Дело шло уже к вечеру. Но на последний автобус всё же успел. Конечная остановка его была на площади в центре большого села. И надо же такому случиться. Выхожу я в сумерках из пыльного автобуса, молодой морячок, одетый по форме номер два, вступаю на пыльною дорогу далёкого, тогда ещё нашего Прикарпатья, и внимательно так осматриваюсь. Мимо меня из церкви после вечерней службы валит гурьбой народ. Все чисто одеты и говорят на непонятном, но очень знакомом языке. Идут и с добрыми вопросительными улыбками смотрят на меня. Отколь здесь в сухопутном селе, далеко от моря, и вдруг заезжий хлопец в белой бескозырке с интересной надписью «Нахимовское училище»? Из толпы отделяется здоровенный мужчина и идёт прямо ко мне. Смотрю, а это Нестор Иванович Личук. Как раз тот, кто мне нужен. Меня то он сразу узнал. Оказалось, что в этот день на бричке он приезжал в больницу этого села навестить свою жену. А тут такая встреча.
Старшины рот - П.А.Буденков (слева) и А.Е.Хомяков.
Его первым вопросом, как и моим, стал, а где мои родители. И в ответ мы оба в незнании пожали плечами. Всю дорогу до его дома мы обсуждали создавшуюся ситуацию. И приняли решение, что утром надо звонить родителям в Москву. А утром потому, что к междугороднему телефону надо было вернуться в село, где он меня встретил. Заканчивались третьи сутки, как я выехал из Ленинграда. На следующий день он позвонил моим родителям и успокоил их, потому что у меня дома был чуть ли не траур. Сын пропал! А дома вот что происходило в это время. Родители знали, что лагерный сбор в училище закончился такого-то числа, и на следующий день я должен был уже быть в Москве. Но я им не позвонил и не сообщил номер поезда. А отец меня встречал всегда, кажется, класса до девятого. На второй день отец начал звонить в училище. Телефон в канцелярии нашей роты не отвечал, потому что воспитатели одновременно с нами сразу же ушли в отпуск. Тогда он дозвонился до дежурного по училищу, который сообщил, что ещё вчера все иногородние нахимовцы нашей роты убыли домой. После этого на полном серьёзе запаниковала моя мать. Под её нажимом отец начал усиленный поиск пропавшего сына. На третий день поисков, когда были поставлены на уши руководители ВМУЗ и Нахимовского училища, родители через дежурного по ВМУЗам, наконец-то узнали, что я один уехал во Львов на каникулы. А они чуть было, не объявили меня во всесоюзный розыск. На четвёртый день как я уехал, состоялся упомянутый разговор Н.И.Личука с родителями, и они ему передали, что в гости к нему уже не смогут приехать, так как им ещё долго надо приходить в себя после случившегося. По просьбе Нестора Ивановича я ещё дня три провёл в его гостеприимном доме. Кстати, впервые там попробовал малосольные огурцы с мёдом. Вкуснятина обалденная! Затем он помог мне достать билет на Москву, и я благополучно уехал домой с целой сумкой разных подарков. На Киевском вокзале Москвы со слезами меня встретила мать. С отцом разбор полётов состоялся уже дома. Так и закончилась моя «одиссея». Ещё на одну ступеньку самостоятельности жизнь подняла меня. Но, как оказалось, энергия для этого подъёма была задействована за счёт моральных потерь родителей. И в который раз прав великий и гениальный М.В.Ломоносов: сколько в одном месте чего-то убудет, то столько же в другом месте того же и прибудет. Вопрос. А возможно ли 12-летнему мальчугану совершить такое безопасное путешествие по сегодняшней России? Ответ. Уверен – нет!»
До появления атомной бомбы лишь одно оружие вызывало такой же страх и поклонение - линкор. В свое время он был самым большим и сложным из когда-либо созданных подвижных сооружений.
[1] – линкор, вступил в строй в 1941 г. Полное водоизмещение – 52600 т, скорость – до 30 узлов, экипаж – 1600 человек. Вооружение: 8 381-мм, 12 150-мм, 16 105-мм и 16 37-мм орудий, 12 20-мм автоматов, 2 трёхтрубных ТА, 4 гидросамолёта. [2] «Тирпиц» был добит английской авиацией, и 12 ноября 1944 г. затонул на рейде г. Тромсё. [3] Газета «Советский флот» Орган Министерства Обороны Союза ССР . 6 марта 1959 года, пятница. Цена 20 коп. [4] Полундра (от гол. vol onder – падать вниз). Выражение имеет явно предупредительный характер, но точно в литературе не описано. [5] В лагере находились: 5 рота 63 чел к2р Романенко, пп Егоров, мр Борисов, кап Ануфриев, Мичманы Белоусов, Сгурский, Борисов; 6 рота 78 чел к2р Оверченко, Невзоров, Торбаев, Кузнецов, мичманы Саратов, Кормилицын, Чумаченко; 7 рота 82 чел к2р Шаповал, Пименов, Конев, мичманы Косов, Бойко, Погодин [6] Город Станислав в 1962 переименован в Ивано-Франковск, по имени украинского писателя И.Я.Франко. Последующих переименований не было.
Глава 6. Отрочество или на перепутье
Нахимовцы 3-го взвода. Фотография на память. Слева направо, сверху вниз: А.Сиренко, В.Хомко, В.Калашников, В.Крылов, М.Козловский, М.Хрущалин, В.Овчинников, А.Мирошин, В.Грабарь, В.Полынько, М.Голубев, Ю.Монахов, В.Коновалов, М.Московенко, В.Миронов, А.Комаров, И.Задворнов, Л.Козловский, Б.Горелик, В.Жидких. 1961 год.
Отрочество - понятие весьма туманное. Трудно определить тот возраст между детством и юностью, когда детское «Почему?» еще остается, а подростковое «Зачем?» незаметно превращается во вполне взрослое «А на черта все это надо?» Для каждого этот период свой, и лишь условно можно сказать, что отрочеством для нас был короткий переходный период с 7-го по 8-й класс. У слова «отрок» есть и второе значение – младший дружинник князя – оно нам тоже подходит, потому как, если бы собралась вдруг княжеская дружина, то мы опять оказались бы самыми младшими. Совершенно случайно для нас отрочество совпало со значительными событиями в училище. Начало им - 1960-й год, мы заканчивали 6-й класс, средний наш возраст 13 – 14 лет. В стране началось очередное, на этот раз «значительное сокращение Вооруженных Сил». Проведение первых подобных мероприятий было оправдано, так как после окончания Великой Отечественной войны в составе Вооруженных Сил СССР находилось порядка 13 млн. военнослужащих. К 1955 году их оставалось 5 млн. 763 тысячи. В 1955–1958 трижды были проведены довольно значительные сокращения в общей сложности на 2 миллиона 140 тысяч человек. Эти уже были связаны с ломкой судеб, так как увольнялись профессиональные военные, в том числе и бывшие нахимовцы, посвятившие жизнь службе Отечеству. После этого, казалось, что сокращать больше некуда, однако в все же состоялось еще одно, вошедшее в историю числом пострадавших - 1200000 - «миллион двести». Это сокращение было уже убийственным. Все сокращающий меч навис и над нами.
Над училищем стали сгущаться тучи, и, как часто бывает в такие времена, страшнее всего оказались различные домыслы и сплетни. Нас стали готовить к предстоящей перемене и даже водили на экскурсию в какой-то интернат, кажется с усиленным изучением индийского языка. Но там – покрывальца, салфеточки на лакированных тумбочках. Не то! Мы жили проще, и теперь находились в томительном ожидании. Это государственного масштаба дело касалось многих училищ и долго решалось в верхах. Наконец, конкретно по Ленинградскому Нахимовскому училищу был издан Совместный Приказ Минпросвещения и Главкома ВМФ от 27.05.60 г. № 3152, который оговаривал условия передачи училища в Министерство просвещения и переформирования его в школу-интернат. И в тот же день 27 мая 1960 года начальник училища подписал приказ о роспуске училища.
***
Училище было взбудоражено. Мы радовались, не осознавая до конца, чему. Учебники летали по классам, как птицы: конец учебе, конец воспитательскому гнету, конец военной дисциплине. Подобную, кратковременную и не объяснимую радость испытывали русские солдаты на фронтах I Мировой войны осенью 1917 года, когда им объявили, что все, кто хочет, могут идти по домам. Женя Беляев вспоминает, как рванул на груди форменку до пупа: «Эх, яблочко, да на тарелочке…». Но затем наступило отрезвление. Это был первый удар по нашей вере в светлое будущее. Настроение у всех было растерянным, так как эта была первая неопределённость в жизни, решение которой тебе было неведомо. Было много вопросов. Например, какая будет у интернатовцев форма? Все сходились на том, что специальной не будет. Только снимут погоны, как уже не раз было в истории, и вот тебе - готовый интернатовец. Некоторые, не согласные оставаться в интернате, готовились к побегу. Начали копить сухари на дальнюю дорогу и готовить рюкзаки (вроде бы одним из них был Силыч – Валерка Иванов). В.Калашников вспоминает: «Я тоже решил покинуть интернат, хотя смутно представлял свою дальнейшую жизнь на гражданке. Звонил неоднократно в Москву родителям, они меня успокаивали. А однажды отец твёрдо сказал, что никакого интерната не будет».
Начальник училища контр-адмирал Григорий Евтеевич Грищенко к тому времени находился на своем посту уже 12-й год. Под его управлением в училище была создана блестящая педагогическая школа, и само училище обрело тот блистающий вид, который восхищал посетителей любого ранга. Ему было ясно, что такое училище может существовать только в военизированном виде и только в составе Вооруженных Сил. Уж он-то, наверняка, знал, как и где это государственное решение готовилось, и как на него можно было повлиять. Подвернулся удобный случай: изъявил свое желание поступить в училище Сережа Полянский, как оказалось – племянник Дмитрия Степановича Полянского, тогдашнего председателя Совета министров РСФСР, а главное - Члена Президиума ЦК КПСС. Племянник, был принят в 5 класс 10 июня 1960 года, раньше других, еще с оговоркой, что «стоимость продовольственного пайка компенсируется Ленинградским Городским отделом Народного образования» [1]. И началась работа по ликвидации этой «оговорки». Григорий Евтеевич лично провел мать Сергея по всему училищу, а затем повез ее в лагерь, где счастливая ребятня брызгалась в кристально чистой воде Нахимовского озера и сноровисто управляла парусами шлюпок. Затем пошли звонки по инстанциям и, думается, что не одного только Д.С.Полянского, но и других высокопоставленных лиц, чьи сыновья, племянники и внуки процветали на этой обихоженной грядке нивы просвещения. Училище отстояли, вернули в лоно Министерства обороны и родного Военно-Морского Флота.
***
Но судьбоносная чехарда не прошла даром. Как мудро утверждают современные выпивохи: «Ошибка в опохмелке влечёт за собой трёхдневное пьянство!». Так оно и было.
Этот год вообще был для училища несчастным. Летом на практике погиб нахимовец выпускной роты Владимир Павлов. Трагедия произошла на крейсере Во время учебных стрельб в зенитном автомате заклинило гильзу. Расчет орудия пытался банником выколотить ее из ствола. Произошел взрыв, расчет погиб, а банник, описав некоторую кривую, попал в грудь нахимовца. А в ноябре погиб нахимовец 10-го класса вице-старшина 1-й статьи Георгий Федяков. По просьбе однокашников Георгия мы этот случай не комментируем, скажем только, что парень он был очень хороший: высокий, симпатичный, секретарь комсомольской организации, очень добрый и внимательный в отношении к младшим. Естественно, что после таких трагических случаев в училище произошли кадровые перестановки. С 11 по 20 января 1961 в училище работала комиссия Главного политического управления СА и ВМФ. Вины в происшедшем начальника училища Комиссия не усмотрела и отзыв о его работе дала положительный. Но это не помогло. Вскоре он был уволен. Гибель нахимовцев тяжелым грузом лежала на душе Григория Евтеича, и в конце того же года он умер. Гроб с его телом был выставлен в актовом зале училища для прощания.
Бывший начальник училища контр-адмирал Г.Е. Грищенко (справа) и новый -контр-адмирал Н.М. Бачков после передачи дел. 20 января 1961 года.
Новый начальник училища Николай Мефодьевич Бачков был настоящим боевым адмиралом. В войну - начальник штаба отдельного дивизиона траления Амурской флотилии, последняя должность - командующий Краснознаменной Дунайской флотилией. Николай Мефодьевич как-то сразу полюбился своим питомцам, быстро запомнил многих из них, почти всех знал по имени и мог поговорить о проблемах каждого. Энергичный, невысокого роста, с черными усами, он тут же получил прозвище «Таракан», которое воспринималось нами безобидно и произносилось с уважением.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
Видать, дана команда сверху: Для всех часов устроить сверку! И этот факт приняв на веру, Зазеленели почки в в скверах. И к нам весна явилась, вроде, Ко дню рождения Володи!..
Н.З. и однокашники 49-53
... офицеры, вдоволь хлебнувшие «флотской романтики мирного времени», знают, каким испытаниям подвергаются совесть, порядочность и чувство собственного достоинства. И чем выше должность, тем чаще и жёстче испытания. -
Истоки
После долгих увещеваний в 1947 году отец отвез меня в Бакинское Военно-морское подготовительное училище... -
Здоровья, счастья и благополучия Вам, Владимир Георгиевич, и Вашим близким.
Но вернемся к занятиям. Входил преподаватель, дежурный поднимал класс, докладывал, мы дружно отвечали на приветствие преподавателя и после этого отрепетированного приветствия – начиналось занятие. Все это, как у всех и так практиковалось всегда – обычная уставная форма всех учебных заведений. Сама изюминка была как раз дальше! Мы сидели все, выпрямив спину и, расправив плечи, держа руки за спиной - вот это была основная поза на всех занятиях.
Стандартная поза нахимовца на уроках. Так формировалась правильная осанка воспитанников. Требования строго соблюдались! По свидетельству Константина Чикваидзе (выпуск 1948 года), впереди сидит Шпилевой Владимир Ефимович, во втором ряду слева - Морозов Анатолий Алексеевич, сзади слева - Сакварелидзе и (с долей сомнения), справа - Чикваидзе Константин Ираклиевич, все выпуск 1948 года. Фотографию предоставила Ирина Валентиновна Мартынова, дочь подполковника В.П.Николаенко.
Когда нужно было что-то записать, преподаватель говорила: - Возьмите ручки, пишите! Закончив запись, она опять говорила: - Положите ручки! После этого, положив ручки, мы моментально закладывали руки за спину. И так, в течение всего занятия. Если ты замешкался с ручкой или почесал затылок, вообще не своевременно положил руки за спину - все это фиксировалось классным руководителем и после ухода преподавателя, он выходил перед классом и называл несколько фамилий. Для всех это было понятно без разъяснений. Все покидали класс, дежурный открывал окна для проветривания помещения, а названные бедолаги брали в ящике суконки и резво начинали натирать, драить паркет. За несколько часов занятий он становился зеркальным. Тем не менее, чистить его продолжали. Доходило до анекдотов! Сидишь, руки за спиной, а на нос муха села, и так хочется ее отогнать, а нечем! Знаешь – вытащишь из-за спины руку, вместо перерыва, будешь паркет чистить! Это было уникальное нововведение в самом процессе обучения и поддержании порядка, но, однако, не самое тяжелое - было и посерьезнее!
На уроке химии.
Действительно, тот, кто ввел тот порядок, о котором я рассказывал выше, имел вполне определенный успех. Первое – полы блестели, второе – в классе муха летела, было слышно, значит, тишина была обеспечена, и, третье – осанка наша в детские годы формировалась, как нельзя лучше! А вот то, что я сейчас расскажу, тоже можно подвести под поддержание порядка, Но согласитесь…, а, впрочем, сначала расскажу.
Гигиена.
Несколько слов скажу о гигиене. Она занимала в нашем быте большое место. У каждого подразделения был свой банный день. Один раз в десять дней нас водили строем в душевые. Здесь врач или медработник из санчасти проводил осмотр сначала на «вшивость»- осматривал белье, голову, места волосяного покрова. Стригли нас под машинку вплоть до 10 класса. Вот почему нам всем очень хотелось быстрее дорасти до того момента, когда и на нашей улице будет праздник! Появится шевелюра волос на два пальца, вместе с нею и гордость, что теперь нам все завидуют! Далее осматривали на отсутствие грибка. Спрашивали, есть ли какие жалобы. Если такие были, то тут же в книгу «Жалоб» записывали на прием к врачу. Книга хранилась в роте. Каждый день все записавшиеся, в назначенное время, строем отправлялись в санчасть.
Чистое белье нам выдавали сразу после помывки. Чистое спальное белье менялось в спальном корпусе под контролем дежурного. После проверки заправки действовали по распорядку.
"Мертвый час".
Было еще одно мероприятие, обязательное для всех – это «мертвый сон». На это время училище замирало, прекращалось какое-либо движение и хождение. По команде «Отбой» все закрывали глаза. Спал ты или нет – никого не интересовало, ты должен был изображать мертвый сон. Наверное, это не случайно. Действительно, как закроешь глаза, быстрей засыпаешь. Тем более после сытного обеда. А вот просыпаться и подниматься было уже тяжело. Как бы ни хотелось, но заставляли себя вскакивать, зная и понимая, что может ожидать тебя. Боязнь или страх перед неотвратимостью наказания – великое изобретение всех времен, и на нас это действовало постоянно! Этим и поддерживался должный порядок.
Бывало и так, когда в столовой побелка, обед - в спальном помещении. Видны двухъярусные койки. Не хлебом единым. И борщ, и харчо, и макароны по-флотски, и плов, (и даже суп-пюре гороховый (!!!) не утрачивали ни прелести, ни калорий и в кубрике. Из архива Л.Димента.
После мертвого часа было еще два трудных часа, когда мы боролись с сонливостью. Это было неэффективное время для усвоения любого материала. Мысли витали еще где-то далеко там во сне. На втором же часе уже не думал, а ждал с большим нетерпением его окончания, ибо после этого наступало самое светлое пятно в нашей жизни – 1,5 часа свободного времени. Тут уж мы были предоставлены сами себе.
Свободное время.
Все разбегались по интересам: кто в библиотеку, кто в спортивную секцию – их было множество! Многие любили на плацу поиграть в волейбол, баскетбол, городки или полазить по трапеции. Это было время всеобщего веселья, воодушевления и праздника. Впечатление необыкновенной легкости, как будто ты сбросил оковы и вырвался на свободу из клетки. Однако, нельзя думать, что тут не было контроля. Все проходило в пределах дозволенного и под контролем дежурного за этим мероприятием. Сигнал оповещал о конце свободного времени. Все бегом направлялись в свои подразделения, готовиться к ужину!
Сервировка столов для приёма пищи. Фотографию предоставила Ирина Валентиновна Мартынова, дочь подполковника В.П.Николаенко.
Как Вы понимаете, на это мероприятие мы шли всегда с удовольствием! А вот на самоподготовку, как правило, шли, сопровождая ее словами: « Опять эта самоподготовка!».
Самоподготовка.
Надо отдать должное системе! Ежедневные регулярные самостоятельные занятия имели свои большие плюсы. А также выработали определенные рефлексы на их необходимость, и со временем эти занятия не казались какой-то «обязаловкой», а давали возможность хорошо подготовиться и в то же время представляли интерес. Тем, что можно было позаниматься сугубо своими делами: написать письмо, порисовать, почитать книгу. Этим можно было заниматься после проверки классным руководителем, как выполнил домашнее задание, как подготовился по предметам. Безусловно, больше внимания уделялось потенциальным неуспевающим, их старались проверить с пристрастием. Руководитель болел душой за успеваемость своих подопечных. От нашей успеваемости во многом зависела его спокойная служба и жизнь. Каждый месяц, четверть подводились итоги по успеваемости, дисциплине, поэтому на хорошем счету мог быть тот, у кого были лучшие показатели в целом по классу, роте, курсу. Так что им не позавидуешь! У них была своеобразная и то же время нелегкая жизнь! Учиться я старался прилежно и добросовестно. Однако, не все у меня получалось. Слабо мне давались математика и особенно русский язык письменно. Как диктант – так двойка. Сочинения я еще вытягивал, изощряясь в подборе более простых слов. Предложения старался строить короткими, с меньшим количеством знаков препинания. Я старался много читать, много учил правила, а оценки были все равно низкими. Конечно, я очень сильно переживал, а так как я по характеру был стеснительный, стыдливый – то переживал вдвойне.
В свободное время все - или почти все! - оказывались во дворе. Каждый искал себе занятие. Однако, очень быстро всё стало организованным и интересным! Спорт, занятия по увлечениям, чтение литературы. Фотографию предоставила Ирина Валентиновна Мартынова, дочь подполковника В.П.Николаенко.
Из дополнительных занятий я не вылезал, а как хотелось в это время с другими своими товарищами побыть вместе, поиграть, почувствовать себя резвым и веселым, уйти от этих постоянных мыслей, что у меня не все получается. На этом не заканчивались мои неприятности. На неделе нам вечером три раза показывали фильмы. Те, кто получал двойку, лишались права просмотра и шли вместо фильма в класс на дополнительные занятия. Порядок – есть порядок! Приходилось с сожалением идти на эти занятия. Сколько фильмов я пропустил за 9 лет – не счесть!
...Звук трубы возвестил о большой перемене. После полуденного завтрака — опять занятия. У старшеклассников имеется до 18 учебных дисциплин — алгебра, геометрия, русский язык, один из трёх иностранных языков (английский, французский, немецкий), пение, рисование, музыка, танцы. Иностранный язык преподается с первого класса. Уроки ведут лучшие педагоги города Тбилиси. После большого учебного дня хватает времени и на игры, развлечения, забавы. Шумом и смехом наполняются залы, где играют младшие воспитанники. Старшие сегодня встретятся с мастерами искусств Грузии, а завтра — с лучшими физкультурниками. Вечером в клубе демонстрируется новый кинофильм. Внимание государства воспитанию юных моряков чувствуется во всём, начиная от отличного питания и кончая заботой о том, чтобы самый маленький из питомцев училища нашёл себе подходящую игру. Ровно в семь горнист заиграл традиционный во флоте сигнал побудки. Через несколько минут топот сотен ног послышался на лестницах. Юные моряки в полосатых тельняшках выстроились на физкультурную зарядку. Проделав ее, помывшись до пояса холодной водой, надев блузы-фланелевки и подтянувшись ремнями, они опять построились уже для утреннего осмотра. Его проводили командиры взводов—классов офицеры-воспитатели.
На уроке географии и фронтовики и вчерашние школьники, опаленные войной.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
С вопросами и предложениями обращаться fregat@ post.com Максимов Валентин Владимирович
14 июля 1941г. был образован Фронт резервных армий, в который были включены 24, 28, 29, 30, и 32-я армии. Им предстояло создать оборону на третьем стратегическом рубеже, проходящем в 200-250 км к западу от Москвы. 18 июля 1941г. отдается приказ о создании последнего рубежа - Можайской линии обороны в 100 км к западу от Москвы. Обновленное командование Западного фронта, получив свежее подкрепление в количестве пяти (16, 19, 20, 21, 22) армий и двух (4 и 13) армий, уже имеющих первый боевой опыт, но переформированных и укомплектованных, предпринимая решительные меры, пыталось удержать оборону хотя бы на втором стратегическом рубеже.
Однако остановить стремительное наступление немцев не представлялось возможным. Немецкие танковые группы, не встречая огневого сопротивления, легко взламывали наши передовые защитные порядки; авиация, беспрепятственно владея инициативой в воздухе, бомбовым дождем осыпала сухопутные войска, железнодорожные станции, эшелоны, командные пункты, склады, передвигающуюся технику и личный состав на максимальную глубину нашей обороны. Противостоять этому кошмару, казалось, не было ни сил, ни средств.
Войска идут на фронт, август, западное направление.
19 июля 1941г. Политбюро ЦК ВКП(б) постановило назначить Сталина Наркомом обороны СССР, оставив на всех прежних занимаемых им постах. Тимошенко получил должность Главнокомандующего Западного направления. Командующим Западным фронтом стал Еременко.
Командование Западного фронта, руководимое вновь созданным Главнокомандованием Западного направления, высказало намерение организовать контрнаступление на Смоленск оставшимися и сохранившими боеспособность силами. Контрнаступление, планируемое Генштабом и лично Жуковым, намечалось на 22-24 июля 1941г. Войска ударными группами, созданными наспех и без должной подготовки, с трёх направлений предприняли контрнаступление. В результате контрнаступление наших дивизий, встреченное ожесточенным шквалистым огнём немецких войск, было остановлено. Однако командующий Западным фронтом Еременко в угрожающей форме требовал обязательного продвижения вперёд с целью уничтожения противника для возврата и освобождения Смоленска. Вместо освобождения Смоленска все наши три оперативные группы понесли большие потери ранеными, убитыми и без вести пропавшими. В дивизиях оставалось буквально по двести-триста бойцов, у которых не было никакого боезапаса.
28-29 июля 1941г. войска Западного фронта, участвующие в контрнаступлении, получили приказ оставить Смоленск. 1 августа 1941г. последние уцелевшие силы, прорвав кольцо окружения, вышли из Смоленска. Попытка командования Западного фронта, используя контрудары, получить некоторую инициативу, закончилась полным провалом.
30 июля 1941г. Г.К.Жуков был снят с должности Начальника Генерального штаба и назначен Командующим вновь созданного Резервного фронта для объединения действий резервных армий. Начальником Генерального штаба назначен Б.М.Шапошников.
Уцелевшие войска Западного фронта разрозненными группами и поодиночке, прорывая с боем окружение, отступали. Чёткой линии Западного фронта уже не просматривалось, на некоторых направлениях находились отступавшие части Западного фронта и войска Резервного фронта, занимавшие оборону на своем рубеже. Завершилась третья неделя войны, последствия которой были просто катастрофические. Немецкие войска, захватив огромные территории, приблизились к Москве на некоторых участках ближе 300 км. РККА понесла огромные потери в численном составе, из-за безграмотного и неумелого командования, когда с лёгкостью отправляли солдат на неминуемую смерть. За эти дни были уничтожены или оставлены противнику большое количество техники, гигантские запасы военного снаряжения, обмундирования, боеприпасов, горючего. Однако в официальных сообщениях для народа правды не было, когда говорилось, что «за первые три недели потери немцев убитыми, ранеными и пленными составляют не менее миллиона». «Наши потери убитыми, ранеными и без вести пропавшими - не более 250 тысяч человек». По немецким сводкам только в боях под Смоленском оказались в плену около 350 тысяч советских воинов.
Четвёртое письмо.
«21.7.41. Телеграмму Вашу получил за несколько минут до отъезда на новое место. Сообщаю адрес. Шлю привет. Крепко целую. Будьте здоровы. Жду от Вас письма. Папа.» Обратный адрес: 650 полевая станция. 899 стрелковый полк. Штаб 2 батальона. Дата отправления по почтовому штампу: 22.07.41. Полевая почта 131.
Пятое письмо.
«8.8.41. Очень хочется знать как вы живете? Кроме телеграммы от Вас я не получал. Получили ли деньги? Очень прошу писать мне. Хорошо бы, если бы Женя взяла за правило дня через три писать мне письма. О себе писать нечего. Будьте здоровы. Всем привет. Целую. Александр». Обратный адрес: 650 полевая почтовая станция. 899 стрелковый полк. Штаб 2 батальона. Дата отправления по почтовому штампу: 09.08.41. Андреевское Смоленской обл.
Шестое письмо.
«22.8.41.Первое Ваше письмо я получил только на днях. Письмо Ваше кажется было написано еще в июле. Я посылал Вам деньги 150р. 600р. 500р. В том месяце и в августе 500р. Получили ли их? Сейчас возможно письма будут получаться быстрее. Как Вы живете? Недавно послал открытку Вам, в которой была моя просьба писать чаще. Есть ли домработница? Как живут Папа и Коля? С ними прошу поддерживать более частую переписку. Привет всем знакомым. Ваш папа.» Обратный адрес: 650 полевая почтовая станция. 899 стрелковый полк. Штаб 2 батальона. Дата отправления по почтовому штампу: 22.08.41. Холм-Жирковский Смоленской обл.
Седьмое письмо. Оно оказалось последним.
«12.9.41. Получил одновременно три Ваши письма. Благодарю за них и прошу мне писать чаще. О себе, пожалуй, писать нечего. Как вы живете? Коля выехал в Рязань? Аля и Папа в Сталинграде, почему и на какое время? Насколько мне помнится адрес Грани такой: Сталинград, ул.Ленина,25. Или я ошибаюсь? У меня изменился адрес полевой почты. Будьте здоровы. Пишите. Целую. Папа.» Обратный адрес: 926 полевая почтовая станция. 899 стрелковый полк. Штаб 2 батальона. Дата отправления по почтовому штампу: 13.09.41. Ленино. Холм-Жирковский Смоленской обл.
До тебя мне дойти нелегко, А до смерти - четыре шага.
Анализ полученных от папы писем свидетельствует о том, что в течение июля месяца он находился в Вязьме Смоленской области, где проходило формирование и укомплектование резервных дивизий для направления их на Западный фронт. С момента создания Фронта резервных армий, переименованного позднее в Резервный фронт, адрес папы изменился, по которому можно судить, что он получил назначение во 2-ой батальон 899 стрелкового полка. Только более чем через сорок лет, в конце 80-х годов мне удалось выяснить, наконец, сведения о возможном месте нахождения моего отца и узнать некоторые подробности о тех боевых событиях, участником которых он мог тогда оказаться. В моих поисках просто неоценимую помощь оказала, за что ей огромная благодарность, корреспондент газеты «Красная Звезда» Н.Двойнишникова, которая в своём письме № 1/26926 от 21 апреля 1988г. сообщила, что 899 стрелковый полк входил в состав 248 стрелковой дивизии. Одновременно она посоветовала обратиться в Центральный Архив Министерства обороны СССР (ЦА МО) и советы ветеранов этой дивизии, указав их адреса в Куйбышеве и Одессе. Как оказалось, 248 стрелковая дивизия за годы войны трижды создавалась заново. Совета ветеранов 248 сд первого формирования не существует. Очень важный для меня документ я получил из ЦА МО за № 11/113304 от 14 июля 1988г. Содержание его привожу полностью:
На Ваше письмо сообщаю, что в картотеке по учету безвозвратных потерь офицерского состава значится: «Старший лейтенант Верюжский Александр Николаевич, 1892 г.р. (так в документе), уроженец Ярославской области г. Углич (так в документе), бывший адъютант старший батальона Московского Военного округа исключен из списков офицерского состава приказом ГУК НКО № 01134 от 7.5.1947г. как пропавший без вести в сентябре 1941г. Жена: Верюжская А.А., проживала по месту рождения учтенного.»
Одновременно сообщаю, что 899 стрелковый полк входил в состав 248 стрелковой дивизии. 248 стрелковая дивизия: с 15.7.1941г. по 24.9.1941г. входила в состав 53 стрелкового корпуса 24 Армии Резервного фронта; с 24.9.1941г. по 4.10.1941г. - в состав 49 Армии Резервного фронта; с 4.10.1941г. по 12.10.1941г. находилась в составе 32 Армии Резервного фронта. Документов 899 стрелкового полка за 1941г. на хранении в ЦА МО СССР нет. (Выделено мной – Н.В.). Подпись: Зам. начальника отдела = Шестопал Печать: «Центральный ордена Красной Звезды архив Министерства обороны СССР».
Продолжение следует.
Обращение к выпускникам Тбилисского, Рижского и Ленинградского нахимовских училищ.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории. Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
Для занятий были устроены классы под открытым небом. А для стрельбы из мелкокалиберной винтовки оборудовано стрельбище. В хорошую погоду купались на озере, голышом, там даже подглядывать было некому. Но главное это – шлюпки. Их было много, да еще швертботы. После пятого класса осваивали греблю на четырехвесельных ялах, потом на шестивесельных. Озеро не такое уж и большое: в самом широком месте 2 км, а до дальнего острова было 6 км. Но тогда оно казалось настоящим морем, особенно, когда гребешь на шлюпках. Сущие галеры, но зато потом – хождение под парусом – как награда за мучения.
Нахимовцы готовятся к постановке паруса на шестивесельном яле. 1960-е годы.
Помнится один эпизод, когда мы чуть не перевернулись. Ветер на озере имел одно неприятное свойство: обычно сдерживаемый высокими елями, росшими на обрывистом берегу, он иногда внезапно прорывался, и тогда уж - не зевай. Так случилось и в тот злополучный раз. Мы сидели на дне шлюпки и держали в руках шкоты (привязанные к концам паруса веревки). В небе – солнце, в парусах – веселый ветерок. Как вдруг шлюпку резко наклонило на борт. Надо было отпустить паруса, чтобы высвободить кренящий шлюпку ветер, а пальцы наоборот - вцепились в шкоты, как в соломинку, и ни в какую. Не успели испугаться, а вода уже хлестала по плечам. Но свое дело знал сидящий у руля офицер-воспитатель, бывший нахимовец Б.А.Кузнецов -- вывернув шлюпку против ветра, он спас положение. Неизбежного, как казалось, переворота вверх килем удалось избежать.
Атакует сборная нахимовского лагеря. Слева направо: А.Алехин, Л.Козловский (внизу), Е.Смирнов, А.Перловский. Лето 1961 года.
После занятий устраивались разные развлечения. Футбол, походы за ягодами, рыбалка. Вечером кино в столовой или шлюпочном сарае. По воскресениям проводились спортивные праздники. Из соревнований помнится эстафета во время лагерного сбора 1960-го года, среди этапов были: установка палаток и перенос «раненых». Кроме того - бег на 400 метров в противогазах. Для облегчения дыхания те, кто по хитрее, отвинчивали гофрированную трубку от коробки. Когда подбегали к финишу, у Берзина трубка выскочила из сумки. Слава богу, никто из контролеров не заметил, и первое отделение третьего взвода выиграло торт. После войны прошло 15 лет, а в близлежащем лесу спокойно можно было найти немецкую каску. На территории лагеря был один взорванный дот, но не было целых: с оружием и боеприпасами. И вот три «бойца»: Волков, Сиренко и Хрущалин, решили отправиться за всем этим на линию Маннергейма. Запасшись продуктами: по паре картофелин и кусок хлеба на брата, после ужина отправились на поиски приключений. Никто толком или хотя бы приблизительно дороги не знал. Пошли на юг вдоль берега Нахимовского озера – там заросли были гуще. Чуть отойдя от лагеря, решили сделать привал и подкрепиться. Картошку испекли на костре. В результате весь наличный запас продуктов был съеден, и желание продолжить путешествие пропало. Да и шли они, как оказалось, в обратном направлении. К счастью, вернулись незамеченными и остались ненаказанными за отлучку. В праздники приезжали в гости пионеры из соседних лагерей, которых в округе было достаточно. Жгли пионерские костры: «Взвейтесь кострами синие ночи. Мы - пионеры, дети рабочих». Дружеская встреча по футболу – на десерт. Теперь у нас была очень сильная футбольная команда, и поддержка трибун многого стоила. Мы довольно часто одерживали победы. Особенно хорош был наш вратарь Володя Ерошкин – прыгучий, как блоха, и бесстрашный, как лев (аки пардус). На левом краю – Женя Смирнов, Лёня Козловский и Миша Московенко. Центрфорвард таранного типа – Саша Алёхин с очень сильным ударом. Справа – Слава Калашников, Миша Заслонкин и Саша Бабиков.
Сборная Нахимовского лагеря по футболу на встрече с пионерами соседнего лагеря. Слева направо: А.Перловский (вып. 1966г.), М.Московенко, Л.Козловский, В.Калашников, Ш.Бабиков, В.Коновалов, А.Сипачев, М.Заслонкин, С.Мелъниченко, В.Ерошкин, капитан команды А.Алехин. Лето 1961 года.
Завершала лагерный сбор военная игра. Младшие обороняют лагерь и знамя, а старшие, семиклассники, загодя уходят на шлюпках в самый дальний конец озера на остров, ночуют там, а затем возвращаются и скрытно нападают на лагерь. Нахимовцы разрабатывали хитроумные планы, но каждый раз получалось почти одинаково. Потому что объект захвата был досконально известен, и направление ожидаемого удара тоже. Основными силами старшая рота совершает пеший переход и скрытно подкрадывается к лагерю. А небольшая её часть открыто идет на шлюпках по озеру и высаживает демонстративный отвлекающий десант с моря, иной раз, даже ставя дымовую завесу. Кругом – взрывы «снарядов» и взрывпакетов, дымовые шашки и фальшфейеры. Заканчивалось все на футбольном поле, где стояло знамя «оборонщиков». Наше знамя держал Вова Щукин. Борьба за знамя быстро перерастала в грандиозную драку. Участвовали в ней почти все, в том числе и наши офицеры. Из этого обычного ряда, пожалуй, выделяется военная игра 1961 года. Мы в лагере были старшими. Следующая – 5 рота И.И.Шаповала, и самые младшие - рота М.Р.Тихонюка, воспитателем в которой был майор Конев Иван Николаевич. По замыслу игры две младшие роты убыли из лагеря к острову: одна по берегу озера, другая на шлюпках. На берегу против острова они спрятали знамя и заняли оборону, ожидая нашего нападения. В ночь следующего дня под прикрытием сумерек вышла в поход наша старшая рота. Чтобы не обнаружить себя, предварительно смазали и забинтовали уключины (ночью скрип на озере слышан за километр), и маршрут был выбран вдоль противоположного берега озера. Прикрываясь островом, мы незаметно высадились на неприятельский берег. Был легкий туман. Неискушенный противник был беспечен, и по звукам мы легко определили место их лагеря. Высланная разведка: Берзин (старший), Калашников, Московенко и Полынько, беспрепятственно проникла в их лагерь. Из доносившихся разговоров они поняли, где находится знамя. Затем зашнуровали палатки противника и завязали в узлы их одежду.
Военная игра в Нахимовском лагере. Постановка дымовой завесы во время высадки десанта на побережье. 1960-е годы
Группу все-таки обнаружили. Истерично задудел горнист. Уже не скрываясь, трое разведчиков стали отходить к берегу, пытаясь отвлечь внимание от четвертого – боевого пловца Московенко, угонявшего тем временем неприятельские шлюпки. Но и он был обнаружен, и чуть было не попал в плен. От преследователей его отрезала спасительная глубина. Выбежавший на берег майор Конев с досады пальнул из ракетницы. И тут грохнуло дружное «Ура!» - это наш основной десант пошел на штурм. Возвращались в лагерь на своих шлюпках. Грести не хотелось - устали, а парусное вооружение было специально оставлено дома, чтобы увеличить десантовместимость шестивесельных ялов. Тогда мы развернули плащ-палатки и растянули их на отпорных крючьях. Строй приобрел вид пиратского каравана. На флагманской шлюпке замелькал кулак командира роты. Как можно дольше мы старались делать вид, что не разобрали его «сигнала». Раны, полученные в боях, зализывали уже в городе.
***
В училище, едва приехав, сдавали старшине роты ненужные вещи и, собрав манатки, получали проездные документа и с радостью отправлялись по домам. Летний отпуск каждый проводил по-своему, и рассказать обо всех невозможно. В качестве примера мы предлагаем рассказ Славика Калашникова. «Летом 1960 года после окончания шестого класса и прохождения лагерного сбора со мной произошёл очень интересный случай, в результате которого мнение о себе, как уже о взрослом человеке, сильно упрочилось. А дело было так. С началом летних каникул мы всей семьёй (отец, мать, сестра и я) планировали недели на две съездить погостить к приятелю отца, школьному учителю на Западную Украину. Звали его Нестор Иванович Личук.
Его я видел лишь один раз и со слов отца знал, что он живёт в простом селе, недалеко от города Львовской области. Название этого города мне надо было запомнить, чтобы вписать его в отпускной билет. На этом основании мне должны были выписать проездные документы до Снятина и обратно. Тогда эти документы назывались «литер». Но дело в том, что литер по инструкции выписывался всегда по кратчайшему маршруту следования, а за любые отклонения от маршрута (т.е. разницу в стоимости билетов) надо было самому отпускнику платить из своего кармана. Такие случаи были обычным и понятным делом для работников училищного строевого отдела. Я был готов это сделать, так как мне, конечно же, надо было сперва заехать в Москву, чтоб затем на Украину следовать вместе с родителями в одном купе. Всю эту процедуру оформления документов отец мне в письме подробно и расписал. Я, в свою очередь, её повторил помощнику офицера-воспитателя Н.И.Исаеву, когда он собирал сведения по отпуску. И вот закончился лагерный сбор. Все вернулись в училище. Как всегда в спешке и суете получали проездные документы и отпускные деньги. Иногородние ребята разъезжались на вокзалы в зависимости от времени отправления поездов. Помню, что наш взвод почему-то отправлял в отпуск Лёша Хомяков, а не Н.И.Исаев. Я получил у Лёши свои документы и увидел, что мой заезд в Москву не предусмотрен. Спросил об этом у Хомякова, а он ответил, что мои родители будут меня ждать во Львове на вокзале. Я поверил такому объяснению. Ведь мы – русские всегда верим, пока нас не обманут. Собрал свои мыльно-пузырные принадлежности в маленький чемоданчик и убыл на Варшавский вокзал. Билет мне взяли на пассажирский поезд Ленинград-Львов. Такие поезда тогда назывались «весёлыми», потому что они останавливались не то что на каждой станции, а не пропускали ни одного мало-мальски значимого полустанка. Проще говоря, где надо было отдать почту, там они и останавливались. Моё место в этом «стовесёлом» поезде оказалось в общем вагоне без постельных принадлежностей. На нижних полках пассажиры сидели, а на верхних лежали на матрасах. С тех пор я больше никогда не ездил с такими «шикарными» удобствами. Ехать надо было почти двое суток. Тянул нас по большей части обыкновенный паровоз, который изрыгал клубы чёрного дыма. В вагоне было жарко, и окна почти всё время суток старались держать открытыми. Как я до Львова сохранил белую форменку чистой, до сих пор не знаю. Этот переезд запомнился мне двумя основными моментами. Первый – после станции Даугавпилс мы поехали кормой вперёд, а второй – я постоянно волновался за сохранность большущих по тем временам для меня денег. Да и по размеру тогдашние купюры были раза в три больше нынешних.
Утром третьего дня, наконец-то, докатились со всеми остановками до Вышел на перрон, смотрю по сторонам в надежде увидеть родные лица родителей и сестры. А их нет. Да, дела! Все пассажиры с поезда давно ушли, поезд тоже куда-то отогнали, и я один остался ждать чего-то на платформе. Ну, почти как у Феллини: раннее утро, тишина, косые лучи солнечного света сквозь закопченные окна дебаркадера, огромная пасть вокзала и на пустой платформе совсем ещё молоденький морячёк. Зачем он здесь? Как сюда попал? … И нет ответа. Только какая-то жалость и тревога в груди за этого человечка. Вокзал во Львове чем-то похож на Киевский в Москве или на вокзал в Калининграде. Стоял, потом ходил по платформе. Ждать надоело. Никого нет. Куда идти? Что делать? Стало так обидно, что меня не встретили. Надо действовать. Не ночевать же здесь, в совершенно незнакомом городе? После грустных раздумий пошёл в привокзальное отделение линейной милиции и спросил, как мне добраться до города Снятин. Оказалось, что сначала ещё надо часа четыре ехать местным поездом до города Станислав. Приехал в Станислав (потом его переименовали в Ивано-Франковск, сейчас как он называется, не знаю [6]) и опять же в отделении милиции повторил свою историю. Мне сказали, что вот теперь надо проехать на автобусе километров 30 до Снятина, а там уже местные помогут. Добрался до города Снятин. Застенчивость в глазах исчезла, вместе с усталостью появилась уверенность в движениях и поступках, что не замедлило сказаться. Сразу из автобуса смело направился прямиком теперь уже в горотдел милиции (эту силовую структуру тогда мы все ещё уважали). Вот тут меня ждал финальный сюрприз. Оказалось, что в ближайшей округе живут сразу целых три Нестора Ивановича Личука: председатель колхоза, шофёр и директор школы. Какой мой? Да, задачка! Мой, помню, был учителем. А директор школы – это другой уровень, уже начальник. И всё-таки я выбрал директора школы. Тогда, в очередной раз объяснили мне, надо сесть теперь уже на другой автобус и доехать до конечной остановки. Это будет село такое-то (названия теперь не помню), а от него надо ещё пройти километров пять и попадёшь в село Пидвисокое. Вот в нём-то и живёт разыскиваемый мною Нестор Иванович Личук.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
