Наш курс по-прежнему жил на «Авроре». Из всех мест на корабле оставалась неприкосновенной койка Георгия Федякова. Он был как бы навечно был внесен в список нашей роты. Об этом знали все, но даже политический отдел нас не трогал.
Осень завершалась погрузкой угля в бездонные бункера легендарного крейсера. Это нас не смущало. Мы считали, что будущий офицер должен уметь все, в том числе и грузить уголь. Это была своеобразная традиция.
В учебном курсе появились новые предметы: военно-морская история, электротехника, астрономия и т.д. Следует отдать должное майору Широкову Леониду Григорьевичу, преподавателю физики, который научил нас производить измерение параметров различных электрических сигналов. Благодаря нему, мы стали разбираться в электротехнике.
В кабинете физики
Леонид Григорьевич Широков получил звание лейтенант в 1949 году, а закончил подполковником – начальником цикла физики ЛНУ ВМФ в 1970. В электротехнике он разбирался прекрасно, но был и неплохим психологом. «Двоечников» вычислял по шелесту бумаги учебника. В педагогическом подходе к обучению нахимовцев между ним и Б.Ф.Блошкиным было много общего. В частности творческий подход к изучению предмета. Его боялись и уважали за требовательность. Занятие начиналось с постановки задачи, затем следовал короткий опрос и далее практика. Снисхождений ни для кого не было. Вызов к доске показывал насколько нахимовцы усвоили предыдущую тему и готовы к новой. Он никогда не вызывал к доске тех, кто не листал учебник, а преданно смотрел ему в глаза. После постановки задачи Широков смотрел на нахимовцев, выискивая жертву, и произносил: «Эй ты, «болван», иди к доске». Нахимовец плелся на эшафот, что-то объяснял и получал соответствующую оценку. Психологический прием преподавателя был понятен, и его стали применять для получения хорошей оценки. К занятию готовились заранее, а перед преподавателем тщательно листали учебник. Результат был положительным.
Дополнительно к основным занятиям по английскому языку прибавился курс военного перевода. Эти занятия вел Давид Иосифович Эльянов. В мае 1960 года наша рота была на параде в Москве. Парад прошел хорошо, мы выполнили свою задачу. О том, что 1 мая в воздушное пространство нашей страны вторгся американский самолет-шпион Локхид U-2, мы узнали только из газет. Подробности не сообщались.
Давид Иосифович Эльянов давно вынашивал мысль об организации курсов военных переводчиков в Нахимовском училище. Требовалось решение ВМУЗ.
После долгих дебатов Нахимовское училище получило сертификат на подготовку военных переводчиков, и в новом учебном году началась реализация программы. В программу включили знание табелей о рангах в английском и американском флотах, основные понятия о подводных лодках и их конструкции и т.п. В программу входил и допрос военнопленного. Его примером и стал американский летчик Пауэрс. Неясно откуда Эльянов раздобыл пленку с записью допроса Паэрса и стал нам прокручивать на магнитофоне. Слова были понятны, неясна была организация допроса. Что хотели выяснить следователи у сбитого летчика.
Урок строился в режиме диалога. Один из нахимовцев играл роль следователя, другой – Пауэрса.
Вокруг Скандинавии
Я никогда не собирался писать воспоминания. Ими занимаются люди, у которых много свободного времени. Все зависит от того, насколько востребован интеллект человека. Люди, которые занимают активную жизненную позицию, пишут, другие молчат, считая, что жизнь уже прожита и ничего интересного в ней не было. Мне кажется, что это неправильно.
Копаясь в собственных архивах, я случайно обнаружил записи, имеющие отношение к последнему году обучения в Нахимовском училище. Читатель простит, если я перейду от повествовательной формы изложения событий к дневниковой.
14 января 1962 года.
Новогодние каникулы пролетели быстро. До выпуска осталось совсем немного. Ребята жмут на учебу. Никому не хочется быть в последних рядах. Зима выдалась снежной. По утрам вместо физзарядки убираем лопатами снег с палубы знаменитого крейсера. Дежурный по кораблю относится к нам доверчиво и не гоняет после отбоя из разных «шхер», куда мы забираемся, чтобы почитать книгу или поговорить.
Вообще чувствуется, как меняется к нам отношение офицеров-воспитателей и педагогов. Возможно, мы сами взрослеем у них на глазах. Младший курс смотрит на нас с завистью. Появились слухи о том, что выпускная рота больше жить на «Авроре» не будет. Планируют газификацию корабля. Паровые машины порядком выношены, и уже не могут «кушать» уголь.
В училище началась повальная борьба с курением. На втором этаже вывесили списки. Черным цветом написаны фамилии курящих, а красным тех, кто бросил курить. Все смеются, потому что курят и те и другие.
Сделали очередной номер газеты «Гюйс». Содержание стало жестким и злым. Юра Великий изобразил капитан-лейтенанта Тихонова, который поймал нахимовца в сачок для бабочек. Нахимовец был с большой папиросой в зубах. Сетка порвалась, и нахимовец вывалился из сачка. «Ушла добыча»! – свидетельствовала надпись из уст капитан-лейтенанта.
Тихонов обиделся на Юру Великого, считая, что этой карикатурой подрывают его авторитет. Выручил Блошкин. Он взял Тихонова за рукав, отвел в канцелярию и что-то ему сказал. Газета осталась висеть на стене нашего коридора. В.П.Пименов ходил, заложив руки за спину, и посмеивался, вспоминая о том, как капитан-лейтенанту Тихонову приколотили галоши к палубе «Авроры».
Капитан-лейтенант Леонид Михайлович Тихонов
10 февраля 1962 года.
На занятиях по английскому языку подполковник Д. Эльянов объявил, что желающие могут сдать экзамен на военного переводчика. Это вызвало в классе бурную дискуссию. Одни считали, что это нужное и полезное дело, скептики утверждали обратное. Витя Турук по привычке хихикал: «Офицеру достаточно знать три языка: командный, матерный и русский со словарем. Вы что, в плен захотели»?
Я посоветовался с мамой. Она одобрила мое желание сдавать экзамен на переводчика, после чего все сомнения отпали. Требования были жесткими: знать военно-морскую терминологию на английском языке, уметь допрашивать военнопленного, свободно читать газету “Navy News”, вести диалог на заданную тему.
Встречался с Юрой Кузнецовым – выпускником 1960 года. Он рассказал, что в ВВМУРЭ им А.С.Попова будут большие перемены. Образуется факультет вычислительной техники. Приказа еще нет, но классы уже формируют на факультете радиосвязи. Будут набирать две группы: эксплуатационников и программистов.
12 апреля 1962 года.
Сегодня отмечали первую годовщину полета Юрия Гагарина в космос. Это событие четко врезалось в мою память. Год назад в этот день занятия шли как обычно. На втором уроке дверь в класс неожиданно открылась и лысая мальчишеская голова прокричала: « Наши запустили человека в космос»! Преподаватель остановился на полуслове и бросил взгляд на дверь, которая быстро закрылась. Наступила пауза, которую никто не знал чем заполнить. Кто-то из ребят вспомнил, что у нас есть портативный радиоприемник. Его быстро включили и услышали сообщение ТАСС. Вскоре послышался шум в коридоре. Мы поняли, что занятий больше не будет.
Согласно телефонограмме на этот день была запланирована встреча нештатных корреспондентов газеты «Советский моряк». На эту встречу командировали Юру Латышева и меня. В.П.Пименов выдал нам увольнительные, и мы направились в Матросский клуб на площадь Труда.
Город гудел как растревоженный улей. На улице появились студенты с : «Даешь советский космос», «Все там будем», «Слава советской науке» и т.п. Самовыражение было полным. Люди устремились на Дворцовую площадь. Какой-то парень висел на сучке дуба Александровского сада с плакатом: «Меня тоже зовут Юра» Такого ликования я никогда до этого момента не видел.
Встреча в Матросском клубе не состоялась, поэтому мы отправились на «Аврору» пешком. Городской транспорт стоял. Его движению мешали потоки людей, заполнившие городские улицы. Стихия охватила всех без исключения. Старухи молились, устремив глаза в небо. Мужики осаждали кафе и забегаловки. Молодежь рвалась на площадь.
Мы пробирались сквозь толпу, стараясь не потерять друг друга. Вокруг Александрийского столпа образовалось кольцо молодых людей, которые, взявшись за руки, ходили хороводом вокруг столпа, кричали и смеялись. Кольцо сжималось и разжималось. Люди шарахались то к столпу, то обратно. Девицы визжали, заставляя кольцо действовать еще более энергично.
Каким-то третьим чувством, мы поняли, что идти сквозь кольцо нельзя. Нас просто раздавят. Поэтому решили держаться ближе к Зимнему дворцу и пройти по Миллионной улице к Троицкому мосту. Навстречу двигалась толпа студентов СЗПИ и Педагогического института. Мне показалось, что во время штурма Зимнего в 1917 году, людей было значительно меньше. Мы свернули в переулок и вскоре оказались на набережной Невы.
Нахимовцы собрались на баке крейсера у знаменитого орудия. Ребята курили и обсуждали события дня. Сообщения радио транслировались по корабельной трансляции. Диктор передавал репортажи из других городов. Ликовала вся страна. День закончился грандиозным фейерверком с Петропавловской крепости и импровизированным концертом нашей самодеятельности. Мир перешел в космическую эру.
15 мая 1962 года.
Мне 18 лет. Не верится. Мама приготовила мне подарок – костюм. Чувствую в нем неловко. Видимо, привык к форме. День рождения отмечали дома. Пришли мои друзья бывшие нахимовцы Юра Кузнецов, Витя Волянский. Говорили о будущей учебе в ВВМУРЭ. Отец делился своим служебным опытом.
30 мая 1962 года.
Сдавали первый выпускной экзамен – литературу. Сочинение писали в актовом зале. Н.В.Панина была в нарядном платье.
За столом сидел подполковник С.В.Полуботко, заслуженный учитель РСФСР. Начальник училища контр-адмирал Н.М.Бачков вскрыл конверт и объявил темы сочинений.
Я выбрал патриотическую тему: «В.И.Ленин в произведениях В.Маяковского и А.Горького». Писали долго, часа полтора. Все это время в зале стояла торжественная тишина. Проверив текст, я собрал листочки и сдал их экзаменаторам.
С Надеждой Венедиктовной у меня сложились особые отношения. Она прекрасно знала классическую литературу, но мало интересовалась современной. Библиотека училища была богатой и получала все периодические издания. Особенно интересны были журналы «Вопросы литературы», «Вопросы философии» и другие серьезные сборники статей. Из них можно было узнать много нового, что выходило за рамки учебной программы. Из популярных журналов читали «Юность», «Иностранную литературу, «Октябрь». Говорить о творчестве Стейнбека или Солженицына, опубликовавшего роман «Один день Ивана Денисовича» с ней было нельзя. Она всеми фибрами своей души боролась с любым вольнодумством в среде нахимовцев, и самое неприятное состояло в том, что наши разговоры становились достоянием политического отдела. Это нас обижало и отталкивало от преподавателя. Позднее от Сергея Васильевича Полуботко мы узнали, что Надежда Венедиктовна начинала свою педагогическую карьеру в Ново-Петергофском военно-политическом училище НКВД им. К.Е.Ворошилова. Это училище готовило политработников для пограничных и внутренних войск НКВД. В сентябре 1941 года училище было передислоцировано сначала в Ленинград, а в апреле 1942 г. в Саратов. Во время войны Панина оставалась на преподавательской работе в училищах, эвакуированных в Баку, а затем в Калининграде, Риге и ЛНВМУ.
14 июня 1962 года.
Все экзамены сдал на «хорошо» и «отлично». Пришел приказ о нашем распределении в ВВМУ. Все пожелания ребят удовлетворены. Основная часть нахимовцев пошла в ВВМУРЭ им. А.С.Попова. Другие ребята распределились в ВВМИОЛУ им. Ф.Э. Дзержинского, ВВМУ им. П.С.Нахимова и только Женя Кардаильский остался верен ВВМУ им. М.В.Фрунзе.
Присягу принимали на крейсере «Аврора» 22 июня 1962 года. Потом нам вручили новые ленточки на бескозырки, и мы перестали быть нахимовцами.
Последнюю практику проходили на крейсере «Железняков». 18 апреля 1961 года корабль был выведен из состава ВМФ и переклассифицирован в учебный корабль. С этой целью на крейсере оборудовали штурманский класс, увеличили количество репитеров гирокомпаса и пеленгаторов. Вместе с нами практику проходили курсанты других училищ. Нас по традиции расписали по боевым частям.
Эпилог
21 июня 2012 года исполняется 50 лет с момента, как наш выпуск расстался с Ленинградским Нахимовским училищем. Встречались редко, в основном, по инициативе наших заводил Лени Тарасова и Юры Шуваева. Последнего уже нет в живых, да и интересы людей за прошедшие полвека жизни изменились. Училище тоже стало другим, хотя многое и сохранилось.
Их имена остались на перилах Ленинградского Нахимовского училища ВМФ.
Наш след остался на перилах, где выгравированы наши фамилии. Мы гордимся тем, что здесь учились и мечтали. Хочется встать и спеть:
Солнышко светит ясное,
Здравствуй страна прекрасная,
Юные нахимовцы тебе шлют привет!
В мире нет другой, Родины такой!
Путь нам озаряет точно утренний свет
Знамя твоих побед!..
Окончание следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
