20 октября 2011 года – 315 лет создания Петром Великим отечественного военно-морского флота. «Морским судам быть», - решила в этот день боярская Дума. На благодатной белорусской земле родились 78 адмиралов, которые украсили своими именами историю Военно-морского флота нашей некогда большой Родины. Наш земляк из Пинска капитан 2 ранга Сергей Владимирович Дудко не успел стать адмиралом…
С 1720-х годов Кронштадт (буквально, коронный город) - главная база Балтийского флота. Здесь проходили службу флотоводцы Ф.Ушаков, П.Нахимов, С.Макаров и др. В Кронштадте снаряжались русские корабли, уходившие в кругосветные и дальние плавания (И.Крузенштерн и Ю.Лисянский, Ф.Белинсгаузен и М.Лазарев и др.) В период Великой Отечественной войны 1941-1945 годов Кронштадт прикрывал Ленинград со стороны моря. Финский залив затихал, предвкушая белую ночь - необычайную красоту природы, которая бывает в Ленинграде в июне, когда «одна заря сменить другую спешит, дав ночи полчаса». На Кронштадтском рейде тишина, всё замерло. Море, как зеркало. Ощущается приятный каждому моряку аромат водорослей, да иногда вдруг подует лёгкий бриз с берега и повеет из Петровского парка пьянящим запахом цветущей липы. Восемнадцатилетний курсант первого курса Сергей Дудко стоит с автоматом на причале. Сегодня ему доверили охранять причал подводников. Поскольку задача не ясна, да и патронов нет в автомате, курсант мечтает о морской службе и романтике дальних странствий, о пальмах на Канарских островах и о «Летучем Голландце», о юных креолках и страстной любви, о благородных пиратах и мстителях из Эльдорадо, об адмирале Горацио Нельсоне и его леди Гамильтон. Да, выбор сделан. В прошлом году Сергей, детство которого проходило некоторое время в белорусском городе Пинске, далеком от моря, поступил в Ленинграде в военно-морское училище. Мечта его сбылась. Он будет офицером на подводной лодке. Весь год учился упорно, настойчиво и с большим интересом. Навигация, мореходная астрономия, технические средства кораблевождения, гидрометеорология – от одного перечисления наук кружится голова. Вчера курсанты прибыли на первую морскую практику в Кронштадт – город русских моряков, колыбель Российского Флота. Большой Кронштадтский Собор, Якорная площадь, памятник адмиралу Макарову Степану Осиповичу со словами «Помни войну» - это всё священно и трепетно для каждого моряка. Какая чистота и порядок в городе, мощёные булыжником мостовые, чугунные решётки, каналы, много зелени, деревья, посаженные, возможно, ещё Петром 1, - всё веет стариной, всё сделано добротно, на века. Как хочется быть достойным наших великих предков, как хочется отдать свои молодые силы Родине, послужить на благо Отчизны.
Мысли юноши прерываются каким-то равномерным глухим гулом. Он ищет источник этого необычного звука, но ничего не обнаруживает. Горизонт чист. Но звук нарастает. Что-то приближается, но не видно, что. Наконец, в лучах заходящего солнца появляется рубка, а через некоторое время и весь корпус подводной лодки. Лодка в надводном положении под дизелями возвращается в базу, к тому причалу, который охраняет курсант Сергей Дудко. Хитроумными конструкторами выхлоп от дизелей сделан в воду, чтобы не было видно дыма, но зато звук, распространяясь в воде в пять раз быстрее, чем в воздухе, слышен задолго до появления лодки в пределах прямой видимости. Поэтому и пришлось курсанту долго удивлённо вращать головой, пока он не понял причину необычайного утробного звука. Подводная лодка перешла на движение под электромоторами и, ловко маневрируя, вошла в гавань. Подойдя к причалу, мастерски ошвартовалась с первого захода. Командир лодки, молодой, спортивного вида капитан-лейтенант, дав команду «Приготовиться к ужину», направился по причалу к телефону доложить оперативному дежурному базы о результатах выхода в море. Весёлые энергичные матросы дружно начали готовиться к ужину: появились раскладные столы, их установили тут же, на причале, рядом с лодкой; консервы, хлеб, ложки, вилки – всё появлялось, как в сказке про скатерть-самобранку. Матросы шутили и смеялись. Один из них крикнул: «Не послать ли нам Мучковского за бутылочкой «Московского?» Что вызвало дружный смех. А затем раздались возгласы одобрения, когда, действительно, появился вестовой матрос Мучковский, который торжественно нёс в руках несколько бутылок крымского вина на весь экипаж. Обычная норма подводников - 50 граммов хорошего виноградного вина в день. Когда возвратился командир, на столе дымился лагун с солянкой, а от второго лагуна шёл ароматный запах тушёного мяса с гречкой. Матросы сидели вокруг стола и спокойно ждали командира. Флотский ритуал – никто не начнёт приём пищи, пока командир не сядет во главе стола в кают-компании. Матрос Мучковский торжественно стоял поодаль, держа в руках белоснежное полотенце и кусок ароматного мыла. Командир по-мальчишески скинул китель и с удовольствием умылся. Расчесавшись и застегнувшись на все пуговицы, лёгким движением брови дал команду, по которой три матроса мгновенно разлили вино по кружкам. Командир поднял свой бокал и торжественно сказал: «За Флот!» Все выпили и принялись за еду. Приятно видеть, как кушают молодые здоровые мужчины, которые хорошо поработали и теперь могут насладиться вкусной едой. Курсант первого курса Сергей Дудко смотрел на них и испытывал огромную гордость: «Какое единение, какой демократизм у подводников. Офицеры, мичманы, матросы – все сидят за одним столом, все едят пищу из одного котла. Какое мощное морское братство! Какая сила в этом едином, спаянном коллективе», - восхищался юноша.
«Как был прав Герой Советского Союза капитан 2 ранга , командир соединения подводных лодок Северного флота в годы Великой Отечественной войны, сказав: «Нигде нет и никогда не будет такого равенства в бою перед лицом славы и смерти, как у экипажа подводной лодки, где все либо побеждают, либо погибают». Великие слова о великих людях». Юноша был счастлив, что через несколько лет и он сможет так же красиво носить пилотку офицера-подводника; так же небрежно сойти на причал и, окинув лодку хозяйским взглядом, дать команду боцману обновить белой краской бортовой номер, и его так же будут уважать офицеры и матросы, как этого молодого командира. Скорей бы стать офицером! Компотом из консервированных персиков моряки закончили ужин. Дружно и быстро начали мыть посуду и убирать со столов. Несколько минут - и на причале наведён флотский порядок. Мучковский вынес гитару. Командир взял несколько аккордов и хорошо поставленным баритоном запел: «Споёмте, друзья, ведь завтра в поход уйдём в предрассветный туман…» Матросы в непринуждённых позах сидели и стояли вокруг командира, лица их были задумчивы. Простые слова известной морской песни Соловьёва-Седого «Вечер на рейде» захватили их, - «…о службе морской, о дружбе мужской споём веселее, друзья», - проникновенно пел командир. К курсанту, которому казалось, что о нём все забыли, подошёл боцман и протянул два мощных бутерброда с мясом и пару луковиц: «Перекуси, корешок, когда стемнеет. Командир передал». Боцман помолчал, затем доверительно продолжил: «Любимая песня командира. Его дед, потомственный моряк, участвовал во время войны в Северных конвоях. Дружил с английскими моряками. Англичане обожали эту песню. Всегда перед выходом из Мурманска пели её. Дед, командир эсминца, погиб, спасая моряков с конвоя «PQ-17».
Последний припев командир пропел по-английски: ”Gооd buy, my lovеly sity…» ( …) Слёзы навернулись на глазах восторженного юноши. Какие люди, какой народ – эти моряки! Какие внимательные и заботливые командиры. Как хочется быть достойным их! Подбежал посыльный матрос и передал приказание командиру прибыть в штаб. Командир отдал гитару черноволосому матросу, который тут же ударил по струнам, и все подхватили разухабистую морскую песню: “В Кейптаунском порту с какао на борту “Жанетта” поправляла такелаж…” Через несколько минут командир, только появившись на пирсе, свистнул и махнул рукой. Матросы мгновенно исчезли в лодке. Помощник встретил командира у трапа докладом, что лодка к выходу в море готова. Командир легко поднялся на рубку и спокойно скомандовал: «Отдать швартовы». Он шёл в море делать свою работу. Описав красивую циркуляцию, лодка направилась в белую ночь, в манящие просторы Балтийского моря. Так же уходили корабли и сто лет назад, и двести. И каждый раз Кронштадт желал им счастливого плавания. Курсант первого курса Сергей Дудко, сжимая автомат, как завороженный смотрел на удаляющийся кормовой гакабортный огонь лодки и как заклинание повторял математическую фразу, понятную всем подводникам: «Пусть количество погружений равняется количеству всплытий». Юноша был потрясён мимолётной встречей с подводниками. Эмоции переполняли его благородную душу. Да, быть подводником – это настоящая мужская профессия. Ему ещё много придётся учиться, но он приложит все силы, чтобы стать одним из них.
*** Капитан 2 ранга Сергей Владимирович Дудко, старший помощник командира, сгорел в огненном смерче на атомном подводном ракетном крейсере «Курск» 12 августа 2000 года в Баренцевом море. В Пинске на доме, где жила его мама и где он часто бывал, установлен Памятный знак. На мраморе высечены слова адмирала П.С.Нахимова: «У моряка нет трудного или легкого пути, есть один – славный».
Те, кого мы помним, живут!
Капитан 1 ранга Касатонов Валерий Федорович. Октябрь 2011 года
Следующей научно-исследовательской работой кафедры была разработка совместно с Государственным оптическим институтом (ГОИ) самонаводящейся торпеды, головка которой должна была захватывать кильватерную струю корабля и взорваться под его кормой. Испытания проводились на полигоне под Феодосией. И здесь произошло интересное событие. Руководитель испытаний пошел договариваться с руководством базы о представлении кораблей обеспечения и пропал. Я пошел «на разведку» и узнал, что командир базы готов предоставить эсминец как корабль-цель и катер КМ для аппаратуры и управления, но у него нет сигнальщика на катер управления. Я вспомнил, что еще с нахимовского училища владел флажным семафором и предложил свои услуги! Расположились мы в полигоне, под знаменитым Кара-Дагом. «Прилетает» эсминец и пижон-сигнальщик Черноморского флота лихо и быстро что-то пишет флажками. Пришлось мне осадить его: я встал на полурубку катера и написал - «Пишите медленнее!». После этого я смог оттранслировать первую команду руководителя испытаний: «Командиру. Дистанция – такая-то, курс такой-то, обороты винтов – такие-то». И мы приступили к выполнению своей задачи – пересекали кильватерную струю и измеряли её параметры. Так продолжалось целый день – я передавал команды, эсминец исполнял их, а мы проводили измерения. После окончания работ мы попросили разрешения подойти к борту эсминца, получили «добро», поднялись по штормтрапу на борт и были приглашены в кают-компанию на обед. Во время обеда командир говорит, что сигнальщик эсминца хочет увидеть «коллегу», с которым лихо переписывался целый день. На встрече он поинтересовался, на каком корабле я плавал и был несказанно, удивлен, что я воспитывался в нахимовском училище!
В 1963 году я защитил диссертацию по теме: «Электромашинные усилители в системах управления судами ледокольного плавания». В 1964 году защитил диплом на матмехе ЛГУ по кафедре «Вычислительная математика» и перешел на кафедру математики ЛЭТИ в качестве преподавателя. Читал общий курс математики, курс вероятности и статистики, курс надежности.
Мое путешествие в Африку для преподавания дисциплин математического цикла
В 1967 году зав. кафедрой неожиданно предложил поездку в Африку для преподавания ряда курсов. Я с охотой согласился – кто бы отказался от того, чтобы побывать в такой экзотической стране как Африка. Были и серьёзные препятствия – я не был членом партии. Но, видимо, нужны были опытные педагоги, а не говорильщики. Я начал длительное оформление. Надо было пройти обсуждение на кафедре, на парткоме факультета, парткоме института, обкоме КПСС. И, наконец, рассмотрение коллегией Министерства образования. На коллегии министр образования спросил, а каким языком я владею? Я сказал, что английским, изучив его при подготовке к поездке в качестве аспиранта в Массачусетский технологический институт в США ( К сожалению поезда не состоялась – над Уралом был сбит американский самолет-разведчик У-2 и связи с Америкой прервались). Елютин предложил изучить еще один язык – французский. Я согласился и меня с отрывом от работы и сохранением заработка, направили на спецкурсы в иняз ЛГУ. В группе было 5 человек. Режим работы: пять дней по 6 часов в день занятия в аудитории института и плюс «домашнее» задание на 4-5 часов работы в неделю. Курсы оказались очень результативными. Уже в сентябре 1968 года я мог читать лекции на французском языке!
В нашем Министерстве образования мне не смогли объяснить, какие курсы мне придется читать, и мне пришлось написать в Гвинею, в Конакри, в , с просьбой прислать мне программы курсов, которые я буду читать. Но ответ задерживался и мне пришлось поехать в Конакри с багажом в 100 кг книг, чтобы я мог читать любой курс местного университета. Так и вышло, по прибытии, на кафедре мне сказали, что я должен читать курс вероятности. Я стал готовиться, но через 3 дня оказалось, что я должен читать 180-ти часовой курс вычислительной математики. Адова работа! Конспект у меня получился объемом 1000 листов французского текста! Интересно, что я и сейчас, когда на 3 курсе читаю раздел функций комплексных переменных, то пользуюсь своими французскими записями! В Гвинее я посмотрел все фильмы, которые шли там в кинотеатрах, фильмы с Джеймсом Бондом, фильмы Хичкока и др. Я старался много ездить по стране с целью ознакомления с такой интересной страной, как Гвинея. В феврале 1968 года ко мне приехала жена и мы вдвоем пересекли всю страну с запада на восток, до границ с Мали. Сильные впечатления от Атлантического океана. В нем мы выкупались, прежде, чем сесть за новогодний стол. В середине июля я принял у студентов экзамены и стал собираться домой. Но это оказалось проблемой. По контракту нас должна была возвратить домой Гвинейская сторона, воздушный флот которой состоял из двух с нашими экипажами. Но эти самолеты увезли в Алжир на фестиваль гвинейскую делегацию и должны были возвратиться только в конце августа. В Гвинее в это время сезон дождей – дождь идет круглые сутки.
Я взбунтовался и сказал, что полечу домой за свой счет, на нашем аэрофлотовском самолете, и 1 августа был в Москве. Я был уже почти без средств, однако мне удалось пробиться на рейс Москва-Ленинград-Париж за взятку в виде кокосового ореха диспетчеру. Я летел один, без начальства, без представителя органов. Но это, как оказалось, было иллюзией. Когда я, после паспортного контроля оказался «за границей», ко мне подошел человек в костюме, без вещей и спросил, хочу ли я позавтракать с ним. Я сказал, что с удовольствием, но денег у меня нет. Он заявил, что это не проблема, что он зам. начальника треста Золотодобычи, располагает средствами и летит в отпуск. В ресторане я заказал черную икру, осетрину горячего копчения, бутылку Цинандали. Плотно позавтракав, мы сели в самолет и через час были в Питере. По прибытии, он куда-то позвонил и мы вышли к такси, а там, километровая очередь. Он подошел к первой машине, показал книжечку и мы поехали. Я был доставлен прямо домой и тут до меня дошло, что я был «под колпаком», шикарно позавтракал и доехал домой за счет КГБ! Судьба распорядилась так, что я был женат дважды: с первой женой мы прожили 8 лет (1953-1961гг.). Сыну от первого брака сейчас уже 54 года. Во второй раз я женился, когда будущая супруга была еще аспиранткой иняза ЛГПУ им. А.И.Герцена. Как я потом шутил, я из неё вырастил настоящего ученого: кандидат наук, доктор, профессор, заведующий кафедрой германской филологии. С ней я много раз был в ГДР, ФРГ, были в Болгарии. Много путешествовали с палаткой и рюкзаками: Кирилло-Белозерский монастырь, Ферапонтово, Владимир, Суздаль. В Михайловское шли пешком от Острова и до Сороти (около 10 км.). От второго брака у меня тоже сын, ему 44 года, он доктор исторических наук, археолог, у него был грант в Сорбонне. Так я тоже оказался в долгожданном Париже. Гостиница в 100 метрах от Нотр Дам. Побывал в Вероне, Версале, Сан-Дени. Посетил музеи Родена, Пикассо, музей импрессионистов. Так исполнилась мечта мальчишки – побывать во многих странах, повидать мир, но не удалось это сделать морскими путями. Но все равно, всей своей жизнью и успехами я обязан родному нахимовскому училищу. Его отличной подготовке, его офицерам-воспитателям и моим товарищам, с которыми я продолжаю всю жизнь поддерживать дружеские отношения. Участвовал почти во всех наших братских встречах, начиная с первой, в 1976 году.
25 лет. Юбилейная встреча в училище им. М.В.Фрунзе.
По-прежнему, поддерживаю дружеские отношения с сестрой Саши Дорофеева , женой Коли Чистякова Татьяной Александровной, её детьми и внуками, перезваниваюсь с женой Лени Маслова Ритой. Считаю, что только учеба в таком престижном учебном заведении как Нахимовское училище, позволило мне стать математиком, ученым, принести пользу ставшему с детства родным военно-морскому флоту и образованию в России. Жизнь прожита не зря.
Студенты о педагоге -
... А вообще Евгения Абрамовича очень уважаю не только как преподавателя, но и как человека. С ним и просто так поговорить можно. Замечательнейший человек. Много интересного знает и может рассказать... — «А здесь мы похѣрим!» — и зачёркивает сократившийся кусок формулы. Аудитория упала в осадок от реплики, не ожидали от лектора. Выдержав паузу, Мусин добавляет: — «Ну, это на церковнославянском, мы крест ставим, букву «Х», «Хѣръ» — её название!» Аудитория оправилась от шока на перерыве, не раньше.
Наумов Алексей Петрович
Наумов Алексей Петрович родился в 1930 году в Ленинграде. В июле 1944 года поступил в Ленинградское Нахимовское училище, окончил его в 1949 году; поступил в Высшее Военно-морское училище им. М.В. Фрунзе, закончил в 1953 году. Служба на флоте, на подводных лодках проекта 613; учеба на высших курсах, уход в 1960 году вместе со многими на гражданку, окончание Ленинградского военно-механического института в 1963 году. Работа в качестве инженера в НПО «Ленинец», где вырос от старшего инженера до начальника конструкторско-тематического отдела ЦКБ, где защитил диссертацию и перешел на преподавательскую работу в институты. Позже получил ученое звание доцента по кафедре «Автоматизация производства». В 1992 году, в связи с развалом высшей школы, перешел на работу в школу, преподавать новый тогда предмет – информатику, курс которой я читал в высшей школе. Думал, перешел временно, но проработал в школе 13 лет. Стал известным в городе учителем. Последнее место работы – методист по научной работе научно-методического центра РУНО Московского района. Последний хранитель архива второй роты.
Лейтенант Алексей Наумов
Отцы и дети. Из письма Алексея Петровича Наумова
Для нас, мальчишек, отцы - это все. Конечно, все мы слабые или сильные копии своих отцов. Но об отцах своих товарищей мы знали мало или очень и очень мало. В войну как-то было стыдно, что ли говорить, мы чувствовали, что здесь что-то не так и разговоров не вели. Никто не рассказывал о своих семьях. Надо учитывать и юношеское стремление к самостоятельности, к индивидуализму. Только в 1947-1948 году мы узнали, что отец В.Балебина известный летчик, Герой Советского Союза, отец В.Бартновского – генерал авиации, командующий авиацией КБФ, отец Н.Цветкова – адмирал, начальник связи КБФ. О родственниках наших ребят мы тем более ничего не знали. Только теперь, в 2008 году я узнал, что Б.Кривцов был племянником маршала , а также командира соединения ОВРа, где он служил и где получил медаль Нахимова.
Книга рассказывает о жизненном и боевом пути замечательного человека, талантливого военачальника Митрофана Ивановича Неделина. Автор книги - советский военачальник, Герой Социалистического Труда, генерал армии В.Ф.Толубко - хорошо знал фронтовую и послевоенную деятельность М.И.Неделина, непосредственно работал вместе с ним, выполняя сложные и ответственные задачи по созданию и развитию Ракетных войск стратегического назначения.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
Читая Воспоминания владивостокского подгота, В.М.Ермакова и открыв выпуск ТОВВМУ – 1953 года штурманский факультет, я увидел знакомую фамилию и фото: это Рытников Таральф Иванович – мой хороший знакомый, капитан 3 ранга запаса, - главный конструктор Свердловского завода точной механики, мой знакомый и сослуживец по заводу. Я службу заканчивал заместителем руководителя ВП 357 МО СССР от ГУНиО СССР на этом заводе.
Так вот, в 1968 году нам прислали нового главного конструктора Т.И.Рытникова. Когда познакомились и разговорились, оказалось, что мы оба тихоокеанцы и северяне. Вместе учились в ТОВВМУ, только он на год старше. Он в 1953 году окончил штурманский факультет ТОВВМУ. На Севере он служил на 613 проекте в Гремихе, дослужился до старпома ПЛ, окончил командирские классы (ВОЛСОК) в Ленинграде, распределился в ГШ ВМФ и попал под сокращение. Окончил Бауманский институт, работал в НИИ ШП «Дельфин». Потом ему предложили наш завод. Вот так мы с ним встретились и познакомились. На заводе защитил кандидатскую, стал КТН. До 1980 года работал на заводе, потом возглавил филиал Всесоюзного института технической эстетики в гор. Свердловске. Позже приезжал ко мне в Ригу, я помог ему устроится в кемпенге на Рижском взморье. Все время переписывались. Моя дочь и его дочь учились в одной группе биофака УрГУ. К сожалению Таральф Иванович умер несколько лет назад.
С уважением Владимир Селин. Рига, Латвия.
Владимир Терентьевич Селин, наш друг и товарищ - создатель сайта Приведем фрагмент материалов с его замечательного сайта, посвященных Автор выражает глубокую признательность и благодарность бывшему сотруднику 357 ВП МО СССР, капитану 3 ранга Катранову Юрию Сергеевичу за предоставленный литературный материал.
17 апреля 1951 года было принято постановление о строительстве на восточной окраине города Свердловска завода навигационной аппаратуры, который входил в Министерство Судостроительной промышленности. Начальником строительства завода и его первым директором был Н.И.Колмыков. 2 апреля 1952 года началось строительство завода. Эта дата является официальным Днем рождения. Завод имел наименования: почтовый ящик (п/я) 911, п/я 340, А-1348, Свердловский завод точной механики ( СЗТМ ), Завод точной механики города Екатеринбурга (ЗТМЕ), Федеральное государственное унитарное предприятие "Завод точной механики" города Екатеринбурга. К концу 1990-х годов завод был головным предприятием по выпуску гироскопической навигационной техники для кораблей ВМФ и судов всех министерств и ведомств. К концу 1980-х годов общая численность работающих на заводе составляла 6100 человек. Завод стал высоко производительным предприятием, выпускающим уникальную гироскопическую навигационную технику высокого качества и надежности. 357 Военное представительство (ВП) Министерства обороны СССР (МО СССР) Российской федерации (РФ) создано Директивой Главного штаба (ГШ) ВМФ № ОМУ /3/ 3731180 от 11 августа 1959 года. Первым представителем 357 ВП, прибывшим на завод в январе 1960 года, был старший лейтенант Т.М.Криволап, выпускник Калининградского Высшего Военно-Морского Училища (ВВМУ), 1957 года, гидрографический факультет, инженер по техническим средствам кораблевождения (ТСК ),старший девиатор Николаевского гидрографического района. Первым руководителем 357 ВП МО был капитан 2 ранга Л.И.Иванов, гидрограф Гидрографического Управления Краснознаменного Северного флота. В октябре 1960 года была выпущена и принята представителями 357 ВП первая навигационная продукция - гирокомпас «Гиря-МК». К выпуску продукции завод был подготовлен недостаточно. Например, отсутствовали стенды "Скорсби" имитации бортовой и килевой качки. Заводские умельцы изготовили стенды, где можно было выставить фиксированные углы наклона по крену и дифференту, но стенд в движение приводился не электродвигателем, а регулировщиками, которые создавали нужные углы при помощи мускульной силы, через прикрепленные к стенду канаты. Районный инженер полковник Н.Л.Бирюков сразу же взял деятельность 357 ВП под неусыпный контроль. По его инициативе из опытного московского завода штурманских приборов часть высоко квалифицированных сборщиков и регулировщиков были переведены на п/я 911, где им обеспечили более высокую заработную плату и хорошие квартирные условия. Один из переведенных сборщиков, Е.В.Кубский, впоследствии, за успехи в трудовой деятельности был награжден орденом Ленина. По инициативе полковника Н.Л.Бирюкова первая партия изготовленных гирокомпасов "Гиря-М" прошла расширенные периодические испытания и на Московском заводе штурманских приборов, где показала хорошие результаты. Сменивший полковника Н.Л.Бирюкова районный инженер капитан 1 ранга А.И. Сержантов тоже много внимания уделял деятельности 357 ВП. Нужно сказать, что контроль за деятельностью 357 ВП со стороны ГУНиО осуществлялся постоянно. Военную приемку посещали: заместитель Начальника ГУНиО контр-адмирал В.Д.Шандабылов, Начальник Политотдела ГУНиО контр-адмирал В.П.Ковалев, а уполномоченные ГУНиО по работе с ВП капитаны 1 ранга Е.А.Конеченков - выпускник Калиинградского ВВМУ - 1957 года, гидрографичский факультет, инженер по ТСК, и сменивший его Е.П.Городный были частыми гостями 357 ВП. В июле 1977 года деятельность 357 ВП проверялась инспекцией от Генерального штаба МО и получила положительную оценку. Большую помощь 357 ВП в освоении новой продукции оказывали сотрудники ЦНИИ при ГУНиО, города Санкт-Петербурга. Например, начальник отдела института капитан 1 ранга В.И.Корякин, выпускник Калининградского ВВМУ, 1957 год, гидрографический факультет, инженер ТСК, впоследствии окончил ВМА. В октябре 1964 года 357 ВП была присвоена вторая категория. Стали прибывать новые офицеры и было расширено штатное расписание гражданских должностей. Руководителем ВП стал капитан 2 ранга Александр Павлович Анисимов, начальник штурманского отдела Гидрографического Управления Северного Флота.
1967 год. Офицеры 357 ВП. Слева направо: Первый ряд - Военпред капитан 3 ранга Ю.С.Катранов, выпускник Калининградского ВВМУ, Гидрографический факультет, 1957 год. Инженер ТСК, младший научный сотрудник научно испытательной части Новоземельского центрального полигона; военпред-капитан 3 ранга Т.М.Криволап; младший военпред-техник-капитан к/с Красный В.Б., выпускник 1957 года Пушкинского среднего штурманского училища. Был смотрителем маяков в Николаевском гидрографическом районе. Переведен в ракетные войска. Входил в расчетную группу ракетного полка ПВО, сбившего в 1961 году над Свердловском самолет-шпион Ф.Пауэрса. Второй ряд: Военпред В.Т.Селин, выпускник Рижского ВВМУ подводного плавания, 1956 г., штурманский факультет, командир штурманской боевой части РПЛСН 629 проекта «К-79», КСФ. Младший военпред, капитан-лейтенант В.Д.Невядовский, выпускник ВВМУ им.М.В.Фрунзе, 1954 года, штурманский факультет, преподаватель учебного отряда подводного плавания им.С.М.Кирова, город Кронштадт. Младший военпред капитан-лейтенант Л.М.Костырин, выпускник Калининградского ВВМУ.1957 г., Гидрографический факультет, старший помощник гидрографического судна "Гром", город Балтийск. Можно считать, что 1971-1973 годы стали знаковыми для 357 ВП. Был освоен выпуск центральной системы гиростабилизации «Надир», гирокурсоуказателя ГКУ-1, который впоследствии стал основным гироскопическим компасом надводных и подводных кораблей ВМФ. Главный конструктор "Надира" с помощниками ЦНИИ " Электроприбор " г. Ленинград и такая же компания Главного конструктора ГКУ-1 ЦНИИ ШП"Дельфин" г.Москва, месяцами не покидали территорию предприятия, вместе с представителями 357 ВП контролируя изготовление, регулировку и испытания осваиваемой навигационной техники. В это же время шло и освоение гирокомпаса "Курс-10", разработки конструкторского бюро завода.
1972 год. Офицеры 357 ВП, которые участвовали в освоении выше перечисленной техники. Среди офицеров 357 ВП - группа офицеров приемки ракетно-артиллерийского управления, которые принимали звукометрическую аппаратуру и танковую навигационную аппаратуру.(ТНА ) В дальнейшем приемка этой продукции была передана 357 ВП. Первый ряд. Слева направо. Военпред капитан 3 ранга В.Г.Дудолкин. Выпускник Севастопольского ВВМУ им.Нахимова, выпуск 1955 года, штурманский факультет, флагманский штурман бригады ПЛ, город Лиепая. Руководитель приемки капитан 1 ранга В.Г.Дзвинко. Выпускник ТОВВМУ, 1950 год. Зам. руководителя приемки капитан 2 ранга В.Т.Селин. Младший военпред капитан 3 ранга В.И.Наумов. Выпускник Калининградского ВВМУ, штурманский факультет, 1959 год, преподаватель мореходного училища, город Мурманск. Второй ряд: Младший военпред капитан-лейтенант В.М.Матущенко, выпускник ВВМУ им. М.В.Фрунзе, штурманский факультет, 1966 год. Штурман ДПЛ. КСФ. Майор О.П.Груничев, выпускник Академии Бронетанковых войск. Младший военпред капитан 3 ранга А.М.Зарытовский. Выпускник ВВМУ им.Фрунзе. Гидрографический факультет.1961 год. Гидрограф ГС КСФ.г. Мурманск. Третий ряд: Младший военпред капитан-лейтенант Ю.И.Шварцберг. Выпускник ВВМУ им. М.В.Фрунзе, штурманский факультет. 1969 год. Штурман ДПЛ КСФ. Военпред капитан 3 ранга Катранов Ю.С. Майор А.П.Клюткин. Майор В.Д. Филиппов.
1973 год. Офицерский состав 357 и 3269 ВП МО. Первый ряд: Сидят: Л.М.Костырин, Ю.И.Шварцберг, В.Г.Дзвинко, П.К.Кривобоков, Ю.С.Катранов. Второй ряд: Стоят: В.И.Наумов, В.Г.Дудолкин, В.Т.Селин, В.М.Матущенко. Третий ряд: А.М.Зарытовский, М.И.Никитин, З.Я.Яковлев, А.П.Клюткин.
См. И, к сожалению, грустный конец. - .
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
70 лет назад, 8 сентября 1941 года, началась блокада Ленинграда. Две блокадные фотографии (Слова благодарности маме).
Я успел… Старший брат, Виктор, сообщил из Петербурга: «Мамы больше нет. Мы с тобой остались сиротами». Через час я был в Бресте на вокзале, а еще через пятнадцать минут поезд «Брест - Санкт-Петербург» мчал меня в родной город. Я успевал… Вчера похоронили маму – блокадницу Ленинграда. Она прожила после окончания войны почти шестьдесят лет, и вот вчера её прах предали ленинградской земле. Накануне перед кремацией её отпевали. Когда двое мужичков с лицами пролетарского происхождения вдруг запели: один – густым красивым баритоном, второй – нежным печальным тенором, я моряк – подводник, капитана 1 ранга, не сдержался и заплакал… Сегодня, среди военных писем отца, которые мама хранила всю жизнь, среди бумаг, потерявших свою значимость, я вдруг наткнулся на две завёрнутые в бумагу фотокарточки, сделанные в блокадном Ленинграде. Видимо, мама, прожившая 88 лет, хранила их особенно тщательно. Фотографии были дороги ей как память о бесконечно тяжёлом времени – девятистах днях блокады города Ленина. На маленькой любительской фотографии я увидел несколько малышей: в центре - себя, трёхлетнего; старшего брата Виктора, сидевшего рядом, он был старше на 3 года, поэтому выглядел совсем взрослым; двоюродную сестру Галю пяти лет; ещё двух соседских детишек.
Все сидели на деревянном ограждении песочницы во дворе ленинградского дома, на углу Невского проспекта и улицы Гоголя, возле Дворцовой площади, в ста метрах от того самого места, где сейчас находится известная на весь мир мемориальная надпись: «Граждане! При артобстреле эта сторона улицы наиболее опасна…» Шёл 1942 год. Ленинградцы только что пережили самую тяжёлую, самую трагическую зиму. (По данным академика Д.С. Лихачёва, только за одну эту зиму умерло от голода свыше миллиона человек). Мы выжили благодаря мужеству и мудрости наших матерей. Две женщины - наша с братом мама, Надежда Алексеевна, и тётя, Софья Афанасьевна, сестра нашего отца, с дочкой Галей, объединились и жили одной семьёй. Тётя Соня, с высшим образованием, инженер, работала в блокаду на разборах завалов. Тяжелейшая работа для женщины - вручную после очередного артобстрела или бомбёжки разбирать обрушившиеся здания, расчищая проезжую часть улицы, откапывать убитых и раненых, видеть кровь, слышать стоны. Зато за эту работу она получала двойной паёк и несла его домой на всю семью. Сколько я её помню, бедную, она надорвалась в те, блокадные дни, и всю оставшуюся жизнь, и через 20 и 40 лет после Победы, мучилась грыжами. Нашей маме редко повезло, она работала во флотской воинской части в здании Адмиралтейства. Она считалась, как бы сейчас сказали, разнорабочей. Она, с хорошей рабоче-крестьянской закалкой, была и дворником, и уборщицей, и даже рабочей на кухне. С разрешения начальства ей иногда, когда она мыла котлы, удавалось собрать пригоревшие остатки каши и принести домой детям. Есть там было почти нечего, но чтобы не умереть с голода, мы через силу съедали эти «горелки», и они сохранили нам жизнь. До сих пор запах сгоревшей пшённой каши преследует меня, даже после прошествии более полувека. Иногда она приносила картофельные очистки, подгнившие капустные листья. Тогда у нас был праздник. От тревожных воспоминаний моё сердце учащённо забилось. Мы, трое детей из этой фотографии, остались живы, а соседские дети погибли. Они всей семьёй умерли от голода. Их мама в многочасовой очереди за хлебом упала в голодный обморок и у нее украли все хлебные карточки в ледяную стужу зимы 1942 года. Не любят ленинградцы вспоминать о блокаде, но память о матери рождала неизгладимые картины детства…
Вот я в детском саду, который работал все 900 дней блокады. Приближается 1943 год. К новогодней ёлке дети разучивают песни. В это время по громкоговорителю бесстрастным голосом объявляют: “Воздушная тревога! Воздушная тревога!”, - и начинается бомбёжка. Сотрясается земля, качаются здания. Воспитательница даёт команду надеть пальто, и мы спускаемся в подвал, в бомбоубежище. Земля всё ещё содрогается, слышны глухие разрывы бомб. Чтобы разрядить гнетущую обстановку и не слышать страшных взрывов, детишки по команде воспитательницы начинают петь: “Артиллеристы, Сталин дал приказ, артиллеристы, зовёт Отчизна нас…” Они поют до тех пор, пока кто-то из взрослых не говорит, что налёт закончился и объявлен отбой воздушной тревоги. После очень скромного обеда из одного блюда – супа из овсяной крупы – нас укладывают спать, “мертвый“ час. Но детвора спать не может, сегодня мы должны наряжать ёлку, и затем будет новогодний праздник. Сколько радости принёс этот праздник! Был Дед Мороз, была Снегурочка. Дети вместе с ними пели, плясали, читали стихи. В заключение каждому ребёнку дали новогодний подарок: два печеньица, один кусочек сахара, целую горсть семечек и, о чудо! по одному настоящему маленькому мандаринчику. До сих пор не понятно, как доставили мандарины в осаждённый город. Когда взрослые пришли за детьми, чтобы забрать их домой, воспитательница объявила, что малыши должны спрятать подарки за пазуху, чтобы по пути домой их не отняли. Мы шли со старшим братом Виктором по Невскому проспекту, и я всматривался в ночное небо. Взрослые говорили, что немцы сбросили сегодня на город десант, и я хотел обнаружить парашютистов, чтобы убить их. Да, да, убить! Такая была ненависть к фашистам у всех ленинградцев. Вечером, засыпая, мы слушали одну и ту же сказку. Мама говорила, что скоро кончится война, и она наварит нам целую кастрюлю каши. Каши будет так много, что, если кто захочет добавки, то он её получит. Сквозь сон я, младший, спрашивал, а если я захочу второй раз добавки, хватит ли каши? “Конечно, хватит”, - говорила мама, целуя своих детей, а у самой из глаз текли слёзы. Это была самая лучшая в мире сказка. Мы засыпали “сытые” и спокойные под равномерный стук метронома, доносящийся из включенного громкоговорителя. И даже когда ночью раздавался сигнал воздушной тревоги, мы, в отличие от первых блокадных дней, не бежали в бомбоубежище, а спокойно продолжали спать. Ленинградцы привыкли к опасности. Кругом было столько горя и страданий, что даже возможная смерть их не страшила. У меня перехватило дыхание, и непрошеная слеза медленно покатилась по обветренному лицу. Только сейчас, когда мамы нет рядом, начинаешь понимать величие подвига, который она совершила.
Вторая фотография была сделана явно профессионалом, но на ней до сих пор были видны следы огня, как будто она горела. На фотографии мама и мы двое детей сидим на одном кресле. Я увидел себя, четырёхлетнего, у матери на коленях; старшего брата Виктора, сидящего сзади нас, на ручке кресла. Все немного напряжены и искусственно улыбаемся. Мы остались живы, пережив всю блокаду с первого до последнего дня. Нам повезло. Воспоминания о блокаде всегда вызывают у меня беспокойство и глубокую грусть. Я очень ярко вспомнил, как мы бежали к военному фотографу, с которым договорилась мама о фотографировании. В то время фотоаппаратов было мало, а тем более в блокадном Ленинграде, поэтому любое фотографирование было событием. Мы все нарядно оделись. Времени было в обрез, и всё равно мы опаздывали, к тому же попали под обстрел. Мы бежали вдоль Невы, где-то рядом рвались снаряды. Корабли, стоящие на якоре на Неве, прямо в городе, стреляли в ответ. Как сейчас я понимаю, шла контрбатарейная стрельба. Мать, как и все ленинградцы, уже привыкшие к бомбёжкам и обстрелам, бежала, не обращая внимания на грохот, и тащила двух малолетних детей. У нас был праздник, мы торопились фотографироваться. И всё-таки какой-то огромный матрос перегородил нам путь и приказал переждать артналёт в ближайшей парадной. И даже поругал немного молодую мамашу… Как мы были счастливы, когда получили готовые фотографии. Одну из них решили послать отцу, воевавшему где-то на Севере, благо почта в блокадном городе работала бесперебойно. Мама, как тогда было принято, написала на обратной стороне фотографии тёплые слова и поставила дату - 1943 год. (Ей было в то время всего 28 лет). Каково же было удивление всей семьи, когда через несколько дней мы получили письмо, адресованное отцу, назад. Письмо было обгорелое. На нём была приклеена квитанция, где кратко и по-деловому было написано, что письмо возвращается по обратному адресу, так как самолёт, перевозивший почту, не смог перелететь линию фронта, и был сбит. Мы, мальчишки, с удивлением рассматривали обгоревшее письмо и находившуюся там нашу фотографию. Мама заплакала, она, видимо, своим женским сердцем почувствовала, что стоит за этой скромной записью. Она переживала, что отец не увидит своих повзрослевших детей. Мама аккуратно обрезала обгоревшие и осыпающиеся края фотографии и убрала её.
И вот сегодня я - мальчик с блокадной фотографии, ставший морским офицером и связавший свою жизнь с Флотом, с подводными лодками, поседевший и огрубевший от сложной прожитой жизни, заплакал от величия подвига ленинградцев. Сравнивая с сегодняшней жизнью, я говорил сам себе: «Какой должен быть порядок в городе, каким должен быть дисциплинированным народ, как надо быть преданным своей работе, каждому на своём посту, чтобы совершить этот маленький, но Великий поступок – вернуть в каждую ленинградскую семью крохотную надежду связи с Большой землёй, надежду и уверенность, что город на Неве не одинок. Как надо по-человечески относиться друг к другу, чтобы вернуть письма и извиниться, что в этот раз не удалось, враг оказался сильнее, но в следующий раз наверняка письма дойдут до адресата. Разве можно поставить на колени такой город! Разве можно победить такой народ!“ Я – подводник, капитан 1 ранга, в очередной раз испытал гордость, что ношу звание “ Житель блокадного Ленинграда “. Я с волнением смотрел на блокадные фотографии. Воспоминания разбередили душу. У меня, как обычно в таких случаях, защемило сердце. Только недавно, через 60 лет после снятия блокады, я узнал, что современная медицина предполагает: «Несмотря на внешнее благополучие, все блокадные дети получили травмы и повреждения на генном уровне. Им нежелательно иметь детей. Блокада напомнит о себе, возможно, через два или через три поколения, и даже - через пять». Я в отчаянии в сотый раз задаю себе вопрос: «С кого спросить, почему мои внуки и правнуки должны нести этот крест? Чем они виноваты? Почему до сих пор политики не могут понять, что война - самое страшное деяние человечества. Война никого не щадит, но больше всего от неё страдают дети». Отец в 1944 году пропал без вести. Он так и не увидел этой фотографии. Могила его неизвестна. И мама, и тётя Соня прожили после блокады большую жизнь - до 88 лет каждая. Тетя Соня после войны, в 1946 году, родила еще дочку Наташу, что само по себе очень удивительно и интересно. Все мы блокадные дети живы, здоровы. Все получили высшее образование. Старший брат Виктор – инженер, специалист в области металлургии, «Заслуженный металлург Российской Федерации». Был главным металлургом крупного ленинградского завода «Большевик». Я, как большинство мальчишек, выросших на берегах Невы, стал моряком. Здоровье позволило поступить в училище подводного плавания, а там отбор, как в космонавты. «Блокадница» двоюродная сестра Галя – химик, кстати, окончила школу с серебряной медалью. Наташа, послевоенная сестра, финансист. У нас у всех благополучные семьи. Все родили в своих семьях по двое детей, всего пять мальчиков и три девочки. Все дети здоровы, среди них даже двукратный олимпийский чемпион по хоккею – Алексей Касатонов. У них тоже есть дети, наши внуки и внучки. Так что пока все нормально. Хочется надеяться, что медицина несколько ошиблась, говоря об опасности блокадного детства. Мама Надежда Алексеевна, прождав отца с войны почти 60 лет, вырастила одна двоих сыновей, и ушла из жизни в 2002 году. Сегодня четверо ее внуков и шестеро правнуков с интересом рассматривают две военные фотографии. Они не знают, что такое война. И только старые фотографии напоминают им о Великой Отечественной войне и о блокадном Ленинграде, в котором находились их отцы (в то время – маленькие мальчики) и бабушка Надя. Спи спокойно, наша дорогая мама - блокадница. Ты совершила подвиг, сохранив жизнь своим детям. Мы тебя помним и любим. Пусть земля будет тебе пухом.
Капитан 1 ранга Касатонов Валерий, «Житель блокадного Ленинграда». Сентябрь 2011 года
8 сентября 1941года
Сорок первый, сентябрь, восьмое число. В этот день нас блокады огнём обожгло. Мы не знали ещё, что замкнулось кольцо И что смерть нам уже заглянула в лицо. Мы в тот день не могли даже предположить, Как нам долго терпеть и как мало нам жить. Ну, а если б и знали, какой нас ждёт ад, Всё равно бы не сдали врагу Ленинград!
Анатолий Владимирович Молчанов, пережил всю блокаду, будучи школьником.
Мой попутчик, – Геннадий, – едет в соседнем купе на свою малую родину – в Луганщину. Едет он на побывку месяца на 2-3, ему обратно к постоянному месту проживания в Костомукше не к спеху, он пенсионер. Он крепкий мужчина, лет пятидесяти. Всё при нём: он опрятен, даже элегантен, обстоятелен и весьма общителен. При нём дорогой «jP-phone» с мобильной связью, УКВ-радио и видеодисплеем; он постоянно на связи с близкими и в теме теле- и радионовостей.
Геннадий влюблён в Карелию – в этот чудный край, в чистую, немноголюдную и уютную , в зелень елей и сосен, голубую лазурь озёр, в грибное и ягодное изобилие этих мест. У него крепкая семья, благоустроенная квартира, добротный легковой «Фольксваген» – ну, что ещё надо человеку? Работа? Так он уже с 45 лет на пенсии! Правда, временами подрабатывает, но это от скуки. Геннадий приехал в Костомукшу по комсомольской путёвке давно, ещё юношей, сразу после демобилизации по завершении срочной службы в армии, устроился работать. Бытует у народа такое понятие - «непыльная работа», т.е. необременительная, не очень ответственная и вполне доходная. Работа у Геннадия была «пыльная» – он был шофёром карьерного самосвала, поставлял руду из карьера на местный горно-обогатительный комбинат, но бывало, что и в Финляндию, на совместное предприятие. Вполне допускаю, что его работа была пыльной и в прямом смысле. Наверное, да. При погрузке руды экскаватором в многотонный кузов, при разгрузке, да ещё в ветреную погоду, не сомневаюсь, пыли хватало – только в кабине и спасался. Но! Нормированный рабочий день, плановые отпуска, льготные профсоюзные путёвки в санатории и дома отдыха, обеспеченность комфортным жильём, приличная зарплата и выход на пенсию в 45! – это же достойное вознаграждение за труд и его условия. По секрету Геннадий поделился: его трудовая пенсия составляет 13 тысяч рублей. С регулярными денежными компенсациями на инфляцию и приработком жены, живут в достатке. Я за Геннадия порадовался...
Владивосток. Бухта Диомид (90-й СРЗ ВМФ). Командир ПЛ "С-332" Калинин Анатолий Владимирович рапортует начальнику штаба 4-й ОБПЛ капитану 1 ранга Людмирскому Исааку Иосифовичу. 9 мая 1968 г. И сравнил. Я тоже начал с комсомольского призыва. Весь свой трудовой стаж заработал в прочном корпусе подводной лодки. Ушёл на пенсию в таком же возрасте – в 45 лет. Военная выслуга, с учётом особых условий службы, составила 34 года. Летних отпусков я не имел. Дома бывал нерегулярно и редко. Времени на воспитание детей не имел, больше приходилось проводить с любимым личным составом, на служебных и боевых дежурствах, в море на отработке многодневных учебных задач и несении боевой службы вдали от родных берегов. Отдельную однокомнатную квартиру, уже имея двоих детей, получил, будучи командиром подводной лодки. А пенсия... Стыдно признаться, она значительно ниже, чем у Геннадия – водителя самосвала. В грустных раздумьях о нашей социальной справедливости, под стук вагонных колёс, – не спалось.
«Бдительность».
На разломе стран «Содружества» заполняем декларации, проходим контроль двух пограничных постов, двух таможенных контрольных пунктов, двух-трёх милицейских рейдов по составу. Везде сверяют «фэйсы» по документам, личности по именным спискам, опрашивают о провозе запрещённых предметов и грузов, проверяют личный багаж. Все при деле. – Граждане, Вы не забыли забрать огнестрельное оружие и наркотики? – обратилась к соседям на конечной станции озорная попутчица.
«Осенний этюд».
Вагон, как в известной двусмысленности со стаканом, был, скорее, наполовину пуст, чем наполовину полон. В купе Он был один. – Скучно будет, – пожаловался Он проводнику. – Не сезон уже, – подтвердил тот, и тут же уверенно добавил: – по пути наберём. Вскоре, на ближайшей станции, в купе вошла Она. «Теперь можно будет хоть поговорить с незнакомкой», – подумал про себя Он. Они сидели молча. Сидели так долго. – Листики уже желтеют... – скучно вымолвила Она, глядя в окно вагона. – Да! - более оживлённо подхватил Он глубокую мысль спутницы. – Осень вступает в свои права. Разговор обретал осмысленность. – А знаете, звонил муж и сказал, что у нас в Архангельске уже мороз два градуса, и идёт снег! – торжественно добавила Она. Радостью осветился и Он. После столь значимых слов о цвете осенних листьев, Он услышал ключевое слово – «Архангельск»! Этот город Ему был не чужд. – Так Вы из Архангельска? – спросил Он. – Знаете, – несколько смутилась Она, – не совсем там... Рядом есть такой городок – Северодвинск. При слове «Северодвинск» Его сердце забилось учащённее, Ему стало ясно: перед ним свой человек! – Вы были в Северодвинске? – удивилась Она, заметив радость на Его лице при упоминании имени Города. – Да! – восторженно воскликнул Он. – Улицы Арктическая, она же Ленина, Полярная, кинотеатр «Родина», площадь Ломоносова... – радостно перечислял Он, вспоминая милые и такие дорогие Его памяти места. – Но знаете, – смущённо и без явной радости пояснила Она, – Северодвинск – это город... Она снова замялась.
– А Вы остров знаете? Слышали? От слова «Ягры» Он уже весь пылал. Ягры когда-то стали счастливой частью Его новой жизни. Он уже твёрдо знал, что перед ним почти родной человек! Он ощутил потребность в искреннем и полном объяснении. – Ягры! Ягры! – радостно восклицал Он. – Кто же не знает Ягры? Это я не знаю Ягры? Да на Яграх, в болотной хляби, я утопил свои первые в жизни галоши – такие чёрные, блестящие, с малинового цвета байковой подкладкой!.. Печальная история с галошами Её растрогала, Она обещала подключить всю свою семью к их поискам и хранить впоследствии как историческую реликвию. Впереди было ещё двое суток совместного пути. Вагон по-прежнему пустовал. Им было нескучно: приятным разговорам было несть числа. Наговорившись вдоволь днём, ночами Они дружно, в унисон, похрапывали на соседних полках.
