В руках у меня чудом сохранившийся экземпляр «Памятки младшему командиру 1-й СВМСШ» со словами крупным шрифтом: «Прочти и выполняй!» В ней в сжатой форме изложены конкретные обязанности младшего командира на поверке и осмотре, в строю, на уроках, в столовой и т. д., даны основы дисциплинарной практики. Вот какие, например, наставления там были: «Будь образцом для всех учеников, не забывай — ты младший командир»; «О замеченных недостатках скажи подчиненному и требуй их изжития»; «Сам не допускай нарушений, следи за собой, будь одет по форме, подтянут, пострижен», «Если твой подчиненный нарушил дисциплину, подробно разберись и после этого прими решение».
Эти и другие «заповеди», шероховатые по стилю и языку, с достаточной полнотой передают наши принципы и самый дух, царивший в школе.
Со временем у нас сформировался прочный костяк младших командиров, которым можно было доверять и на которых можно было всецело положиться. Это передовики учебы, физически крепкие парни, верные товарищи — одним словом, подлинные и признанные лидеры, как бы их назвали теперь. Запомнились имена таких ребят, как М.Беспяткин, М.Крук, П.Гераскин, С.Рюмин, Ю.Баринов, Б.Черных, Ю.Кузнецов, И.Потапочкин, О.Козлов, Ю.Малкин. Забегая вперед, скажу, что в дальнейшем, отправляя очередное пополнение в высшие училища, мы одновременно передавали им и надежный, хорошо подготовленный и проверенный старшинский состав.
Выпускник ВВМУ им. М.В.Фрунзе 1948 года Ю.В.Малкин. Капитан 2 ранга Юрий Владимирович Малкин в четвертом ряду третий справа.
В спецшколе на плечи учеников сразу же легла очень большая нагрузка. Занимались они шесть дней в неделю по шесть уроков, включая еженедельно два часа физкультуры и два часа военного дела. Во внеклассное время действовали спортивные кружки, проводились общешкольные спортивные и культурные мероприятия. Еженедельно командиры взводов собирали своих учеников на классный час. На уроках военного дела изучали разделы воинских уставов. В Сокольниках однажды провели 15-километровый кросс (1 километр бежали в противогазах), здесь же сдавали нормы на значок ГТО. Волейболисты и футболисты нашей школы не раз встречались с командами артиллерийских и военно-воздушной спецшкол.
Очень много времени уделялось строевой подготовке, она проводилась почти ежедневно. Это понятно, ведь всякая армия начинается со строя. Именно он дисциплинирует людей, вырабатывает выправку и собранность, готовность к быстрому и точному выполнению команд и приказаний командиров и определяет в конечном счете характер военного человека. Надо сказать, что спецшкольники с большой охотой, старанием и видимым удовольствием отрабатывали элементы подготовки «одиночного бойца» и в составе подразделений и довольно скоро освоили строевую грамоту. Дело оставалось за формой одежды.
Веселое оживление в наши будни вносили уроки танцев, введенные, как утверждали, по личному настоянию наркома Н.Г.Кузнецова, который справедливо считал, что будущие командиры флота должны быть не только образованными, но и культурными людьми. С этой целью мы пригласили элегантную пару квалифицированных танцоров. На уроках за неимением дам «спецы» усердно отрабатывали «па», танцуя друг с другом. Я часто приходил полюбоваться на столь интересное зрелище. На этих уроках ребятам попутно прививались и хорошие манеры, коих — чего греха таить! — многим заметно недоставало.
Я старался как можно скорее превратить наш дом в корабль с настоящим боевым экипажем: внедрял флотские порядки, утверждал военно-морскую терминологию и атрибутику. В торжественные дни вывешивались флаги расцвечивания. Была налажена четкая дежурная служба, проводились приборки — большие и малые. Ученики «драили» до блеска «палубы» и «гальюны», бегали по «трапам», «отбивали склянки» и «несли вахту», отрабатывали наряды на «камбузе» и т. п.
В военно-морском кабинете полновластно хозяйничал Ю.Р.Похвалла. Под его руководством наиболее заядлые моряки из числа учеников занимались наладкой оборудования и оформлением кабинета. Но подлинной душой морского дела стал наш боцман Ф.Ф.Цисевич, старый «морской волк», просмоленный и овеянный, казалось, всеми солеными ветрами. Ребята постоянно окружали его, жадно впитывали бесподобный флотский лексикон, перенимали морскую сноровку и практические навыки в вязании узлов, плетении матов, осваивали другие хитрости боцманского ремесла. К нему направлялись «на перевоспитание» наши «штрафники», отрабатывавшие внеочередные наряды под его строгим наблюдением.
Руководство политическим воспитанием учащихся возлагалось на старшего политрука Н.А.Дубровского (Он ушел от нас на флот летом 1943 года. Закончил службу в Вооруженных Силах СССР лектором Главного политического управления Советской Армии и Военно-Морского Флота в звании капитана 1-го ранга). Это был настоящий флотский политработник — боевой, энергичный, отличавшийся широкой эрудицией. Дубровский часто проводил беседы с.учениками об обострении международной обстановки, об угрозе нападения на нашу страну и необходимости в этих условиях отлично учиться, овладевать военными знаниями, укреплять дисциплину. Между прочим, тогда же до нас дошли многозначительные слова адмирала Н.Г.Кузнецова, высказанные им при посещении Ленинградской спецшколы: «Необходимо использовать для учебы каждый день и каждый час, так как события могут нам помешать...»
Незабываемым в жизни ребят стало получение формы. Излишне говорить, с каким нетерпением ожидали они этого счастливого момента! Форма одежды для учеников военно-морских спецшкол утверждалась в жарких спорах. К счастью, остановились на обычной краснофлотской. Удачно выбрали нарукавные знаки на форменках и шинелях: два красных скрещенных якоря, а сверху желтый зубчатый кружок, изображавший штурвал. Над якорями располагались красные звездочки, число которых указывало на принадлежность к той или иной роте: одна полагалась восьмиклассникам, три — десятиклассникам. У младших командиров, кроме того, под якорями были горизонтальные красные полоски: . Словом, форма что надо!
Однако не обошлось и без горчайшей ложки дегтя: ленты на бескозырках оказались кургузыми, без развевающихся концов с якорьками, зато с плоскими заглаженными бантами с левой стороны. Такие «ленты-бантики» надолго стали предметом всеобщих шуток и доставили «матросам Наркомпроса» (См.: Голованов К. Матросы Наркомпроса. М., 1974.) немало огорчений.
Надо сказать, что «спецы» приложили много стараний и проявили недюжинную изобретательность, чтобы подогнать форму по росту, отгладить ее после складского хранения, навести блеск, и вообще любовно относились к ней, носили с большим достоинством и гордостью. Но было и такое, что кое-кто из наиболее завзятых «марсофлотов» стал закладывать в бескозырки пружины «особой мощности», растягивать штанины на фанерных шаблонах, расширять «клеши» вставными суконными клиньями, вытравливать хлоркой форменные воротники — «гюйсы», словом, пустились на всяческие ухищрения, чтобы приобрести вид «бывалых» моряков. Этому мы сразу объявили войну.
Тем временем гражданские воспитатели тоже облачились в форму морских командиров, но без знаков различия. Наш батальон приобрел, наконец, столь милое моему сердцу флотское единообразие, принял вид настоящей воинской части, во главе которой не стыдно было показаться на московских улицах.
Самое время теперь сказать несколько слов о нашем школьном духовом оркестре. Капельмейстером у нас был в прошлом военный интендант К.Н.Лебедев, которого затем сменил старый музыкант, опытный педагог и просто хороший, неутомимый человек В.Д.Садовский. От оркестрантов понадобилось немало энтузиазма и бескорыстия, ведь репетировать приходилось во внеурочное время.
До сих пор в ушах моих слышатся бодрые звуки — первого марша, разученного нашими музыкантами. Оркестр стал неотъемлемой принадлежностью и гордостью школы.
Теперь, когда школа облачилась в форму, я взял за правило выходить по утрам на Верхнюю Красносельскую и там встречать своих воспитанников, чтобы проверить их внешний вид, четкость отдачи воинского приветствия и, говоря откровенно, просто полюбоваться ими. И тут обнаружил, как к школе с шиком подкатывают легковые автомобили, из них с солидной неторопливостью появляются мои ученики с портфелями: кое-кто привык пользоваться папиными служебными машинами. Разумеется, я не мог примириться с подобными барскими замашками моих воспитанников. Перед строем я жестоко высмеял «барчуков». По бурной реакции батальона я понял, что попал в самую точку.
Должен сразу оговориться — с папами у нас проблем не было; думается, многие из них и не подозревали о снобистском поведении своих отпрысков. Позорное для школы явление мы быстро ликвидировали и впредь поставили всех учащихся в равные условия, невзирая на высокие посты, занимаемые некоторыми родителями. К слову сказать, узнав о наших конфликтах, один из именитых папаш, уважаемый нарком, возмутился и сказал мне: «Я за свой счет построю во дворе школы карцер, туда сажайте моего лоботряса, пока не станет человеком!» К счастью, такого карцера строить не понадобилось.
Мое отношение к воспитанникам было одинаково строгим и объективным. Я органически не терпел подхалимов, льстецов, у меня никогда не было ни любимчиков, ни людей неугодных. Пожалуй, единственно, к кому я мог питать особые чувства, так это к истинным энтузиастам морского дела и водного спорта, с кем естественно сблизился на почве общих интересов. Это были отличные ребята!
К параду готовы (воспитанники школы в строю на Чистых прудах)
В день 23-й годовщины Великого Октября наши роты 7 ноября приняли участие — старшие в параде, а младшие в демонстрации на Красной площади. Два месяца усердных строевых занятий не прошли даром: ребята научились держать равнение в строю и звучно печатать шаг. Во многом здесь заслуга Ю.Р.Похваллы.
С гордостью шагали «спецы» во главе с оркестром по улицам столицы, радуя москвичей бравым моряцким видом, выправкой, дружной песней. С большим подъемом прошли мы в праздник перед Мавзолеем В.И.Ленина. Но едва ли кто из ребят смог в сильном волнении разглядеть кого-либо на трибунах.
К тому времени завершилась первая четверть учебного года. Нельзя сказать, чтобы отчеты об успеваемости блистали особенно высокими показателями. Но наши учителя и не гнались за утешительными баллами, а учебная часть не страдала процентоманией. Напротив, с первых же дней в спецшколе утвердился весьма высокий уровень требовательности к ученикам. По итогам четверти директор школы издал приказ, в котором лучшим ученикам объявили благодарность.
В моих глазах спецшкола поднялась еще на одну ступень, организационно полностью оформилась и твердо стала на ноги. После коротких каникул ребята снова сели за парты.
МАЙСКИЙ ПАРАД
Незаметно пролетела зима. Учебный год подходил к концу — оставалась последняя четверть. Ритм занятий становился все более напряженным. Но тут стало известно, что 1 мая 1941 года наша спецшкола, по решению высшего командования, выводится на парад в полном составе — в составе батальона. Это была большая честь и большое доверие. Нечего и говорить, с какой шумной радостью встретили «спецы» это известие. Учебная же часть снова приуныла.
Командиром парадного батальона, ответственным за его подготовку, назначили меня. Предстояло подготовить к параду пятьсот юнцов, причем сделать это в кратчайшие сроки — по сути, за полтора месяца. Конечно, в ходе предшествующих строевых занятий, особенно при подготовке к ноябрьским параду и демонстрации, мы многое освоили, но все равно работы было много.
Самый простой путь — отобрать для участия в параде наиболее видных ребят, лучших строевиков, к тому же хорошо успевающих в учебе. Так советовали многие. Однако я твердо решил вывести на парад всех без исключения, что представлялось мне честным и справедливым.
Не теряя времени, начали подготовку. Ежедневно после уроков отправлялись с оркестром в Сокольники на строевые занятия. Там же собирались и по воскресеньям. Наши занятия не превращались в тупую муштровку, одуряющую «шагистику». Я заботился о том, чтобы мои воспитанники сильно не уставали, маршировали бодро, раскованно и с достоинством, шагали с той непередаваемой лихостью и раздельностью, какая всегда отличала моряков. Это было серьезное мужское дело.
Примерно в середине апреля на набережной Москвы-реки, возле Крымского моста, состоялся строевой смотр спецшкол штабом Московского военного округа. Надо сказать, что проверяли строго, без скидки на возраст. После прохождения нашей школы нам сказали, что моряки прошли отлично.
Генеральная репетиция состоялась на знаменитой Ходынке — летном поле Центрального аэродрома. Парадные батальоны чередой проходили перед импровизированной трибуной, на которой стояли Маршал Советского Союза С.М.Буденный, генерал армии И.В.Тюленев, другие известные военачальники. Мы дважды дефилировали мимо трибуны и готовились к третьему заходу, но тут хлынул ливень, и репетицию прекратили. Домой мы возвращались насквозь промокшие, но довольные — проверка прошла успешно.
Первое мая выдалось ясным, солнечным. «Утро красит нежным светом стены древнего Кремля...» — с мелодией этой чудесной песни навсегда связаны мои воспоминания о том параде. Настроение у ребят приподнятое. Праздник царит и в моей душе. Мы показываемся во всей красе летней морской формы: белые чехлы на бескозырках и перчатки, синие суконные форменки, блестящие боцманские дудки на груди и надраенные бляхи на ремнях, яркие гюйсы и тельняшки, начищенные ботинки и отглаженные брюки. Ребята явно показывают морской шик и флотскую стать, которые никого не могут оставить равнодушными.
Сбор спецшкол — у станции метро «Кировская». Строимся задолго до назначенного часа, отсюда начинаем движение к центру. Пройдя по улицам, занимаем отведенное нам место на , возле Александровского сада. Солнце начинает припекать. Еще раз обхожу строй, пристально вглядываюсь в лица, проверяю внешний вид своих воспитанников. Даю последние наставления: закрепить бескозырки, сохранять спокойствие, не терять равнения — пройти «по-морскому», лучше всех!
Строй застыл. Со спецшкольниками здоровается маршал С.К.Тимошенко. Троекратным «ура!» отвечают они на поздравление наркома обороны. Наступают решающие минуты. Гулко разносятся команды к торжественному маршу. Батальон минует Исторический музей и вступает на Красную площадь. Под звуки марша мы шагаем мимо линейных прямо к Мавзолею. Точно в установленный момент, за несколько метров до главной трибуны, я бросаю руку к козырьку фуражки и принимаю равнение направо; одновременно со мной в едином рывке поворачивают головы все «спецы». Ребята дают такую лихую «морскую ножку», что, кажется, заглушают сводный оркестр. Нам улыбаются на гостевых трибунах, приветственно машут цветами, аплодируют. Вижу лица стоящих на трибуне. Наконец ответственный участок пройден. Я опускаю руку. От сильных переживаний даже бросает в жар. Чувствую, знаю — прошли мы отменно. Хочется обнять, расцеловать своих замечательных мальчишек, которые не подвели, выдержали этот важный экзамен!
Позднее один из генералов, наблюдавших торжественный марш, сказал мне, что морская спецшкола показала на параде высший класс. А в газетах на следующий день можно было прочитать: «Прекрасное впечатление оставляют учащиеся специальных школ Наркомпроса». Кто-то из репортеров умудрился даже разглядеть несуществующие «развевающиеся ленточки бескозырок» — такова была сила впечатления от наших «спецов». Остается добавить, что, когда наш батальон покидал Красную площадь, ко мне подскакал на коне порученец и вручил пакет. В нем был пригласительный билет в Кремль на прием 2 мая командиров — участников парада.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
