- А ты, почему не вырос? Плохо кормят? – спросил адмирал Орел Сашу Петрушкова.
- Кормят хуже, чем в ресторане, но лучше, чем во время блокады Ленинграда, – отрапортовал Саша.
- Ты еще и остряк, – заметил адмирал и, улыбнувшись, продолжил осмотр корабля.
.
В такой поход нахимовцы ходили впервые в истории училища. Пройдя проливную зону, крейсер вышел в Северное море. Вскоре за кормой остался пролив Ла-Манш и нас встретил Атлантический океан. Далее корабль прошел недалеко от Исландии, обогнул Фарерские и Оркнейские острова и возвратился в Балтийск. Всего было пройдено более 6520 миль.
Особенно всем запомнилась проливная зона. Слева берега Дании, а справа в туманной дымке кое-как проглядывалась Швеция. Аккуратные острова, домишки с красными черепичными крышами и даже старые ветряные мельницы радовали глаз. Яхты с ослепительно белыми парусами пересекали курс крейсеру. Иногда они оказывались совсем близко от борта, и мы могли рассмотреть любопытных яхтсменов, которые видимо восхищались красотой русского корабля.
На выходе наш крейсер подвергся воздушной атаке. Два самолета типа F-104 сделали горку и пошли в атаку на корабль со стороны солнца. Они снизились до высоты 50 метров и, обдав нас воздушной волной, разошлись в разные стороны, оставляя дымный след от работающих двигателей. Командир крейсера не ожидал такой наглости со стороны пилотов НАТО и объявил воздушную тревогу. Матросы быстро заняли места у зенитных автоматов и стали наводить стволы пушек на летящие самолеты. Летчики видимо решили не повторять маневр с облетом корабля и, помахав крыльями на прощанье, скрылись за горизонтом.
В это время я и Женя Трофимов стояли на ходовом мостике. Начальник РТС вручил нам здоровую камеру для аэрофотосъемки и приказал фотографировать все, что летает. О подходе самолетов к крейсеру операторы РЛС доложили своевременно. Об их маневрах никто не знал. Офицеры считали, что самолеты по международному Морскому праву не могут близко приближаться к военному кораблю иностранного государства. Мы смотрели и ждали, что произойдет дальше. Когда самолеты пошли в пике, мы стали снимать их на фотопленку. От удара воздушной струи у нас подкосились ноги. Камера чуть не выпала из рук. Мы спрятались за обвес ограждения мостика и высунулись только тогда, когда самолеты улетели.
После прохода проливной зоны крейсер вышел в открытое море. Наш курс лежал в пролив Ла-Манш. Море встретило неласково. Через сутки попали в . Крейсер проваливался и поднимался на высоких волнах. С мостика было видно, как волна ударялась в нос корабля и прокатывалась по носовой палубе. Мощный удар воды приходился на вторую носовую орудийную башню. Вода рассыпалась на мелкие брызги, которые попадали на стекло ходовой рубки и пугали рулевого.
Время подходило к обеду. Командир корабля приказал прекратить движение по верхней палубе. Хуже всех приходилось бачковым, которые разносили пищу по кубрикам. Во время очередного удара волны моряк не успевал среагировать, и супчик выпрыгивал из бачка на палубу. Ели молча с большой неохотой. Кое-кого выворачивало наизнанку. Нахимовец валился на койку, и поднять его на вахту уже невозможно.
Пролив Ла-Манш был более приветлив. Вдоль правого борта в дымке тянулись берега Туманного Альбиона. В бинокль виден остров Уайт и высокие меловые скалы. Заход в зарубежные порты не предусмотрен. А жаль.
Часто заглядываем в штурманский класс, где курсанты ведут прокладку курса. Нам интересно. Карту мы знаем, но без лоции не обойтись. Кроме этого имеется книга «Огни и знаки», где указаны координаты всех маяков. Мы помогаем курсантам брать пеленги на видимые навигационные знаки. В проливе много судов под разными флагами. На спор отгадываем их принадлежность.
Авиация нас не трогает. Зато появились корабли береговой охраны. Крейсер уверенно расходится с ними и приветствует флагом. Мы становимся лицом к борту и приветствуем иностранных коллег.
На посту РЛС П-10 скучно. Станция постоянно выходит из строя. Моряки копаются в схемах. Электропитание выключено, блоки вытащены из мест крепления, идет проверка соединительных шлейфов. Ремонтом руководит инженер РТС - капитан-лейтенант. Мы проверяем контакты разъемов с помощью тестера. Пока все в порядке.
, расходящихся от встречного судна. Обозначения на фото: 1 – отражения от морского волнения вокруг судна, 2 – механический визир, 3 – подвижное кольцо дальности радиолокационной станции, 4 – расходящиеся корабельные волны.
Вахту в ходовой рубке несем вдвоем. Один нахимовец следит за целями по индикатору кругового обзора работающей РЛС «Нептун», другой – записывает в журнал время обнаружения целей, докладывает курс, скорость и дистанцию вахтенному начальнику. Здесь интересно хотя бы потому, что видишь, куда идет корабль и как им управляют люди. Курс корабля фиксируется на автопрокладчике. Пересекли нулевой меридиан и вошли в восточную долготу. Ночью справа мелькнул яркий огонь маяка. Это мыс Лизард. Кроме огня ничего не видно. На этом маяке провел свое детство известный английский писатель Стивенсон, который воплотил воспоминания о пиратах в роман «Остров сокровищ».
Северная Атлантика встретила хорошей погодой. Светило яркое солнце. Крейсер уверенно рассекал форштевнем светло-зеленую воду. Берегов не видно. У курсантов начались занятия по мореходной астрономии. Вооружившись секстанами и секундомерами, они брали высоту солнца и отсчитывали время по Гринвичу. Этого мы еще не проходили, поэтому с интересом следили за действиями курсантов.
На крейсере оборудован штурманский класс, где каждому курсанту отведено свое рабочее место. Вахта курсантов меняется каждые четыре часа, как и положено на боевом корабле. Класс оборудован репитерами гирокомпаса, эхолота и лага. В руках записная книжка штурмана, карандаш, циркуль, параллельная линейка и транспортир. Пеленгаторы установлены вдоль бортов корабля.
Берега Англии скрылись в дымке тумана, и видимых ориентиров нет. За движением корабля следят два самолета-разведчика НАТО «Нептун» и «Орион». По тому, как они меняются, можно судить об удалении от берега. Наш курс ведет к берегам Исландии. На юте становится неуютно, дует холодный северный ветер, поэтому надеваем бушлаты.
Вахты меняются одна за другой. Нахимовцев в кубрике мало. Кто-то спит, кто-то читает книгу. Встречаемся только во время приема пищи, где и обмениваемся впечатлениями. Борис Сердюков, Женя Трофимов и Юра Латышев быстро принимают пищу и спешат на вахту подменить тех, кто еще не поел. Хуже всех достается бачковым, которые после всех должны помыть посуду. Мойка одна, людей много. Толя Горячий все время ругается на очередь в посудомойке. Не хватает горчицы или хозяйственного мыла. Запасы мытьевой воды ограничены, поэтому надо успеть помыть посуду вовремя. В противном случае в жирную посуду не положат даже каши на ужин.
Хлеб пекут в корабельной пекарне. Там стоят большие чаны для закваски и печь. К работе по выпечке хлеба привлекают весь личный состав корабля срочной службы, в том числе и практикантов. Выпечкой хлеба руководит главный старшина сверхсрочной службы. В его задачу входит заложить закваску, дождаться подхода теста, а затем разложить в формы и поставить их на выпечку.
Для этой работы привлекались матросы и курсанты, прошедшие медицинский осмотр у врача. Раздевшись до трусов, мы мыли руками огромные чаны из нержавеющей стали. Качество работы проверял главный старшина. Он придирался к каждой залипухе, оставленной на стенке чана. Затем мы выбирались из емкости и шли в душ. Работа была не из приятных, но мы терпели. Каждому после выпечки полагалось две буханки свежего пшеничного хлеба.
Кушать хотелось всегда. Молодые организмы не терпели пустоты в желудке. Получить в море две буханки теплого с запеченной корочкой было верхом блаженства. От перловой каши и твердых, как камень, сухарей порою просто тошнило. Не знаю почему, но горбушку хлеба прозвали «птюхой». Это название стало нарицательным и отсутствует в словарях русского языка. Такой хлеб, как выпекали на крейсере, я ел только на острове Валаам. Его выпекали в монастырской пекарне. Буханку разорвали на части, но корочка досталась не всем.
Курсанты осваивали секстаны. Определять место корабля в открытом море при отсутствии видимых ориентиров было не просто. Требовалась хорошая погода днем и ночью. Днем брали солнце, а ночью занимались мореходной астрономией. Меня и моих товарищей интересовало, когда звезды на небе стали путеводными для судоводителей. Какие из звезд могли указывать направления на север, и где Полярная звезда, и как можно по ней ориентироваться? Вопросов было много. Нам было интересно знать то, что не входило в программу нашего обучения.
На траверзе Ирландии крейсер развернулся и пошел курсом на север. От курсантов мы узнали, что корабль должен обогнуть Оркнейские острова и снова войти в проливную зону. В районе Оркнейских островов предполагалось дозаправить нас топливом и пресной водой. Юра Латышев, дублируя оператора РЛС воздушной обстановки, доложил об отсутствии воздушных целей в районе на ГКП. Оттуда передали распоряжение о продолжении наблюдения.
Средний морской танкер «Яхрома» вышел на связь с крейсером и доложил, что находится в точке встречи и лежит в дрейфе. Принимать топливо было принято кильватерным способом, т.е. с кормы шлангами с танкера. На крейсере сыграли боевую тревогу. Нам со стороны станции П-10, расположенной на корме, был виден весь процесс передачи топлива. Танкер аккуратно подошел к корме и двигался со скоростью крейсера. С крейсера произвели выстрел из линемета и подали на танкер трос, по которому поползла черная змея шланга. Матросы прикрепили шланг к патрубкам, в которые полилось топливо. Передачу воды произвели траверзным способом. После заполнения цистерн крейсера танкер отошел в сторону и пожелал нам «Счастливого плавания».
На индикаторе РЛС появилась цель. Маленькая светящаяся точка двигалась в направлении крейсера. Оператор доложил: «Воздушная цель, дистанция 80 км высота 1200 м, скорость 350 км/час». Данные тут же были переданы на ГКП, откуда последовал ответ: «Продолжать наблюдение и докладывать о перемещении».
Самолет со снижением медленно приближался к крейсеру. Это был хорошо известный по проходу проливной зоны патрульный «Нептун». Пройдя вдоль курса движения корабля, он ушел в сторону открытого моря.
За время плавания мы многому научились, и начальник РТС предложил нам вместо зачета сдать экзамен на классного специалиста. На классного специалиста пытались сдавать многие. Уровень третьего класса не требовал глубоких знаний по специальности, второй класс был на порядок выше. Если бы на морской практике распределяли в одну и туже боевую часть или службу, то можно было претендовать на более высокий уровень классной квалификации. Во время ремонта РЛС нас привлекали к различным видам радиоизмерений. Молодые головы быстро запоминали последовательность проверок материальной части, поэтому сдача экзамена не представляла особого труда.
Так, например, я собирался поступать на кораблестроительный факультет ВВМИОЛУ им Дзержинского, но, увидев на практике, чем занимаются его выпускники, изменил этому решению.
был утвержден приказом ГК ВМФ № 149 от 22 мая 1961 года для награждения наиболее отличившихся военнослужащих и служащих ВМФ за участие в дальних и специальных походах. Награждение знаком производилось приказом ГК ВМФ по представлению командующего флотом. Награждение проводилось один раз в течение всей службы.
По возвращению всех участников похода наградили жетонами «За дальний поход». В те времена иметь такой жетон моряки считали за честь. Теперь никто не мог сказать, что мы салаги. Наш выпуск был первым и единственным, кто удостоился такой чести.
Корабельная практика нахимовцев была поставлена на высокий уровень с учетом желания каждого. Теперь это называется профессиональной ориентацией. Тогда такого выражения не было. Офицеры-воспитатели старались учесть пожелания нахимовцев и их склонность к будущей профессии.
Глава IV. Четыре красные курсовки
Нахимовец Владимир Мигачев
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
