Поздравления юбиляру. Подарок юбиляра друзьям - "Про Вилю Певзнера".
Виталий Николаевич Ленинцев, выпускник I-го Балтийского Высшего Военно-Морского училища 1953 года. После окончания училища служил на командных должностях подводных лодок, в штабах соединений и объединений Военно-Морского флота. Этой службе он отдал 26 календарных лет своей жизни.
Ещё 26 лет – флоту гражданскому. Плавал на судах от 3-го помощника до капитана, преподавал Морскую практику и Судовождение в Кронштадтской мореходной школе. С июня 2001 года на пенсии.
В.Ленинцев. Про Вилю Певзнера.Что такое евреи?Впервые, словосочетание, вернее сочетание имени и фамилии ВИЛЯ ПЕВЗНЕР, я услышал в Ракушке, когда она была богом забытой дырой в двухстах милях от Владивостока. Тогда в Ракушке числилось: пять деревянных, аж в два этажа, бараков (с «удобствами» во дворе, разумеется), два каменных тоже двухэтажных «командирских» дома и ещё один дом, на первом этаже которого располагалась санчасть, а на втором – офицерское общежитие для холостяков. Архитектурный облик удачно добавляли с трёх сторон сопки, с четвёртой – море и … одинарный оклад.
Виля Певзнер был доктором, точнее начальником медслужбы одной из подводных лодок. Был Виля из интеллигентной семьи: мама – профессор философии, папа тоже доктор, но доктор физико-математических наук. Благодаря родительским генам, Виля был начитан, эрудирован и остроумен. И несмотря на свою национальность, исключительно чисто и грамотно, без всякого акцента, говорил по-русски. (Прошу это помнить!)
В то время одно из главных мест в подготовке военнослужащих занимала марксистско-ленинская подготовка у офицеров и политические занятия у рядового и старшинского состава. В понедельник до обеда на всём протяжении СССР, от Калининграда до Берингова пролива и от Новой Земли до Кушки, встретить на улице военнослужащего, кроме патрулей и часовых, было невозможно. Все сидели за столами и на лекциях, семинарах и занятиях изучали классиков марксизма-ленинизма, звериное лицо англо-американского империализма и преимущества мировой системы социализма И, если на лекциях, украдкой, можно было заняться чем-нибудь срочным, а, изловчившись, даже поспать, то на семинарах туго приходилось тем, кто был не подготовлен…
В группе младших офицеров «ракушанской» бригады подводных лодок семинары вёл морской подполковник, заместитель командира береговой базы по политической части, еврей по национальности с характерным акцентом. Проводить семинары он любил, старался опросить всех офицеров, но тем, кто слабо подготовился,«неуды» ставил безжалостно. Зная это, перед каждым семинаром офицеры окружали Певзнера:
– Виля! Сделай что-нибудь! Нельзя «неуд» схлопотать! Время подошло звание получать, а с «неудом» сам знаешь, представление не напишут!
Заручившись, что на первые вопросы семинара кто-то ответит (сами знаете, в каждой группе бывают три-четыре таких человека), Виля обещал, что что-нибудь придумает и, в назначенное время, семинар начинался.
Тема: «Англо-американский империализм – злейший враг социализма». «Знающие» офицеры отвечают, руководитель удовлетворённо кивает, первые два вопроса темы разобраны.
– Итак, товарищи офицеры, – произносит подполковник с акцентом, – переходим к третьему вопросу. Кто жьилает ответить?
Но это всё! «Знающих» больше нет, воцаряется могильная тишина. Подполковник начинает нервничать. Акцент увеличивается:
–Товарьищи офицеры! Я втогой раз Вас спгашиваю, и кто жьилает ответить? А? … И где, я Вас спгашиваю, ваша активность? И где, в конце концов, ваша ответственность или хотя бы сознательность?
Какая сознательность!?! Каждый, прижимая уши, старается слиться с плоскостью стола, лишь бы его не заметили, лишь бы его не спросили.
– Ну, раз так, я уже вынужден пгинудительно спгашивать вас. Итак, отвечать будет, – взгляд в журнал, – товарьищ …
И тогда раздавался «акцентированный» голос Вили:
– Товарьищ подполковник! Я жьилаю ответить!
– Товарьищ Певзнер! Ви что, опять семинар хотите согвать? Да-а?
– Что Ви, товарьищ подполковник! Такая важьная тема! Я хочу ответить по существу!
– Ну, хорошо, товарьищ Певзнер! Давайте! Только быстренько, быстренько!
– Товарьищи офицеры! Товарьищ подполковник очень своевгеменно включил в план марксистско-ленинской подготовки такой важьный вопгос, как «Англо-американский империализм – злейший враг социализма». Очень, я Вам скажу, важьный вопгос! Действительно, подумайте ужье сами! Кому злейший враг англо-американский империализьм? Пгавильно! Конечно же социализьму! И таки именно поэтому социализьм всегда должен помнить, что его злейший враг – это
Кстати, товарьищ подполковник! А что такое евреи? Это нация или нагодность?
– Товарьищ Певзнер! Во-перьвых, это к нашему семинару не относится, а, во-вторых, Иосиф Виссарионович Сталин в своём гениальном труде «Маиксизьм и вопгосы языкознания» чётко разъяснил, что это нация.
– Товарьищ подполковник! Во-перьвых, товарищ Сталин конкретно про евреев ничего не сказал, и, во-втогых, как мне кажется, Ви ошибаетесь!
И Виля, смешивая в кучу труды Энгельса, Библию, мамины знания и гениальный труд товарища Сталина начинал доказывать, что это народность.
Все лежали! Два еврея спорят, что же такое евреи? Только один спорит самозабвенно, другой – поглядывая на часы. И когда время подходило, Виля радостно произносил:
– Товарьищ подполковник! Я всё понял. Спасибо. Время перерыва!
– Как? Ужье? Товарьищи офицеры! Быстренько, быстренько перекурим и пгодолжим! У нас вгемени уже мало!...
После перерыва Виля встречал руководителя словами:
– Товарьищ подполковник! Ви знаете, я во время перерыва подумал и пришёл к выводу, что Ви не пгавы! – и всё продолжалось.
Благодаря своей эрудиции Виля настолько запутывал бедного подполковника, что тот, утирая с лица пот, запутавшись, начинал доказывать обратное, что евреи это народность и тогда Виля невозмутимо спорил, что это – нация.
На семинарах Виля действительно был палочкой-выручалочкой. Только этот «еврейский вопрос» Виля обыгрывал месяцев пять, говоря на последующих семинарах, что у него было много времени подумать, много времени ещё раз глубоко изучить гениальный труд товарища Сталина, но в ходе изучения он не нашёл даже слова «евреи» – и всё начиналось сначала...
ПроверкаКстати, о марксистско-ленинской подготовке. В то время внезапные проверки проводились не только Штабом, но и Политуправлением флота. Вечером одного из воскресений на ракушанский «стадион» буквально свалились с неба (с помощью вертолёта) три капитана I ранга для проверки знания офицерами Истории ВКП(б). В понедельник все офицеры по числу проверяющих были разбиты на три группы: первая – командиры лодок и заместители командиров по политчасти, во главе с начальником политотдела бригады; вторая – офицеры штаба и старшие офицеры, во главе с начальником штаба и третья – младшие офицеры и заместитель начальника политотдела, капитан II ранга Го́рох (ударние на первом слоге). Я думаю, понятно, что вопли типа «Виля спасай!», «Не дай погибнуть!», как говорится, имели место быть. «Главное, чтобы семинар начался, – отвечал Виля, – а там посмотрим»…
База ТОФ "Ракушка" - 29 дивизия подводных лодок.
После приветствия, капитан I ранга, обращаясь к зам.начальника политотдела, проговорил:
– Давайте так, Я сяду вон там в уголке, а Вы сами ставьте вопросы и сами спрашивайте, А я, затем, сделаю выводы. Такая система проверки Вас устраивает?
– Так точно!
– Ну, тогда давайте начнём.
На поставленные вопросы три человека довольно сносно ответили и, на этом, поток желающих отвечать иссяк. Несмотря на призывы, показать свои знания, все упорно молчали. И тогда, из-за стола поднялся Виля Певзнер:
– Товарищ капитан II ранга Горо́х! (с ударением на последнем слоге). Я желаю ответить!
– Товарищ Певзнер! Вы, видимо, давно не заглядывали в Устав Внутренней службы? Там чёрным по белому написано, что при обращении к старшему военнослужащий произносит только его звание и, потом, мы же с Вами не первый год вместе служим! Пора бы запомнить, что моя фамилия не Горо́х, а Го́рох!
– Виноват, товарищ капитан II ранга Го́рох! Я желаю ответить!
– Прошу!
Вопрос, как помнится, был связан с заключением Брестского мира. Об эрудиции Вили уже говорилось, отвечал он блестяще! Проверяющий капитан I ранга смотрел на него даже с удивлением и, вдруг, Виля незаметно перешёл на еврейский акцент:
– И вот, товарьищ Ленин посылает Тгоцкого заключить Бгрестский мир. И что ви думаете товарьищи офицеры, делает Тгоцкий? Тгоцкий бьётся как го́рох об стенку, а мира не заключает!!!
– Товарищ Певзнер! Видимо, как горо́х об стенку?
– Что Вы, товарищ капитан II ранга меня всё время путаете? Когда я говорю «го́рох», Вы говорите «горо́х», а когда я говорю «горо́х», Вы говорите «го́рох»! Я так не могу отвечать! Давайте сходим в библиотеку к Агнессе Павловне и выясним, в конце концов, как же произносится это слово!
Продолжать проверку было невозможно! Офицеры корчились в конвульсиях, а в углу, прикрываясь блокнотом, рыдал проверяющий. И только капитан II ранга Го́рох стоял вытянувшись в струнку и шептал в религиозном экстазе:
– Господи! Дай этому сукиному сыну сломать себе шею! Я так хочу стать начальником политотдела!...
И стал! В одном из НИИ Министерства Обороны. Господь, видимо, прислушался к нему. Да и немудрено! Каждый, в те времена, должен был прислушиваться к словам не только работников Особого отдела, но и политработников…
«Вольно!»За всё время своей службы Виля ни разу не опоздал на подъём Военно-Морского Флага! И тем удивительнее то, что, как правило, лодка уходила в море без него, и догонял Виля свой корабль или с помощью катера, обеспечивающего предвыходную дифферентовку, или на кораблях обеспечения, или на кораблях «противника». И сколько Виля получил за это взысканий – не счесть! И море-то он любил, но всё
как-то так получалось: то проспит, то ещё что-нибудь, видно, на его роду было так написано…
В тот раз
назначенный командующим ТОФ, знакомился с соединениями и частями флота. Прибыв в Ракушку, адмирал объявил учебную боевую тревогу, а затем тревогу «Воздушная опасность! Подводным лодкам погрузиться!» В установленное нормативами время подводные лодки отскочили от пирсов, заняли точки рассредоточения и погрузились. Но, как всегда без Вили. Нет! Оповеститель Вилю разбудил, постучавшись в дверь его комнаты в общежитии, но Виля решил ещё подремать, – «только три минуточки», а в результате вновь заснул сном младенца. Когда же Виля проснулся и вспомнил про тревогу, он схватил авоську, заменявшую ему «тревожный чемоданчик» и бросился на пирс. Но,…пирс был пуст и лишь у соседнего стоял торпедный катер с работающими вхолостую моторами. Виля направился к зданию штаба, на втором этаже которого располагался оперативный дежурный:
– Оперативный!!! Где моя лодка?
Оперативный дежурный выглянул из окна:
– Сгинь, Виля! Растворись! Здесь новый командующий флотом! А лодка – в точке. В Ольге! (Бухта Ольга находилась неподалеку и именно в ней была точка рассредоточения для лодки, на которой служил Виля).
Виля почесал в затылке и зашагал к торпедному катеру. Так как катера базировались в соседней бухте, многих командиров подводники знали, ну, а уж Вилю знали все катерники.
– Саш! А, Саш! – увидев знакомое лицо, обратился Виля к командиру катера, – забрось меня в Ольгу! Это же для тебя пара минут! Сделай! А?!?
– Не могу, Виля! Никак не могу. Командующий решил посты НиС (наблюдения и связи) проверить, вот меня к вам и кинули. А ты у него попросись! А вдруг не откажет?
– А что?! Это идея! – Виля отошёл к торцу пирса, закурил и стал ждать командующего.
Авоська и тапочки в кадр не попали...
Через несколько минут из-за угла штабного здания появилась процессия. Впереди – командующий, в полкорпуса от него командир бригады и начальник политотдела и, следом, офицеры штаба флота и бригады.
Когда командир бригады и начальник политотдела увидели Вилю то комбриг остолбенел, а нач.ПО, взмахивая руками: – «Уйди отсюда! Уйди! Исчезни!» – чуть не выскочил из парадной формы. А остолбенеть было от чего. На Виле был рабочий китель с погонами уголком, как карточные домики, видавшая виды пилотка, сандалии на босу ногу и, в довершение, авоська в руках.
Не обращая внимание на работу рук начальника политотдела, Виля строевым шагом подошёл к командующему, нахмурившемуся при его появлении:
– Товарищ адмирал! Разрешите с Вами дойти до бухты Ольга?!
– Зачем?
– Там, в точке рассредоточения стоит моя лодка!
– А Вы, почему здесь? И в таком виде?
– Выполнял задание командира подводной лодки, товарищ адмирал! Виноват! Не успел переодеться!
– Какое такое задание?
– Особое, товарищ адмирал!
Что ж! Большие начальники иногда любят играть в демократию. Изобразив уголками рта, что-то похожее на улыбку, командующий произнёс:
– Прошу! – и сделал рукой приглашающий жест.
Виля вскочил на палубу катера, вслед за ним, под громкое «Сми-рр-но!» на борт поднялся командующий и несколько офицеров и, взревев моторами, торпедный катер рванулся в море.
А теперь представьте, что происходило в
Уже дали отбой всем тревогам, лодки всплыли, но «Добро» на возвращение в базу дано ещё не было. Погода стояла отличная, ярко светило солнце и, так как проверка совпала с воскресным днём, командир лодки, в ожидании приказания на возвращение, разрешил команде позагорать на верхней палубе, а сам остался в каюте изучать документы.
Итак, разморенные жарой, до пояса раздетые подводники, нежатся на верхней палубе. На мостике, вахтенный офицер, в расстёгнутом кителе, сонно наблюдает за обстановкой, а разомлевший сигнальщик лениво посматривает в бинокль. На входе в бухту вдруг появляется какая-то точка.
– Глянь-ка! – произносит вахтенный офицер, – чего это там так быстро движется?
Сигнальщик медленно поворачивается вместе с биноклем и вдруг испуганно кричит:
– Катер под Флагом командующего входит в бухту!
– Че-го-о? А ну, дай сюда! – вахтенный офицер вырывает бинокль у сигнальщика и видит что тот прав!
– «Все вниз!!!» – громко кричит вахтенный офицер, – Внизу! Доложите командиру – торпедный катер под Флагом командующего флотом следует к нашему борту!
Командир выскакивает из каюты и, судорожно застёгивая крючки на воротнике нового кителя, бросается к трапу, по которому кучей сыпятся вниз моряки.
– Задержаться! – кричит командир, – Задержаться!
Какое там «задержаться»! Команда «Все вниз!» действует на подводников, как удар тока! Все мысли только о том, как быстрее скатиться вниз и занять боевой пост. Наконец командиру удаётся выбраться наверх и в это время в каскаде брызг катер подлетает к борту лодки. Кто-то прыгает на носовую надстройку и, приложив руку к головному убору, командир громко кричит:
– Сми-и-р-но!!!
– Вольно! Товарищ командир! – слышится ему голос Певзнера, – Вольно!
И действительно, катер отскакивает, брызги опадают и командир видит на надстройке Вилю, приветственно махающего рукой.
На всякий случай, не отнимая руки от головного убора, командир быстро осматривается. Кроме Вили никого нет. И тогда, опустив руку, он кричит в переговорку:
– Старпом! Изолируйте от меня Певзнера!
До самого подхода к родному пирсу Виля просидел в седьмом отсеке. Правда, он и потом не хотел выходить из него, потому что по пирсу бегал начальник политотдела и кричал, чтобы ему немедленно, НЕ-МЕД-ЛЕН-НО доставили Певзнера!...
Новогодняя ночьА попал Виля в Ракушку так. После окончания училища лейтенант Певзнер, как один из лучших выпускников, был направлен в Порт-Артурскую Военно-морскую базу начальником медслужбы подводной лодки. Весёлый, симпатичный, открытый для общения Виля сразу же пришёлся по душе всем офицерам и вскоре стал любимцем гарнизона. И вот, задолго до Нового года, Виля решил похохмить. Он написал письмо своей маме с просьбой прислать ему женские туфли 42-го размера (попробуйте такие достать в Китае!) и капроновые чулки, только-только входящие в моду. Незадолго до Нового года он взял напрокат в местном театре дамское вечернее платье и договорился с китайцем-парикмахером о парике и бритье за полтора часа до самой встречи. Всё это Виля держал в секрете, никому не рассказывая.
Где в отдалённых гарнизонах встречают все праздники? В Доме офицеров, разумеется! Так и в этом случае. Были внесены деньги, готовились столы и вдруг, 30-го декабря, Виля «занемог». Он лежал в офицерском общежитии, стонал и причитал:
– Ой, ребята! Я, наверное, завтра с вами пойти не смогу. Чем-то я отравился. Это дня на три!
– Да ты что, Виля! Ты же сам доктор! Прими какое-нибудь лекарство!
– Не-ет! Я себя знаю. Ничего не поможет!...
Как офицеры относились к Виле свидетельствует то, что было решено: несколько человек, если Виля в Дом офицеров пойти не сможет, тоже останутся в общежитии, чтобы не оставлять в такую ночь Вилю одного. Виля с негодованием отверг это предложение и сказал, что насмерть обидится, если кто-нибудь останется, и что он с лихвой компенсирует всё в Старый Новый год.
И вот наступил вечер 31-го декабря. Настояв на своём, как только все ушли в ДОФ, Виля вскочил и бросился к парикмахеру. Его побрили, подкрасили и надели на него парик. Вернувшись в общежитие, Виля натянул капроновые чулки, надел платье и туфли. Чем женская фигура отличается от мужской, Виля, как медик, знал. И вот, в разгар веселья в Доме офицеров появилась очаровательная незнакомка в полумаске.
Холостяки взвыли! Но, на их несчастье, довольно большой чин – заместитель командира базы по Тылу, капитан I ранга, – жена и дочь которого по каким-то семейным делам находились в это время на «большой земле», тоже «холостяковал». Чин, проводив Старый год и уже встретив Новый, довольно изрядно принял на грудь и, растолкав лейтенантов, подошёл к «незнакомке»:
– Р-разрешите? – и галантно протянув руку, каперанг пригласил Вилю на танец.
– Пожалуйста, ответил Виля и они закружились в танце.
Пара смотрелась. Хоть уже и грузноватый, но всё ещё достаточно стройный, высокий и здоровый кавалер и миниатюрная элегантная «дама». Женщины с завистью смотрели на её туалет, мужчины, особенно холостяки, ждали своей очереди пригласить даму на танец.
– А почему Вы
– игриво, как ему казалось, произнёс Чин.
– Новый год! Так интереснее! – шёпотом ответил Виля.
– А Вы кто?
– То есть? – также шёпотом переспросил Виля.
– Ну-у…если Вы чья-нибудь жена, то почему без мужа? А, если вольнонаёмная, то почему я Вас не знаю? Все, направленные к нам на работу, проходят через меня.
– Позвольте мне не отвечать на этот вопрос.
– А, почему Вы говорите шёпотом?
Что мог ответить Виля, у которого был довольно низкий баритон?
– Не хочу, чтобы Вы меня узнали. Может же женщина, хоть раз в году, позволить себе то, что хочется?
Согласитесь, что после таких слов даже трезвый мужик возбудится, ну а уж поддавший!...
– А что, если мы с Вами выпьем шампанского?
– С удовольствием! Но только совсем немножко!
– Тогда п-позвольте мне отойти на минутку! – произнёс Чин и на дрожащих от возбуждения ногах быстро удалился. Как оказалось, в то время, когда так и не узнанный Виля танцевал с другими, Чин разыскал начальника Дома офицеров и попросил его накрыть столик «на двоих», где-нибудь в укромном месте. Начальник ДОФ, с потрохами зависящий от начальника Тыла, организовал столик в своём кабинете. И, вновь растолкав «соперников»,каперанг подскочил к Виле:
– Всё готово! Отдельный кабинет! П-пойдёмте!
Виля, в этот праздник, не выпивший ещё ни рюмки, послав воздушный поцелуй погрустневшим холостякам, взял Чина под руку и они оказались в кабинете, где на столе среди закусок, красовались бутылка коньяка и шампанское.
– Может быть коньячку? – усаживая Вилю, коварно произнёс Чин.
– Ну, так и быть! Но, только полрюмочки!
Выпили по первой, затем по второй. Выпили за Старый год, затем за Новый… Чин старательно подливал Виле. Да, я забыл сказать, что Виля, несмотря на свою миниатюрность, пил как лошадь. Поэтому очень быстро и коньяк, и шампанское кончились.
– А ч-что, если ещё чуть-чуть? – уже заплетающимся языком спросил Чин.
– Ой! Ой! Ой! Вы меня споить хотите? – кокетливо погрозил «пальчиком» Виля, – а, впрочем… Новый год ведь раз в году бывает, верно? Но, только совсем чуть-чуть!
Когда Чин вернулся ещё с одной бутылкой коньяка и бутылкой шампанского, Виля не обратил внимания, что он запер дверь на ключ и положил его в карман.
Ещё раз выпили за Старый и Новый год, выпили за любовь, а когда и эти бутылки опустошились Чин, уставившись на Вилю осоловевшими глазами, попросил:
– А можно я п-поцелую Ваш пальчик?
– Ах, шалунишка! – томно прошептал Виля и, протянув Чину руку, добавил игриво, – просто даже не понимаю, и чего это Вы от меня хотите?
Чин поцеловал пальчик, затем остальные, затем на другой руке и, уже дрожа всем телом, спросил:
– А, м-можно в ш-шейку?
И тут Виля, не имевший опыта общения с мужчинами в подобных ситуациях, допустил оплошность. Он легкомысленно наклонил голову и нечаянно подался к Чину. Тот, обхватив руками голову Вили, поцеловал его в «шейку» и, вдруг взревев, повалил на диван.
– Что Вы делаете? – уже без всяких шуток закричал Виля. – Опомнитесь!
Какое там «Опомнитесь!». Чин уже не владел собой. Не обращая внимания на изменившийся голос своей «дамы», он молча давил Вилю, сопел и, всё выше и выше задирая платье, добивался своего.
Как Виля потом вспоминал, он в тот момент понял, что испытывает бедная женщина, когда её насилуют…
Сопротивлялся Виля изо всех сил, но «насильник» был сильнее. И когда Виля понял, что вот-вот случится «непоправимое», он заорал:
– Ладно! Я на всё согласна! Только я очень писать хочу! Выпустите меня, я вернусь обязательно!
– Т-точно вернётесь? – переспросил переполненный желанием Чин.
– Обязательно! – вновь переходя на томный шёпот, произнёс Виля. И, опустив глаза, ещё тише добавил, – Я тоже очень, очень хочу…
Чин открыл дверь и Виля выскочил из кабинета. Пережив такой шок, он хотел только одного – перекурить! Быстрым шагом он направился в туалет.
А теперь представьте, что испытали офицеры, находившиеся в это время в мужском туалете, когда, распахнув дверь, в него влетела та самая незнакомка с бегающими, от пережитого нервного стресса, глазами. Похлопав себя по привычке «по карманам» и вспомнив, что папиросы находятся в заднем кармане трусов (тогда на флоте выдавались и такие), Виля задрал платье, вытащил пачку и попросил оторопевших офицеров дать ему прикурить…
Естественно, Виля был разоблачён. Он сбегал в общежитие, переоделся, и всю оставшуюся новогоднюю ночь за столиком, где сидел Виля, раздавался гомерический хохот, когда он вновь и вновь рассказывал, как ему удалось сберечь женскую честь.
Но, в последующие дни было не до смеха. Кончилась же эта история тем, что каперанга уволили в запас за … моральное разложение, а Вилю «сослали» в Ракушку.
Вместо эпилогаСлужба у Вили не пошла. Вернее, сначала она пошла и лейтенант медицинской службы Певзнер довольно быстро стал капитаном, но затем, поняв, что практически дальнейшей перспективы у него нет, он начал «поддавать» и, также быстро, прошёл путь обратный – от капитана до лейтенанта, а затем и до младшего лейтенанта.
Он неоднократно обращался по команде, чтобы его уволили в запас, писал рапорты, но в то время тех, кто хотел служить – сокращали, а тех, кто не хотел – служить заставляли.
И, в конце концов, Виля написал рапорт Члену Военного совета – начальнику политуправления флота. Рапорт начинался так:
– «Товарищ адмирал! Я, младший лейтенант медицинской службы Певзнер, по всей вероятности, так же как и Вы, серьёзно обеспокоен состоянием воинской дисциплины среди офицерского состава, вверенного Вам и Командующему Флота. Вот, например, я младший лейтенант Певзнер, несмотря на непродолжительный срок службы (семнадцать лет), уже имею два взыскания: выговор от командира подводной лодки и строгий выговор от командира бригады, если не считать тех восьмисот семидесяти четырёх суток, которые я провёл на гауптвахтах…»
Член Военного совета вызвал Вилю к себе. Он долго доказывал ему, что служба на флоте не так тяжела, как почётна; что Виля принадлежит к славному отряду подводников, которыми гордится не только вся страна, но и он, Член Военного совета; что Виля своим
защищает морские рубежи нашей необъятной Родины; что… Но Виля упорно стоял на своём.
И тогда адмирал выдал «коронный» аргумент:
– Поймите, товарищ Певзнер! Вам же любой офицер может позавидовать! Какой у Вас рост может быть! Сейчас Вы всего-навсего младший лейтенант, а послужите хорошо, лейтенантом станете. А та-ам!...
– Был я уже лейтенантом, товарищ адмирал!
– Будете продолжать достойно служить – присвоят старшего лейтенанта!
– И старшим лейтенантом, товарищ адмирал, я тоже был.
– Капитана, в конце концов, получите!!!
– И капитаном был…
И Вилю уволили в запас. Он уехал в Москву, устроился мастером по ремонту теле- и радиоаппаратуры (!), потом работал закройщиком в ателье по пошиву женской одежды (видимо, пригодился Порт-Артурский опыт), а затем, следы его затерялись. А, жаль…
С глубочайшим уважением, подготы, а также нахимовцы Верюжский Н.А., Максимов В.В., Горлов О.А., Карасев С.В.
