Как и контр-адмирал Коршунов Юрий Леонидович, Вилен Васильевич Лободенко начал "службу Родине с детства" в Тбилисском НВМУ (11.1943-08.1946), а затем был переведен в Ленинградское Нахимовское училище.
"Нет, не все наши адмиралы образцово-показательные! Если у первых двух ещё в Нахимовском училище какие-то расточки «будущих» проклёвывались (как, впрочем, и у некоторых других ребят тоже, но по отношению к которым это прилагательное временного характера оказалось несостоятельным), то о Вильке этого не скажешь. Он и сегодня (написано, когда Лободенко В.В. был жив) на все мои телефонные и письменные призывы прислать хотя бы краткие сведения о своей героической службе офицера-подводника - из наших ребят только он уже в звании капитана 2 ранга был награждён орденом «Красного Знамени» - «стеснительно» молчит там, у себя в Москве. Как и его друг-одноклассник по Нахимовскому тоже подводник и тоже не «простой» - навёл в своё время шороху на весь флот, «поцеловавшись» на глубине с американской лодкой! Они и сегодня, как и пятьдесят лет назад, сидят за столами бок о бок в каком-то из штабных управлений флота. Привет ребята!
Итак, Виля... Потомственный подводник. Отец, североморец, погиб на подводной лодке во время Великой Отечественной войны. Мать, как вдова офицера-подводника, возглавила движение по сбору средств на укрепление флота. В Нахимовском училище Виля - весёлый, разносторонне развитый и, можно сказать, компанейский товарищ: хороший гимнаст, хороший пловец, постоянный участник самодеятельности. И ученик тоже хороший, но с ленцой, за исключением английского. How are you, Wilj?
После окончания училища им. М.В. Фрунзе лейтенант В. Лободенко получил назначение, думаю, не без внутренних побуждений, на Северный флот. Там, считай, и прошла вся его служба офицера-подводника плавсостава от командира группы дизельной подводной лодки до командира атомного ракетоносца и начальника штаба флотилии ракетоносных подводных кораблей. Заканчивал же службу контр-адмирал В. Лободенко в Москве в должности начальника одного из Управлений Главного штаба ВМФ. Там он работает и сегодня на гражданской должности на пару с Б. Багдасарьяном.
Это всё, что я «выудил» о службе Вилена Васильевича из разговоров с нашими питерскими отставниками. Я не в претензии к Виле за его отмалчивание: может быть, оно осознанно. «Что в имени тебе моём?» - мог бы воскликнуть он, вслед за героем одного классического произведения. Не в уничижительном тоне, нет, такого я не мыслю с его стороны; скорее, от нежелания выставлять свою персону: скромность и доброжелательство отличали его. А имя его, кстати, раз уж мы обмолвились, не простое, в святцах не числится. А, значит, и ангела-покровителя у него нет. А вот поди же, вышел в адмиралы наш ВИЛен! Правильно, знакомые инициалы. Нам, выпускникам пятидесятилетней давности. А завтрашним нахимовцам?"
"На вопрос же, как гражданин России господин Лободенко относится к тому, что происходит за окнами его дома, товарищ Лободенко ответил, что ему «мучительно больно за нынешнее состояние военного флота, армии и страны в целом; что он возмущен разбазариванием ресурсов страны, начавшимся со времен Горбачева; что особенно возмутительна была «эпоха» Ельцина и окружающих его воров-олигархов»."
Слово замечательному нахимовцу, подводнику, учителю подводников, Эрику Александровичу Ковалеву. Мы неоднократно рассказывали о нем в ряде предыдущих публикаций, подробности же в его произведениях или в подготавливаемом к нашему общему юбилею альманахе выпуска Ленинградского Нахимовского училища 1949 года. Цитата из книги Э.Ковалева и А.Саксеева
"Сойдясь с “противной” стороной, мы поняли, что и у них тоже нет сигнального фонаря. Попытка связаться на УКВ оказалась безрезультатной. Тогда я приказал связаться с напарником с помощью флажного семафора. Сигнальщики посмотрели на меня с недоумением и заявили, что, во-первых, на лодке нет семафорных флажков, а во-вторых, они забыли, как это делается. Пришлось освежить то, чему меня учили двадцать с лишним лет тому назад в нахимовском училище.
Взяв в руки две белые фуражки, я стал “вызывать” на связь соседку. После некоторого замешательства мне неожиданно ответили, и мы “разговорились”. Договорившись о выполнении стрельбы из надводного положения, мой корреспондент поинтересовался: “Кто так лихо у вас махал флажками?” Я ответил и задал такой же вопрос. Последовал лаконичный ответ:
“Начальник штаба Лобода”. Вилен годом раньше меня закончил Ленинградское нахимовское училище и в совершенстве владел семафорной азбукой. Хорошо, что на флоте изредка попадались нахимовцы, умевшие не только петь (как это стало сейчас, в конце века), но и “разговаривать” флажками."
Справка. Лободенко Вилен Васильевич - начальник штаба (05.1970-08.1973); командир (08.1973-05.1976).
Успехов желаем еще одному однокашнику Вилена Васильевича - И его ученикам, нынешним нахимовцам, которые под его руководством изучают азы военно-морского дела, включая флажный семафор.
Повременим давать слово Вилену Васильевичу, он расскажет о своей службе морской, по сути - осветит историю 19-й дивизии ПЛ. Остановимся подробнее на его родословной, она того, на наш взгляд, заслуживает вне всякого сомнения.
Отец Лободенко Вилена Васильевича - полковой комиссар Василий Макарович Лободенко.
"Я хорошо знал Василия Макаровича. Осенью 1940 года он временно исполнял обязанности комиссара нашей бригады. Местом же его постоянной работы было политуправление флота, где он возглавлял оргинструкторский отдел. Помню, на бригаде очень жалели, что Лободенко пришел к нам лишь на время: все мы быстро успели привыкнуть к нему и привязаться, И когда он вернулся на свое место, в политуправление, между ним и многими подводниками продолжали сохраняться близкие, товарищеские отношения.
В начале июля Василий Макарович принял личное участие в десанте моряков, который помог задержать первое наступление врага на Мурманск. Но боевой путь комиссара оборвался, увы, слишком быстро. 20 июля он погиб на эсминце который был потоплен фашистской авиацией на рейде Екатерининской гавани."
"В тот день «Стремительный» вошел в Екатерининскую гавань и встал на якорь у скалистого берега горы Вестник. Мне казалось, что корабль, стоя под скалой, находится как бы в тени, и для бомбардировщиков мало возможности при заходе с запада прицелиться и пикировать на него.
Командира «Стремительного» я вызвал в штаб для уточнения его задачи. Стояла ясная солнечная погода. Ветра почти не было. Такие погожие дни для Севера вообще редки. Видимо, на большой высоте прошел разведчик и сфотографировал «Стремительный»... Раздался сигнал воздушной тревоги. Я выскочил из КП на причал, и первое, что увидел, — большой взрыв, вернее, много взрывов вокруг «Стремительного». Огромный столб дыма и пламени стал подниматься над самим кораблем. Эсминец тут же разломился, над водой поднялись его корма и нос. В течение двух — трех минут корма затонула. Носовая часть корабля минут двадцать оставалась на плаву. Люди оказались на воде в слое мазута.
Были приняты срочные меры по спасению людей. Командиры и краснофлотцы, умеющие плавать, добирались до берега самостоятельно, другие — с помощью шлюпок и катеров. Мужественно держался на воде командир дивизиона эсминцев капитан 1 ранга В. А. Фокин, сброшенный с корабля воздушной волной. Зычным голосом комдив отдавал распоряжение катерам — подбирать в первую очередь тех, кто ранен или плохо себя чувствует. Сам же он, будучи раненным (перелом ребра и ступни), отказывался от помощи и, оставаясь на воде (а плавал он отлично), помогал другим. На катер его подняли в числе последних.
Потери в людях переживались особенно тяжело. Всего погиб 121 человек. Были контуженные, в том числе артисты из ансамбля и театра флота, выступавшие с концертом на корабле. На «Стремительном» погиб боевой политработник Василий Макарович Лободенко — начальник оргинструкторского отдела политуправления флота.
Мы получили горький урок. Противник перехитрил нас. Его самолеты, пользуясь данными разведки, подошли со стороны солнца и вошли в пике. Наши посты ВНОС обнаружили их поздно. Да и постов было мало. Береговые зенитчики и зенитчики корабля успели сделать лишь по несколько выстрелов. Конечно, противовоздушная оборона была слаба. Надо было добиваться материальной части, людей. Это было трудно. На основных направлениях фронта шли огромные по своему размаху операции. Наши [55] войска отходили. Нужды флота на фоне этих событий были, видимо, мелкими. Но была и наша вина, в частности, главная моя. Немцы бомбили с больших высот и ни одного попадания в корабли не имели, это, очевидно, успокаивало всех, в том числе и меня, хотя я знал и видел, как вражеские самолеты в море бомбят с пикирования. Стоянку кораблей в Екатерининской гавани мы считали безопасной. Правда, перед этим был случай: авиабомбы легли неподалеку от эсминца «Куйбышев». Тогда эсминцу было приказано перейти в Тюву-губу, что напротив Полярного. Но и здесь «юнкерс» пытался его атаковать. Сброшенная одна-единственная бомба упала довольно далеко от корабля, однако командир запросил разрешения перевести корабль в Мурманск, под прикрытие более мощной противовоздушной обороны. Оперативный разрешил переход. В Мурманск «Куйбышев» пришел в момент воздушного налета, командир повернул назад, предпочитая держаться на ходу в заливе. Решение командира было правильным. Однако переходы эсминца послужили поводом для анекдотов, командир, мол, боится вражеских самолетов. Ну а кому хочется попадать под насмешки. В итоге к самолетам стали относиться с некоторым пренебрежением. Это пренебрежение и проявилось в тот злополучный день — 20 июля. «Стремительному», как только прошел вражеский самолет-разведчик, надо было переменить место стоянки. Я должен был понять это и дать командиру такое приказание, коль он сам не догадался это сделать.
Некоторое время, правда непродолжительное, гитлеровцы считали себя хозяевами на театре и даже имели успехи, используя свои новейшие боевые корабли против наших вспомогательных кораблей, совсем недавно бывших рыболовными траулерами."
"В Большие Вогульцы почтальон принес горькое письмо, отозвавшееся нестерпимой болью в двух сердцах: Любовь Михайловна потеряла мужа, а ее одиннадцатилетний сын Виль» — отца.
И вот в те тревожные дни, когда враг подошел к волжским берегам, Любовь Михайловна предложила работницам колонии — таким же, как и она, женам североморцев — начать собирать деньги на строительство подводной лодки. Она же первой сделала вклад, внеся две тысячи пятисот рублей, с великим трудом сэкономленных из скромной зарплаты и пенсии на сына. Женщины горячо поддержали этот почин. И вскоре в госбанк были положены первые двадцать тысяч рублей.
Лободенко обратилась с просьбой к Правительству о постройке на средства жен моряков подводной лодки с именем «Месть». Одновременно призвала она и всех женщин, чьи мужья служили на флоте, собирать деньги на строительство подводного корабля. В госбанк начали поступать взносы и от вдов, и от тех, кто испытывал неизбывную тревогу за мужей.
"Мой муж погиб в первый год войны на Северном флоте, брат пал в боях за Украину, отец убит в Кронштадте... Внося свой небольшой вклад, мы обращаемся ко всем женам моряков Советского Союза с призывом организовать сбор средств на постройку подводной лодки "Месть". Пусть героические моряки Красного Флота топят проклятых фашистов..."
18 июня 1943 года Приказом Наркома ВМФ "М-200" присвоено наименование "Месть".
"М-200 заложили на стапеле еще до войны, 31 марта 1940 года, строили ее достаточно быстро и уже 4 февраля 1941-го спустили на воду. Однако вскоре началась Великая Отечественная, которая спутала все планы. Из-за нехватки средств подлодка около двух лет простояла у достроечной стенки. Наконец деньги нашлись. Их собрали вдовы погибших моряков. Они же поддержали предложение Любови Михайловны Лободенко, вдовы погибшего флотского политрука, и назвали подводную лодку коротким, но жестким именем – «Месть».
После этого лодка отправилась по Волге на Каспий, откуда вскоре ее в составе каравана отправили на Север. В общей сложности упомянутая экспедиция проделала 2500–3000 километров по рекам и озерам России, сначала по Волге, потом Мариинской водной системе в Северную Двину. Остановки караван сделал в Архангельске и Молотовске: лодкам предстояло покинуть транспортные доки, загрузить дополнительный балласт, отладить многие системы, наконец, подготовиться к переходу на Северный флот, куда она и прибыла 19 октября 1943-го.
Командовал кораблем капитан-лейтенант В.Л. Гладков. М-200 даже успела повоевать. В частности, она упоминается в Петсамо-Киркенесской операции."
(О послевоенной истории и трагической гибели ПЛ "М-200" можно прочитать в статье )
На генеалогическом древе Вилена Васильевича есть мощная ветвь, носящая имя и фамилию -
Великий человек. Александр Розин.
"10 апреля 1942 года вернувшись из похода на "К-22" Иван Александрович узнал скорбную весть, в блокадном Ленинграде погибла его жена. Перед самой войной Зоя Петровна приехала к родным в Ленинград. И.А. Колышкин собирался в отпуск и планировал, заехав в Ленинград забрать жену и вместе отправиться в Сухуми. Но война спутала все карты. Несмотря на его просьбы переехать к его матери в деревню Крутец, Зоя оставалась в осажденном городе ухаживая за своей больной мамой. Осталась и погибла. А через два дня командующий Северным флотом Арсений Григорьевич Головко перед строем подводников вручил ему "Золотую Звезду" и орден Ленина.
В конце года командование предоставило возможность съездить домой на родину проведать свою больную мать. Возвращаясь к себе на Север, Колышкин взял с собой племянника Павла и его друга Дмитрия Гомлина, который мечтал стать таким же известным подводником как Иван Александрович. 19 февраля 1943 г. был подписан приказ о назначении И.А. Колышкина командиром бригады подводных лодок Северного флота. И через несколько месяцев, 30 июня 1943 г. на знаменитой "Щ-422" он, скребя сердцем, разрешил Дмитрию Гомлину идти в боевой поход, учеником радиста. Лодка ушла и бесследно сгинула в холодных глубинах. А спустя какое-то время племянник Павел попав в аварийную ситуацию на подводной лодке получил душевную травму такой силы что не смог излечиться до конца жизни.
За время войны он провел сотни дней в походах, участвовал в десятках торпедных атак, стал "крестным отцом" побед многих экипажей. Подводные лодки его дивизиона и бригады под его командованием добились 22 побед, подтвержденных противником, среди них подводная лодка, четыре сторожевика и четыре охотника за подлодками, танкеры, пароходы, траулеры. И это только те, что нашли пока документальное подтверждение. В январе 1945 года подводные лодки Северного флота выполнили последние боевые походы в Великой Отечественной войне. 9 мая в 2 часа ночи стало известно о капитуляции фашистской Германии. На митинге, посвященном этому событию командующий флотом А.Г.Головко, отдав память всем погибшим в схватке с врагом, констатировал: "Северный флот за четыре года войны с честью выполнил свои боевые задачи… Мы можем смело смотреть в глаза нашему народу, партии, нашей матери-Родине, ибо честно выполнили свой воинский долг."
Война не сумела сделать черствыми сердца, и когда комбриг познакомился с Любовью Михайловной Лободенко, потерявшей, как и он в начале войны свою половину, их знакомство переросло сперва в дружбу, а затем и любовь. Их брачный союз благословил сам командующий флотом. На скромной свадьбе он сказал: "Пусть это торжество не такое, каким ему положено быть по нашим обычаям. Зато чует мое сердце, что союзу вашему уготована счастливая судьба." В своем предчувствии комфлот не обманулся. Они до конца дней жили в любви и согласии и вместе воспитали сына Любови Михайловны.
Краснознаменной ордена Ушакова I степени бригадой подводных лодок Северного флота контр-адмирал И.А. Колышкин командовал до марта 1947 г. Начало сдавать здоровье, и он был переведен в Москву начальником отдела кадров ВМС. Оттуда был направлен на учебу в Высшую военную академию имени К.Е.Ворошилова, которую успешно окончил в 1950 году. Дальше в течение пяти лет передавал свои знания молодым офицерам. Сперва, будучи начальником Черноморского ВВМУ им. П.С.Нахимова, а затем заместителем начальника подготовки подводных лодок УБП ГШ ВМС. Видимо не зря сказал про него во время войны командующий Северным флотом А.Г.Головко: "Несомненно, обладает талантом воспитателя: способностью не навязывать свое мнение, а так нацеливать человека советами попросту, что тот вроде сам приходит к должному выводу".
С июня 1955 года и до выхода в отставку в марте 1959 года Иван Александрович служил в Управлении Госприемки кораблей ВМФ, выпуская на просторы новые современные корабли. Выйдя в отставку не порывал с флотом, он как мог передавал славные традиции флота молодому поколению. 22 октября 1964 г. И.А. Колышкин выступил перед экипажем атомной подводной лодки "К-22", а затем вручил экипажу гвардейское знамя легендарной североморской "катюши" и гвардейские ленточки на бескозырки моряков. В конце жизни как бы подводя итог, он твердо и определенно сказал: "Да, я очень доволен своей жизнью. В ней из значительного, большого мне всегда хотелось одного - быть полезным своей стране, своему народу. В этом желании и стремлении мне крупно повезло. Судьба подарила мне любимое поприще - морскую, флотскую службу. Ей я отдавался беззаветно, самозабвенно. Горд тем, что привелось быть среди тех, кто стоял у истоков советского подводного флота, тем, что участвовал в защите нашей социалистической Родины от фашистского нашествия…". 18 сентября 1970 года перестало биться его беспокойное сердце."
Успел прославленный моряк-подводник порадоваться успехам сына-подводника.
Окончание следует.
Обращение к выпускникам нахимовских училищ. К 65-летнему юбилею образования Нахимовского училища.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Для поиска однокашников попробуйте воспользоваться сервисами сайта
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
