— Сочувствую. Торопить не буду, пару суток осмотрись, потом доложишь свое мнение. Срок предъявления по соцобязательствам декабрь, на носу сентябрь, цейтнот!
На «брюхе» пролез лодку, поговорил с людьми. Впечатление ужасающее! Нет, не от людей, от содержания лодки. Ржавчина, грязь, плесень. И кто их подбил стать инициаторами?! Иду к командиру.
— Нужен оргпериод. Недели три гарантированного отстоя в базе на одном пирсе. Все потрохи на пирс, все мыть, перетирать, чистить и красить. На этой основе привить любовь к лодке, затем две-три недели зубрежка книжек боевой номер, отработка элементов задачи № 1 и базовых элементов задачи № 2.
— Согласен. Комбриг утвердит, я уверен.
«Квакин» утвердил. Работать пришлось на износ. Ко всему прочему впервые получил отдельную двухкомнатную квартиру. Кстати, квартира принадлежала моему бывшему командиру А.А.Кодесу, который вместе с лодкой перевелся в Магадан. При уходе он ее забронировал. Ну и что? Нанял частного мастера, к приезду семьи отделал, как картинку! Но квартира — это к ночи, а по утру через сопку бегом опять на службу. Через месяц измотался донельзя! Пришлось обратиться к врачам. Диагноз — астения. Срочно отправили в санаторий на берегу Амурского залива. Глубокая осень, но в Приморье и в эту пору хорошо. Отдыхали вместе с женой, сына пристроили поначалу частным порядком у сотрудницы санатория, а потом взяли в номер.
Через 24 дня та же гонка! Зато финиш победный. 30 декабря 1963 года приказом по флоту ПЛ «С-62» объявили «отличной». На борту ограждения боевой рубки нарисовали соответствующий знак.
По весне следующего года успешно подтвердили курсовую задачу № 2, а курсовую задачу № 3 — ведение разведки в отдаленном районе моря — сподобились отработать в условиях фактического соприкосновения с вероятным противником.
В Японское море впервые вошла американская авианосно-ударная группа (АУГ), ударный авианосец «» в охранении шести эсминцев. Нас выдвинули на позицию к берегам Японии близ Сангарского пролива. Первыми нас перехватили американцы. Сначала вышел на нас базовый патрульный самолет «Нептун», затем палубный противолодочный самолет «Трекер», потом подлетела пара противолодочных вертолетов «Си Кинг», наконец, подошли два красавца эсминца. Чистенькие, аккуратно покрашены, на трубах яркие эмблемы: две пальмы на песке. Через некоторое время на горизонте замаячил авианосец. Не только радиолокацией, но и визуально хорошо видно, как взлетают и садятся самолеты. Пошли на сближение с авианосцем, оба дизеля полный ход, над рубкой вращается наша почти 5-метровая антенна. В воздухе на высоте метров 50 на удалении 100—150 метров вертолет, на воде с правого и левого бортов на удалении 3—5 кабельтовых два эсминца взяли в «шоры». На палубах нарядные матросы, белые и черные, смеются, тычат в нас пальцами. У нас на борту «Готовность № 1», все по местам «боевой тревоги», у них явно «Готовность № 2», мы к ним относимся по-серьезному, они к нам... шутя. Авиаторы тоже смеются, видно через фонари кабин самолетов и вертолетов. На вертолете, что подлетел справа, дверь открыта, в проеме свесил ноги здоровенный «янки», в руках кинокамера с огромным объективом. Мой командир спрятался под козырек мостика.
— Мне нельзя попадать к ним на пленку, будут неприятности с особистами.
Сблизиться с авианосцем нам не дали. Он уходил от нас, эсминцы мешали нам свободно маневрировать. Так игрались мы пару суток, потом эсминцы и вертолет ушли, потеряли к нам интерес. Еще суток трое удалось нам следить за АУГ только по радиолокации. Все время слежения мы регулярно давали донесения о «противнике» на БКП флота.
Наконец, АУГ через Сангарский пролив покинул Японское море, и нам дали «добро» возвратиться в базу.
Вооруженный свежими «классными» знаниями, я сотворил подробный отчет о «боевых действиях» на позиции слежения за супостатом, насытил его красочными схемами, графиками и расчетами по вероятности и эффективности слежения. «Кеп» в восторге! Представил отчет начальству — эффект тот же! Но больше всех отличился замполит.
Выступая на партконференции флота в Доме офицеров, он умудрился сорвать аплодисменты, когда, широко распахнув руки и имитируя вращение антенны, с большой экспрессией заявил:
— Он идет на нас (это он о «Нептуне»), а мы как махнем антенной, он аж закачался!
Как ОН закачался, замполит тоже показал руками. Гром аплодисментов! Член Военного Совета флота в президиуме встал, аплодирует стоя...
— Молодцы!
Так или иначе, но короткая служба на ПЛ РЛД тоже внесла свой вклад в жизненную копилку. Летом меня откомандировали в Ракушку временно исполнять обязанности командира ПЛ пр. 613-В «С-150».
РАКУШКА
В Ракушку я пришел ясным солнечным утром на попутном морском буксире. Ракушка — это живописная бухта в северной части залива Владимира . В южной части залива находился пункт базирования кораблей ОВРа, в северной — пункт базирования бригады подводных лодок. На самом северном низменном берегу — рабочий поселок агарового завода, там и школа. Дети подводников, как правило, ходят туда пешком. Два километра в хорошую погоду — одно удовольствие, особенно вдоль берега, а в дождь и в зимнюю стужу не очень-то. В расположении бригады два пирса, несколько служебных и технических зданий, две казармы подводников, одна береговой базы, столовая и клуб, спортивный городок с футбольным полем. За воротами военного городка, уже на взгорье три двухэтажных здания, дома офицерского состава и одно общежитие для холостых офицеров и сверхсрочников. Дальше сопки, тайга, дичь и зверье, кабаны, олени и даже тигры. Красотища необыкновенная! Жена и сын до сих пор вспоминают как благодатный край.
Буксир ошвартовался у пирса. Только сошел с пирса на берег, навстречу начальник штаба бригады капитан 2 ранга Волгин Олег Михайлович. Я представился.
— Так, чемодан оставь здесь. Его отправят к тебе на квартиру. (Ого, думаю, сразу и квартиру.) Лодка — вон у первого пирса, бортовой номер.., — продолжает НШ, — старпом доложил о готовности, «добро» уже получено, ждали тебя, давай быстро отходи. Куда и что, старпом доложит, задание на выход на борту. Давай быстро! Бегу.
— Стой! — это опять НШ. Оборачиваюсь. — Допуск есть?..
— Есть.
— Ну все, отходи быстро!
Волгин Олег Михайлович. -
Только взбежал по трапу на борт, с мостика уже команда: «Отдать кормовые, сходню на пирс!» Поднимаюсь на мостик... Оказывается, старпом — мой однокашник по «классам» Коля Евсеев! Коротко здороваемся, времени нет, вниз уже пошла команда: «Записать в вахтенный журнал: на борт прибыл.., в командование вступил...», отходим. Команды на руль и моторы уже подаю я, хотя и временно исполняющий, но командир. Выход был короткий: двое-трое суток. Лодка придана науке, на носовой надстройке и перед рубкой смонтирована в обтекателях часть аппаратуры перспективного гидроакустического комплекса, на борту группа научных работников Ленинградского ЦНИИ «Океан-прибор». Наша задача— обеспечить выполнение программы НИОКР. Пока выход одиночный, для настройки аппаратуры. В перспективе совместный выход в паре с модифицированной лодкой пр. 611, у нее вместо «изящного» носа огромная «бульба». За время короткого выхода познакомился с экипажем, индивидуально побеседовал с каждым офицером. Кроме старпома, все ранее были не знакомы. Были и проблемы. Помощник и командир БЧ-III были старше нас со старпомом, естественны обида и некоторое разочарование в службе. Пообещал оказать содействие, чувствовалось недоверие. Однако дальнейшая совместная служба пошла в полном взаимопонимании. Минер, правда, сошел с «дистанции» уже после моего ухода с лодки, страдал запоями, а помощник вышел в командиры.
На борту подводной лодки «С-150». Камчатка, Авачинская губа. 1965 год.
Служба на ПЛ «С-150» запомнилась мне рядом ярких эпизодов. Во-первых, ближайшей осенью участие в межфлотских состязаниях на приз главкома ВМФ по атаке отряда боевых кораблей (ОБК). Бригада выделила для участия четыре подводные лодки, в том числе и нашу. Лодка по уровню боевой подготовки была перволинейной, но лично я стреляющим командиром быть не мог, так как, хотя и пришел тоже с перволинейной лодки, но в новой должности командира полный курс БП не отрабатывал. Поэтому стреляющим командиром с нашей ПЛ был допущен другой командир, лодка которого по какой-то причине участвовать в состязаниях не могла. Я же принял участие в составе расчета ГКП (главный командный пункт) лодки. Атака была ночная по маневрирующему на противолодочном зигзаге ОБК с использованием так называемых спецторпед, т. е. с «ядерным зарядом». Все лодки успешно, по данным перископов и радиолокации, атаковали главную цель — крейсер — почти с предельных дистанций. Но приз нам тогда не дали, определили второе место. Первое место и приз достались Северному флоту. Мы свое взяли на следующий год, но об этом в другом рассказе.
Второй эпизод, связанный с провалом по глубине при уклонении от самолета, случился в один из первых выходов в море. Но об этом я уже рассказал раньше в «Истоках».
За зиму и по весне отработали курсовые задачи, успешно отстрелялись, подтвердили свою перволинейность и первое место в соцсоревновании по бригаде. Соответственно получили право для совместных упражнений по БП с другими родами сил флота. В связи с этим третий памятный эпизод. На соседнюю бригаду ОВРа поступили новые малые противолодочные корабли (МПК). Тамошний комбриг, якобы, заявил нашему, что мол теперь лодкам от них не уйти. Поспорили. И вот как-то вызывает комбриг капитан 1 ранга Беляков Николай Иванович, ставит задачу — занять район БП, на виду у МПК погрузиться, оторваться, во всяком случае не дать следить за собой более 2 часов непрерывно при общем времени их поиска 4 часа.
— Ясно?
— Ясно.
— «На кону» ящик коньяка!
Ничего себе задачка(!), думаю про себя, идя на лодку. Про ящик он, конечно, загнул для красного словца, но подводный авторитет точно «на кону».
Пришли в район. Четыре МПК уже в районе, ждут. Подошли на «голосовую» связь, оговорили условия. МПК отошли на 5 кб, окружили со всех сторон. Вот, черти, договорились же, что отойдут на 10кб! Да, ладно... Посмотрим, как переварят домашнюю заготовку. В центральном посту подготовлен к постановке комплект ИПов (гидрореагирующие имитационные патроны) и еще кое-что...
— Боевая тревога! По местам стоять к погружению! Оба мотора вперед средний! Внизу, сколько под килем?
— Мостик, под килем 130 метров.
МПК дали ход, включили гидролокаторы, сопровождают, черти...
— Все вниз! Срочное погружение!.. Задраен верхний рубочный люк! Боцман, нырять на глубину 90 метров, дифферент 10 градусов на нос!
На глубине 10 метров:
— Старпом, ВИПС — пли! Ставь ИПы с полной скорострельностью!
На глубине 25 метров:
— Продуть быструю до пузыря! Право на борт! Правый мотор назад средний! Боцман, полную циркуляцию с моторами «враздрай» на курс..!
Так, взбаламутив воду от поверхности почти до грунта, легли на курс вдоль подводной ложбины в дальний угол района БП. Под килем 10 м, ход одним мотором «самый малый». Писк гидролокаторов остался за кормой в точке погружения, по мере удаления все тише, тише и тише...
МПК вертелись в точке нашего погружения, наверно, почти час, потом построились в строй фронта начали планомерное прочесывание района. Мы, прижимаясь к грунту, маневрировали вдоль дальней кромки района. Через четыре часа до нас они так и не добрались. Наконец, донеслись раскаты взрывов трех гранат — сигнал всплытия подводной лодке. Всплыли. Корабли подошли на голосовую связь. Комбриг ОВРа по громкоговорящей вопрошает:
— На лодке, что это за «новинку» вы там применили?
— Да-а, так... ничего нового, те же ИПы.
— Ну, не скажи... Что-то тут не так... Ну ладно, счастливо!
— Пока, попутного ветра!
Пришли в базу. Докладываю комбригу, но он уже в курсе.
— Что ты там опять выкинул?
— Пачку ИПов.
_ ..?
— Ну и маневр, конечно.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
