Но для Меня это было уже Не Важно ... И для Моего Корабля тоже ... Утром Меня вызвали к Командующему Флотилией ... Огромный, сильный, седой - Он спрашивает Меня после короткого рукопожатия: "Скажи ... есть Бог?" И, не ожидая ответа говорит: "Есть! И смотрит сверху на Нас (он добавляет любимое слово)... Вот увидел, что Ты решил выполнить приказ (характеризует Зам комдива тем же словом) и тут же бац Тебя по башке! Поблагодари Его за то, что Так обошлось ... Иди, работай" ... От Стыда готов сгореть ... Молча покидаю кабинет ... Командующий знает Меня еще с лейтенантских времен ... Таких, чисто Гремиханских Командиров Кораблей, каким являюсь я -- очень мало ... Даже в Нашей Дивизии ... Чтоб с лейтенанта до Командира - и все в одной базе, да еще такой, как Гремиха, в одной дивизии, на одном проекте подводной лодки, вся служба - только в составе Сил Постоянной Готовности - это для тех времен было Явлением Уникальным ... А вдобавок я еще и Молодой Командир ... 32 года! Поэтому Командующий обошелся со Мной по-Человечески ... Что-то от разговора батьки с провинившимся сыном почудилось Мне ... "Дядя Саша"! Спасибо Тебе ... Мы Любим Тебя ... И Помним ... У Меня на борту работает Комиссия Штаба Флотилии ... От Нашей Дивизии в ее составе в числе других - Флагманский Штурман ... Я несколько удивлен: ведь мы с Ним однокашники по штурманскому факультету ... По логике - Его не должны были включать в состав Комиссии. Но - факт есть факт. Лбами что ли хотят столкнуть двух фрунзаков? Похоже на то... Оба Мы - в штурманской рубке. Он воспроизводит Мои "подвиги" в ледовом поле по навигационному журналу ... Я отвечаю на вопросы, даю пояснения ... Работа есть работа. И вот - финал: однокашник молча показывает Мне Истинное Место Корабля. На две мили выше счисления! Это означает следующее: если бы я поточнее определил Место во время последнего всплытия - Мы оказались бы на нижней границе ледового поля! На чистой воде! "Дурная" атака все равно состоялась бы, а столкновения со льдом - Не Было Бы! Что же, это лишь Усугубляет Мою Вину ... В дверь заглядывает Председатель Комиссии: "Вы закончили?" Флагманский Штурман лаконичен: "По штурманской боевой части истинная картина происшествия подтверждается предъявленными документами. Новых обстоятельств не выявлено". Вот так! Он не счел Нужным Добивать Меня в Угоду Системе! Его Человеческая Суть согрела Мою Душу в Той Пустыне Отчуждения ... Спасибо Тебе, Однокашник ... Вскоре я убедился, что Он был не одинок ... В один из вечеров Меня вызывают на Корабль по ветровой готовности ... Обычная история для нашей базы зимой ... По прибытии убеждаюсь в полноте выполнения всех положенных мероприятий и отправляюсь в свою каюту ... Нервотрепка последних дней дает себя знать ... А память не хочет отпускать Мою Нервную Систему: уже в который раз воспаленный мозг "прокручивает" Тот День ... Снова перед Моими Глазами ... Я никак не могу оторваться от Белого Безмолвия... А на горизонте - Мой Корабль ... Не поврежденный ... Простишь ли Ты когда-нибудь своего Командира - аварийщика?
Голос вахтенного возвращает Меня в Реальность: "Прибыл Флагманский Штурман Флотилии!" Еще одна проверка? Выхожу навстречу ...Крепкое рукопожатие..."Пройдем в штурманскую рубку..." Да, похоже еще раз Меня будут проверять... Дверь за Нами закрывается ... Он смотрит Мне в глаза и начинает говорить: "Хочу выразить Вам человеческое участие ... Вы - Достойный уважения Командир и сумеете справиться со сложившимися обстоятельствами. До свидания!". Машина увозит Его в Ночь ... А я все стою и смотрю Вслед Человеку ... Еще один Очаг Доброты, согревший тогда Мою Душу ... Спасибо Вам, Офицер Вышестоящего Штаба! Я Помню Вас ...
"Я играю на гармошке У прохожих на виду, К сожаленью день рожденья Только раз в году ..."
День рожденья - у Меня ... Никого, кроме Лютого Мороза и Ледяного Ветра вокруг Корабля ... В каюте - уютный полумрак ... Но я не сплю: "Дурная атака" прочно держит Мою Память и Душу! Порой Мне кажется - это Навсегда ... И не будет в Моей Жизни больше ничего: только это, бесконечное ледяное поле и кровь Моего Корабля на нем ... Центральный пост вторгается в Мир Моих Грез: «Вас к телефону, товарищ командир!». Кому это я понадобился в 23.00? Голос в трубке оказывается хорошо знакомым: «Поздравляю с днем рождения... Желаю успехов». Кладу трубку... Это - Заместитель Командующего Флотилией, в недавнем прошлом - Командир Нашей Дивизии.
Он и моя жена - только эти двое поздравили меня в этот день... Я постепенно возвращаюсь в Свое Обычное Состояние... Спасибо Вам, Люди. Мы можем! Мы должны! Мы будем!. Завтра Мой Экипаж начинает готовить Док для постановки Корабля. Будем выдергивать антенну «РЛК-101» из прочного корпуса! Вид Зимнего Дока наполняет Меня Отчаянием! Растаявший снег на дне доковой камеры превратился в глыбы льда... И теперь, чтобы поставить опоры, необходимо Вырубить для них место во Льду... Представляете? Вместе с докмейстером Я спускаюсь на дно док-камеры... Лед местами толщиной до трех метров! Ужас! Мороз сегодня двадцать пять градусов... Обхожу разметку... Объем работы ужасает! Как это мы все будем делать?? И чем? А главное - сколько на это уйдет времени? Месяц? Два? Пять? Поднимаюсь наверх... Настроение Кошмарное! Всего одна минута Малодушия - и Такое Наказание... Меня-то ладно - заслужил по полной... Но - Экипаж? Люди, вся вина которых была только в Беспрекословном Исполнении Моих Приказов... Бессонная ночь сменяется Утром... Утром Нашей Ледяной Эпопеи! За ночь для Нас подготовили ломы и носилки... Веду Экипаж в док... Докмейстер ставит задачи... Начали! Мороз под тридцать градусов... Солнце... Синее небо... Мы Рубим лед!!! Ломами!!! Час работы - перерыв... И так до темноты... Затраты сил не оправдывают результатов: они ничтожны... Вечером докладываю Командиру Дивизии: нужно Иное Решение! В ответ выслушиваю... Все, что в таких случаях говорят... Утром Мне дают людей с Других Экипажей... Вновь выслушиваю в Свой Адрес... Теперь уже от Командиров Кораблей... Что же, крыть нечем, Они правы! На чужом... в рай не ездят... Снова док встречает Нас «Ледозубой Улыбкой»: начали! Час работы - перерыв... Час работы - перерыв... К вечеру люди обоих экипажей измотаны полностью: результаты опять ничтожны... Я - здоровый выносливый мужик... Поднимаю лом резким рывком - бац! От удара сотрясается хребет... Искры из глаз... А от ледяной глыбы отлетают несколько маленьких кусочков... Снова взмах - бац! Лом срывается в пустоту... Мимо! Руки быстро наливаются болью... Спина, поясница, колени - сплошная свинцовая тяжесть и боль... У Меня ощущение, что Я стал весить 100 килограмм! Взмах - бац! Крошки вразлет... Славная работенка... Хотите попробовать?
Никогда не думал, что лом может быть Таким Тяжелым! К вечеру пальцы уже не держат его... Шабаш... За два дня Я замерз На Всю Жизнь!...Космическим холодом наполнена каждая клетка Моего Тела... Холод в пальцах... Холод в животе... Холод в сердце... Холод в душе. А где-то в Далекой Картахене Мария - Анджела, давно превратившаяся в красивую девушку, задумчиво смотрит в морскую даль... Теплый ветерок чуть касается роскошных волос... Лето, где Ты? Всегда находятся Люди, которые оказываются в нужное время в нужном месте! Хвала им! У кого-то оказались знакомые подрывники в спецотряде... И вот - Мы взрываем Ледовые Глыбы! Ура! Взрыв - работа... Взрыв - работа... Перерыв... Взрыв - работа... Горы вырубленного и взорванного льда растут по бокам от разметки для клеток... Все выше и выше... Первые удары ломов о бетонку звучат в Моих ушах как Дивная Музыка... А вот и дно док-камеры... Цель Нашей Ледовой Эпопеи достигнута! Кровь от лопнувших мозолей быстро сворачивается на морозе! Вот только Шрамы Вины в Моей Душе не зарастут никогда... Перед Кораблем... Перед Экипажем... И кости тела сохранят Этот Холод Навсегда... Отныне в Море Моя Командирская Власть будет Только Абсолютной! Корабль вошел в док-камеру... Через несколько часов клетки приняли Его тяжесть на себя... Слава Богу, Нам удалось Осушить Док! Не понимаете? Сейчас объясню... В решающий момент, когда корабль пересек батапорт ( это - ворота дока ) и вошел внутрь, произошла невероятная Вещь - заслонка не закрылась!!! То ли льдом забило пазы, то ли началось смерзание ледовой каши, всплывшей со дна док-камеры, но факт остался фактом... Огромная стальная махина не садится в пазы бетонной стенки! Хоть ты лопни... Снова Ледяной Ужас вползает в Мою Душу... Но...
Улыбнулась Нам Судьба! "Подумав" немного, монстр водворяется на положенное место... А что бы было в том случае, если бы Батопорт Остался Открытым? А было Бы вот Что: при тридцатиградусном морозе Лед намертво приковал бы металлическую заслонку к бетонным стенкам, и Корабль оказался бы в ледяном плену у дока До Весны... И чем окончился бы Этот Плен для Корабля?? В заполненной водой и льдом док-камере?? Слава Богу, что Нам удалось Осушить док! ...Утром - новые разочарования: все попытки выдернуть антенну из прочного корпуса портальным краном окончились неудачей... Картина - не для слабонервных! Маленькая стальная труба с одной стороны и огромный кран с другой : рывок - мимо, рывок - мимо... Трос натянут как струна!!! Кажется еще секунда - и он лопнет... Опять рывок - опять мимо, еще рывок - мимо, рывок - мимо... Скоро всем становится ясно одно: краном антенну не вытащить... Уходим спать... Утро вечера мудренее... Очень точная мысль: надежда - хороший завтрак, но плохой ужин... Иногда Я думаю: как Я тогда Все Это выдержал? Молодой был... ...Этого Старшего Лейтенанта три дня «выводили» из очередного запоя... Именно в Его Пьяном Мозгу зародилась, а потом с трудом была произнесена Мысль: « Надо попробовать дернуть антенну домкратом »... И вот Мы втроем остаемся в центральном посту Корабля: Старший Лейтенант, Домкрат и Я... ...Трехтонный домкрат «пробует» антенну первым... Усилие... Еще... Ни черта! Даже на сантиметр не сдвинули стальную трубу... ...Пятитонный домкрат... Тоже... ...Десятитонный домкрат... Тоже... Старший Лейтенант доверительно говорит Мне: «Удар об лед был невероятной силы... Поэтому из-за деформации прочного корпуса образовался большой эллипс... Большое усилие требуется... Будем пробовать стотонником... Но есть риск: труба от такого усилия может Улететь вверх, а куда плюхнется - неизвестно!». Так Я впервые увидел стотонный домкрат!!! Небольшой квадратный ящик... Вы представляете себе Усилие в сто тонн?? Организую беспрецедентные меры безопасности: черт его знает, где угораздит приземлиться Вылетевшую Антенну весом три тонны!!! И вот - Решающий Момент: дается Усилие на антенну стотонным домкратом ... Бугеля очень медленно обжимают стальную трубу... Она начинает слегка вибрировать от напряжения... Больше... Чаще... Еще чаще... В центральном - никого, кроме Меня и Старшего Лейтенанта... Он рядом с домкратом... Глаза осмысленные... И вот... пошло!!! Явственно вижу Движение... Снова дается Усилие... Снова... Внезапно труба стремительно «стартует» вверх! Сильный удар... И она тут же падает вниз, на прежнее место... с невероятным грохотом... Предохранительный бугель наверху выдержал!!! «Полет» не состоялся... Улыбки на лицах: не верится, что невероятное свершилось... Старший Лейтенант - у Меня в каюте... Трепетно убирает бутылку «шила» в боковой карман шинели... Выражение блаженства на лице... Спасибо Тебе, Мастер! Сколько стоит Минута Командирского Малодушия? Кораблю и экипажу? Я постарался показать Эту Цену... Ничего не скрывал от Тебя, Уважаемый Читатель... Судите Меня!
...Система Не доверяла Командирам Кораблей! Поэтому и создали уникальный институт Контроля Командиров в нашем флоте: Старший На Борту... Система Не Верила в Профессионализм Командиров Кораблей! Поэтому и создали для Себя своеобразный «громоотвод»: Старшего на Борту! Система знала, что Качественно Подготовиться к Встрече с Морем на берегу в тех условиях экипажам было невозможно! Поэтому институт Старших На Борту был Страховой Компанией Системы от Непредвиденных Рисков, связанных с пребыванием Кораблей в Море, и от Гнева Партии! Совет командирам Кораблей: Вы и только Вы - носители Абсолютной Власти при нахождении Корабля в Море! Не отдавайте Ее Старшим На Борту! Иначе Ваши Корабли и Экипажи могут не вернуться на Базу...
...Три недели пребывания в заводе - позади... Корабль снова в Строю! На переходе в базу Экипаж завершил отработку и сдачу задачи «Л-2»... ...Подходим к пирсу... Четко и быстро швартуюсь: все!!! Трехмесячный перерыв - Расплаты за Малодушие - позади... Докладываю о прибытии Командиру Дивизии... Он коротко вводит Меня в Обстановку, ставит задачи и сроки... К концу июня Корабль и Экипаж должны быть в Первой Линии - В составе сил Постоянной Готовности! На все - два месяца... Есть такое слово - «Надо», с которым можно Много Сделать! Экипаж Сделал Много... Поэтому Корабль сегодня выхолит на практические стрельбы. С Нами отправляется корреспондент флотской газеты... «Говорят мы бяки-буки, Как же носит нас земля?» Этими словами знаменитой песенки Я отвечаю на интересующие лейтенанта вопросы... Апрель - лучший месяц на Севере. Только что освободившееся ото Льда Море ласкает взор Горячее солнышко согревает ограждение рубки... Корабль скользит в спокойной воде абсолютно бесшумно... Чайки постепенно отстают. И скоро Мы остаемся вдвоем: Я и Море... Настырный корреспондент снова достает вопросами. Лениво отвечаю... Идиллию прерывает звон аварийной тревоги: « Пожар во втором... Горит батарейный автомат...» Собеседник смотрит на Меня... Я смотрю в пространство... А вот и сигнал отбоя... Обошлось на этот раз! Хорошо! Спускаемся вниз... Несколько слов объясняют причину: издержки зимы... Старшим на борту в этот раз со Мной вышел Начальник Штаба... Что ж, поработаем вместе: Он всегда соблюдает Правила Игры... Погода продолжает радовать... Солнце все горячее, на душе тоже потеплело... Готовлю Корабль к погружению... Доклады... Готовность... «Задраен верхний рубочный люк»! Все, природа... До встречи Наверху...
Обкатка Экипажа идет нормально. ЭсБе ни во что не лезет... А с суточным планом я знакомлю его заранее... Морские элементы задачи «Л-3»... Сколько раз Я вот так начинал! С нуля... Корабль ведет себя спокойно... Стальная труба новой антенны - тоже... Сутки пролетают незаметно... Время смены полигона... Всплываю... В перископе - синее небо и Солнце. Корабль - наверху... Поднимаюсь в прочную рубку... Отдраиваю верхний рубочный люк... Точнее сказать - пытаюсь отдраить... Ни черта не получается! Еще попытка... Тщетно!! Старшина команды трюмных сменяет Меня у маховика клапана... Вот Его огромные ручищи крутят маховик... Результат тот же... Он предполагает причину: втулка разболталась... Люк можно отдраить только сверху! Хорошенькое дело... ЭсБе в задумчивости... Я - удивлен донельзя: никто никогда ни о чем подобном не рассказывал... Погода наверху резко ухудшилась: сглазил... белые гребешки на воде... Ветер... Рядом лейтенант из газеты: В глазах вопрос: « Что дальше?» А дальше, товарищ корреспондент, будем люк отдраивать! Сверху... Из рубки... Принимаю решение: выходить через люк носового отсека... ЭсБе соглашается: « Кого пошлешь?» Отвечаю: « Себя». Операция предстоит непростая: выйти на мокрый обледенелый корпус, дойти по нему до ограждения рубки, залезть на самый ее верх, карабкаясь по стенке, и отдраить люк... Тут и сила нужна и ловкость... Поэтому задаю Себе вопрос: «Кого послать?» И отвечаю: « Себя!» Я и сильный и ловкий... Но самое главное в другом: если, не дай Бог, чего-нибудь..., то сразу несколько офицеров получат продвижение по службе: Старпом станет Командиром, штурман или минер - Помощником... А наказывать Системе - некого... Всем хорошо! Одному Мне... потому и ответил ЭсБе:» Себя»... Начинаю одеваться... Корреспондент только сейчас понял, что будет: «Вы серьезно, товарищ Командир? Сами полезете наверх?» Сами, сами, лейтенант... Все удалось! Вышел... Прошел... Вскарабкался... Отдраил... Продвижение но службе группы Моих офицеров в этот раз Не Состоится. Извините, ребята! Стрельбы прошли успешно! Торпеды навелись на цель, не потерялись, не утонули... Учебные мины всплыли через положенное время и были выловлены Несколько аварийных тревог не смогли испортить настроение Экипажа! Мы были в Море... МЫ - работали для боевой готовности...
Продолжение следует.
Обращение к выпускникам нахимовских училищ. 65-летнему юбилею образования Нахимовского училища, 60-летию первых выпусков Тбилисского, Рижского и Ленинградского нахимовских училищ посвящается.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории. Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
И что же там Колесников, а вслед за ним и мы, все остальные, увидели? Странную картину мы увидели. Всего метрах в полсотни от нашей плавбазы стоит на якоре ярко раскрашенное рыболовное судно с развевающимся на кормовом флагштоке японским флагом, а на его палубе, радостно улыбаясь широко, до ушей, разинутыми ртами, прищурив и так еле видные узкие глаза, стоят японские моряки. В общем, «мир-дружба». Конечно, сразу, куда положено, доложили, примчались пограничники и особисты, на японское судно высадилась вооруженная охрана. И выяснилось, что у одного японского матроса в какой-то механизм мизинец попал и его оторвало наполовину. Ближайшим пунктом, где можно было получить квалифицированную медицинскую помощь, оказался Магадан, вот они сюда и зашли. В течение этого дня помощь такая была им оказана, и их вежливо выпроводили. А через пару месяцев таким же образом опять зашло другое японское судно, на котором тоже одному матросу оторвало половину мизинца. И этим помогли, только после этого на входе в бухту стали выставлять дежурный корабль: или тральщик, или МПК, или военный буксир-спасатель. И своевременно, так как ещё через пару месяцев, глядим, третье японское судно ломится к нам точно с такой же проблемой. Ну, этому пришлось постоять далеко за входом, пока бедному очередному матросу палец залечивали. После этого японцы, видимо, научилось пальцы беречь, так как больше подобного не повторялось В общем, лишний раз пришлось убедиться, что восток, будь он хоть дальний, всё равно Скорее же всего японцы просто убедились, что никакой тут новой военно-морской базы нет. Просто эти нехорошие русские всех обманули.
Мы же там привыкли и без военно-морской базы обходиться, по-прежнему всё лето бороздили окрестные моря, а к зиме возвращались в свой Магадан.
6. Еще одна стихия.
Есть такое слово – стихия. У любого и каждого оно ассоциируется с ураганами, землетрясениями, наводнениями и извержениями вулканов. Кое-кто сюда причисляет и переезд на новую квартиру. Но речь сейчас пойдёт совершенно о другой стихии. Эта стихия называется – человек. То есть все мы – люди. От того, как мы понимаем друг друга, как поступаем друг с другом, зависит очень много. Вернее, абсолютно всё. В нашем случае, то есть говоря о корабельной службе, эта стихия определяет успехи и неудачи в морской службе, даже то, что быть нам живыми и здоровыми или упокоиться в морской пучине. И если посчитать, сколько и материальной и моральной, то есть духовной энергии тратится на управление механизмами и на управление людьми, то перевес окажется в пользу второго. С этим явлением сталкиваются все начальники от командира отделения барабанщиков в полковом оркестре до министра обороны. Только не все и не всегда об этом догадываются. Лично я об этом догадался только тогда, когда моя служба уже давно закончилось. Как-то вспоминая прошлое, я задал себе вопрос, от чего я больше уставал на службе: от несения вахты на мостике или от выполнения торпедной стрельбы, и неожиданно меня осенило, что больше всего я уставал не от того и не от этого, я вовсе от другого. Оказывается больше всего я уставал от дежурства по бригаде или, когда порядок в команде наводил. И ещё мне вспомнилось и понялось, что раньше меня эту мысль высказал Христов однажды там в Магадане. Там нас с Христовым почему-то очень уважал второй секретарь обкома, а то чего бы это он нас в 1966 году, кажется, пригласил на свой день рождения. И там между Христовым и одной молодой женщиной, видимо, родственницей какой-то из присутствовавших важных особ, возникла полемика. Эта женщина оказалась учительницей и классным руководителем. Она высказала свое убеждение, что мы, морские офицеры испытываем трудности только в море, да и там они носят только физический характер. А вот работа учителя намного труднее. Попробовали бы классом поуправлять. Сколько приходится нервничать. Такие иной раз неслухи бывают, что приходится родителей их вызывать.
И тут Христов взял слово: знаете что, уважаемая такая-то такойтовна, в вашем классе 20 детей, а в моём их полсотни, и они не дети, которых можно ай-я-яем напугать, а взрослые мужики, и родителей их я вызвать не могу. Вот о чём мне вспомнилось. И ещё то, что когда мы вспоминаем свое военно-морское прошлое, то ограничиваемся тем, как мы противостояли природным стихиям и занимались обузданием строптивой техники, а вот как управлялись с подчинённой нам людской стихией, о том, забыв, умалчиваем. Если же описать и эту сторону, то лучше не надо. Это под силу только мастерам писательского дела. Я этим много заниматься не буду, но, чтобы мое повествование не оказалось слишком однобоким, немного коснусь и этой стороны наших будней. Сказано не единожды, что чужая душа – потёмки. Так оно и есть. Служил на моей лодке матрос Чагин. Матрос как матрос: и видом пригож и в работе не последний. Только уж больно молчалив был. Но беды в этом никто не видел, думали – характер такой. А беда-то, оказывается, давно в его душе тлела. Однажды, зимой это было, ходил он с карабином по льду вокруг лодок, вмёрзших в этот лед. Сторожевую службу нёс то есть. Стало светать, и по другую сторону колючей проволоки, протянутой через столбы, вмороженные в лед, потянулись вглубь бухты толпы рыбаков на подлёдный лов. И Чагин ни с того, ни с сего открыл по ним огонь из карабина. Всю обойму расстрелял, хорошо, хоть не попал ни в кого. Рыбаки попадали на лёд и укрылись за торосами. Я думаю всем понятно, какую встряску мы испытали с замполитом. Чагина долго допрашивали сноровистые в этом деле люди, но он отвечал одно: не знаю, почему я это сделал, нашло что-то на меня. А я вспомнил, что родом он с Западной Украины, воспитывался в детском доме, так как его родителей сразу после войны то ли власовцы, то ли бендеровцы убили. А здесь как раз и тех и других немало. Наверное, и среди проходивших рыбаков они были, а Чагину было это известно. Так что палец его к спусковому крючку ещё с детства был протянут. Оставалось только увидеть цель и нажать.
Чагин об этом никому не сказал, чтобы не выявили преднамеренность его действий, и я о своей догадке умолчал. Так что, ничего от него не добившись, посчитали его психически неадекватным и демобилизовали. Другой случай из подобной серии произошёл, когда мы стояли в ремонте во Владивостоке. В команде начались кражи денег. Что только не предпринималось, чтобы уличить вора, всё бесполезно. Уж очень он ловкий оказался. И однажды я крепко задумался, за отправную точку своих размышлений взяв время, с которого начали происходить кражи. Много всякого я просеял через свои извилины, пока не обратил внимания на то, что ранее неслыханное началось, когда к нам из учебного отряда прибыл на должность старшего рулевого старший матрос Лещина. Был он не из молодых, а из кадровой команды, и уже начал службу по третьему году. Причём сам попросился служить на подводную лодку, и его просьбу удовлетворили. У нас же как раз был недокомлект в команде рулевых-сигнальщиков, вот его к нам и определили. У нас его сразу зауважали, как специалиста и хорошего товарища. Доброта его и готовность всегда помочь первому встречному были невероятны. Последнего рубля не пожалеет для нуждающегося. Однажды один матрос после получки хотел преподнести своей девушке подарок на день рождения. Хвать, а получка пропала, всего трояк остался в кармане брюк. Он страшно расстроился. И Лещина отдал ему все свои деньги. Нужно отметить, что таинственный вор грабил не более двух человек в месяц и никогда не забирал все деньги, хоть на курево, да оставлял. У Лещины же деньги всегда водились. Это настораживало. Но с другой стороны, он их не жалел ни для кого. Ему просто нравилось всегда кого-нибудь угостить, то ли рюмкой водки, то ли мороженным. А однажды к какому-то празднику он из увольнения принёс трехлитровую банку отличного дальневосточного меду. У него где-то на Второй речке жил хорошо знакомый земляк с Полтавщины, причём довольно зажиточный мужик. Очень хотелось мне верить, что Лещина тут не при чём. Нравился очень мне этот весёлый паренек, проворный, не унывающий и с доброй душой. Но я был единоначальник, не забывший уроков настоящего морского волка – Китаева Николая Ивановича, обязанный в равной степени любить и уважать всех своих подчинённых и никому не доверять ни на слово, ни по первому впечатлению. Но неумолимая реальность в пух и прах разбила мои надежды. Случилось так, что мои подозрения оправдались полностью. В одно воскресение звонит мне с завода, где лодка наша стояла, дежурный по ней и докладывает, что во втором отсеке не заперт сейф командира БЧ-III, и что обнаружил это верхний вахтенный Лещина. Он, заступая на вахту, а был дождь, одевал в отсеке плащ, который полой зацепился за ручку сейфа, крышка откинулась а там лежат документы всякие и деньги. Вызвал я командира БЧ-III и спрашиваю, запирал ли он сейф, уходя в субботу с лодки. – Запирал, товарищ командир, – отвечает минёр.
– А почему тогда дежурный звонит, что сейф не заперт? – спрашиваю. Офицер помялся и неуверенно отвечает, что, наверное, все-таки забыл запереть. Торопился очень. А там есть секретные документы? Нет, товарищ командир, просто разные пособия для служебного пользования и деньги. Отправил я его на лодку запереть сейф, а сам принялся думать ещё крепче. Вскоре минёр вернулся и доложил, что сейф заперт, и что ничего из него не пропало. И сразу в мозгу моем, как короткое замыкание, произошло, и выстроилась логическая цепочка, объяснившая всю запутанную картину таинственных краж и даже внутренний облик того, кто их совершал. Это было настолько горько, что я выматерил на чём свет стоит ни в чём не повинного минера и выгнал его из каюты. Потом достал из сейфа аварийную бутыль, хлопнул стакан спирту и лёг на койку, ждать конца дня, на который наметил тяжёлый разговор со старшим матросом Лещиной. Наконец, день закончился, сменившаяся вахта вернулась в казарму, прошёл ужин, я встал с койки, ещё заглотнул стакан и по телефону приказал дежурному по команде прислать ко мне старшего матроса Лещину. Минут через пятнадцать тот явился. Взглянув в глаза друг другу, мы оба всё поняли. Я понял, что полностью его раскусил и он об этом знает и не намерен отпираться, он понял, что я о нём все знаю и отпираться не стоит. У него были потухшие глаза и всем своим видом он выглядел постаревшим. Я сел за стол, ему велел сесть напротив, положил на стол сигареты и спички и сказал: «Рассказывай, друг, ничего не скрывая. Я пойму». И он начал рассказывать. Долго рассказывал. Как он рос в многодетной семье, где была одна задавленная нуждой мать, а отец не вернулся с войны. Жили сначала в землянке, потом в коммуналке. С малых лет тяжёлая работа и никаких конфет. Повсюду нищета и шайки агрессивной шпаны, и сколько требовалось отчаяния и злости, чтобы в такой среде выстоять и утвердиться. К счастью, однажды появился блатной парень, гроза всей округи, взявший над ним шефство. Он и научил его открывать любые замки, очищать карманы и пролезать в любые щели. Но в силу склада своего характера все эти дела Лещина воспринимал, не как способ выживания, а как романтические подвиги, как удаль и азартную, щекочущую нервы игру.
Но прошло то время, наступило время получше, куда-то сгинул его наставник, а он окончил школу, работал трактористом в колхозе, потом призвали его на службу. Про воровской талант, казалось, было забыто. Ни в колхозе, ни в первые два года службы он ни копейки чужой не взял. Но вот пришёл на лодку, встретил много хороших людей и так ему захотелось чем-то их радовать, что пробудилось старое. Как наваждение какое-то. Стал он воровать, но понемногу и фактически всё возвращал в качестве подарков и угощений. И ту банку мёда трехлитровую вовсе не от земляка принес, а на базаре свистнул. Кому тельняшку на барахолке купленную взамен утерянной подарит, кому ещё что. И ещё он признался, что давно понял, что я его подозреваю, и у него ещё больше азарт появился. Мол, попробуй, поймай меня. И вот попался. И всё из за этого сейфа. Видел он, как минер деньги туда клал, вскрыл его, а запереть обратно не смог. Не по зубам ему оказался этот замок. И подумал он, вдруг в этом сейфе лежат важные секретные документы, а теперь в открытом сейфе стали доступны врагу. Понимая уже, что сгорел, он положил обратно деньги и доложил дежурному по лодке, все ещё надеясь, что пронесёт. Но не пронесло. Всё это выслушав, я убедился, что все это понял сам после доклада дежурного. Время в каюте остановилось, а за её стенами прошло его много. Началась уже ночь. После вечерней проверки из кубрика позвонил дежурный по команде и доложил, что всё в порядке, только старший матрос Лещина куда-то пропал. Я ответил, что он у меня в каюте дверь и замок чинит. Но вот исповедь закончилась, и наступило тягостное молчание. Что только не кипело во мне, когда я всё это слушал. То мне было жалко его до слёз, то ярость вспыхивала и возникало желание схватить его за грудки и об стенку шмякнуть. Такое со мной бывает, я ведь по характеру не ангел. В каюте от табачного дыма наступил полумрак, когда я услышал, как Лещина скрипнул зубами, взглянул на него и увидел, что из глаз его не текут, льются слёзы. Тогда я стукнул по столу кулаком и сказал: «Всё договорились. Последний вопрос тебе; сможешь больше никогда не воровать?» И увидел, как посветлело его лицо, и он всхлипнув ответил: «Гад буду, товарищ командир, не будет больше этого никогда».
Смиряться под ударами судьбы, Иль надо оказать сопротивленье...
Видно было, как горько парню. И ещё видно, как его всё это достало, и не было никакого сомнения в том, что он до конца всё это осознал. А у меня в голове был полный сумбур. С одной стороны, жалко его и большое желание не выдавать, а с другой, как быть, не прикрывать же вора. Хотя, если подумать, то получается, что уворованное он отдавал обратно. И я решился и сказал ему: «Ну всё, кончаем разговор. Об этом забудем. На бригаде нужны работники для ремонта клуба по одному с лодки. Завтра с утра пойдёшь туда работать. Пока не нужно тебе в команде быть, пусть пройдет время, пока всё не успокоится. Служить тебе осталось немного». И я отпустил его в кубрик. Всё образовалось в лучшем виде. Кражи прекратились, и о них вскоре все забыли. Лещина вскоре демобилизовался и уехал на свою Полтавщину. Кстати, он вовсе и не Лещина, и не с Полтавщины он. Просто я не хочу, чтобы подлинное лицо этой грустной истории кто-либо опознал, поэтому и фамилию и местопребывание его изменил. И до сих пор вспоминается эта история, и я всё не могу прийти к пониманию, правильно ли я поступил тогда, укрыв вора, хоть и раскаявшегося. Справедливо ли взял я грех на свою душу? Можно ли постичь до конца, сколь извилист путь человеческой души по эту сторону нашего безбрежного мира? И сейчас, когда пишу эти строки, опять чувствую, что нужно ответить на возможный вопрос читающих всё это. Для чего я всё это пишу? Ну там морские героические будни, это понятно. По морям, по волнам, патриотическое воспитание нового поколения, и так далее. А чего душу-то до последней пуговицы расстегивать? Отвечаю. Очень нужно мне ответить на вопрос одного ценного человека, на который я не ответил тогда, когда он был задан. Не смог и не умел я тогда отвечать на такие вопросы. И поздно уже, так как того человека давно уже нет в живых, и теперь я должен на этот вопрос ответить сам себе и тем другим, у которых он может возникнуть. Это я о том, что в начале моей службы в Магадане зашли на мою лодку на экскурсию космонавт Волынов и знаменитый боксёр Попенченко. Очень им это было интересно и нужно. Я долго водил их по отсекам, долго показывал и рассказывал обо всём, о чём они спрашивали и рад был, что удовлетворил их искренний интерес. А при расставании Попенченко задал мне вопрос: почему при такой нелёгкой и опасной службе мы подводники не теряем оптимизма и долго ещё не стареем душой.
Повторяю, тогда я для ответа на такой вопрос ещё не созрел, и просто отшутился. Сейчас я знаю, что движет нами и отвлекает нас от физических, моральных перипетий, омертвляющих тело и иссушающих душу. Это как раз те опасности и невзгоды, которые отвлекают нас от пресной обыденщины, закаляют и учат радоваться каждому новому дню в нашей жизни, когда мы с радостью осознаем, что ещё живы. Есть такой эзотерический знак-символ – змея, кусающая свой хвост. Так вот пусть злая судьба кусает свой хвост, отвлекаясь от нас, а мы тем временем ещё поживём. И ещё давно запало мне в сердце символическое четверостишье не запомнившегося автора, возможно не подозревающего, какую глубокую истину он в этом четверостишии обнажил. Вот оно, это четверостишие:
Если снова неудачи Настигают нас с тобой, Мой дружище, это значит Ты живой, и я живой.
Продолжение следует.
Обращение к выпускникам нахимовских училищ. 65-летнему юбилею образования Нахимовского училища, 60-летию первых выпусков Тбилисского, Рижского и Ленинградского нахимовских училищ посвящается.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории. Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
... Внезапный вызов к Командиру Дивизии. Иметь с собой "Журнал ежедневных обходов Корабля Командиром"! В нем я каждый день Своей Рукой излагаю Впечатления от Обходов Корабля ... Разные ... И Свои Пожелания соответствующим исполнителям ... Тоже разные ... Корабль, и тем более подводный, не музей . Здесь никогда не бывает Окончательного Порядка ... Поэтому все Его Постоянно Наводят ...Борьба с влагой, ржавлением, водой в трюмах идет, не прекращаясь ни на минуту ... Три "пса корабельной службы" - Командир, Старший помощник и Помощник - своей энергией порождают Мощные Импульсы Борьбы за поддержание Корабля в Высокой Боевой Готовности... "Журнал ежедневных обходов" - это Отражение Моей Энергии в инициировании усилий Экипажа ... Зачем он вдруг понадобился Командиру Дивизии? Грязный от многократных "читок" исполнителями ... Захватанный матросскими руками ... А руки эти, зачастую, в солярке, и в смазке... Загнутые углы страниц, обмусоленный титульный лист... Да, очень Рабочий Вид у этого документа ... Представляю, как сегодня его "разберут по косточкам" в кабинете у Комдива ... Тем более , что Я - самый "молодой" из Командиров ... Отдаю журнал Начальнику Штаба... Через некоторое время Мы все - на месте сборов ... Стопки журналов на столе ... Мой - сверху ... Все ясно: процедура "обучения" будет построена, очевидно, на нем ... Входят Командир Дивизии, Начальник Политотдела, Начальник Штаба, Заместитель Командира Дивизии. Несколько слов поясняют цель совещания. Командующий флотилией озабочен плохим содержанием Кораблей ... Посему - велено проверить, как Командиры ежедневно обходят свои Корабли. Вот для чего понадобились журналы! Ну, бедолага мой, держись ... Сейчас тебя начнут листать! И листают ... Комдив обходит остальных командиров и показывает им различные страницы Моего журнала ... "Видите, как Надо ежедневно обходить Корабль? И как Должен Выглядеть журнал обхода? Этот - не оставляет сомнений в том, что Командир исполняет свои обязанности должным образом! Поучитесь у молодого Командира!" Короче - мой "грязнуля" обласкан Начальством ... И так бывает! Иногда... А финал первой задачи все ближе и ближе ... Каким-то он будет? Сдали! С "Устранением Замечаний"... Была такая формула у Системы в те времена ...
Можно ли было в Тех Условиях провести полноценную подготовку в объеме задачи "Л-1" Экипажей Нашей дивизии - Кораблей Первого Поколения? Нет, это было сделать Невозможно! Бербаза, как гигантский спрут, Душила Нашу Боеготовность ... Поэтому на Берегу Мы занимались Обеспечением Выживания Гремихи. Готовить Экипажи и Корабли Нашей Дивизии к Встрече с Морем было Некогда да и Некому: Бербаза "съедала" Ресурс Экипажей как раковая опухоль ... Все для Кораблей надо было "вышибать" и "доставать" ... Даже исправные практические торпеды! Поэтому не Мы сдавали курсовую задачу "Л-1", а у Нас ее принимал Штаб Дивизии. Повторяю: сдать задачу было Невозможно из-за того, что не было Необходимых условий для ее полноценной подготовки ... Экипажи были "..." Бербазы!
И Штабу деваться было Некуда: план боевой подготовки Надо Было Выполнять! С Системой тогда шутки были плохи ... "Нас не поймут!" - еще одна расхожая формула тех времен. Сказку про голого короля Г.Андерсена помните? Так и выходили в Море Наши Полуготовые Экипажи на наших стареньких Кораблях ... И здесь от Личности Командира зависело очень многое. И от офицеров и мичманов - тоже. Как-то Мой Первый Командир сказал: "Знаешь, чем мы отличаемся от американцев? Они ходят в море работать, а мы - учиться". Горькая Правда! Поэтому на Берегу Я главное внимание уделял Ключевым Элементам, от которых зависел Исход Встречи Корабля с Морем ... Нас там ожидал еще и НАТОвский флот! Корабельный Боевой Расчет ...Главный Командный Пункт ... Боевой Информационный Пост ... Штурман ... Минер ... Связист ... Боцман ... Метрист ... Акустик... Старшие Механики ... Старшины Команд ... Лично занимался Ими ... Знал сильные и слабые стороны ... В максимальной степени старался Усилить Силу Людей! Ни один из Них в Море не подвел Меня!
... А внутренний рейд замерз! Соседняя дивизия давно ушла в другие базы ... Мы - остаемся зимовать. Лютую Зиму того года я не забуду Никогда! Потому что Она круто изменила Мою Судьбу ... Нас выгоняют в Море ... Отрабатывать задачу "Л-2" ... Ледокол - трудяга пробивает Нам сомнительный фарватер в сплошном ледяном поле... Настроение у Меня - Хуже Не Бывает!... Старшим на борту со Мной назначен Заместитель Командира Дивизии ... В свое время Я рассказывал о Втором Командире в своей первой автономке ... Помните? Это он! Механик, ставший Командиром ... У Меня с ним - Абсолютная Несовместимость! Во всем: в мировоззрении, в психологии, в системе ценностей, в социальном статусе ... Я с детства не люблю "сынков" - сынков элитных пап, зятьев элитных тестей, племянников элитных адъютантов ... Насмотрелся еще в училище ... Все это Балласт Системы, который паразитирует на Боеготовности Флота... И на Нас - Чернорабочих Системы! Не люблю!
ЭсБэ - "зятек" из Самого Верхнего Эшелона в Военной Системе ... Поэтому он живет и служит в Дивизии по Своей Линии Поведения ... Главное для таких как он - не "влететь" в какую-нибудь Крупную Неприятность! "А в остальном, прекрасная маркиза, все хорошо, все хорошо"... И очередные звания, и очередные должности, и ордена ... Им Система многое прощает ... И зеленый свет на их Карьерном пути горит постоянно ... А пот и кровь за них, как правило, проливают другие. Я ненавижу Бербазу, которая "пьет кровь" из Экипажей и лишает Наши Корабли заботы и ухода ... ЭсБэ - обожатель бербазовского Дурдома! Однажды он заявил Мне: "На боевую службу любой может сходить! А вот казарму отремонтировать или газон оборудовать - не каждый ..." Поэтому на Берегу для него главное - ремонты, казармы, газоны, а боевой подготовки - просто не существует! Любые обращения по этому поводу вызывают у него одну и ту же реакцию: "Что вам не понятно?" "Под черной пилоткой - стальные глаза..." Это - про него ... Что-то змеиное во взгляде. Мстителен, злопамятен и коварен ... В Море даже оскорблял Командиров в присутствии подчиненных ... Никто не ставит на место - и все сходит с рук ... То, что он пошел со Мной в Море показывает, как плохо знал Меня Командир Дивизии! Но Начальник Штаба знал Меня очень хорошо ... И не должен был допустить этого "альянса" ! Это - Ошибка, за которую я дорого заплатил... Но если б только я один! Заплатил Мой Корабль и Мой Экипаж! И в мирное время бывает война! Психологическая! Еще Помощником я участвовал в "войне" между этим "зятьком", ставшим Замкомдивом, и Моим Первым Командиром, который в то время был Начальником Штаба Дивизии... Речь - о системе питания Экипажа в Море. Начальник Штаба в Море работал "по-военному" и требовал "бачковой организации" питания. Суть ее проста. Те, кто расписан по боевой тревоге в носовых отсеках, питаются и спят в носу. Те, кто расписан в кормовых отсеках - в корме. Пищу получают специально назначенные люди - бачковые. И разносят ее в нос и корму. Замкомдива считал "бачки" анахронизмом и требовал, чтобы все матросы независимо от расписания по тревоге питались в корме, где были столы. Чтоб не таскать еду по отсекам. В результате при возникновении аварийной ситуации часть людей носовых отсеков оказывались отрезанными от своих боевых постов и без дополнительных средств индивидуальной защиты могли погибнуть. Эта война превращалась для Старпомов и Помощников в настоящий цирк. Мы имели обе организации: и по бакам, и без баков. Идет старшим Начальник Штаба - питаемся по бакам. Идет Замкомдива - все матросы едят в корме. Часть Командиров Кораблей стала на сторону одного, часть - на сторону другого. Все это в Дивизии было известно и Политотделу, и Особому отделу, и Командиру Дивизии. Но никто не смог прекратить этот хотя правота Начальника Штаба с точки зрения соблюдения Законов Подводной Службы была очевидной.
И вот - Мы на Мостике Моего Корабля: Я и ЭсБе ... Начинаю маневр на выход из базы ... Полтора часа кувыркания в ледяном крошеве... Когда никакие законы механики не действуют ... Чувствуешь Себя Полным Идиотом ... Игрушкой, с которой Лед играет в Игру без Правил... Вперед - назад ... Вперед - назад ... Но! Тпру! Но! Тпру! Железка, милая, прости ... Не Я спланировал этот выход ... Уже через час Я не выдерживаю "советов" Эс Бе: "Кораблем командую я!" И пошло - поехало ... Для Него Моя строптивость - полная неожиданность. Вскоре Он обнаруживает еще и наличие "баковой организации"... На мостик поднимается Помощник: "Получил приказ питать личный состав в корме". Спускаюсь вниз за разъяснениями: "Выполняйте то, что приказано ... Я - начальник, Вы - подчиненный". С трудом сдерживаясь, отвечаю: "Я - Командир ... Про Меня в Корабельном Уставе написаны десятки статей ... Про Вас, как ЭсБе, одна. И здесь, в Море, Я руководствуюсь Корабельным Уставом, а не Дисциплинарным". Дальше - больше ... Возвращаюсь в центральный пост. Помощник ждет Моего решения. "По бакам! Ясно?". Снова - Мостик, Ночь, Снег и Холод ... Поднимается Замполит: "Твой приказ ЭсБе отменил. Что делать будем?" "Выполнять. Мой приказ". Командую вниз: "Помощника и Старпома - к Командиру на мостик!" Вот они - передо Мной ... Оба - выдвиженцы Замкомдива ... ЭсБе "Выполняйте Мой Приказ! Командир здесь - Я!" Но... они не уходят ... "Мы тоже хотим стать командирами. После этой ситуации можем и не стать". Спускаюсь вниз... ЭсБе встречает Меня стоя: "Приказываю перейти на питание в корме. Или отстраню от управления". Ответ Мой краток: "Если еще раз вмешаетесь во внутреннюю организацию Корабля и отмените хоть один Мой приказ - сделаю официальную запись о вступлении Вас в управление Кораблем. С последующим докладом о Вашем поведении Командованию по прибытии". Организация питания по бакам - осталась ... Но к четвертым суткам конфликт уже стал достоянием всего Экипажа ... ЭсБе "закусил удила"... Я - тоже ... Судите Меня! Я боролся за Свое Командирство изо всех сил, потому что считал и считаю: в Море на Корабле может быть только Один Командир! И никакие компромиссы в отношениях с ЭсБе, когда Те вмешиваются в Командование или Управление Кораблем Неформально, Половинчато, - со стороны Командира Недопустимы. Или Командир - Ты, или - ЭсБе! Двоевластие здесь Смерти Подобно!
Вопрос Полноты Власти в Море - особый. Речь идет о Жизни Экипажа и Безопасности Корабля. И у Командира Корабля нет и не может быть никаких степеней власти, кроме одной - Абсолютной Власти! Эту истину я быстро и рано Понял. Но Воля Моя Командирская в тот момент еще не соответствовала Властному абсолюту. В Подводном Положении - тем более. Тут любые шутки в сторону ... ЭсБе вымещает свою злость на Экипаже ... Я - встаю на Его защиту! И вот ... Нервы Мои дают первый "сбой"! Ору во всю глотку: "Записать в журнал: в управление Кораблем вступил ЭсБе! Замполиту немедленно прибыть в центральный пост!". Обалдевшая вахта смотрит на Меня. Появляется Замполит... Зову Его в штурманскую рубку:" Официально как Командир и коммунист докладываю: сдал управление Кораблем ЭсБе. По прибытию в базу прошу обо всем, чему Вы были свидетелем, доложить Начальнику Политотдела". Последние слова слышит вошедший в рубку ЭсБе. Он озадачен ситуацией! Ему не нужен громкий скандал. Вижу по его забегавшим змеиным глазкам. После короткого диалога я вновь вступаю в Управление Кораблем! До следующей "сшибки"... И в такой обстановке проходят четырнадцать суток! Нервы Мои на Пределе ... Экипаж задерган до последней степени. Совершены несколько ошибок при прохождении замера шумности ... Опоздание с занятием полигона ... Радует одно: Мы начали смещаться к дому ... Очередное всплытие ... В линзе перископа - сплошной туман ... Не спеша кручу тумбу ... Что это?? Отчетливо вижу чистую воду и маленькие льдинки ... Значит, никакого тумана нет! Просто линза запотела ... А если есть признаки льда - вполне может появиться и Сам Лед ... Еще лейтенантом я познакомился с Арктикой... Этот опыт - уникален! Лед - страшная угроза Кораблю ... Погружаюсь ... "Записать в журнал: на всплытии обнаружены признаки Льда. Решил: производить всплытия на сеанс связи без хода!" Докладываю о своем решении ЭсБе ... Через час акустики обнаружили надводную цель ... ЭсБе приказывает: "Выполнить атаку цели условно с использованием РЛК-101 в режиме "однообзор". Он что, забыл о том, что я докладывал? Категорически возражаю, ссылаясь на признаки Льда в районе... "Или выполняете атаку - или получите оценку "неудовлетворительно" за отработку задачи". ЭсБе очень хочется поставить Меня на место этой "двойкой". Но - Экипаж-то Мой в чем виноват? Черт с тобой! Начинаю выход в атаку... Попутно "давлю" сомнения Души. Ведь не по Льду плавает эта надводная цель? А мелкие льдинки не опасны. Да и ледовые поля никогда не подходили так близко к берегу. Воля Моя, где Ты? Всплытие идет нормально ... "Поднять РЛК-101!" Глубина 12 метров... 10... 8... Вдруг - сильный удар! Корпус Корабля вздрогнул ... И - скрежет по обоим бортам ... "Продуть среднюю!" Все! Корабль над водой ... Поднимаю перископ ... Бог мой! Вокруг Нас - огромное Конца - края не видно ... «Опустить РЛК-101!»
Доклад метриста - Холодом в Сердце "Не опускается!!!" Еще попытка... Нет! Отдраен верхний рубочный люк ... Струи холодного воздуха навстречу ... Я - на Мостике ... Поворачиваю голову ... Антенна РЛК-101 заклинена от удара об лед на угол 25° !!! Молча смотрю вдаль ... Горечь Отчаяния заполняет Сердце! Минута Моего Командирского Малодушия - и Корабль потерял Боеспособность! Мы не можем погружаться ... Мы не можем двигаться в тумане ...Поврежден обтекатель гидроакустической станции ... Вогнута крышка торпедного аппарата ... Сорваны листы резины ... Счастье Мое, Корабля и Экипажа - толщина Льда около 20 сантиметров. Будь она полметра - и Прочный Корпус на такой скорости Мог Не Выдержать ... Что бы Было Тогда? Гибель Корабля? Неужели это я подверг Экипаж Такому Риску? Я, знающий о том, что такое Лед, не из книг, а по Собственному Опыту? Который Своевременно предупредил Меня об опасности ... "Если Бог решает кого-то погубить - он первым делом отбирает у него Разум"... А у Меня - Волю! Смотрю и смотрю на ледовое поле ... Передовой посланец далекой Арктики ... Вот Мы с тобой и встретились, Лед ... Через десять лет ... Ты по-прежнему Грозен и Силен ... Только я Поглупел ... Перестал слушать Себя ... Похоронил Опыт, а вместе с ним - и Командирскую Репутацию ... Навсегда ... Воли не хватило ... Прости Меня, Железка! Если можешь.
... Командирская вахта по готовности два. Командирская вахта-это супер права. На принятие решений только тридцать секунд, Если вдруг не успеешь - больше вряд ли дадут. Те, кто к вахте допущен, твердо знают одно - Права здесь ошибаться никому не дано. Потому, что в отсеках права выбора нет, Там любую команду выполняют в момент. Командирская вахта - абсолютная власть, Это твёрдость и воля, это холод и страсть, Это тяжкое бремя вечно давит тебя И здоровье, и душу зачастую губя. И нигде на планете нету власти такой, Как на вахте в центральном, находясь под водой. Командирская вахта по готовности два. Командирская вахта - это супер права, Это - право на выбор, это - право на суд, На спасенье и гибель - только тридцать секунд, На бесчестье и славу - только тридцать секунд, Если вдруг не успеешь - больше вряд ли дадут
... Корабль медленно движется за ледоколом ... Идем домой ... Час назад я передал радио о происшествии на Флот ... И о ледовом поле тоже... Меня вызывает ЭсБе... Он - в Моей каюте... "Надо убрать Вашу запись в журнале об обнаружении льда ... не было никакого льда". Ненависть переполняет Меня: "Я ничего в журнале исправлять не буду. Пусть все останется, как есть". Он поднимается наверх ... Я остаюсь: надо вздремнуть хотя бы пару часов ... Сутки как я - на ногах... Через десять часов Мы прибываем в свою базу ... Корабль ошвартован ... В кают-кампаний - Командир Дивизии, Начальник Политотдела, Начальник Особого отдела, офицеры Штаба ... Докладываю об аварийном происшествии ... Начинался Новый этап в Моей Командирской Одиссее!
... Я - Изгой ... Из руководства Дивизии Мне Никто даже руки не подал при встрече ... Состояние Души Молодого Командира никому не интересно. Еще не осужденный - я уже заклеймен: аварийщик! Все чопорно холодны, суперофициальны, настороженно-враждебны ... Они представляют Систему, на Постоянную Готовность которой я посмел посягнуть ... Доверие которой не оправдал ... Их опасения не сбылись: я не стал Себя выгораживать ... Виноват, готов нести Любую Ответственность ... Вина - только Моя ... Кораблем управлял Сам .. Вполне Мог отказаться выполнить приказ ЭсБе и Потом за это отвечать ... Мог передать Ему Управление ... Но не передал ... А вина Моя только в одном: Воли Командирской не хватило До Конца в противоборстве со Старшим на Борту!... Пожалел Экипаж, который честно отработал все элементы задачи "Л-2" и никак не заслужил обещанной "двойки". Комиссия убыла, завершив Предварительное Расследование ... Опечатаны все ключевые документы ... Завтра их отвезут в Штаб Дивизии ... Завершен опрос членов Экипажа ... Тоже - предварительный. Начат вывод главной энергетической установки ... Я - в своей каюте ... Попытка заснуть не удалась: все во Мне еще Там, в Море ... А здесь, на Берегу, я - уже в Другом Мире: катастроф, аварий и аварийных происшествий ... В мире "аварийщиков"! Вспоминаю, как в автономке сдавал ЭсБе (помните историю с "Инструкцией по использованию средств движения"?) анализ аварийности на Флоте ...Ежегодный приказ ... Бодро перечисляю "аварийщиков", суть их безответственного поведения, какие статьи руководящих документов не были ими выполнены, последствия аварий... В глазах ЭсБе - искорка смеха ... После "Инструкции" для Меня это служит плохим предзнаменованием. Он просит Меня нагнуться и шепотом спрашивает: "Считаешь их всех ... да? Я многих из них знал Лично и хочу Тебе сказать: Они - умнее Нас с Тобой! А в официальных расследованиях пишут То, что Положено"... ... Много позже я узнал, что Мое донесение о ледовом поле явилось Полной Неожиданностью для Оперативной службы Флота! Никто, как и я, не предполагал, что зона распространения льда окажется столь близкой к берегу ... Целая серия оповещений немедленно ушла в адрес подводных лодок, районы которых находились рядом с опасной зоной ... Была усилена воздушная ледовая разведка в прибрежной полосе ...
Продолжение следует.
Обращение к выпускникам нахимовских училищ. 65-летнему юбилею образования Нахимовского училища, 60-летию первых выпусков Тбилисского, Рижского и Ленинградского нахимовских училищ посвящается.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории. Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
К счастью, когда обратились у друзьям-подготам, один из них, Владимир Вениаминович Брыскин тут же предоставил фрагмент воспоминаний из подготавливаемой к печати типографским способом книги На обороте одной из фотографий: "Капитан-лейтенант Свербилов в день сдачи ПЛ. Родина должна знать своих героев. Жан Свербилов. 24.10.1958."
"... Дела я принимал у Жана Михайловича Свербилова, которого хорошо знал по прошлой службе. Сухонький, небольшого роста Жан был своеобразным любимцем нашей дивизии, а, может быть, – и более широких кругов подводного флота. Сын старого революционера, почему-то выжившего к нашему времени, Свербилов окончил училище имени Фрунзе в 1951 году и к описываемому времени уже год командовал «малышом». Поскольку до этого он не учился на Классах, его в 1958 году отправляли на учёбу.
С Жаном Михайловичем Свербиловым в период передачи «М-282». Как видите, я уже дежурю по бригаде.
Моего предшественника отличала молниеносная реакция в беседах и чрезвычайно острый язык, что, вместе со знанием бесчисленного множества флотских историй и анекдотов, и было основой его легендарной славы непревзойденного «травилы». Вот пример его находчивости. Большой начальник проводит смотр береговой казармы (Жан – старпом лодки). Вдруг обнаруживается, что одеяло на одной из коек заправлено в точности наоборот по отношению к установленному порядку: нашитая красной материей буква «Н», которой помечена нижняя часть одеяла («ноги»), находится возле подушки. На вопрос грозного начальника: «Свербилов! Что это такое?», следует мгновенный ответ: «Это нос, товарищ адмирал». Сами понимаете, что после такого ответа разносить острослова с постным выражением физиономии не всякий решится. Во время передачи корабля мне с Жаном Михайловичем впервые пришлось побыть вместе достаточно длительное время. Каюсь, я начал уставать от бесчисленных рассказов и розыгрышей и, наверное, так и сохранил бы в памяти образ моего предшественника только в одном, описанном выше измерении. А несколько лет спустя выяснилось, что и я, и многие другие несколько недооценивали способности нашего товарища. После Классов Свербилов служил командиром лодки 633-го проекта на Северном флоте. В один из летних дней возле Гренландии на нашем атомоходе «К-19» случилась серьёзная авария: разгерметизировался первый контур энергетической установки. Вода, циркулирующая в этом контуре под огромным давлением в сотни атмосфер, непосредственно отводит тепло от урановых стержней и, как следствие, – обладает очень большой радиоактивностью. Вспомогательная неядерная силовая установка корабля тоже не действовала. Было принято решение всплыть и любой ценой устранить повреждение в море. Надеюсь, читатель обратил внимание на знакомые термины в обозначении метода принятия решений. Моряки бесстрашно полезли буквально в радиоактивное пекло. Среди них был и наш однокашник – Володя Енин. Но ремонт такой технической сложности и в базе является непростой задачей, а в море и подавно ничего не получилось. Многие люди получили смертельные дозы радиоактивного заражения, а кто выжил, – остались с непоправимыми увечьями на всю оставшуюся жизнь. Командир был вынужден срочно запрашивать помощь, в том числе и в радиосети общего оповещения флота. Но на океанских просторах получение помощи может затянуться на длительное время: к сожалению, скорости у кораблей не космические, а расстояния на воде есть расстояния. В это время шло большое учение, и лодка Свербилова находилась в море. Получив аварийную радиограмму, Жан Михайлович не мешкая всплыл, бросил всякие военные «игры», полным надводным ходом направился к аварийному атомоходу и первым подошёл к нему. Стояла несвойственная Северу штилевая погода. Многие моряки атомохода, харкающие кровью (при больших дозах облучения признаки поражения не нуждаются ни в каком медицинском анализе), находились на верхней палубе..."
Прибыл к Литвинцеву на лодку в ту пору молодой корабельный врач. Фамилию не помню, звать Гена. С молодой женой и тёщей он приехал, а те были чистокровные ленинградки старорежимной интеллигентской закваски. Они каждый раз полностью забирали у Гены его получку, и порой даже на курево у него не оставалось. Он же безумно любил свою Веронику и идолопоклонно уважал её мать. И в один неожиданный час выпил в какой-то компании. А ведь не просто так говорится: выпьешь – сразу другим человеком становишься. И Гена оказался не исключением. Сразу стал совершенно другим человеком, который войдя в свою квартиру не только не вытер ноги о половичёк, но даже грубо обругал домочадцев, когда те сделали ему законное замечание. И даже больше. Когда полемика разгорелась и перешла в принципиальную дискуссию, он дошёл до того, что толкнул Веронику, а маму её даже стукнул подвернувшимся на ту беду утюгом. К счастью не сильно. На другой день не столько разгневанные, сколько перепуганные, женщины пришли к Литвинцеву с жалобой. Тот встретил их участливо, даже спирту выпить предложил, от чего они, поблагодарив, конечно, отказались. Он внимательно выслушал жалобы, искренне возмущаясь грубостью своего подчинённого, а когда услышал, что Гена утюгом тёщу ударил, то сначала ужаснулся, а потом задал вопрос: а не был ли тот утюг при этом включён в электросеть. Это ведь происходило в те времена, когда один за другим издавались грозные приказы о нарушениях правил обращения в различными электроприборами, отчего нерадивые военнослужащие гибли как тараканы от дуста. Услышав этот, неожиданный для гражданского человека вопрос, тёща естественно спросила, а какое это имеет значение. И тут Литвинцев столько нарассказывал им об ужасных случаях при неправильном использовании этого коварного электрооборудования, а так же о страшных карах, настигающих нарушителей, что окончательно запугал этих бедняг. Они даже забыли уже, за чем пришли, принялись всячески этого Гену выгораживать. А когда он наговорил им множество ужасов про подводную службу, которым на каждом шагу вскоре будет подвергаться их зять и одновременно муж, то на глазах несчастных женщин выступили слёзы. Увидев это, Литвинцев, спохватившись успокоил их, убедил, что не всё уж так и страшно, когда вокруг их Гены столько хороших друзей, которые всегда придут ему на помощь.
Потом он им помог составить смету, по которой явствовало, какая часть получки должна идти тёще на содержание квартиры и обеспечение быта, какая Веронике на косметику и прочие расходы и какая Гене на его мужицкие надобности. Потом он вызвал доктора Гену, заставил всех их помириться и с миром отпустил домой, чтобы они отпраздновали примирение. С Литвинцевым мы были постоянными компаньонами по части всяких шуток, улучшающих служебно-общественный климат. Однажды мы занялись приведением в соответствие с внутренним содержанием имён друзей-командиров. К примеру, был там командир Шустиков (Юрий Николаевич). Рослый, сильный физически, неторопливый, вообще медлительный. Добродушный, когда в настроении. А звать Юра. Да какой ты Юра, возмутились мы с Литвинцевым. Ты есть Миша. И звать тебя надобно Мишка Шустиков. Хоть он и ерепенился вначале, но к кликухе всё-таки привык. Откликаться на неё стал. А потом появился Ральф Цатис, кажется эстонец по национальности, а может быть еврей. Но не в этом дело. С виду он был мужественный: скулы, подбородок, глаза. Нос орлиный. Вьющиеся чёрные волосы, так и напрашивается чуб отпустить. Ну вылитый Мелехов с Тихого Дона. И порешили мы, быть ему Гришкой Цатисом, а никаким там не Ральфом. Он привык.
Рижское Нахимовское училище. 1946 год, торжественное построение во дворе училища. У военно-морского флага (слева направо) Мартинсон Феликс Густавович, Гладышев Сергей Васильевич, Акатов Альберт Васильевич. Офицеры на правом фланге – капитан 3 ранга Гасюк Станислав Викентьевич и капитан-лейтенант Мищихин Александр Михайлович. Правофланговые в шеренгах: Гравит Владимир Александрович, Цатис Рольф Анатольевич, Журавлев Юрий Владимирович. Фото из архива однокашника, капитана 1 ранга Миловского Валентина Анатольевича.
А командир гидрографического судна, приписанного к нашей бригаде имел фамилию Гольцкейнер. Здесь мы за основу взяли контрастность. Гольцкейнер был низкого росточка, щуплый, но при ходьбе шагал широко и голос имел громкий. И прозвали мы его: «верзила Гольцкейнер». И все сразу поверили, что так оно и есть. Казалось, ему даже самому это прозвище понравилось. С Шустиковым и Гольцкейнером в связи с этим произошёл смешной случай. Будучи хорошими соседями, затеяли они в одно из воскресений в ресторан «Южный» наведаться. Сказано – сделано. Гольцкейнер что-то там задержался, а Шустиков пошел столик занять. Ресторан оказался уже заполненным, но два места, за одним из столиков, где уже под завязку закачали в себя два рыбака, были свободны. Шустиков подошёл и вежливо осведомился, можно ли занять эти два места. Валяй, проревели те, только одно место оставь, может баба какая придёт, всё веселее будет. Но Шустиков этот вариант отверг и стал настаивать на своем. Те сначало ушли в глухую оборону, но когда Шустиков сказал им, чтобы не торговались, а то придет сейчас его напарник верзила Гольцкейнер и у них будут неприятности. Оценив рост и ширину плеч Шустикова, рыбаки, по-видимому устрашились, подумав, если этот, наверняка крепкий малый, то Гольцкейнер, который для него верзила – и вовсе богатырь. И смирились. И вот в разгар ресторанного веселья к столику подходит тип ростом в метр с кепкой и, поздоровавшись, решительно на стул усесться наровит. Рыбаки, вперив очи в Шустикова вопрошают: а это ещё что за шкет. А он им отвечает, что это и есть верзила Гольцкейнер. Надо было видеть, как эти два рыбака, давясь от смеха, сначала под стол полезли, а потом даже встали враскоряку, за животы держась. Узнав, на какую тему смех и соседние столики разразились хохотом. А ещё был на бригаде капитан-лейтенант Крупнов, начальник строевой части, тоже шутник со стажем. По моему совету, прибывающих с учебного отряда молодых матросов он начал распределять по лодкам, придерживаясь определённого фамильного сходства. На одну лодку направляет всех у кого фамилии с хищным оттенком, то есть там: Волков, Медведев, Лисицин, Куницин. На другую – всех грызунов и травоядных: Зайцев, Белкин, Быков, Козлов, Жеребцов и так далее. На третью всех из рыбьего сословия: Щукин, Карасёв, Судаков, Окунев. И по той же методе дальше. Сначала это было просто смешно, а потом все увидели, что и польза весьма выпукло просматривается.
Соответствующее место в тексте те, кто не еще не имел возможности оценить юмор предшественников-кадровиков Российского императорского флота, найдут по фамилиям "Курочкин и Куроедов".
Например, попадается дежурному по бригаде матрос с нарушением формы в бушлате нараспашку. Как фамилия? Матрос отвечает: «Матрос Соколов, товарищ капитан второго ранга». Всё ясно. И не нужно выяснять, с какой он части. И так понятно. С той, где служат и Сорокин и Галкин и Петухов и Синицын. То есть мы с Крупновым добились того, что служба не только в какой-то мере упростилась, но веселее хоть немного стала. Вообще в то время я всё любил увеселять. Однажды я обратил внимание на то, что любой сухой служебный документ, если прочитать его между строк, да ещё под опредёленным углом, можно сделать не только смешным но и легко усвояемым. И однажды я взял и переписал главу устава гарнизонной и караульной службы, дав ей название: «О правильных и своевременных действиях служивого с повязкой на левом рукаве, заслышавшего лай караульной собаки, и смекнувшего, что она вовсе не от голода так лает». Потом появилась «Инструкция человеку за бортом», а за ней: «Наставление по использованию гальюнов». С лёгкой руки Литвинцева эти два последних документа попали в папку начальника штаба, в которой он понес документы на подпись к комбригу. Через несколько минут после того, как начальник штаба вошёл в кабинет комбрига, там от смеха начали вибрировать переборки и дверь. Я с большим удовольствием вспоминаю времена службы в далёком и суровом Магадане. Там у меня была хорошая квартира, где меня всегда ждали жена и дочь, которым, уходя в море, на вопрос, когда вернусь, я отвечал: или скоро, или не скоро, но не очень долго. И мне всегда верили, так как я всегда выполнял свои обещания.
И у жены там была интересная работа. Правда вначале приходилось ей много ездить и летать в командировки по золотым приискам, собирая сведения по трудовым ресурсам и другим серьёзным вопросам. По этой причине в четвёртом классе дочь училась и кончала его в Перми, живя у моих родителей, куда они переехали вслед за моим братом. В Магадане-то тогда дочь не с кем было дома оставить. Но потом жена стала учёным секретарем и в командировки уже часто не ездила.
5. И Дальний восток – дело тонкое.
Активность действий магаданской бригады подводных лодок нарастала. Вслед за мной подлёдное плавание из в совершил Литвинцев, перекрыв мой результат на 20 миль. А это значит, если наши дизель-электрические лодки способны добираться до свободных от льда районов, то в будущем атомным лодкам это будет – раз плюнуть. И пополнение запасов топлива, масла и пресной воды в море мы освоили. Заходишь во Второй Курильский пролив; там у южного берега острова Шумшу три швартовые бочки и у каждой буй. Подходишь к соответствующей бочке, выбираешь на палубу буй, а за ним шланг, который и присоединяешь к соответствующему приемнику. Короткий сигнал прожектором на пост и нужное пошло в твою соответствующую цистерну. А вот строительство оборудованного порта базирования ещё и не начиналось. Но наш вероятный противник об этом, видимо, не догадывался. Вероятно, он думал, что мы ловко маскируемся, а поскольку срок прошёл значительный, то скорее всего новая оборудованная военно-морская база уже есть, и её нужно только обнаружить. Думал, думал этот вероятный противник, как все это получше разведать и придумал. Однажды в кают-компании нашей плавбазы «Бирюса» шло совещание руководящего состава, проводимое комбригом и начальником политотдела. И здесь я прервусь на короткое время, отлучусь в прошлое, потому что требуется кое-то пояснить. Ранее, начиная повествование о магаданском периоде службы, я упомянул, что там была плавбаза «Север», и вдруг сейчас я назвал какую-то «Бирюсу». А «Север» куда делся? Дело вот в чём. Ещё в начале 1964 года «Север» уже сильно износился, и ему понадобилась замена. В 1965 году, выходя из ремонта во Владивостоке, на пути в Магадан, когда я входил в пролив Лаперуза, получил радио от ОД флота, в котором мне предписывалось зайти в порт Корсаков на Сахалине и ждать там а дождавшись, своим сопровождением привести её в Магадан. Что я и сделал. Мне просто не хочется тратить много времени на описание ещё одной своей Одиссеи, так похожей на все остальные. Поэтому только скажу, что трудно было довести этот тоже порядком устаревший пароход до места.
Пароход большой, в воде сидит высоко, а двигатель допотопный, нелегко ему с Охотским морем тягаться. Была глубокая осень, и всё время штормило. Видимости никакой. Сильный удар волны часто разворачивал бедную «Кулу» почти на обратный курс, а ещё у неё какую-то там кулису заклинивало, и пароход несколько раз терялся в волнах и в тумане. Мне приходилось его отыскивать и выводить на прежний курс. Но, однако, довёл я её. «Север» куда-то отправили, и «Кулу» стала нашим новым домом, скорее похожим на вертеп, так как отремонтирована она была наспех и по всем её внутренним поверхностям передвигались полчища тараканов, которые вели себя настолько разнузданно, что даже ухитрялись устраивать короткие замыкания в электропроводке. Потом и «Кулу» перестала удовлетворять наши запросы, так как количество лодок возросло, и нам стало тесно. Вот тогда и пришло к нам в качестве плавбазы большое грузопассажирское судно ледового класса «Бирюса», в кают-компании которой мы в тот раз и собрались на совещание. Я вместе с другим командиром Колесниковым, тоже Владимиром Павловичем, сидел за одним столом у окна. Кстати, чтобы нас не путать, меня звали Павлыч первый, а Колесникова – Павлыч второй. Но не в этом дело. А дело в том, что в то окно была видна большая часть бухты вместе с морским портом на другой стороне. И вот, взглянув в это окно, Колесников вдруг вскакивает, прерывает выступление комбрига и громко докладывает: «Товарищ капитан 1 ранга, японское судно рядом с нами на якорь встало!» Все оторопели, потом повскакали с мест и к окнам. А комбриг со своей свитой бегом в рубку оперативного.
Продолжение следует.
Обращение к выпускникам нахимовских училищ. 65-летнему юбилею образования Нахимовского училища, 60-летию первых выпусков Тбилисского, Рижского и Ленинградского нахимовских училищ посвящается.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории. Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
... В мае жёны детей увезут К лету, солнцу, теплу, витаминам И надолго покинет уют Опустевшие разом квартиры. В мае жёны оставят мужей Морю, тундре, полярному лету, Череде неухоженных дней, Без закатов, ночей и рассветов. В мае жён увезёт теплоход Белым пятнышком в море растает, А в квартиры Разлука придёт И считаться с собою заставит... Сон отнимет, а с ним и покой, Вихрем мыслей тревожных ворвётся, Обессилит заботой, тоской, Горьким спиртом в стаканы нальётся. И заставит на почту ходить, Иль в Гремиху дорогой знакомой, Чтобы ночью жену разбудить Бестолковым звонком телефона. В мае жён увезёт теплоход, В мае Эра Разлук наступает, Будто снегом сердца заметет, Эре Встреч ничего не оставив...
... сегодня придёт - Белый красивый большой теплоход. Наш долгожданный корабль-почтальон Письма в Гремиху везёт нам от жён. Кучу приветов с далекой земли, Нежность и ласку, и море любви. Вот наступает счастливый момент - Вижу за бонами твой силуэт. «Вацлав Боровский» к причалу идёт, Ход замедляет, швартов подаёт, Трап опускает на мокрый причал... Ты молодчина, не подкачал. Дальше - на пирсе объятья и смех, С Эрой Разлук попрощаться не грех, С Эрою Встреч повидаться пора, Жарким объятьям, отдавшись сполна. «Вацлав Боровский» сегодня не мой - Мне ещё долго ждать встречи с тобой, Мне ещё долго на почту ходить, Чтоб долгожданный конверт получить... Мне ещё долго придётся писать, Длинные письма с тобой отправлять... «Вацлав Боровский» сегодня придёт - Письма мои в Ленинград повезёт.
Я - в штабе дивизии. А вот и первое обращение: "Товарищ командир..."Что же скрывать, приятно слышать эти слова. Пусть слово станет делом!... Командир дивизии лаконичен: "в 12.00 нас ждет командующий..." Командующий улыбается мне: "Смотри, Комдив, какой у тебя молодой и симпатичный командир... Вопросы есть? Тогда за дело!" "Дело" мое - в заводе... Уже год... И на днях ремонт завершается... Что ж, раз корабль не может встретить меня - поеду на встречу с ним сам! Но рейсовый -послезавтра. У меня - два дня для того, чтобы сделать экипажу сюрприз... Ф.Рузвельт сказал: "Нет ничего приятнее для человека, чем звук собственного имени..." Читаю личные дела офицеров и мичманов. Фамилия, имя, отчество... Их много, этих ФИО... Ничего, запомню... Я должен назвать каждого офицера и мичмана по имени и отчеству уже при представлении меня Экипажу! Представляете? Офицер впервые видит Вас, а Вы называете его по имени и отчеству... Я бы такое запомнил навсегда... Эксперимент удался: всех назвал и не разу не ошибся... Ура! И так, вот он мой корабль. Очень похож на первый, и, все же, совсем другой... Состояние покоя у любого корабля относительное, но оно - всегда временное... Как ни крути, ни верти - а море ждет тебя... "Слухи о том, что будет зима, к сожалению подтвердились..." Так когда-то сказал наш командующий... В отношении моего корабля эти слова означают, что послезавтра он выходит в море и начинает очередной тяжкий путь - ввод в первую линию. А пока - я прохожу по отсекам, составляю первое впечатление... Оно всегда было важным: тебя пока не знают, а ты имеешь возможность увидеть то, что потом от тебя станут прятать, узнав требования и правила игры... Я увидел все, что хотел... «Ремонтные» издержки налицо... Ничего, скоро все изменится для этих людей: они начнут снова становиться экипажем... И "платить" по заводским "счетам"! Передо мной сложная задача: вывести незнакомый корабль из акватории завода через узкую щель в море, а потом привести его в базу... Я совершенно не знаю экипаж... Я помню только, что люди были в заводе... Особенности корабля я тоже не представляю... Поэтому приходится опираться только на собственный опыт и знания... А навыков у меня просто нет: за год учебы нервная система привыкла к размеренному ритму ... И - самое главное: одно дело стоять рядом с командиром на мостике, а совсем другое дело - стоять здесь, полностью отвечая за корабль! Я ни разу самостоятельно не управлял кораблем на перешвартовках раньше... Допуск к самостоятельному управлению получил давно, неоднократно нес командирскую вахту в море... А вот швартовать корабль, отходить и подходить к пирсу - не пришлось ни в должности помощника, ни в должности старпома... Не обучили, не доверили... Зато теперь придется... И клянчить не надо: вышел на мостик - и командуй! И я "командую": в своей каюте... «прокатываю» весь процесс: отход от пирса, выход на створы, поведение в "щели" и выход в море из залива... Дальше - проще.
... Все удалось! И вот корабль входит на внутренний рейд. Все шло хорошо... но в поворот к пирсу я-таки не "вписался": навыков не хватило... Командую вниз: "Правой турбине - реверс!" Голова - ясная - ясная ... Все вокруг вижу... Тело, как одна большая пружина ... Ну , экипаж, выручай командира! Секунды кажутся часами... лишь внутри меня гулким метрономом отбивает сердце... Сейчас выскочит... Но вот и знакомое дрожание корпуса... Гигантские вожжи плавно осаживают моего коня... Отработка винта по правому борту... Все! Швартовы поданы... Командую "смирно" начальнику штаба, сходящему с корабля... Вы с ним знакомы, я был у него помощником... Он и сегодня выдержал характер: ни разу не вмешался в мои действия! Верит мне, как и прежде... Спасибо Вам, товарищ начальник штаба! Я продолжаю учиться у Вас... Старпом строит экипаж... Поздравляю с прибытием в базу... Объявляю 10 суток отпуска турбинисту, который стоял на правом маневровом и давал реверс... "Годок" не оплошал! Хорошо, что есть такие люди... Так закончился мой первый выход в море в должности командира корабля! Будем дружить, железка... А дальше я несказанно удивил штаб дивизии, когда потребовал создать комиссию по приему дел и должности командира корабля... Вопрос, который читаю в глазах офицеров штаба: "Откуда только ты такой взялся?" Отсюда, ребята... У Вас начинал, к Вам и вернулся... А приказы Министра Обороны СССР придется выполнять... И мне... И Вам... Меня так научили, а теперь я так делаю! Командир дивизии поддержал все мои требования... И начальник политотдела поддержал... И началась работа адова!!! Во сколько оценивается должностная некомпетентность или халатность в хозяйственной деятельности? Затрудняетесь с ответом? Правильно... Это определит комиссия... Определила... Двенадцать тысяч полноценных советских рублей!!! Причины, что называется, на ладошке: в заводе питались продуктами из автономного пайка, вино давали для поднятия настроения в праздничные дни, шерстяное белье в отсеках давно не проверяли и т.д. и т. п. Словом - "все для человека..." Все вокруг меня хорошие... Один я плохой... А предшественник мой уже даже в академию зачислен!!! "Совет в Филях" в лице командира дивизии, начальника политотдела и начальника штаба молча смотрят на меня... Старый вопрос русской интеллигенции - Что делать? Если строго по приказу - то ничего хорошего для моего предшественника не предвидится... Да и для группы его заместителей тоже... Да и для ... В общем - окончательное слово за мной!
Суть моих предложений по разрешению ситуации была проста: налицо должностная некомпетентность в использовании корабельных запасов и халатность в хранении отсечного имущества ... Поэтому - предоставить виновным "в содеянном" возможность оплатить нанесенный ущерб в полном объеме... А дело не возбуждать, Имя корабля не позорить! Словом - "зачесть" заботу о личном составе, которая действительно имела место в заводе. Прошло два дня... Экипаж понял ситуацию правильно... Оставшаяся недостача в размере двух тысяч была предъявлена старшине команды снабжения для погашения в течение ... срока. И была погашена. Мой предшественник продолжил обучение в академии. А я начал вводить экипаж и себя в первую линию... Третий раз на командных должностях.
Кто я такой сегодня? Формально командир. Фактически -"сухопутный теоретик" ... Как управлять кораблем - знаю... Но - но пока не умею... Морских навыков нет... Старые растерял, новых пока не приобрел. Поэтому старпом, стармех и помощник работают с экипажем по плану подготовки задачи "Л-1". Сам же я "нарабатываю" морские навыки. Швартуюсь со всеми кораблями дивизии подряд! Готовится очередной корабль к перешвартовке - и я тут как тут... иногда два раза в день... Командиры охотно доверяют мне свои корабли! Наорался на холодном ветру до того, что голос сорвал! А тут как на грех вызывает меня командир дивизии... Захожу в кабинет, сиплю чуть слышно о прибытии. Комдив не чужд юмора: "Чего орешь?" Ему импонирует моя швартовная программа! Экипажу - тоже. Офицеры штаба дивизии присматриваются к моей деятельности с нарастающим интересом. Особенно после истории с приемом дел и должности! А я просто работаю. И над собой, и над экипажем, и над кораблем. Из всех командирских стилей, с которыми пришлось соприкоснуться, я выбрал главное: командир корабля должен своими вопросами заниматься лично! Особенно на берегу. И никогда не подменять подчиненных! Как бы ни хотелось иной раз... Говорю себе по несколько раз на дню: "ты уже не старпом, все!". Борюсь с ненормированным дурдомом, который создает бербаза... Приучаю экипаж жить по суточному плану... Помогаю штабу дивизии не забывать, что я готовлюсь к сдаче задачи "Л-1"...
Моя командирская концепция - в словах Г.К.Жукова: "Страхи войны не опасны тем, кто заранее хорошо подготовлен к ней и знает свое место в системе обороны страны. Растерянность и паника обычно возникают там, где нет надлежащей готовности страны, войск и народных масс к войне, где нет организации и твердого руководства в момент суровых испытаний". Мы - я и экипаж - пока не готовы... Моя головная боль - корабельный боевой расчет... "группа товарищей", которая обеспечивает применение торпедного и минного оружия... Звучит солидно, но... Ни помощник ни старпом командирские классы не заканчивали... Штурман только назначен ЭсШа... Начальник РТС - молодой лейтенант...
"Ты все пела - это дело... Так пойди же, попляши!"
Меня утешает оптимистичная мысль: "Да, я ноль..., но такой ноль, который единицу делает десяткой". Опыт за деньги не купишь, а у меня, слава Богу, богатый опыт по обращению этих самых «нолей» в десятки... Вот и буду опираться на него... Мы завсегдатаи кабинета торпедной стрельбы! Каждый день - на ремень... Одна атака... Другая... Третья... Ни черта не получается!
"А вы, друзья, как ни садитесь - Все в музыканты не годитесь..."
Виноват я: две недели занимался "самолюбованием" - выполнял атаки без корабельного боевого расчета... на командирских классах многому научился... В том числе - стрелять по схеме "Я - и минеры". Напрямую! Схема проста как апельсин: "прокручиваешь" всю обстановку в своей голове - и командуешь минерам данные стрельбы. И - залп! расчетный угол упреждения редко подводит... Одно попадание... Другое... Третье... И тут ко мне обращается помощник: "Так нельзя, товарищ командир! Стреляете Вы один, а должны - мы все". Словно ведро ледяной воды на мою бедную и глупую головушку... Молодец помощник... Остудил и на место поставил. Командирское! А суть проста: Сам ты можешь воображать себя хоть Господом Богом, если скромность не входит в число твоих достоинств... Но - корабельный боевой расчет изволь подготовить! Это - один из твоих вопросов ... Это то, что ты обязан исполнить... Это важнейший элемент боевой готовности корабля... Сегодня ты есть, завтра тебя нет, а боеготовность должна быть... И сейчас она воплощена в корабельном боевом расчете! А его готовность - нулевая...
И начали мы все с начала... Одна атака... Другая... Третья... Ни черта не получается... А ты как хотел? На готовенькое прийти? То, что другими приготовлено? Их потом и кровью добыто? Как на твое приходили другие? Да, есть и всегда будут такие... Кто на чужом... в рай едет. Но это не про тебя! Придется раз и навсегда это усвоить. Твой удел - разбивать стену, а кому обломки собирать - найдутся! Корабль должен постоянно получать прирост боевой готовности! В виде твоих знаний, воли, ответственности!!! В виде энергии экипажа, заряженного тобой на великую цель! В виде роста профессионализма офицеров, мичманов, матросов! В виде постоянства совершенной организации службы! В виде осознанной воинской дисциплины! Я - чернорабочий Системы... железной рукой поводящий в жизнь ее линию. Это - моя миссия в этом мире! Я ничего не умею делать, кроме наведения строгого уставного порядка и достижения высокой боевой готовности... Здесь моя личная линия полностью совпадает с линией партии. Мне нравится эта работа! В ней всегда есть конечный результат... И он может быть либо рождением экипажа... Либо - его сохранением... А может и гибелью... Вот корабль подремывает у пирса... Он - есть... Но экипажа у него нет... А рядом - другой корабль... Он тоже есть ... И экипаж у него - есть... Для меня корабль - живое существо... Сегодня - угрюмый... "Клюет" носом, снег на надстройке, грязный гюйс, обвислые швартовы, точно сопли... Спускаюсь вниз... Внешний вид корабля не обманул: отсутствие порядка у корабельной вахты - полное... Вызываю всех, кого положено, на борт... Для наведения порядка... А пока листаю "Сборник инструкций дежурно-вахтенной службы..." И - улыбаюсь... Знали бы вахтенные - чему! Они с удивлением смотрят на меня... А дело было так. Один энергичный молодой старпом решил изменить инструкцию дежурно-вахтенной службы... В лучшую сторону... Два месяца проводит на корабле, снимает нормативы, проигрывает различные сценарии аварийных тревог... Доводит вахту до полного изнеможения... И вот - с гордостью кладет на стол стармеху свой вариант инструкций. Механик относится к изыскам с пониманием... Как часто нам не достает этого понимания! "Ну, что ж, неплохо... А что дальше собираешься делать с ними?" Удивление старпома от заданного вопроса - не то слово! "Как это - что? Доложу начальнику электромеханической службы дивизии. Пусть посмотрит - и внедрять!". Механик задумчив... В глазах искорки смеха... Он хорошо знает флот... "Совет хочешь? Положи в середину сборника бумажку со словом ... и потом сдай в штаб". Непонимание старпома начинает заметно раздражать стармеха: "Не понимаешь? Когда вернут тебе сборник - проверь наличие бумажки: если она окажется на месте - значит никто твои изыски не читал... Ну, а если не окажется... я очень удивлюсь". На том и расстались. Целый месяц старпом "доставал" механиков в штабе ... Все никак не могли прочитать: то - моря, то проверки. Но... вода, как известно, и камень точит: наконец, старпом держит в руках свое детище! А в штабе ему сказали следующее: восхищены вашим отношением к обеспечению живучести кораблей, внедрять пока не можем, необходимо согласовать со штабом флотилии... Но внедрим обязательно! Окрыленный старпом - снова в кабинете механика... И вновь флотская мудрость терпеливо внимает горячей неопытности... "Бумажка на месте?" "Какая?" "Та самая". Пауза... Шелест страниц... Бумажка со словом ... на месте! "Ты все понял?... "Да..." Так Молодой Старпом познакомился еще с одной стороной Системы: Инициатива на Флоте нежелательна и даже наказуема... Если только не санкционирована сверху. Смешная история, верно? На стажировке Мне один из Командиров Кораблей как-то сказал: "Запомни: Флот - это Телега ... Всегда иди рядом с ней... Отстанешь - получишь по заднице! Забежишь вперед -получишь по лбу!" Листаю сборник ... и улыбаюсь... Я тогда все же внедрил Свое Детище! Безопасность Корабля была важнее, чем благословение штабных механиков ... Организация Службы была у Меня тогда высокой ... Аварийных тревог играть на Корабле, слава богу, вахте не пришлось ... Поэтому Мое Детище никто не заметил и не оценил! Кроме Экипажа ... А вот и первый из вызванных на борт . Ставлю задачу и покидаю Корабль ... Мне показалось: Он улыбается Мне!
Продолжение следует.
Обращение к выпускникам нахимовских училищ. 65-летнему юбилею образования Нахимовского училища, 60-летию первых выпусков Тбилисского, Рижского и Ленинградского нахимовских училищ посвящается.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории. Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
