Уместно вспомнить, как Константин Александрович наставлял «нашего брата», который являлся типичным представителем послевоенного молодого поколения. Все мы в то время имели рабоче-крестьянское происхождение (в крайнем случае - из служащих), пережили и голод, и холод, и беды войны, и горе потерь.
Знанием отдельных элементов светского этикета могли похвастаться немногие. И вот, Безпальчев учитывал и этот фактор. Инструктируя увольняемых «на берег» или в другой подходящей ситуации он наставлял: - В увольнении советую сходить в Оперу (или в другой театр), там ставят то-то, играют те-то, очень интересно. - В театре брать места только в партере, не далее 15 ряда. Никаких галерок! Проверю! (И проверял). - Если будете с дамой, непременно преподнесите коробку конфет или угостите хорошим шоколадом. - В театре должны курить только вот такие папиросы (показывал длину рекомендуемой папиросы - сантиметров 10-15, сам же он не курил и курение, как таковое, презирал). - Если это Вам не по карману, сходите в театр в другой раз. - Сопровождая даму по трапу (моряки же), если нельзя быть рядом, вы должны: при подъемах находиться впереди, при движении вниз - сзади. - Ваша дама на прогулке должна идти слева от вас, чтобы не затруднять отдание воинской чести старшим по званию и освободить вам правую руку. Это вы должны ей деликатно объяснить заранее.
Елена Тимофеевна Безпальчева с сыновьями Александром (слева) и Константином. Севастополь, около 1928 г. Фотография предоставлена А.К.Безпальчевым.
Елена Тимофеевна (1898—1988) этот ритуал знала твердо и долгие годы в супружестве именно так сопровождала Константина Александровича. В светлой памяти моих друзей, воспитанников Рижского Нахимовского училища, в которое они пришли в далеком 1945 г., Елена Тимофеевна осталась им Мамой.
Но вернемся к К.А. Безпальчеву. Службу его на флоте «карьерой» не назовешь. Окончив престижный Морской корпус 33 в 1915 г. с «золотым значком» (золотой медалью) в звании «мичман» - первое офицерское звание - он прошел суровую морскую школу в должности вахтенного начальника на крейсере «», который вел боевые действия в 1-ю Мировую войну на Балтике. Под его командованием комендоры зенитного плутонга сбили первый немецкий аэроплан, за что он был удостоен ордена «».
Примечание. Морской корпус - учебное заведение, готовившее кадры Для Российского военного флота, ведущее свое происхождение от учреждённой в 1701 г. в Москве Школы математических и навигацких наук. На протяжении более чем двухсотлетней истории неоднократно менялось его название. Наименование «морской корпус» существовало тоже ограниченный период - с 1906 по 1916 г. [73]. Полный курс обучения в Морском корпусе в период нахождения в нём Константина Безпальчева составлял 6 лет, из них 3 года - в общих кадетских классах, соответствующих старшим классам реального училища, и 3 года - в специальных гардемаринских классах. После выпускных экзаменов предусматривалось годовое плавание в звании «корабельный гардемарин», после этого -производство в первый офицерский чин мичмана [50]. Однако в период военного времени стажировка значительно сокращалась. Практиковалось и досрочное производство в офицеры. В 1915 г. К.А. Безпальчев проходил краткосрочную стажировку на броненосном крейсере «Россия», куда и был назначен после выпуска из Морского корпуса.
В настоящее время это известное высшее военное учебное заведение продолжает подготовку офицеров для военно-морского флота России под старым новым названием - Морской корпус Петра Великого.
По данным А.В. Калинина (см. часть 1), в 1910 г. родители отправляют четырнадцатилетнего Костю Безпальчева в Петербург. Он поступает на подготовительные классы (видимо, в среднюю -пятую - кадетскую роту), где проучившись два года (в 1912 г.), он переходит в младшую (третью) гардемаринскую роту Морского корпуса.
Некоторые выпускники этого престижного учебного заведения, готовившего офицеров для российского флота, оставили свои заметки и воспоминания о годах учёбы [51]. Воспользуемся сведениями некоторых из них, чтобы представить себе события минувших лет, когда в Морском корпусе учился К.А. Безпальчев.
(1898-1981) пишет: «Осенью 1913 г. после благополучной сдачи экзаменов я был принят в шестую (младшую кадетскую) роту.
Морской корпус помещался в большом трёхэтажном здании, фасад которого выходил на Неву и занимал участок, ограниченный 11-й и 12-й линиями. Вдоль той и другой линии протянулись далеко идущие крылья здания. Против них помещались Патриотический (на 10-й линии) и Елизаветинский (на 13-й линии) институты - «Среди двух роз сидел матрос».
Вдоль фасада Морского корпуса протянулась колоннада (белые колонны на желтом фоне здания). В левой части фасада помещался парадный подъезд. Из вестибюля широкая лестница вела во второй этаж. Здесь помещался приёмный зал, куда приходили к нам родные и знакомые. На стенах висели белые мраморные доски с фамилиями окончивших первыми.
Вдоль невского фасада помимо приёмного зала по правой стороне коридора находились административные помещения, в том числе большой кабинет дежурного по корпусу, а по левой стороне - карцеры. В конце коридора помещались две комнаты -лавочка и учебный класс, а после поворота вдоль 11 линии - классы и кабинет физики. Против него в коридоре компасный зал. В первом и третьем этажах правого крыла находились помещения пятой и четвёртой кадетских рот. С другой стороны от фасадного коридора и от парадного входа, вдоль крыла, идущего по 12 линии, шел узкий «звериный коридор» с барельефами зверей, украшавшими некогда парусные корабли. Коридор огибал залы музея и библиотеки и соединялся с другим, ведущим в столовый зал. В этом коридоре, помню, вдоль правой стены - кегельбан, и дальше вход в помещение первой роты, а слева за стеклом маленький кабинет дежурного офицера по первому (гардемаринскому, включавшему 1, 2 и 3 роты) батальону и картинная галерея.
занимал пространство второго и третьего этажей (10-12 метров высоты, 70 метров длины и 40 - ширины). Один ряд огромных окон выходил на 12 линию, другой ряд находился напротив и выходил во двор. Вдоль правой стены зала до окон был выход в первую роту и во двор, а далее, после ряда окон - на лестницу в третью роту, помещавшуюся в первом этаже. На противоположном конце зала вход в шестую роту, здесь стояла большая, почти до потолка, модель брига «Наварин» с искусно выполненным такелажем, маленькими пушками и андреевским флагом на гафеле.
У левой стены зала стоял памятник Петру Великому - основателю корпуса (работы Антокольского). На стене за памятником висели мраморные доски с фамилиями георгиевских кавалеров, окончивших курс. Над входной части зала возвышались хоры, на которых в торжественных случаях, а также постоянно по вторникам и четвергам во время обеда играл оркестр. Обычно в зале были расставлены столы на 14-15 человек, которые во время строевых учений и парадов убирались.
Вход в шестую роту на уровне второго этажа соединял столовый зал с непосредственно примыкавшим трёхэтажным домом, выходящим на 12-ю линию, и отдельный внутренний двор. В первом этаже этого дома был выход во двор и помещались две спальни. На втором этаже находился ротный зал с конторками по стенам. Здесь же были комнаты с индивидуальными шкафчиками для одежды (цейхгауз) и карта. На третьем этаже находились два класса - 61 и 62 - и зал (столовый).
По внешнему виду (по одежде новобранцев) состав кадет был достаточно пёстрый. Однако это были мальчики из интеллигентных дворянских семейств, достаточно воспитанные, умеющие держать в руках ножик и вилку и, в общем, одинаково настроенные.
В жизни и занятиях всё подчинялось строгой системе. Кадеты получили номера (у меня был № 34), сохранявшиеся за нами и в последующих ротах... Номера давались по порядку суммы баллов на вступительных экзаменах. В зависимости от номера кадеты были разделены на два отделения (класса), при этом все нечётные номера шли в первое отделение (61 класс), все чётные - во второе отделение (62 класс). Таким образом, оба класса были более или менее равны по знаниям.
Распорядок дня был следующим. Побудка в 7 часов. Утром матрос - горнист или барабанщик на пороге спальни трубил или бил побудку - сигнал для просыпавшихся кадет, особенно неприятный. Надо было быстро вымыться и прочее, одеться и построиться в ротном зале. Оттуда строем, вногу, вели в столовый зал, где мы втягивались за свои столы. Получали кружку чая и свежую булку, Если хотелось ещё чая, можно было крикнуть дежурного (дневального) матроса с чайником. После чая - прогулка строем по улице. По панели шел лишь дежурный офицер и сопровождавшие его «ловчилы» (ноги болят или что-нибудь ещё). В 9 часов начинаются занятия в классах. После трёх уроков - завтрак: котлеты с гарниром или рагу, или форшмак, или (это лучше всего) , чай. После завтрака два урока, затем отдых и в 5 часов обед из трёх блюд: суп, второе и сладкое (чаще пирожные). После обеда и перерыва все садились в ротном зале за свои конторки и с 7 до 9 готовили уроки. В 10 часов чай и не позже 11 - в кровать.
(Кроме обычных школьных уроков) много времени уделялось строевым учениям. Сначала это были занятия небольшими группами, каждая со своим унтер-офицером. Потом начались ротные занятия. Наконец, после соответствующей подготовки нас стали брать на большую прогулку всем корпусом по набережной Невы -до Зимнего дворца. Под звуки оркестра продефилировав перед дворцом, возвращались обратно. Происходило это раз в неделю. 6-я рота в отличие от других рот, шла без винтовок и, естественно, в самом конце.
Вице-унтер-офицерами в кадетские роты назначались гардемарины из 2-й роты (в гардемаринских ротах унтер-офицерами были гардемарины 1-й роты), при этом проводился тщательный отбор. Отбирались лишь умевшие себя поставить, отличавшиеся хорошими успехами в занятиях и не имевшие взысканий. Выделенные гардемарины продолжали свои занятия и посещали лекции У себя в ротах, а всё остальное время проводили у кадет. Вместе с кадетами гуляли, ели и служили непререкаемым авторитетом во всех случаях кадетской жизни. Если ко всякому начальству кадеты относились настороженно и, пожалуй, отрицательно, (чтобы это понять достаточно прочитать повесть Сергея Колбасьева «»), то это не относилось к унтер-офицерам - старшим товарищам.
Они передавали нам правила поведения, знакомили с традициями корпуса, готовили будущих своих товарищей - офицеров флота. В то же время они приобретали определённые командные навыки. Обычно вице-унтер-офицер, перейдя из 2-й роты в 1-ю, становился унтер-офицером в гардемаринской роте, что давало ему некоторое преимущество при распределении по окончании корпуса.
Последнее событие в 1913 г., которое врезалось в память, был традиционный праздник Морского корпуса. Это была последняя парадная встреча юбилея корпуса. С утра начались всякие приготовления. В частности, в ротном зале 6-й роты устраивался главный буфет. Какие-то артельщики расставляли столы, распечатывали в цейхгаузе ящики с едой, с посудой, с шампанским. В помещениях других рот устраивались гостиные и дополнительные буфеты. В столовом зале - всё для танцев, оркестр на хорах. Для котильона была устроена передвигающаяся шлюпка, заполненная всевозможными значками, флагами, якорями и прочими изящными сувенирами.
Днём приготовления были закончены, и начиналась торжественная часть. Во-первых, - парад. Весь корпус поротно был построен в столовом зале. Мундиры - начищены, блестели золотом. Винтовки, подсумки, фуражки с ленточками. Офицеры в полном параде, с палашами. Перед фронтом высшие чины и гости. Начальник строевого отдела командует парадом. «Смирно. Для встречи слева. Слушай на караул! Господа офицеры!» Как одна взлетают на грудь винтовки. Офицеры вздёргивают «под высь» палаши и одновременно опускают их, и под звуки встречного марша все поворачивают головы налево. Из под хор показывается директор и сопровождающие его блистающие орденами и лентами лица. Резко обрываются звуки оркестра, и мы слышим голос : «Здравствуйте, гардемарины и кадеты! - Здравия желаем, ваше превосходительство!» Под звуки марша проходит строй мимо начальства, кося глазами направо.
Офицер перед взводом вздёргивает ввысь палаш и потом опускает его перед собой.
После парада традиционный обед. На столах около каждого прибора красиво отделанное меню. С одной стороны меню список блюд: суп (фр. «consomme» - крепкий бульон из лучших сортов мяса или дичи, часто с пряностями) с пирожками, пожарские котлеты, гусь с яблоками, мороженое (гусь с яблоками сохраняется в меню со времён Елизаветы Петровны). С другой стороны меню - музыкальная программа, исполняемая оркестром во время обеда. А на столах кружки и серебряные кувшины с гербами Морского корпуса. В кувшинах, правда, на кадетских столах, в отличие от офицерских, не шампанское, а квас. Но его много, и он очень вкусный.
(После обеда) готовимся к балу. Начинается съезд гостей. Кроме морских и военных мундиров и штатских фраков появляются разнообразные красивые бальные платья женщин, холёные обнаженные шеи и плечи, сверкающие украшения. Мы проинструктированы, как любезные хозяева должны проводить..., показать..., помочь..., рассказать, что спросят, и т.д. Большинство из нас получили пригласительные билеты для своих близких, и мы с восторгом ждём и встречаем наших приглашенных.
Надо сказать, что бал в Морском корпусе был одним из самых больших и парадных в Петербурге. Это объясняется огромным числом приглашенных52,что можно было сделать только имея такое большое помещение. Оркестр - хороший, он был сменным, замещавшим основной оркестр в Мариинском театре, удобно размещался на хорах, не отнимал танцевальной площади. Кроме основного зала для танцев использовались некоторые ротные помещения.
Любопытно, что несмотря на обилие вин (всё это, конечно, для гостей было бесплатным), не было пьяных. Кадеты и гардемарины в буфетах могли съесть пару бутербродов, выпить лимонаду. Но вина - ни-ни! Категорически воспрещалось. При этом обилии офицеров делало нарушение этого правила немыслимым. Сразу с бала виновный был бы отправлен в карцер.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
.jpg)
