Исключительно хорошая статья о роли подготов в деятельности советского и российского ВМФ, но допущена одна досадная неточность. Дело в том, что капитан 1 ранга Валентин Павлович Рыков никогда не был кораблестроителем, а в своей длительной морской успешной карьере самых ярких достижений он добился во время двадцатидвухлетней службы в составе Балтийской группы Постоянной Комиссии государственной приёмки кораблей ВМФ. Принимая активнейшее участие, как правило, в качестве Председателя государственной комиссии по приёмке корабля от кораблестроителей он принял 26 кораблей разных модификаций и дал путёвку в жизнь большинству головных стратегических атомных подводных ракетоносцев. Последним из них оказался головной РПК СН 941 проекта системы "Тайфун", испытания которого продолжались 3 года. По окончании испытаний за заслуги в испытаниях и приёмки кораблей Валентин Павлович Рыков был удостоен звания Героя Социалистического Труда. И в свои 87 лет он продолжает трудиться в Государственной приёмке кораблей ВМФ, передавая свой бесценный опыт молодым военно-морским испытателям.
Контр-адмирал В.В.Наумов.
РЫКОВ ВАЛЕНТИН ПАВЛОВИЧ. - И.И.Пахомов. Третья дивизия. Первая на флоте. СПб., 2011.
Родился 30 мая 1926 года в городе Кашире Московской области в семье служащих. Ранее детство и школьные годы прошли по мест)' рождения. Читать научился в 4 года. Тогда же впервые записался в библиотеку. В 1934 году поступил в 1-й класс средней школы № 2 города Каширы. Учился на отличные оценки. Любимыми предметами были литература и история. В летние каникулы все время проводил на реке Оке. Плавать и нырять научился в 6 лет. Занимался рыбалкой, что еще и помогало семейному бюджету. Зимой с большим удовольствием катался на лыжах и санках. В мае 1940 года стал юным членом «Общества спасения на водах». Научился грести на лодке, освоил правила спасения утопающих и специальный подводный дыхательный аппарат, в котором несколько раз спускался под воду. В январе 1941 года, учась в 7 классе, вступил в комсомол. Тогда же был избран председателем ученического комитета средней школы. В начале Великой Отечественной войны 29 июня, при проведении первой комсомольской мобилизации, был отправлен на оборонительные земляные работы в Брянскую область. 3 июля первый раз попал под бомбежку. На работах пробыл до октября, входя в состав 497-го строительного батальона 6-й армии. Дважды удачно выходил из окружения. В ноябре возвратился в Каширу и стал работать. В 1942 году поступил в 1-ю Московскую специальную военно-морскую среднюю школу. В 1944 году спецшколу реорганизовали в Подготовительное военно-морское училище. В 1945 году поступил на 1-й курс Высшего военно-морского училища им. М.В.Фрунзе. Мечтал стать артиллеристом надводного корабля. Но жизнь распорядилась по-другому. В 1949 году после выпуска из училища в звании лейтенанта был назначен командиром рулевой группы штурманской боевой части крейсерской ПЛ XIV серии «К-51» 1-го дивизиона Краснознаменной бригады ПЛ Северного флота. В 1950 году назначен командиром БЧ-1 строящейся в Сормово (г. Горький) средней ПЛ проекта 613 «С-44». В 1951 году, после перехода «С-44» в плавдоке по внутренним водным путям на Северный флот, принял участие в ее ходовых и государственных испытаниях на Баренцевом море. Тогда командованием ВМФ проводился эксперимент. Выяснялось, где нужно проводить испытания построенных подводных лодок 613 проекта. На Каспийском, Балтийском, Белом или Баренцевом морях? В августе 1951 года было присвоено звание старшего лейтенанта. В феврале 1953 года назначен помощником командира «С-44», которая вошла в состав 3-й бригады ПЛ СФ. В мае этого же года был назначен старшим помощником командира строящейся в Сормово средней ПЛ проекта 613 «С-160». В июле присвоено звание капитан-лейтенанта. С октября 1953 года по март 1954 года прошел на «С-160» ходовые и государственные испытания на Каспийском море, входя в состав 85-й бригады учебных и строящихся ПЛ Каспийской флотилии. В мае перешел в плавдоке на Северный флот и в июне продолжил службу в Полярном в 297-й бригаде ПЛ СФ. Получил допуск к самостоятельном)'управлению ПЛ проекта 613.
Подъем Военно-морского флага на С-160 и С-161 24 января 1954 г. Снимок сделан у береговой казармы экипажей 85-й бригады учебных и строящихся ПЛ в Баку. Нижний ряд (слева направо): старшина 2-й статьи В.Шмелев (командир отделения торпедистов С-160), капитан-лейтенант Валентин Павлович Рыков (ст. помощник С-160), капитан-лейтенант Владимир Петрович Мослов (ст. помощник С-161), капитан 3 ранга Алексей Никитич Чуклинков (командир С-160), офицеры штаба бригады, капитан-лейтенант Николай Константинович Игнатов (командир С-161), замполит С-161, офицер штаба бригады. Верхний ряд (слева направо): лейтенант В.А.Каширский (командир БЧ-2-3 С-160), ст. лейтенант Александр Николаевич Уткин (замполит С-160), лейтенант Виктор Степанович Малярчук (командир БЧ-1 С-160), лейтенант Геннадий Егоров (командир БЧ-3 С-161), лейтенант Виктор Шатков (командир БЧ-1 С-161). Чуть ниже стоит: ст. лейтенант-инженер Юрий Александрович Вершинин (командир БЧ-5 С-160). - 3-я дивизия подводных лодок Северного флота. Люди, корабли, события. Специальный выпуск альманаха "Тайфун". Серия "на службе Отечеству", выпуск № 11. СПб,, 2011. Автор-составитель В.В.Осинцев.
С декабря 1954 года по сентябрь 1955 года прошел обучение на командном факультете 6-х Высших специальных офицерских классов в Ленинграде, после чего был назначен старшим помощником командира ПЛ проекта 613 «С-200» 162-й бригады ПЛ СФ в Полярном. В апреле 1956 года был назначен командиром ПЛ проекта 613 «С-181» 162-й БрПЛ в Полярном, перешедшей затем в Ура-Губу. В этом же году, во время обострения политической обстановки в Венгрии и начала англо-французской агрессии в Египте, находясь на «С-181» в боевом дежурстве, был направлен в специальные районы на рубеже Баренцева и Норвежского морей с боевой задачей, которую успешно выполнил. В сентябре этого же года ему было присвоено звание капитана 3 ранга. В июле 1958 года был назначен командиром строящейся головной крейсерской атомной ПЛ с крылатой ракетой проекта 627П «К-50». Прошел теоретическую и практическую подготовку в Учебном центре ВМФ в городе Обнинске. В декабре 1959 года ему было присвоено звание капитана 2 ранга. В сентябре 1960 года, в связи с прекращением строительства «К-50», экипаж В.П.Рыкова был переназначен на строящуюся крейсерскую ПЛА проекта 627А «К-52» 339-й бригады строящихся ПЛ Беломорской ВМФ СФ. В декабре 1960 года, после успешного завершения ходовых и государственных испытаний «К-52», Рыков продолжил службу в 206-й отдельной бригаде ПЛ Подводных сил Северного флота, базировавшейся в губе Западная Лица, а с июля 1961 года -в 3-й дивизии 1-й флотилии ПЛ СФ. Являясь по техническому состоянию лучшей в дивизии, «К-52» обеспечивала выполнение всех задач боевой подготовки соединения, а также различные специальные испытания новой техники в море, включая и длительное подводное плавание под паковыми льдами Арктики. Всего в 1961 году ПЛА пробыла в море 258 суток. В марте 1962 года во время плавания в полигонах боевой подготовки на «К-52» произошла тяжелая авария главной энергетической установки. В обоих реакторах возникли серьезные неисправности, связанные с течью парогенератора в одном ядерном реакторе и отрывом трубы 1-го контура от секции парогенератора в другом ядерном реакторе. Обстановка была исключительно сложной и опасной для корабля. Но благодаря смелому, быстрому и правильному решению командира ПЛА «К-52» на действия по борьбе с последствиями аварии и высокопрофессиональной работе личного состава экипажа, тяжелая авария не превратилась в катастрофу. ПЛА своим ходом возвратилась в место базирования.
В октябре 1962 года капитан 2 ранга В.П.Рыков был назначен заместителем командира 3-й дивизии 1-й флотилии ПЛ СФ. В это время в дивизии произошла смена поколений командиров подводных лодок и на новые ПЛА пришли молодые командиры. В течение 1963 года проводилась интенсивная боевая подготовка подводных лодок, в ходе которой заместитель командира 3-й дивизии В.П.Рыков находился в море 272 суток. В этом же году с 25 сентября по 4 октября он участвовал в походе новой ПЛА проекта 627А «К-181» на Северный полюс и обратно для испытания нового всеширотного навигационного комплекса «Сигма», отработки плавания под арктическим льдом, всплытия в разводьях и полыньях и совершенствования способов поиска и уничтожения подводных ракетоносцев вероятного противника в Арктике. В.П.Рыков был самым подготовленным и опытным арктическим командиром на борту «К-181». Его знания и умение сыграли решающее значение в успешном завершении испытаний техники и всего похода в целом. В июле 1964 года ему было присвоено звание капитана 1 ранга. В октябре 1965 года убыл в Ленинград на десятимесячные академические курсы командиров соединений кораблей при Военно-морской академии, после окончания которых в 1966 году был назначен уполномоченным Балтийской группы Государственной приемки кораблей ВМФ, а в октябре 1974 года - старшим уполномоченным. За время службы в этих должностях руководил испытаниями по приему в состав ВМФ 29 кораблей различных типов. Из них 22 были дизель-электрическими и атомными подводными лодками проектов 641, 629А, 705, 658М, 667А, 667Б, 667БД, 667БДР, 667БДРМ и 941. За выдающиеся заслуги при завершении строительства и испытании головного тяжелого атомного крейсера стратегического назначения проекта 941 в феврале 1984 года был удостоен звания Героя Социалистического Труда. В ноябре 1987 года уволен в отставку по возрасту. Ветеран «холодной войны» на море. Подводник-испытатель. Ветеран подразделений особого риска. Ветеран Великой Отечественной войны. Ветеран военной службы. После увольнения в отставку продолжил трудовую деятельность с 1988 года по 2008 год в 27-м военном представительстве МО РФ в должности специалиста 1-й категории. С 2009 года по настоящее время работает в должности главного инженера в Балтийской группе Государственной приемки кораблей. Ведет большую общественную и военно-патриотическую работу с молодежью. Является советником президента «Международной ассоциации ветеранов ВМФ и подводников». Проживает в Санкт-Петербурге. Награжден медалью «Золотая Звезда» Героя Социалистического Труда, орденом Ленина, орденами Трудового Красного Знамени, Красной Звезды, «Мужества», медалями «За боевые заслуги», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне», 16-ю государственными юбилейными и ведомственными медалями.
Невельской Геннадий Иванович, русский мореплаватель, исследователь Дальнего Востока, адмирал
Вступление
Начну своё повествование с далёких юношеских воспоминаний периода обучения в Рижском Нахимовском Военно-морском училище (1947-1953). Однажды на очередную встречу, которые регулярно проводились в нашем училище с военачальниками, партизанами, участниками Великой Отечественной войны, известными спортсменами, артистами, писателями, знатными людьми, был приглашен лауреат Сталинской премии писатель Николай Павлович Задорнов.
Казалось бы, ничего особенного, подобных встреч и откровенных бесед с нами, нахимовцами, проводилось много, но вот, поди ж ты, эта встреча прочно сохранилась в моей памяти, хотя прошло с той поры уже почти шестьдесят лет. О себе Н.П.Задорнов рассказывал хотя и мало, но интересно. Многие годы он проживал на Дальнем Востоке, где и стал писателем. Главной темой его газетных статей, других публикаций и литературных произведений являлись простые советские труженики-дальневосточники, строители нового города Комсомольска–на–Амуре.
В тот период писатель активно занимался чрезвычайно интересным и малоизученным исследованием истории Дальневосточного края. Первые наброски своей известной книги об освоении русскими переселенцами приамурских и приморских земель он стал писать ещё до войны. Во время войны был военным журналистом, имел воинское звание полковник. Только после войны Н.П.Задорнов завершил написание своей замечательной эпопеи, название которой звучит, как мне кажется, как-то по-доброму, по-родственному, по-домашнему «».
Надо сказать, что эта , также как и книга ещё одного дальневосточного писателя Василия Николаевича Ажаева «Далеко от Москвы», также лауреата Сталинской премии, входили тогда у нас в список рекомендованной литературы для чтения, поэтому для большинства нахимовцев уже были хорошо известны. Теперь я немного отвлеку внимание читателя на важное обстоятельство. В результате разгрома милитаристской Японии в 1945 году, Советской Союз справедливо возвратил, потерянные по итогам проигранной Русско-Японской войны 1904-1905 годов, дальневосточные территории: часть острова Сахалин и гряду Курильских островов – исконно русские земли, официально и юридически присоединённые к российской империи ещё в XVII –XIX веках. И сегодня, когда иногда слышится истошный и злобный вой некоторых даже официальных лиц с японских островов, данная тема дальневосточных территорий, на мой взгляд, по-прежнему актуальна. Так вот, как тогда, сразу после войны, так и в настоящее время об этом надо говорить в полный голос, и не идти на предательские соглашения в угоду конъюнктурным устремлениям пиаровской популярности о передаче кому бы то ни было, что японцам, что китайцам исконно российских земель, с таким тяжким трудом и большим испытанием, но без вооружённого захвата, а добровольно, присоединённых в состав России. Приведу слова некогда являвшегося Председателем Союза Советских писателей Александра Фадеева, который пересказал замечание Сталина по поводу романа «Амур-батюшка»: «Задорнов показал, что эти земли исконно наши. Что они осваивались трудовым человеком, а не были завоеваны. Молодец! Нам в наших будущих отношениях с Китаем его книги очень пригодятся. Надо издать и отметить!».
Н.П.Задорнов, выступая перед нами, нахимовцами, не стал углубляться в содержание своей книги «Амур – батюшка» и не восхищался тем, что он теперь такой известный писатель не только в Латвии, но и во всём Советском Союзе. Он отметил, что в Латвию переехал по рекомендации Союза Писателей якобы для передачи опыта молодым латышским литераторам в написании своих произведений с позиций основополагающего тогда принципа «социалистического реализма». Он много отдавал время общественной работе в Союзе писателей Латвии, часто встречался с трудовыми коллективами. Писатель большую часть своего времени проживал недалеко от Риги, на берегу Рижского залива в курортном местечке Майори, где с большим интересом продолжал заниматься литературным трудом.
Главным своим делом, как он заявил на встрече с нахимовцами, для него является продолжение литературного исследования, чтобы с достаточно исторической точностью изложить жизнеописание русского морского офицера капитана Геннадия Ивановича Невельского, ставшего впоследствии адмиралом, сделавшего гениальные географические открытия, что Сахалин является островом, что река Амур в своём низовье никуда не исчезает, а впадает в Татарский пролив и судоходна для плавания морских судов. Ну, а главная личная заслуга адмирала Г.И.Невельского, твёрдо заявлял Задорнов, состоит в том, что благодаря его научно-исследовательским экспедициям в Приамурье и в Приморье, были заключены исторические государственные договора о навечном закреплении этих территорий за Россией. Вскоре на книжных полках появились новые литературные произведения писателя Николая Павловича Задорнова «Далёкий край», «Первое открытие», «» и главная книга этой серии об отважном и смелом исследователе Дальнего Востока – «».
Ясное дело, что эти книги, хотя и основаны на подлинных исторических событиях, но не являются детальным биографическим материалом своих героев. В книгах вполне обоснованно использованы литературно-художественные приёмы описания, подтверждающие высокое писательское мастерство автора. Прошло около двадцати лет с той памятной встречи с писателем, когда волею судьбы и обстоятельств мне уже будучи офицером суждено было проходить военно-морскую службу на Дальневосточной земле. Вот тогда-то я с особым воодушевлением вспомнил о давней встрече с писателем. В очередной раз подтверждалось насколько неоценимой явилась активная деятельность Г.И.Невельского, понимавшего, что присоединение и освоение Приамурских и Уссурийских территорий, острова Сахалин и Курильских островов, приобретает важное экономическое и стратегическое значение для России. Весьма неспокойная обстановка в 60-70 годы прошлого столетия складывалась в Приамурье на границе с Китаем по причине разнузданной воинственной и антисоветской пропаганды маоцзэдуновких хунвейбинов, активно поддерживаемой тогдашним китайским правительством, что привело к военным действиям в марте 1969 года в приграничной зоне на реке Уссури (остров Даманский, а китайцы называют – Чжэньбаодао, что в переводе означает «Драгоценный остров»). Сейчас об этих событиях стараются не вспоминать, ясное дело, по конъюнктурным соображениям, дабы не обидеть восточного соседа. Причём тут «обида»? Твёрдо считаю, что забывать об этом ни в коем случае нельзя. Память забвения – преступна!
Пограничники и воины-дальневосточники дали достойный отпор агрессору, уничтожив несколько тысяч (возможно, и более, поскольку данная информация с китайской стороны до сего времени является закрытой) нападавших вооружённых хунвэйбинов и солдат регулярных войск, тем самым сохранили в неприкосновенности дальневосточную территорию. Советская сторона в ходе двухнедельных боёв также понесла большие человеческие потери. Были убиты и скончались от смертельных ран 58 человек, ранены 94 человека. Указом Президиума Верховного Совета СССР за героизм, мужество и отвагу, проявленные в боях по защите Советское Родины пять воинов были удостоены звания Героя Советского Союза: младший сержант Бабанский Юрий Васильевич, старший лейтенант Бубенин Виталий Дмитриевич, полковник Леонов Демократ Владимирович (посмертно), младший сержант Орехов Владимир Викторович (посмертно), старший лейтенант Стрельников Иван Иванович (посмертно). Более 150-ти солдат, сержантов и офицеров были награждены высокими правительственными наградами.
25 июня 2013 года исполнилось 70 лет со дня издания приказа Народного комиссара Военно-Морского Флота адмирала Н.Г. Кузнецова об организации Бакинского военно-морского подготовительного училища. В 1944 году были созданы Ленинградское, Владивостокское и Горьковское военно-морские подготовительные училища. Через год Бакинское ВМПУ перебазировалось в город Калининград, а Горьковское в город Саратов. Военно-морские подготовительные училища числились в составе Военно-Морского Флота. Курсанты подготовительных училищ именовали себя подготами, и это название навсегда прижилось во флотской среде. Училища были созданы в разгар войны, поскольку Николай Герасимович прозорливо думал о тех, кто придёт на смену погибшим и раненым морским офицерам, кто после войны будет строить новый могучий флот. Основной контингент первых подготов состоял из выпускников гражданских военно-морских специальных школ, созданных перед войной. При зачислении в подготовительные училища «спецы» принимали военную присягу. Благородная роль подготовительных училищ проявилась в том, что в тяжёлые годы войны они собрали со всех концов страны ребят 14-15 лет и дали им возможность получить среднее образование и обрести высокую цель в жизни. Приёмные экзамены были строгими, а конкурс очень большим. Условия службы и учёбы в подготовительных училищах были суровыми. Казарменное содержание, военный распорядок дня, подъём в шесть утра, строгие уставные требования, строевая подготовка, несение нарядов повседневной и караульной службы с боевым оружием, соблюдение формы одежды, занятия в классах по расписанию и другие нагрузки выдерживали не все. Организация службы и дисциплина в подготовительных училищах были строгие. Начальство относилось к подготам, как к взрослым воинам. Зачастую быт не был налажен, а питание было недостаточным. Но большинство подготов стойко переносило трудности и закалялось морально и физически. Курсанты подготовительных училищ получали суровое флотское воспитание, им прививалась любовь в флоту и морской службе. При выпуске они получали аттестат зрелости, а также право и обязанность стать курсантами высших военно-морских училищ, готовивших офицеров Военно-Морского Флота. Военно-морские подготовительные училища существовали восемь лет. Они с честью выполнили своё предназначение. Может быть, в силу краткости своей истории, они не стали широко известны в обществе, не отражены в должной степени в исторической и художественной литературе. А это несправедливо. В послевоенной истории советского Военно-Морского Флота подготы несомненно сыграли выдающуюся роль. За восемь лет подготовительные училища передали в высшие военно-морские училища семь тысяч курсантов, ставших офицерами Военно-Морского Флота. Из них впоследствии выросли 155 адмиралов, 5 генералов, 19 Героев Советского Союза, 2 Героя Социалистического Труда, 3 академика Российской Академии Наук. Всей стране известны такие выдающиеся личности, вышедшие из подготов, как Главком ВМФ Герой Советского Союза адмирал флота В.Н. Чернавин, кораблестроители Герои Социалистического Труда И.Д. Спасский и В.П. Рыков, государственный деятель Е.М. Примаков, писатели Валентин Пикуль и Виктор Конецкий, народный артист России Иван Краско и многие другие замечательные люди. Но, видимо, главное состоит в том, что тысячи бывших подготов стали достойными офицерами советского океанского Военно-Морского Флота в 70-х – 80-х годах. Выйдя из стен высших военно-морских училищ, бывшие подготы разъехались по морям и океанам, по флотам и флотилиям, и обычно не часто встречались со своими однокашниками. Но со временем, через 20-30 лет после выпусков, стало расти стремление к встречам с друзьями своей молодости. И встречались подготы разных училищ во всех морских городах. В сентябре 1994 года состоялась первая Всеподготская встреча в Санкт-Петербурге. Был создан Совет ветеранов – выпускников военно-морских подготовительных училищ. Председателем Совета был избран вице-адмирал Георгий Николаевич Авраамов. В это время он работал научным сотрудником музея на крейсере «Аврора», поэтому местом заседаний Совета стал легендарный крейсер. В Совет были избраны представители всех военно-морских подготовительных училищ. В дальнейшем Всеподготские встречи проходили через два года и посвящались памятному событию в истории Военно-Морского Флота. На первых встречах присутствовало до трёхсот ветеранов-подготов, приезжавших из разных городов бывшего Советского Союза. Больше всего было ленинградцев. Многие друзья-подготы не видели друг друга по 40-50 лет. Встречи, воспоминания, волнения, дружеское общение, стремление подвести итоги жизни и службы. И не случайно с трибуны звучали такие стихи:
Признаем честно: кто бы мог представить, Что нам судьбою путь глобальный дан И что для нас рабочим морем станет Весь Мировой Великий океан,
Что мы пройдём уверенной походкой, Пересекая частокол долгот, От синих вод Антарктики далёкой До самых крайних северных широт?
И что б ни говорили, а Державы Мы берегли спокойствие и честь, И в вечной Книге русской флотской славы Страничка наша, несомненно, есть!
При Совете ветеранов-подготов была создана редакционная коллегия, которая сыграла большую роль в пропаганде истории подготского братства. Всего редколлегией было составлено и издано восемь книг, каждая тиражом от 200 до 500 экземпляров. Первой была выпущена книга «Военно-морские подготовительные училища. Исторический очерк». (2001 год). Затем вышли три сборника стихов подготов «О службе морской, о дружбе большой» (2003-2006 годы). В сборниках было опубликовано более трёхсот стихотворений семидесяти авторов-подготов. И надо сказать, что стихи Владимира Ажажи, Рудольфа Голосова, Бориса Козлова, Виталия Михайлова, Виктора Щербакова, Ильи Эренбурга и других товарищей по своему содержанию и звучанию ни в чём не уступали стихам признанных профессиональных поэтов. После безвременной кончины в 2004 году председателя Совета ветеранов-подготов Г.Н. Авраамова была издана хорошая книга статей и воспоминаний о нём. В 2010 году редколлегия выпустила книгу «Литературное творчество подготов». В этом сборнике были помещены 52 биографические справки об авторах и 210 названий изданных ими книг – научно-технических, исторических, художественных. Очередной книгой, выпущенной редколлегией в 2012 году, стал сборник «Подготы – адмиралы, Герои, академики». На страницах книги – лучшие из лучших подготов. Не все фотографии редколлегия смогла разыскать, но на 157 человек помещены и портреты и биографические справки. Когда берёшь в руки эту книгу, то испытываешь чувство большой гордости за наше подготское братство.
Крейсер «Аврора» 24 апреля 2012 года. Редакционная коллегия за работой. Обсуждается состав и содержание книги «Подготы – адмиралы, Герои, академики». Справа налево: Золотайкин Борис Матвеевич, Чернавин Лев Давыдович, Клубков Юрий Михайлович
Надо отметить, что изданные редколлегией книги встречали у читателей большое одобрение и благодарность. В особенности жёны и вдовы моряков очень тепло отзывались о сборниках стихов. Годы проходят неумолимо. Уже две трети подготов ушли в мир иной. Остальные находятся в весьма зрелом возрасте и не могут похвастаться своим здоровьем. Девятая Всеподготская встреча состоялась в сентябре 2012 года. Присутствовало 100 подготов. Встреча прошла торжественно, с хорошим настроением участников. Все подготы горды тем, что честно выполнили свой служебный и жизненный долг. Они были глубоко преданы своему Отечеству и оставили неизгладимый след в истории Военно-Морского Флота. Память о себе они сохранили навсегда, издав восемь книг по истории подготского братства.
Л.Д. Чернавин – контр-адмирал, председатель Совета ветеранов – подготов Ю.М. Клубков – капитан-лейтенант, председатель редколлегии Б.М. Золотайкин – капитан 1 ранга, член редколлегии
Возникает предположение, что для ГС и ОПР в «Боевой приказ» были вписаны задачи, которые Военный совет КБФ выполнять в полном объеме не собирался. Походные порядки ГС, ОПР, АР и конвоев, кроме КОН-4, показаны на рис. 4 и 5 в разделе 2 настоящей главы. Но задачи прикрытия были поставлены не только ГС, ОПР и АР. По приказу Военного совета КБФ Кронштадтская ВМБ сформировала отряд прикрытия, базировавшийся в б. Сууркюлян на о. Гогланд. Район его действий простирался от о. Вайндло до о. Лавенсаари. В соответствии с директивой командира КВМБ на гогландский ОПР возлагались: 1) проводка за тралами конвоев и ОБК; 2) прикрытие транспортов и кораблей флота от атак ТКА и ПЛ противника; 3) оказание помощи терпящим бедствие кораблям в районе Восточного и Западного гогландских плесов [док. № 1031]. Состав гогландского ОПР показан в табл. 40. Военный совет КБФ предполагал кроме кораблей и судов, указанных в этой таблице, иметь в составе гогландского ОПР четыре КЛ или два ЭМ, но эти корабли оказались заняты огневой поддержкой войск КА на южном и северном берегах Финского залива, и от этой идеи пришлось отказаться. Возможности гогландского ОПР по прикрытию прорывавшихся сил от атак ТКА и ПЛ, видимо, особых комментариев не требуют. Достаточно заглянуть в табл. 105 и 126 (прил. 1 ).
Таблица 40. Состав отряда прикрытия на о. Гогланд по состоянию на 18.00 27.08.1941 г.
В интересах усиления ПЛО прорывавшихся сил западнее о. Гогланд Военный совет КБФ предполагал создать на участке прорыва от о. Кери до о. Гогланд своеобразный противолодочный рубеж из 10 СКА типа «МО». С этой целью в 08.40 27.08 Военному совету СЗН была направлена просьба временно передать КБФ от Ладожской военной флотилии 16 таких катеров. Пожалуй, поздновато родилась эта идея. Ведь в 22.00 этого дня должен был выходить из Таллина КОН-1! Кроме того, «Планом действий ВВС КБФ по прикрытию флота при его следовании из Таллина в Кронштадт...» предусматривалось нанесение в интересах всех прорывавшихся сил бомбовых ударов по кораблям противника в базах и портах Финляндии, Эстонии, а также в Финском заливе до меридиана 22° по данным воздушной разведки (табл. 41). Планировалось также авиационное противолодочное охранение прорывавшихся ОБК (табл. 42).
Таблица 41. Планировавшиеся действия ВВС КБФ по разведке и уничтожению корабельных сил противника в Финском заливе, в базах и портах Финляндии и Эстонии в интересах прорыва сил КБФ из Таллина
Таблица 42. Плановая таблица действий 15-го ап по ПЛО кораблей эскадры при прорыве из Таллина 29.08.1941 г.
д) организация противоминной обороны
Несмотря на заблаговременно принятые Военным советом КБФ меры к назначенному моменту начала движения с Таллинского рейда (22 00 27 08) на нем находились все 10 БТЩ, сохранившихся в составе КБФ, но только восемь боеготовых ТТЩ (табл. 18, 19). Лишь из-за задержки выхода флота из Таллина в связи с неблагоприятной погодой к 11.00 28.08 количество ТТЩ возросло вдвое: поздно вечером 27.08 прибыли два боеготовых ТТЩ из четырех, затребованных из БО БР (еще один не имел хода из-за боевого повреждения и шел на буксире), сопровождавших КОН с Моонзундских островов. Утром 28.08 они были включены в состав ПМО КОН-2.
Командир 12 днттщ ОВР КВМБ — командир ПМО конвоя № 2 Н.П.Визиров
Утром же 28.08 на Таллинский рейд возвратились от о. Гогланд три ТТЩ, уходившие туда 25.08 с последним перед началом эвакуации конвоем (четвертый погиб на переходе от о. Гогланд). Вместе с ними пришли еще три ТТЩ, высланные по приказу Военного совета КБФ из состава гогландского ОПР навстречу прорывавшемуся флоту, но из-за задержки его выхода встретившиеся с ним не в районе м. Юминда, как предусматривалось, а в Таллине. Таким образом, для ПМО флота имелось 26 боеготовых ТЩ. Их распределение по типам и основные ТТХ показаны в табл. 43, а характеристики состоявших на их вооружении тралов — в табл. 44.
Таблица 43. Типы, количество и основные ТТХ тральщиков, осуществлявших ПМО ОБК и КОН в ходе Таллинского прорыва
Примечание: кроме БТЩ, параван-тралами были вооружены СКР «Буря», «Снег» и «Циклон».
Таблица 44. Основные ТТХ тралов, применявшихся при ПМО ОБК и КОН в ходе Таллинского прорыва
В прорыве участвовали: 69 кораблей и судов с осадкой более 3 м (в том числе три ТТЩ), а также 63 корабля и судна с осадкой от 1,5 до 3 м (в том числе 25 БТЩ и ТТЩ, включая два небоеготовых), которые могли подорваться на минах, поставленных на углубление 1,5 м (табл. 45). Таким образом, проводка за тралами была реально необходима 106 кораблям и судам (без учета боеготовых ТЩ). Однако она планировалась лишь для 49 кораблей и судов с осадкой 3 м и более, а также для восьми кораблей и судов с осадкой от 1,5 до 3 м; всего — для 57 единиц.
Таблица 45. Распределение боевых кораблей и катеров, транспортов н вспомогательных судов по группам в зависимости от величины осадки
Все без исключения военно-морские руководители и историки согласны с тем что тральщиков было мало. Некоторые говорят, что нужно было более 100 ТЩ, Но не приводят доказательств этому. Ниже предлагается вариант расчета потребного количества тральщиков, основанный на положениях НТЩ-40 (прил. 8 ). Это наставление требовало, чтобы при форсировании морских минных заграждений (МЗМ) корабли проводились как минимум за двумя рядами тралов. При таком построении ПМО в случае выхода из строя тралов или ТЩ первого ряда на время их замены или перестроения проводимые корабли прикрывались тралами последующих рядов. Ширина протраленной полосы должна была составлять не менее половины диаметра циркуляции наименее поворотливого корабля. Вот этот расчет: 1. Согласно «Инструкции по организации конвойной службы и действию кораблей охранения» КБФ [док. № 271] и смыслу требований НТЩ-40 (прил. 8 ) в составе каждого КОН должно было быть не более 5-6 проводимых за тралами кораблей и судов. Исходя из этого, 57 планировавшихся для проводки за тралами кораблей и судов следовало свести: а) 23 быстроходных корабля (со скоростью 12 и более узлов) — в четыре ОБК; б) 34 тихоходных корабля и судна (со скоростью менее 12 узлов) — в шесть КОН. 2. Требуемую ширину протраленной полосы принимаем 3 каб, считая диаметр циркуляции наименее поворотливого корабля (судна) равным 6 каб. 3. Количество ТЩ, необходимых для создания протраленной полосы шириной 3 каб: а) БТЩ с параван-тралами (ПТ) в строю расширенного уступа (т. е. с минимальным перекрытием тральных полос) в одном ряду — 4, в двух — 8; б) ТТЩ с морскими тралами Шульца в строю расширенного уступа — в одном ряду — 4 пары, в двух — 8 пар, всего 16 ТТЩ в двух рядах. 4. Количество ТЩ, необходимых для проводки 57 кораблей и судов в 10 отрядах и конвоях за двумя рядами тралов: а) четырех быстроходных отрядов — 32 БТЩ; б) шести тихоходных КОН — 96 ТТЩ. Всего: 128 тральщиков.
Но это — цифры первого приближения. Дело в том, что при проводке кораблей за тралами в неприятельских водах НТЩ-40 требовало иметь протраленную полосу шириной на 1 каб больше диаметра циркуляции наименее поворотливого корабля, в нашем случае — 7 каб. Для выполнения этого норматива потребовалось бы 320 ТЩ (не надо удивляться порядку цифр: такую массу кораблей одновременно ни до, ни после Таллинского прорыва никто за тралами, тем более через минный барьер такой плотности как ЮМБ, не проводил). С другой стороны, НТЩ-40 предписывал обеспечивать как минимум двухрядное прикрытие тралами даже за счет уменьшения ширины протраленной полосы. Но даже при ее ширине, равной 1 каб, для проводки за тралами 57 кораблей и судов в 10 отрядах нужны были бы минимум 32 ТЩ: восемь БТЩ и 24 ТТЩ. В этом случае каждый отряд быстроходных кораблей прикрывали бы два БТЩ, следующие в кильватерном строю, а каждый тихоходный конвой -две пары ТТЩ, также в кильватерном строю.
Новая новелла из книги «Моряк-испытатель Андрей Ильин»
«О, как убийственно мы любим. Как в буйной слепоте страстей, Мы то всего быстрее губим, Что сердцу нашему милей».
До чего хорошо в Крыму в начале мая. Всё в зелени. Всё цветет, всё живое жадно рвется к жизни. Ласковое солнце, оно еще не испепеляет, как бывает в июле-августе, оно ласкает. Оно будит уснувшие за зиму желания. Море уже начинает нагреваться, купаться еще рано. Но приехавшие из Магадана или Мурманска, одичавшие за время полярной ночи «аборигены», опаленные южным солнцем, все-таки бросаются в нежные волны Феодосийского залива и с ревом выскакивают из холодной воды, красные, как после парной в Сандунах. А знаете ли вы, как цветет весной белая акация – символ Черного моря? Невозможно идти по улице, невозможно вечером открыть окно дома – хочется жить и любить! Запах – это натуральное вино любви. Хочется обнять каждую женщину и даже поцеловать!
---------------------
Боль возникла внезапно, резко, как удар ножом в сердце. Он на секунду даже потерял сознание, ухватившись за косяк двери. Медленно выдохнув, стараясь унять боль, мужчина развернулся. Он покрылся потом, крупные капли со лба сползали на глаза, текли по вискам. Хотелось смахнуть их, но не было сил. Затем навалился страх: «Неужели конец?» Почти ничего не видя, в полубессознательном состоянии, держась за стенку, он сделал несколько неуверенных шагов к дивану. Боль не отступала. Ощущение было таким, будто сердце сжимали мощные чугунные тиски. С трудом добравшись до дивана, Роман Ильич со стоном завалился на правый бок. Дотянуться до телефона уже не смог, силы покинули его. Через какое-то время сознание немного прояснилось. Он не мог двигаться, но страх прошел. Страх смерти. Мужчина смирился перед неизбежным. Он понял: «Вот она расплата за неправильно прожитые последние годы». Он ожидал, он знал, что когда-то всевышний спросит его за всё, за все его неблаговидные дела. Сорокадевятилетний мужчина уже не боялся, он отходил в мир иной. Сознание медленно покидало его, и картины жизни вихрем проносились в воспаленном мозгу… «Дурак я, дурак!», - наконец прошептал он. Увы, слишком позднее раскаяние. Объятия смерти уже подхватили его и поволокли на божий суд.
1. А ведь жизнь его начиналась как праздник. Закончилась учеба в высшем военно-морском училище. Адмирал Флота, Герой Советского Союза, в парадном мундире, поблескивая бриллиантами маршальской звезды, в торжественной обстановке вручил ему лейтенантские погоны и позолоченный кортик, мечта всех мальчишек. Впереди выпускной бал и желанная служба на Северном флоте. Перспективы, как в песне: «Море, ты слышишь, море, твоим матросом хочу я стать!» Лейтенант Гущин Роман Ильич назначен на боевой корабль. Крайний Север встретил его суровыми ветрами и штормовой волной. Баренцево море всегда неспокойно, океанская зыбь даже в штилевую погоду «валяет» корабль с борта на борт. Началась настоящая мужская работа. Молодые матросы на корабле укачивались. С разрешения командира лейтенант Гущин ежедневно начал проводить с матросами во время утренней физзарядки специальные упражнения против укачивания. Через месяц все матросы в море четко выполняли свои обязанности. Командир корабля, опытный боевой офицер, объявил ему первую благодарность перед строем всего экипажа в торжественной обстановке. Своевременное поощрение вдохновило молодого офицера. Служба шла хорошо. Холостяк, отличник учебы, он неделями не выходил с корабля. Ему нравились все ритуалы корабельной службы. Как тогда, после кинофильма «Небесный тихоход», правильным считалось: «Первым делом, первым делом – самолеты. Ну, а девушки? А девушки – потом». Он быстро рос. Через полтора года – старший лейтенант, через два года досрочно – капитан-лейтенант. Вместе со старшиной команды гидроакустиков внес ряд предложений по совершенствованию аппаратуры. Эффективность работы корабельных гидролокаторов возросла. Его заметили специалисты из военного научно-исследовательского института. Все шло хорошо. Впереди замаячили радужные перспективы. Отечественная гидроакустика развивалась, «науке» потребовались толковые знающие корабельные офицеры, побывавшие на боевой службе, лично слушавшие шумы океана. Гущину предложили должность научного сотрудника в институте. Он отказался. Его мечта - стать командиром .
2. Но, как писал Александр Сергеевич Пушкин о Татьяне Лариной: «Пришла пора, она влюбилась!» Не минула чаша сия и морского офицера Романа Гущина. Свадьба, несколько сладостных минут, и вот - жена уже ждет ребенка. Приходишь с моря, а тебя встречает дома дочечка. Маленькая, крохотная, совершенно беспомощная. У нее уже есть имя – Софья. Софья Романовна. Жена так назвала дочь в честь своей бабушки. Прошло два года и счастливые родители поняли, что они не самые счастливые. Их дочка - инвалид с детства. Ею надо заниматься. Уход, лечение, процедуры – жене одной в условиях Заполярья эта задача была не под силу, требовалась постоянная помощь отца дома. Так, к сожалению, жизнь вносит коррективы в наши мечты. Капитан 3 ранга Роман Ильич Гущин подал рапорт о переводе на берег. Как раз в это время в Подмосковье создавалась новая воинская часть, главной задачей которой было глубокое изучение гидроакустических портретов иностранных надводных кораблей и подводных лодок. Одним из немногих специалистов в этой области как раз и был Роман Гущин. Его назначили на руководящую должность. И сразу же выделили квартиру. Опять жизнь начала сверкать своими красками. Быстро пролетели годы, и вот капитан 1 ранга Р.И.Гущин - командир части специального назначения с подчинением непосредственно начальнику Центрального управления Главного штаба Военно-морского флота. Казалось бы, служи Родине, что еще надо! Но жизнь преподносит нам иногда «фуги Баха».
3. Она появилась в его кабинете внезапно. И хотя Роман Ильич был опытным мужчиной, он остолбенел. Она вся излучала какую-то притягательную силу, настолько мощные в ней были женские начала. Женщина его мечты! Женская грудь, ноги, ее тело, обаятельная красота лица, скромная, даже детская, застенчивая улыбка – все соответствовало его тайной мечте о Женщине, которую он когда-то должен был встретить. Одежда еще более подчеркивала все ее достоинства. Грудь, на что прежде всего обращают внимание мужчины, была как бы приоткрыта скромным декольте бирюзового платья, где было видно чуть-чуть больше и куда невольно хотелось заглянуть, настолько манила вечная тайна женского тела. Бедра и все, что ниже талии, красиво обтягивала ткань, как бы намекая, что там тоже много хорошего. Светлый воротничок платья подчеркивал нежность, красоту и беззащитность шеи с красиво посаженной головкой, украшенной «снопом овсяных волос», как писал знаток женщин Сергей Есенин, любимый поэт Романа Ильича. Ноги уже неудобно было разглядывать, но он мельком заметил, что они в тончайших капроновых чулках и блестящих «лодочках», что очень привлекательно. Придя через какое-то время в себя, Гущин хриплым голосом спросил: «Кто вы?»
– «Я ваш новый бухгалтер, Сипягина Эльвира Викторовна. Вы были в командировке, а я уже две недели работаю в вашей организации. Вот, надо подписать финансовые документы, ваш заместитель послал меня к вам, а сам он сегодня на выезде». Она красивым жестом протянула папку с бумагами. «Садитесь, - сказал Роман Ильич. Мне представляться не надо. Уверен, вы знаете, как меня зовут». Она села перед ним, элегантно положив ногу на ногу. Он успел заметить сверкнувшую часть ноги выше колена. Даже жарко стало, сколько там открывалось неизведанных тайн. К своему стыду понял, что она перехватила его взгляд. «Поймала с поличным», – мелькнуло в мозгу. Чтобы скрыть неловкость, предложил: «Курите!» и протянул пачку «Мальборо». Тогда это было большой редкостью. Тонкими пальчиками с вишневым маникюром она ловко вытащила сигаретку и, когда он протянул зажигалку, дождалась, пока он догадался зажечь огонь. Как бы непроизвольно она взяла его руку с зажигалкой своей нежной рукой и долго прикуривала, глядя ему прямо в глаза. В эти секунды его било током, видимо, высокой частоты. Когда он сел в свое кресло, пунцовый от охватившего его волнения, она сказала себе то, чего и добивалась: «Он мой!!!» После того, как она, мило поболтав и восхищенно улыбаясь от возможности общения с командиром, ушла из кабинета с подписанными бумагами, Роман Ильич долго вдыхал аромат ее французских духов, не в силах успокоиться. Он вытащил из загашника сейфа бутылку армянского коньяка, плеснул себе в стакан и медленно выпил. Да, впереди было много захватывающего и интересного! «И, главное, я произвел на нее впечатление», – по простоте душевной решил Роман Ильич. Прав был Марк Твен, утверждая: «Неправда, что женатые мужчины при виде красивой женщины забывают о том, что они женаты. В эту минуту их особенно удручает именно воспоминание об этом». Да, именно эта крамольная мысль возникла в голове Романа Ильича, двадцать лет живущего в семье с больным ребенком и повседневными унылыми заботами. Это был только первый шажок его дальнейшего длительного падения. Он, наивный, не знал, что, как тюлень, попал в пасть самого хищного кита – касатки. Он не догадывался, что вся его будущая жизнь окажется в руках этой красивой и элегантной Стервы. (Современное значение этого слова – самодостаточная женщина, знающая себе цену).
Ныне для них даже "" издаются.
4. Эльвира Викторовна – действительно, современная женщина, очень хорошо знающая, что она достойна большего, была замужем вторым браком. Первый раз, по молодости, она взяла в мужья лейтенанта. Поехала с ним на Север. Как ей не понравилась жизнь в отдаленном гарнизоне в какой-то Оленьей губе после цивилизованной жизни в Ленинграде, где она ютилась в общежитие финансового техникума. Лейтенант пропадал где-то на службе, непонятно чем там занимаясь. Да она и не пыталась понять. Прибегал голодный, набрасывался на нее и все… Где цветы, прогулки по берегам Невы в белую ночь, шампанское? Даже деньги не шелестели в кошельке - что там лейтенантское денежное содержание! Она постигала горькую правду жизни, впитывая в себя трагедии и даже нелепые комедии жизни на Крайнем Севере в закрытых гарнизонах. Она была от природы, как и многие женщины, не догадывающиеся об этом, прирожденной стервой. (Стерва - бизнес словарь от Станислава Морозова — женщина, относящаяся без уважения к мужчинам, находящимся рядом, выдвигающая безосновательные требования, нацеленные на удовлетворение собственных желаний и прихотей, с мыслями только о собственном благополучии и только о себе, грубо влияющая на выбор мужчины и всячески притесняющая его собственные желания). Эльвира быстро поняла, – надо действовать! «Дорогу к благополучию осилит идущий». Для начала она огляделась, изучила обстановку, имеемый контингент, и вскоре опытная одалиска уже встречалась с капитан-лейтенантом с серьезными намерениями. (С несерьезными – она их, мелких рыбешек, даже не считала). Он постарше, оклад побольше, возможности и перспективы более шикарные. После первых встреч близости перестала допускать его «до тела», имитируя, что она страдает из-за необходимости обманывать его жену. Капитан-лейтенант мгновенно развелся, сказав жене, как в арабских эмиратах: «Ты мне больше не жена, я ухожу». И даже не хлопнул дверью, так торопился. Зато тут же оказался в долгожданных объятиях благодарной Эльвиры. В Североморске, куда их перевели по службе мужа, и квартира была получше, и цивилизация поближе. Они прожили несколько приятных лет, ездили каждый год в отпуск то в Крым, то в Сочи, она родила сына. И все равно, она поглядывала по сторонам. И даже были тайные романы. Ее очень раздражало, что некоторые живут лучше. Когда срок пребывания на Севере стал приближаться к десяти годам, она начала обрабатывать мужа: «Пора переводиться на материк. Мальчика надо готовить к Нахимовскому училищу. Да и самим пора начать жить по-человечески». После нескольких ее психологических атак и «семейных учений с выносом чемоданов», муж гордо сообщил, что его переводят в Подмосковье. «Ты согласна?» – «Да!», – кто ж не захочет жить рядом с Москвой? Военная кадровая машина со скрипом завертелась, не прошло и года, как муж начал служить под знаменами Гущина Романа Ильича. А через полгода в эту воинскую часть оформилась по вольному найму в бухгалтерию и Эльвира Викторовна Сипягина. Женщина приятная во всех отношениях и с огромными запросами…
Стоило ей первый раз издалека увидеть командира части, как она звериным чутьем поняла: «Вот это дичь! Вот это будет охота! Он будет мой!» Как природа одаривает некоторых женщин умением магически воздействовать на мужчин! Удивительно. Но как они узнают своих будущих жертв, что те с радостью теряют головы, в прямом и переносном смысле? Нет ответа. Это великая тайна человеческих отношений. Сколько сладостных минут приносят нам эти женщины! И сколько страданий! И что самое ужасное, женские чары лишают нас разума. Особенно, когда мужчине уже за сорок. Увы…
5. Да, любовь – это болезнь. Как сказал популярный польский писатель-химик Януш Леон Вишневский о своем открытии: «Любовь — это наркотик. У героина и у любви много общего в смысле химии. Их воспринимают одни и те же мозговые рецепторы. Метафизичность любовной химии в том, что никто не может объяснить, почему именно у этого мужчины при виде именно этой женщины возникает реакция. Наука, религия, философия — ничто не может объяснить».
Через пару месяцев после первого знакомства, отдыхая «после вчерашнего» у себя в кабинете, Роман Ильич в глубокой задумчивости пытался как-то оправдать свои безрассудные поступки. «Что я делаю! В рабочее время встречаюсь с женщиной, работником своей части. Пожалуй, надо остановиться». Но в это время настойчивая Эльвира, как будто услышав его крамольные мысли, позвонила по внутреннему телефону: «Котик! Я хочу с тобой попить кофе. Поехали в лес, я все приготовила. Жду!» Котик Роман Ильич вспомнил фразу из любовного романа: «Он желал её и в награду регулярно получал в своё распоряжение её тело». Вчера на весь день он увез ее в Москву. На служебной машине, сказав заместителю, что в Центральном Управлении есть срочные дела. В Москве легко потеряться. Они прибыли на «конспиративную квартиру», и она волшебно придумала удивительно красивое представление. В полумраке комнаты перед расстеленной кроватью, невинно улыбаясь, Эльвира Викторовна отпила шампанское и спросила бархатным голосом: «Котик, знаешь, какой лучший наряд для девушки считала Мэрлин Монро?» Она выдержала паузу, допила содержимое своего бокала и, проведя языком по влажным губам, выдохнула: «Это ». И начала профессионально раздеваться. Восхитительно. Разве дома получишь такие сильные эмоциональные переживания и наслаждения? Сладостная дрожь пробежала при воспоминаниях о вчерашнем дне. «Ладно. Поедем в лес. Сегодня еще проведу с ней день. Завтра приму какое-то решение!» И снова, в который раз, они умчались в голубые дали в рабочее время на автомобиле части. А зря! Разве нормальный человек может себе позволить такое поведение, будучи командиром части, имея в подчинении сотни людей? Людей образованных, технически и политически грамотных, способных дать оценку действиям своего начальника. Беда в том, что «любовь — это страсть. Она выводит из равновесия. Нарушает ритм. Отнимает покой. Меняет всё. Переворачивает всё вверх ногами. Выворачивает наизнанку, запад превращает в юг, а север — в восток, меняет местами добро и зло. В таком помрачении не избежать страданий и страха. В кульминационный момент этого безумия ничто, кроме избранника или избранницы, не имеет значения. Даже собственная смерть…» Такая беда обрушилась на сорокапятилетнего Романа Ильича Гущина. Это, видимо, о нем сказал английский поэт и драматург Джордж Гордон Байрон: «Любовь подобна краснухе или кори — она тем опаснее, чем позже мы ею заразимся».
6. В Партийную комиссию Военно-морского флота в Москве спустя несколько месяцев поступила коллективная жалоба. Там были расписаны все прегрешения капитана 1 ранга Р.И.Гущина – бытовая распущенность в стенах части, длительное отсутствие на рабочем месте без уважительной причины, неоднократные выезды в рабочее время с бухгалтером части по личным делам на служебной машине, невозможность оперативно решать служебные вопросы, полное отсутствие с его стороны воспитательной работы с личным составом и т.п. «Все это, – говорилось в письме, – создало нездоровую обстановку в воинской части. Командир утратил доверие у коллектива, поэтому профком и коммунисты просят партийные органы рассмотреть личное поведение коммуниста Р.И.Гущина и решить вопрос о невозможности им выполнять обязанности командира данной части». Одним словом, как говорили древние греки: «Иногда некоторым личностям корону на голове хочется поправить лопатой». И эта лопата была брошена как раз, куда надо, в инквизицию флотской парткомиссии. Час расплаты наступал. Действительно, за все в жизни надо платить, особенно за удовольствия на стороне. Дальше события развивались стремительно.
С заседания партийной комиссии Роман Ильич вышел другим человеком. Напуганный грозными выступлениями партийных боссов, он в оправдание вдруг сказал, что у него нет морального разложения, что он эту женщину любит, и давно уже принял решение жениться на ней, предварительно разведясь с женой. Члены парткомиссии сбавили обороты, мол, любит и женится – это другое дело. Его обязали в течение трех месяцев привести в порядок свои семейные отношения, объявили строгое партийное взыскание с занесением в учетную карточку и ходатайствовали перед командованием ВМФ о назначении его с понижением в другую воинскую часть. Пошатываясь, весь мокрый Роман Ильич вышел в коридор, мучительно понимая, что предал свою жену и больную дочку. Но пути назад нет. Всё – мосты сожжены. Тревожно билось в груди больное сердце, его сжимала, как раньше говорили, грудная жаба.
7. В , на Черном море, в кабинете молодого начальника радиотехнического испытательного полигона, недавно назначенного на эту должность, капитана 1 ранга Ильина Андрея Николаевича в конце дня раздался телефонный звонок. Взяв трубку, Андрей Николаевич, привычно четко ответил: «Ильин. Слушаю вас». Начальник Центрального Управления Военно-морского флота, самый большой московский начальник для Ильина, вежливо поздоровался с ним и поздравил с назначением на ответственную командирскую должность. Это было необычно, Ильин весь напрягся, стараясь понять, что будет дальше. А дальше вице-адмирал очень вежливо попросил Ильина, обратившись к нему по имени и отчеству, принять к нему в часть на должность заместителя Гущина Романа Ильича. Офицер, мол, очень толковый, грамотный, имеет большой опыт службы и работы в научном коллективе. У него некоторые неприятности на прежнем месте службы и ему надо сменить обстановку. «Вы не будете возражать?» Ильин по опыту службы знал «правила хорошего тона» – «Начальство просит - дважды приказывает!», поэтому ответил коротко: «Есть!»
Через месяц помолодевший Гущин в парадной форме одежды бодро доложил своему новому начальнику Ильину: «Представляюсь по случаю назначения на должность заместителя командира войсковой части!» И началась его новая служба на Черноморском флоте. Семью – жену Эльвиру Викторовну, моложе его на четырнадцать лет, и ее сына, десятилетнего мальчика Николая, он привез сразу. Они сняли квартиру в частном секторе и некоторое время жили там, пока в первом же построенном флотом доме не получили хорошее жилье. Обстановка стабилизировалась. Новая жизнь налаживалась. К службе он относился добросовестно, хотя было видно, что он отвык от «тягот и невзгод» флотской действительности. Грозный адмирал - начальник Центра, в который входило несколько полигонов, проводил в жизнь свою «человеконенавистническую политику», с минувших времен включающую в себя три действия – снять, разжаловать, уволить со службы без права ношения формы одежды, а еще лучше – без пенсии. После нескольких встреч с грозным и хамоватым адмиралом Гущин откровенно признался Ильину, что ему неприятна грубость флотского адмирала и от общения с ним у него начинает болеть сердце. А позднее опытный и внимательный Андрей Николаевич стал замечать, что Гущин боится адмирала и избегает встреч с ним, просто, ему не хватает флотской закалки –«пофигизма». Служба среди московской флотской элиты, где распространено вежливое обращение по имени и отчеству, расслабила его. Сам же Андрей Николаевич, получающий «фитили» и маты постоянно, уже старался не реагировать на «адмиральскую блажь». Как он сам говорил о себе с иронией: «Я – худший офицер в части. Имею восемь взысканий от адмирала. Никто в моей воинской части не имеет столько взысканий. Значит, самый худший офицер в части, которой я командую, это я!» Грозный адмирал «махал своей шашкой» направо и налево, не разбирая, кто прав, кто виноват. Например, где-то в крымской степи, на ракетном полигоне, произошла «чепушка» с автомобилем. В приказе адмирала по этому поводу были наказаны два командира – ракетного полигона и А.Н.Ильин, не имеющий никакого отношения к этому делу. Или еще один случай. Адмирал, витающий в облаках, написал ему в очередной аттестации, что Ильин плохо работает над собой, не знает английского языка, хотя тот сдал все кандидатские экзамены, обучаясь заочно в аспирантуре и работая над диссертацией. И так постоянно, и во всем! Что-либо доказывать, протестовать – не имело никакого смысла. Это была система, а с системой бороться невозможно. Приходилось терпеть и делать свое дело, как подсказывает совесть и воинский долг. Сам Андрей Николаевич Ильин придерживался прекрасного совета Антона Павловича Чехова: «Воспитанные люди уважают человеческую личность, а потому всегда снисходительны, мягки, вежливы, уступчивы». Увы, как мало у нас в стране таких руководителей. Но они есть. Ильин встречал таких адмиралов.
8. Прошло несколько лет. «Человеческая память — странная вещь. Она упрямо хранит то, что хочется как можно скорее забыть». Как бы ни было хорошо в объятиях молодой супруги, Роман Ильич помнил, что где-то существует брошенная жена и, главное, больная дочь. Эльвира Викторовна запретила ему всяческие взаимоотношения, порвала все связи. Но порой ему хотелось бы помочь им, понимая, что финансовое положение его бывшей семьи катастрофическое. Да и в новой семье были проблемы с пасынком Николаем. Он упорно не хотел признавать в Гущине своего нового отца. Все это тревожной болью отдавалось в сердце Романа Ильича, возраст которого подгребал на будущий год к пятидесяти. «Да, жалок тот, в ком совесть нечиста!», – великий А.С.Пушкин знал, что говорил.
В начале мая А.Н.Ильин согласно графику убыл в очередной отпуск. С деньгами было туговато, поэтому решил с семьей в этом году никуда не выезжать, потому что на будущий год старшая дочь заканчивает школу, и предвидятся большие траты. Свои дела и обязанности он передал на время отпуска Р.И.Гущину, который уже отгулял отпуск и со свежими силами приступил к службе. Через неделю ему позвонил домой взволнованный Гущин. Разговор был короткий: «Андрей Николаевич! Меня кладут в госпиталь. Врачи определили прединфарктное состояние. Дали час на сборы. Кому мне передать дела и печать части?» – «Дела передать в соответствие с графиком замещения начальнику первого отдела. Надолго вас положат в госпиталь?» – «Точно не знаю. Но думаю недели на три». – «Лечитесь. Флоту нужны сильные и здоровые начальники. Лечитесь, ни о чем не думая. Я подстрахую обстановку в части. Желаю успеха!»
«Что же произошло?», – задумался Андрей Николаевич, положив трубку. «Ах, вот в чем, видимо, дело! Вчера, как обычно по четвергам, было планирование в штабе. Это значит – трехчасовые разносы, цирковые представления, которые устраивает грозный адмирал. Видимо, Роман Ильич испереживался, натерпелся страху, и сердце, подорванное ночными перегрузками, не выдержало. Завтра уточню у начальника госпиталя».
А еще через две недели, в субботу утром, Андрея Николаевича подбросил в кровати страшный телефонный звонок – умер Роман Ильич Гущин. Что здесь началось!
9. Ритуал похорон военнослужащего расписан в Уставе внутренней службы, ибо смерть военного человека – это неотъемлемая часть его служения Родине. Уже через два часа после звонка дежурного по части о смерти Гущина Андрей Николаевич прибыл в часть и провел у себя в кабинете экстренное совещание, где за это время были собраны все начальники отделов, несмотря на выходной день. Он назначил председателя комиссии по проведению похорон, толкового, «знающего и умеющего», как говорил адмирал С.О.Макаров об офицерах, с которыми он предпочитал служить, начальника испытательного отдела Александра Сергеевича Яшина. Тут же распределили обязанности каждого члена комиссии – сбор денег, заказ необходимых ритуальных принадлежностей, решение всех вопросов на кладбище, уточнение даты и времени для прощания в Доме офицеров флота, организация поминок и еще десятки вопросов, которые неизбежно возникают при проведении похорон. Проводы в последний путь и сами похороны прошли организованно. Был военный оркестр, прощальные речи, троекратный салют, прохождение почетного караула, поминальный ужин в столовой военторга. Только, когда все закончилось, Андрей Николаевич, как бы, пришел в себя. Легкий ветерок с моря приятно обдувал разгоряченное лицо. Кошмар происшедшего понемногу отходил. Рядом с ним и еще несколькими офицерами стояла мама Романа Ильича, маленькая сухонькая пожилая женщина. Ее вызвали телеграммой, и она успела сегодня утром прибыть на похороны. Она взяла Андрея Николаевича под руку, больше ей не на кого было опереться, хотя рядом стояла Эльвира Викторовна, и начала рассказывать, что своего мужа, отца Ромочки, она похоронила тоже в сорок девять лет. Видимо, какой-то рок висел над их семьей. «Андрей Николаевич, я вас прошу и надеюсь только на вас, не забывайте могилу Романа Ильича. Посещайте его. Мне будет приятно знать, что кто-то его помнит». Она говорила эти слова в присутствии Эльвиры Викторовны, сверкающей свежей прической и красивым макияжем. Мама не смотрела на нее и не разговаривала с ней. Она так и не приняла ее в свое сердце за все годы совместной жизни сына с этой разлучницей. Более того, мама Романа Ильича считала ее, злодейку, виновницей в смерти сына. Как оказалось, ей правильно подсказывало сердце. Прощаясь, Андрей Николаевич поцеловал руку матери своего коллеги по службе, навсегда «ушедшего в ту страну, где тишь и благодать», и обещал, что выполнит все ее просьбы.
10. На другой день Андрей Николаевич прибыл к начальнику госпиталя, плотно закрыл дверь и строго спросил: «Почему находящийся в госпитале на излечении офицер Гущин умер дома?» Владимир Григорьевич Каманин, начальник военного госпиталя, спортивного вида подтянутый подполковник медицинской службы, известный тем, что ввел в госпитале дважды в неделю в часы физической подготовки занятия – «Всем врачам играть в волейбол!», большой любитель и пропагандист оздоровительной ходьбы по восточному Крыму. Он вздохнул и пригласил Ильина присесть в кресло. Да, он виноват. Капитан 1 ранга Р.И.Гущин трижды обращался к нему с просьбой отпустить на выходные дни домой. Дважды Каманин ему отказывал, мотивируя тем, что режим кардиологического отделения строг и требует постоянного контроля со стороны медперсонала. Всякое может случиться! Нельзя покидать госпиталь. На третий раз Гущин доверительно рассказал Каманину о том, что у его пасынка в пятницу день рождения. Отношения у него с ним сложные. Они еще более усложнятся, если он не придет поздравить его в этот день. Гущин дал письменное заверение, что он дома только лишь помоется в душе и посидит за праздничным столом за чашкой чая. Он божился, что не будет выпивать, переедать и будет спать один на диване в гостиной. Ну, как не поверить взрослому человеку? Однако, как показало вскрытие, Гущин Роман Ильич все нарушил. Он хорошо выпил, закусил и всю ночь провел с женщиной. На утро ему, естественно, стало плохо, а когда жена с сыном ушли, как обычно, в субботнее утро на базар, он, оставшись один дома, умер от «разрыва сердца». Никто не смог оказать ему помощь, хотя своевременно прибывшая скорая помощь могла бы его спасти. Вот, что делают с нами женщины, подвел итог опытный врач. В жутком состоянии Андрей Николаевич вышел из госпиталя. Невероятная жестокость и глупость. И все – нет человека!
11. Через две недели после похорон Эльвира Викторовна пошла на танцы в Феодосийский санаторий Министерства обороны. Видимо, развеяться. Там она, талантливая и , мгновенно влюбила в себя полковника Генерального штаба из Москвы, который только что прибыл на отдых и лечение. Все двадцать четыре дня санаторного пребывания они провели вместе. Отпуск кончился, и полковник на коленях умолял ее поехать вместе с ним в Москву. Она, гордая и благородная, отказывалась, используя уже не раз проверенные методы «отлучения от тела», пока он, с налитыми кровью, как у бычка, глазами, доведенный до умопомрачения жаждой тела, не сделал ей официального предложения стать его женой. В качестве жены она скромно согласилась поехать в Москву. Полковник посчитал, что это его большая победа! Он, наивный, гордился собой. Ах, какие великие артистки ходят вокруг нас!
15 июня «Феодосия - Москва» издал протяжный гудок, мягко дернулся, призывно звякнула бутылка мускатного шампанского на столике в двухместном купе, и на сердце у Эльвиры Викторовны стало хорошо и радостно: «Здравствуй, Москва!». А Черное море, проплывающее за окном, казалось, стонало и плакало. Но вот и оно осталось позади. «Все проходит!» Когда Андрею Николаевичу сообщили о «черной вдове», он, находясь в некотором трансе, подумал, что, действительно, «бывают минуты, когда отсутствие людоедов ощущается крайне болезненно». Многие феодосийские женщины в глубине души завидовали ее таланту. Не странно ли? Пожалуй, нет!
P.S. А жизнь-театр абсурда вокруг нас продолжается. Хотя, что судьба одной семьи и гибель одного человека? Посмотрите, что происходило на море :
1939: У берегов Индокитая затонула французская подлодка «Финикс», 63 человека погибли. 1931: В Бискайском заливе затонул французский пароход «Сен-Филибер», в результате чего погибли 462 человека 1904: В бухте Нью-Йорка из-за пожара затонул прогулочный американский корабль «Генерал Слокум», в результате чего погиб 1021 пассажир.
Прекрасно сказали французы про парадоксы нашей жизни: «Всё может быть, потому что всё уже было!»
