Опыт несения боевой службы соединением подводных лодок
Выходили на боевую службу всем составом бригады: – девять подводных лодок нашей бригады и одна ПЛ 651 проекта 9 эскадры ПЛ СФ. Охранение осуществляли 6 кораблей седьмой оперативной эскадры Северного флота (ОПЭСК). Старшим перехода назначен командир 4 эскадры ПЛ контр-адмирал П.Н.Романенко.
Шли сложным построением: – в центре плавбаза «Тобол», по бортам в кильватер по 5 подводных лодок, а по наружной окружности корабли охранения. Вот когда пришлось вспомнить руководство по совместному плаванию (ПСП), все флажные сигналы (в том числе и международные), сигнальный семафор и так далее. Подводные лодки сначала не очень чётко выполняли сигналы. Через двое суток всё пришло в норму. Никаких неприятностей в этом вопросе не было за весь переход, а он длился почти месяц. Контр-адмирал Романенко П.Н. и я находились на «Тоболе».
Силы ПЛО НАТО начали нас тревожить сразу при подходе к рубежу Нордкап-Медвежий. Авиация и отдельные корабли НАТО вели себя нагло, приближались на опасные расстояния, пролетали, едва не касаясь мачт. Приходилось разворачивать артиллерию, выстреливать сигнальные ракеты, поднимать флажные сигналы по Международному своду, чтобы как-то воздействовать на недружественные действия.
Атлантический океан, 1972 год. «Орионы» пролетали очень низко над лодками. Вот так вели себя «супостаты»
На траверзе Португалии к нам подошла Атлантическая эскадра кораблей НАТО в составе 8 кораблей различных классов и стран. Теперь мы шли уже в двойном охранении.
Петр Николаевич Романенко давал мне полную свободу действий и только иногда давал мне отдохнуть. Все мои заместители шли на подводных лодках, где командиры не имели достаточного опыта плавания.
Атлантический океан, лето 1972 года. Руковожу переходом бригады подводных лодок на боевую службу с мостика плавбазы «Тобол»
На подходе к Гибралтару перестроились в две кильватерные колонны и так прошли пролив. Эскадра НАТО шла с нами, но в проливе не мешала. Дальше надо было думать, как погрузить подводные лодки, чтобы они могли выполнять свои задачи. Составили совместный план со штабом 5 эскадры ВМФ и 69 бригадой ПЛ СФ, где командиром был капитан 1 ранга Паргамон Иван Николаевич. План назывался «слоёный пирог».
С приходом на нулевой меридиан в Средиземном море застопорили движение, удифферентовали все подводные лодки под прикрытием надводных кораблей, не давая «врагу» приближаться. Потом на катере я обошёл все подводные лодки и надводные корабли. Проинструктировал каждого командира и старшего на борту о действиях по этому плану. Все это заняло несколько часов времени. В ноль часов все подводные лодки внезапно погрузились в обеспечении надводных кораблей, которые поднимали предупредительные сигналы по Международному своду и прикрывали ПЛ своими бортами.
Такая баталия продолжалась около двух часов. За это время мои подводные лодки отошли от района, а столько же ПЛ 69 бригады И.Н.Паргамона всплыли. Так как лодки были без бортовых номеров, сразу понять, что это другие лодки, было невозможно. Корабли НАТО успокоились. А мы собрали все всплывшие подводные лодки и пошли на якорную стоянку к побережью Алжира.
Атлантическая эскадра НАТО сначала последовала за нами. Потом часов через 5 они поняли, очевидно, свою ошибку, и бросились перекрывать Тунисский пролив и узкую часть Средиземного моря в районе остров Сардиния – остров Ла-Галит.
Понимая, что в этой узкости подводным лодкам трудно будет преодолеть созданный рубеж ПЛО, я обратился к командиру 5 эскадры с просьбой доложить обстановку Главкому ВМФ и задержать подводные лодки на несколько дней до прохода узкой части моря в специальных районах. Такая телеграмма была отправлена. Но, очевидно, у Главнокомандующего были свои мысли в этом вопросе. Он приказал действовать по плану.
В этой операции я познакомился с командиром 5 эскадры ВМФ вице-адмиралом Волобуевым Евгением Ивановичем, начальником штаба эскадры контр-адмиралом Капитанцем Иваном Матвеевичем и другими адмиралами и офицерами эскадры.
Придя в точку якорной стоянки, мы с И.Н.Паргамоном произвели смену. Он познакомил меня с обстановкой и рассказал об особенностях работы в штабе эскадры.
После смены Паргамон отправился на свою плавбазу. Штаб 5 эскадры перешёл к нам на ПБС «Тобол», и началась боевая служба на Средиземном море.
В это же время получили сведения о неприятных событиях. Шестой флот США и силы НАТО создали противолодочный рубеж большой протяжённости. На нём находилось 24 надводных корабля, 2-3 подводные лодки и до 16 самолётовылетов непрерывно авиации ПЛО. Дело было плохо.
Подводные лодки были скованы в своём маневре шириной маршрутов, не имея права выходить из них. И вот, сначала была вынуждена всплыть Б-94, полностью разрядив свою батарею, уклоняясь от противолодочных сил. Подводная лодка не смога скрытно сделать зарядку аккумуляторной батареи. Старшим на борту был мой начальник штаба Жук А.З.
Через некоторое время была вынуждена всплыть по тем же причинам и ракетная дизельная ПЛ 651 проекта. Старший на борту –контр-адмирал Карачев Иван Иванович. Он потом рассказывал:
– Куда бы мы ни отворачивали, везде прослушивалась работа ГЛС, а когда всплывали, сразу появлялся самолёт ПЛО. Разрядились полностью и всплыли.
Подводная лодка 651 проекта, вооружённая четырьмя крылатыми ракетами
Только одна ПЛ из этой группы – Б-31, под командованием опытного командира капитана 2 ранга Смирнова вышла из полосы движения и, прикрываясь подводным хребтом под Сардинией, прорвалась в свой район. Очевидно, надо давать командирам свободу маневра. Это мы учли на будущее.
Видя такую обстановку, штаб ВМФ дал команду задержать последующие эшелоны лодок в специальных районах. Противолодочный рубеж продержался ещё трое суток. На большее сил, очевидно, не хватило. Корабли и ПЛ НАТО ушли. Самолёты ПЛО перешли на повседневное патрулирование. После этого остальные ПЛ бригады получили разрешение следовать в свои районы. Все они благополучно прошли Тунисский пролив и своевременно начали поиск в своих зонах.
Я с частью штаба остался на плавбазе «Тобол» в штабе 5 эскадры, где руководил штабным постом управления подводными лодками (ШП ПЛ).
Работа в штабе эскадры под руководством вице-адмирала Е.И.Волобуева и контр-адмирала И.М.Капитанца была хорошей школой для меня, молодого командира соединения.
От нас требовали предложений по управлению подводными лодками, по скрытному выводу их из пунктов захода (иностранных портов), скрытного развёртывания из точек якорных стоянок. Отвечали мы и за снабжение ПЛ всеми видами довольствия и ремонт в точках якорных стоянок и в портах захода. Для таких предложений мы обязаны были знать всю обстановку на кораблях, их нагрузку, состояние материальной части, их планы, вопросы дисциплины личного состава, его моральное состояние и здоровье. Все это личный состав поста усиленно добывал сразу после всплытия ПЛ с приходом в точку якорной стоянки или перед заходом в порт.
После первых неудач при форсировании Сардинской узкости и Тунисского пролива, мы научились отрывать ПЛ от преследования ПЛС НАТО, выводить под транспортами или использовали для развёртывания нестандартные маршруты, которыми раньше не пользовались. Придумывали другие хитрые приёмы. Преследований и всплытия под воздействием ПЛС НАТО больше не было.
Запомнились утренние доклады в штабе 5 эскадры, как заслушивал командир эскадры своих подчинённых. Начиналось с доклада начальника гидрометеорологической службы, потом оперативного дежурного, флагманского артиллериста и остальных флагманских специалистов. Первых трёх всегда заслушивали дотошно, вникая в обстановку. Вице-адмирал Волобуев Е.И. был опытным моряком и знал, что от погоды в море зависит очень многое, так как всё базирование эскадры было в море, как и судоремонт и снабжение. Он помнил все ошибки начальника ГМС и последующие неудачи действия сил в море по этой причине. Он хорошо знал нашего противника и требовал от начальника разведки тщательного анализа обстановки и сил вероятного противника. Он прекрасно знал артиллерийское и ракетное вооружение своих кораблей и противника, поэтому не допускал ошибок и упущений в докладах специалистов.
Это была хорошая школа, и я воспользовался полученными знаниями в последующем, когда самостоятельно руководил кораблями в точках якорных стоянок и иностранных портах. За период нахождения в штабе 5 эскадры удалось побывать в портах Латакия, Тартус (Сирия), Александрия (Египет).
С приходом в Александрию, произошёл пожар между бортами ПМ-9 и ПБС «Тобол». Пожар был вызван куском раскалённой окалины из трубы «Тобола» на «замазученую» поверхность рейда Александрии. В этом эпизоде ПБС «Тобол» проявила полную неготовность к борьбе с пожарами и другими чрезвычайными происшествиями такого рода. Надо было срочно устранять этот недостаток.
В штабе эскадры я оставался до ноября 1972 года. За всё время не было ни одного недостатка при руководстве штабным постом и управлением подводными лодками. Должен заметить, что начиная с 1962 года вся тяжесть несения службы на Средиземном море легла на плечи подводников СФ, и, особенно, 4 эскадры ПЛ. Сначала одна, две, а затем группы по 3-4 ПЛ, а начиная с 1967 года и особенно с 1970, несение боевой службы целыми бригадами ПЛ стало будничным делом 4 эскадры.
Так, сменяя друг друга, мы несли боевую службу до 1992 года по шесть-восемь месяцев.
Средиземное море, плавбаза «Тобол», 1972 год.
Группа офицеров 5 эскадры ВМФ и офицеры походных штабов 4 эскадры подводных лодок, 211 и 69 бригад ПЛ СФ. Первый ряд слева направо: к1р Паргамон И.Н., к1р Акатов А.В., в-а Волобуев Е.И., к-а Акимов В.И.,к-а Романенко П.Н., к-а Капитанец И.М., к-а Кудряшов
В ноябре мне было приказано с плавмастерской ПМ-24 и ПЛ Б-26 прибыть в порт Тартус (Сирийская арабская республика) с задачей проведения межпоходового ремонта и отдыха личного состава. Это был первый опыт в порту Тартус. Надо было завязать добрые отношения с властями города и военно-морской базы. С прибытием в порт познакомились с нашими представителями в САР, старшим советником командующего флотом САР, контр-адмиралом Быковым, Героем Советского Союза, знаменитым катерником ВОВ.
Я нанёс визит командиру ВМБ, бригадному генералу. С ним обговорил все вопросы нашей стоянки, обеспечения, связи и другие вопросы. К нам относились очень доброжелательно. Обеспечили всем. Водопровод мы провели сами, силами ПМ.
Через несколько дней я устроил обед для командования и офицеров базы. Прибыли 12 человек во главе с генералом. Обед прошёл очень хорошо. Отношения стали ещё более доброжелательными.
ПМ-24 (ЧФ) имела очень хороших специалистов. Мы помогли сирийским морякам в ремонте на их кораблях, и даже отремонтировали береговую РЛС. Нам были очень благодарны. Местные власти отвели нам участок пляжа для отдыха, определили время его использования, поставили автобус, который ремонтировали мы сами, дали возможность увольнять личный состав в город. Была организована экскурсия в горные районы Сирии. Посетили ряд небольших городов, и я даже побывал в семье моего офицера связи вместе со своим заместителем по политической части. Впечатлений было много, весь личный состав хорошо отдохнул.
Сирийская арабская республика, порт Тартус, осень 1972 года. Прогулка офицеров штаба в горные районы
Мои офицеры штаба и подводной лодки приняли участие в подготовке масштабного для Сирии учения по высадке десанта. Десант высаживался на сирийское побережье и порт усиленным батальоном морской пехоты КЧФ, с кораблей бригады десантных кораблей КЧФ. Противодесантная оборона была организована силами войск Сирии. Первый раз в жизни сирийцы стреляли в этом учении по морской цели (по щиту). Учение прошло очень организованно, без происшествий. Сирийское командование было очень довольно.
По окончании учения был устроен большой приём от Командующего сирийским флотом, на котором присутствовало командование 5 эскадры ВМФ, пригласили меня и часть офицеров моего штаба.
За период нахождения в порту два раза мы были свидетелями нападения израильской авиации на порт. Было много стрельбы зениток, взрывов ракет по объектам порта и ПВО. Мы, к счастью, не пострадали, хотя было беспокойно и неприятно.
Прошёл месяц, подводная лодка была хорошо отремонтирована, личный состав отдохнул. Все почти побывали на экскурсиях в Тартус, некоторые – в Латакию, в горные районы, и ежедневно отдыхали на пляже. Очень тепло распрощались и вышли из порта.
С выходом из Тартуса мы дали возможность кораблям ВМС Сирии и вертолёту потренироваться по поиску и обнаружению ПЛ в специально отведённом полигоне в территориальных водах Сирии. После, получив благодарность от командования ВМС Сирии, пошли по своему плану. С выходом из территориальных вод обеспечили скрытное погружение ПЛ и её отход.
Средиземное море, 1972 год. Возвращаемся из Тартуса на плавмастерской ПМ-24
С приходом в точку встречи с 5 эскадрой доложил командиру эскадры о выполнении задания. Через день бригада получила разрешение на возвращение в базу.
Подводные лодки возвращались самостоятельно. Все наши действия были оценены, несмотря на первоначальные неудачи, положительно. Подводные лодки бригады имели по 4-5 обнаружений ПЛА.
Штаб бригады перешёл с ПМ-24 и штабного корабля 5 эскадры на СКР «Бодрый» проекта 1135 Балтийского флота. Командовал кораблём капитан 2 ранга Попеко Эдуард – мой хороший знакомый ещё по Лиепае. Я познакомился также с командиром бригады надводных кораблей ДКБФ капитаном первого ранга Никитиным. На «Бодром» мы шли до пролива Ла-Манш, где СКР должен был изменить курс на Балтику. Нам предстояло перебраться на ПБС «Тобол», которая следовала на Северный флот из Конакри (республика Конго).
Своевременно встретились с плавбазой. Океан был неспокоен, штормило. Швартоваться кораблям было невозможно. С ПБС спустили катер. Он подошёл, кое-как пришвартовался. Надо было перебираться. Перейти на катер должны были 16 человек с вещами, сейфом с секретными документами и тубусом с картами.
Волной катер то подбрасывало выше борта, то он падал почти до киля СКР. В общем, было жутковато. Кое-как перебрались со всеми секретами. Отошли от СКР, а на «Тобол» нас уже поднимали краном вместе с катером. Этот способ на ПБС был хорошо отработан ещё при мне. Я больше никогда так не боялся за людей и документы, как в этот раз. Хорошо, что всё прошло благополучно.
Встретил нас контр-адмирал Карачев Иван Иванович, командир дивизии ПЛ 651 проекта СФ. Вот тогда он и рассказал мне о своих переживаниях при уклонении от ПЛС НАТО в Тунисском проливе.
С приходом в базу отчитались за боевую службу. Я несколько раз докладывал по опыту преодоления рубежа ПЛО остров Сардиния – остров Ла-Галит – Туниский пролив. Думаю, опыт был поучительный и интересный. Все последующие бригады действовали исходя из этого опыта. Меня сменила бригада капитана 1 ранга Е.Г.Малькова.
Начался 1973 год. Бригаде капитана 1 ранга И.Н.Паргамона была поставлена задача готовиться к выполнению боевой службы в Средиземном море к сентябрю текущего года.
Готовили 8 кораблей и плавбазу. Пришлось подключиться к этой работе и мне со штабом. Все мы только что вернулись из отпусков, подводные лодки ремонтировались и отрабатывали свои задачи согласно плана боевой подготовки. Всё время приходилось быть в море, на кораблях то своей бригады, то – Паргамона.
Случилось, что даже не побывал на выпускном вечере своей дочери Марины, так как, придя с моря в 19 часов, в 21 уже ушёл на другой ПЛ. Ночью пришлось уже в полигоне перейти на третий корабль. Так продолжалось до сентября 1973 года. В это время бригада И.Н.Паргамона ушла на боевую службу.
12 месяцев боевой службы
Я и штаб бригады начали вплотную заниматься своими кораблями, так как следующая очередь идти на годовую службу была наша. Подготовка была ещё более сложной, чем в 1972 году. Готовили восемь ПЛ и плавбазу «Галкин». Помощи от офицеров других соединений было мало. Вся тяжесть легла на наши плечи.
Некоторые подводные лодки требовали серьёзного ремонта, поэтому бригады переформировались. Пришли в бригаду несколько подводных лодок из других соединений, так как судоремонт не смог обеспечить полугодовой цикл использования ПЛ.
Продолжительность боевой службы была увеличена до двенадцати месяцев!
Введение годичного срока боевой службы произошло по причине большой изношенности материальной части подводных лодок и невозможности выполнить их ремонт в сроки обеспечения полугодового цикла. Ремонт стали производить силами плавмастерских в местах якорных стоянок и на заводах в иностранных портах.
Полярный, зима 1974 года. Подводные лодки моей бригады готовятся на боевую службу в условиях сильнейших морозов
Большие трудности имели место и при подготовке ПБС «Галкин».
И всё же к назначенному сроку все подводные лодки и плавбаза были готовы к выполнению задачи. Офицеры, мичманы и другой личный состав кое-как отгуляли отпуска.
В этот раз я шёл самостоятельно на плавбазе моей бригады. Со мной шли шесть ПЛ, а две вышли раньше и шли автономно.
В начале перехода при очередной дифферентовке ПЛ выявилась негерметичность в районе погрузочного люка носовой группы аккумуляторной батареи. Устранить замечание в море не удалось. Поэтому решил, с ведома командования, отправить ПЛ (командир капитан 2 ранга Ярёменко) форсированным ходом в базу. Там быстро устранили неисправность. ПЛ в дальнейшем своевременно заняла свой район и успешно выполнила свою задачу. Мне это стоило больших неприятностей.
Переход был очень интересный. Моей задачей было вызвать усиление интенсивности действий сил ПЛО вероятного противника против подводных лодок бригады. Было нарезано несколько районов, где мы погружали подводные лодки, имитировали работу с ними, проводку под кораблями, поиск ПЛ. Потом в других районах ПЛ всплывали и присоединялись к ордеру. В следующих районах уже другие ПЛ погружались, выполняя различные задачи.
Все эти действия вызвали активизацию работы авиации ПЛО США и Великобритании. В сутки было по 15-20 самолётовылетов на высотах от 50 до 800 метров, по 2-4 самолёта одновременно.
Атлантический океан, осень 1974 года. Самолёты ПЛО США пролетали над мачтами плавбазы
Начиная от рубежа ПЛО Гренландия – Фарерские острова – Норвегия наш отряд всё время сопровождался авиацией НАТО. Я начал подозревать, что наша работа по УКВ ЗАС, которая имелась на ПЛ, не только прослушивается, но и расшифровывается. Решил проверить, так ли это.
С флагманским связистом и командиром БЧ-4 плавбазы мы начали небольшую радио-игру, имитируя радиообмен между ПЛ и плавбазой. Для этого использовали две радиостанции УКВ ЗАС плавбазы и разные, разнесённые по кораблю, антенны. Всё это происходило в период отсутствия авиации ПЛО в районе.
Через полчаса после «радиообмена» появился самолёт ПЛО ВМС Великобритании, затем второй самолёт, которые начали активный поиск ПЛ, снижаясь до высоты 50-100 метров. Так мы поняли, что станции УКВ ЗАС ПЛ не обеспечивают скрытность переговоров. Больше переговоров с ПЛ по УКВ ЗАС мы не проводили.
На переходе обнаружили работу в радиосети АВУ «Америка» и работу РЛС AN/SPS-37 АВУ «Форрестол». Об этом с определённой периодичностью докладывали на ЦКП ВМФ и КП Северного флота.
В Средиземное море мы вошли в составе отряда с частью ПЛ. Пришли в точку якорной стоянки в заливе Салум. Дальше подводные лодки развёртывались самостоятельно, скрытно погружаясь, как правило, на границе территориальных вод, в ночное время. Обнаружений и преследования ПЛ не было.
На этот раз в штабе 5 эскадры находился один из моих заместителей и с ним оперативная группа. Остальной штаб вместе со мной находился на плавбазе, где велось оперативное дежурство. Точки якорных стоянок менялись, но я всегда назначался старшим. Поэтому пришлось заниматься организацией ПДО и ПЛО в точках стоянок, снабжением кораблей, обеспечением ремонта и другими вопросами. В точках стоянок со мной всегда находились плавмастерская, 2-3 корабля охранения и 1-2 подводные лодки. Очень помог выполнить задачу старшего морского начальника опыт, полученный в период нахождения на штабном корабле 5 эскадры ВМФ на предыдущей боевой службе.
На одной из якорных стоянок впервые познакомился с капитаном 3 ранга Игорем Касатоновым, который командовал тогда БПК проекта 1134 «Очаков». Впоследствии он стал адмиралом и первым заместителем ГК ВМФ.
Большой и трудной была подготовка ПЛ к межпоходовому ремонту в иностранных портах. Вся эта работа выполнялась в точках якорных стоянок в заливе Ас-Салум или в заливе Хаммамет. Особенно трудно было выгружать кормовой боезапас (как и грузить) на ПЛ 651 проекта.
В этот же период мне поставили задачу обеспечить выгрузку и хранение спецбоезапаса на ПБ «Галкин». Мы с флагманским минёром, группой специалистов по спецоружию, и командиром БЧ-3 ПБ «Галкин» нашли место, где можно хранить этот боезапас, специально оборудовали его всем необходимым, обеспечив нужный температурный режим, охрану и так далее. Это была трудная работа, и она была выполнена.
Все ПЛ перед заходом в порты иностранных государств на межпоходовый ремонт теперь выгружали спецбоезапас на ПБС. Этот опыт был использован и на других плавбазах, выполнивших оборудование специальных помещений с помощью заводов.
В декабре штаб 5 эскадры временно перешёл на ПБС «Галкин», а меня отправили со штабом в Александрию. Надо сказать, что в Александрии командир 51 оперативной бригады, коим я являлся, был старшим морским начальником стоявших там кораблей и судов.
В Александрии в это время заканчивала текущий ремонт на судостроительном заводе, построенном Советским Союзом в подарок дружественному народу Египта, ПЛ под командованием капитана 2 ранга Эрика Голованова. Ремонт лодки на этом заводе был первым опытом в Александрии, поэтому офицеры штаба бригады вместе с техническими советниками (нашими офицерами) на заводе тщательно контролировали всё.
ПЛ была отремонтирована, прошла докование. Штаб бригады обеспечил все ходовые испытания и принятие ПЛ после ремонта. По этому случаю руководством фирмы был устроен обед. На обеде присутствовали офицеры штабов эскадры и бригады, руководители фирмы, офицеры подводной лодки.
В этот же период, в конце декабря, ожидался официальный визит Л.И. Брежнева в Египет. Египетское руководство во время официального визита командира 5 эскадры ВМФ в Александрию, сделало нам отличный подарок – экскурсию на автобусе в город Каир, столицу Египта. Около 50 офицеров штаба эскадры и штаба бригады участвовали в этом мероприятии. Поездка проходила вдоль берегов Нила через города и посёлки, и даже через родину тогдашнего президента Египта – Садата.
Каир, декабрь 1974 года. Вход в Советское посольство
В Каире мы осмотрели город, мечеть Али, мёртвый город, место пребывания палестинских беженцев, национальный музей и Гизу – город пирамид. Впечатлений было масса. Посмотрели пирамиды, много фотографировались.
Египет, Гиза, декабрь 1974 года. Участники экскурсии после осмотра Египетских пирамид
Кое-кто даже пытался забраться наверх по блокам пирамиды Хеопса, но безуспешно. Увидели пирамиду Сфинкса и другие. Некоторые покатались на верблюдах.
Египетские пирамиды остались в памяти навсегда
Обратно возвращались через пустыню Сахара. Это была благоустроенная её часть с облагороженными оазисами и таксофонами через каждые несколько километров.
1975 год я встретил также в Александрии. Наблюдал, как Новый Год встречают в Египте. Было три встречи Нового Года: сначала – по московскому времени, потом – по Египетскому, затем – по среднеевропейскому. В это время в порту было много кораблей. Все корабли салютовали ракетами, звучали сирены, гудки судов.
А я всё время опасался, что может загореться мазут в гавани. Опыт уже был. Но всё прошло благополучно. Нам на плавбазу к этому празднику привезли сосенку из Союза, которую мы установили на верхней палубе плавказармы и украсили, чем смогли. До этого наблюдали, как проходит Рамадан, как режут баранов, мажут кровью лица, жгут костры и танцуют возле них.
В этот же период с ПЛ ушёл на повышение командир Эрик Голованов (назначен начальником разведки эскадры). Новому командиру требовалось обеспечение старшего начальника. Штаб бригады обеспечил все испытания, проверки, отработку задач и подготовку ПЛ, вышедшей из ремонта, к боевой службе.
В это же время мы решали вопросы межпоходового ремонта и отдыха личного состава подводных лодок и штаба бригады. Был составлен график отдыха и ремонта, который с небольшими изменениями доложен Главнокомандующему ВМФ и утверждён им.
Так поочередно, по два экипажа, с передачей ПЛ для ремонта резервным экипажам, прибывшим из Полярного, весь личный состав отдохнул на базе отдыха на мысе Фиолент, а офицеры с семьями – в Ялте.
В конце февраля повезло и мне. С двумя экипажами и частью штаба я отправился на отдых. Добирались до Севастополя либо на возвращающихся с боевой службы плавмастерских, либо на теплоходе «Михаил Калинин», плавучем госпитале ЧФ.
Пролив Босфор, февраль 1975 года. На теплоходе «Михаил Калинин» идём на отдых в Крым. Проходим мимо Стамбула
Месячный отдых, встреча с семьями очень нужны. Однако потом офицеры и мичманы с трудом входят в рабочее русло.
Возвратившись из Севастополя, снова принялись за работу, оставалось ещё 5 месяцев до окончания боевой службы.
Главной задачей в это время было правильно принять корабль после ремонта. Проверить качество самого ремонта. Убедиться, что экипаж не потерял навыки. Проводились контрольные проверки по задаче № 1 КПЛ и контрольный выход в море. Только после всех этих мероприятий докладывали о готовности к выполнению задач боевой службы. На все эти вопросы уходило 10-15 суток. Кроме этого, решали задачи оперативного дежурства, были текущие дела, решались кадровые вопросы.
Были отдельные офицеры, мичманы, матросы и старшины срочной службы, которые не выдерживали тягот такой службы. Поэтому их отправляли на Север, и требовалась замена. Чуть не сорвала выполнение задач боевой службы подводная лодка 651 проекта 9 эскадры ПЛ СФ. После межпоходового ремонта на ней вдруг почти половина экипажа заболела дизентерией.
Мой флагманский врач, майор медицинской службы Ларионов Виталий Тихонович, проявил исключительный профессионализм, трудолюбие, старание, чтобы исключить такие заболевания на других экипажах в Александрии, и вылечить заболевших. Заменять пришлось почти пятую часть экипажа. Подводная лодка с десятидневным опозданием всё же вышла на выполнение своих задач.
В конце моего пребывания в Александрии старшим морским начальником был назначен командир бригады вспомогательных судов ЧФ капитан 1 ранга Николай Мясоедов. Я с удовольствием сдал ему дела. Однако ответственность за подводные лодки осталась за мной. С Колей Мясоедовым мы подружились и поддерживали хорошие отношения. Впоследствии мы оба стали адмиралами и помощниками командующих флотами. Он – Черноморского, а я – Северного.
За период после того, как я покинул Александрию, находился вместе с плавмастерской или плавбазой «Галкин» в одной из точек якорных стоянок. В это время мне посчастливилось познакомиться с нашими акванавтами. Они выполняли свои задачи в наших районах, а жили у меня на ПБС «Галкин». Очень интересные люди, большинство – Герои Советского Союза.
Подводные лодки, кроме своих непосредственных задач, участвовали в маневрах «Океан-75». Все четыре ПЛ получили за участие хорошие и отличные оценки. Бригада получила отличную оценку от командира 5 эскадры контр-адмирала Акимова за выполнение задач боевой службы на Средиземном море.
Боевая служба была завершена успешно и результативно. За время боевой службы происшествий, аварий, срывов выполнения боевых задач не было. За период боевой службы ПЛ имели до 50 обнаружений ПЛА.
В конце июня я на плавбазе «Галкин» с частью подводных лодок отправился на Северный флот. Переход был труден, в штормовых условиях, но опыт уже был. Мы своевременно прибыли в Полярный в составе плавбазы и пяти ПЛ.
В отличие от 1972 года, встреча была торжественной и праздничной. Впервые нашим семьям была разрешена встреча своих мужей и отцов.
Для встречи прибыли командующий флотом Адмирал Флота Егоров Г.М., член военного совета флота, вице-адмирал Сорокин, командир и штаб эскадры в полном составе. Всем офицерам штаба и командирам подводных лодок тут же на пирсе были вручены ордена и медали, а бригаде – переходящее Красное Знамя Военного совета флота.
Полярный, июль 1975 года. Встреча и награждение подводников, возвратившихся с боевой службы в Средиземном море
Торжественный обед с вручением жареного поросёнка был заключительным аккордом этой встречи. На обеде от флота присутствовал 1-й заместитель Командующего флотом вице-адмирал Кругляков В.С.
Осенью 1975 года корабельный боевой расчёт (КБР) ПЛ Б-205 занял второе место по торпедной подготовке. Торпедных стрельб в этот период почему-то не было. Весь 1976 год был посвящён ремонту ПЛ после похода. Одновременно поочередно личный состав использовал послепоходовый отпуск. Часть ПЛ убыли на заводы в ремонт.
К концу 1976 года бригаду снова переформировали. В состав бригады пришли другие корабли. Всё это потребовало активной работы штаба по изучению кораблей, отработке экипажей и молодых командиров подводных лодок.
Учение АСС – спасение экипажа затонувшей подводной лодки
В 1976 году произошло несколько значительных событий, которые остались в моей памяти. Командование флота направило одну из ПЛ бригады (командир капитан 2 ранга Александр Ярёменко) на ответственное учение, которое проводила аварийно-спасательная служба (АСС) флота. Старшим на борту был назначен я, командир бригады.
Цель учения – проверить штатные возможности по выходу из затонувшей подводной лодки. С этой целью ПЛ легла на грунт на глубине 130 метров в губе Ура. Состояние моря и видимости были отличными. Такими же были условия для работы.
Над местом покладки встал спасатель АСС «Алтай». С него спустились на корму ПЛ водолазы-глубоководники. Они приняли и состыковали с комингс-площадкой аварийного люка 7 отсека спасательный колокол. Было неприятно слышать шаги тяжёлых свинцовых калош над головой. Их грохот разносился по всем отсекам.
Что-то у спасателей не получалось. Подводная лодка к этому времени была слишком изношена, требовала ремонта. Аккумуляторная батарея требовала замены, «газовала», травил тройной клапан ВВД, отсеки надувались, то и дело приходилось пускать электрокомпрессор, чтобы снять давление в отсеках.
Прошли первые сутки, вторые... Водолазы работали с перерывами на декомпрессию через 20 минут работы на глубине. Только на третьи сутки колокол был пристыкован, и дана команда на осушение комингс-площадки. Но помпа не смогла её осушить. Следовательно, стыковка была негерметична. Колокол убрали. Дали нам «добро» на всплытие.
Продули среднюю группу цистерн главного балласта. Лодка ни с места! За трое суток лодку могло сильно присосать к грунту. Получалось, что ни от грунта не оторваться, ни в колокол не перейти. Давление в средней группе баллонов ВВД оставалось всего 40 кг/см2, так как клапан за трое суток стравил много воздуха. Батарея разряжена. Время будто бы замедлилось, каждое мгновение растянулось. Хотя я уже имел опыт всплытия с грунта, с глубины 100 метров, здесь было что-то другое. Немного было тревожно.
Вдруг лодка вздрогнула и стремительно понеслась вверх. «Алтайцы» рассказывали позже, как у них на глазах вырвался из воды огромный пузырь воздуха, а затем выскочила до киля «туша» подводной лодки с креном под 40 градусов и дифферентом на корму, потом плюхнулась обратно и закачалась, как брошенный в воду мяч.
Проверка комингс-площадки ничего не дала, она была тщательно отшлифована. Затем обнаружили свищ в спускной трубе осушения комингс-площадки в междубортном пространстве. Заглушили, стали проверять герметичность арматуры. Труба выдержала. Спасатели стали искать другую причину, но не нашли. С приходом в базу трубы заварили, поставили на место.
Через три дня нас снова направили в Ура-губу на продолжение учений. Снова легли на грунт, опять тяжёлые шаги водолазов и томительное ожидание. Но и на этот раз пристыковать спасательный колокол водолазам не удалось: – не был отцентрован ходовой конец колокола. Так «ничем» и закончилось это учение по спасению жизни личного состава «затонувшей» ПЛ. А ведь в то время этому вопросу уделялось достаточно внимания, и тренировки проходили регулярно.
С нами эти учения проходили в идеальных условиях погоды, в закрытой бухте, со всей полнотой информации и штатными средствами. Вспомнилось это в те дни, когда спасали затонувшую АПЛ «Курск». Там была, правда, другая ситуация и другие спасатели.
Торпедная стрельба на приз Главкома ВМФ
В сентябре 1976 года одна из ПЛ бригады (командир капитан 3 ранга Богомолов, старший на борту капитан 1 ранга Акатов) участвовала в состязании по огневой подготовке на приз Главнокомандующего ВМФ.
Подводная лодка своевременно обнаружила отряд боевых кораблей и уверенно атаковала главную цель. С корабля-цели наблюдали наведение торпеды на кильватерную струю корабля. Подводная лодка за атаку получила отличную оценку. Впоследствии по анализу отчётных документов, записей хода торпеды, визуальных наблюдений, магнитофонных записей атаки, комиссия присудила ПЛ Б-205 первое место среди дизельных ПЛ Военно-Морского Флота.
ПЛ была награждена переходящим призом Главнокомандующего ВМФ. Были отмечены и поощрены ценными подарками Командующего флотом и Главкома ВМФ все активные участники торпедной атаки.
В этот же период была подготовлена и отправлена в ремонт в город Тиват (Югославия) плавбаза «Галкин».
Очередной поход на боевую службу
В 1977 году бригаде снова поставили задачу подготовиться к несению боевой службы составом бригады к августу месяцу. Поэтому понятно, что конец 1976 и начало 1977 года был периодом переформирования, кадровых перемещений, предпоходовых ремонтов, интенсивной боевой подготовки. Снова всё время в море. Контрольные выходы сменялись загрузкой топлива, воды, продовольствия и прочих запасов, а также корректировкой документов.
Несколько суток ушло у меня на погрузку спецоружия, поскольку командир соединения являлся ещё и начальником пункта погрузки. Эта ответственная и напряжённая работа сопровождала нас перед каждым выходом соединений на БС. Всё это настолько изматывало командование, штаб, офицерский и личный состав, что все с нетерпением ждали выхода в море.
14 августа на встречу с личным составом бригады, уходящей в море, прибыл Командующий флотом Адмирал Флота Г.М.Егоров и член Военного совета флота. Командующий тепло побеседовал с подводниками, пожелал успехов и дал указание, как мне потом сказали, командиру эскадры написать на меня представление к присвоению звания контр-адмирал. Это было уже третье представление, и я не особенно надеялся на положительный исход.
В этот раз каждая подводная лодка выходила самостоятельно, имея индивидуальное задание. Некоторые ПЛ действовали самостоятельно в районе Карибского моря, другие – у побережья Анголы и Конго. Остальные – в знакомом Средиземном море.
Я шёл старшим на борту бывшей моей ПЛ Б-25, с задачей обеспечения серьёзных испытаний по организации связи с подводными лодками в подводном положении на сверхдлинных волнах. Вторая задача – подготовить и допустить к самостоятельному выполнению задач БС молодого командира капитана 3 ранга Баскакова.
На ПЛ прибыла группа специалистов для обеспечения испытаний.
Вышли из базы все подводные лодки по графику, начиная с 15 августа.
Атлантический океан, август 1977 года. ПЛ Б-25 проводит испытания системы дальней связи. Сегодня погода благоприятствует работе
Мои заместители и офицеры штаба были распределены по подводным лодкам. Больше месяца плавали в Атлантике, параллельно на переходе проводя испытания новой антенны и приёмной аппаратуры. Определяли эффективность приёма в подводном положении на СДВ.
Так как не было специальных устройств, антенну длиной более километра приходилось выбрасывать за борт в надводном положении. Это затрудняло последующее погружение из опасений намотать антенну на винт и тем самым сорвать испытания. Испытания были закончены с приходом в Средиземное море. Погружались до глубины возможности приёма. Были получены фактические результаты связи на СДВ под водой.
За полтора месяца плавания я проверил командира и личный состав. С приходом в точку якорной стоянки дал донесение о допуске командира капитана 3 ранга Баскакова к самостоятельному решению поставленных задач. В командире я не ошибся.
ПЛ капитана 2 ранга Золотникова успешно действовала по отдельному плану в районе острова Куба. Три ПЛ участвовали в действиях по учению в районе Канарских островов, позднее две из них действовали в районе Анголы.
Средиземное море, 1977 год. Наши подводники уже спокойно относятся к появлению американских «Орионов»
В период этой боевой службы отдельным подводным лодкам были спланированы задачи боевой подготовки. Три подводные лодки под моим руководством выполнили торпедные стрельбы практическими торпедами по одиночному кораблю и ОБК (плавбаза и два корабля охранения).
Две ПЛ выполнили боевое упражнение по атаке ПЛ в подводном положении. Практические торпеды готовил торпедный расчёт плавбазы «Галкин», которая к тому времени пришла из ремонта.
Впервые по нашему плану и под моим руководством три ПЛ выполнили задачу «поиск и атака ОБК в завесах» при наведении ПЛ в тактической радиосети с ПБС «Галкин» и КП 5 эскадры ВМФ. Большие работы были связаны с подготовкой перехода на Северный флот ПБС «Видяев» после ремонта в порту города Тиват.
Звание контр-адмирала получил на боевой службе
Не помню, в какой точке якорной стоянки я находился на ПМ-26 (командир капитан-лейтенант Бакурадзе), но вечером меня пригласил к аппарату БПЧ (буквопечатания) мой бывший подчинённый мичман Воробьёв, служивший в Главном Управлении кадров МО СССР. Раньше всех начальников он сообщил мне, что подписано Постановление Совета Министров СССР о присвоении мне звания контр-адмирал.
Присвоение воинского звания, тем более адмиральского, всегда большое событие в жизни офицера, а присвоение звания в море – это событие вдвойне. Чувствуешь себя моряком и понимаешь, за что тебя повысили в звании. Через день мой однокашник из управления кадров ВМФ Володя Гарин подтвердил это сообщение. К 7 ноября я уже был в соответствующей форме. Не было только фуражки. Её мне прислали уже после Туниса.
Должен сказать, что в звании контр-адмирала мне уже легче было общаться, особенно в иностранных портах, когда руководил отрядами кораблей во время деловых заходов.
Дважды с отрядами кораблей в составе ПЛ, СКР, ПМ или ПРТБ заходил в порт Аннаба (республика Алжир) для отдыха личного состава и ремонта кораблей. Познакомился с арабским руководством этого города, с генеральным Консулом СССР в Аннабе. Дал обед, на котором присутствовало 11 офицеров ВМС Алжира во главе с начальником ВМБ. Завязал хорошие отношения с ними и Генеральным консулом, что помогло особенно при повторном заходе. Второй раз заход был с серьёзным ремонтом ПЛ капитана 3 ранга Щербакова.
Пришлось ремонтировать мачту РЛК-101, а это требовало кран с большим вылетом стрелы. Такой кран был только на ПРТБ. Но после выгрузки потребовалась обработка мачты антенны на станке, что можно было выполнить только в заводских условиях. Поэтому через Генерального консула А.Г.Новосардяна договорились с Генеральным директором строящегося советскими специалистами металлургического комбината В.В.Кургашиным.
Нам прислали машину, погрузили мачту антенны, и на другой день привезли всё в отличном состоянии. Большая заслуга в этом и моего заместителя по ЭМЧ капитана 2 ранга Лаврова. Правда, своей самодеятельностью я вызвал недовольство командира ВМБ и начальника порта. Но отношения были добрые, и до скандала не дошло. Главное дело, ради которого мы пришли в Аннабу, было сделано.
С разрешения командования эскадры, я позволил осмотреть корабли офицерам и мичманам базы. На этом инцидент был исчерпан. В этот период в Аннабе гастролировал балет Большого театра. Нам, всему личному составу, дали возможность посетить их выступление. Познакомились мы и с инженерно-техническим персоналом, строящим завод. Дали им концерт силами художественной самодеятельности личного состава кораблей.
Оба деловых захода получили высокую оценку командования, Посольства и арабской стороны.
Кроме Аннабы, я руководил деловыми заходами отрядов кораблей в Тартус (Сирия), Александрию (Египет), и, наконец, в ноябре 1977 года в республику Тунис город Бизерта-Мензель-Бургиба.
В городе Бизерта-Мензель-Бургиба мы находились в период ноября-декабря 1977 года. Это был первый опыт ремонта военных кораблей СССР в Тунисе, а главное, первый опыт докования там подводной лодки не совсем обычным способом. Заключается он в том, что в сухом доке набираются только «подушки» для киля ПЛ. Далее борта ПЛ укрепляются разновеликими брёвнами соответственно обводам лёгкого корпуса корабля. Так называемый «мальтийский» способ постановки в док. Интересно, что расположение и размеры доков, даже их количество, напомнило Кронштадтские доки.
Я имел счастливую возможность посетить города Тунис, Бизерту, Катраж (где находятся развалины Карфагена), Ла-Галит, Сус. В Тунисе посетили с моим заместителем Посла СССР Б.Л.Колоколова, где были радушно приняты им и его женой. Были с визитами у Консула В.М.Торгунакова, торгпреда Конопатчикова. Договорились по всем вопросам нашего пребывания, ремонта, связи, обеспечения отдыха офицеров и личного состава. Весь личный состав выполнял ремонтные работы, но при этом и хорошо отдохнул. Все не по одному разу побывали в Бизерте, Мензель-Бургибе и Тунисе.
Очень хорошие отношения завязались с руководством фирмы Со-Ко-Мена, которая проводила ремонт и докование ПМ и ПЛ. Генеральный директор фирмы Дунк очень эрудированный человек и инженер. Он хорошо знал нашего Главнокомандующего и с большим уважением отзывался о нём. Главный инженер фирмы Шериф Джерби, бывший старпом эсминца, компетентный руководитель. Все вопросы с ними решались оперативно, хотя и были трудности, особенно на первом этапе.
Как и положено, пришлось давать обед в честь Посла СССР и наших представителей в Тунисе, в честь Генерального директора и руководства фирмы. Всё это происходило на большой плавмастерской. Условия там были.
Генеральный директор фирмы также устроил в нашу честь приём в ресторане города Бизерта. С военным руководством Туниса в этот раз контактов не было, да и наши представители не рекомендовали встречаться с ними. В это время там сменился Командующий флотом, который не очень хотел таких встреч.
В целом заход был очень насыщенным и результативным. Задача ремонта кораблей и докования была выполнена полностью, в срок и с высокой оценкой. Полезен был и поучительный опыт организации ремонта и докования ПЛ и ПМ, который был доложен командованию и использован им в дальнейшем с другими кораблями.
Средиземное море, Тунис, декабрь 1977 года. Плавбаза «Галкин» выходит в море из порта Мензель-Бургиба после окончания ремонта кораблей
Пример обеспечения скрытности
Хочется рассказать, хотя бы на одном примере, как мы обеспечивали скрытность выхода ПЛ из точек якорных стоянок.
Я находился на ПБ «Галкин» недалеко от побережья Морокко. На бакштове находилась ПЛ, где командиром был капитан 2 ранга Ярёменко. В этой точке якорной стоянки находился и БПК проекта 1134 7 ОПЭСК Северного флота. ПЛ прибыла в точку для ремонта и пополнения запасов. Все работы с ПЛ были закончены. В это время в точку подошёл английский СКР и начал маневрировать по корме ПЛ в 10 кабельтовых.
Я побывал на подводной лодке со штабом. Проверил ПЛ, проинструктировал командира. Днём ПЛ снялась с бакштова и удифферентовалась при нашем обеспечении. Затем снова стала на бакштов. Скрытный выход решили осуществить ночью, накануне подхода новой ПЛ на ремонт и заправку. План был составлен так, чтобы приучить СКР к постоянному нахождению ПЛ на месте, чтобы его командир успокоился и потерял бдительность. Для имитации ПЛ получил с БПК уголковые отражатели, но они оказались неисправными, не надувались.
Решили ограничиться примитивной металлической тарой из-под сухарей. Сначала лодка несколько раз гасила якорные огни. СКР, приближаясь, проверял её присутствие в тёмное время. Затем огни включали. Так было несколько раз. Затем гасили или включали только один якорный огонь. Так и приучили «противника», что горит один огонь.
Ночью подготовили шлюпку, нагрузили её металлической тарой. Проверили идентичность сигнала от шлюпки и ПЛ с помощью РЛС БПК. Сигнал соответствовал полю ПЛ.
С наступлением темноты в ночь выхода ПЛ по плану, одновременно, по сигналу, ПЛ снялась с бакштова, выключила якорный огонь. В это же время от плавбазы отошла шлюпка с включённым фонарём. Она очень убедительно имитировала стоящую на бакштове ПЛ. БПК подтвердил, что всё нормально. ПЛ срочно погрузилась и пошла по плану. Мы видели по спокойному поведению СКР, что всё у нас получилось.
Через три часа подошла другая ПЛ и встала на бакштов. Шлюпку мы подтянули к борту и выключили фонарь. ПЛ включила якорные огни, и тут СКР забеспокоился. Подошёл к ПЛ, осветил её прожектором. Затем произвёл в течение четырёх часов поиск ПЛ, но было уже поздно. ПЛ уже действовала по своему плану, а англичанину пришлось уйти ни с чем. Таких примеров, разнообразных по сути и содержанию, было много.
В результате несения боевой службы бригадой были выполнены все задачи, поставленные командованием. Был выполнен и план боевой и политической подготовки, составленный на 1977-1978 учебный год. У всех кораблей были приняты задачи № 1 и № 2 КПЛ. Четыре ПЛ выполнили задачи по торпедным стрельбам по одиночному кораблю (ПБС «Галкин») и ОБК (СКР проекта 159 и ПБС «Галкин»), по подводной лодке в подводном положении. Причём, три боевых упражнения с фактической стрельбой практическими торпедами. Все ПЛ имели высокие оценки по зачётному тактическому учению. Подводные лодки имели и высокую результативность по поиску и обнаружению ПЛА. Всего было 42 подтверждённых контакта. Случаев обнаружения наших ПЛ не имели.
В период несения боевой службы были встречи и с нашими АПЛ. Мы их принимали к борту плавбазы, снабжали свежими продуктами и патронами регенерации воздуха, разбирали вместе результаты действий, проверяли корабли и личный состав. После этого инструктировали и обеспечивали скрытный выход.
Все задачи были выполнены. Нас сменила бригада ПЛ капитана 1 ранга Юрия Данькова. Это была его первая боевая служба в должности комбрига, а моя, как оказалось, последняя.
В этой напряжённой обстановке надо было постоянно поддерживать хорошую спортивную форму. Поэтому я почти ежедневно утром, находясь на плавбазе или на плавмастерской, делал физическую зарядку, пробежку по верхней палубе, а иногда даже тренировался в боксе.
Средиземное море, 1977 год. Приятно немножко поколотить «грушу», чтобы зарядиться физически и снять напряжение…
Все лодки моего соединения возвращались из разных точек Атлантики на этот раз самостоятельно. Я же отправился на ПМ-26 через Севастополь на Родину. Результаты боевой службы и на этот раз были высоко оценены командованием 5 эскадры ВМФ (командир контр-адмирал Рябинский) и командованием Северного Флота. Бригада по итогам года по боевой и политической подготовке была объявлена лучшей среди дизельных подводных соединений флота и повторно награждена Переходящим Красным знаменем Военного совета Северного флота. Но получал его уже новый комбриг.
Назначение на высокую должность
Приказом Министра Обороны СССР я был назначен Помощником Командующего Краснознаменным Северным Флотом.
На этой должности я тоже не расставался с морем. Помимо своих прямых обязанностей Помощника Командующего и Начальника гарнизона города Североморска, я исполнял обязанности командира сил высадки. То есть всё, что связано с высадкой десанта, находилось в моей ответственности. Пришлось руководить четырьмя крупными высадками десантов, причём, одна высадка во время инспектирования флота инспекцией Министра Обороны, но это уже другая история.
Так закончилась моя 25-ти летняя служба на подводных лодках, из которой 9 лет я командовал подводными лодками 613 и 641 проектов, полтора года был начальником штаба бригады ПЛ 613 проекта и 7 лет командовал бригадой ПЛ 641 проекта. Только на боевой службе в Средиземном море я пробыл более трёх лет.
Североморск, 1978 год. Помощник Командующего Краснознаменным Северным Флотом контр-адмирал Акатов Альберт Васильевич
Уже нет тех подводных лодок, которыми я командовал. ПЛ С-192 и С-155 уже разрезаны на металлолом в Лиепае. ПЛ Б-825, проданная в Финляндию, затонула при буксировке её в иностранный порт. Очевидно, не пожелала идти за границу.
211 бригада ПЛ расформирована, на её штате и под её номером войсковой части сейчас действует дивизия ПЛА на Северном флоте. От бывшей могучей 4 эскадры ПЛ осталась одна бригада, правда, с новыми проектами лодок. Всё это очень грустно.
Самым трудным при руководстве соединением было то, что, выполняя план-график боевой службы, мы ежегодно переформировывали корабельный состав, а, следовательно, и личный состав. То есть каждый год всё по боевой подготовке надо было начинать с самого начала.
Но если бы меня спросили, какой службой я был более всего удовлетворён, я ответил бы однозначно: – командованием кораблём и соединением в Средиземном море. И если бы мне пришлось повторить свой жизненный путь, не задумываясь, сделал бы это.
Может быть, более ответственно отнёсся бы к начальному этапу моей офицерской службы.
Рига
2009 год
Фото:
