Он считал, что штурман должен быть педантичен. Когда лейтенант Иванов готовился сдавать зачёты по устройству подводной лодки, он замучил всех офицеров, мичманов и матросов своими бесконечными вопросами – почему? Почему верхний рубочный люк сделан из бронзы?
Почему механик приказал приварить аварийно-сигнальный буй к палубе? Почему металлические коробки с регенерацией валяются бесхозно по всем отсекам, часть из них пробита? Некоторые вопросы ставили офицеров корабля в тупик – не знали, как ответить. Им пришлось втихаря даже полистать документы по устройству лодки. Когда младший штурман Иванов получил зачёт, все вздохнули с облегчением, но он невольно подтолкнул экипаж к более глубокому знанию своего корабля.
Лейтенант Иванов, прослужив на лодке несколько месяцев, сделал очень важный вывод, поразивший его. Подводная лодка под водой летает, как самолёт. Когда нос опускается, самолёт идет вниз, лодка при дифференте на нос идёт на погружение. Когда у самолёта нос поднимается, он набирает высоту, лодка в этом случае (при дифференте на корму) всплывает. На подводной лодке есть носовые и кормовые горизонтальные рули, которые управляют процессом всплытия и погружения почти так же, как у самолёта закрылки - при взлёте и посадке. Но, в отличие от лётчиков, моряки на подводной лодке под водой ничего не видят. На лодке нет ни окон, ни иллюминаторов, она под водой слепа и управляется только по приборам. От искусства штурмана зависит точность и безопасность кораблевождения. Плавание вслепую называется плаванием по счислению, т.е. по расчётам. Если штурман не внимателен или у него плохо с математикой, то он может повторить «подвиг» самого плохого штурмана на флоте - матроса Железняка, который, как поётся в песне «…шёл на Одессу, а вышел к Херсону».
Командиру нравились деловые качества младшего штурмана, его настойчивость, упорство, точность в работе, его простота в общении с личным составом и офицерами.
Сегодня лейтенант Иванов, получив приказание приготовить к завтрашнему выходу в море предварительную прокладку, тщательно разработал маршрут перехода. Указал курсы, время нахождения на курсе при трёх вариантах скоростей, время прибытия в заданную точку. Помня заповедь Петра Первого, что штурман на корабле отвечает за погоду, подготовил для указанного района гидрометеорологическую справку на завтра. Дополнительно подсчитал даже расход топлива, как в своё время научил его механик, чистокровный белорус, но с пиратской фамилией Забермах, такой же педант, на чём они, видимо, и сошлись. После этого он открыл «» и с наслаждением приступил к изучению этой книги жизни. Лоция - это морская библия.
В ней всё есть. Это лучший детективный роман, написанный поколениями моряков.
Итак, Мотовский залив. Узкая щель между Кольским полуостровом и полуостровом Рыбачий. При выходе из Кольского залива - налево. Ориентиром является маяк с красивым названием Сеть-Наволок.
Владислав Иванов заранее опросил бывалых моряков:
«Мотовский залив – это место, где всегда мотает. Готовься блевать». (Грубо! )
«Это гидродинамическая труба, здесь всегда дует ветер «Мордотык» .(Лучше.)
«Там, на северном берегу есть бухта Эйна, самое зелёное, самое прекрасное место на Севере. Она напоминает мне Сочи». Так красиво сказал Саша Петров, его старший штурман. Романтик моря. Но заядлый курильщик, что не давало возможности Владу в глубине души до конца восхищаться своим начальником. Щепетильный младший штурман Иванов считал курение тяжёлым пороком. Особенно для подводника. В лодке нельзя курить, значит, надо вовсе не курить. Лейтенант Иванов был, как многие в юности, максималист.
Лоция подтверждала, Мотовский залив - не место для морских прогулок. Тем лучше! У младшего штурмана был хороший девиз: «Чем ночь темней, тем ярче звёзды!» Да, дорогу осилит идущий! …
Только вышли из Кольского залива и повернули налево, началась болтанка. При сравнительно тихой погоде океанская зыбь валяла лодку с борта на борт. Крен достигал 30 градусов. Лёгкий ветерок сменился сильным, и, конечно, только в лицо. Младший штурман, несмотря на то, что его подташнивало, стремился показать, как работают настоящие моряки. Он дважды определил место корабля красивым методом – крюс-пеленга по маяку Сеть-Наволок. Он внёс поправку курса с учётом трёх видов течений: постоянного, приливо-отливного и ветрового. Затем, когда появился маяк Пикшуев, еле видимый на фоне прибрежных скал, он произвёл определение места более точным методом – по двум маякам и даже рассчитал среднеквадратическую ошибку. Высший класс!
После чего он гордо доложил, что через десять минут подводная лодка прибудет в назначенную . Там её, действительно, уже ждал надводный корабль и руководитель - для совместной работы. Прибыли. Инструктаж был короткий:
«Погрузиться. Лечь на грунт. Всплытие через 12 часов по команде».
«Лечь на грунт» – это очень сложный манёвр. Подводные лодки редко используют его, можно повредить корабль. Лейтенант Иванов ещё ни разу за свою курсантскую и офицерскую службу не лежал на грунте. Он взял карту и изучил глубину места в точке погружения. 180 метров. Рабочая глубина погружения их лодки – 170 метров. Какой-то неприятный холодок ощутил молодой офицер. Характеристика грунта? – Серая глина. Тоже радости мало, с такого грунта тяжело всплывать. Делать нечего. Начальство наверху умное, видимо, тяжёлая необходимость заставляет провести такой эксперимент. (Командир знал причину. На флоте погибла лодка. Её никак не могут найти. Научно-исследовательский институт разработал макет прибора - металлоискатель. Его надо испытать в реальных условиях. На такой же глубине - обнаружить лодку на грунте).
«Начать погружение! Штурман, докладывать глубину под килём!» Все сосредоточены. Весь экипаж на своих боевых постах. Глубина 50 метров. Глубина 100 метров. «Оглядеться!» Лодка испытывает мощное сжатие. Что-то потрескивает за прочным корпусом. На глубине 150 метров командир дал команду механику: «Дальше погружаться медленно». От сильного давления воды лодка меняется в размерах, её плавучесть уменьшается. Насос едва успевает откачивать лишний балласт. Под килём 20 метров. Под килём 10 метров. 5 метров.
«Экипажу приготовиться. Возможен удар. Держаться, чтобы не упасть». Неожиданно лёгкий толчок. Мы остановились. «Оглядеться в отсеках!» … Всё нормально. « Боцман, глубина?» 185 метров. Все невольно пригнулись. Нам разрешается погружаться на 170, а мы уже на 185. Попали в какую-то ямку. На душе тревожно. В голове крутится: «Лодка диким давлением сжата…» Проходит минут десять. Всё нормально. Но среди личного состава ощущается напряжение. Командир находит гениальное решение: «Команде обедать. Раздать сухое вино»…
Сегодня обед состоял из четырёх блюд: закуска – консервы «Камчатская лосось»; на первое-солянка сборная мясная; на второе - гуляш с гречневой кашей; на третье - компот из консервированных персиков. Вестовой матрос Медведь в белом кителе, как положено в кают-компании, разлил по кружкам красное сухое вино, и офицеры по команде командира выпили свои 50 граммов за здоровье всех прекрасных дам. Обед прошёл в дружественной обстановке, но лейтенант Иванов ловил себя на мысли: что-то ему нехорошо. Почти 20 тонн воды давит на каждый квадратный метр нашего металлического дома. Выдержит ли?
После обеда объявили «Режим тишины». Экипажу нельзя что-либо делать, чтобы не шуметь. даже падение гаечного ключа слышно за несколько километров. Матросы должны лежать на койках и думать о чём-то хорошем, как объяснил замполит.
Прошёл ужин. Время тянется медленно. Никаких сигналов сверху не поступает. Что там происходит, неясно. В 22 часа матросы попили вечернего чая с сыром, печеньем, сгущёнкой. И лишь на рассвете не только чуткие акустики, но и весь экипаж, услышали отдаленные взрывы трёх гранат – сигнал на всплытие. Начиналось самое сложное и опасное.
«По местам стоять. К всплытию!» Все разбежались по своим постам. Из отсеков доложили в центральный пост о готовности к всплытию. Командир принял доклады и спокойно, сидя на банке из под сухарей, сказал механику: «Продуть среднюю группу цистерн главного балласта». Механик чётко продублировал команду старшине трюмных машинистов. Тот метнулся к механизмам и с усилием повернул вентиль подачи воздуха высокого давления на пол-оборота. В центральном посту за прочным корпусом зашумело, загудело, забило как бы отбойным молотком, но лодка не шелохнулась. Все переглянулись. «Сильней дуть»,- вымолвил командир. Свист, шипение, бурление, похожее на извержение небольшого вулкана, за пятисантиметровым стальным корпусом… И всё. Лодка не всплывает.
«Штурман, уточните, какой под нами грунт?» – «Серая глина». – «Ясно. Нас присосало». Эта весть мгновенно облетела всю лодку. Младшему штурману Иванову Владиславу стало совсем нехорошо. «Глубина большая. Если запаса воздуха высокого давления не хватит, всплыть не сможем. Неужели здесь, в пятидесятиметровом прочном корпусе, разделённом на семь отсеков, закончится моя жизнь? Скоро дышать станет нечем, и мы уснём вечным сном. Я не хочу умирать. Я ещё не жил. Я хочу к Гале». Всё это пронеслось у него в голове в течение нескольких секунд, но ему показалось вечностью.
Командир встал. Он был решителен и резок. «Механик. Продуть весь главный балласт!» Лодка забилась в судорогах. Во всех отсеках рёв, грохот, бурление, сопровождаемое свистом и шипением… Никаких сдвигов!
«Механик! Дуй всё!»,- заорал командир. Все вентили открыты. Воздух высокого давления рвётся в цистерны, вытесняя воду. Лодка хочет, но не может оторваться от глинистого дна. В нарушение всех инструкций командир командует: «Оба мотора - толчок средним ходом вперёд!». Лодка дёрнулась, как пришпоренный конь. «Ну, давай, давай,- молил про себя младший штурман, - родная, выручай!»…
И вдруг боцман издал радостный вопль: «Лодка всплывает. Глубина 184 метра». Вздох облегчения. Боцман поёт, руками отбивает чечётку и сам наслаждается своими докладами: «Глубина 170 метров». Через секунду: «Глубина 150».
Чем выше поднималась , тем стремительнее она рвалась вверх. Забортное давление уменьшалось, воздух в цистернах расширялся. Лодка, уже как экспресс, мчалась к поверхности. «Механик, трави лишний воздух!». Глубина 50. Глубина 20 метров. И вот лодка выскакивает из воды, как рыба на утренней зорьке. Стоящие на палубе надводного корабля ахнули, им показалось, что мелькнул даже зелёный киль подводной лодки. Тысячи брызг взлетели в небо, ярко искрясь в лучах восходящего солнца. Это был салют жизни. Казалось, само море радуется, что экипаж и лодка в этот раз победили. Они будут жить!
Уставшая подлодка закачалась на ласковых волнах, отдыхая после тяжёлой работы. Экипаж ликует. Все обнимаются, смеются. Курильщики жадно закуривают.
Лейтенант Иванов, самый младший офицер на корабле, стоит одиноко в уголке на мостике. Он первый раз был на дне. Он испугался. Но сегодня он поверил в свою подводную лодку. Она крепко сделана хорошими инженерами и рабочими. Она не подвела. Он вдыхает аромат утреннего морского воздуха, он видит солнце, видит чаек. Юноша наслаждается жизнью. Сегодня он понял, как надо ценить жизнь.
Младший штурман Иванов тихонько что-то шепчет лодке, гладит её и благодарит. Их породнила глубина!
Февраль 2006 года
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
.jpg)
В 21час.
"в пятидесятиметровом прочном корпусе"- это что , "малютка была" ?
Ник, а давайте я Вам пришлю книг 200? 150? 100?При цене выпуска 250 рэ?Двести издателю, 50 - на развитие музея. Люди купят.