Человек - легенда, не только истории Тбилисского Нахимовского училища, но и войны в горах Кавказа.
Подробности биографии династии подводников Косолаповых
Новиков Николай Дмитриевич, контр-адмирал, начальник Тбилисского нахимовского училища, янв. 1953-1955 гг.
Рассказ Валентина Евгеньевича дополняет выпускник 1954 года, лауреат Ленинской премии Эдуард Гавриилович Карпов (Я ВЫРОС В СОВЕТСКОМ СОЮЗЕ. Санкт-Петербург 2007.):
"В самом начале учебного года по роте прошел слух о том, что большинство нашего выпуска направят в Первое балтийское училище, которое недавно было спрофилировано на подготовку офицеров для подводных лодок (позднее оно стало называться Училищем подводного плавания имени Ленинского Комсомола). Никто из нас тогда еще толком не представлял себе, что такое подводная лодка. Мы только слышали о том, что служба на подводных лодках трудна и опасна, а плавание в подводном положении лишено той романтики, которая сопутствует плаванию на надводном корабле. Но выпускники мечтали о морской романтике, и рота тихо «забурлила» по поводу перспективы стать подводниками вопреки желанию. Никакого собственного желания у большинства из нас тогда еще не было, но любая попытка силового воздействия всегда вызывала у юных нахимовцев внутренний протест. Когда о «бурлении» в выпускной роте узнал начальник училища контр-адмирал Новиков, то он поступил очень просто: собрал выпускную роту в актовом зале и стал рассказывать об устройстве подводных лодок, о боевых действиях подводников в прошедшей войне и о своей службе на подводных лодках. Он рассказывал так увлекательно, что мы засыпали его вопросами. Эта встреча растянулась на два дня и закончилась тем, что очень многие в роте сами решили идти в подводное училище, а потом окончили его и связали свою судьбу с подводными лодками. А начальника училища после этой встречи наша рота стала называть «батей». «Батя» — это высшее проявление уважения к командиру. Никого из предыдущих начальников училища мы так не называли, хотя их тоже достаточно уважали. Но дело-то было не только в этой встрече — Новиков действительно был для нас батей...
Вспоминается еще одна «шалость». Весна, стоит солнечная погода, в училище — «свободное время», и большой двор переполнен бегающими, прыгающими и играющими в разные игры нахимовцами всех рот. Большинство — в трусах и тельняшках или просто в трусах. «Броуновское движение» во дворе связано с периодическим перемещением ребят по лестницам здания: кому-то нужно во двор, а кому-то обратно.
На одной из лестниц у окна между вторым и третьим этажом (это довольно высоко от земли) появляется пара долговязых выпускников, которые начинают развлекаться: свернув кулечек из бумаги, они заполняют его водой и бросают вниз на того, кто выходит из двери, ведущей с лестницы во двор. Стараются при этом, чтобы кулечек не падал на голову, а эффектно шлепался на асфальт перед выходящим.
Вот дверь в очередной раз открывается, кулечек с водой летит вниз, а из двери в это время выходит начальник училища, которого никто не ожидал, и кулечек шлепается на асфальт прямо перед носом адмирала. В окне — немая сцена из «Ревизора». А адмирал поднимает голову, смотрит на «шалунов» и грозит им пальцем. И все. Можно себе представить, что могло бы быть, если бы вместо Новикова здесь оказался какой-то другой адмирал."
А рассказать о подводных лодках Николаю Дмитриевичу, "бате", было что. Накануне Великой Отечественной войны капитан 3 ранга Н.Д. Новиков командовал 1-м дивизионом 1-й бригады подводных лодок. Дивизион базировался на Севастополь, а с первых чисел ноября 1941 года — на Поти. В августе — сентябре 1942 года под командой уже капитана 2 ранга Н.Д. Новиков в состав дивизиона и до конца войны входили «эски». "Следует отметить, что результативность наших подлодок на Черном море была ниже, чем на Балтике и, тем более, на Севере. На первом этапе войны это объяснялось, в частности, ограниченным объемом судоходства противника, на втором — усилением неприятельской ПЛО и слабостью ремонтной базы кавказских портов, куда вынуждены были уйти черноморские субмарины. К сожалению, свою роль сыграл и уровень боевой подготовки экипажей, в ряде случаев оказавшийся явно недостаточным."
Читаем у Лурье Вячеслава Михайловича в базирующемся на архивных документах справочнике "Адмиралы и генералы Военно-Морского флота СССР: 1946-1960. М.: Кучково поле, 2007.: "Будучи командиром ДПЛ, совершил 15 боевых походов на подлодках дивизионана, продолжительностью 30-40 суток каждый, с молодыми командирами подводных лодок, не имевшими боевого опыта по минированию вод у побережья противника и в боевых действиях на коммуникациях."
Удалось найти свидетельство командирских и педагогических качеств Николая Дмитриевича Новикова в книге воспоминаний вице-адмирала Азарова Ильи Ильича Эпизод относится к периоду героической обороны Севастополя. "... «Подготовлен для самостоятельного управления подводной лодкой и умело управляет ею. В бою спокоен, решителен и смел». Так аттестовал Трофимова командир 1-го дивизиона бригады подводных лодок Черноморского флота капитан 2 ранга Н. Д. Новиков, который был на лодке в боевом походе и наблюдал за действиями командира. ..."
Наконец, очередное свидетельство того, как все в нашей истории и в жизни переплетено, надо просто быть внимательными. С января по май 1942 года капитан 3 ранга Новиков Николай Дмитриевич командовал ПЛ "Л-23", той, которая в свой последний боевой поход вышла под флагом командира бригады капитана 1 ранга Крестовского Андрея Васильевича. 17 января 1944 г. в 16 милях к северо-западу от м. Тарханкут безуспешно атаковала торпедами германский противолодочный корабль "Uj-106", который, в свою очередь, контратаковал "Л-23" глубинными бомбами и потопил ее.
Капитан 1 ранга Крестовский Андрей Васильевич - отец выпускника Ленинградского Нахимовского училища 1952 года Крестовского Олега Андреевича.
О героической жизни Крестовского-старшего можно прочитать у Мы же расскажем о его сыне, достойном продолжателе дела отца.
Если хотите составить непредвзятую оценку человеку, поинтересуйтесь, замечают ли его, запоминают ли и чем, с какими чувствами, те, кто младше, по должности, по возрасту. О старшекурснике Крестовском Олеге такое свидетельство сохранила память младшего питона, Семевского Роберта Борисовича: "Сильная команда была в училище по плаванию в начале 1950-х годов, когда в неё входили такие воспитанники как: Саша Тузов (4 выпуск), Олег Крестовский (5 выпуск), Юра Зима..."
Крестовский Олег Андреевич после ЛНВМУ закончил 1-е Балтийское ВВМУ. И, как отец, стал подводником. Службу начал на дизельных подводных лодках, в дальнейшем, командир АПЛ 670пр., в 1975-1978 гг., начальник штаба 10-й дивизии ПЛ ТОФ. после службы в дивизии был назначен преподавателем на 6-е ВСОК ВМФ. (Десятая дивизия подводных лодок Тихоокеанского флота. Люди, события, корабли. - Санкт-Петербург, 2005.) Был период в службе, когда сын ходил на службу по улице им. А.Крестовского, носящей имя его отца.
В истории нахимовских училищ немало сыновей, пошедших по стопам знаменитых отцов-подводников, не посрамивших их честь. Назовем некоторых, а подробный рассказ - в будущем. Это выпускники Ленинградского НВМУ Зайдулин Джемал Измайлович (1952 г. вып.) и его брат Зайдулин Рустэм Измайлович (1955), Тузов Александр Иванович (1951) Мохов Игорь Николаевич, тбилисский нахимовец, закончивший учебу в 1956 году на базе подготовительного отделения при ВВМУЗе в Риге.
Преподаватель математики - капитан Мартиросян. Он хорошо запомнился тбилисским нахимовцам. Кроме Соколова В.Е., о нем вспоминает В.Шевченко (НАСЛЕДНИКИ РОССИЙСКОГО ФЛОТА. 10.03.2006.): "В училищах была создана такая обстановка для занятий, которая позволяла изучая теорию, развивать у нас морские качества, прививать любовь к романтике службы на флоте и давать глубокие и всесторонние общеобразовательные знания. Это достигалось различными приемами, подходами наших воспитателей и преподавателей. Что стоит вспомнить крылатое выражение всеми любимого преподавателя по математике Мартиросяна, когда он говорил с армянским акцентом забывчивому воспитаннику "Садись на штаны и думай". И мы садились, и действительно думали..."
Добрые слова для него нашел и Эдуард Гаврилович Карпов (Я ВЫРОС В СОВЕТСКОМ СОЮЗЕ. Санкт-Петербург 2007.): "Математику в старших классах нам преподавал капитан Мартиросян, которого мы в своем кругу звали Мартиросом. Где-то в начале своего общения с нами он рассказал нам байку о том, как когда-то в его молодости во время занятий по физкультуре проводивший занятия сержант сказал ему, плохо выполнявшему упражнения на брусьях: «Это вам не математика, здесь головой думать нужно». Эта байка стала основой его любимой присказки, которую он частенько повторял на своих уроках: «Это вам математика, здесь головой думать нужно». Он постоянно заставлял нас и «думать головой», и трудиться.
Когда на первых курсах в высшем училище мы штудировали основы высшей математики, я не раз с благодарностью вспоминал нашего Мартироса — он хорошо подготовил нас."
К глубокому сожалению, не сохранилось в нашей коллективной памяти его имя и отчество, а без них история Тбилисского училища, нахимовских училищ не полная. Надеемся, что сведующие читатели нашего блога помогут.
Эдуард Гаврилович Карпов дополняет характеристику капитана Жуковского Александра Викторовича: "Учитель химии капитан Жуковский увлеченно проводил на своих уроках многочисленные химические опыты, и многие ребята, благодаря ему, любили химию и торчали в кабинете химии все свое свободное время." Его оценка дорого стоит, ведь далее он добавляет: "Мне нравился Жуковский, но почему-то не нравилась химия. Наверное, поэтому мне и пришлось потом помучиться с химией в высшем училище."
Особого внимания заслуживает Кельс Леонид Павлович, недаром его любили тбилисские нахимовцы. Первоначально он фигурировал в поле нашего поиска то как Кельс, то как Келье. Ну да не даром говорится, "кто ищет, тот найдет".
В. Шевченко: "Из первых воспитателей и преподавателей моего училища, хотелось бы назвать по- отцовски добрых, мудрых в отношениях с детьми, ... Кельс и многих, и многих других, чьи имена в каждом сердце их воспитанников. Они смогли найти нужные слова и подход к детям, не по возрасту ставших взрослыми."
Карпов Эдуард. Я ВЫРОС В СОВЕТСКОМ СОЮЗЕ. Санкт-Петербург 2007.
Эдуард Гаврилович Карпов - доктор технических наук, профессор, лауреат Ленинской премии, более тридцати лет проработал в сфере военного подводного кораблестроения, пройдя путь от молодого специалиста до главного инженера Центрального конструкторского бюро морской техники «Рубин».
"Физику нам преподавал капитан Келье (видимо, ошибка распознавания при сканировании) — светловолосый мужчина крепкого спортивного телосложения. Келье слегка заикался и был с нами подчеркнуто вежлив, однако строг и требователен. Помимо физики Келье занимался альпинизмом, был мастером спорта и каждый свой летний отпуск совершал восхождения в горах, о которых коротко рассказывал нам в начале учебного года. Уже потом я узнал о том, что он во время войны входил в знаменитую группу наших альпинистов, которые не дали немецким горным егерям перейти через перевал Кавказского хребта. Сам он нам об этом не говорил. Келье настойчиво учил нас тому, чтобы мы прежде всего понимали физический смысл явлений, а уже потом учили формулы и решали задачи. Думаю, что именно благодаря ему у меня никогда потом не было проблем с физикой."
Максимов Валентин Владимирович, тбилисский нахимовец выпуска 1952 г. в январе 2008 г. вспомнил, сделав оговорку, "К сожалению, память становится всё более дырявой, но по крошечки ото всех и восстановится ещё имя, ещё память о достойном человеке. Ведь недостойных в Училища не направляли! ... учитель физики Келье Леонид (?), отличный педагог, требовательный и понимающий, в то время активный альпинист".
Когда появилось имя, дальнейшее - уже дело "техники".
Человек - легенда, не только истории Тбилисского Нахимовского училища, но и войны в горах Кавказа.
Свою добычу смерть считала.
Бой будет завтра, а пока
Взвод зарывался в облака
И уходил по перевалу...
Далее только ссылки, минимум текста и фото.
Альпинисты Северной столицы. ВСТАВАЙ, СТРАНА ОГРОМНАЯ! Александр Михайлович Гусев, доктор наук, ЗМС СССР.
"Уже в начале 1943 года командование Закавказского фронта поручило воинам-альпинистам сорвать их и водрузить над вершинами советские флаги.
Штурм высочайших вершин Кавказа поручили объединенному отряду. Части его находились в разных местах. Их надо было собрать в одном районе. Из Местии через перевал Бечо под командованием лейтенанта Н. Гусака, участника боев за Клухорский и Нахарский перевалы, отправились шесть альпинистов-воинов: Ю. Одноблюдов, А. Сидоренко, В. Кухтин, Б. Грачев и братья Б. Хергиани и Г. Хергиани.
Группа лейтенанта А. Трязнова, в которую входили Л. Каратаева, Н. Персиянинов, А. Немчинов, взяла старт в Сванетии.
С перевала Донгуз-Орун двигалась группа Г. Сулаквелидзе, в которую вошли А. Багров и Н. Моренец.
Е. Белецкий был включен в группу А. Гусева. В эту группу входили также В. Лубенец, Л. Кельс, Е. Смирнов, кинооператор Н. Петросов. Альпинисты-воины вышли из Тбилиси.
В начале февраля 1943 года все группы соединились у подножия Эльбруса в один отряд.
Старший инструктор альпинизма И. Ветров так описал "Эльбрусскую эпопею":
"Восхождение на Эльбрус проходило традиционным маршрутом через "Старый кругозор". Тут все напоминало о пребывании врага: землянки, укрепления, заграждения из колючей проволоки, ящики снарядов, мин, гранат, деревянные кресты на могилах.
От "Старого кругозора" дорога вела на "Приют одиннадцати". Глубокий снег усложнял движение, местами приходилось рыть траншеи, навешивать веревочные перила. Впереди шла разведка. На пути может быть и засада и минное поле. Шаг за шагом альпинисты преодолевали крутые склоны, занесенные снегом, глубокие ледовые трещины. Над Эльбрусом висели низкие тучи, падал снег, и в метре ничего не было видно. Снег слепил глаза, забирался под капюшоны штурмовок.
Но вот показались скалы. Стрелка высотомера Задержалась на отметке 4200 метров.
- "Приют одиннадцати" - заметил кто-то.
До войны это был чудесный отель, теперь здесь не было ни окон, ни дверей, стены изрешетили пули и осколки.
Андрей Грязнов и Бекну Хергиани дали очередь из автоматов. Гулкое эхо разнеслось по горам и вновь все стихло. На приюте никого не оказалось.
- Драпанули, - хитровато усмехнулся Николай Моренец и показал на обложки журналов с изображением "героев Эльбруса": ветер еще не успел вымести их из помещений.
На "Приюте одиннадцати" пришлось переждать расходившийся буран. Целых десять дней смельчаки, прижавшись друг к другу, чтобы не замерзнуть, вынуждены были отсиживаться на высоте 4200 метров... Лишь 12 февраля метель немного улеглась. Утих ветер. А в полдень даже выглянуло солнце..."
А вот как рассказывает о заключительном штурме Эльбруса один из его участников Александр Сидоренко:
"13 февраля 1943 г. Проснулся в час 15 минут. Погода испортилась - западный ветер, облачность, снег. Решили идти маленькой группой на Западную вершину (разведка).
Два часа 30 минут. Вышли Гусак, Белецкий, Бекну и Габриель Хергиани, Смирнов и я. Ориентировка затруднена. Взяли левее. Габриель и я несколько раз проваливаемся в трещины. Идем дальше. В моей левой кошке разошлись звенья. Трудно чинить на таком ветру. Ветер в лицо! На щеках, на носу все время образовываются льдинки. Светает...
На Западной вершине заметили обрывки фашистских флагов. Сорвали. Установили свой.
Рядом с победным знаменем Советской Родины командир штурмовой группы лейтенант Николай Гусак оставил памятную записку:
"...Поднялись на вершину за девять часов. Восхождение посвящено освобождению Кавказа от гитлеровцев и 25-й годовщине славной Красной Армии.
Да здравствует наш Эльбрус и вновь свободный Кавказ!
Западный Эльбрус. 5633 м..."
.
"Кельс Леонид (Израиль) Павлович (1918-1974) – Тбилиси. МС СССР – 1943. До войны окончил институт и работал в Алма-Ате учителем физики. Был отличным спортсменом, и после ускоренной военной подготовки в звании лейтенанта стал хорошим строевым командиром, был направлен в действующие соединения на перевалы Главного Кавказского хребта. Там он подружился с Гусевым А.М., который в своей книге отметил: «Все новое в подготовке горных стрелков принимал с энтузиазмом, все задуманное быстро удавалось ему. В этом человеке гармонично сочетались качества спортсмена и воина, и это очень пригодилось ему в дальнейшем, когда мы оба попали в соединения, действовавшие на перевалах». После тяжелой контузии он работал в авиашколе, затем преподавателем в Нахимовском училище. Две страсти вели его по жизни: это любовь к горам и любовь к красавице грузинке Марии Александровне Григолия, на которой он женился вскоре после участия в операции «Эльбрус-43» по снятию фашистских флагов, и так он вошел в грузинскую семью, полюбил Грузию и до конца своих дней никуда не уезжал. Более 20 лет Леонид Павлович был преподавателем физики в средней школе №52 г. Тбилиси. Отмечен правительственными наградами. Очень хорошо сказал Александр Игнатьевич Сидоренко в небольшом стихотворении «Альпийское братство»:
Один – поэт, другой – ваятель,
Тот – академик, тот – герой.
Он альпинист, он наш приятель,
Мы с ним на “Ты” и на Арбате,
И на горе, и под горой.
Вилесова Н.Г., Стариков Г.А."
Если бы не подсказка Валентина Евгеньевича, то и не знали бы, что он его однокашник, тбилисский нахимовец. Его сын, Пирожков Аркадий Рэмирович, закончил Ленинградское Нахимовское училище в 1988 году, а в 1993 году - ВВМУПП им. Ленинского комсомола.
Уразов Николай Дмитриевич. Его Валентин Евгеньевич упоминает, как однокашника, тбилисского нахимовца, а по нашим проверенных данным, закончил он уже Рижское Нахимовское училище в 1953 году.
"Разгильдяй" Дима Косолапов заслуживает, пожалуй, такого же внимания, как и учитель-фронтовик Кельс. Во-первых, Косолапов Дмитрий Николаевич закончил училище в 1954 году, на год позже Валентина Евгеньевича. Почему, не ведаем. А биография его по-своему примечательна, да и удивительна, хотя и по своему обычна для подводников.
Д. Косолапов.О том, как закончилось детство, как началась нахимовская юность Димы Косолапова читаем у Эдуарда Гавриловича Карпова: "Теплым августовским утром на перроне Московского вокзала появилась нестройная колонна мальчиков одиннадцати — двенадцати лет, возглавляемая морским старшиной. За плечами у большинства ребят висели армейские вещевые мешки, некоторые несли в руках неказистые чемоданчики. Это были ленинградские ребята, принятые в Тбилисское нахимовское военно-морское училище. Одним из них был и я. Ребят сопровождали женщины, в основном — матери, провожавшие своих детей в дальние края.
Колонна подошла к одному из вагонов поезда Ленинград-Сухуми, и началось трогательное прощание матерей с детьми. Затем, по команде старшины, ребята вошли в вагон и были распределены по полкам. Поезд тронулся, и начались первые знакомства, многие из которых протянулись потом на долгие годы. В тот день я познакомился с Олегом Бахчисарайцевым, Славой Жежелем, Володей Коркиным, Олегом Косачем, Димой Косолаповым, Юрой Сологубом, Сашей Тележниковым и Леней Якушевым — с этими ребятами мне предстояло прожить вместе шесть нахимовских лет, а потом всю жизнь сохранять дружеские отношения..."
Подробности биографии династии подводников Косолаповых, фотографии - заслуга писателя-мариниста Черкашина Николая Андреевича.
Отец. Капитан-лейтенант Николай Косолапов. 1942 г. Сын подводника командир подводной лодки Дмитрий Николаевич Косолапов. Внук, Дмитрий Дмитриевич Косолапов.
Активную роль в противостоянии в период "холодной" войны сыграли командиры и экипажи не только атомных, но и дизель-электрических подводных лодок, о чем правдиво и подробно повествует в своих произведениях Н.А.Черкашин.
И был поход… Контр-адмирал Иван Татарицкий. Из воспоминаний заместителя командира по политчасти подводной лодки Б-807. -
Экипаж подводной лодки Б-807 по большому сбору. Второй справа — командир капитан 2 ранга Дмитрий Косолапов, за ним замполит капитан 3 ранга Иван Татарицкий. Средиземное море. 1977 г.
«Всплывает «железо», всплывает
На нашем желании жить…»
Из песни подводников
В тот поход мы уходили экстренно, времени на полную подготовку не оставалось. Военно-политическая обстановка 1978 года требовала развертывания в Средиземном море наибольшего числа советских подводных лодок.
А на нашей Б-807 - множество переназначений: из 65 матросов 56 уволились в запас! Почти все офицеры - первый раз в должности. Подготовка офсостова - аховая. Новоназначенный командир капитан 2 ранга Дмитрий Косолапов каждый день по четыре часа проводил с ними занятия по тактике. На рулях - матрос Мерзаралиев. Он и по-русски то с трудом понимал не то что команды в экстремальной обстановке.
В ноябре поставили нас на доковый осмотр в Росте. А зима 1978 года выдалась суровой - все обмерзало и замерзало. Невозможно было проверить, как держат клапана забортной арматуры. Лодка стоит с креном и дифферентом в три градуса. Допустимая норма - полтора. Командир говорит механику:
- Поддуйте же цистерны!
А тот ему:
- Без толку! Все равно такой же крен примет. Дуем, дуем…
Заставили его выяснить, в чем дело. Оказалось в Кронштадте, в заводе рабочие-ремонтники забыли поставить крышку на ЦГБ (цистерну главного балласта) №10!
А нас отцы-командиры торопят с выходом в море: надо план закрывать!
Готовы были выпихнуть без сдачи первой задачи, без замера шумности, без размагничивания, без радиодевиации. И это при том, что по документам нам положено 180 суток для нормальной отработки всех этих задач! Мы с командиром взмолились: дайте хоть одну задачу отработать!
Вышли на мерную линию. Нам ее зачли как задачу Л-2 - одиночное плавание подводной лодки, на что по нормативам отводится не менее пяти суток. Ладно - сдали за сутки.
Вышли на глубоководное погружение. Душа не на месте: что-то будет… После такого ремонта уходить на 250 метров - рисковый номер. С нами идет комбриг капитан 1 ранга Юрий Даньков.
Погрузились на 150 метров - доклад из второго: в отсек поступает вода! Бьет сверху! Самый опасный тип пробоины - подволочная! Лезем в отсек и видим: резиновая прокладка съемного листа выпирает в отсек! Ее выдавливает забортным давлением. Оказывается, ее поставили наоборот! Ласточкиным хвостом кверху! Всплыли. Открутили все шпильки, подняли съемный лист. Это тоже надо было ухитриться. Тем более что волны через проем заплескивают в отсек, который, как известно - аккумуляторный. Пока меняли прокладку, матросы во втором отсеке прикрывали «дыру» тюфяками… Эх, народ у нас - умнейший. Золотые головы у мужиков! Заводскую работу в море сделали!
Всю предпоходную подготовку нам свернули до предела, прошли галопом размагничивание корпуса, мерную милю - это в шторм, когда не видно створных знаков, командир только успел левый мотор на малом ходу определить! Все для того, чтобы поставить птичку - «вып.» Это самая страшная птица не белом свете - «вып». Не выпь, а именно «вып» - «выполнено». Выполнено по принципу: «записал, но сделал - упущение; сделал, но не записал - преступление».
Очень торопились отправить нас в автономку, потому и на торпедные стрельбы в шторм послали, заранее зная, что торпеду в таких волнах никакой торпедолов не выловит. Заранее нам это простили - дали торпеду на утопление, лишь бы зачет подписать да птицу «вып» в документах поставить.
Наконец, настал срок выхода в автономку.
* * *
Уходили мы 12 февраля в 23часа 55 минут. За пять минут до рокового 13-го числа да ещё понедельника,… Комбриг Даньков лично чалки сбрасывал, как это было принято еще с военных времен.
Едва мы вышли за Сеть Наволок - шторм в шесть баллов. А ведь по флоту был объявлен ветер-раз на всю неделю! А нас выпихнули!
Ладно, идем. Бьем зарядку. Скис левый дизель. В чем дело? Механик докладывает - заводской брак.
Левый у нас левосторонний, к нему особый ЗИП нужен. Правый и средний - правосторонние. Средним - пошли. Правый на зарядку.
А шторм - жестокий зимний шторм - набирал силу: ураганный ветер с дождем. Пошло мощнейшее обледеневание. Глянул в корму, а вместо «Ивы» (антенна дальней радиосвязи) - ледяное бревно. Волна дикая. Стали поднимать выдвижные. Ещё один дизель вышел из строя. Зарядку не успели добить. Надо погружаться. Уходим под воду, даю малый ход. И вдруг резко пошли вниз - камнем!
Командир кричит:
- Три мотора полный вперед! Дуй в нос! Пошел ГОН из уравнительной за борт!
Всплыли. Ураган неиствует! «Иву» выбило из стопоров. И не поднимается она, и на стопора не ложится. Пытаемся кувалдами подбить. Ничего не выходит.
Погружаюсь. И снова камнем вниз. Еле всплыли. Косолапов вызывает командира БЧ-5:
- Механик, в чем дело?!
- Разбираемся, товарищ командир…
Доклад помощника нас просто убил - провизионка центрального поста залита морской водой. А там чай, сахар, кофе, печенье - все на выброс.
На корму глянул - а «Ивы» вообще нет. Только шестиметровый обрубок торчит. Штормом снесло.
Погружаемся в третий раз и опять - камнем. Понять ничего не можем. Однако все же докопались до причин.
Труба уравнительной цистерны проходит, как известно, через цистерну пресной воды. А в трубе - коррозия разъела дыру. Держала ледяная пробка, но после нескольких часов движения под водой она растаяла, и пресная вода естественно засолилась. Шесть тонн пригодной для питья и готовки пищи воды осталось только в кормовой цистерне.
И это столько бед всего за первые сутки похода!
Без пресной воды, без дальней связи, с поломанными дизелями… Вижу, командир всерьез задумался: а стоит ли идти с такими проблемами на боевую службу в Средиземное море?
По идее надо было возвращаться в базу…Это разумно. Но все мы представляли, какой после этого разразится скандал!
Капитан 2 ранга Косолапов собрал всех свободных от вахт офицеров в кают-компании: на «совет в Филях».
Обрисовал обстановку. Задумались. Никому не хочется возвращаться с позором. Стали кумекать: что имеем. Идем в надводном положении, потому что страшный туман. Норвеги сидят дома и не летают. Уже хорошо. Значит можно подремонтироваться в надводном положении. Провизионку осушили, две тонны воды откачали.
Имеем по стакану воды в сутки. Значит, кашу на морской воде будем варить.
Тут механик заверил, что опреснитель можно наладить. Ну, что ж действуйте, ребята!
На лодках нашего проекта опреснитель обычно демонтируют за ненадобностью. Механики таким образом удлиняют свои каюты. А здесь, на Б-807 в шестом отсеке ещё кое-что осталось. Наладили из чего смогли, все перебрали, собрали… А ведь это заводская работа! Золотые руки у нашего народа! Если захотят - черта в ступе сделают!
Воду парили в трюме шестого отсека. На десятые сутки получили первые литры.
Очень толковый был старшина команды мотористов - мичман Виктор Берлизов. На нем многое держалось. Командир БЧ-5 Мордовин из резервного экипажа. В поход из комендатуры забрали. Командир группы - молодой, неопытный. И только мичман Берлизов всё дело спасал.
Стоим на мостике. Лодка искалечена штормом - смотреть страшно. Идем в тумане. Надо в рынду звонить. Где рында? А она, как однажды выяснилось, у прежнего командира в гараже стоит - он ее на память о службе снял…
Однако идем. Сделали себе запас на 100 миль. Мало ли что?
Капитан 2 ранга Дмитрий Косолапов. - Черкашин Николай. Черная эскадра. - М.: КУМ-ПРЕСС, 2003.
* * *
19 февраля, воскресенье. Всплываем. Штормит. Легли на курс 120 градусов, чтобы волну с кормы под углом принимать. Дали людям отоспаться. Постепенно приходим в норму.
Идем, бьем зарядку. На мостике вахтенный офицер - лейтенант Самойленков. Небо чистое. Накат с кормы. Впервые взяли звезды, определились более-менее точно.
За пять минут до полуночи вдруг в центральный пост ударила из шахты рубочных люков вода. Била столбом секунд пять-семь, почти вечность. Понимаю - лодка фактически уходит под воду с открытым люком. Но почему? Вахтенный трюмный бросился к колонкам продувания. Но все цистерны уже продуты. Что за черт?!
И тут нижний люк - бац! - и закрылся. Ниагара перекрылась, только по настилу центрального поста морская вода гуляет. Трюм полон выше пойл- все переменники враз сгорели. Рубка полна воды. А в ней - матрос-рулевой и старпом капитан-лейтенант Владислав Иванов. Однако они не растерялись - нашли клапан осушения рубки, спустили воду. Наконец, выбрались в отсек. Смотрю, а у старпома носок правого ботинка как-то странно свисает.
- Слава, а что это у тебя с ногой?
Носок ботинка - просто отваливался… И кровь течет. А старпом в болевом шоке, ничего не чует. Доктора в центральный пост! Доктор осмотрел ногу и только присвистнул:
- Мама родная, все пальцы перебиты, надо ампутировать!
- Может, пришить можно?
- Да они на одной коже висят. Не спасти…
Увел доктор Иванова во второй отсек, дал ему полстакана «шила» (спирта) вместо наркоза, и раз, раз - перекусил хирургическим секатором перебитые пальцы.
Владислав Леонтьевич Иванов потом рассказывал: когда в лодку хлынула вода, он попытался закрыть из рубки нижний люк. Пока он крышку со стопора снимал, лодку качнуло и литая стальная крышка весом в 300 килограмм рубанула по ботинку правой ноги, стоявшей на комингсе люка. Но крышку старпом все же успел задраить. Молодец! Просто геройский мужик!
Что же все-таки произошло? Есть такое явление в открытом море - сплэш, всплеск по-английски. Это когда при небольшом волнении вдруг поднимается огромная волна и обрушивается на корабль. В нашем случае волна-убийца поднялась с кормы, вахта смотрела вперед и опасность не заметила.
Откуда она взялась эта волна? Видимо, ветры меняли направление, возникла интерференция - наложение волн и…здравия желаю!
А тут новая беда - зависли захлопки продувания балласта выхлопными газами. Теперь идем только в позиционном положении, скорость, конечно, упала… Иванов с перевязанной ногой лежит в своей каюте и не стонет. Но фактически старпома у нас нет, как нет и «Ивы». Вместо «Ивы» сделали леерную антенну, вполне пригодную для дальней связи. Матросы - умницы. Все-таки талантливейший у нас народ!
Которую ночь без сна. Изменение глубины погружения нутром чуешь. Дремлешь в каюте и чувствуешь, как ноги пошли вниз, дифферент на нос градуса три заложили. И тут же голос командира из соседней каюты:
- Центральный! Что случилось? Где доклад?
Какой уж тут сон… Вся надежда на подход к плавбазе. Доносить, что лодка искалечена - бессмысленно, никто ничем не поможет. Подходим к Гибралтару. Пролив, как всегда, оживлен. Транспорта прут и справа и слева - того и гляди подомнут! Надо идти со скоростью потока - а это 14 узлов. Пришлось идти над водой.
Приняли радио: проверить слежение за нашим атомоходом 675-го проекта. Это ракетная «раскладушка» - с подымающимися контейнерами. По условиям гидрологии мы должны погрузиться на 190 метров - за два слоя скачка.
Свою лодку обнаружили сразу. А «иностранки» нет как нет. И час, и два… В конце четвертого часа все же взяли. Есть контакт! Позиция слежения 166 кабельтовых правее американского атомохода.
Проходим Тунисский пролив. А там есть очень коварные места. Банки глубиной до 0,6 метра! Особенно у острова Лампедуза. Взяли звезды. Вдруг - туча не туча - движется на нас стальная громадина! Французский вертолетоносец «Жанна д'Арк». Уклонились.
Как назло - зависла гидроакустическая станция МГ-200. Антенна не крутится.
Дали нам 62-ю точку в заливе Хамамет. Идем в надводном положении. У нас крен на правый борт, лодка вся ободрана, красная… И вдруг опять авианосец. На этот раз - наш: «Киев» в эскорте двух больших противолодочных кораблей. Проходят мимо, слышим - играют большой сбор, нам семафорят: «Советским подводникам слава!». Захождение сыграли! Нам! Обычной линейной подлодке. На душе потеплело. Будто за все наши муки доброе слово нам сказали. Однако главные испытания были впереди…
Идем с нашими кораблями в точку №3 - в залив Хамамет. Наконец, встали на якорные бочки. Хоть дух перевести. Но расслабиться особо нам не дают. На борт подваливает штаб 3-й бригады во главе с комбригом Альбертом Акатов и начинается дотошная проверка.
Итак, лежим в дрейфе. Бьем зарядку аккумуляторной батареи, проводим лечебный цикл. На борту - штаб бригады, проводит расследование.
Вдруг доклад:
- Аварийная тревога! Пожар в аккумуляторной яме второго отсека!
Горела вторая группа - как раз в нашем, жилом отсеке. На элементе №112. вспыхнула вольтова дуга.
В кают-компании суета. Матросы включились в ПДУ - они на десять минут рассчитаны, чтобы только найти свои «идашки» и включиться в них, а свои основные дыхательные аппараты (ИДА) отдали офицерам штаба.
Командир из центрального поста громко предупредил всех, что дает фреон в аккумуляторную яму. Наш механик впопыхах разбил стекло в своей маске. Общий переполох. Один из офицеров штаба капитан 3 ранга так вцепился в стол, что матрос силой натягивал ему маску ИДА.
Пошел фреон во вторую яму. Команда по трансляции:
- Всем покинуть отсек!
Выводят штабистов. Кое-кто в шоке. Вдруг гидроакустик матрос Николай Буланцев теряет сознание и падает спиной вниз прямо с вертикального трапа в центральный пост. Сняли маску - на губах легкая пена. Баротравма!
Доктор стал делать искусственное дыхание, да так перестарался, что сломал при этом шесть ребер, как показало потом вскрытие. Матрос все же погиб, прекрасный был гидроакустик, красивый парень, высокий, под метр восемьдесят…
А дело было в том, что Буланцев, как и все матросы второго отсека, отдали свои ИДА офицерам штаба, а сами включились в ПДУ - устройства весьма хлипкие и ненадежные. Буланцев в общей суматохе где-то ударился дыхательным мешком, и получил баротравму легких.
После этого трагического случая ПДУ старого образца изъяли и ввели ПДУ-2, сделанные несколько понадежнее. А про наши старые кто-то очень точно сказал: «Вы свою смерть на боку носите!».
В конце концов, аварийный отсек обесточили, да и фреон сделал свое дело - пожар в аккумуляторной яме погас. Расследование показало, что дуга вспыхнула оттого, что на 112-ом элементе неправильно соединили борны. Качнуло и замкнуло, ток нешуточный - шесть тысяч ампер. Кто работал на 112 элементе? Никто из четырех электриков так и не признался.
Итак, у нас на борту труп. Приспустили флаг. Тело Буланцева передали на плавбазу.
Настроение убийственное. Ждем, что нас снимут с боевой службы и с позором вернут в базу. Вот и комиссия от штаба 5-й эскадры прибыла - нас проверять. Это тебе не штаб бригады копает, тут и вовсе все чужие.
Командир эскадры контр-адмирал Рябинский сам провел учения по живучести. Все действовали, как надо и адмирал вынужден был поставить нам «отлично».
Из всех моих «автономок» тот поход был, пожалуй, самый тяжелый и потому самый памятный…
Старпом капитан-лейтенант Владислав Иванов, потерявший пальцы правой ноги, был признан негодным к службе в плавсоставе и был списан на берег. Прослужил какое-то время в отделе кадров эскадры, а потом все же прорвался в большие моря и стал плавать на надводных кораблях. Был назначен командиром большого океанографического корабля «Аджария», потом командовал «Молдавией», последний его корабль - «Академик Крылов». Обошел на них все океаны планеты, и никто никогда не догадывался о его боевом увечье. А ведь это подвиг сродни тому, что совершил Алексей Маресьев. И Владислав Иванов достоин своей «Повести о настоящем человеке».
В конце своей морской карьеры капитан 1 ранга Иванов был награжден орденом «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР».
Он и сегодня на плаву - работает лоцман в санкт-петербургском морском порту.
А рубка с Б-807 сегодня стоит в качестве памятника подводникам в Питере - на Кондратьевском проспекте. Как раз у входа в музей подводных сил имени Александра Маринеско. Бывая в Питере, я иногда к ней прихожу. «Здравствуй, родное железо!»
Москва. 2006 г.
От первых шагов к уверенной поступи. Дмитрий Дмитриевич Косолапов, сын и внук подводников.
Первые шаги будущего командира атомной подводной лодки "Гепард" Дмитрия Косолапова по палубе отцовской лодки. Полярный.
В центральном посту атомной подводной лодки "Гепард". Командир - сын командира: капитаны 1 ранга Дмитрий Николаевич и Дмитрий Дмитриевич Косолаповы. Лень передачи корабля флоту - 4 декабря 2001 года. Северодвинск.
Глава четвертая ГВАРДИИ "ГЕПАРД". - Черкашин, Николай Андреевич. "Я - подводная лодка". - М : Совершенно секретно, 2003.
"Вот он стоит у стенки, сливая свой округлый корпус с гладью первого льда, прихватившего гавань. Скошенная рубка похожа на вздыбленный загривок зверя. Это единственное, что напоминает кошку, все остальное от нарвалов, китов, акул... Впрочем, по натовской классификации это и есть "Акула-2".
Крейсерскую атомную подводную лодку "Гепард" Северный флот готов был принять ещё в августе 2001 года. Столь историческое событие - вступление в боевой строй первого в новом веке и третьем тысячелетии российского корабля - разумеется, не могло состояться без участия Президента России. Поэтому ждали, когда Владимир Путин выберет время для прилета в Северодвинск, ждали до предела, то есть до тех зимних дней, когда лед Белого моря ещё позволял самостоятельный выход корабля в океан. Президент прибыл в Северодвинск 4 декабря. Именно он передал командиру "Геапарда" гвардии капитану 1-го ранга Дмитрию Косолапову Андреевский флаг с черно-оранжевой гвардейской лентой.
Дело не только в первородстве корабля на стыке веков и тысячелетий. Дело в том, что "Гепард" с первых же своих ходовых миль подарил российскому подводному флоту третий мировой рекорд - рекорд бесшумности.
Скрытность - главное тактическое преимущество подводной лодки. Шумность - главный враг скрытности. Основной источник шума на атомаринах турбозубчатые агрегаты, турбины. Именно по их характерному вою, оглашавшему океанские глубины на десятки, а то и на сотни миль окрест, натовские противолодочники и отыскивали "ревущих коров" - как называли они советские атомоходы первых трех поколений. Шумность пытались глушить уходом на большие глубины. Именно для этого была вызвана к жизни титановая чудо-субмарина К-278 ("Комсомолец"), которая могла укрываться от преследователей на немыслимой для прочих боевых подлодок километровой глубине. Если бы не гибельный пожар в апреле 1989 года, "Комсомолец" стал бы родоначальником серии глубоководных атомарин.
Проблему шумности пытались решить путем отрыва от охотников за подлодками на сверхвысоких скоростях. Так ещё одна титановая "акула" атомная подводная лодка К-162 - установила мировой рекорд скорости под водой - 44,7 узла. Но все это были очень затратные полумеры. И только на "Гепарде" застарелая проблема шумности была решена с помощью новейших отечественных технологий - кардинальнейшим образом...
Итак, отечественному подводному флоту, который скоро отметит свое столетие, принадлежат три мировых рекорда - скорости хода, глубины погружения и бесшумности.
Командир Беломорской военно-морской базы вице-адмирал Николай Пахомов заметил:
- К этим трем бесспорным рекордам я бы добавил и четвертый: рекорд абсолютной длительности пребывания в море в отрыве от родных берегов - 18 месяцев.
Подводник Николай Пахомов один из тех, кто лично установил этот рекорд выживаемости в прочном корпусе в 1984 году.
В память о тех, кто устанавливал для России все эти мировые рекорды, вице-адмирал Пахомов готовит к постановке на вечную стоянку дизельную подводную лодку типа "Сом". После ремонта и докования её должны доставить в Москву, где ей суждено стать плавучим музеем подводного флота. Найдется в её экспозиции и место для портрета отца нынешнего командира "Гепарда" капитана 1-го ранга запаса Дмитрия Николаевича Косолапова, который 20 лет откомандовал подводной лодкой. Еще старшим лейтенантом принял "малютку" и с тех пор - на мостике. Последний его корабль, Б-105, - большая океанская дизель-электрическая подводная лодка. Она разительно отличается от "Гепарда" по всем параметрам и тактико-техническим данным. Роднит эти корабли только фамилия командиров.
Дмитрий Косолапов-старший:
- В девять месяцев я принес сына на свою подводную лодку. Первые шаги в своей жизни он сделал во втором отсеке - пошел! С тех пор и шагает по отсекам...
О "витязе в гепардовой шкуре" - Дим Димыче, гвардии капитане 1-го ранга Дмитрии Дмитриевиче Косолапове, человеке решительном и стремительном, характером под стать гепарду, - впору складывать легенды. Во всяком случае флотская молва утверждает: однажды главком спросил командира:
- Есть ли у вас замечания, претензии к создателям корабля?
- Есть! - ответил Косолапов. - Всплывающая спасательная камера не нужна.
- Как не нужна?! - опешил главнокомандующий.
- Наличие спасательный камеры расслабляет личный состав, размагничивает экипаж в борьбе за живучесть...
В каюте командира "Гепарда" - икона святого Федора Ушакова, нового небесного заступника моряков. Под стеклом стола - портрет красавицы жены Ирины. Она сегодня впервые заглянула в каюту мужа и женским глазом отметила, что покрывало на командирской постели сделано под пятнистую шкуру гепарда.
- Вообще-то я на лодке во второй раз. Мог бы почаще боевую подругу приглашать.
Она долго и пристально смотрела в перископ, будто пыталась высмотреть судьбу корабля...
- Наши вероятные друзья не в восторге от нашего зверя, - говорит Дмитрий Косолапов-младший, - Подводный крейсер превосходно вооружен и оснащен. Для моряков созданы вполне человеческие условия: у каждого своя койка, есть сауна, видеотека, спортивные тренажеры. Экипаж комплектуется преимущественно из питерцев.
"Гепард" 3-й родился, как и его славный предок, на брегах Невы. Там, в ЦНИИ имени академика А.Н. Крылова, мозговом центре российского кораблестроения, были разработаны и испытаны на моделях все уникальные особенности лодок этого проекта. "Крыловцы" же взяли и шефство над "Гепардом".
Больше всего тронуло меня на "Гепарде" то, что в кают-компании были выбиты на бронзе фамилии всех моряков, которые служили на двух предыдущих "Гепардах" - в годы Первой мировой и Великой Отечественной войн. Я долго стоял перед списком экипажа, который погиб в октябре 1917 года на Балтике. То была последняя гибель русской подводной лодки. До сих пор неизвестно, где она лежит и что с ней случилось. Но известна предыстория рокового похода. Я записал её со слов бывшего старшего офицера "Гепарда" старшего лейтенанта Ивана Константиновича Знаменского, чьи записки переданы недавно в Российский фонд культуры из США.
"... В специальной зарубежной литературе "Барсам" посвящены многие публикации. Даже иностранные профессионалы-подводники в превосходной степени упоминают о технических характеристиках лодок этого проекта. Но "Гепард" - наиболее уникальный корабль этой серии. В процессе строительства и эксплуатации предыдущих лодок этой серии был приобретен колоссальный опыт, который использовался при строительстве новых корпусов. Не стояли на месте наука и технология. Так, по одной из основных характеристик - шумности ПЛА "Гепард" в 3,5 раза "тише", чем первый "Барс". Лодка обладает более совершенным радиоэлектронным вооружением, уникальной аппаратурой для обнаружения целей неакустическими методами. Недаром в НАТО для нее уже даже придумали несколько поэтических, но при этом уважительных названий: "Мерседес океана" и морской "Стэлс".
Разработчики утверждают, что "Гепард" - самая скоростная и бесшумная лодка в мире. Возможно. Опыт боевых служб покажет. Но надо отметить, что при проектировании и строительстве "Гепарда" использованы десятки новых технических решений и ноу-хау, повысилась и культура производства отдельных механизмов и элементов конструкции, которые вносят свой вклад в шумность подводных лодок..."
"... я прямо спросил начальника штаба эскадры подводных лодок контр-адмирала Владимира Королева: почему именно этого ершистого, ради дела не признающего, кажется, никаких компромиссов офицера назначили командовать новейшей лодкой соединения? Ведь он, ни перед одним начальником не робеющий, в 28 лет стал самым молодым на флотилии старпомом атомного крейсера. А потом оказался самым старым старпомом - целых девять лет командование сомневалось, можно ли доверить Косолапову крейсерский мостик.
Адмирал Королев ответил мне по-военному прямо - потому что достраивать "Гепард" в Северодвинске из-за перебоев с финансированием было очень трудно. Многое из тыловиков и представителей промышленности приходилось выгрызать прямо-таки зубами. В столь нечеловеческих условиях другой мог бы и не достроить атомоход. Или принять его с такими недоделками, что "Гепард" для собственного экипажа стал бы опаснее, чем для врага.
Потом, уже в Гаджиево, сам Косолапов рассказал, как его назначали командиром подлодки. Их дивизией тогда командовал адмирал тоже нрава весьма крутого, которого офицеры за глаза называли коротко, но емко - Бизон. Когда два характера - словно два кремня, часто искры летят. Однажды доведенный косолаповской независимостью до белого каления Бизон придвинул тому чистый лист бумаги и пророкотал: пиши рапорт на увольнение в запас по собственному желанию. Дмитрий Дмитриевич спорить не стал. Взял ручку и написал: "Докладываю, что меня давно пора назначить командиром атомной подводной лодки".
- Ну, Косолапов... - только и выдохнул побагровевший от неожиданности Бизон. А через несколько дней собственноручно написал представление к назначению строптивца командиром корабля своей дивизии.
Точку зрения командира "Гепарда" на службу знают на крейсере все: "Родина доверила мне атомное ружье, и оно должно уметь стрелять независимо от того, платят нам жалованье или нет, есть у нас топливо или нет, ходим мы в море или нет". В море они ходят пока действительно не так часто, как хотелось бы. Но весь экипаж в минувшем году прошел трехмесячное обучение в учебном центре под Санкт-Петербургом. И теперь даже матросы-"гепардовцы", которых, случается, прикомандировывают на другие подлодки, направляющиеся в полигон, способны научить обращению с оружием и техникой иных тамошних офицеров и мичманов.
Сам Косолапов недостаток собственной морской командирской практики решил так. Купил портативный компьютер, поставил на него программу из учебного центра, специально созданную для тренировок командиров атомных подводных лодок по выходу в атаку. И в редкие свободные минуты на собственной кухне решает учебно-боевые ребусы по определению элементов движения вражеских целей в условиях сложной гидрологии Баренцева моря.
Между прочим, тот компьютер стоит две командирские зарплаты. Жена не возражает против таких бесполезных для дома трат?
Косолапову, сидящему за домашним столом в шезлонге, почти в точности похожем на его командирское кресло на центральном посту "Гепарда", это смешно слышать:
- Десять тысяч рублей нам на еду хватает. Новую шубу мы в будущем году покупать не собираемся, правда, Светочка?
Жена, обнимающая его сзади за плечи, согласно кивает - куда ей деваться? А капитан 1 ранга продолжает:
- Выходит, остальное потратим на корабль. Я где-то читал про одного командира корабля еще царского флота. Тот борта своего миноносца покрасил за собственный счет. Что, деньги были лишние? Нет, просто борта оказались некрашеными. А это позор.
Кстати, про жену Дмитрия Дмитриевича. В материале "Романс для "Гепарда", опубликованном в нынешнем феврале, я написал про холостяцкое запустение командирской квартиры. И валом пошли Косолапову письма от читательниц со всей России. А одно - даже из Душанбе. Адрес на всех был с точки зрения полевой почты возмутительный: "Северный флот, Гаджиево, атомная подлодка "Гепард", Д.Косолапову". И ничего, дошли.
Жена командира "Гепарда" - Елена.Увы, красавицы... Теперь в той квартире уют и порядок. Его навела молодая супруга Дмитрия Дмитриевича, которую тот привез из Северодвинска. Мало того. В комнате тихо посапывает их дочь Екатерина Дмитриевна, которой в Новый год исполнится 35 дней от роду. Но не грустите, девушки, - на "Гепарде" еще трое холостяков: капитан-лейтенанты Игорь Новиков, Александр Уренков и старший лейтенант Павел Кулешов. Отличные ребята. На "Гепарде" других просто нет..."
Морской сборник № 1, 2002 г.
Указ Президента РФ № 1195, 8 октября 2001 г.
О награждении государственными наградами...
За заслуги в создании, испытании и освоении новой военной техники наградить:
Орденом "За военные заслуги"
Косолапова Дмитрия Дмитриевича - капитана 1 ранга.
Обращение к выпускникам нахимовских училищ. К 65-летнему юбилею образования Нахимовского училища.
Для поиска однокашников попробуйте воспользоваться сервисами сайта
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
