Боевая служба на Средиземном море
Переход был трудным. 70% плавания было с использованием РДП. Никогда больше мы столько под РДП не плавали. Приходилось всё время быть в напряжении, так как режим этот не очень приятен, да и ПЛ С-80 ещё помнили. Имели место и довольно частые провалы на океанской волне. Но зато экипаж был хорошо отработан.
Решать вопросы скрытности в то время очень помогала группа ОСНАЗ. Американские лётчики в то время ещё беседовали со своей базой в открытом режиме. Мы всегда знали, что самолёт взлетел с авиабазы, куда он направляется и когда садится.
До Гибралтарского пролива шли около трёх недель.
Атлантический океан, осень 1966 года. Подводная лодка Б-25 на пути в Средиземное море
Гибралтарский пролив проходили в подводном положении, предварительно надёжно определив своё место. На подходе к проливу произвели разведку, разобрались, как идут суда в пролив и обратно и использовали при движении их шумовой эффект. Форсировали пролив за шесть часов, используя глубинное течение.
Один раз оказались близко к африканскому побережью, что почувствовали по тому, что лодка плохо держала глубину на автоматическом режиме. Быстро подправили курс, и дальше всё было благополучно. Ночью всплыли. Определились по маякам Сеута и Гибралтар. Погода была отличной. Море – гладь, свечение воды вокруг бортов ПЛ, луна светит вовсю, по обоим бортам вдали огни судов. Чувство какое-то насторожённое, как будто ты голый, и тебя все видят. Но делать нечего, надо пополнять запасы воздуха и электроэнергии. Всю ночь прошли в надводном положении, делая зарядку аккумуляторной батареи.
Ещё на подходе к Иберийской зоне получил распоряжения на дельнейшие действия и рассчитал переход в назначенный мне район с задачей поиска подводных лодок вероятного противника. Весь октябрь месяц прошёл в районе поиска ПЛА. Имели три обнаружения ПЛА, которые были подтверждены данными разведки. Время слежения за ПЛА колебалось от 12 до 25 минут. Обнаружения происходили, как правило, в ночное время, один раз – в дневное время. На поверхности в это время целей не наблюдалось ни визуально, ни технически. Поиск производился в подводном положении на экономическом ходу от 32 до 42 часов по времени с последующей зарядкой батареи в ночное время.
Противолодочные силы НАТО действовали активно. В это время у надводных кораблей НАТО низкочастотные ГАК были редко, поэтому уклонялись выходом из их полосы поиска. От авиации ПЛО уклонялись по данным станции «Накат» или группы ОСНАЗ.
В начале ноября нам дали (а для меня это было впервые) деловой заход в порт Алжир. Согласно распоряжению, всплыли в надводное положение, уже не опасаясь нарушить скрытность, и подошли к острову Ла-Галит.
Средиземное море у острова Ла-Галит, ноябрь 1966 года. Впервые открыто дрейфуем в надводном положении
Встретились с отрядом наших кораблей в составе ПБС «Котельников», РКР «Зоркий» и танкер «Днестр». Отрядом командовал капитан 1 ранга Лапшин. В это же время подошла наша ПЛ Б-103, где командиром был мой однокашник Эрик Голованов. Встреча была очень тёплой, с оркестром.
На подходе я услышал знакомый с картавинкой голос: – «Алберхта!». Это, оказывается, мой товарищ по 9 эскадре Борис Белов меня приветствовал. Он исполнял обязанности начальника походного штаба. Начальником политотдела был капитан 2 ранга Копытов. Обе лодки ошвартовались у «Котельникова», осмотрелись, получили приказание привести ПЛ в порядок за двое суток. Получили краску, кое-что из продуктов. Немного подкрасились, что можно – подремонтировали. Корабли выглядели неплохо. 3 ноября снялись со швартовов и якорей и двинулись в Алжир.
Идём в порт Алжир. ПЛ Голованова впереди
В порту Алжир провели около шести суток. За это время привели в порядок материальную часть. Офицеры и личный состав отдохнули, по графику побывали на экскурсиях в городе, в местном зоопарке. Впервые на покупки нам выдали валюту. Командование отряда и командиры кораблей нанесли визиты мэру города, начальнику Генерального штаба страны, Командующему Алжирским флотом, послу СССР в Алжире Пегову Николаю Михайловичу. Приёмы в нашу честь были устроены Главнокомандующим ВМФ Алжира Бен-Мусой в частном французском ресторане, послом СССР – в резиденции советского посла.
Был организован приём и на плавбазе «Котельников».
Порт Алжир, ноябрь 1966 года. Встреча посла СССР в Алжире на плавбазе «Котельников»
Были выступления нашей художественной самодеятельности в самом крупном кинотеатре Алжира «Сьерра Маэстро». Для поддержания нашего духа нам подбросили на РКР из Севастополя часть ансамбля песни и пляски ЧФ.
На приёме в ресторане мы с Эриком удивились большому количеству ложечек, вилочек, ножичков. Даже вначале не знали, что к чему брать. Официанты тут же доливали пустые рюмки. Получив первое «боевое крещение» на приёме у посла, далее мы действовали более грамотно.
Было очень неудобно на фуршете управляться с тарелкой, ножом и вилкой, да ещё держать рюмку в руке. Поэтому мы сначала закусывали пирожками и каперсами, затем нашли место, куда можно было поставить тарелки, и всё пошло, как по маслу.
Средиземное море, порт Алжир, ноябрь 1966 года. Капитаны 2 ранга Голованов и Акатов на борту плавбазы «Котельников», а их подводные лодки стоят у борта
Нам нужно было израсходовать динары, полученные за шесть суток нахождения за границей, а времени не было, – шли различные приёмы и другие мероприятия. Поэтому мы договорились с нашим военным атташе-полковником, что он приедет за нами на своём «пежо». Он приехал в рубашке. Мы, получив разрешения, (я, Голованов и командир РКР «Зоркий») сели в машину тоже в рубашках, а тужурки оставили в каюте, взяв с собой цивильные плащи. Увидев такое, ребята из особого отдела, раздобыв машину, помчались за нами нас охранять. Они испугались, что мы поехали не в форме, мало ли что могло случиться. Был случай, когда мы ехали с послом на его машине с флажками СССР на крыльях. На одном из перекрёстков группа из НТС приветствовала нас фашистским приветствием.
Деловой заход был завершён успешно. Все командиры кораблей были поощрены командиром отряда, а позднее и Главнокомандующим ВМФ. Практически мы выполнили основную часть поставленных задач на поход.
Порт Алжир. Наконец-то, нам удалось реализовать свои динары…
Постепенно начали двигаться на выход из Средиземного моря. Я шёл впереди, а ПЛ Б-103 на сутки хода сзади. В период следования на базу нам ставили попутно задачи, и мы их выполняли. Новый Год встретили в море, в подводном положении. Все задачи похода были выполнены, подводная лодка получила отличную оценку.
С приходом в Полярный отчитался за поход, сдал все положенные документы, часть офицеров и личный состав отправил в дом отдыха.
Вместо академии – на боевую службу
Командование сообщило, что я утверждён кандидатом для поступления в академию. Новость меня обрадовала, так как по возрасту я уже был на грани. Начал понемногу готовиться по математике. В марте 1967 года получил возможность отдохнуть, поехал в санаторий, где продолжал заниматься.
Ещё месяц использовал после санатория для занятий по высшей математике с репетитором, преподавателем высшей школы.
По прибытии из отпуска снова понеслась боевая подготовка, подтверждение линейности, сдача задач КПЛ, стрельбы и так далее. Так до июня. В июне получил «добро» собираться на экзамены в академию. Отправил семью в Ленинград. Они уезжали весёлыми и ждали меня через несколько дней. А я ждал только прибытия командира эскадры контр-адмирала Сергея Григорьевича Егорова, который поехал к Командующему флотом, чтобы взять «добро» на мой отъезд. Ждал его у штаба эскадры.
Мне было сказано, что Командующий отказал в убытии на учёбу и приказал к августу готовиться на боевую службу. Эта новость меня не обрадовала, так как таяла последняя надежда поучиться. Но ничего не поделаешь, надо выполнять приказ. Только потом я узнал, что Командующий такого решения не принимал, а это было вынужденное решение лично командира эскадры. Не было командиров, кого можно было бы послать на это задание. А меня ждали в академии до ноября и даже условно зачислили с последующей сдачей экзаменов. Но я возвратился много позже.
Сразу начались трудности. Часть офицеров убыли к новому месту службы, на повышение. Ушли: помощник командира Евтихиев, командир БЧ-5 Янов. Сменилось около 30% экипажа. Это уже плохо, так как требует заново начинать отработку задач. Часть офицеров получили новые назначения на нашем корабле, пришли новые люди, которых я знал недостаточно хорошо как офицеров и специалистов, что потом и сказалось, к сожалению, на качестве плавания.
Пришлось ускоренно отрабатывать экипаж и готовиться к выполнению поставленных задач. К заданному сроку выполнили весь план подготовки, в том числе и контрольный выход. Пополнили все запасы до полных норм, погрузили специальный боезапас, и в конце августа вышли на боевую службу.
Я понимал, что часть офицеров и экипажа не имеют опыта плавания на нашей подводной лодке, поэтому надо было посвятить первые недели плавания сплачиванию экипажа. Начал, как бы это ни было трудно, не нарушая скрытности, отработку по сути задач № 1, № 2 и мероприятий по борьбе за живучесть. В этот период, прямо скажу, тяжело пришлось всем, но особенно лично мне, так как все дни были заполнены учениями и тренировками. Так прошли примерно две недели. Только после такой работы я почувствовал уверенность в офицерах и экипаже.
Вероятный противник дал нам хорошую практику в уклонении от обнаружения силами ПЛО. Много по-прежнему плавали под РДП, даже в ночное время, в плохую погоду и видимость, что было вызвано средней скоростью перехода. Переход характеризовался усилением деятельности базовой патрульной авиации вероятного противника и появлением мощных низкочастотных гидроакустических станций на кораблях, стационарных станций, гидроакустических барьеров, управляемых с берега.
На подходе к ВМБ Рота (Испания) имел касание в подводном положении с каким-то предметом (предположительно приёмник ГАС), о чём доложил командованию радиограммой. Правда, последующая проверка не дала результатов. Так что, что это было, осталось тайной.
Гибралтар форсировали в подводном положении. Опыт уже был и трудностей он не представлял. В этот раз на боевой службе мне пришлось пробыть около четырёх месяцев. Имели обнаружения иностранных ПЛ, но хочется отметить несколько контактов с противолодочными силами НАТО.
В ноябре я выполнял задачи в районе Сицилии, и даже определялся по вулкану Этна. Уже подходило время окончания пребывания в этом районе, как получили РДО о возможном выходе в наш район из Неаполя АУГ во главе с АВУ «Рузвельт». За день до выхода из района, в ночное время всплыли на сеансе связи, горизонт был чист. Я оставил на перископах старшего помощника командира капитана 3 ранга Синюхина и начальника РТС старшего лейтенанта Иванова. Уже начали готовиться к всплытию, чтобы провентилировать лодку и выбросить мусор, которого за двое суток под водой вместе с отработанной регенерацией скапливается до тонны.
Вдруг, внезапно, был обнаружен шум винтов приближающегося корабля. Старпом в перископ обнаружил силуэт большого корабля, освещённого цветными огнями. Сверились по справочнику, оказалось, обнаружен авианосец. Потом разглядели и освещённую полётную палубу.
Средиземное море, ноябрь 1967 года. Через перископ сфотографировали ночной силуэт авианосца
Возможно, он или принимал, или поднимал авиацию, либо принимал топливо. Охранение визуально не наблюдалось. Срочно погрузились, выполнили условную торпедную атаку по авианосцу. Донесли об обнаружении и выполнении условной атаки на ЦКП ВМФ.
Тут начали прослушивать шум винтов и работу гидролокаторов, очевидно, кораблей охранения. Решили выходить из района на его восточную кромку, так как скрытность в данном случае – главное. Уходили всю ночь и следующий день на экономическом ходу. Обнаружены не были. К ночи следующих суток, разрядив батарею, всплыли, встали под РДП и начали первую ступень зарядки.
Погода была отличная: море – гладь, небо чистое, луна светила. Пар на первой ступени зарядки был густой и стлался далеко за ПЛ. Так прошёл час – полтора. Я сижу на раскладушке в центральном посту. Вдруг доклад из боевой рубки:
– Товарищ командир! Море горит!
Бросился к перископу. Оказалось, самолёт ПЛО «Треккер» набросал маркеры по линии дыма от РДП. Так нас обнаружили по дыму на курсе 90 градусов. Решил выходить из района, несмотря на то, что ещё должен был в нём находиться, но в сторону Италии, а не Греции. Тем более что следующий район должен был располагаться в заливе Таранто. Выходил на самом малом ходу, так как плотность батареи была почти на нуле. Через 12 часов несколько раз пытался подвсплыть под перископ, но всё время обнаруживал работу РЛС авиации ПЛО.
Как оказалось, по нашему обнаружению началось учение «Белый орёл». Но поиск они производили не там, где я находился фактически.
Только через полтора суток нам всё-таки удалось кое-как подзарядить батарею.
Во время очередного сеанса связи получил изменение дальнейшего плана действий. Во-первых, мне отменили район наблюдения в заливе Таранто, чему я был очень рад, так как находиться в такой близости от побережья, почти в территориальных водах страны НАТО, не очень приятно. Во-вторых, мне было приказано следовать скрытно к заливу Манфредония для встречи с БПК.
К назначенному времени подошёл к точке встречи. Это было под утро, часов в пять. В перископ обнаружил корабль, силуэт которого был мне незнаком. Только подойдя ближе, разглядел, что это наш БПК 61 проекта. Я раньше не видел таких кораблей. Отсюда некоторая неуверенность.
Всплыли, обменялись опознавательными и позывными. Получили приказание швартоваться к танкеру «Десна». На танкере нас встретили командир нашей 96 бригады ПЛ СФ, штаб бригады. После встречи, соответствующего приветствия, инструктажа, получили распоряжение готовиться к деловому заходу в порт Сплит Народной Республики Югославия вместе с ПЛ Б-21 нашей бригады, которой командовал мой товарищ Женя Мальков.
Сначала экипаж помыли на танкере пресной водой, немного отдохнули от двухмесячного плавания. Дали нам двое суток на подготовку. Подкрасили, что могли, подремонтировали и вскоре были готовы к заходу в Сплит.
В порт пошли в составе отряда кораблей: БПК «Отрадный» 61 проекта (командир Джемс Чулков, мой однокашник по училищу), ЭМ УРО «Зоркий» (командир капитан 2 ранга Лёгкий, на год старше меня по выпуску из нашего училища), ПЛ Б-25, ПЛ Б-21 и танкер «Десна».
Средиземное море, ноябрь 1967 года. Большой противолодочный корабль «Отрадный» Балтийского флота
БПК «Отрадный» и эсминец УРО «Зоркий» отшвартовались у стационарного причала, а подводные лодки – к танкеру «Десна», который стоял у плавпричала.
От командира бригады я узнал, что назначен командиром 51.1 оперативной группы ПЛ 51 оперативного соединения ПЛ. Поэтому на меня возложены все обязанности по организации и обеспечению захода ПЛ в Сплит.
Морской танкер, снабжавший нас топливом и другими припасами
В Сплите нас встретил наш посол, военный атташе при посольстве СССР, командующий Адриатическим флотом Югославии и другие официальные лица.
Началась целая неделя различных мероприятий. Для личного состава отдых, ревизия и ремонт механизмов, экскурсии по городу. Что касается нас, командиров кораблей, то это сплошные визиты и приёмы. Мы побывали с визитами в мэрии, на обеде у Командующего Адриатическим флотом, на обеде у командира отряда наших кораблей (я, к сожалению, забыл его фамилию, это был командир бригады надводных кораблей ДКБФ).
Мне предложили дать небольшой приём в честь военного атташе и югославских офицеров связи. С помощью командира БПК «Отрадный» Джемса Чулкова, и пошарив по сусекам подводных лодок, удалось выполнить эту задачу на должном уровне.
Приём прошёл в салоне командира танкера «Десна». Все, в том числе мой комбриг капитан 1 ранга О.П.Шадрич, остались очень довольны. Такой опыт мне пригодился в будущем, когда я командовал отрядами кораблей в иностранных портах.
Средиземное море, 1967 год. Командир БПК «Отрадный» Капитан 3 ранга Чулков Джемс Константинович
Большое впечатление у меня оставила экскурсия на подземную электростанцию под Сплитом, на которой использовалась энергия падающей воды горной реки. Станция была расположена полностью в скале, и только административное здание было в предгорье. Эта станция была неуязвима даже при нанесении ядерных ударов.
Интересной была поездка в Далмацию, в горы, где нам показали военный санаторий. Должен сказать, что я много отдыхал в наших военных санаториях, но в этом санатории всё было сделано лучше для отдыха и лечения военнослужащих. Богаче были и номера для отдыхающих, великолепная обслуга, питание, интерьер.
Памятна экскурсия на остров Вис. Это опорный пункт, где располагался во время войны штаб Иосипа Броз Тито, который немцы так и не смоги захватить.
В экскурсии по городу и магазинам мне довелось побывать только однажды, чтобы потратить полученные динары. Впечатляли базары, архитектура города, соборы, памятник Кириллу и Мефодию – отцам славянской письменности.
Великолепны были приёмы в Доме офицеров гарнизона от имени Командующего Адриатическим флотом. Я даже один раз искупался на пустынном пляже, хотя ноябрь – это уже не купальный сезон в этих краях.
26 ноября надводные корабли экстренно вышли из порта, что было связано с резким обострением обстановки в восточной части Средиземного моря. В это время египетский ракетный катер нашими ракетами потопил израильский эсминец.
Подводные лодки остались ещё на два дня. Мы заканчивали свои дела, ремонтировались и готовились к выходу по своим планам.
Хорошо отдохнув, и, как нам казалось, качественно отремонтировав и проверив материальную часть, вечером 27 ноября 1967 года мы вышли из порта Сплит. Мы вышли самостоятельно. Прошли уже известным красивейшим маршрутом между островами и вышли в Адриатическое море.
Накануне мы получили боевое распоряжение.
Выйдя из территориальных вод Югославии, мы обнаружили, что нас ждут. Очевидно, у НАТО разведка работала неплохо, и они кое-что знали о наших планах. Нас встретили два эсминца: один типа «Гиринг» – «Меридит» и второй типа «Чарльз Адамс», название не помню.
ПЛ Б-21 пошла своим маршрутом. За ней пошёл ЭМ «Чарльз Адамс», а ЭМ «Меридит» сопровождал меня в 10 кабельтовых по корме. Так, не отставая, он сопровождал меня почти до точки погружения. Прикрыть нас было некому. Танкер остался в Сплите. Дал радио об обстановке и моих действиях. Получил приказание действовать самостоятельно по плану.
Удифферентовал подводную лодку, всплыл, донёс, что действую по плану и решил самостоятельно погружаться, маневром уклониться от поиска и оторваться от преследования. Срочно погрузился, и тут обнаружил, что вышла из строя вся слаботочная система, то есть не работает вся сигнализация. Времени ещё было достаточно. Погружаться вслепую не захотел. Экстренно всплыл. Эсминец находился по корме в 10-15 кабельтовых.
Разобрались с повреждением, устранили и стали тянуть время. Курсы располагали так, чтобы они вели в точку по заданию. Эсминец не отставал, всё время работал гидролокатор. Так прошло несколько часов. Неожиданно эсминец начал отворачивать, увеличил ход и начал уходить в сторону, куда ушла Б-21. Я воспользовался этим, срочно погрузился, увеличил скорость. И переменными курсами начал отрываться. Эсминец, обнаружив погружение ПЛ, повернул обратно, начал поиск, но было уже поздно. Подводная лодка в течение часа оторвалась и пошла по плану.
Эта первая неприятность с неисправностью меня насторожила, но оказалось, что это не последнее испытание. Проведя поиск в очередном заданном районе, я практически окончил выполнять задачи боевой службы и получил приказание следовать в базу с попутным поиском. На переходе, в районе острова Мальта, обнаружилась течь первого запора гальюна 7 отсека. Это уже было серьёзно, так как погружаться на большую глубину с такой неисправностью было нельзя.
Проанализировав обстановку, решили всё же устранить неисправность. Море было 4-5 баллов, дождь, гроза. Сделали дифферент на нос, задрали корму, дали противодавление в 7 отсек 1кг/см2. Затем командир БЧ-5 с трюмным стал устранять неисправность.
Было очень тревожно и за людей, и за лодку, и вероятность обнаружения была. Идёт час, другой, работа продолжается. Оказалось, что-то попало под клапан и нарушило его герметичность. На всякий случай подготовил радио о неисправности и всплытии. В это время обнаружили работу РЛС самолёта ПЛО «Нимрод». Сигнал начал увеличиваться, вырос до опасного. Нервы не выдержали. Приказал передать РДО. Как назло, тут же получил квитанцию. Сигнал же РЛС стал уменьшаться. То есть самолёт меня не обнаружил. Из седьмого отсека доложили, что неисправность устранена.
Выровняли подводную лодку. Днём дали радио на ЦКП ВМФ, что у нас всё в порядке и следуем по плану.
Это уже второй раз проявился результат некачественного ремонта в Сплите. Новому командиру БЧ-5, оказалось, нельзя было доверять так, как я доверял Янову Валентину.
На выходе из Средиземного моря получил боевой приказ (фактический) о занятии района, подготовке оружия с задачей ведения боевых действий. ПЛ в это время находилась в районе острова Альдебаран. Не поверил, решил, что это ошибка. Попросил повторить РДО. Через некоторое время пришло отменительное распоряжение, и я спокойно следовал дальше. Без особых приключений форсировал Гибралтарский пролив. Далее до Великобритании следовал, периодически уклоняясь от обнаружения средствами ПЛО НАТО.
Около Англии опять появилась неисправность. Оказалась негерметична захлопка подачи воздуха к дизелям. Снова это огрехи некачественного ремонта в Сплите. Погода штормовая, активно работает авиация ПЛО ВМС Великобритании. Решили устранить неисправность. Создали бригаду добровольцев во главе с командиром группы движения и старшиной команды мотористов.
После соответствующего инструктажа на крепких капроновых концах выпустили ремонтников на кормовую надстройку. Старался располагать курсы так, чтобы как можно меньше заливало корму. Но волна была океанская, и всё равно заливало надстройку, где работали люди. Работали около трёх часов в дневное время. На счастье, не было авиации. Только после устранения неисправности, когда был убран в лодку личный состав, обнаружили работу РЛС самолета ПЛО «Нимрод». Погрузились и продолжили следовать домой.
Вскоре у одного из моряков случился острый приступ аппендицита. Дали радио о больном и погружении на операцию. Оперировали в подводном положении, так как море было штормовое. Тут выяснилось, что штатный санитар, он же вестовой кают-компании, боится крови и не может быть ассистентом хирурга. Роль ассистента великолепно выполнил старпом капитан 3 ранга Синюхин Борис Сергеевич. Операцию отлично провёл старший лейтенант Щёголев Виталий. Операция прошла успешно, без осложнений. Матроса поместили в каюту старпома, дали радио об окончании операции и всплыли. Щёголев после наблюдения за больным высказал беспокойство за его состояние и пожелание как можно быстрее отдать его под наблюдение врачей госпиталя.
Я решил всплыть и дал радио, что ввиду такой обстановки следую дальше в надводном положении, не соблюдая скрытность и скоростью больше заданной. В базу пришли раньше срока. Встретили нас командование и санитарная машина. Больного забрали в госпиталь. У него было всё в порядке, а меня пожурили за нарушение графика движения. Тут же я узнал о награждении меня орденом Боевого Красного знамени «за качественное выполнение задач боевой службы, боевой подготовки и испытание новой техники». Так в тексте. Все офицеры корабля были так же отмечены командованием.
Подводная лодка с приходом в базу сдала задачу № 1 КПЛ. Все офицеры и я отчитались за поход, сдали все положенные отчёты. Мне же сообщили, что в академию я не поеду, поздно. Личный состав и часть офицеров уехали в дом отдыха. Я с одной сменой остался в Полярном.
В январе 1968 года было общефлотское собрание командиров кораблей под руководством Главнокомандующего ВМФ. Пришлось выступить и мне с анализом боевой службы и своими предложениями. Кажется, мои предложения понравились Адмиралу Флота Советского Союза (так мне, по крайней мере, передали). Здесь же вручили орден.
Академия и новое назначение
В конце января на флот приехала большая делегация ЦК комсомола во главе с первым секретарём. Делегация побывала на нашей подводной лодке, посмотрела, как выглядит она после четырёхмесячного океанского плавания. Кто-то из командования рассказал секретарю о моей неудаче с поступлением в академию. Он, якобы, обещал помочь в этом вопросе. Я, конечно, не очень поверил, но был благодарен за внимание. В феврале, однако, получил сведения, что я включён в список кандидатов для поступления в академию и утверждён Командующим флотом и Главкомом ВМФ. В феврале поехал в отпуск и снова взял с собой учебники по высшей математике. Весь отпуск интенсивно готовился к экзаменам, в том числе и у своего старого репетитора.
В дальнейшем дело пошло более благополучно. Своевременно сдал дела старпому, и как положено, за два месяца убыл в академию для подготовки и сдачи экзаменов.
Конкурс был два человека на место. Готовился основательно. Все экзамены сдал на «отлично».
И тут меня подвёл старпом. Что-то он начудил на подводной лодке, то ли не пустил на ПЛ какого-то начальника, то ли комиссию. Командир эскадры Егоров прислал начальнику академии телеграмму с просьбой откомандировать меня к месту службы. Начальник академии адмирал Орёл вызвал меня, ознакомил с содержанием телеграммы и сказал:
– Вы сдали все экзамены на «отлично», а я подчиняюсь Главнокомандующему ВМФ, поэтому ждите его приказа.
Приказ о зачислении меня в академию появился через несколько дней, а я убыл на Север сдавать дела окончательно. Прямо скажу, повезло, что начальником академии был адмирал Орёл. Он помнил меня как командира, когда был командующим подводными силами Северного флота. Другой мог бы и отправить исправлять положение дел на подводной лодке.
Приехал, рассчитался с базой, подводной лодкой, сдал дела, но снова командир эскадры куда-то хотел направить меня на несколько дней на ПЛ. Но тут я уже с полным правом отказался: приказ есть, дела я сдал, с частью рассчитался. В качестве кого же я пойду? В общем, от меня отстали, и я со спокойной совестью уехал в Ленинград.
Два года учёбы в академии пролетели незаметно. Успешно сдав экзамены и на «отлично» защитив диплом (руководителем у меня был контр-адмирал Игнатов), я был назначен начальником штаба 42 бригады 9 эскадры ПЛ, в посёлок Лиинахамари. После отпуска в конце августа прибыл к месту новой службы.
Штаб бригады располагался на плавбазе «Н. Столбов». Принял дела у известного мне по Баку Виктора Зинченко, убывающего к новому месту службы, и стал входить в курс дела, знакомиться со штабом, командованием бригады, командирами и офицерами кораблей. Бригада располагалась на самой границе с Норвегией. Хотя она входила в состав 9 эскадры ПЛ СФ, штат был отдельной бригады. В бригаду входили 15 подводных лодок, ПБС «Галкин», ПБ «Н.Столбов», ПМ-21, береговой учебный центр, 4 торпедолова и другие вспомогательные суда. Командовал бригадой мой бывший начальник штаба 162 бригады капитан 1 ранга Кузнецов Юрий Алексеевич. Район ответственности бригады простирался до рубежа мыс Нордкап – остров Медвежий. В основном, на этом рубеже подводные лодки бригады несли боевую службу.
Подводные лодки бригады успешно выполняли все задачи боевой службы, боевой и политической подготовки. Срывов плана не было. В этом была существенная заслуга штаба бригады.
Большую работу пришлось проводить по строительству казармы и штаба бригады, по строительству водовода к пирсам. Строительство казармы и помещений для штаба было закончено к августу 1971 года, и в октябре штаб перебрался с ПБ «Н.Столбов» в новое помещение. Переселились, наконец, и подводники в благоустроенное помещение. Большой моей мечтой было оборудовать защищённый командный пункт в подземном каземате немецкой батареи военного времени, но не хватило средств, и подошёл срок моего убытия к новому месту службы.
За период службы в Лиинахамари я дважды выходил старшим на борту на выполнение задач боевой службы в зоне ответственности бригады. В июне-июле 1971 года на ПЛ С-281 (командир капитан 3 ранга Олег Кувалдин) – 30 суток. В сентябре-октябре – на ПЛ С-192 (командир капитан 3 ранга Ю.А.Гаврилов) – 45 суток. Обе подводные лодки отлично выполнили поставленные задачи.
Плавание в эти районах, конечно, было проще, чем в Атлантике и Средиземном море, хотя интенсивность работы авиации ПЛО Норвегии была значительной. За эти походы имели несколько обнаружений дизельных и атомных подводных лодок. Один раз проверили слежение за нашей ПЛА по наведению штаба Северного флота.
Применяли различные виды поиска, в том числе использовали мой опыт поиска в Средиземном море. Применяли дискретный поиск на стопе методом зависания и другие. Много пришлось маневрировать, уклоняясь от рыбаков, деятельность которых в этом районе всегда очень велика. Уклонялись и от надводных кораблей ВМС Норвегии. Боевую службу всегда несли со спецоружием.
С приходом в октябре 1971 года после боевой службы на моей бывшей когда-то ПЛ С-192, я получил назначение на должность командира 211 бригады ПЛ 4 эскадры ПЛ Северного флота.
Конечно, я был рад вернуться на родную для меня эскадру. Сдал дела новому начальнику штаба и на грузовике со своими нехитрыми пожитками, так как я жил один, перебрался в город Полярный.
Командую бригадой океанских подводных лодок
27 октября 1971 года я прибыл в Полярный. Представился командиру эскадры контр-адмиралу Романенко Петру Николаевичу, известному мне по совместной службе в 9 эскадре ПЛ СФ. Представился и начальнику штаба капитану 1 ранга Шадричу Олегу Петровичу, которого хорошо знал и по учёбе на ВОЛСОК ВМФ, и по совместной службе в 96 бригаде ПЛ.
Мне сразу была поставлена задача принять дела и готовить бригаду в полном составе для выхода на боевую службу в Средиземном море в июне-июле 1972 года на срок 6-8 месяцев.
Полярный, 1971 год. Командир 211 бригады 4 эскадры ПЛ Северного флота капитан 1 ранга
Акатов Альберт Васильевич
Познакомился с командованием, офицерами штаба и командирами подводных лодок. Начальником штаба был капитан 1 ранга Жук Александр Захарович, опытный подводник, командовал отличной подводной лодкой Б-26, но не имел академического образования. Заместителем командира бригады по подготовке командиров служил капитан 1 ранга Стрюков Игорь Михайлович, опытный офицер-подводник, имеющий большой опыт плавания. Награждён орденом Ленина. Заместитель командира бригады по политической части – капитан 1 ранга Сидоренко. Заместитель командира бригады по электромеханической части – капитан второго ранга инженер Кораблёв. Все опытные офицеры с большим стажем плавания на боевой службе. Офицеры штаба бригады тоже были опытными специалистами.
Однако готовить целиком бригаду на боевую службу – это не то, что готовить одну-две подводные лодки!
Работы хватало. Я и мои заместители не вылезали из моря. Потом это стало обычной работой перед каждой боевой службой. Половина командиров бригады были линейные, опытные, а остальных надо было готовить и отрабатывать сначала.
Полярный, 1972 год. Подводные лодки 641 проекта готовятся к боевой службе в Средиземном море
Кроме того, надо было предоставить отпуска всему офицерскому составу и мичманам. С огромным трудом бригада была подготовлена к назначенному сроку. На всех подводных лодках я выходил на контрольные выходы и убедился лично в готовности командиров и личного состава, а так же материальной части подводных лодок. Несколько дней длилась эпопея загрузки оружия и спецоружия, и я, как начальник пункта погрузки, всё время был на пирсах и руководил этим мероприятием.
(окончание следует)
