... отмечаем "День врача", а еще были "Дни акустика, штурмана, ракетчика, минера". Такая вот ПВР.
Автобиография Наумова В.В.
"Во время службы на пл "С-178" с ноября 1957 г. по ноябрь 1959 г. под командованием капитан-лейтенанта Беца Валентина Ивановича и под его руководством получил основательный практический опыт и навыки в управлении подводной лодкой при погружении, всплытии и дифферентовки. Полученный опыт был достаточен для сознательного анализа действий ГПК других подводных лодок вплоть до поступления на ВОЛСОК ВМФ. Одновременно отличная теоретическая и практическая подготовка в составлении отчётов по маневрированию пл при торпедной стрельбе была получена от старшего помощника командира Воронова Юрия Александровича, что позволило успешно составлять их на всех последующих должностях вплоть до ухода с пл. В ноябре 1959 г. был назначен командиром рулевой группы на строящуюся в Ленинграде на «Судомехе» пл «Б-116» 641 проекта. В апреле 1960 г. женился на Наумовой (Оленевой) Людмиле Петровне, работавшей художником-модельером в Ленинградском Доме Моделей. В ноябре 1960 г. пл «Б-116» пришла в Полярный и вошла в состав 211 бригады 4-й эскадры пл пл КСФ. В 1961 г. участвуя в призовых торпедных стрельбах и при подготовке к ним получил от командира «Б-116» капитана 3 ранга Егорова Геннадия Васильевича наглядный пример образцового выхода в торпедной атаке за счёт блестящего анализа гидроакустической обстановки и прекрасного пространственного воображения.
В октябре 1961 г. назначен командиром БЧ-1 на пл «Б-36» 641 проекта, которая в июле 1962 г. вошла в состав 69 бригады 20 эскадры пл пл. С первого октября до середины декабря 1962 г. «Б-36» одновременно с тремя однотипными подводными лодками 69 бригады совершила поход в Саргассово море. Первоначальная цель похода базирование в бухте Мариэль на острове Куба с началом морской блокады республики со стороны ВМС США была изменена. После месячного противостояния в тяжелейших гидрологических условиях тёплого Саргассова моря маневренным силам ВМС США 69 бригада вернулась в Полярное. В итоге похода убедили в необходимости для эффективности противодействия ПЛС вероятного противника иметь скоростные подводные лодки с возможностью неограниченного плавания под водой. В 1963 г. назначен командиром БЧ-1 426 экипажа, фактически второго экипажа опытовой подводной лодки «К-27» 645 проекта, имеющей ЯЭУ с жидкометаллическим теплоносителем (ЖМТ) на промежуточных нитронах."
Два факта, обнаруженные в интернете и предъявленные Наумову В.В., оказались с ошибками.
Факт 1.
"В 1970 году стал командиром К-125, а в 1973 году командиром "К-182".
Наумов В.В.: на "К-125" после ВСОК служил старпомом с октября 1969 года, а в 1970 году был назначен командиром "К-104".
Через много лет в статье (Подготовила Тамара Девятова). Владлен Васильевич Наумов, контр-адмирал в отставке, поделился не только воспоминаниями о службе на "К-27", но и аргументированно высказался по вопросу о лодках с ЖМТ-реактором, о перспективах использования реакторов этого типа при освоении Арктики. Интервью, на наш взгляд, настолько интересно, что приводим его целиком. Даже воспоминания о походе ПЛ СФ в 1962 году содержат дополнительные, важные подробности. (Фотографии в тексте из архива В.В. Наумова и с сайта Повесть Вячеслава Мазуренко, если не указано иное.)
"На начальном этапе создания атомных энергетических установок для подводных лодок одновременно велась разработка двух проектов реакторов – водо-водяных, аналогичных стационарным реакторам на первой АЭС, и жидкометаллических, где роль теплоносителя выполнял свинцово-висмутовый сплав.
Об опыте эксплуатации водо-водяных и жидкометаллических реакторов на советских атомных подводных лодках мы беседуем с В.В.Наумовым, контр-адмиралом в отставке, бывшим штурманом атомной подводной лодки «К-27» во втором экипаже, командиром АПЛ «К-104» 675 проекта, командиром головного ракетного подводного крейсера стратегического назначения «К-182» проекта 667 БД.
– Владлен Васильевич, как вы попали на атомный подводный флот?
– В 1962 году, когда американцы решили силой подавить революцию на Кубе, Советский Союз не мог не оказать поддержку молодому социалистическому государству. ВМФ СССР был приведен в боевую готовность. В район конфликта было направлено четыре дизельных подводных лодки 4й эскадры Северного флота. Походом командовал капитан I ранга Виталий Агафонов. Советские атомные подводные лодки в это время оказались не готовы к серьезному походу, в основном, в связи с проблемами ядерных энергетических установок. В поход пошли океанские дизельные подводные лодки 641 проекта, которые могли находиться под водой от 1 часа до 5 суток (на максимальном ходу 1 час, а при минимальной скорости – 5 суток), после чего должны были всплывать для подзарядки аккумуляторных батарей и могли быть легко обнаружены. Перед ними была поставлена задача в сжатые сроки скрытно пересечь Северную Атлантику, преодолев противолодочные рубежи НАТО, и проникнуть в новый пункт базирования в одной из бухт острова Куба. Смена задания с перехода на Кубу на патрулирование в Саргассовом море не упростила задачу. К тому времени США развернули стационарную систему дальнего гидроакустического наблюдения «Сосус», о которой мы не знали. С ее помощью американцы легко обнаруживали наши всплывающие лодки, и наводили на них маневренные противолодочные силы, имевшие отличные гидролокаторы, очень эффективные в глубоких равномерно прогретых морях. В результате три наших подводных лодки в ходе преследования кораблями и авиацией после полной разрядки аккумуляторных батарей всплыли. Помогая командиру рассчитать маневр отрыва от эсминцев на малых скоростях, я убедился в бесполезности таких попыток и оценил скоростные преимущества атомных лодок, способных не только легко оторваться от преследования, но и уклониться от обнаружения. Нам удалось оторваться от эсминца только после зарядки аккумуляторной батареи на повышенных скоростях и создания помехи гидролокатору эсминца за счет умельцев-акустиков, настроивших звукоподводную станцию связи на частоту гидролокатора. Не удивительно, что при первом же предложении я с радостью согласился перейти на атомную подводную лодку. Таким образом, я попал во второй экипаж «К-27».
– Лодка «К-27» была серийная, уже имевшая опыт эксплуатации?
– Нет. Эта лодка была опытовой. Уникальность этой лодки 645 проекта состояла в том, что ее главная энергетическая установка была сконструирована на базе реактора с жидкометаллическим теплоносителем (ЖМТ).
Работы над созданием реакторов с ЖМТ у нас в стране были начаты в 1950-х гг. одновременно с работами по созданию водо-водяных реакторов для подводных лодок. Этой проблемой занимались ОКБ «Гидропресс», ОКБ в Горьком, позднее ФЭИ им. акад. ГНИПКИИ «Атомэнергопроект», СПМБМ «Малахит», НПО «Аврора».
В 1963 г. подводная лодка «К-27» с ЖМТ-реактором на промежуточных нейтронах была принята в состав ВМФ. Ей предстояло совершить длительный для того времени поход – 60 суток под водой в Средиземном море.
– Как вам – штурману «К-27» – показались тактико-технические характеристики опытного корабля?
– Конечно, я оценил преимущества, которыми наделяла лодку атомная энергоустановка с ЖМТ-реактором: высокая скорость, более высокая маневренность, высокий уровень безопасности в связи с низким давлением в первом контуре реактора.
Наш командир П.Леонов, абсолютно убежденный в безопасности реактора, любил усаживать новичков и гостей «К-27» на крышку работающего реактора, дабы передохнуть в процессе знакомства с кораблем. Впоследствии эта уверенность в полной безопасности реактора, переросшая в привычку, сыграет злую шутку с экипажем корабля.
– Но какие-то отрицательные моменты у ЖМТ-реактора были выявлены при сдаче и эксплуатации лодки?
– Отсутствие потенциальной опасности жесткого гамма-излучения притупляло бдительность экипажа и позволяло несколько небрежно относиться к работам с реактором. На первом контуре действующего реактора при отсутствии давления постоянно велись какие-то работы без боязни появления течи теплоносителя. Небольшая альфа-радиоактивность подводников не пугала. От альфа-частиц защищает даже газета, а дезактивацию одежды и обуви можно произвести мокрой тряпкой. Главная неприятность состояла в том, что жидкометаллический теплоноситель – эвтектический свинцово-висмутовый сплав надо было постоянно поддерживать в расплавленном состоянии. То есть, даже находясь в базе, реактор должен был работать на минимальной мощности для обогрева сплава. Значит, нужна была постоянная вахта, а также наличие постоянного источника пара на берегу на период ремонтных работ с ЯЭУ.
Очень слабо были изучены свойства свинцово-висмутового сплава, процессов образования в нем окислов и шлаков. Не было достоверного прогноза возможных из-за этой причины аварий, и не были определены порядок и периодичность регенерации сплава для борьбы со шлаками и окислами. То, что реактор постоянно работал в базе, всех нервировало. Один экипаж с постоянной вахтой не справлялся. Привлекался второй экипаж. Главную энергетическую установку обслуживала двойная команда операторов.
– Владлен Васильевич, на каждой лодке было по два экипажа?
– На каждую лодку должно быть два экипажа, как в ВМС США. В 1975 году в состав ВМФ вошло сразу четыре подводных ракетоносца 667 БД проекта, а вторых экипажей из экономии сформировали только три. Два экипажа на одном корабле создают возможность одновременной и качественной подготовки экипажей для своевременного взаимообеспечения послепоходового отдыха, очередного отпуска, межпоходовой подготовки в учебном центре. Они имеют возможность передавать корабль друг другу без постороннего вмешательства, всячески помогать один другому и являются настоящим коллективным рачительным хозяином корабля. Так было на «К-182», где я был командиром первого экипажа. И корабль платил нам надежной службой. На корабле с одним экипажем периодически «хозяин» передает корабль «варягам» и, как правило, разным, которые заботятся о нем кратковременно, что губительно сказывается на состоянии материальной части, инструмента, запчастей и расходного материала.
– При обсуждении перспективности использования ЖМТ-реакторов неоднократно поднимался вопрос об активном полонии. Насколько он опасен для обслуживающего персонала лодки?
– Определенная проблема при эксплуатации реакторов со свинцово-висмутовым теплоносителем существует из-за наличия висмута в теплоносителе. При его облучении нейтронами образуется в небольших количествах радиоактивный газ полоний210, который является источником альфа-частиц. Это создает определенную радиационную опасность на судне. С учетом накопленного опыта эксплуатации эта задача технически доработана и решена.
Созданы практически безопасные реакторы на быстрых нейтронах с внутренней самозащищенностью СВБР 75/100 (свинцово-висмутовый быстрый реактор с электрической мощностью 100 МВт), конструкция и технология которых практически исключают возможность аварийных ситуаций, создающих угрозу обслуживающему персоналу со стороны полония-210. Кстати, в аварийных ситуациях на подводных лодках 645, 705 и 705К проекта выделялся полоний-210, но при этом переоблучения и превышения допустимых доз у личного состава не было.
– Владлен Васильевич, как долго вы служили на этой лодке?
– Через три года я перешел на атомную подводную лодку «К-104» 675 проекта и перебрался в Западную Лицу. А «К-27» с первым экипажем сходила в 60-дневный поход в Средиземное море – один из длительных походов того времени. Их встретили как героев. Серьезных проблем с реактором в походе не было. Возникшую непроходимость в одной из труб одного борта устранили прямо в походе, не выводя установку из строя. Разрезали трубу, паяльной лампой разогрели непроходимость и восстановили систему. Доложили наверх о хорошей ремонтопригодности установки. В середине 1965 г. АПЛ «К-27» под командованием П.Леонова (он стал уже командиром первого экипажа, И.И.Гуляев ушел на повышение) вышла во второй поход в Средиземное море. БЧ-5 руководил А.А.Иванов. Установка с ЖМТ отработала без аварий. После очередного ремонта, при котором вскрывался первый контур, и модернизации части корабельного оборудования, по мнению проектировщиков установки возникла необходимость очередной регенерации сплава теплоносителя."
Леонов Павел Федорович.
"– Существовала какая-то определенная периодичность регенерации сплава?
– Нет, на тот момент определенной инструкции разработано еще не было. Проектанты из ФЭИ и «Гидропресса» из физических соображений считали, что пора бы СВТ «почистить». Делать это можно было только при их участии. Что-то у проектантов по времени не сложилось, а лодке по графику нужно было выходить на боевую службу, предварительно совершив контрольный выход для проверки готовности экипажа. С согласия проектантов решили регенерацию ЖМТ произвести после контрольного выхода по прибытии представителей из ФЭИ.
Командир БЧ-5 А.А.Иванов высказывал пожелания провести регенерацию до выхода. Но юридических оснований, препятствующих выходу в море, не было. Материальная часть всех боевых частей была в строю, подготовленным личным составом корабль был полностью укомплектован. Все разрешения были подписаны. И лодка вышла в море.
Иванов Алексей Анатольевич.
В этом контрольном выходе на лодке находилось 127 человек. 24 мая в 11 часов 35 минут мощность реактора левого борта резко упала. И хотя истинную причину и характер развития аварии точно установить возможно только после вскрытия аварийного реактора, которое из-за высокой радиации не проводилось, наиболее вероятный ход аварии, по мнению проектантов, был следующий. Шлак или окислы теплоносителя закупорили каналы реактора. От температурного перегрева сгорела часть каналов реактора. И разносимый теплоносителем по первому контуру высокоактивный уран вызвал выброс радиации в реакторном и парогенераторном отсеке.
Получив доклад о снижении скорости из-за падения мощности, Леонов, не будучи специалистом в эксплуатации реактора, отдал приказ увеличить мощность. Операторы на ГЭУ стали ее поднимать, не выяснив причину падения. Потом дозиметрист доложил, что зашкалило приборы. Пока разбирались, что произошло, всплыли в надводное положение, продули отсеки. Но радиационная опасность объявлена не была из-за уверенности командира в отсутствии возможной гамма-активности на ЖМТ-реакторе. Объявили большую приборку и обед.
В результате переоблучился весь экипаж, но смертельную дозу получили только те, кто работал в аварийной зоне – в реакторном отсеке.
После швартовки у пирса командир «К-27» доложил командиру дивизии М.Г.Проскунову, что по походу замечаний нет, только у механиков какие-то проблемы с мощностью реактора левого борта. Но начальник медслужбы Б.И.Ефремов был иного мнения (обстановка на подводной лодке была явно ненормальная).
У подошедшего специалиста береговой службы по радиационной безопасности зашкалило прибор. Объявили боевую тревогу. Вывели лодки с соседних причалов.
На самой лодке оставили несколько человек, которые должны были произвести расхолаживание энергоустановки. Пятнадцать человек экипажа, наиболее тяжелых, отвезли в дивизионную санчасть. С остальными работали корабельные врачи. 27 мая в Гремиху приехали А.П.Александров и А.И.Лейпунский – разработчик установки, представители Минсудпрома, командования ВМФ.
Весь экипаж был отправлен в госпиталь ВМФ в Ленинград. В течение месяца умерло пять человек. Остальные были признаны годными для дальнейшего прохождения службы на АПЛ. Проработавшая более месяца комиссия приняла решение оставить лодку в Гремихе, усилив свинцовой дробью биологическую защиту реактора. На ней проводили технические эксперименты, и с реактором правого борта, в том числе. В сентябре 1982 г. лодку отбуксировали в Карское море и затопили на глубине чуть больше 30 метров. Проводил ее в последний путь командир БЧ-5 Алексей Иванов, содержавший лодку в образцовом порядке все эти двадцать лет."
"Хотелось, чтобы и сейчас служили на кораблях Военно-Морских Сил России и Украины такие же прекрасные моряки, с которыми служил я. Еще раз назову некоторых из них: Пыдорашко Иван, Газин Владимир, Уланов Евгений, Кудряшов Владимир, Гризлов Александр, Рощупкин Валентин, Радченко Александр, Лысенко Михаил, Фильшин Иван, Григоров Василий, Литвиненко Феликс, Астанков Василий, Домбровскнй Вячеслав, Агафонов Геннадий, Шеремет Владимир, Милованов Валентин и еще сотни моих сослуживцев на атомоходах Краснознаменного Северного флота.
Вечная память ушедшим в свое последнее плавание друзьям и товарищам экипажей К-27: Логунов Николай, Петров Александр, Гриценко Виктор, Воевода Владимир, Пономарев Владимир, Куликов Владимир, Новицкий Геннадий, Леонов Виталий, Куст Алексей, Погодин, Мойстус Николай, Гусев Вячеслав, Спиридонов Иван, Резник Владимир, Ефремов Борис, Нагорских Олег, Умрихин Г., Рыжов Александр, Немченко Иван, Боровик Николай, Самарин Иван, Зубков В., Петухов М., Придатко С. и многие другие, список которых прилагается в книге, которых мы всегда будем помнить."
Иванов Алексей Анатольевич.
"13 октября 1967 года находясь очередной раз в море , произошла снова авария на ядерном реакторе. С контура вылился свинец. Лодка возвратилась в базу. Спецтрюмные приступили к уборке радиоактивного сплава. Надо было найти причину аварии . Все это в первую очередь ложилось на плечи команды реакторного отсека (реактор находился в 4-м отсеке) спецтрюмных 1-го и 2-го экипажа, командирами отсека в то время были инженеры капитан-лейтенанты Агафонов Геннадий Александрович (ныне капитан 2-го ранга) и Домбровский Владислав Владимирович (ныне капитан 3-го ранга) Подводники знают какая стесненность в отсеках, как тяжело бывает добраться до того или иного узла, чтобы устранить неполадки. Выдалбливать свинец спецтрюмным приходилось в ручную с зубилом и молотком в руках. Мало того, что он был радиактивный, то к этому надо добавить еще большую температуру, которая была в отсеке, в районе разлива свинца. Это был просто АД!
Защиты у ребят от радиактивного воздействия не было никакой. Просто установили - работать не более 5-ти минут!
Командир корабля Леонов П.Ф. и командир БЧ-5 Иванов А.А. понимали, что команда спецтрюмных, если и справится со своим заданием, то будет практически потеряна для экипажа. Ее врачи вынуждены в дальнейшем не допустить служить на лодке, из-за получения радиоактивной дозы, превышающей ту, которая устанавливалась нам на год.
А это значит - срыв боевой службы! Конечно, этого никто не мог допустить. Система, в которой мы жили и служили была жесткая. Жизнь, здоровье моряков-подводников была для Системы второстепенной! Иногда под высокими словами и лозунгами о защите социалистического государства, скрывались амбиции политиков и военных высокопоставленных чинов!
Тогда командир Леонов П.Ф. построил экипаж, и обратился к нему с просьбой - помочь спецтрюмным! Обьявил - дело это добровольное! Все моряки, стоящие тогда в строю(это около 100 человек) сделали шаг вперед!
Металл был убран, но без потерь не обошлось. Врачи запретили выход в море, а значит и в предстоящий боевой поход, спецтрюмным старшинам Литвиненко Феликсу и Ращупкину Валентину.
Не думаю, что меньше набрались рентген остальные ребята из этой команды - Витя Гриценко, Коля Лагунов, Саша Петров, Валя Куликов, Женя Дурденко, те же командиры отсеков- Геннадий Агафонов и Влад Домбровский. Они остались в команде, но пройдет немного времени и этим ребятам придется принять на себя первыми весь удар ядерной аварии, которая случится на реакторе 24 мая 1968 года в Баренцевом море.
Они, как и остальные мои сослуживцы, сделали все, чтобы не случился Мировой Чернобыль (до него было еще 18 лет). Вот только возможно организм ребят - спецтрюмных был наверно уже ослаблен, когда они долбали несколько суток радиоактивный свинец в отсеке тогда в октябре 1967 года!
21мая 1968 года несмотря на предупреждения моряков-подводников, в частности, спецтрюмных и ряда офицеров (а кому как не им знать об этом) что реактор не готов к выходу в море, командование дивизии обязало в приказном порядке командира корабля выйти в море! И случилось то, что должно случится. 24 мая 1968 в 11.35. на атомоходе К-27 произошла ядерная авария. Авария, в результате которой облучились 144 члена экипажа, впоследствии пятеро моряков из них четверо спецтрюмных (Виктор Гриценко, Александр Петров, Вадим Куликов, Николай Воевода), умрут в страшных муках в госпитале. В районе реакторного отсека через сутки после ядерной аварии погибнет Иван Пономаренко. Получив свыше 1700 рентген, выживет Николай Логунов. Более половины экипажа ушла из жизни за эти 36 лет. Их средний возраст составил не более 50-ти лет! Десятки стали инвалидами. Многие и до настоящего времени не имеют никаких социальных льгот от государства. Их просто сегодня стараются не замечать и забыть. А ведь атомоход К-27 был не только опытным образцом для военного флота и науки. Этот корабль дал стране, которой он служил и которую защищал - ЧЕТЫРЕХ Героев Советского Союза, семь адмиралов, и десятки докторов и кандидатов наук. Но это так к слову. К этому, наверно, следует добавить десятки академиков, профессоров и кандидатов медицинских наук, которые получили свои звания при нашем лечении в госпиталях. Не только на нас, но и на ядерных авариях АПЛ К-19, К-8. Вот только почему-то весь этот опыт не был ими задействован при ядерной аварии на ЧАЭС!
Дальнейшая судьба АПЛ К-27 столь же несчастна, как и судьба его экипажа.
После аварии она еще 13 лет простояла у пирса, первоначально в Гремихе, потом в Северодвинске. Сначала, как всегда у нас бывает, никто не знал, что с ней делать? Но это была боевая атомная подводная лодка, там были реакторы с активной зоной. Значит требовалось обеспечить ее живучесть. Для этого к ней пришвартовали судно берегового обеспечения, которое в течении 13 лет подавало на атомоход пар от своих котлов, обогревая системы его жизнеобеспечения. И все это благодаря морякам-подводникам, в частности, офицерам Агафонову Г.А., Ткаченко В.Ф, Тимонину В., мичманам Литвиненко Ф., Набоке И. и многим другим, которые не жалея своего здоровья после мая 1968 г. устраняли ядерную аварию на корабле, принимали меры чтобы радиоактивность не распространялась вне лодки. В январе-феврале 1973 г. они совместно с учеными провели эксперимент по запуску неповрежденного реактора правого борта. В ходе этого им удалось вывести реактор на мощность 20% от номинальной.
Некоторые горячие головы из военного командования обрадовавшись этому, хотели предпринять попытку выхода в море! (им же не выходить сидя в кабинете) Но потом все-таки разум и разъяснение офицеров корабля не дали сделать это.
В августе месяце 1981 года команда в количестве 10 человек во главе и.о. командира лодки капитана 2-го ранга Иванова Алексея Анатольевича (хочу отметить что этот офицер пришел на лодку еще когда она строилась в 1958 году), боцмана мичмана Петухова Геннадия Александровича, мичмана Овтина, Фильшина В., Кавуна И. и остальных моряков (пусть простят меня за то, что не могу назвать их фамилии) начали буксировать лодку в Карское море к острову Степовой. Там третьего сентября она была в нарушении требованиям МАГАТЭ (а кто тогда с этими требованиями считался) затоплена на глубине 33 метра! Вместо положенных 3-4 тыс. метров!
Даже тогда мой корабль, которому отдано несколько лет службы, не хотел уходить на дно! Первоначальная попытка его затопить оказалась неудачной.
Полузатопленная субмарина встала вертикально, превратившись в гигантский поплавок. Ведь длина корабля была 109 метров, а глубина… 33 метра! После многочасовой попытки лодка медленно, как бы в упрек тем, кто ее топил, ушла на свой вечный покой.
Последним с лодки сошел капитан 2-го ранга Иванов Алексей Анатольевич, отдавший ей свыше 23 лет! Он прошел путь от молодого лейтенанта до командира БЧ-5 , два боевых похода. Не оставил ее и после аварии. После лечения в госпитале вернулся служить на корабль. А мог бы, как другие, уйти и продолжить службу в более «теплом» месте. По воспоминаниям очевидцев, которые тогда присутствовали при затоплении, ее и.о.командир плакал, когда она медленно уходила в небытие. И его можно понять… это были слезы настоящего офицера-подводника, любящего флот и корабль, которому отдал всю свою молодость, все лучшие годы и здоровье! И с которым прощался навсегда! Ну, а атомная подводная лодка К-27 продолжает лежать на дне уже более 24 лет, и никто не может сказать, что будет дальше с ней, с реакторами, с теми сотнями контейнеров, которые загружены ядерными отходами? Как они поведут себя, когда к ним подберется морская вода."
"После аварии 13 октября 1967 года (корабль вторую неделю находился в море. - авт.), когда в трюм попал радиоактивный сплав, должен был последовать автоматический доклад в Техуправление Северного Флота, СРБ, штаб. После этого доклада апл К-27 должна была автоматически быть исключена из планов оперативного управления Северного Флота до окончания ремонта и дезактивации корабля с привлечением специалистов СРБ ВМБ. Боюсь, что факт этой серьезной аварии на корабле был скрыт от вышестоящих инстанций, тем более что 13 октября в Гремихе не было соединения атомных подлодок. Леонов, вероятно, принял решение "А, ерунда, сделаем все сами", доложив командованию бригады дизельных ПЛ, как о технических неполадках опытовой установки (если это так, то это была самая грубая ошибка командира, которая привела к серьезным последствиям 24 мая 1968 г. - авт.).
Совершенно двусмысленна позиция НИИ и группы Лейптунского А.И из ФЭИ. Если они предполагали, знали, к чему может привести несвоевременная регенерация сплава, то они были ОБЯЗАНЫ запретить ввод ГЭУ до ее выполнения, и записать это требование во все руководящие документы и инструкции, тогда никакая "гонка" и ни один "волевик" не отправил бы в море корабль. Думаю, что даже после аварии 13 октября "наука" не представила возможных последствий"невыполнения" регенерации сплава, и отсюда и "еврейское" РЕКОМЕНДУЕМ...
Командир БЧ-5 (Иванов А.А.) не имел ПРАВА делать записи о неготовности БЧ-5 к походу из-за невыполнения регенерации сплава, так как эта операция не была ОБЯЗАТЕЛЬНОЙ, а только РЕКОМЕНДОВАНА (очень жаль, что несмотря на неоднократное обращения, просьбы к Иванову Алексею Анатольевич рассказать как было на самом деле, он не идет на контакты, практически со всеми сослуживцами, а жаль. - Авт.)"
"Кто вел контроль и фиксацию загрязнения после работы в четвертом отсеке? Дежурный моряк-дозиметрист на ПСО производил замеры только приборами КРАБ 1. Был СУ-1, но после него дежурный снова возвращал на КРАБ-1. После четвертого захода в 4-й отсек мичман Щербина П. и старший матрос Симонов на ПСО имели на руках и на теле около 1500 распадов в минуту на квадратный сантиметр (так определил дежурный), после двухразового душа осталось около 100 распадов. Заменили РБ (рабочее платье) и они ушли на базу. Это типичная картина того предпоходового времени. Командование дивизии торопило командира с выходом в море.
Командир, в свою очередь, в очень резкой форме "давил" на командира БЧ-5 капитана 2 ранга Иванова А.А. и командира I дивизиона капитана 3 ранга Л. Пастухова, требуя от них самых кардинальных мер по скорейшему завершению работ в 4-ом отсеке. На полученные дозы облучения перестали обращать внимание. Командира лодки интересовала только техника и сроки выхода, а состояние людей отходило, видимо, на второй план. Присутствующая на корабле наука (так кратко говорили о представителях НИИ ВМФ), оказывала посильную помощь в возникших проблемах. Институт требовал проведение высокотемпературной регенерации сплава 1-го контура. Такая обязательная процедура была необходима для реакторов с жидкометаллическим теплоносителем 1-го контура. Но сильнейшее давление командования Северного флота оказывалось на всех. Лодка готовилась к выходу в море. Командир БЧ-5 при проверке ГЭУ перед выходом в море еще раз напомнил командиру лодки о необходимости срочной высокотемпературной регенерации сплава. Регенерацию провели. Но, вместо трёх недель, она продолжалась всего одну. Этого было явно недостаточно, тем более что после краткосрочного выхода в море перед кругосветкой, повторной регенерации никто проводить не собирался.
Командир экипажа и командир дивизии об этом знали. Но они и начальник политотдела дивизии были людьми своего времени. Если партия сказала: "Надо!", мы всегда отвечали: "Есть!". Другого не дано. Ведь если будет другой ответ или заминки, возникнут серьезные проблемы, результат которых скажется на всей карьере. Так было и в этом случае. Командир дивизии контр-адмирал М.Г. Проскунов высказался так: "Если сегодня вы не уйдете в море, я вас ногами оттолкну от пирса". Конечно, это своеобразный военный юмор, но в нем заложен серьезный подтекст всей системы у правления: выполнять и добиваться во что бы то ни стало! Все средства хороши для достижения амбициозных планов командования ВМФ! Каждая флотская инстанция привносила свои коррективы и ужесточала требования. А что грозило строптивцам, не желавшим считаться с высшими интересами партии и флота? Примеров было много. В конечном итоге, у командира никогда не было выбора. Только выполнять поступавшие указания. Для нашего командира - идти в море и только!"
"На борту находился бессменный инженер-механик "К-27" капитан 2 ранга Алексей Анатольевич Иванов. Он начал службу на ней, когда лодка еще сторилась. Во время аварии в 1968г. получил более 300 Р/ч, но после лечения снова вернулся на свою любимицу. Сейчас он на пенсии. А.А.Иванов вспоминает:
- Лодку отбуксировали в Карское море. Недалеко от северо-восточного берега Новой Земли было намечено место для затопления одетой в саркофаг лодки. Была заполнена главная осушительная магистраль и открыты водоотливные кингстоны. Я сходил с корабля последним, вся моя жизнь практически была отдана этому кораблю. Я поднялся на мостик, снял флаг и положил его за пазуху. С буксира меня торопили жестами и криками. Я прыгнул в шлюпку. Стальное тело лодки, каждый сантиметр которого был мне знаком, спокойно колыхалось совсем рядом. Я поцеловал его и, не выдержав, разрыдался."
"– А где вы дальше проходили службу, на каких лодках?
Наумов В.В.: – Я перешел помощником командира на «К-104», лодку проекта 675 с крылатыми ракетами. Там был реактор ВВР. Потом старпомом на АПЛ «К-125», и снова уже в должности командира вернулся на «К-104». На АПЛ «К-104» был хороший, сплаванный экипаж. И когда в 1973 году меня забрали на новую стратегическую лодку 667 БД проекта, жалко было расставаться и с лодкой, и с экипажем. Сформированный экипаж новой лодки уже обучался в г.Палдиски. Там был создан прекрасный учебный центр с АЭУ для лодки 675 проекта.
Два факта, обнаруженные в интернете и предъявленные Наумову В.В., оказались с ошибками.
Факт 2. Хорошая фотография, выражение лиц, на наш взгляд, передает атмосферу взаимоотношений членов экипажа. Однако подпись... Первое верно, в Питере. А второе? Слово контр-адмиралу.
Наумов В.В.: "Не могу сказать, кто в погонах капитана 1 ранга. Узнаю слева направо: Старинский Александр Степанович, старшина команды турбинистов, старшина команды спецтрюмных Юрченко Александр Иванович, Шигонцев Н., техник ЭВГ, ... Последний - Галеев Мавлюд Хамитович.
Уточнение, сделанное Галеевым Мавлюдом Хамитовичем, за что ему наша благодарность.
"Маленькое дополнение по снимку к "Факту 2": за Юрченко А.И. запечатлен Шиленков Виктор Васильевич -техник ЭВГ-1. Сейчас проживает в Костроме. Далее: капитан 1 ранга Огарков (и.о., к сожалению, не помню) - заместитель командира по политической части (командиры тогда - Петренко С.Я., Симоненко С.В.).
РПК СН К-182 "60 лет Великого Октября". Старший торпедист БЧ-3 - мичман Галеев Мавлюд Хамитович. 1 отсек. Атлантический океан, 1983 год. Фотоархив Галеева М.Х.
Далее из фотоархива Наумова В.В.
Декабрь 1977 года. "60 лет Великого Октября". Личный состав в столовой. Командир РПК СН пр. 667БД и вторая боевая смена в отсеке лодки.
В походе. Кажется, на этот раз отмечаем "День врача", а еще были "Дни акустика, штурмана, ракетчика, минера". Такая вот ПВР.
25.06.1976. Пос. Оленья губа. Экипаж "К-182". Перед строем Наумов В.В. (справа) и старпом по БУ Секирин Александр Сергеевич. В строю стоят слева направо: Алешкин Анатолий Григорьевич, капитан 2 ранга замполит, Солин Александр Геннадиевич, командир группы старта БЧ-2, капитан-лейтенант Егоров Александр Артурович, командир 3-го дивизиона БЧ-5, капитан-лейтенант Горин Александр Викторович, инженер ЭВГ, капитан-лейтенант Михайловский, КГДУ, капитан-лейтенант Кыбальный Михаил Васильевич, КЭВГ, Карнаухов Геннадий Ильич, КГАГ.
Экипаж "К-182". Отдых в июне 1980 г. в Новороссийске.
Продолжение следует.
Некоторые сослуживцы Наумова В.В..
Алботов Мурад Шамильевич. Алешкин Анатолий Григорьевич. Балтин Эдуард Дмитриевич. Беляков Василий Викторович. Березовский Вадим Леонидович. Бец Валентин Иванович. Божинский Александр Михайлович. Воронов Юрий Александрович. Галеев Мавлюд Хамитович. Гуляев Иван Иванович. Дубивко Алексей Федосеевич. Егоров Геннадий Васильевич. Ефремов Борис Иванович. Заика Игорь Валентинович. Жильцов Лев Михайлович. Жуков Борис Петрович. Иванов Алексей Анатольевич. Имнадзе Гиви Васильевич. Каравашкин Валентин Степанович. Козырь Виталий Викторович. Кутьин Вячеслав Михайлович. Леонов Павел Федорович. Максимов Николай Иванович. Мочалов Владимир Васильевич. Муравьев Борис Петрович. Мухтаров Аслан Азисович. Некрасов Иван Ильич. Панов Владимир Александрович. Парамошкин Павел Иванович. Паук Аркадий Алексеевич. Петренко Сергей Яковлевич. Потапов А.Г. Сакерин Николай Иванович. Сапаров В.Г. Семенов Иван Александрович. Симонян Гурген Аветисович. Солнышкин Владислав Владимирович. Толоконников Михаил Григорьевич. Травкин Юрий Александрович. Устьянцев Александр Михайлович. Фролов Виктор Павлович. Шварц Тибор Янушевич.
Командиры АПЛ первого поколения. Подлинные друзья подводников.
Гуляев Иван Иванович. Зверев Василий Иванович. Зверев Василий Иванович. Ивашута Иван Михайлович. Карпенко А.Н. Лейпунский Александр Ильич. Наретя Виктор Мусеевич. Селиванов Евгений Николаевич. Чирков Владимир Петрович. Юшков Виктор Владимирович.
Обращение к выпускникам нахимовских училищ.
Для поиска однокашников попробуйте воспользоваться сервисами сайта
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
Маленькое дополнение по снимку к "Факту 2": за Юрченко А.И. запечатлен Шиленков Виктор Васильевич -техник ЭВГ-1. Сейчас проживает в Костроме.
Далее: капитан 1 ранга Огарков (и.о., к сожалению, не помню)- заместитель командира по политической части (командиры тогда - Петренко С.Я., Симоненко С.В.)