали, что я приезжал во Владивосток. Она воскликнула: Так это был сын Желтовского, а я думала опять какой-нибудь проситель. Сказал бы просто — от Женьки Желтовского, и все. Ведь он был среди нас самый младший.
Вот и еще один товарищ из окружения Евгения Петровича.
Очевидно, здесь уместно сделать еще одну ссылку на книгу А.А.Афанасьева. В этой книге достаточно подробно описано то напряжение, с каким работал весь порт и завод. Их работа была под неусыпным контролем со стороны ГКО (Государственного комитета обороны) и лично Верховного Главнокомандующего. Приход каждого судна был под контролем, его разгрузка и отправка военных грузов была главной задачей города. Именно целого города. Даже старшеклассники занимались разгрузкой судов.
У отца на заводе мальчишки чуть старше меня стояли у станков, сделав скамеечки для того, чтобы можно было доставать до рабочих органов станков. Стоит такой «станочник» у станка, выточит (например) деталь, возьмет колесико и покатит его вокруг станка. А потом снова станет к станку и снова точит очередную деталь.
Вот так и работали. И делали мины. И ремонтировали пароходы.
Все для фронта, все для победы. Вот главный девиз во Владивостоке.
По совокупности успехи СРЗ-2 были отмечены телеграммой Верховного Главнокомандующего.



Готовый понтон (плавающая платформа)

Другим ответственным заданием для завода было изготовление плавающих платформ для ускорения разгрузки судов на оба борта. С одного борта портальными кранами выгружали трюма на причал или в железнодорожные вагоны, а в это время судовыми стрелами выгружали груз на платформы, стоящие у противоположного борта.
Во время разгрузки пароходов во Владивостокском порту на них практически всегда звучала музыка. Мне запомнилась наиболее часто исполняемая песня «Прощай любимый город, уходим завтра в море...». На моей памяти запомнились чьи-то слова, что эта песня написана в честь ухода последнего каравана судов из Таллинна в 1941 году. Отец любил эту песню, поскольку она напоминала ему о трудном переходе из Риги через Таллинн до Ленинграда под непрерывной бомбежкой немецкими самолетами.



Плавкран в работе

Кроме плавающих платформ, СРЗ-2 изготовил плавучий кран большой грузоподъемности. Каждый спуск на воду платформы или крана был большим праздником для коллектива завода. Устраивали митинг, награждали победителей соревнования. Все понимали, что ударный труд приближает день победы над злейшим врагом. Сохранилась фотография, на которой снят понтон с надписью «Трубопроводчики отвечают! Бригада тов. Мурашко в ответ на вызов котельщиков обязалась закончить трубопроводные работы на понтоне 25 февраля».
Скорость разгрузки пароходов увеличивалась почти в два раза.
Помню, что право подъема флага на первой платформе было поручено начальнику деревообделочного цеха Воскобойникову — первому стахановцу СРЗ-2 1930-х годов. С ним отец работал во Владивостоке еще до отъезда в Академию.



Желтовский и Воскобойников

Портальный кран и понтоны обеспечили быструю разгрузку судов, настолько быструю, что ежедневная отправка фронту не менее 800 железнодорожных вагонов не смогла полностью разгрузить площадки порта. Пришлось складывать грузы на улицах города. Я помню, как на нашей Бестужевской улице стояли ряды «Студебеккеров», ожидая отправки на запад.
Трудно шла работа на заводе в годы войны. Отец поставил себе койку в кабинете и практически не бывал дома. То экстренные заботы о судоремонте, то заботы о выпуске мин, то заботы о жизни рабочих. Помню, была организована рыболовецкая бригада для ловли рыбы в столовую со стороны Амурского залива. Иной день был удачный, а иной - одна медуза.
По настоянию отца в 1944 году был построен виадук через железную дорогу до проходной завода.



Строительство виадука к проходной завода

Рабочим стало легче добираться до работы, а то бывали несчастные случаи — стоит состав, перекрыл проход на завод и, когда рабочие лезли под вагоны, неожиданно трогался. Опаздывать на работу было нельзя — военное время не позволяло. Он и сейчас стоит этот виадук.
Настал счастливый день для всех нас — закончилась война, унесшая миллионы жизней и принесшая горе в каждую семью.
Во Владивостоке в этот день была ясная, теплая погода. Радости не было предела. На заводе состоялся митинг. Отец выступил перед рабочими.
Рассказывая о работе отца в годы войны, хочу особо отметить, что так напряженно работали все дальневосточники. Отец не был исключением из этого трудового ряда, хотя в отдельные моменты отец был впереди своего окружения. Личный пример, настойчивость в достижении цели и много других положительных качеств порой выделяли отца из общего ряда.
Несмотря на Победу, выпуск военной продукции и ускоренный ремонт пароходов никто не снимал, но заставить рабочих работать в прежнем темпе уже не было сил.
Как теперь известно, еще предстояла война с Японией.



Сергей Лазо зверски замучен японскими интервентами. Памятник Сергею Лазо изготовлен литейщиками Владивостокского Судоремонтного завода № 2 при непосредственном участии Е.П.Желтовского.

Во Владивостоке на территории «Дальзавода» в литейном цеху еще с довоенных времен стояла модель памятника Сергею Лазо. Высота памятника превышала пять метров. «Дальзавод» отказался отливать такой большой памятник. Пригласили отца. Отец попросил стремянку, поскреб модель в разных местах и определил, что всю модель можно распилить на сектора, как колбасу.
СРЗ-2 взялся за выполнение этого почетного заказа. Формовка головы производилась в присутствии отца, вначале не получались уши. Пришлось сделать их вставными. После отливки головы, зачистки облоев и покраски ее в черный цвет отец пригласил руководство города на смотрины. Все ахнули. Лазо был, как живой. Дальнейшие литейные работы выполнялись уже без отца. Для сборки будущего памятника с внутренней стороны секторов предусмотрели специальные приливы под штифты, по которым потом и собрали весь памятник.
Отца срочно вызвали в Москву. Перед отъездом отец просил, чтобы на фундаменте была предусмотрена надпись с фамилиями всех формовщиков и литейщиков. Но Сипягин (главный инженер) приказал ограничиться только эмблемой завода «СРЗ-2». А жаль.



Сейчас этот памятник украшает город, стоит на улице Светлановской (бывшей Ленинской). К сожалению, мои просьбы прислать фотографию памятника Лазо руководство СРЗ-2 оставило без внимания. Спасибо другим отзывчивым людям, что прислали фотографию памятника.
Во время этой молниеносной войны (с 8 августа по 2 сентября) во Владивостокском порту у пирса на Первой Речке во время разгрузки танкера «Таганрог» вахтенный матрос доложил о появлении в небе самолета со стороны Амурского залива. Оповещения о полетах наших самолетов в этот день не было. На танкере сыграли тревогу. Зенитчики открыли огонь и сбили самолет. Что за самолет, чей он? Никто не знал. В штабе ПВО ТОФ замешательство. Пригнали портальный кран и подняли самолет - оказался японский. А перед этим над головой героя разыгралась целая драма. Его хотели арестовать. Никто из руководства не допускал и мысли, что во Владивосток мог пробиться вражеский самолет. Особенно «старался» разъяренный начальник противовоздушной обороны.
Представьте себе. Стоит в родном порту у причала под разгрузкой пароход, прибывший с моря. Моряки еще «не остыли» после трудного и опасного рейса. И в этой обстановке, когда можно и «расслабиться», моряки проявили себя геройски. Сбили японский самолет, спасли танкер, заполненный топливом, спасли огромное топливохранилище...
Больше попыток атаковать Владивосток не было. Об этом эпизоде написано в книге А.А.Афанасьева. Однако в этой книге допущены некоторые неточности. В личной коллекции исторических справок о годах войны Н.Г. Мизь сохранились вырезки из газет того времени. Спасибо ей и Е.В.Сушко за оказанную помощь. Из этих заметок следует, что героический танкер назывался «Таганрог», а не «Батуми», как сказано у А.А. Афанасьева. А танкера «Батуми» и «Апшерон» пассивно стояли у стенки в Первой Речке. Это нападение самурая-камикадзе было совершено 18 августа 1945 года, героем-зенитчиком был капитан-лейтенант Федор Иванович Бурмистров. А вот фамилию разъяренного «защитника отечества» людская память не сохранила. А жаль. Нужно, чтобы каждый подлец помнил: и через сто лет его потомкам будет стыдно за содеянное их предком. Как должно быть стыдно потомкам Павла Лошкарева, написавшего пасквиль на моего отца в далеких 1930-х годах. Подлый поступок срока давности не имеет.



Коллеги по Владивостокскому СРЗ-2

Продолжение следует.



Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru


Главное за неделю