Видеодневник инноваций
Подлодки Корабли Карта присутствия ВМФ Рейтинг ВМФ России и США Военная ипотека условия
Баннер
КМЗ как многопрофильное предприятие

Как новое оборудование
увеличивает выручку
оборонного предприятия

Поиск на сайте

В.Г.Соколовский. Воспоминания первонахимовца. Обзор выпуска 1949 года. Страницы истории Тбилисского Нахимовского училища в судьбах его выпускников. Часть 117.

В.Г.Соколовский. Воспоминания первонахимовца. Обзор выпуска 1949 года. Страницы истории Тбилисского Нахимовского училища в судьбах его выпускников. Часть 117.

По команде «бокс», он, как обычно, бросился вперед, быстро нанося размашистые удары, как в драке. Я уклонялся, принимал удары в перчатку, опять уклонялся. Так продолжалось минуты три-четыре, потом, поймав момент, прямым левой в лоб остановил его, а правой ударил в челюсть. Харченко обмяк и упал. Тренер подскочил к нему, посадил, посмотрел в глаза и стал снимать с его
рук перчатки. За такой спарринг он меня не похвалил, но и не упрекнул, хотя было похоже, что отнесся к этому эпизоду неодобрительно.
В тот же день в коридоре меня остановил Лялин. – «Есть разговор», - сказал он. Помолчал, оглядывая меня, словно давно не видел, спросил: - «Говорят, ты Серегу нокаутировал?» Я пожал плечами. – «Ну, ну», - сказал он угрожающим тоном и пошел дальше по коридору. С тех пор больше никто не пытался меня каким-либо образом унизить, а Харченко секцию бокса больше не посещал.
Примечательно, что в последующие годы, выяснение отношений на кулаках между воспитанниками стали крайней редкостью. То ли ребята уже притерлись друг к другу, то ли потому, что становились взрослее, но так или иначе, культ силы стал уступать признанию других качеств. Таких, как успехи в учебе, особенно по военно-морскому делу, в умении лучше других делать модели кораблей, в гимнастике, в игре в шахматы, в стрельбе, особенно из боевого карабина и т.д.



В.Соколовский, Е.Трунов, В.Милютин, С.Починков (1946 г.).

У каждого были свои увлечения. Олег Волков стал изготовлять гремучие смеси и испытывать их. Однажды от взрыва, произошедшего у него в столе, чернильница-«непроливайка» оставила на потолке кабинета яркое свидетельство неудачного опыта. В другой раз прохожая пожаловалась на сброшенную из окна учебного корпуса на уличный тротуар самодельную хлопушку. Пока Волков дружил с Ребровым ему проделки сходили с рук. Ребров был физически хорошо развит, первым закрутил на турнике «солнце». Однако, к концу года у него обнаружилось патологическое заболевание кишечника и его отчислили из училища. После отъезда Реброва, Альберт Голицын взял Волкова на попечение и в качестве мер воспитания стал за провинности таскать его за уши, что заметно изменило внешний облик Олега.
Руслан Черный и мой друг Паша Вершинин все свободное время проводили за чтением романов. Все без исключения как-то увлеклись чтением «Золотого теленка» и «Двенадцати стульев» Ильфа и Петрова.
Поводом к этому послужило то, что однажды, весной 1944 года в вестибюле нашего главного здания появился высокий парень в потрепанной одежде, лет шестнадцати, который представился дежурному офицеру, как сын всемирно знаменитого писателя графа Льва Толстого. Мол, «ветрами судьбы его занесло в этот гостеприимный город, и он хотел бы знать, какое содействие ему может предложить это заведение». Офицер вежливо переспросил, кем приходится гость графу Льву Толстому, после чего разъяснил гостю, что поскольку Лев Николаевич Толстой умер в 1910 году, то парень никак не мог быть его сыном. Для гостя такой ответ был неожиданным, и он, помолчав, с удивлением сказал: «Странно, а до сих пор мне верили!».



Бердянск. Памятник детям лейтенанта Шмидта

Этот эпизод не заслужил бы внимания, но в тот же день в училище наведался другой путешественник, заявивший, что он сын революционера лейтенанта Шмидта. Дежурный офицер от души посмеялся, потом объяснил гостю, что поскольку лейтенант Петр Петрович Шмидт был расстрелян в 1906 году, то гость никак не может быть его сыном. Поскольку эти визиты произошли накануне увольнения воспитанников в город, то можно было ожидать приставания к нам этих и им подобных аферистов. Поэтому, руководство училища поручило офицерам- воспитателям рассказать нам о визитах «сыновей Толстого и Шмидта», о пользе знаний о наших писателях и революционерах и о том, что такие «сыновья лейтенанта Шмидта» хорошо известны по книге Ильфа и Петрова «Золотой теленок».
Занятия спортом в училище всячески поощрялось. Многие воспитанники до поступления в училище хронически не доедали, но поскольку на нас распространялось довольствие подводников, то при хорошем питании и систематическими занятиями физкультурой и спортом, ребята довольно быстро входили в нормальную форму. За состоянием каждого воспитанника велся строгий медицинский контроль и при необходимости принимались меры. Те, кто сутулился, должен был спать на тонких матрацах, которые укладывались на специально подогнанные листы толстой фанеры, а фанера прикреплялась поверх металлической сетки кровати. Дневальные по кубрикам (по роте) в ночное время должны были следить за тем, чтобы сутулившиеся спали на спине, а не на боку. В строю и за столами офицеры-воспитатели и их помощники постоянно командовали: - «Расправить плечи, выше подбородок!», и т.п. Этим ребятам было нелегко. Но со временем сутулых становилось все меньше, так как хорошее питание, ежедневные физкультурные упражнения, занятия гимнастикой и строевой подготовкой, а также уроки танцев делали свое дело. Появлялась выправка и осанка, которая у многих сохранилась на всю жизнь.
Ещё до войны, во время службы отца под Одессой я подхватил малярию. Тогда при приступах этой болезни меня в основном лечили горькими настоями из листьев сирени. В училище стали лечить хинином, да так упорно, что белки глаз и кожа приобрели желтовато-зеленоватый оттенок, который окончательно прошел лишь через несколько лет. Однако, благодаря этому лечению я полностью избавился от малярии.
Однажды, произошло массовое заболевание нахимовцев детской болезнью свинкой. Я тоже не избежал этой хвори, но у меня она протекала в легкой форме. Нас, человек 15 из разных рот изолировали в большой комнате первого этажа главного корпуса.



Целыми днями от нечего делать смотрели кинофильмы, с благодарностью вспоминая Николая Афанасьевича Крючкова, который поспособствовал предоставлению училищу такой возможности. Больше всего нам нравился фильм «Мы из Кронштадта», который смотрели каждый день.

Клички

Пренебрежительное отношение, которое вначале демонстрировали некоторые ребята- фронтовики по отношению к остальным сверстникам, выражалось, прежде всего, в том, что они не снисходили к тому, чтобы называть кого-либо по имени. К тем, кто не вышел ростом и вообще был слабым, обычно обращались со словами: - «Эй, ты, дистрофик, хиляк, шкет, недомерок, сопля, огрызок», и т.п. Других награждали менее обидными кличками.
Впрочем, как говорится, дурной пример заразителен. Раздачей кличек увлеклись и другие. За Лёвой Скумсом закрепилось прозвище «ребенок», Пашу Вершинина за грубую кожу обмороженных рук прозвали «черепахой», потом «бачком». Женю Зубаря за продолговатую форму головы «трамваем», меня «грот-мачтой», Станислава Починкова – «помор», (он был с севера), Сергея Сидоренко за постоянное ворчание получил прозвище «дед», кого-то за короткий нос и большие ноздри прозвали «башня Марата» и т.д. Постепенно почти все втянулись в поиски нахождения наиболее остроумных прозвищ. Случались и курьезы.
Был в нашем взводе воспитанник Румянцев со странным именем – Рэкир. С легкой руки какого-то шутника его стали звать Рексом, на что он, естественно, очень обиделся и написал родным письмо, в котором спросил: – «Почему они дали ему собачье имя?». Получив ответ, он на полном серьезе стал нам объяснять, что его имя расшифровывается как: «Рожденный в Эпоху Коллективизации и Индустриализации России», чем немало нас позабавил.



Коллективизация, индустриализация СССР и их роль в подготовке к будущей войне…

После этого стали расшифровывать такие имена как Вилен, Электрин, и т.п. Надобно сказать, что и офицеры–воспитатели и преподаватели боролись с кличками.
При обращении одного воспитанника к другому с использованием клички преподаватели приходили в негодование, стыдили, старались пробудить в каждом из нас чувство собственного достоинства, и вести себя так, чтобы не унижать достоинства других, а офицеры-воспитатели за это наказывали нарядами вне очереди, а то и чисткой гальюна. Время шло, фронтовики свыклись с новым для них положением, «слабаки» окрепли и на физкультурных снарядах выглядели не хуже бывалых ребят, к тому же бывшие слабаки зачастую в учебе преуспевали, так что в обращения пошли другие обороты, не так обидные. Так, обращаясь к нашему маленькому тихоне Лёве Скумсу, в шутку с глухим рычанием произносили «Л-е-е-в!».

Приобщение к культуре

Однажды в 1944 г. в нашем училище появились Николай Крючков и Борис Андреев. Все мы знали этих артистов по таким кинофильмам как «Трактористы», «Большая жизнь», «Свинарка и пастух», «Парень из нашего города». Николай Крючков был в форме капитана третьего ранга, Борис Андреев в гражданской. Оказалось, на Тбилисской киностудии идут съемки нового фильма «Малахов курган», в котором оба они принимают участие.
Вечером в актовом зале состоялась встреча с ними. Чувствовалось, что ее организатором и душой был Николай Афанасьевич Крючков. Он больше половины вечера провел на сцене. Рассказывал о героях обороны Севастополя в фильме «Малахов Курган», о том, как снимались другие фильмы, о разных забавных эпизодах, случавшихся во время съемок.



Приглашал на сцену Бориса Андреева, который сидел в первом ряду зала, но тот, видимо, был не в духе и так с места и не встал. Встреча завершилась небольшим концертом, в котором приняли участие тбилисские артисты.
Позже мы узнали, что Николай Афанасьевич побывал у руководства театров города, ходатайствуя о том, чтобы они взяли шефство над училищем, оказывали помощь в культурном воспитании нахимовцев. Мы посещали все театры - от кукольного до оперного. Смотрели пьесы Островского, Горького, музыкальные спектакли и др. При посещении цирка я случайно встретил своего двоюродного брата Леонида Иосифовича Андрианова, который закончил подготовку десантника и со дня на день должен был отправиться на фронт. Оказалось, что я видел его в последний раз. Лёня погиб в первом же бою в апреле 1945 года в Австрии.
По просьбе Николая Афанасьевича руководство тбилисской киностудии предоставило воспитанникам возможность в выходные дни посещать просмотровый зал студии и бесплатно смотреть фильмы. Старшеклассники с большим удовольствием пользовались такой возможностью, смотрели в основном американские фильмы про ковбоев и индейцев, а также трофейные немецкие, из которых наибольшим успехом у нас пользовался фильм «Девушка моей мечты».



Фильм был цветной, музыкальный с великолепной постановкой танцев, да и комические ситуации были достаточно забавными. В нем не было и намека на фашизм. Даже забывалось, что это немецкий фильм. Кроме того, это была заграничная, непривычная для нас, а потому интересная жизнь, которая после черно-белых документальных и художественных фильмов о войне была как бы напоминанием о существовании беззаботной мирной жизни.
Почти все знаменитости, посещавшие в то время Тбилиси, считали своим долгом навестить наше училище и выступить перед воспитанниками. Побывал у нас писатель Леонид Леонов, получивший государственную премию за драму «Нашествие» и рассказавший нам о работе над романом «Русский лес», был у нас и писатель Леонид Соболев, автор романа «Капитальный ремонт» и рассказов «Морская душа» и другие.
Как-то у нас была организована выставка работ воспитанников, на которой в основном были представлены модели парусников и боевых кораблей. Я обратился к своей излюбленной теме – Чудскому побоищу. Моя работа привлекла внимание старшины первой статьи Кошелева, который выполнял у нас функции художника–оформителя. Его огромная репродукция картины А.А. Дейнеки «Оборона Севастополя» украшала фронтон над входом в здание нашего училища.



Кошелев предложил мне всерьез заняться рисованием. Оказалось, что он окончил художественный институт имени Сурикова. Я с радостью согласился. Местом его работы был длинный полукруглый балкон, расположенный под потолком актового зала. Он внушил мне, что основой настоящей работы художника является композиция и точный рисунок, поэтому для начала на подоконнике составил натюрморт из куба, шара и пирамиды. Так начались мои занятия в свободное время над классическим рисунком, с отработкой пропорций, светотеней и рефлексов.
В библиотеке нашего училища я обнаружил альбом литографий Константина Богаевского. В его пейзажах Киммерии: “Звезда”, “Атлантида”, “Пейзаж”, ”Горы” и др., каждый лист как бы освещался каким-то таинственным светом, придавая изображению и строгость, и фантастичность.



Мне захотелось овладеть искусством графики, но, к сожалению, в 1947 году Кошелев демобилизовался, так что до графики, и тем более до работ акварелью и маслом у нас дело не дошло. Тем не менее, тяга к рисованию с тех пор сохранилась у меня на всю жизнь.



Позже, когда в шестидесятых годах я жил и работал в Риге, как офицер запаса стал посещать студию живописи в Рижском Доме офицеров, где продолжил свое увлечение под руководством художника Быкова. Одна из моих работ, экспонировалась в 1962 году на Всероссийской выставке художников–любителей и была удостоена премии имени Н.К.Крупской и этюдника с дарственной надписью Министра обороны СССР.
Этот успех открыл для меня доступ в магазин Союза художников Латвии, в котором можно было приобретать дефицитные в то время краски, холсты, грунтованный картон, кисти и т.д. В пору работы в Латвийском научно-исследовательском институте гидротехники и мелиорации, выезжая в командировки в разные районы республики, я всегда брал с собой этот этюдник, с тем, чтобы по вечерам и в выходные дни писать на природе этюды.

Продолжение следует.



Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru

С вопросами и предложениями обращаться fregat@ post.com Максимов Валентин Владимирович


Главное за неделю