Вскормлённые с копья - Сообщения за 2009 год

Выпуск ЛНВМУ 1951 года: адмиралы, генералы, их однокашники, командиры и преподаватели. Часть 6.

Вскормлённые с копья

19.06.200906:2819.06.2009 06:28:12

Молчанов Владимир Александрович.

"Молчанов Владимир Александрович. Родился 25.03.1934 г. В ЛНВМУ с 1945 года. Окончил училище с серебряной медалью. Окончил Высшее военно-морское инженерное училище им. Ф.Э. Дзержинского, кораблестроительный факультет. После окончания в течение 7 лет служил на Камчатке в аварийно-спасательной службе. В 1964 г. был переведен на Балтику в Ломоносовскую АСС и через два года попал в НИИ АСС в Ломоносове. Проходил службу в НИИ 40 ВМФ, начальник отдела. Специалист по судоподьему. За 30 лет принимал участие в подъеме более 50 судов разных классов, в том числе ПЛ С-80 на Баренцевом море, ПЛ К-249 на Тихом океане. Участвовал в работах в Бангладеш (См. Служащие... Служащие?). Капитан 1 ранга - инженер. Кандидат технических наук. Автор более 30 статей и книги "Возвращение с глубин", посвященной истории развития средств подъема подводных лодок. После увольнения в запас продолжает работать в НИИ 40. Принимает участие в работах по ПЛ "Комсомолец" и ПЛ "Курск".

Молчанов, Владимир Александрович. Возвращение из глубин. - Л.: Судостроение, 1982. - 183 с. Библиогр.: с. 174-175 (65 назв.).

Волгин Вячеслав Владимирович.

"Волгин Вячеслав Владимир. Родился 10.10.1931 г. В ЛНВМУ с 1945 г. Вице-старшина. Окончил училище с серебряной медалью. Окончил Высшее военно-морское инженерное училище имени Ф.Э. Дзержинского, кораблестроительный факультет. По своему желанию был назначен на Балтийский флот на крейсер "Жданов" командиром трюмной группы. В 1959-1960 гг. в Ереване участвовал в разработке электронно-вычислительной техники для решения задач непотопляемости корабля. С 1961 г. - командир дивизиона живучести КРЛ Свердлов". В 1964 - 1967 гг. учился в Военно-морской Академии, на кораблестроительном факультете. С 1967 г. проходил службу в 1 ЦНИИ Минобороны (ВМФ) от младшего научного сотрудника до начальника отдела. Участвовал в проведении исследований, руководил испытаниями моделей конструкций из стеклопластика. С 1972 г. выполнял работы по ЭВТ, с 1978 - начальник - отдела системного и прикладного программного обеспечения. Был заместителем главного наблюдающего за разработками систем автоматизированного проектирования кораблей, разработчиком которых был Институт кибернетики АН УССР. С 1988 - уволен в запас. Капитан 1 ранга - инженер."

В.В.Волгин. Как сложилась жизнь.

"Я уроженец д. Себла Брейтовского района Ярославской области в семье крестьян, впоследствии рабочих.
В 1935 г вместе с родителями переехал на постоянное место жительства в Ленинград.
В мае 1941 г после окончания 2- го класса уехал на летние каникулы в деревню, где меня и застала ВеликаЯ отечественная война. Я участник трудового фронта в период войны: работал в колхозе в осенне-зимний период по снабжению фронта, летом пас колхозный и личный скот, сначала подпаском, а затем самостоятельно – телят и овец. К «подчиненным» относился строго, но справедливо, за что получил прозвище – «полковник». Именно тогда у меня проснулся талант если не полководца, то , по крайней мере, большого начальника. Учился с перерывами в местной школе, закончив в 1944 году с непосредственными оценками по предметам (но при посредственном поведении) 4-й класс.
В 1944 году после снятия блокады Лениграда мать, участница блокады, увезла меня в Ленинград.
В 1944 г пытался самостоятельно (без ведома родителей) поступить в открывавшееся ЛНВМУ. Прошел все комиссии и был допущен к экзаменам. Но … с первого же экзамена (по математике) вместе еще с одним абитуриентом был отозван (членом комиссии - тогда капитаном 3 ранга Шинкаренко) с лаконичным резюме: «Нет мест» и с обещанием на будущий год обязательно принять.
В 1945 году – таки поступил в ЛНВМУ, где судьба и свела меня с ребятами будущего 4-ого выпуска на целых шесть лет. Эта же судьба подгадала мне училище с серебряной медалью. В результате оказался между молотом и наковальней. «Молот» - Г.М.Карпейченко («иди в Дзержинку – диплом получишь»). «Наковальня» – Коля Казаков, капитан, офицер-воспитатель: «Слафьхя! Иди во Фрунзе, адмиралом будешь». А я, зажатый между ними, кричу: «Не хочу вываливаться из стада, пойду в подплав».
В результате Г.М. всех обхитрил – заставил меня написать рапорта и во Фрунзе, и в Дзержинку («на всякий случай»), а сам, спрятав рапорт во Фрунзе под сукно, дал ход рапорту в Дзержинку. Так что не удалось мне закончить сразу 2 училища (а ведь я просил!). О своем назначении в Дзержинку я узнал только из приказа ГК ВМФ 23 июня 1951 г при принятии присяги.
В 1951 г был направлен в ВВМИОЛУ имени Дзержинского и в 1957 г непосредственно окончил кораблестроительный факультет.
В 1957 году был назначен по собственному желанию командиром трюмной группы крейсера «Жданов» 32 дивизии крейсеров, ДКБФ, г.Таллин.
В 1959 г был откомандирован в НИИ математических машин, г.Ереван, где возглавил группу наблюдения за разработками электронно-вычислительной техники по расчету непотопляемости корабля.
В 1960 г возвратился на корабль, где продолжал службу в составе 76 бригады эсминцев, ДКБФ, г Балтийск.
В 1961 г был назначен командиром дивизиона живучести крейсера «Свердлов» 128 бригады ракетных кораблей, ДКБФ, г Балтийск.
В 1964 г поступил и в 1967 г «непосредственно» опять-таки окончил Военно-Морскую Академию, кораблестроительный факультет.
В 1967 г назначен на должность мнс (с 1969 – снс) 1 ЦНИИ МО (ВМФ) в подразделение проектирования и конструирования ПЛ и ГА из стеклопластика. Был руководителем - ответственным исполнителем комплексной НИР, проводил испытания на динамические нагрузки масштабных моделей в бассейнах, на полигонах и в натурных условиях.
Во время работ получил 12 авторских свидетельств на изобретения (в том числе в соавторстве) и даже несколько рацпредложений.
В 1972 г, истратив весь боезапас и показав всем, что никакой стеклопластик не заменит дедовскую сталь (как крупный специалист в области цифровых и аналоговых вычислительных машин), перешел на мирное поприще, будучи назначен на должность зам. начальника отдела ЭВТ и зам. главного наблюдающего за разработками систем автоматизации проектирования кораблей и судов ВМФ (САПР «Чертеж» и САПР «Чертеж-2», разработчик – Институт кибернетики АН УССР – герой соц труда академик АН СССР Глушков В.М.)
С 1978 г – начальник отдела системного и прикладного программного обеспечения.
За участие в разработках САПР награжден ценным подарком ГК ВМФ, неоднократно поощрялся в приказах и грамотами.
В 1988 г с почетом и правом ношения формы одежды (и к моему великому удовольствию) уволен из рядов ВМФ.
За время службы в ВМФ «прошел» все флотские военные звания (исключая звание «младший лейтенант») от одной лычки (правда не старший матрос а вице-старшина) до трех звезд «кап уже раз».
IV – IX 1988 – находился на пенсии в деревне, купив там дом.
В IX 88 г, решив доработать до 60 лет (чтобы не стыдно было мужикам в глаза смотреть), нанялся на работу математиком в подразделение АИС «Юпитер» (чтобы доказать, что из затеянного не выйдет ничего).
В 1991 г, вступив в зрелый возраст, подал заявление об увольнении по собственному желанию. Командир желаемое не удовлетворил и запер трудовую книжку в сейф.
PS. можно не читать
Я сначала расстроился и продолжил доказательства. А весной 1992 г, вновь настроился и, считая свой долг исполненным, вновь положил заявление на стол командиру, устно дополнив, что трудовую книжку оставляю ему на память, так как в частном семейном фермерстве она мне не потребуется. После чего стал общаться только по телефону. Вскоре раздался телефонный звонок и ласковый голос командира изрек: «Ладно, приезжай, заберешь трудовую книжку. А я бутылку приготовил!» Я лаконично и вежливо ответил «Годится». И приехал. Как возвращался , помню смутно.
… И вот я в деревне…
Хожу на охоту, ловлю также рыбку… Живется легко!
Что еще…
«О личной славе не тщусь. Слава выпуска превыше всего»
Так бы я сказал, следуя завету нашего наставника П.С.Нахимова."

ПАМЯТИ ТОВАРИЩА.

11 мая 2006 года на 75-м году жизни скоропостижно скончался капитан 1 ранга в запасе Вячеслав Владимирович Волгин, воспитанник Ленинградского нахимовского военно-морского училища. Погоны нахимовца он надел в победном 1945 году, а окончил училище в 1952-м (Ошибка, в 1951 году) с серебряной медалью. Был вице-старшиной, у товарищей и воспитателей пользовался глубоким уважением.
После окончания кораблестроительного факультета высшего военно-морского инженерного училища имени Ф.Э. Дзержинского служил на Балтийском флоте командиром трюмной группы крейсера «Жданов»
В 1959 - 1960 гг. участвовал в разработке электронно-вычислительной техники для решения задач непотопляемости корабля, с 1961 г. - командир дивизиона живучести КРЛ "Свердлов".
После окончания в 1967 году кораблестроительного факультета Военно-морской академии служил в 1-м ЦНИИ Минобороны (ВМФ), где прошел путь от младшего научного сотрудника до начальника отдела. Участвовал в проведении исследований, руководил испытаниями моделей и конструкций из стеклопластика.
С 1972 г. руководил разработками электронно-вычислительной техники, а в 1978 году возглавил отдел системного и прикладного программного обеспечения. Последние годы службы, до увольнения в запас в 1988 году, был заместителем главного наблюдающего за разработками систем автоматизированного проектирования кораблей.
Награжден многими орденами и медалями.
Всю свою жизнь Вячеслав Владимирович Волгин оставался верным законам дружбы «питонов», был жизнерадостен и гостеприимен.
Светлая память о Вячеславе Владимировиче навсегда останется в наших сердцах.
Совет Московского суворовско-нахимовского содружества."

Терентьев Василий Иванович.

"Терентьев Василий Иванович. Родился в 1933 г. В ЛНВМУ с 1948 г. Родители погибли во время войны в 1942 г. Учился старательно и хорошо. "Обстоятельный". Увлекался спортом, лыжами, греблей. Окончил училище с серебряной медалью. Окончил Высшее военно-морское училище подводного плавания, штурманский факультет. Служил на Тихоокеанском флоте на дизельных и атомных ПЛ. Являлся флагманским штурманом бригады ПЛ. 1955-1958 гг. - на ПЛ "Б-18" XIII серии. 1958-1959 гг. - ВСКОС при ТОВМУ. 1959-1961 гг. - служба на дизельных ПЛ. 1961-1965 гг. -служба на АПЛ. 1963 г. - на АПЛ "К-151" 659 проекта на боевом дежурстве в середине Тихого океана произошла авария с первым контуром. С 1965 по 1979 гг. - Преподаватель Тихоокеанского ВМУ им. адмирала С.О. Макарова, на штурманском факультете, (кафедра технических средств кораблевождения). В 1979 г. уволен из Вооруженных сил по возрасту. Капитан 1 ранга. После увольнения с 1979 по 1984 гг. работал в Дальневосточном морском пароходстве. Каботажные и загранплавания. В 1984—1985 гг. - помощник начальника мореходного училища, готовившего специалистов для рыбного хозяйства. В 1985-1999 гг. - работал в АО "Владивостокский морской торговый порт" инженером по охране труда. В течение многих лет, с начала 1970-х увлечен бегом, принимает участие в соревнованиях и юбилейных забегах, в том числе в память о "Дороге жизни"."

А.В.Конев. Первые шаги 26-й дивизии подводных лодок ТОФ. - Тайфун: Военно-технический альманах «Тайфун». Выпуск № 50. Страницы истории 26 дивизии подводных лодок ТОФ. Вице-адмирал А.В. Конев. РПФ Форум.

"Следующий поход состоялся через год. 1 сентября 1963 г. К-151 под командованием капитана 2 ранга Ивана Васильевича Василенко вышла из бухты Павловского. Задача стояла проверить работу реактора в условиях повышенной температуры в тропических водах. Следовало выяснить, как будут вести себя холодильная машина и системы охлаждения забортной водой. Выход осуществлялся на одном борту. Второй реактор не вводился в действие, экономили ресурс ГЭУ.
Развёртывание ПЛ проводилось через пролив Лаперуза, Охотское море, пролив Буссоль в Тихий океан. Форсировав пролив Буссоль, лодка легла на курс 180° и устремилась к экватору. Командиром БЧ-1 лодки был капитан 3 ранга Василий Иванович Терентьев.
23 октября 1963 г. в районе острова Маркус произошла загазованность реакторного отсека из-за течи двух секций парогенераторов. Их отсекли и ввели в действие ГЭУ другого борта.
Фактически повторялась ситуация, сложившаяся на К-59 в предыдущем походе. Всплывать вблизи баз ВМС (с. 27) США командир не решился, тем более что на слуху у всех был Карибский кризис, а холодная война набирала обороты.
Воздух реакторного отсека прогнали по всем отсекам (тем самым загазовав и остальные). Облучение получил практически весь личный состав. Обратный курс был уже не в Приморье, а к новому месту базирования, на Камчатку. Обойдя Гавайские острова, удалившись на достаточное расстояние от баз американцев, АПЛ всплыла, провентилировала отсеки и пошла дальше в Берингово море для проверки работы механизмов ПЛ теперь уже в условиях низких температур. Обстановка на АПЛ была нормализована, газовая активность снизилась до фоновых значений.
На завершающем этапе похода из района Берингова моря произвели практическую ракетную стрельбу по береговой цели ракетой П-5. Причём, как вспоминал штурман В.И.Терентьев, обеспечивающий корабль максимально точными координатами местонахождения в море, стрельба была успешной, отклонение ракеты от точки прицеливания было в пределах допуска.
6 ноября 1963 г. Камчатка встречала лодку, вошедшую в состав 45-й ДиПЛ ТОО."

Во Владивостоке три сотни бегунов участвовали в полумарафонном забеге на призы города. ПТР: Приморское Телевидение и Радио | Легкая атлетика. 03.10.2005.

"33 года участвует в забегах капитан 1 ранга в отставке, участник ликвидационных работ на Чернобыльской АЭС 73–летний Василий Терентьев. По его мнению, то, что представители власти не только уделяют внимание спорту, но и сами принимают участие в забеге вселяет уверенность, что привлечение жителей города к физической культуре и спорту будет решаться не только на словах."

Далее о выпускниках 1951 года в последовательности, имевшей место в приказе о выпуске.

Богданович Виктор Абрамович.

"Богданович Виктор Абрамович. Родился 10.12.1933 г. В ЛНВМУ с 1944 г. Окончил училище с серебряной медалью. Окончил Высшее военно-морское училище инженеров оружия, минно-торпедный факультет. Был капитаном баскетбольной команды роты. Проходил службу на флоте. Работал в научно- исследовательских и испытательных подразделениях в области разработок новой техники флота. Капитан 2 ранга запаса. Кандидат технических наук. После увольнения работал в Москве в области разработки и эксплуатации автоматизированных систем управления и вычислительной техники. Начальник отдела Администрации Москвы."

"В нашем выпуске было немало ребят, защищавших спортивную честь училища. Баскетбольная команда во главе с Витей Богдановичем и Юрой Кауровым была неизменным лидером."

В.А.Богданович. Записки для сборника.

"Я, Богданович Виктор Абрамович, родился в Ленинграде 10 декабря 1933 года. В конце тридцатых, начале сороковых жили мы в коммунальной квартире на улице Восстания. На углу улицы Восстания и Невского проспекта стояла церковь. Одним из прихожан ее был академик И.П. Павлов. На месте церкви должна была строиться станция ленинградского метро. Поэтому церковь должны были сносить. По преданию, И.П. Павлов в завещании просил не разрушать храм при жизни своей жены. По-видимому, жена его умерла в сороковом или начале сорок первого года. Всех жителей улицы Восстания предупредили о возможных последствиях взрыва. Поэтому перед тем, как уехать летом сорок первого года на дачу в Шувалово, все стекла в окнах нашей квартиры были заклеены крест на крест бумажными полосками. Тогда мы еще не предполагали, что эти кресты на окнах продержатся еще три года.
Отец, военнослужащий, в 1941 году учился в академии имени Ворошилова. В начале войны, по первоначальному плану, он должен был эвакуироваться вместе с академией для продолжения учебы в Астрахань. Мы все собрались, но перед самой отправкой эшелона отец получил назначение на должность и остался в Ленинграде. Мы – мать, моя младшая сестра двух лет и я, поехали в эвакуацию одни, без отца.
В августе, сентябре 1943 года отец, занимавший к тому времени видную военную должность в Ленинградской военно-морской базе, полулегально перевез нас из эвакуации в Ленинград.
Первоначально поселились мы на береговой базе морского соединения, которым он командовал. Прежде это было здание яхт-клуба. Расположено оно было на Крестовском острове. Сейчас там красные корпуса привилегированной больницы имени Свердлова. В семидесятых годах я проходил мимо тех мест. Здание береговой базы, постаревшее, еще существовало. Там на береговой базе меня впервые одели в морскую форму. У меня было все форменное, кроме обуви. Одеть женские форменные туфли соответствующего маленького размера, я наотрез отказался. Поэтому впоследствии в первое свое увольнение я пошел в форменной шинели, но в желтых (какие нашлись) ботинках.

Яхт-клуб на Крестовском острове. Фото 1900-х гг. Крестовский остров, Яхт-Клуб «Невская флотилия»

В Ленинграде меня определили в 52 школу. Она находилась в здании Полиграфического института, что на Геслеровском проспекте. В школу ходил из береговой базы через Крестовский мост. Учительница Ядвига Матвеевна собирала нас человек сорок, сорок пять и умудрялась чему-то учить по двум учебникам, за которыми устанавливалась регулируемая ею очередь. Она научила меня учиться не от чтения, но от слушания. Не знаю, хорошо это или плохо, но потом я и в Нахимовском и в высшем училище учился, практически не пользуясь учебниками. Со слуха, памяти и рассказа учителей.
Ядвига Матвеевна добывала для нас завтраки. Это были пирожки, иногда бутерброды, иногда по половине французской булки. С Ядвигой Матвеевной связана моя первая общественная обязанность. В классе был организован тимуровский отряд. Мне достался дом 5 по улице Красных курсантов. Еженедельно, по воскресеньям я колол несколько поленьев и топил печь в одной из квартир на первом этаже этого дома. Дрова выдавали в школе. Транспорт – сани. С одним из одноклассников я потом встретился. Его фамилия Осипов. Он учился в Дзержинке, по-моему на кораблестроительном факультете. А вот с Ядвигой Матвеевной мне не удалось больше встретиться. В юбилейные дни блокады я написал куда-то письмо. Получил ответ, что найти учительницу с таким именем не удалось.
Летом сорок четвертого вместе с отцом я был в Усть-Луге. Это была очередная береговая база. Вот здесь впервые я узнал, что в Ленинграде будет создано Нахимовское училище. Само собой подразумевалось, что я сын моряка, должен стать моряком – будущим офицером. Кстати, путь до офицера оказался очень не близким. И, по моему опыту, слова «ты будущий офицер» в Нахимовском училище звучали несоизмеримо чаще, чем тогда, когда я был значительно ближе к этому званию в высшем училище.
Этим же летом для детей из семей военных моряков был организован пионерский лагерь в Луге. Мы там были вместе с Юрой Ивановым. Он потом учился в третьей роте. Отец его почему-то ИвАнов (с ударением на первом слоге) был одним из руководителей ВМУЗов. Это был примерно такой же пионерский лагерь, как и впоследствии организованный пионерский лагерь для детей моряков Северного флота на другом берегу Суло-Ярви. Все помнят о той трагедии.
Начало нового учебного года в сорок четвертом году для меня было знаменательным. Мне помнится, в августе меня вызвали в Нахимовское училище для вступительных экзаменов. Отец был в море. Мать жила на береговой базе. Меня сопровождал или привел на экзамен адъютант отца. Это был мичман из матросов призыва тридцать восьмого года. Тогда уже друг семьи. Именно он перевозил нас в Ленинград из эвакуации. Его зовут Перекин Василий (?) Павлович. Жив ли он? По инструкции он должен был определить меня в третий класс. На приемных экзаменах вместо вопроса, в какой класс я пойду учиться, ему задали вопрос, за какой класс я буду отвечать на испытаниях, он, помня инструкцию, ответил третий. Таким образом, я оказался в четвертой роте, вместо пятой. Помню, что диктовку я написал с более, чем двадцатью ошибками. При написании своей фамилии я умудрился сделать две ошибки. Безграмотными мы были тогда ужасно.
Продолжать учиться в школе, когда скоро в Нахимовское, не было смысла. Поэтому, пользуясь отсутствием родителей, я утром брал портфель и все школьное время проводил в разрушенной фабрике на Геслеровском. Там с ватагой таких же, как я мы осваивали настоящие детские игры. Ведь еды стало больше.
Двадцать первого октября – день рождения моей сестры. По этому случаю в Ленинград с матерью приехал на один день отец. Двадцать третьего октября мы сидели за праздничным столом. Часов в десять вечера стук в дверь. В дверях один из наших будущих старшин. Собираться. Вещевой мешок у меня был наготове. Переночевали в училище. На утро в лагерь.
Нас в группе было человек восемь, десять. Помню только тех, с кем связаны дальнейшие события. Володя Карасев, Сирота (не помню имени). Построили по ранжиру. Старшина объявил, где будем спать, и ушел. Разойтись сразу не удалось. Вступил, находившийся все время здесь же, Грикис. «Кто жиды, выходи!»: - это были его первые слова. И он пошел, начиная со шкентеля. Остановился у Сироты. «Жид ?» «Нет, грузин.»: - ответил Сирота. Это стоило ему потом очень дорого. Дошла очередь и до меня. Вопрос тот же. Я ответил: «Я не жид, я еврей». Он начал объяснять, что это одно и то же. И замахнулся на меня для убедительности своих доказательств. Но совершенно неожиданно вступился за меня здоровый Володя Карасев. Почему? Не знаю. Но благодарен ему несказанно. Я и дальше буду благодарить тех людей, которые оказали на меня существенное влияние. Но следует заметить, что именно эти записки абсолютно субъективны. И я не собираюсь и не буду ни с кем оспаривать ни одной из своих оценок. В том числе, и отрицательных, которые тоже будут.
Итак, лагерь, но не пионерский, а Нахимовский. Раздолье. Лес. Озеро. Неплохое питание. Живем в отдельных домиках. Удобства на дворе. Никаких обязанностей и никаких занятий. И абсолютно нечем заняться. И первое спасибо лейтенанту Пятлину. Он воспитатель не моего, а второго взвода. Но он умеет петь. И поет с шапкой. В шапку складываются трофеи, как правило, взрывоопасные. Правда, тол идет на растопку печей. Думаю, что ни одну жизнь нашу он спас, по крайней мере, от травм и увечий. Многие из этих песен я сейчас узнаю по телепрограмме «В нашу гавань заходили корабли».
Не помню, с последней или предпоследней партией я покидал лагерь. Это было тогда, когда Ленинград находился в режиме прифронтового города. Из лагеря нас повезли к санпропускнику, который был расположен в Большом доме на Литейном. Зима, мороз. Громадный сугроб перед воротами. Нас предупредили, что санобработка предусматривает высокотемпературную обработку одежды. А все карманы одежды заполнены пороховыми пластинами, толовыми шашками, зажигательными патронами от пулемета, который был найден на остатках сбитого самолета. Все эти боеприпасы пошли в этот сугроб. Теперь о своем воспитателе лейтенанте Николае Смирнове. Прозвище – кнопка. У него по-видимому из-за травмы был поврежден нос. В апреле, когда сугроб растаял, были обнаружены все спрятанные туда боеприпасы. Источник был обнаружен быстро. Училище запестрело нечерной, а защитной формой. Искали злоумышленников. Точно знаю, что Н.Смирнов встал на нашу защиту. И доказал, что это была не диверсия. Он свел все к простому стечению обстоятельств, в которые попали мальчишки, что и было на самом деле. Я еще несколько раз попадал в «политические» обстоятельства. И каждый раз Н.Смирнов выручал меня."

Смирнов Николай Максимович, капитан лейтенант.

Н.В. Макарычев. Записки памяти.

"Прошло с тех пор более 50 лет, а в памяти навсегда, наверное, остались многие командиры и преподаватели. Наши первые: командир роты Смирнов, офицеры воспитатели Смирнов, Генрих; их помощник старшина Лесничий, другие офицеры и старшины. Наверное они были не очень подкованы педагогикой, но за их плечами была служба на флоте, война. Они окружали нас отеческой заботой, прививали нам любовь к флоту, службе, дисциплине, порядку, пунктуальности во всем. Это они привили нам чувство коллективизма, чувство экипажа, чувство морского братства и братства нашего, нахимовского, которому мы верны и по сей день и будем верны, надеюсь, до «деревянного бушлата». Низкий им поклон за это, хотя тогда иногда было обидно и за наказание, и за требовательность, казавшиеся излишними. Наши остряки даже придумывали им обидные прозвища, которыми называли их за глаза..."

В.А.Богданович. "Для излечения от детской болезни, которой страдали из нашей спальни пятеро, семеро была выстроена пятиярусная кровать. Верхний – для самого физически сильного, самый слабый – внизу. Все очень скоро вылечились. Правда, тот, самый верхний вылечился последним. Эта чудо-кровать случайно оказалась под портретом дедушки Калинина. Я однажды лихо вскарабкался на нее и, постучав пальцем по рамке портрета, показал, что у Бобрищева-Пушкина в голове также, как и в дереве рамки. Реакция последовала немедленно. Меня вместе со Н.Смирновым вызвали для выяснения, не является ли этот факт политическим. Н.Смирнов отстоял меня. Он отстоял меня и тогда, когда я притащил прекрасно изданную с иллюстрациями библию. Эта библия мне досталось от женщины однофамилицы, которая жила в Ленинграде ниже этажом моих родителей. Потом эта библия была экспонатом соответствующего стенда. Я до сих пор жалею, что она не возвратилась ко мне. Там были и другие реликвии, принадлежащие мне. Но главное в том, что опять я был защищен от политического криминала.

Сон Иакова - Гюстав Дорэ и его иллюстрации к Библии.

Началась учеба. Вначале у нас было два класса по сорок человек. Я был предпоследним по росту. Последним Силеверстов. Мы с ним сидели на одной первой парте. Как правило, на самоподготовке он или я говорили: «Пойдем стыкнемся ?!». Шли на второй этаж, он был закрыт фанерной дверью, потом там был кабинет биологии. Но в первое время это крыло здания не было освоено. Победителя не было. У меня был один, но большой синяк, у него – много, но маленьких. Возвращались и продолжали делать уроки.
Учился я из рук вон плохо. У меня сохранились ведомости. Одни тройки. Даже по танцам у меня была тройка. Вспоминаю время учебы в четвертом, пятом, шестом классах и понимаю, что учился совершенно не сознавая, чем занимаюсь. И если бы меня сейчас спросили, как реформировать школу, я бы ответил, что начинать регулярное школьное организованное обучение детей нужно не раньше, чем с двенадцати лет. До двенадцати лет обучение должно быть в виде игр. Естественно, что полная программа школы не должна быть меньше. Отец в конце сороковых годов воевал, он занимался боевым тралением на Балтике. Однажды проездом он посетил меня. Как сейчас помню, что меня вызвали с урока в вестибюль и какой-то моралист учитель объяснял моему отцу, что упасть в овраг легко, а выкарабкаться из него трудно. Отец, сложившийся военный с положением, сказал, что до тех пор, пока я не стану хорошо учиться, в училище он больше не придет. Он сдержал свое слово с избытком: он больше не был в училище и тогда, когда дела у меня пошли лучше.

Досуг состоял из отдыха и баскетбола. Отдых – это Петропавловская крепость, барженя, понтон. Петропавловская крепость это лазание в казематы за пленками кинокартин, взятых у побежденной Германии. Мы их просматривали по частям в нашем зале. Потом мы увидели их полностью в официальном кинопрокате. С понтоном у меня связано событие, которое, если бы не Сева Калинин, не знаю, как бы закончилось. Мы два голых пацана загорали на понтоне. Не помню, но не менее двух великовозрастных ребят забрались к нам и просто вышвырнули меня в воду. Сева прыгнул за мной. Мы уже были опытны в драках. Оба поняли, что нам здесь не светит. Вдвоем выплыли. Я долго помнил об этом случае для себя. Но никак не мог вспомнить, с кем я был. Уже много лет спустя, встретившись с Севой, он первый напомнил мне об этом случае. Это подтверждение, что это было. Баскетбол принес в училище Юра Кауров. Мы с ним подружились. Часто нас в карикатурах вдвоем изображали с баскетбольными мячами вместо голов, мы сидели на одной первой парте. Первой потому, что уже тогда у Юры неважно было со зрением. А я рядом. Мы потом оказались вместе в высшем училище. И до сих пор мы с ним видимся постоянно. На одном из юбилеев, на котором мы были вместе, мы договорились, что тот, кто останется, поможет другой семье. Я надеюсь на это...
В восьмом классе меня уже ставили в пример для подражания в учебе. Я уже писал, что читать учебники не любил. Зато после хулиганств во время уроков в классе, которые были раньше, я научился очень внимательно слушать учителей на уроках. Отвечал всегда не то, что в учебниках, а то, что слышал на уроке. Особенно по литературе читал только то, что получило название «первоисточник». К сожалению, тогда было очень мало биографической литературы. А биографии публиковались только в учебниках. Это потом сыграло со мною злую шутку. Среди офицеров воспитателей вспоминаю Туманова за его педантичность и справедливость. А вот Афанасьев, который был у нас не очень долго, запомнился по-другому. У Афанасьева по-видимому не было подтверждения о среднем образовании, хотя он был боевым офицером. Будучи у нас воспитателем, он заочно упорно и настойчиво учился. Неоднократно он просил меня помочь ему и в математике и в русском. Я это делал с удовольствием. Мы с ним не обсуждали никаких моральных и нравственных вопросов. Но от него я понял и взял две заповеди: первая, учиться можно у любого; и второе, говорить, «не знаю» нужно всегда, когда не знаешь чего-либо.
Последний год в училище я практически был все время в баскетболе. Мне по указанию тогдашнего начальника учебного отдела Плискина была устроена комплексная проверка. В один из дней из шести уроков меня вызвали по пяти предметам. В расписании были пять предметов с одним парным уроком. Я благополучно получил пять пятерок. Это была индульгенция для занятий спортом во время уроков."

Плискин Лев Яковлевич. Заместитель начальника Рижского Нахимовского училища по учебно-строевой части, капитан 1 ранга, в дальнейшем заместитель начальника Ленинградского Нахимовского училища по учебной работе.

Контр-адмирал К.А. Безпальчев. В море и на суше. Сборник воспоминаний его воспитанников и сослуживцев. - СПб.: НПО «Система», 2008.

Сочихин Аполлос Сергеевич, 1931 г. рождения. Окончил Рижское Нахимовское училище (1949) и Высшее военно-морское училище подводного плавания (1953). Проходил службу на подводных лодках Черноморского и Балтийского флотов. После увольнения в запас (1957) по состоянию здоровья более 30 лет (до 1997 г.) работал конструктором в НПО «Импульс».

"В конце сентября 1945 г. я получил вызов в Ригу, куда и прибыл в середине октября. На вступительных экзаменах по одному из предметов получил «двойку», по остальным две «тройки» и одну «четверку». По баллам не проходил. На мандатной комиссии капитан 1 ранга Лев Яковлевич Плискин после тёплой, по-человечески душевной беседы, сказал мне, что несмотря на то, что количество кандидатов значительно превышает штатную численность старшей роты (7 классы) и мой низкий общий балл, но учитывая, что я сирота (отец репрессирован и расстрелян в 1938, мать умерла от голода в блокаду) из блокадного Ленинграда, начальник училища капитан 1 ранга Безпальчев, в порядке исключения, разрешил принять меня с двухмесячным испытательным сроком. Надо ли говорить, как я был рад и благодарен этим руководителям за чуткость и человечность!..
Много достойного в воспитание и обучение вносили и другие. Ведущую роль среди них играл Лев Яковлевич Плискин (помните, что все это лишь из архивных документов, а не личные воспоминания). Плискин особое внимание уделял гуманитарным дисциплинам, особенно русскому языку и культуре речи. Вот несколько его высказываний на заседаниях учебного совета:
«... хорошее знание русского языка развивает логическое мышление, а это в свою очередь - необходимая база и фундамент для овладения всеми науками, в том числе и военными;
... на всех занятиях, независимо от дисциплины, обращать внимание на знание русского языка, а через него воспитывать речевую культуру и общую культуру в целом;
... учитель должен постоянно проявлять теплое и заботливое отношение к личности воспитанника;
... необходимо воспитывать уверенность в своих силах у одних и делать невозможным лень и нерадивость у других (как выразился В. Пикуль, «помочь раскрыть самого себя и свои качества, пока что дремлющие втуне».
Однако вокруг нас не все было окрашено в розовые цвета. Нас обучали и воспитывали разные по уровню знаний и умений воспитатели. Многие из них прошли огонь и кровь только что закончившейся войны. Не все из них прошли школу Макаренко. И все же отдельные негативы в нашей жизни - это лишь эпизоды, которые не были определяющими во всей атмосфере этих прошлых лет. (Все серьезные проступки воспитанников и неправильные действия воспитателей получали отражение в приказах начальника училища, который и определял меру наказания)...
С уважением вспоминаем заместителя начальника училища капитана 1 ранга Льва Яковлевича Плискина. Это был интеллигентный, тихий и скромный руководитель, который громогласно никогда и никого не распекал, не отчитывал, но именно он был организатором и куратором всего прекрасно функционирующего учебно-воспитательного процесса, ответственным за учебные программы и их реализацию; за профессионализм преподавателей и качество преподавания; за воспитательную работу с нами командиров рот, офицеров-воспитателей и старшин. Своими деловыми и человеческими качествами он снискал известность среди специалистов и руководителей образовательных учреждений столицы Латвии.

Начальника училища капитана 1 ранга К.А. Безпальчева сопровождают его заместитель по учебной части капитан 1 ранга Л.Я. Плискин (слева) и начальник политотдела капитан 2 ранга Г.В. Розанов. Рига. 1949 г.

«В МОРЯХ МОИ ДОРОГИ...». Верюжский Николай Александрович (Воспоминания нахимовца Рижского Нахимовского Военно-Морского училища в период с 1947 по 1953 годы).

Мне хотелось бы назвать ближайших заместителей и помощников К.А. Безпальчева, которые вместе с ним создавали, организовывали, налаживали и совершенствовали жизнь нашего училища. Прежде всего, это капитан 1 ранга Лев Яковлевич Плискин - первый заместитель начальника училища, капитан 1 ранга Григорий Васильевич Розанов - заместитель начальника училища по политической части.

ЮБИЛЕЙНАЯ ВСТРЕЧА РИЖСКИХ НАХИМОВЦЕВ (1945 – 1950 г.г.) Доклад контр-адмирала Шаурова Александра Алексеевича. Репино , 30 сентября 1995 года.

"Думаю, что нашей исторической памяти будет нелишним, если мы вспомним поимённо всех-всех, кто трудился на нас, на наше будущее.
11 марта покидает стены училища 1-й заместитель капитан 1 ранга Плискин Лев Давыдович. Как стало нам известно много позднее – это был результат интриг и «особой» бдительности политорганов. На его место пришел капитан 1 ранга Поляков."

«ТОРЖЕСТВЕННЫЙ ДЕНЬ». Вручение погон новым воспитанникам Рижского Нахимовского военно-морского училища. С. Банк. - «Советская молодежь» 7 сентября 1946 г.

"... Вчера, 6 сентября в клубе училища, в торжественной обстановке, новым воспитанникам командование вручило погоны и ленточки к бескозыркам, тем самым включив ребят в семью военных моряков.
Начальник военных учебных заведений Прибалтийского военного округа в сопровождении начальника училища капитана 1 ранга Безпальчева и его заместителя - капитана 1 ранга Плискина принял рапорт.
Ровными шеренгами выстроились воспитанники. На украшенных флагами столах аккуратно разложены погоны и ленточки. Начальник учебных заведений и начальник училища капитан 1 ранга Безпальчев поочередно вручают каждому новому нахимовцу погоны для бушлата, погончики для фланелевки, ленточки с золотой надписью «Нахимовское училище» для бескозырок и 2 плитки шоколада.
Щеголяя отличной строевой выправкой, один за другим из строя выходят воспитанники.
- Товарищ капитан 1 ранга! Воспитанник Чижевский явился для получения погон!
Получив знаки воинского достоинства и принадлежности к Военно-Морскому Флоту и ответив на поздравления командования четким: «Служу Советскому Союзу!», взволнованные и радостные ребята возвращались в строй...
После торжественной части воспитанники разошлись по своим ротам, кубрикам, где под руководством старшин пришивали погоны, надевали на бескозырки ленточки.
Отныне они стали полноправными воспитанниками, юными моряками. А послезавтра начнется учебный год, начнутся увлекательные и интересные занятия будущих офицеров флота."

Продолжение следует.

Обращение к выпускникам нахимовских училищ. К 65-летнему юбилею образования Нахимовского училища.

Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.

Для поиска однокашников попробуйте воспользоваться сервисами сайта

нвму

Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru

Вскормлённые с копья

19.06.200906:2819.06.2009 06:28:12

Просмотров:20999 Комментариев:0 0

Агронский М.Д.«И молодость, одетая в бушлаты, И юность перетянута ремнём…» Часть 5.

Вскормлённые с копья

18.06.200909:0118.06.2009 09:01:14

Стрелковый парк. Окончание.

"Надо отдать должное хозяевам города за поддержание фонтанов в работоспособном состоянии. Фонтаны давно потеряли своё первоначальное назначение, как источники питьевой воды, но и теперь служат, как оригинальные украшения городских площадей, парков и садов. Один из фонтанов находится во внутреннем дворике кинотеатра «Комъяуниетис» на улице Ленина, созданный в начале нашего века знаменитым местным скульптором Августом Фольцем. По традиции, влюблённые бросают в фонтанный бассейн монеты, чтобы со временем вернуться сюда, - обычай, принятый во многих городах мира.
От Бастионной горки рукой подать до центральных улиц, идущих лучами к Даугаве, и радиально, всё дальше удаляясь от центра. Десятки раз хожены и перехожены бульвары Райня, Кронвальда, Коммунару, Падомью, улицы Кирова, Горького, К.Барона, и, конечно, центральная магистраль города – улица Ленина, пересекающая всю правобережную часть города, с приметной стелой фабрики «Лайма» и памятником Свободы. Оригинальный памятник представляет собой скульптурно-архитектурную композицию высотой 42 метра. На высоком постаменте стоит с поднятыми вверх руками каменная женщина. В руках у неё три звезды. У основания памятника ряд скульптурных групп. Памятник, сооружавшийся в 1931-1935 гг., по замыслу архитектора Э.Е.Шталбергса и скульптора К.Зале, символизирует освобождение родины от семивекового национального и экономического гнёта немецких баронов и деспотизма русского самодержавия. К небесам родной земли возносит Свобода три позолоченных звезды - три края Латвии – Видземе, Курземе, Латгале.(Огонёк, 1988, №52)."

"Свобода вообще относительна, и нам, мальчишкам, которые даже на ограниченное время вырывались в город, свобода казалась полной. И то, что фигура женщины, олицетворяющая свободу, твёрдо стоит, повернувшись к нам задом, мало волновало. Представляется, что в то время нас уже больше интересовали не каменные истуканы, а живые обитатели женского пола.
Кстати, возможности для знакомства с девушками были не велики. Во-первых, русских девушек в городе было не так много. Мне известны только две русские школы, которые посещали училище. Каких-либо контактов с латышскими школами не припоминаю. Во-вторых, сказывалась оторванность с детства от реальной жизни, большинство из нас были чрезмерно стеснительными и скованы воинской дисциплиной. Были и исключения, например, Валя Шабанов, который в старших классах почти всегда был в окружении нескольких девиц. Реальная возможность познакомиться с девушкой возникала только при совместном участии в художественной самодеятельности и, реже, на танцах в клубе училища. В драматическом и, особенно, танцевальном кружках появлялись партнёрши, которые обычно и становились объектами повышенного внимания и спутницами при прогулках по городу.
Другим привлекательным местом после упомянутой Бастионной горки, посещаемым нашей братией, был более удалённый парк за улицей Горького. Его настоящего названия я не знал, между собой называли его стрелковым (с прозрачным намёком на возможность познакомиться с барышней), иногда – Петровским. При написании этих заметок заглянул в энциклопедию «Рига» и нашел, что название этого зелёного массива – сад Виестура, который является старейшим общественным садом города, разбивка которого началась при Петре I. Раньше он назывался Царским и имел регулярную планировку – прямые аллеи, дорожки, каналы. Там растут деревья, привезённые не только из окрестностей, но и из других стран. В саду сохранился вяз, посаженный собственноручно Петром I в 1721 году. У подножья дерева большой камень с мемориальной надписью. Видимо, поэтому мы и называли этот парк Петровским. Этот зелёный уголок известен ещё тем, что там состоялся первый вселатвийский праздник песни в 1873 году. Латыши очень певучий народ и продолжают сохранять свои песенные традиции. Праздник песни стал ежегодным. Я был свидетелем этого необыкновенно любопытного и красочного зрелища в 1948 году, когда праздник проходил в центре города на Эспланаде."

1946 г. Первомайские праздники. Центр Риги. Эспланада.

"В центральной части города расположены и основные театры, куда нас водили, как правило, в организованном порядке. Недалеко от училища, на бульваре Падомью за улицей Ленина находился академический театр оперы и балета. Дорога туда была проторена не только в качестве зрителей. На этой престижной сцене нахимовцы выступали на заключительных концертах художественной самодеятельности, иногда совместно с профессиональными актёрами. Некоторых актёров знали в лицо. Это, прежде всего, знаменитые певцы народные артисты ЛССР, лауреаты Сталинской премии Эльфрида Пакуль и Алекандр Дашков, Жермена Гейне-Вагнер и др. В этом театре прослушали практически весь классический репертуар, в частности, «Ивана Сусанина с участием в главной роли А.Дашкова. Кое-какие спектакли на меня не произвели впечатления, скорее всего, не был подготовлен по возрасту к восприятию, например, «Фауста» Гуно и, честно говоря, задремал в середине оперы.
Чаще, чем в опере, были в Русском драматическом театре, где из известных актёров запомнился заслуженный артист республики Николай Сергеевич Барабанов.
Кроме упомянутых театров бывали в Филармонии и цирке, причем в цирке – не только в качестве зрителей. Однажды в течение всех Рождественских каникул ежедневно выступали на концертах новогодней ёлки. Что-то плясали на арене цирка в белой морской форме мужским составом танцевального кружка нашей роты вместе с Дедом Морозом. В эти же годы обратил внимание на оригинальную манеру дирижирования молодого маэстро Арвида Янсонса в рижской Филармонии. Впоследствии он много лет выступал в Ленинградской филармонии, был дирижером симфонического оркестра Мравинского. Его поклонниками были все члены нашей семьи.
По выходным дням в клубе училища проводились не только танцевальные вечера. Нередко проходили выступления своего штатного духового оркестра. Иногда это были лекции-концерты, которые вёл К.А.Безпальчев. До сих пор в памяти блестящая, иллюстрированная духовым оркестром, лекция-концерт по произведениям композитора Глиэра. Начальник училища был не только блестящим лектором, но и неплохим музыкантом. Однажды на концерте самодеятельности при выступлении пианиста-нахимовца он подсел рядом, и получилось исполнение произведения в четыре руки. Иногда проходили встречи со знаменитыми актёрами. Одна из таких встреч состоялась с замечательной семейной парой – Любовью Орловой и Григорием Александровым."

1947 г.

"Они приехали навестить своего приёмного сына Паттерсона. Джим был курсом старше, никакими особыми достоинствами, кроме тёмных вьющихся волос, как у многих негров, не выделялся, учился на «тройки», любил гонять в футбол. В детстве снимался в кинофильме «Цирк», в результате приобрёл знаменитых покровителей. Джим, насколько я знаю, без блеска окончил и 1 Балтийское высшее военно-морское училище, военной карьеры не сделал и был уволен в лейтенантском звании (с флота Джемс Паттерсон был уволен в звании капитан-лейтенанта). Затем поступил и окончил Литературный институт, написал и издал несколько книжек стихов, одну из которых я из любопытства купил. Стихи были откровенно слабые, что-то о положении негров. Больше о нём долго ничего не слышал. В марте 1992 года случайно на экране телевизора узнал Джима, который с каменным лицом отвечал на вопросы молодёжи. Из этой телепередачи узнал, что он автор 10 книг, а кинофильм «Цирк», оказывается, в США не демонстрировался – был запрещен.
Были встречи и с другими интересными людьми в училище. Однако никакие внутренние мероприятия не могли заменить контактов вне его стен. В старших классах, особенно по праздникам, стали получать приглашения в дома девушек из самодеятельности. Для этого надо было пройти процедуру увольнения, которая заслуживает, чтобы рассказать подробнее. К увольнению тщательно готовились: стриглись, брились (некоторые), мыли шею холодной водой (горячей не было) или одеколоном, приглаживали непокорные вихры (или то, что от них осталось после короткой стрижки). Драили до блеска бляху ремня и пуговицы на бушлате или шинели. Пуговицы вставлялись в прорезь трафарета, смазывались асидолом и тщательно растирались небольшой щеткой. Смазывали гуталином выходные хромовые ботинки и доводили их до блеска бархоткой. Гладили утюгом брюки и форменку, и, как правило, только что выстиранный гюйс. Подшивали чистый подворотничок к галстуку, который носился с бушлатом или шинелью, летом натягивали чистый белый чехол на бескозырку. Вся амуниция тщательно чистилась жесткой платяной щеткой. Шерстяные брюки, обычно накануне, смачивались и натягивались на так называемую «торпедку» (фанерку), чтобы растянуть как можно шире. Брюки с трапециевидной фанеркой укладывались на ночь под матрас, где под прессом высыхали, приобретая снизу расклёшенную форму. Широкие клеши и ушитая в обтяжку форменка – это «писк» моды, а не только признак всех наших пижонов. Издевались и над бескозыркой ради превращения её в блиноподобное состояние. Не могу сказать, что этим занимались все поголовно – многие.
Наконец, заключительный этап: построение и осмотр увольняющихся в город. Он проводился одним из старшин в присутствии командира роты или одного из обеспечивающих офицеров-воспитателей. Опытный взгляд проверяющего выискивал существенные и не очень заметные нарушения в форме одежды и внешнего вида, построенных в две шеренги нахимовцев. Осмотр был тщательным, и получившие замечания безжалостно лишались увольнения или же отправлялись для устранения недостатков. Далее следовало краткое напоминание правил поведения в городе и напутствие, как перед боем, и выдавались увольнительные записки или жетоны. Строй увольняющихся воспитанников выводился во двор и следовал доклад дежурному офицеру по училищу, который также мог учинить поголовный или выборочный контроль. Чаще всего, дежурный для порядка окидывал взглядом строй воспитанников и давал «добро» на выход в город.

«Батя». (См. ранее опубликованную статью Памяти контр-адмирала Безпальчева Константина Александровича. Его звали "Батей". От благодарных воспитанников.)
Этот день запомнился почему-то лучше других. На улице то ли утро, то ли вечер – серые промозглые сумерки. Зима запаздывала, и снега еще не было. В этот день, 13 января 1951 года, Рижское Нахимовское училище отмечало пятилетний юбилей. В актовом зале училища, заполненном до отказа, светло и празднично. За столом президиума высокопоставленные гости: Председатель Президиума Верховного Совета Латвийской ССР А.М. Кирхенштейн, Председатель Совета Министров Латвийской ССР В.Т. Лацис, командующий войсками Прибалтийского военного округа генерал армии И.Х. Баграмян, другие руководители партии и правительства республики."

За столом президиума Торжественного заседания: начальник РНВМУ капитан 1 ранга Безпальчев Константин Александрович, Кирхенштейн Август Мартынович, Калнберзин Ян Эдуардович, генерал армии Баграмян Иван Христофорович, начальник ЛНВМУ капитан 1 ранга Изачик Николай Георгиевич и другие. 13 января 1951 г.

"Сохранилась фотография этого собрания, на первом плане запечатлен президиум на фоне портрета Ленина и большого бюста Сталина, закрывающего часть лица Ильича. На втором плане, в глубине сцены – два караула (по 3 человека) со знаменем училища и два военно-морских флага по бокам. Внизу, у стола президиума корзины с цветами, цветы в горшках на столе.
Сам факт присутствия на торжествах училища первых лиц республики и командования округом свидетельствовал о высоком авторитете Нахимовского училища и, прежде всего, несомненно, его организатора и начальника капитана 1 ранга Безпальчева Константина Александровича.

Начальник РНВМУ капитан 1 ранга К.А. Безпальчев докладывает генералу армии И.Х. Баграмяну о готовности училища к строевому смотру.

Истинные заслуги и влияние этого неординарного человека по-настоящему не были оценены официальными лицами. Это, пожалуй, не относится к местным рижским властям и его подчиненным, прежде всего нахимовцам. Большинству из нас это стало очевидным после того, как мы сами приобрели опыт службы и научились анализировать мотивы поведения и поступки других, оценивать прошедшие события и причастных к ним людей.
Оценка людей всегда субъективна и достигается, как правило, сравнением с эталоном. Для наших выпускников таким эталоном, который судьба послала нам в юные годы, стал, безусловно, Константин Александрович Безпальчев.
Выпускник 1950 года Шауров в небольшом отчете, написанном в 1995 году после работы в архиве Гатчины, записал: «По своему личному опыту руководителя учебным военно-морским заведением могу судить, что эта профессия не из беззаботных. И я часто, очень часто вспоминаю Безпальчева, хотя и время, и обстоятельства были другими, и там, где это возможно, использовал богатый «Батин» опыт».
Мы, нахимовцы, были непосредственными свидетелями всех начинаний этого деятельного человека в годы расцвета его педагогического таланта. Он был вездесущ, во всем чувствовалась рука опытного руководителя и воспитателя. Его побаивались и одновременно любили как воспитанники, так и офицеры и преподаватели. Одним словом, это был по-настоящему всеми уважаемый «Батя» – обожаемый отец большого семейства.
В те юные годы мы всерьез не интересовались его биографией, в зрелые годы было некогда, да и не принято это было. Биографий своих дедов, как правило, мы даже не знали. Константин Александрович, к сожалению, не оставил нам письменных свидетельств своей жизни и деятельности. В нашем распоряжении есть только краткая биографическая справка, которую любезно предоставил его внук – Александр. Незначительные дополнения к этой справке взяты из общедоступных изданий по истории флота.
Родился 21 мая 1896 года в городе Херсоне в семье инженера.
В 1912 году 16-летний Костя Безпальчев зачислен в старший кадетский класс Морского корпуса в Санкт-Петербурге.
Через три года гардемарин Безпальчев показал отменные знания на выпускных экзаменах и был произведен в офицеры.

Мичман Константин Безпальчев.

Мичманом – два года (1915–1917) – служил вахтенным офицером на броненосном крейсере «Россия», уцелевшем в русско-японской войне. Продолжалась Первая мировая война, и крейсер участвовал в создании минно-артиллерийских позиций на Балтике, боролся с атаками торпедных катеров и подводных лодок противника.
С января по апрель 1918 года – слушатель специального офицерского штурманского класса, после окончания которого Реввоенсовет республики направляет Безпальчева на Онежскую флотилию командиром канонерской лодки № 1.
Главной задачей Онежской военной флотилии было оборонять Петроград, не допустить захвата белыми Мурманской железной дороги. Молодой офицер (а Безпальчеву было всего 22 года) попал в пекло боевых действий с белогвардейцами. Командовал флотилией выпускник Морского корпуса (1910 г.) Панцержанский Эдуард Самуилович, ставший позднее (с 1922 г.) Начальником Морских сил республики, а затем и СССР, флагман 1 ранга, репрессированный в 1937году. Я называю эту фамилию в связи с тем, что прослеживается некая параллель в географии их службы, да и частично в судьбе. Сюда же можно добавить и фамилию более известного моряка и также выпускника Морского корпуса (1911 г.) вице-адмирала Г.А. Степанова, занимавшего в это время должность начальника штаба Онежской флотилии.
В этот короткий период (до августа 1920 г.) Безпальчев составляет «Лоцию Онежского озера». За эту работу Реввоенсовет приказывает в качестве поощрения выдать ему согласно разрешению помощника Главкомора месячный оклад.
В 1920 году переведен на Черноморский флот, где после командования разными кораблями (в их числе десантный корабль «Эльпидифор № 413», минный заградитель «Брусилов», минный заградитель «Дунай») и кратковременной службы (февраль – август 1921 г.) на крейсере «Нахимов» назначается старшим штурманом, а затем и старшим помощником крейсера «Коминтерн» (до марта 1924 г.)."

Универсальный боевой корабль «Эльпидифор»

Крейсер «Коминтерн»

"В этот период начинается возрождение Черноморского флота. В сентябре – октябре 1923 г. отряд кораблей в составе крейсера «Коминтерн», дивизионов подводных лодок и эскадренных миноносцев совершил поход вдоль Крымского и Кавказского побережья до Батуми с заходом в Феодосию и Новороссийск. Это было первое большое совместное плавание черноморских кораблей после Гражданской войны (Морской сборник, 1973, № 1). В нем приняли участие Начальник морских сил А.К. Векман и члены Реввоенсовета А.Г. Зосимов и Г.П. Киреев. В этом походе Безпальчев командовал эскадренным миноносцем «Шмидт».
24 мая 1926 года назначается командиром эскадренного миноносца «Петровский», который заложен до революции под именем «Корфу». До него эсминцем командовал Иван Степанович Исаков, ставший впоследствии известным флотоводцем, ученым и писателем. Долгие годы дружбы связывали этих блестящих морских офицеров.
В августе 1927 года были проведены совместные тактические учения флота и войск Красной армии в районе Очакова, а затем большие маневры в районе Северного Кавказа, где отличился экипаж ЭМ «Петровский», которым до 25 января 1930 года командовал К.А. Безпальчев."

Эскадренный миноносец «Петровский»

"Один из эпизодов службы Константина Александровича на «Петровском» отмечен в мемуарах Н.Г. Кузнецова («Накануне», М.: Воениздат, 1989, с. 60), как байка, рассказанная Ю.А. Пантелеевым (будущий адмирал, командующий Балтийским флотом в кают-компании крейсера «Червона Украина»).
С 1932 по июль 1938 года – преподаватель Севастопольского артиллерийского училища береговой обороны.
Итак, Константин Александрович меняет галс движения по службе. Не будем гадать о мотивах такого поворота, но к 35 годам, видимо, есть моральное право реализовать свое истинное призвание, т.к. умения и практических навыков уже достаточно, чтобы начать учить других.
Благоприятная возможность для этого появилась. 16 апреля 1931 г. в Севастополе образовано Военно-морское училище береговой обороны. Для его размещения была выделена северная часть территории учебного отряда с сохранившимися так называемыми Нахимовскими казармами. Сюда перевели из Ленинграда курсантов 2 курса училища им. М.В. Фрунзе.
Июль 1938 года – арестован по ложному обвинению, уволен из рядов РККФ.
Один из выпускников училища береговой обороны вспоминает: «...наступил «тридцать седьмой» со всеми его особенностями. Очередной, пятый выпуск, задержался – «сверху» поступило приказание пересдать экзамены по КПСС [надо – ВКП(б)] (в соответствии с новым учебником). Вскоре прошли общие собрания училищного персонала, на которых единогласно осуждалась «враждебная деятельность» сначала начальника училища полковника Райцына, а затем начальника политотдела полкового комиссара Петрова. В комсомольских организациях проходили собрания, рассматривавшие персональные дела «классово чуждых элементов». Некоторым без пяти минут выпускникам в итоге пришлось вместо лейтенантской формы одеть цивильную».
10 апреля 1940 года – освобожден из-под ареста. Восстановлен в кадрах РККФ с зачетом времени нахождения под арестом в срок службы.
1940 – начало 1942 года – преподаватель цикла навигации интендантского училища (Выборг, Ленинград).
Июнь – декабрь 1943 года – начальник курса ВВМУ имени М.В. Фрунзе (Баку).
Май 1944 – август 1945 года – начальник Горьковского военно-морского подготовительного училища.
24.08. 1945 – 13.12.1951 г. – начальник Рижского Нахимовского военно-морского училища.
Декабрь 1951 – 1956 гг. – начальник 2-го Балтийского ВВМУ подводного плавания (Рига).
В августе 1953 года в возрасте 57 лет произведен в контр-адмиралы.
За 43 года службы на флоте награжден:
орденами: Ленина, Красного Знамени (дважды), Красной Звезды, Отечественной войны;
медалями: «20 лет РККА», «За оборону Ленинграда», «За оборону Кавказа», «За победу над Германией» и др.
С 1956 года после выхода на пенсию и до последних дней жизни Константин Александрович вел активную общественную и общественно-научную деятельность. С 1925 года являлся членом военно-научного общества Черноморского флота, был нештатным корреспондентом газет «Красный черноморец», «Молодежь Дона» и др.
В 40-е и 50-е годы выходят его статьи в центральных и местных рижских газетах, информируя читателей об учебных успехах своих воспитанников.
С 1960 года входил в совет Центральной военно-морской библиотеки, являлся председателем военно-морской секции военно-научного общества при Ленинградском Доме ученых имени Горького, членов совета и нештатным пропагандистом и экскурсоводом Центрального военно-морского музея.
Время – категория необратимая, более 22 лет нет нашего наставника и учителя с большой буквы, а большинству его воспитанников более 70 лет. Уже упомянуто, что Константин Александрович не оставил нам фундаментальных работ по воспитанию и педагогике. Это действительно так и, одновременно, не совсем так. В архиве сохранились многочисленные документы 60-летней давности, которые позволяют в какой-то степени восполнить этот пробел. Есть возможность просмотреть, прежде всего, приказы начальника училища и вышестоящего командования, отчеты заседаний учебных советов, стенограммы различных заседаний, отчеты и акты комиссий, донесения политотдела в Москву. Некоторым выпускникам удалось, как они говорят, посчастливилось с душевным трепетом прикоснуться, просто потрогать эти исторические бумаги.
В своем большинстве нас, нахимовцев, окружали люди заботливые и добрые, которые любили свою профессию учителя и воспитателя, и ставшие для нас старшими братьями и сестрами, отцами и матерями. Первейшая заслуга в подборе и управлении таким коллективом принадлежит, конечно, Константину Александровичу. Это был мудрый человек, непревзойденный организатор, умелый и добрейший к детям, одновременно и, когда нужно, строгий воспитатель, опытный учитель и высокопрофессиональный моряк. Не могу утверждать, что он был Ушинским своего времени, но уж последователем Макаренко и соратником Сухомлинского назвать его наверняка следовало бы. Не сомневаюсь, что многие выпускники в своей практической службе по воспитанию подчиненных с похожими ситуациями, и где это возможно, использовали «батин» опыт. Этот опыт мог быть востребован не только в Нахимовском училище, но и особенно в кадетских корпусах всех родов войск.
Иногда Константин Александрович в качестве поощрения за хорошую учебу приглашал воспитанников не в свой рабочий кабинет, где чаще бывали разгильдяи и двоечники, а к себе домой."

Не часто вся семья Безпальчевых имеет возможность собраться за обеденным столом. Слева - направо: Константин Константинович, Константин Александрович, Элеонора Филипповна и Елена Тимофеевна. Рига. 1947 г.

"Об одном таком случае рассказывает выпускник 1951 года Александр Золотов (Аврора, 2001, № 2–3), который дал краткую, но объективную характеристику своему учителю: «Прекрасный моряк, эрудит, великолепно знавший латынь, историю, литературу, физику, астрономию, а также заядлый театрал и знаток музыки, хороший оратор, строгий начальник и замечательный педагог – вот его портрет».
Обучение и воспитание – две стороны неразрывного процесса формирования личности молодого человека. На собственном опыте обучения в Морском корпусе и, скорее всего, добротного воспитания в семье, Константин Александрович не только прекрасно понимал, чему учить будущих офицеров флота. Несмотря на свой далеко не юный возраст (в 1946 г. ему уже 50), Константин Александрович уверенно входил в актовый зал на урок танцев, вставал в пару с одним из нахимовцев или с преподавателем и показывал, как надо танцевать вальс, как блестящий флотский офицер должен ухаживать за дамой. Познакомившись с рядом публикаций о нахимовцах, в частности, с книгой выпускника ЛНУ В.К. Грабаря, понятно, что и в других нахимовских, суворовских и подготовительных училищах обучение было на высоком уровне. Однако нам кажется, что в отличие от руководителей других училищ, Константин Александрович мог не только организовать, но и лично участвовать в процессе обучения. Он сам мог заменить заболевшего преподавателя и провести интересный урок не только по военно-морской подготовке, но и, например, по астрономии. Он сам был отличным парусником, неоднократно возглавлял дальние шлюпочные походы, а затем и морскую практику на учебной парусной шхуне «Лавена», был знатоком военно-морской истории.
Не приходится удивляться тому, что многие приказы и другие официальные документы пронизаны вопросами методики обучения. Очень жаль, что, видимо, не сохранились блестящие доклады Константина Александровича в актовом зале, посвященные подведению итогов и задачам на очередной учебный год.
В отличие от ленинградских нахимовцев, о нашем училище написано очень немного. В 1980-е годы случайно купил небольшую брошюру под броским названием «Флаг над океаном». Небольшая 5-страничная глава в ней под заголовком «Люди флотской династии» посвящена трем поколениям Безпальчевых. И именно там я почерпнул первые краткие биографические данные о Константине Александровиче. Брошюра написана известным в свое время военным корреспондентом Геннадием Савичевым, который первый из журналистов принял участия в кругосветном плавании наших атомных подводных лодок и опубликовал книгу об этом «Под водой вокруг Земли». Не могу не коснуться и двух небольших книг о РНУ, вышедших в 1950 – 1960-е годы прошлого века. Это, видимо, известная повесть К. Осипова «На пороге жизни», изданная в 1950 году о совсем юных нахимовцах и предназначенная для детей такого же возраста.
Вторая книга более содержательная и увлекательная, написанная уверенной рукой неплохого писателя со знанием подробностей внутренней жизни, принадлежит воспитаннику училища набора, если не ошибаюсь, 1949 года, Игорю Жданову. Его повесть «Взморье» относится скорее к приключенческому жанру и начинается с описания эпизода падения «Бати» за борт 10-весельного катера, свидетелем которого автор вряд ли мог быть. Начальника училища он мог лицезреть не более 2-х лет. Но нашел возможным попытаться описать внешность «Бати», причем неоправданно грубоватыми мазками. Знаю, что Константин Александрович читал эту повесть (она вышла из печати в 1963 году) и ее не одобрил. И понять это можно. Скажем, разве можно обрадоваться, прочитав о себе такие строки: «Он («Батя») был толстый и лысый, с круглыми близорукими глазами, а под подбородком у него висели складки жирной кожи».
Можно подумать, что автору повести «Батя» крепко насолил, что и явилось причиной неприязни даже к его внешнему виду. Да, в наши молодые годы он не был красавцем, но мы не замечали его внешние недостатки. Они с лихвой компенсировались несравненно большим количеством достоинств, в том числе и всегда безупречным внешним видом. Автор, конечно, имеет право на вымысел, но не в такой степени, когда главное действующее лицо повести хотя и носит другую фамилию и звание, но слишком узнаваемо. К тому же автор успевает присутствовать на похоронах своего начальника училища.
В действительности Константин Александрович прожил после выхода в свет упомянутой повести еще 10 лет и скончался 10 августа 1973 года в возрасте 77 лет, похоронен на Серафимовском кладбище (участок № 47).
В местной малотиражной газете «Советский моряк» от 14 августа 1973 года опубликован небольшой некролог без портрета, состоящий всего из нескольких обычных для таких случаев фраз.
Я не биограф Константина Александровича и специально никаких материалов о нём не собирал. Кратковременно встречался с ним в Ленинграде всего три-четыре раза. Однажды вместе с Борисом Пашковым с каким-то поручением были у него дома на улице Савушкина. Пока учился в Нахимовском училище, тоже не был удостоен чести быть приглашенным на аудиенцию, даже ни разу не был в его кабинете. Чаще его нотации в кабинете слушали двоечники и разгильдяи. Я, скорее всего, не относился к этой категории. Видел начальника училища только на общественных мероприятиях, кроме одного случая, о котором далее. Могу подтвердить, что Константин Александрович был строг, требователен к себе и другим; действительно требовал порядка во всём, и умел распекать нерадивых.
Внешне он мало походил, на воображаемого многими гражданскими лицами, настоящего морского офицера. В наши годы ему перевалило за 50 лет. Небольшого роста, с крупным животиком, в узких тщательно отутюженных брюках и ладно сидящей тужурке, он походил, скорее на карикатуру мистера Черчилля. Плешивая, тщательно выбритая крупная голова с мясистым носом на округлом лице с двойным подбородком и, особенно, проницательный взгляд выцветших глаз, говорили о незаурядном уме этого человека. Всякие сомнительные ассоциации немедленно исчезали, когда он начинал говорить чётким, хорошо поставленным голосом.
Ежегодно в сентябре проходило торжественное собрание, посвященное началу нового учебного года, на котором с докладом выступал начальник училища. Он подводил итоги прошедшего года и ставил задачи на следующий учебный год. Доклад всегда был глубоким по содержанию и эффектным по форме. В течение часа оратор держал в напряжении всех слушателей, поражая присутствующих безупречным стилем, эрудицией и убедительной аргументацией. Он мог превратить, казалось бы, ординарное событие в торжественный обряд, который завораживал, поднимал настроение, заряжая энергией учеников и учителей."

Заседание Педсовета училища.

"Осень 1951 года была началом заключительного этапа моего обучения в нахимовском училище. В это же время стало известно, что капитан 1 ранга К.А.Безпальчев назначен с повышением на адмиральскую должность. Как опытному организатору и педагогу, ему поручили сформировать новое высшее военно-морское училище в Риге. Новое ВВМУ подводного плавания быстро «встало на ноги», а его начальник заслуженно был произведен в контр-адмиралы.
В декабре 1951 года было его последнее выступление перед нахимовцами. Настала пора расставания. Мне было поручено выступить от имени нахимовцев со словами благодарности и пожеланием ему успехов в дальнейшей службе. Текст выступления у меня не сохранился. Его составил бессменный командир нашей роты на протяжении всех шести лет обучения. Личность подполковника Светлова Михаила Александровича действительно была светлая, и слова для выступления он подобрал звучные и торжественные. Мне оставалось лишь достойно и без запинки зачитать этот текст с трибуны. Почему для такого выступления из 80 выпускников выбрали именно меня? Не ведаю. Отличником я не был, хотя к 10 классу подошел без «троек», никаких особых заслуг не имел, комплекцией не отличался и ораторскими способностями не блистал. Поэтому выбор Светлова остался для меня загадкой. Готовился к выступлению основательно, текст речи выучил, практически, наизусть.
И вот битком набитый актовый зал (клуб). На сцене за столом президиума старый и новый начальник училища. Мне предоставили слово. На ватных ногах поднимаюсь на трибуну. Конечно, страшно волнуюсь, т.к. впервые выступаю перед такой большой аудиторией и, главное, с такой ответственной миссией. Хотя и смотрю в записку, но шпарю наизусть: «Дорогой, Константин Александрович,…». В зале полная тишина. Говорю, вроде, чётко и ясно. Константин Александрович повернулся вполоборота к трибуне и внимательно смотрит на меня. Видно, что он растроган. Не спеша, встаёт из-за стола и, не давая закончить последнюю заготовленную фразу, обнимает и целует меня. Зал встаёт и аплодирует, уверен, от души. Оправившись от объятий, стою в некоторой нерешительности. В памяти моей головы есть ещё одна непроизнесённая фраза. Секундное раздумье и принимаю, наверное, первое самостоятельное и правильное решение. Эту последнюю заключительную фразу не произношу – после аплодисментов она будет лишней.
Преемником Безпальчева стал капитан 1 ранга Цветков Анатолий Иванович, не первой молодости, выше среднего роста стройный офицер с коротко стриженой под «бокс» седой головой. Прозвище «Зуда» он получил сразу же за гнусавый голос. Эпоха Безпальчева кончилась. До выпуска из училища оставалось менее полугода. Готовились к государственным экзаменам, и нам было не до смены караула на втором (командном) этаже училища.

Примечание.
В 2005 году ветеранами Рижского Нахимовского училища было решено отметить юбилейную дату – 60-летие основания училища и начала учебного процесса. Выбранный оргкомитет поручил мне подготовить доклад о начальнике училища. Это послужило толчком к поиску и более детальному изучению материалов по истории закрытого в 1953 году училища и биографии К.А.Безпальчева. 3 декабря 2005 года в Санкт-Петербурге в здании Нахимовского училища состоялась встреча ветеранов РНУ, на которой присутствовали более 80 человек, некоторые были с жёнами, детьми и внуками. Озвученные на этом сборе доклады и некоторые дополнительные материалы, в том числе списки выпускников вошли в сборник «Рижское Нахимовское военно-морское училище» (2006 г.) В дальнейшем мне удалось собрать более подробные сведения о жизни и деятельности К.А.Безпальчева и опубликовать в сборнике воспоминаний: «Контр-адмирал К.А.Безпальчев. В море и на суше» (2008 г.)."

(Для заинтересовавшихся, поскольку в настоящее время онлайновая публикация отсутствует, сообщаем дом. телефон составителя Марка Дмитриевича Агронского в СПб 274-83-56. Он располагает некоторым числом экземпляров.)

Продолжение следует.

Обращение к выпускникам нахимовских училищ. К 65-летнему юбилею образования Нахимовского училища.

Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.

Для поиска однокашников попробуйте воспользоваться сервисами сайта

nvmu.ru.

Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru

Вскормлённые с копья

18.06.200909:0118.06.2009 09:01:14

Просмотров:15597 Комментариев:0 0

Выпуск ЛНВМУ 1951 года: адмиралы, генералы, их однокашники, командиры и преподаватели. Часть 5.

Вскормлённые с копья

18.06.200908:0018.06.2009 08:00:36

Софронов Валентин Всеволодович.

"Софронов Валентин Всеволодович. Родился 11.07.1934 г. В ЛНВМУ с 1945 г. Окончил Высшее военно-морское инженерное училище им. Дзержинского, кораблестроительный факультет. Начал службу на Балтийском флоте в Аварийно-спасательной службе (г. Лиепая). В 1958 г. был назначен на Северный флот в научно-испытательную часть новоземельского полигона. В 1958-1962 гг. участвовал в ядерных испытаниях, выполняя геофизические наблюдения, анализ данных испытаний, прогнозирование и контроль безопасности. Дальнейшая служба проходила в научно-исследовательских институтах в Ленинграде, в Подмосковье, в Москве. В 1975-1983 гг. - начальник вновь созданного научно-исследовательского института в Москве Являлся руководителем исследований в Минобороны по контролю ядерных взрывов и испытаний. В 1970-х и 1980-х годах участвовал в международных переговорах и в разработке договоров по ограничениям и полному запрещению ядерных испытаний. В 1986 г, уволен в запас по болезни. Генерал-майор-инженер запаса. Ветеран подразделений особого риска. После увольнение - в Российской Академии наук. С 1988 по 1993 гг. - начальник управления оборонных исследований Высшей Аттестационной Комиссии при правительстве СССР (РФ). С 1995 года по возвращении в Ленинград - заместитель по научной работе директора Научно-исследовательского Центра экологической безопасности РАН. Ведет работы по безопасности ядерного оружия и объектов особого риска. Профессор Санкт-Петербургского Горного института. Доктор технических наук. Автор около 200 научных работ и изобретений по различным проблемам прикладкой геофизики, безопасности, эффективности контроля и управления." (Данные здесь и далее на начало 2001 г.)

Софронов В.В. После Нахимовского.

"Два обстоятельства определяли мою судьбу: я ленинградец и нахимовец.
Я – коренной ленинградец и потомственный петербуржец. Здесь жили и пользовались уважением мои деды и прадеды, мои родители.
В войну родные защищали город. Дети отправлялись в эвакуацию. В августе 1941 меня опоздали посадить на поезд, который разбомбили фашисты. Позже были эвакуация и начало школы. Тяжелое возвращение в 1944-ом. Отец еще на фронте. Город в развалинах, трамваи и автобусы с фанерными окнами, окна с крестами бумаги. В блокаду погибли от голода остававшиеся в городе родственники. Квартира пуста, на кухне «буржуйка» с блокады.
Пошел учиться сначала в 222-ю, а позже 210-ю школу на Невском. На ней сейчас памятная надпись о том, что эта сторона при обстреле особенно опасна....
Жить было трудно. Я оказался предоставленным сам себе. Учеба ухудшалась. «Ехал» на началах, которые дала еще бабушка до войны. Она приучила меня к чтению, научила и математике.
В 1944 году было объявлено о создании суворовских и нахимовских училищ. И хотя я мало что понимал по малолетству и не бредил морем, мечта поступления в нахимовское меня захватила.
Мама была довольно известной певицей Ленинградского Малого оперного театра. Она вместе со своими руководителями ходила с просьбой обо мне к Н.Г.Изачику. Как и многим поступавшим среди года мне были устроены персональные экзамены. На них я заслуженно получил пятерки по литературе и по русскому у замечательного Вознесенского (с каверзными проверками «винегретов» и «вокзала»), по математике и по немецкому, и не двойки, а единицы за географию и естествознание у всегда уважаемой мною Н.И.Павловой. И меня … приняли.
Спустя много лет году в 1981-ом я случайно ехал в поезде Москва - Ленинград с бывшим командующим флотом, потом начальником Академии адмиралом Орлом. Мы оказались в одном купе - адмирал и я - генерал. Он был уже достаточно стар. Говорили о войне, вспоминали с позиции своего возраста время после войны, говорили и о нахимовском, и об Изачике. Вдруг Орел мне говорит, дескать Изачик как начальник всем был хорош, но вот только принимал в училище бог знает кого, даже детей артистов. Я рассмеялся…
Мы все обязаны своей судьбой Нахимовскому училищу. О нем каждый из нас, наверное, может говорить бесконечно. Главное, за 6 – 7 лет учебы каждый определялся человеком.
Перед выпуском все писали рапорта с желаниями относительно дальнейшей учебы. Я написал – в училище имени Дзержинского, хотя и знал, что по желанию назначение гарантировано только медалистам. Учились к окончанию все мы неплохо и на медали реальных претендентов было много. Однако, получив на последнем экзамене тройку по английскому, я лишился всяких шансов и оказался в основном списке - в училище подводного плавания. Но о моем желании быть инженером в Нахимовском знали. Мне говорили, что преподаватели цикла Широков и Катков с поддержкой воспитателей рекомендовали меня в инженерное училище. Решение принимал начальник ВМУЗ.
В итоге я окончил кораблестроительный факультет Высшего Военно-Морского инженерного училища имени Дзержинского, в котором почти шесть лет провел за партой с Колей Шалоновым.
Служба началась с казуса. По учебе и с учетом «студенческих» научных попыток, в выпускной аттестации отметили мою склонность к научной работе. С учетом этого кадры Балтфлота решили меня назначить на непонятную им должность инспектора АСИ АСО ОДАСС в Лиепаю. Оказалось - это что-то вроде кладовщика на складе с паклей и тросами. Правда комдив разрешил одновременно выполнять обязанности инженера. В этом качестве я выходил на аварии, на инспекторские проверки готовности ПЛ по вопросам АСС. В бригаде подплава встречался с нашими Кауровым, Родных, Зориным…
В конце 1957 г дал согласие на два предложения – в АСС флота и научным сотрудником на Север (куда – не известно, три года без семьи, двойной оклад).
Первым пришел приказ Главкома и я оказался на новоземельском полигоне в научно-испытательской части.
После нахимовского училища это второй важнейший поворот в моей судьбе.
С этого момента занимаюсь научной работой. Я попал в научную систему, созданную Курчатовым. Были четкие задачи работ, полная личная инициатива и ответственность, действительная свобода творчества. Все было абсолютно ново и ужасно интересно.
Выполнял исследования процессов формирования и распространения физических полей мощных взрывов, проводил приборные наблюдения. Мне удалось впервые получить некоторые закономерности формирования и распространения ударных и акустико-гравитационных волн в атмосфере и, в частности, разработать методики оценки полей на больших удалениях при сверхмощных взрывах, которые тогда еще только предполагались.
Во время работ 1961-1962 гг. стал научным руководителем группы геофизических наблюдений, выполнял прогнозирование возможной опасности и обеспечивал контроль.
С 1961 г служил в Ленинграде, продолжал работы по физическим полям, увлекался разными математически интересными задачами, в том числе по разработке методов анализа результатов наблюдения и оценки характеристик источников. Они были использованы при контроле испытаний ядерного оружия США, Францией и Китая.
В 1972 году мне предложили перейти в Физико-технический институт МО в Сергиевом Посаде в качестве начальника управления. Это было время выдвижения молодых кадров повсюду. И я оказался руководителем коллективов в пару сотен специалистов в возрасте моложе большинства подчиненных. Коллектив вел разработки по проблемам анализа слабых физических полей и созданию специальных информационных систем обнаружения.
В 1975 году стал начальником вновь созданного в Москве специального научно-исследовательского института Минобороны по этим проблемам и, как руководитель головной организации, осуществлял руководство комплексом научных исследований, работой координационных советов и ученых советов Минобороны в этой области. Довелось тесно взаимодействовать со многими институтами Академии наук, Минобороны и промышленности, близко общаться и по делу, и просто по-человечески со многими интереснейшими людьми.
Наши работы имели государственное и международное значение. С 1974 года велись переговоры об ограничении и запрещении испытаний ядерного оружия. Я являлся советником и членом делегации СССР на переговорах с делегациями США и Великобритании, был соруководителем совместной рабочей группы по выработке процедур и статей, касающихся центральной проблемы - проблемы контроля и проверки соблюдения договоров (1974, 1976 гг. и проектов договоров до срыва разработки президентом США в 1980 г.).
Вдоволь пообщавшись с американцами и иностранцами, повидав «зарубеж» в те годы, я только укрепился в убеждениях, которые нам прививались с детства. Мне не понравилась Америка, как и не нравится то, что пытаются повторить по ее образу и подобию в нашей стране.
Люди, с которыми мне довелось тогда общаться, преданно служили Родине и знали, что и как надо делать для процветания и укрепления могущества. Но не все думали так…
Институт был уникален по широте рассматриваемых проблем. Было немало трудностей в его формировании и обустройстве. Нужен был творческий и сплоченный коллектив. А в Москве его создание - дело непростое. И потому я был особенно рад приходу в институт моряков и особенно Юры Каурова.. Юра, с нахимовским воспитанием и с опытом многолетней работы на Новой Земле, быстро проявил себя. Многие тогда молодые ребята обязаны ему своим становлением. Кроме того он вскоре стал и Лауреатом Государственной премии. Для меня существенной моральной поддержкой было в те годы общение со старыми и надежными друзьями – нахимовцами.
В 1978-1983 гг. в институте были разработаны программы и организованы комплексные исследования новых возможностей контроля с использованием наших систем. Задачи были поддержаны руководством, одобрены в ВПК, в Академии наук.
Однако в этот период мой институт был переподчинен. С требованиями нового начальника и с непривычным стилем очковтирательства я согласиться не мог. В итоге в 1983 году был отстранен от должности и стал начальником специальной военной кафедры Московского инженерно-физического института.
Я горжусь формулировками акта проверки, который стал основанием для решений. Например, в качестве основных замечаний было сказано: «…по личной инициативе генерал-майора В.В.Софронова в институте развернуты исследования по контролю безопасности атомной энергетики, АЭС, контролю НЛО, мощных землетрясений…».
До катастрофы на Чернобыльской АЭС оставалось еще три года, и несколько лет до катастрофического землетрясения в районе Спитака...
Вскоре мой институт был возвращен в Главк и несправедливость решения относительно меня была установлена официально. Однако моей судьбы это не изменило. Возможно, к лучшему. В те годы было немало странных решений. Близились 1990-е годы."

Воспоминания о встречах с Ю.Б. Харитоном. Кауров Георгий Алексеевич, капитан 1 ранга в отставке, участник испытаний ядерного оружия на Новоземельском полигоне, кандидат технических наук, лауреат Государственной премии СССР. Бюллетень по атомной энергии № 2, 2004.

"Вспоминается мало известный эпизод, когда благодаря прямому вмешательству Ю.Б. Харитона было исправлено ошибочное решение Генерального штаба о переподчинении Специальной службы контроля за иностранными ядерными испытаниями от заказывающего и эксплуатирующего ядерное оружие Главного управления Министерства обороны Химическим войскам. Как известно, Специальная служба была создана для контроля за иностранными ядерными испытаниями и получения экспериментальных данных об особенностях испытываемых зарядов. Необходимую информацию специалисты получали путем измерения характеристик физических полей, сопровождающих ядерные взрывы, и поэтому понять и полезно использовать ее могли лишь физики-теоретики, конструкторы и другие создатели ядерных боеприпасов. Основные методики измерений были разработаны известными советскими учеными Е.К. Федоровым, М.А. Садовским, С.Н. Верновым, Б.В. Курчатовым, А.И. Устюменко и др.
Решение о передаче этой службы в Химические войска для разработчиков оружия означало потерю важной информации. После директивы Генерального штаба о переподчинении службы пробивной начальник Химических войск генерал–полковник В.К. Пикалов, мечтавший занять пост заместителя министра обороны, приступил к кадровым преобразованиям. Прежде всего был отстранен от должности начальника НИУ специалист по контролю за ядерными испытаниями генерал-майор В.В. Софронов, доктор технических наук, профессор. Готовились к увольнению или переводу из Службы и некоторые другие специалисты."

Софронов В.В.: "В 1986 году после операции я был уволен в запас по состоянию здоровья.
В период с 1988 по 1993 гг по приглашению Председателя Высшей Аттестационной Комиссии при СМ СССР академика Е.И.Шемякина работал одновременно в ВАКе, был членом коллегии - начальником управления (отдела) оборонных проблем науки и техники. По характеру должностных обязанностей руководил всей деятельностью по экспертизе и присуждению ученых степеней в стране по закрытой тематике по всем специальностям от философии до физики и, конечно же, по всем вопросам военной специализации, кораблестроению, авиа и ракетостроению. Было приятно встречать знакомые фамилии и принимать участие в научной судьбе старых друзей.
После увольнения из Вооруженных сил и до настоящего времени работаю в организациях Академии наук: в Институте Физики Земли, Институте Динамики Геосфер в Москве, а с 1994 года – в Научно-исследовательском Центре экологической безопасности в Ленинграде (Санкт-Петербурге)."

Санкт-Петербургский Научно-исследовательский Центр экологической безопасности Российской Академии наук. Centre for Ecological Safety.

"Организован 19 марта 1991 года в составе Санкт-Петербургского Научного Центра РАН на правах института. Является структурным подразделением Российской Академии наук. Основным источником финансирования является бюджет РАН. Институт выполняет междисциплинарные фундаментальные и прикладные научные исследования в области экологической безопасности. Директор НИЦЭБ РАН - д.э.н.,проф. Донченко Владислав Константинович Заместители директора по научной работе - д.т.н.,проф. Софронов Валентин Всеволодович - д.г.-м.н., проф. Питулько Виктор Михайлович. Ученый секретарь - к.ф.-м.н. Романюк Людмила Павловна Заместитель директора по общим вопросам - Котов Андрей Андреевич."
Софронов В.В.: "Работа в институтах Академии наук позволила продолжить исследования привычного круга задач. Мною выполнено и опубликовано около 200 научных работ, включая около 30 монографий и более 20 изобретений. Кандидатская диссертация (1965 г.) посвящена изучению полей давления в атмосфере, докторская (1972 г.) – проблеме обоснования специальных информационных систем. Общими направлениями работ являются геофизика, включая естественные и антропогенные процессы изменений параметров среды (акустические, сейсмические, геодинамические и электромагнитные явления, комплексные проявления), а также проблемы риска, эффективности информационного обеспечения принятия решений и управления.
Продолжаю исследования в общем направлении комплексного изучения динамики природных и антропогенных процессов с позиций безопасности государства и человека. В числе актуальных проблем, которые удалось поставить, решить или определить методологию решения:
- Концепция и Генеральная схема Гос. экологической информационной системы (1991 г),
- Разработка методологии оценки взаимного влияния политики в области экологии и военных доктрин США и СССР (1992 – 1993 гг),
- Экспериментальное и теоретическое исследование факторов безопасности макросистемы «ядерное оружие – окружающая среда» (1996 г)
- Исследования по развитию методологии анализа и оценки приемлемого экологического риска по комплексу технологических, экологических и экономических показателей (2000 г)
- Концепция Комитета по проведению подводных работ особого назначения по ликвидации опасности от радиоактивных и химических источников, разделки металлоконструкций (1993 г),
- Работы по обоснованию вопросов контроля окружающей среды в системах управления и принципов принятия решений (1992, 1994, 1997 гг),
- Постановка и разработка проблемы исследования и обеспечения устойчивости старых зданий и уникальных сооружений в условиях современных изменений состояния окружающей среды.
Оставляю этот перечень здесь для памяти. Кое-что продолжаю. Все это далеко от нормальной реализации. Пока что дела решаются либо с заказанными выводами, либо без научных аргументов. Общаться же для реализации идей с современными «политиками» или обращаться к Соросу и в подобные подконтрольные фонды считал бы постыдным.
В последние годы начал активную преподавательскую деятельность по проблемам риска, экологии, безопасности. Профессор Санкт-Петербургского Горного института и Балтийского института экологии, экономики и права.
В наше тяжкое для страны время общение со студентами, среди которых немало думающих и стремящихся к служению отечеству, вселяет надежды на будущее.
Я говорю им то, что думаю, и рассказываю то, что знаю, видел и пережил с позиций ленинградского нахимовца 1951 года выпуска."

Прежде чем продолжить обзор выпуска, приведем фотографию 43-го класса – лучшего по успеваемости в училище. Январь 1947 года. На ней, кроме Софронова В.В., перед нами еще два будущих генерала и два адмирала. Пожалуй, больше таких классов в истории Нахимовских училищ не было ни до, ни после.

Слева направо: 1-й ряд: Софронов, Пименов, Левенштейн, Жигалов, Горохов. 2-й ряд: Вовк, Адашев, Луцкий, Кузнецов Г, Чурилов, Опасов, Молчанов, Баширов, Бочкарев. 3-й ряд: Болотовский, Шулепов, Яковлев, Трошин, А.Н.Туманов, М.А.Сафронов, Федотенков, Бровцин. 4-й ряд: Добрышин, Иванов, Заморев, Лихачев, Иванушкин, Чайковский, Тузов, Лешин, Демин, Ильин.

Окончили училище с золотой медалью и их фамилии навсегда сохраняются на памятных мраморных досках в училище.

Долгов Виталий Анатольевич.

"Долгов Виталий Анатольевич. Родился 13.12.1933 г. Поступил в ЛНВМУ в 1946 г. Золотой медалист - первый в списке нашего выпуска. В 1955 г. окончил Высшее военно-морское училище подводного плавания ВМУПП, штурманский факультет. Сталинский стипендиат. Проходил службу на ПЛ 613 проекта на Северном флоте, командиром БЧ-1. Считался одним из лучших штурманов. Уволен в запас в связи с сокращением Вооруженных сил в звании старшего лейтенанта. После демобилизации работал инженером в НИИ приборной автоматики (до конца жизни). В 1963 г. окончил вечернее отделение Московского Энергетического института, факультет автоматики и вычислительной техники. Получил специальность инженера-электрика. Руководил сектором по разработке программно-вычислительных систем. Кандидат технических наук. Круг научных интересов - обработка, преобразование и передача информации, телеметрия. Принимал участие в разработке ракетно-космических систем. Награжден орденом "Знак Почета" и медалями. Виталий умер в Москве 13.05.1990 г.

Шалонов Николай Васильевич.

"Шалонов Николай Васильевич. Родился 23.10.1933 г. В ЛНВМУ с 1944 г. Окончил училище с золотой медалью. Окончил Высшее военно-морское инженерное училище имени Дзержинского, кораблестроительный факультет. Служил на Черноморском флоте. В дальнейшем проходил службу в ЦНИИ 1 ВМФ, являлся старшим принимающим новых кораблей. Был старшим принимающим АПЛ "Комсомолец". Детальный анализ конструкции после катастрофы показал отсутствие нарушений конструктивного характера. Капитан 2 ранга, инженер. Коля умер скоропостижно."

ПЛАТ - Проект 685 "Плавник". Проект 685.

"В августе 1966 года было выдано ТТЗ на проектирование опытовой боевой подводной лодки с повышенной глубиной погружения, с целью изучения условий её эксплуатации. Опыт полученный при создании этой ПЛ предполагалось использовать для создания проекта глубоководных лодок, пригодных для серийной посторойки. Проектантом стало ЦКБ-18, главный конструктор Н.А. Климов (с 1977 г. Ю.К. Кормилицин), главный наблюдающий от ВМФ капитан 2 ранга А.Я. Томчин (затем капитан 2 ранга Н.В. Шалонов). Проект получил номер 685, шифр "Плавник". Процесс проектирования занял почти восемь лет и технический проект был утверждён только в 1974 году."

Цветные проекции ПЛА пр.685.

"Пламя в отсеках" (документальная повесть, фотографии). - Николай Черкашин. (Гибель АПЛ K-278 - "Комсомолец")

Кузнецов Виктор Александрович.

"Кузнецов Виктор Александрович. Родился 23.04.1933 г. В ЛНВМУ с 1944 г. Золотой медалист. Окончил Североморское Высшее военно-морское училище, штурманский факультет. В 1955-1956 годах проходил службу на Черноморском флоте. Служил в должности командира электронавигационной группы на ЭМ "Бывалый". Старший лейтенант запаса. После ухода в запас с 1957 по 1967 год работал в ЦНИИ имени Крылова, с 1967 года - в ЦНИИ "Гранит", начальник отдела. К.т.н.

Окончили училище с серебряной медалью.

Баранов Леонид Федорович.

"Баранов Леонид Федорович Родился 29.04.1932 г. В ЛНВМУ с 1946 г. Окончил училище с серебряной медалью Окончил Высшее военно-морское училище имени Фрунзе, гидрографический факультет с отличием. Служил на Балтийском флоте помощником командира гидрографических судов "Ижора" и "Ревун", старшим офицером гидрографической службы Лиепайского и Рижского районов и начальником Вентспилского участка гидрографической службы. После окончания спецкурсов при Академии Генштаба назначен старшим помощником начальника штаба бригады кораблей ОВРа ЛенВМБ. Затем был начальником штаба бригады ОВРа Рижской Военно-морской базы. Капитан 3 ранга запаса. После выхода в отставку - наставник рабочей молодежи, старший инспектор отдела кадров и начальник ведомственной охраны Ленинградского станкостроительного завода им. Ильича.

Чуприков Анатолий Алексеевич.

"Чуприков Анатолий Алексеевич. Родился 16.11.1932 г. В ЛНВМУ с... Окончил училище с серебряной медалью. Окончил Высшее военно-морское училище имени Дзержинского, факультет автоматики и телемеханики. В 1997 году уехал в Израиль."

Сафронов В.В.

"В нашем выпуске было немало ребят, защищавших спортивную честь училища... На соревнованиях «блистали» чемпион спартакиады по прыжкам в воду Саша Тузов, рекордсмен по спринту Толя Чуприков, команда гребцов и многие другие."

В.В.Софронов. Корабелы из четвертого выпуска нахимовского училища. Записки для сборника "Ленинградские нахимовцы – четвертый выпуск. 1944 – 1951." СПб 2001.

"После окончания Нахимовского училища шесть человек учились в Высшем Военно-Морском училище имени Ф.Э.Дзержинского: В.В.Волгин, В.А.Молчанов, В.В.Софронов и Н.В.Шалонов – на кораблестроительном факультете, А.Н.Чуприков и С.А.Юзефович – на факультете автоматики и телемеханики."

Рябоконь Монолит Леонтьевич.

"Рябоконь Монолит Леонтьевич. Родился 3.06.1932 г. В ЛНВМУ с 1946 г. Закончил училище с серебряной медалью. Окончил Тихоокеанское Высшее военно-морское училище имени С.О. Макарова во Владивостоке, штурманский факультет. Служил командиром ЭНГ и штурманом на эскадренном миноносце "Отважном" и ГИСУ "Линза" на Балтийском флоте. Демобилизовался в 1957 г. В 1964 г. прошел переподготовку на командира БЧ-1 ПЛ. Старший лейтенант запаса.
После демобилизации работал регулировщиком, мастером, начальником участка в сборочном цехе Московского завода электромеханической аппаратуры. После окончания вечернего отделения Московского энергетического института работал в лаборатории НИИ прикладной механики. С 1962 по 1976 г. - начальник лаборатории. Защитил кандидатскую диссертацию. Затем заведующий лабораторией и в течение пяти лет заместитель директора по научной работе во Всесоюзном научно- исследовательском кинофотоинституте. Область научных интересов - системотехника автоматики, техническая диагностика, силовая электроника. Принимал участие в разработке и создании ряда изделий ракетно-космической техники. М. Рябоконь - непосредственный создатель некоторых изделий, первыми попавших на Луну. Награжден орденом "Знак Почета" и медалями."

Из записок В.Н. Федотенкова.

"19.1.1949. – зачитан приказ начальника ЛНВМУ о снятии погон на месяц с М.Рябоконя и Е.Мигунова. С субботы 21.1.49 эти ребята не ходили в увольнение.
1.2.49 – На большой перемене к 2 р Рыжков увидел у М.Рябоконя дыру под рукавом на фланелевке. Приказал ее зашить и об исполнении доложить. Вечером после комсомольского собрания Рожков вызвал Рябоконя и отчитал его за то что он не доложил до 18.00.
6.4.49. - был медосмотр. Рябоконь имеет рост 166 см, вес 50 кг.

Юзефович Сергей Александрович.

"Юзефович Сергей Александрович. Родился в 1933 году. В ЛНВМУ с 1948 г., переведен из Рижского нахимовского училища. Увлекался поэзией и... математикой. С детства знал три языка. Был в редколлегии стенной газеты роты. Окончил училище с серебряной медалью. Поступил в Высшее военно-морское инженерное училище имени Ф.Э.Дзержинского, на факультет автоматики и телемеханики. После лагерных сборов заболел и в 1952 году в связи с болезнью был уволен. Простуда дала осложнения на почки. Врачи рекомендовали переехать в южные районы. Поступил на учебу в Бакинский политехнический институт. Он ушел из жизни первым из нашего выпуска. Умер Сережа в 1955 году.

А.Н.Луцкий. Серега.

"Серега, Сергей Александрович Юзефович, давно уже сам о себе написать не может. Он умер в 1955 году, в год выпуска большинства из нас из высшего училища. А мог бы написать, может быть, даже в стихах. У него был и литературный, и поэтический дар.
Поступил он в Нахимовское, кажется, в 1946 или в 1947 году. Небольшого роста и исключительно худ. Как оказалось, в Ленинграде перенес дистрофию. Помню, когда уже были дружны, с его родителями выезжали на "Москвиче" первого выпуска за город, в деревню, где отпаивали его парным молоком. Родители Серёги были заметными личностями. Мать, бывшая графиня Тетеревникова, переводчица Э.Золя, дружна был с французскими коммунистами-литераторами и в Питере, естественно, вращалась в культурных кругах. Его дед по матери, бывший граф Тетеревников, был уже стар, обычно сидел в большом кресле под пледом в дальней комнате и мы с ним практически не общались, был архитектором. Что и где строил, Серега говорил, но не помню. Отец, Александр Юзефович (отчество не помню) - бывший рабочий Путиловского завода, а теперь, т.е. тогда, капитан 1 ранга, начальник кафедры артиллерии в Военно-Морской Академии им. К.Е.Ворошилова. Как видите, семья у Сергея была весьма образованная и интеллигентная. Неудивительно, что и Серега, по сравнению со многими из нас, был более начитан, эрудирован, говорил по-французски, писал стихи, в большинстве из них подражал Есенину. Гордился, что он тоже Сергей. Короче, он был талантлив.
Не помню, как мы с ним сошлись, с чего началась дружба. Может быть на почве совместной работы в редколлегии стенной газеты нашей роты. Во всяком случае, сидели мы вместе, за одной партой. Учился он легко по всем предметам, но небрежно. Вспоминается такой случай. Идет урок то ли геометрии, то ли тригонометрии, не помню. Преподаватель, кажется, Катков, объясняет новую теорему, Серега слушает вполуха, чирикает листочек, пишет очередные вирши, подбирает рифму... Преподаватель закончил доказательства, аккуратно стер доску…
- Воспитанник Юзефович, к доске.
- …?
- Вы меня поняли? … К ДОСКЕ.
Серега еле-еле "врубился" в действительность, неуверенно двинул к доске.
- Повторите доказательство теоремы.
- … ?
Серега "пробежался" ищущим взглядом по всему классу... Ну, как ему подсказать целую теорему? Наконец, изрек:
- Повторите, пожалуйста, как точно читается теорема. Я что-то чуть-чуть забыл...
Катков сжалился, повторил. Серега записал на доске, задумался... Урок, тем временем, идёт дальше, преподаватель что-то объясняет, на Серёгу и доску внимания не обращает. А наши попытки хоть что-нибудь подсказать пресечены на месте. Серега стоял-стоял и вдруг начал быстро стучать мелом. Пишет, но не то. Пишет, пишет... и опять вдруг, именно вдруг, - вывод тот, который нужен?
- Разрешите доложить?
-Да...? - Катков молча смотрит на доску... Тишина... И тут звонок! Конец урока.
- Не стирать? Всем выйти из класса? Все рванули на перемену. А может это была большая перемена, перерыв на обед... Когда вернулись в класс, доска чиста, на преподавательском столе классный журнал, в журнале против фамилии Юзефович - 5. Ясно, теорема доказана новым оригинальным способом.
А ещё Серега был непредсказуем, способным на удивительные поступки. Например, помнится такой момент. Как и по какой причине, не помню, Серега стоит на карнизе за открытым окном нашего кубрика на 4-м этаже, перед окном, шагах в пяти помощник офицера воспитателя... Серега кричит:
- Не подходи, прыгну? Не подходи... И прыгнул бы? С него станет? Я-то знал. Как-то на уроке химии приставил нож к ладони и спрашивает меня:
- Хошь проткну?
- Ты что сдурел?
- Слабо?... – Взял и проткнул. И не пикнул. Затянул платком. Это он всё себя испытывал. Был тогда влюблён в одну очень симпатичную девчонку, Наташу Буйволову. Любовь была безответна. Страдал, маялся очень. Добивался взаимности по-рыцарски. Однажды, зимой на день рождения подарил большой букет роз. Не знаю, кто ещё из нас на такое был способен.
Компания у нас была дружная: кроме меня, Вовка Иванов, Славка Вовк, Славка Чурилов..., кто-то ещё, но уже забыл. Были и девчонки, конечно. Ирина и Люся (фамилий их не помню), Наташа Буйволова и Галя Чернова (за нее мы соперничали одно время со Славкой Чуриловым). Собирались иногда по праздникам то у Вовки Иванова, то у Сергея. Квартира у него была большая, остаток от прошлых времён, недалеко от Театральной площади, в Фонарном переулке, В большой гостиной рояль, большой овальный стол и … изразцовый камин. Родители к нам, молодым, внимательны и радушны, ненавязчиво учили нас вести себя за столом, пользоваться иной раз диковинными для нас столовыми приборами... На столе, конечно, были и вина, и ликёры, коньяк, но всё в меру.
Училище Сергей кончил с медалью. Но совету отца пошёл в Дзержинку. Пути наши разошлись. Долго не виделись. Через год я узнал, что он серьёзно болен. Навестил его в госпитале, у Витебского вокзала. Узнал с трудом. Худощавый немного неказистый юноша превратился в огромную оплывшую тушу. 96 килограммов! При его нормальном весе 56 кг! В чём дело, что случилось? Оказывается осенью перед началом занятий на первом курсе молодых курсантов Дзержинки на лагерных сборах заставили ползать по болотам и бегать босиком по подмерзающей земле. Застудил почки. Обратился в санчасть - сачек... Болезнь запустилась... И вот госпиталь, общая водянка, сложное лечение. Примерно через год подлечили, комиссовали, рекомендовали жить в жарком сухом климате. Уехал в Баку, поступил в Политехнический. Иногда навещал родительский дом в Ленинграде. Как-то в один из таких приездов в Питер мы встретились, в последний раз. Зима. Наверно, это был 1954 год. Я пришел к нему домой. Стою у рояля, спиной к Сергею, растираю руки с мороза. Он у горящего камина... Вдруг чую носом тонкий аромат... Оборачиваюсь... Серега стоит с только что открытой бутылкой марочного коньяка "Двин", вытянув руку с бутылкой горлышком ко мне... Сам улыбается. Доволен. Таким он мне и запомнился. Живым и, казалось бы, здоровым.
Осенью 1955 года группа выпускников 1-го Балтийского ВВМУ подводного плавания, проходившая стажировку перед присвоением офицерских званий на подводных лодках Тихоокеанского флота, готовилась к выпускному вечеру в стенах ТОВВМУ. Кто-то оповестил - такому-то и такому-то прибыть на кафедру артиллерии. Кто бы это нас собирал? Оказалось, что это капитан 1 ранга Юзефович (он теперь почему-то не в академии, а в училище) пригласил старых друзей Сергея, чтобы сообщить трагическую весть. Сергей умер в мучениях. Что-то прошляпили врачи. Почему-то в организме начал усваиваться ненормальным образом азот… , отек и разложение гортани…
Сергея нет давно. Но мы его помним."

Отец. Юзефович Александр И.

Пантелеев Ю. А. Полвека на флоте. М., 1974.

"В штаб к нам вызвали высших командиров флота.
Комфлот разъяснил, что Ставка дала указание командующему Ленфронтом провести операцию по деблокаде города путем нанесения удара по Синявинско-Шлиссельбургскому выступу. В решении этой задачи должна была принять активное участие и Ленинградская военно-морская база. Невская оперативная группа войск будет наступать с небольшого пятачка на левом берегу реки. Но перед этим она должна получить пополнение. Надо срочно перебросить через Неву более 16 тысяч бойцов, более ста орудий и десятки танков. Вот нам и предстоит принять участие в этом деле. Перевозки не укрыть от врага: он держит под контролем наш правый, более низкий берег. Его артиллерия и минометы пристреляли на нем каждую кочку.
Времени на разработку и подготовку операции выделено в обрез. Сразу же приступаем к делу. Мы знали, что переправа потребует множество шлюпок и моторных катеров. По ночам буксировали шлюпки из Кронштадта. Брали их и с кораблей, стоявших на Неве. Ночью же шлюпки грузили на машины и везли к Невской Дубровке, для чего начальник тыла флота генерал-майор М.И. Москаленко предоставил в наше распоряжение весь грузовой автотранспорт. В поиске плавсредств в Ленинграде принимала участие и милиция, ибо ей были известны все прокатные шлюпочные базы. Подготовить это разнокалиберное и беспокойное хозяйство должен был командир Охраны водного района (ОВР) базы капитан 3 ранга А.М. Богданович — офицер с живым умом и незаурядными организаторскими способностями (впоследствии он стал контр-адмиралом).
Воздушные налеты на Ленинград продолжались. Пожары, особенно в темноте, служили ориентирами для фашистских летчиков, и вслед за тысячами зажигалок на улицы и площади летели фугасные бомбы. Это была страшная картина.
Проверяя готовность морской артиллерии, помню, мы с контр-адмиралом И.И. Греном задержались на железнодорожной батарее в районе Варшавского вокзала. Быстро темнело. Внезапно начался налет. На железнодорожное полотно с неба дождем падали яркие точки. Они сыпались на деревянные строения, штабеля шпал, и те моментально загорались. Кругом бушевало пламя. В воздухе слышался грохот зениток, по небу нервно метались лучи прожекторов. Вслед за зажигательными стали падать фугасные бомбы. Рушились старые каменные железнодорожные здания. В очагах пожаров взмывали к небу огромные огненные столбы. Пылающие обломки разлетались на большое расстояние. Все началось внезапно, мы даже не успели укрыться. Казалось, конца не будет этому аду. Гитлеровцы, видимо, стремились разрушить железнодорожный узел, а возможно, и наши батареи. К счастью, платформы с орудиями не пострадали, но среди артиллеристов многие были ранены. С короткими перерывами налеты продолжались всю ночь...
Что если и наш «москитный флот» подвергся таким ударам? Спешу на Крестовский остров, где сейчас находится яхт-клуб «Водник», а в то время размещалась база ОВРа. Здесь сосредоточивались собранные со всех концов катера и шлюпки и готовились их команды. Обхожу боны. Все в порядке, следов бомбежек не видно. Матросы копошатся на шлюпках, проверяют буксирные концы, весла, багры. Капитана 3 ранга Богдановича на месте не оказалось. Меня сопровождал командир береговой базы ОВРа инженер-капитан 3 ранга А.И. Юзефович. До войны это был ученый — кандидат технических наук, доцент Военно-морской академии, ближайший помощник крупного флотского ученого профессора Л.Г. Гончарова. Война заставила отложить научную работу. Из Юзефовича, казалось сугубо кабинетного ученого, получился хороший командир.
Питание моряков, их быт и досуг, вся организация службы на базе были поставлены образцово. В эти тяжелые дни здесь даже свою баню построили, причем отличную."

Мать. Тетеревникова Надежда Николаевна.

Морен, Мария Карловна и Тетеревникова Надежда Николаевна. Стилистика современного французского языка. Учебник. М., 1970. 262 с.
Тетеревникова Надежда Николаевна. Язык и стиль Стендаля (по материалу романа "Красное и черное"). Автореф. дисс. на соискание учен. степени канд. филол. наук. Л., 1952. 35 л.
Сименон Ж. Мегрэ и Долговязая (пер. с фр. Брандиса Н. , Тетеревниковой А. ); Мегрэ и порядочные люди: Романы (пер. с фр. Брандиса Н. )

Дед. Тетеревников Николай Николаевич.

(1871 - после 1934.) ИГИ (1894). Работал в Контроле М-ва Имп. двора (с 1894).
1. Доходный дом. 7-я Советская ул., 29. 1897.
2. Доходный дом. Б. Подъяческая ул., 22. Надстройка. 1900.
3. Часовня при больнице Общины св. Евгении. Новгородская ул., 2, левая часть. 1911-1912.

Публикации. Всего 13 работ.

Продолжение следует.

Обращение к выпускникам нахимовских училищ. К 65-летнему юбилею образования Нахимовского училища.

Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.

Для поиска однокашников попробуйте воспользоваться сервисами сайта

Вскормлённые с копья

18.06.200908:0018.06.2009 08:00:36

Просмотров:28230 Комментариев:0 0

Агронский М.Д.«И молодость, одетая в бушлаты, И юность перетянута ремнём…» Часть 4.

Вскормлённые с копья

17.06.200908:0817.06.2009 08:08:07

«За тех, кто в море». Окончание.

"Я к ним не относился, мои успехи были значительно скромнее, выше третьего спортивного разряда по гимнастике и акробатике не поднимался. Чтобы достичь высоких спортивных результатов, нужны упорные регулярные тренировки, отказавшись от соблазнительного многообразия интересов в жизни. Мне нравилась гимнастика, неплохо играл в волейбол и настольный теннис, разбирался и в других видах спорта, выполнял норматив комплекса ГТО (готов к труду и обороне), сдача которого в ту пору была обязательной. Правда, вспоминаю, что однажды, сдавая (или подтверждая) нормы на значок ГТО, «споткнулся» на прыжках в длину или в высоту. Невыполнение норматива могло обернуться неприятностями, вплоть до лишения части летнего отпуска. Таких как я оказалось несколько, и нам предложили заменить эту непокорённую норму прыжками в воду с вышки высотой 5 метров. Предложение понравилось, и все неудачники ринулись на набережную реки Даугавы, недавно освободившуюся ото льда (в начале мая), где был открытый бассейн с вышкой. Несколько тренировочных падений с вышки в холодную воду с закрытыми глазами и, не без натяжки, зачёт всё же получен. Только на вышке я понял, что прыгать в воду надо уметь. Оказалось, во-первых, что это страшновато, а во-вторых, надо не упасть, а «чисто» (без фонтанов брызг) войти в воду, что не просто. Некоторые так и остались без зачёта и снова отправились на стадион покорять сухопутную высоту."

Прыжок с 3-х метровой вышки.

"Этот прецедент сыграл, видимо, решающую роль в выборе спортивной секции в следующем учебном году. К тому же случайно совпало, сто именно в этом году к списку упомянутых спортивных секций добавилась новая – прыжки в воду. Большая часть желающих посещать эту секцию оказались из моего класса – Боря Пашков, Боря Саенко, Валя Евдокимов и другие, всего около 10-15 человек. Занятия проводились вне стен училища на базе детской спортивной школы под руководством опытного тренера-латыша Каулинша Вальдемара Яновича. Планировалось, что занятия пройдут в два этапа: первый в спортивном зале, как подготовительный в зимний период, и второй – в весенне-летний период в открытом бассейне с вышкой. Но, как не редко бывает, планам не суждено было сбыться. События развивались следующим образом. Первый этап действительно выполнялся по плану. Мы упорно осваивали в спортивном зале азы акробатики, которая является базой для подготовки прыгунов в воду. Уже начало кое-что получаться. С каждой тренировкой всё увереннее выполняли сложные акробатические прыжки: рондат-фляк-сальто, вначале с лонжей (страховочный пояс), а затем без страховки. По мере усложнения прыжков наши ряды таяли, некоторые не выдерживали физической нагрузки, у других не получались прыжки. Одним из первых сошёл с дистанции, если не ошибаюсь, Саенко. К весне группа уменьшилась наполовину. Зато тренер получил возможность больше уделять внимания каждому спортсмену. Продолжали заниматься в охотку, было желание в ближайшее время получить второй спортивный разряд по акробатике. Но дальше случилось непредвиденное. На очередной тренировке, выполняя сальто назад без страховки, неожиданно упал Боря Пашков, вернее, он неудачно приземлился после прыжка. Потеряв равновесие, он автоматически, чтобы не упасть, выставил руку назад. В результате получил травму руки: нижняя часть руки выскочила из локтевого сустава. Сразу же подбежал тренер и вставил локоть на место. Был ли при этом перелом или только сильный вывих, я не знаю. Незадачливого спортсмена отправили в госпиталь, где он пролежал несколько недель. После этого случая секция распалась. Причин, видимо, несколько. Во-первых, хотя травмы у спортсменов не редки, у тренера были неприятности. Во-вторых, к этому времени секцию посещали немногие, а набирать дополнительную команду было уже поздно. Все присутствовавшие на тренировке видели это падение и его последствия. Причем произошло это с человеком, который считался перспективным спортсменом. Результатом был и некий психологический шок, который и явился причиной окончательного развала этой секции.
В этот период при очередной медкомиссии у меня обнаружили расширение сердца, которое объяснялось чрезмерной физической нагрузкой. А это означало прекратить хотя бы на время тренировки, что и произошло из-за случайного происшествия. За всё время обучения в училище серьёзной хвори не припоминаю. Всего однажды (в 8 или 9 классе) лежал в лазарете училищной санчасти, видимо, с гриппом. Этот антракт в учёбе позволил кое-как одолеть роман-эпопею Л.Н.Толстого «Война и мир», который изучали по литературе. Найти другое время для освоения такого объёмного материала было не реально. Кроме этого, как-то весной было обострение ревматизма: болели суставы ног, точнее, по утрам ноги просто не держали, и приходилось вначале не идти на физзарядку по лестнице, а сползать по перилам на руках и животе. Кому-то жаловаться было не принято, терпел, считая, что пройдёт само. Первые минуты зарядки кое-как ковылял, мышцы разогревались, суставы смазывались, и ноги начинали действовать нормально. Позднее на медкомиссии пожаловался врачам, которые отправили меня на консультацию к специалисту гарнизонного госпиталя, куда впоследствии попал на лечение после травмы Пашков, а я ходил его навещать. В госпитале у меня ничего подозрительного не нашли, т.к. обострение прошло, лечения никакого не предлагали. Да и какие могут быть серьёзные болячки в молодые годы? Хотя припоминаю один случай, когда кто-то из ребят младшего возраста умер во время пробежки в строю роты. Кроссами вообще злоупотребляли во всех военных училищах, причём без постепенного наращивания нагрузки. Много лет спустя (из архивных данных), я узнал также, что в 1948 году в нашей роте были отчислены по болезни (обострение ревматизма) три воспитанника – Евсеев, Макухин и Стафеев.
Кроме спорта, поощрялось и участие воспитанников в художественной самодеятельности. Младшие ребята, правда, серьёзной лепты в эту сферу не вносили. Была попытка всех поставить в хор, но ничего путного не вышло. Скорее всего, в этом просто не было необходимости. Роты воспитанников всех классов и так представляли собой подвижный хор. В рамках строевой подготовки разучивали и пели строевые песни в рабочее время и вне него. Проводились и ротные конкурсы на лучшее исполнение строевой песни."

Хор нахимовцев.

"Пели практически каждый день, ротные запевалы были в почёте. Это происходило во время обязательной вечерней прогулки. Роту выводили на городскую улицу, и раздавалась команда: «Нестеренко, запевай!». Тот начинал по своему усмотрению что-нибудь типа: «Взвейся, соколы, орлами…». Ротный начальник морщился и отрицательно мотал головой: «Нестеренко, отставить песню! Горностаев, запевай!». Баритон нового запевалы начинал первый куплет:

«Родных кораблей патриоты,
Со львиной отвагой в груди-
Гвардейцы советского флота
Всегда и везде впереди!».

Песня «Морская гвардия» на слова Лебедева-Кумача была по душе ротному, и он кивал головой в знак согласия. Рота дружно подхватывала припев: «Морская гвардия идёт уверенно…».
Для чего поют в строю? Не каждый гражданский человек сможет ответить на этот простой вопрос. А это не только позволяет идти в ногу любому военному подразделению, что само по себе красиво, но и снимает излишнее напряжение тела, автоматически переключая одни мозговые центры на другие, и тем самым как бы рассредоточивая нагрузку.
Песни пелись разные: хорошие и плохие, серьёзные и легкомысленные. Популярен был «Марш нахимовцев» Соловьёва-Седого из кинофильма «Счастливого плавания», вышедшего на экраны страны в 1949 году, где командира нахимовской роты сыграл знаменитый Н.Черкасов. Нынче этот гимн звучит очень редко. 28 июля 1996 года, когда отмечалось 300-летие флота, по телевидению показали этот фильм. Фильм то прежний, а вот слова припева в марше нахимовцев подправлены в духе времени. Мы его пели в такой редакции.

Солнышко светит ясное!
Здравствуй, страна прекрасная!
Юные нахимовцы тебе шлют привет.
В мире нет другой Родины такой.
Путь нам озаряет, словно утренний свет,
Знамя твоих побед.

Припев.

Простор голубой,
Земля за кормой,
Гордо реет над нами
Флаг Отчизны родной!
Вперёд мы идём
И с пути не свернём.
Потому, что мы Сталина имя
В сердцах своих несём!

Наши победы славные
Помнят враги коварные.
Доблести Нахимова всегда мы верны.
Дело моряков – побеждать врагов!
Как отцы-герои, умножать мы должны
Славу своей страны.

Припев.

Солнышко светит ясное!
Здравствуй, страна прекрасная!
В плаванье счастливое нас море зовёт.
Духом мы сильны, Родине верны!
Постоит за мир и за советский народ
Славный могучий флот.

Припев.

Новая редакция части припева

Идём мы в поход,
Пусть в лицо ветер бьёт.
Нас широкое синее море
В далёкий путь зовёт.

Много воды утекло с тех пор. Подправлены слова не только многих песен, подправлен и гимн страны. Не оправдались и слова этого марша «И с пути не свернём». Свернули, правда, у руля страны были уже другие люди.
Нахимовцы моего поколения пели и другие прекрасные песни. Например, «Варяг», «Бескозырка» и др. Иногда привычные песни заканчивались, а шагать предстояло ещё далече, затягивали долгоиграющую:
«Скажи-ка, дядя, ведь не даром
Москва, спалённая пожаром…» («Бородино» Лермонтова).

Периодически на сцене нашего клуба выступал и стационарный хор, в репертуаре которого были главным образом широко известные и патриотические военные песни. Хором дирижировал отличный музыкант и педагог Г.И.Хайтович, он же руководил более популярным среди нахимовцев струнным оркестром.

Самодеятельный струнный оркестр училища. Рига 1949 год. Слева направо. 1 ряд: Гулин А.И., Пашков Б.И., Заварцева О.В., преподаватель музыки; майор Светлов М.А., командир роты; Хайтович Г.И., руководитель струнного оркестра; Авдеев В.И. 2 ряд: Гриневич В.В., Сорокин В.Н., Заико Р.А., Борисов В.Ф., Малышев Л.П. 3 ряд: Бабашин Г.У., Данилкин А.А., Нестеренко Л.С., Вечеслов Н.Г. Все нахимовцы – выпускники 1952 года.

Продолжаю рассказ о развитии художественной самодеятельности по мере продвижения к окончанию училища. Воспитанники нашего выпуска приняли эстафетную палочку от своих предшественников и добились заметных успехов, особенно в танцевальном коллективе и драматическом кружке, в которых я участвовал. Репетировали и танцевали на сцене не только матросский танец, но и особенно нравившийся исполнителям и зрителям динамичный украинский гопак. Для выступлений на разных сценических площадках танцорам шили яркие красивые костюмы, соответствующие характеру танца."

"Солировали в танцевальных постановках обычно Юра Щеткин и Боря Пашков, очень способные молодые люди, участвовавшие одновременно в нескольких кружках и секциях. Партнёршами выступали девушки-сверстницы из подшефной школы №10. Кто занимался подбором девушек, я точно не знаю, видимо, руководители кружков. Нас обучала и ставила танцевальные сюиты средних лет небольшого роста Валентина Степановна Каргополова, которая на репетициях выжимала из нас все соки. Кроме упомянутой ранее Эллы Кулик, с нами танцевали Лариса Андрианова, Ира Коншина, Алла Сахновская, Нелли Северинова и другие, фамилии которых уже стёрлись из памяти. С некоторыми участницами самодеятельности сохранились дружеские отношения и после окончания училища. А Нелли Северинова стала женой нашего одноклассника – Виктора Борисова."

"Вершиной самодеятельного творчества нашего курса под занавес пребывания в нахимовском училище считаю постановку пьесы Бориса Лавренёва «За тех, кто в море». Ныне мало кто знает эту пьесу, да и вообще произведения Лавренёва, которые когда-то не сходили со сцены лучших театров страны. Для примера могу назвать хотя бы пьесу о революционном Кронштадте «Разлом», которая много лет с успехом шла в Ленинграде на сцене БДТ имени М.Горького в блистательном исполнении Полицеймако, Ольхиной и других актёров.
Написанная в 1945 году, и тоже на морскую тематику, как и «Разлом», пьеса «За тех, кто в море» стала особенно широко известна после выхода в 1947 году кинофильма режиссера А.Файнциммера на студии «Ленфильм» с участием М.Жарова и Карнович-Валуа. Пьеса о человеческих взаимоотношениях в боевом коллективе дивизиона морских охотников в период Великой Отечественной войны.
Руководитель драматического кружка Ф.В.Власов, не сомневаюсь, смотрел этот кинофильм, однако посчитал возможным сложную по исполнению драму поставить силами непрофессиональных актёров. За короткий период времени (в1951 г.) он сумел распознать и раскрыть актёрские способности исполнителей и создать спектакль, который понравился училищному зрителю. Главные роли исполняли, безусловно, одарённые ребята, и этим объяснялся успех пьесы. Моя оценка, положим, субъективна и с ней могут не согласиться одноклассники, однако, я рискну назвать тех, кто понравился больше. Это, прежде всего, Юра Щёткин, игравший командира дивизиона капитана 2 ранга Харитонова. Он был строг, но справедлив, что и соответствовало роли старшего по должности и званию начальника.
Фабула пьесы заключается в разрешении конфликта двух офицеров-командиров отрядов морских охотников. Для тех, кто не знаком с пьесой, кратко её суть в следующем. Наша авиация обнаружила в море подводную лодку противника. Обоим отрядам морских охотников приказано выйти в море, обнаружить и уничтожить подводную лодку. Каждый отряд действует самостоятельно. Обнаруживший врага первым, должен немедленно вызвать соседа на подмогу, и действовать совместно. Отряд, которым командовал капитан-лейтенант Боровский (его играл Пашков), обнаружил подводную лодку первым и принял решение атаковать самостоятельно. Соседнему отряду под командованием капитан-лейтенанта Максимова (его играл Юрий Герасимов) Боровский отправил радиограмму с ложными координатами нахождения противника. Цель Боровского - единолично добиться победы и, соответственно, славы. Чтобы замести следы подлога, Боровский исправил в бланке отправленной радиограммы координаты обнаруженной подводной лодки на фактические, воспользовавшись тем, что радист был ранен и потерял сознание. В результате отряд Максимова опоздал на подмогу соседу, отряд которого понёс неоправданные потери (один катер был потоплен появившейся авиацией противника). И первоначально во всех грехах был обвинён невинный Максимов. По ходу пьесы истина (подлог) раскрывается, и правда восторжествует. Как и во всяком классическом мужском конфликте, и здесь была замешана женщина. Чтобы найти её (Cherche la femme), любознательному читателю придётся прочесть всю пьесу."

Сцена из спектакля по пьесе Лавренева "За тех, кто в море". Артисты спектакля нахимовцы 4-го выпуска (слева направо): Щеткин Ю.Н., Герасимов Ю.В. и Пашков Б.И.

"Считаю, что Боря Пашков блестяще исполнил роль Боровского – главного «героя» пьесы. Особенно с пафосом он произносил небольшой монолог-тост «За славу»: «Давайте выпьем за славу! Да! За нашу офицерскую славу. Чудесная вещь – военная слава, товарищи! Нет ничего величавей её на свете и нет трудней подвига, чем тот, что ведёт к славе воина… . Тысячи проползают в войне ужами, и лишь немногим дано взлететь соколом. Слава капризна! За ней надо гнаться дерзко, упорно, уметь схватить за блестящие крылья, не осыпать с них радугу, не отдать никому… . Зато в славе бессмертие! Я умираю – имя моё живёт…! Это я понимаю. За славу!»
Выбор Бориса Пашкова на эту роль был, как говорится, попаданием в десятку. Роль соответствовала его характеру и в реальной жизни. Его оппонент и, безусловно, положительный герой пьесы капитан-лейтенант Максимов в исполнении Юры Герасимова выглядел несколько статично. Похоже, что и в настоящей жизни судьбы этих двух талантливых людей сложилась, как и на сцене. Герасимов до конца остался положительным героем, Пашков – так и не угнался за славой, и, к большому сожалению, рано канул в вечность бесславно."

На сцене школьница г. Риги Рита Исаева и нахимовец 4-го выпуска Молочников А.А.

"Неплохо дополняли ансамбль положительных героев Толя Пылёв, игравший призванного из запаса командира катера, бородатого балагура старшего лейтенанта Лишева и, конечно же, Молочников. Тот самый Молочников – душа компании в жизни и на сцене, не выпускавший из рук гитары. Он играл роль командира катера, цыгана по национальности, старшего лейтенанта Рекало. В упомянутом кинофильме эту роль блестяще сыграл актёр Сагал. Мне кажется, что Арон выглядел на нашей сцене не хуже. Именно устами Рекало давались точные характеристики основным действующим лицам пьесы. К примеру, он говорит о Боровском: «Пижонов не люблю! А Сашка – чистокровный пижон! Сам себе зеркалом служит и собой в себе же любуется. Форс в нём бродит…!» Характеристика не в бровь, а в глаз, и не только Боровскому, но и, частично, Пашкову. Арон Молочников – это человек с гитарой. Вот одна из его песен под гитару:

Вечер! В море катерки!
Дальняя дорога!
Не робейте моряки!
В-а-здушна-а-я тре-во-оо-га!

Песня, чайкою лети
На знакомые пути,
Да к земле родимой,
Под окно к любимой.
Эх, раз да про нас
Заводи, струна, рассказ!

Налетел девятый вал,
Буря ведьмой злится…
Тот, кто в море побывал,
Смерти не боится!
Эх, раз! Еще раз!
Еще много, много раз!

(Исполняется под звуки бомбёжки).

Мне досталась крохотная роль раненого моряка-радиста Апанасенко, который, в конечном итоге, помог вывести на чистую воду Боровского (Пашкова), и таким образом испортил ему военную карьеру. В училище же мы с Пашковым были приятелями, длительное время сидели за одной партой, поддерживали дружеские отношения и в дальнейшем. Роль же Иуды в его жизни сыграла казённо-бездушная действительность и злоупотребление спиртным. По ходу пьесы было и застолье, правда, без спиртного, а рюмки заполнялись лимонадом. Но закуска была натуральная - хворост (выпечное изделие в виде палочек из сдобного теста), приготовленный, полагаю, женой начальника клуба Л.А.Арефьева.
Сохранившийся в домашнем альбоме у одноклассника Толи Гулина буклет, посвященный этому спектаклю, позволяет безошибочно перечислить всех исполнителей этой пьесы. Перечисленные артисты учились в 9 классе.
Капитан 2 ранга Харитонов (командир дивизиона) – Ю.Щёткин.
Капитан 2 ранга Шубин (начальник штаба) – Л.Милов.
Капитан-лейтенант Максимов – Ю.Герасимов.
Капитан-лейтенант Боровский – Б.Пашков.
Инженер-капитан-лейтенант Клобуков – В.Душацкий.
Капитан медицинской службы Шабунина – Рита Исаева.
Старший лейтенант Лишев – А.Пылёв.
Старший лейтенант Рекало – А.Молочников.
Мичман Бутков – Владимир Яковлев.
Старшина 1 статьи Апанасенко – М.Агронский.
Старшина 1 статьи Бойко – Л.Малышев.
Софья Петровна (мать Харитонова) – Рая Чернова.
Актриса Горелова – Надя Данилова.

Художественный руководитель и постановщик – Ф.В.Власов.

Стрелковый парк.

По правде говоря, с годами однообразие казарменной жизни начало тяготить, окружавшая лента забора вызывала невольное раздражение. Выходы в город стали потребностью, как глоток свежего воздуха, и самоцелью, даже если конкретного дела в городе не было. Ходили в кино, реже – в театры и концертные залы, посещали танцевальные вечера в подшефной школе. Запомнился один из вечеров бального танца в великолепном дворцовом зале Рижского замка. (В наше время там размещался Дворец пионеров). Это был период непримиримой борьбы с тлетворным влиянием западной культуры, которая коснулась и сферы развлечения. На т.н. вечерах отдыха играли только бальные танцы, т.к. танго и фокстрот, как явно не отечественного происхождения, были в опале. Кое-где продолжали играть эти популярные танцы, называя их соответственно медленным или быстрым танцем.
Когда не было желания (чаще – денег, т.к. никакого денежного довольствия нахимовцы не получали) идти в кино или на танцы, просто гуляли по тенистым паркам и зелёным улицам-бульварам города. Парковая зона начиналась прямо от территории училища. Вышел через КПП, свернул влево, перешел через дорогу (бульвар Падомью), и ты на асфальтированных дорожках, вьющихся вдоль городского канала с мостиками и водопадами. Это «Бастионная горка» - ближайший к училищу парк, где у мостика Агте несёт свою постоянную вахту фонтан-водомёт, построенный ещё в прошлом веке (1898 г.)."

Для поиска однокашников попробуйте воспользоваться сервисами сайта

Вскормлённые с копья

17.06.200908:0817.06.2009 08:08:07

Просмотров:12702 Комментариев:0 0

Выпуск ЛНВМУ 1951 года: адмиралы, генералы, их однокашники, командиры и преподаватели. Часть 4.

Вскормлённые с копья

17.06.200907:0517.06.2009 07:05:53

Шинкаренко Владимир Федорович. Преподаватель Военно-морской подготовки. Окончание.

Из записок В.Н. Федотенкова. Записки для сборника "Ленинградские нахимовцы – четвертый выпуск. 1944 – 1951."

"Военно-морское дело преподавали нам капитан-лейтенант Шинкаренко и капитан 3 ранга С.М. Муравьев. Иногда на их уроках присутствовали капитан 3 ранга Рожков, начальник цикла Военно-морской подготовки.

Хмелевский Адольф Антонович, руководитель цикла военно-морской подготовки, капитан 3 ранга, Карпеченко Григорий Максимович, Муравьев Сергей Александрович.

Первые уроки по ВМД запомнились тем, что проводились в специальном классе военно-морского дела. Этот класс отличался наличием в нем моделей кораблей различных классов, как современных, так и исторических. Модели были установлены на кронштейнах, крепившихся к стенам и были покрыты стеклянными чехлами. Выше них на стенах располагались электрифицированные рисунки-схемы с электроуказками, с помощью которых можно было определить названия морских узлов, предметов такелажа, парусов, мачт, деталей шлюпок, корпусов кораблей и т.д.
Лично я в такой обстановке слабо воспринимал то, что говорил преподаватель на уроках: меня отвлекал и завораживал вид моделей кораблей, катеров, парусников, а также виды различных морских пейзажей, сведенных в таблицу местных признаков погоды, под которыми были вписаны двустишья:

Солнце красно с вечера –
Моряку бояться нечего.
Чайка ходит по песку –
Моряку сулит тоску.

Эти рисунки, изображавшие прибрежные пейзажи, различные виды облаков, состояние водной поверхности при различной силе ветра в баллах и т.п., были мастерски на высоком художественном уровне исполнены капитаном 3 ранга С.М.Муравьевым. Позже мы узнали, что Сергей Михайлович Муравьев являлся выпускником Морского кадетского корпуса, много служил и плавал на различных кораблях русского флота, участвовал в русско-японской войне 1904 – 1905 гг. Он видел в Порт-Артуре великого русского флотоводца С.О.Макарова, художника Верещагина, которые, как известно, погибли одновременно в море на броненосце «Петропавловск», подорвавшемся на японских минах в 1905 году."

Занятие нахимовцев на крейсере "Аврора". Фото Болотина И.С.

Сын Шинкаренко В.Ф. - Шинкаренко Владимир Владимирович, после ЛНВМУ поступил в ВИТКУ.

Муравьев Сергей Александрович. - См. Муравьев Сергей Александрович, Благодарев Сергей Александрович, - выпускники Морского кадетского корпуса 1915 года, офицеры российского и советского флота.

Павлова Нина Феоктистовна. Преподаватель естествознания, ботаники и анатомии.

"Серьезны Базилевская и Павлова..."

Виктор Иванов. Мальчишки в бескозырках: Записки нахимовца. М. Современник 1986. Часть 2. "Нахимовцы".

"Естествознание, ботанику и анатомию у нас вела очень миловидная женщина Нина Феоктистовна Павлова. После введения воинских званий для преподавателей она носила погоны лейтенанта административной службы. Нина Феоктистовна много сил отдавала созданию специализированного кабинета, живого уголка в училище. Уже после выпуска из нахимовского, я не раз приезжал в училище, чтобы полюбоваться зверюшками живого уголка."

Гущин Александр Владимирович. Преподаватель Логики и психологии.

Зыков Михаил Дмитриевич. Преподаватель рисования и черчения.- См. Преподаватели-фронтовики и преподаватели в военной форме.

Эльянов Давид Иосифович. Преподаватель английского языка. - См. "Доктор занимательных наук" и другие преподаватели, удивительные, умные, добрые.

Мещерская Софья Николаевна. - См. текст ссылки Мещерские. Николай Иосифович, князь, капитан 1 ранга, и княжна, Софья Николаевна, преподаватель английского языка в ЛНВМУ.

Первачевский Константин Александрович. Капитан. Преподаватель физкультуры.- См. Преподаватели-фронтовики и преподаватели в военной форме.

Мешков Леонид Карпович. Преподаватель физкультуры, плавания в 1944-1947 гг.

МЕШКОВ Леонид Карпович (1916-1986), российский спортсмен (плавание), заслуженный мастер спорта (1940), заслуженный тренер России (1963). Многократный чемпион СССР, рекордсмен Европы и мира в 1932-52.

Виктор Иванов. Мальчишки в бескозырках: Записки нахимовца. М. Современник 1986. Часть 2. "Нахимовцы".

"О том, что моряк должен хорошо плавать, знает каждый. Это аксиома. Но многие, в том числе и я, держались на воде как утюги. Занятия по плаванию организовали для нас в закрытом зимнем бассейне. Кроль и брасс преподавал известный в прошлом пловец Леонид Мешков. Учились мы вначале плавать с доской, затем и без нее. Мешков ходил с бамбуковой палочкой и, касаясь ею наших голов, говорил:
— Лицо пониже, не бойтесь. Опускайте уши в воду!"

Фото Мешкова Л.К., к сожалению, нет, как нахимовского периода, так и в коллекциях интернета не удалось обнаружить. Однако можем предложить фото, как в Рижском нахимовском училище учили плаванию. Лейтенант Ю.Петров обучает нахимовцев плаванию с помощью шкерта (веревки).

История развития способа брасс / Информация / Плавание / WaterSphere.

"Брасс — один из древнейших способов плавания. В программу олимпийских игр включен с 1904 г. Долгое время пловцы пользовались техникой так называемого классического (ортодоксального) брасса. Лицо пловца все время находилось над водой, вдох выполнялся во время гребка руками. Ноги являлись основной движущей силой. Рабочее движение ногами приходилось на вытянутые вперед руки. После гребка ногами наблюдалась выраженная фаза скольжения. Советские пловцы одними из первых усилили движения руками, а в момент выведения рук и скольжения стали опускать лицо в воду. Так плавал заслуженный мастер спорта Л. К. Мешков. Его результаты в предвоенные годы на дистанциях 100 и 200 м (1.14,6 и 2.47,2 соответственно) близко подходили к лучшим мировым достижениям.С 1935 по 1952 г. в соревнованиях в заплывах брассом разрешали применять баттерфляй. И хотя представители брасса часто оказывали достойное сопротивление баттерфляистам, особенно на дистанции 200 м, все же преимущество баттерфляя в скорости было очевидным. С 1953 г., после выделения баттерфляя в самостоятельный способ плавания, начался новый этап развития брасса. Советский пловец В. Минашкин (тренер С. Кобелев) стал первым рекордсменом мира в брассе. Стиль В. Минашкина отличался сильным гребком руками, подхватывающим рабочее движение ногами в момент, когда оно полностью еще не завершилось."

«Открытый урок» — Фестиваль педагогических идей.

"Замечательную страницу в историю блокады вписал заслуженный мастер спорта Леонид Мешков. Он 13 раз превышал мировые рекорды плавания брассом ( 5 из них после 1947 года, когда СССР вступил в международную федерацию плавания). В 1941 году он добровольцем ушел на фронт и был направлен в подразделение разведки одной из частей ленинградского фронта, там он и совершил свой подвиг. На Лужском оборонительном рубеже завязались ожесточенные бои, командованию срочно понадобились сведения о дислокации сил противника. Несколько попыток переправить разведывательные группы на плотах не увенчались успехом, и тогда это было поручено пловцам - старшему сержанту Л. Мешкову и его товарищу Н.Кулакову. Спортсмены под покровом ночи переплыли быструю Лугу и добыли необходимые сведения, однако на обратном пути их обнаружили немецкие посты и открыли по ним огонь. Кулаков был тяжело ранен и потерял сознание. Мешкова Л. ранили в правую руку, она перестала действовать, но он взвалил на плечи товарища и, подхватив его, бросился в воду. Плыть разведчик мог только с помощью ног. Он сохранил жизнь не только себе, но и Кулакову, выполнив приказ командования и доставив необходимые сведения. За этот подвиг он был удостоин правительственной награды."

Борис Маркович Раевский. Только вперед. Книга о жизни Мешкова Л.К.

Воякин Владимир Федорович. Преподаватель физкультуры в 1949 – 1951 гг.

Хавский Владимир Борисович и Хавская Алла Васильевна. Преподаватели танцев. - См. Коллеги Чередникова Геннадия Дмитриевича, преподаватели Ленинградского Нахимовского училища поры первых выпусков.

Наше Нахимовское. Продолжение.

"Практически каждый год Ленинградское нахимовское было участником парада, как в Ленинграде, так и в Москве. Причем дома даже реже. Может быть потому, что в Москве уровень парадов был несравнимо выше, именно они остались особо в памяти. Начиналось с тренировок в Ленинграде на нашей набережной, потом, почти за месяц до парада (так что учеба прерывалась и программа уплотнялась) специальным эшелоном отправлялись в Москву на трех ярусах плацкартных ныне вагонов. В Москве нас встречала колонна голубых открытых грузовиков - фордов, на которых в течение всего пребывания в городе нас возили и на тренировки, и на экскурсии, и в театры, повсюду. Жили каждый раз в разных местах: в казармах в Хамовниках, а помещениях Бронетанковой академии …. На парадах наше училище шло последним перед техникой, но перед началом парада мы располагались флангом непосредственно перед Спасской башней, откуда выезжали (в первые годы на конях, а позже на автомашинах) командующие и принимающие парады. Так что требования к дисциплине строя были особыми.
Война навсегда осталась у нас в памяти и как великая трагедия, и как великая победа. И потому было естественным преклонение перед теми, кто ее создавал. Мы были горды участием в парадах с участниками войны и победы. Мы видели Сталина, Жукова, Рокоссовского, Конева, многих людей, ставших легендарными. Волнение участников парада было велико. В 1949 году во время парада шел дождь, и брусчатка на Красной площади с неровностями была в лужах. Идем, с трудом печатая шаг, с тучей брызг, приближаемся к мавзолею. Трудно. На трибуне Сталин. По правилам, не доходя метров 30, после специальной команды мы должны перейти на особый парадный шаг. Вдруг, по-видимому, от перенапряжения, командир нашего парадного батальона поворачивается и дает команду “На месте!”. Практически выполнить вдруг такую команду батальону в 200 человек невозможно. Неизбежно будет сбит темп.
И в это время, тоже вдруг, из числа генералов, стоявших в качестве зрителей у подножия мавзолея, выбегает генерал и дает громкую команду “Отставить. Прямо!”. Причем строго в такт музыке. И ничего не произошло. Думаю, что заминка, которая все-таки была, осталась не замеченной.
Но основное в Москве все-таки было связано с экскурсиями. Где мы только не были. Каждый приезд мы бывали в Большом театре, и не раз, во МХАТе, на концертах в зале имени Чайковского, в театре Красной Армии, в Большом театре, во МХАТе.
Кое-какие поездки сегодня вспоминаются особо. Однажды нас привели в Кремль в Оружейную палату. Тогда визит в Кремль был совершенно особым событием. Нас одного за другим по списку в красной папке пропускали... Оружейная палата того времени была совершенно другой по сравнению с девяностыми годами. Прежде всего, это был музей совершенно уникальных произведений, большая часть которых составляла сокровищницу страны. Во множестве залов располагались уникальные произведения мировой культуры. Теперь нет и десятой части той Оружейной палаты, которую мы видели.

По Кремлю.

Были мы на выставке подарков Сталину (к его семидесятилетию в 1949 году), которая располагалась в музее Революции на улице Горького. Это произведения, равных которым вообще не может быть. Как, например, ковер вышитый в подарок женщиной-инвалидом пальцами ног... Куда подевались уникальные создания человеческого таланта?
Однажды нас пригласили на встречу в женский интернат для детей работников Министерства Иностранных дел. Нас хорошо встретили. Устроили что-то вроде домашнего концерта. Потом танцевали. Удивило, в каких шикарных условиях они живут (двое в просторнейшей комнате), а еще больше удивили оценки условий жизни со стороны самих девчонок. Они жаловались, что им не дают возможности общаться с другими детьми, что возят повсюду на машинах... И правда, когда нас вместе отпустили гулять в город на время салюта, нас повсюду сопровождали.
Нахимовцы вообще пользовались вниманием. В 1948 году мы стали объектом для фильма - “Счастливого плавания”. Идея показать нахимовцев как преемников и продолжателей традиций была хороша. Но сюжет вряд ли интересен. Наша жизнь была интереснее. Музыка Соловьева-Седова прекрасна и сохранится надолго. Хороша роль, сыгранная великолепным актером - Н.Черкасовым.
В съемках мы сами были только фоном. Мы ходили на шлюпках, шагали строем и участвовали в массовке. Помещения училища не использовались. Все снималось в декорациях. Все роли играли специально подобранные ребята-актеры не из Нахимовского. Только на показанном в фильме вечере танцев направили нескольких лучших танцоров училища. (Подробнее см. Маленькие моряки. Ими "восхищались", а они "тяготились".)
В своей жизни мы были достаточно изолированы от жизни сверстников, да и вообще от жизни людей. Общались в основном с родными при увольнениях.
Тогда после войны было раздельное обучение мальчиков и девочек. Так что за отсутствием проблем с мужскими школами мы вообще не имели контакта. А с девочками знакомились и дружили. У многих эта дружба продолжалась многие годы.
Способствовали этому и воспитатели. Кажется, отправной точкой тех знакомств были танцевальные вечера, которые проводились в училище, надо сказать, при контроле офицеров. Из этих организованных контактов были вечера танцев с ученицами хореографического училища (теперь имени Вагановой – тогда еще она была жива) и вечера с девочками из женских школ района
Ребята нашей роты дружили со сверстницами из 40-й школы Петроградского района. Дружба у многих сохранялась всю жизнь. Намечались серьезные романы, но, кажется, не состоялись ни у кого. Тем не менее, еще в 1970-х можно было по приезде в Ленинград узнать дела наших нахимовцев – у кого из тех “девчонок”.

На лето нас отправляли в лагерь на озеро Суоло-Ярви (по-русски Конское). Теперь оно - Нахимовское озеро. С Финляндского вокзала паровик ехал до станции Канель - Ярви, после чего строй воспитанников с привалами шел 12 километров до лагеря.
Осваивали это место первые нахимовцы с 1944 года, когда еще здание в Ленинграде, пострадавшее во время войны, ремонтировалось.

С 1945 г мы жили уже в палатках. Лагерная жизнь совсем не была отдыхом. Физкультура, строевая подготовка и, пожалуй главное, военно-морская подготовка занимали все дни. Именно там проходили многие “начала” службы: на камбузе с чисткой картошки, в карауле и днем и ночью, соблюдение флотского порядка чистоты со шваброй и тряпкой в руках, к авралам и подъемам по тревоге.
Главным в лагере было - хождение на шлюпках (или, официально, на шестивесельных ялах). Эти занятия позволяли на практике осваивать многие морские понятия и термины. С тех пор мы на всю жизнь запомнили, как надо управляться с веслом, что позорно сломать весло у валька и что можно гордиться силой и умением, если при гребле сломается его лопасть. Знаем, что при умении не будет кровавых мозолей, которые поначалу страшно мучили в результате повседневных хождений. Познали быструю постановку и управление парусом, как управлять шлюпкой и поворачивать, что такое фордевинд и оверштаг (и что такое оверкиль, конечно), для каких целей используется тот или иной морской узел.
Это было началом приобщения к морской службе.

Было у нас время и на отдых. Комплекс угрозы голода остался с нами с войны по сей день. И мы уже привыкли пытаться помогать родным. Так что мы собирали в бутылки чернику, добавляя сахар, чтобы привезти домой. А до отъезда бутылки зарывались в землю.
В порядке вещей бывали вылазки по местам боев вокруг лагеря. Ребята были очень разными и по возрасту, и по жизненному опыту. Так что многие забирались довольно далеко от лагеря. Мы знали о том, что и по тропинкам, и в лесу много мин. Знали о случаях подрывов на минных полях недалеко от лагеря. В лесу встречали мы и останки солдат. К тому же по крайней мере до 1947 года в лесах прятались бывшие дезертиры. Так что это было достаточно опасно. Основными были два района таких походов. Один из них это знаменитая линия Маннергейма. Именно отсюда в основном добывали патроны, гранаты... Другой, километрах в десяти от лагеря - место разгрома финского женского батальона. Рассказывали, что этот батальон сражался с исключительным упорством и жестокостью. Батальон погиб полностью. Говорили, что еще в 1947 году их трупы были не убраны. И там тоже было много боеприпасов. Походы эти заканчивались пробами испытаний боеприпасов. В результате взрывов бывали пострадавшие.
В то время повсюду все от мала до велика сдавали нормы по физкультуре. Назывались они “Готов к труду и обороне” или ГТО. Нормы устанавливались разными в зависимости от возраста. В Нахимовском сдача выполнение норм было программой минимум.

Спорт в училище был своего рода культом. Достаточно сказать, что команды училища по гимнастике, по баскетболу и легкой атлетике, по шахматам активно выступали на всех городских соревнованиях.
В спорт вовлекали всех и каждому находилось место.
В 1949 – 1950 гг были проведены первые спартакиады суворовских, нахимовских и подготовительных училищ. Наши выступали во всех программах и многие стали первыми победителями.
В нашем выпуске было немало ребят, защищавших спортивную честь училища. Баскетбольная команда во главе с Витей Богдановичем и Юрой Кауровым была неизменным лидером. Витя Болотовский был капитаном команды гимнастов училища. На соревнованиях «блистали» чемпион спартакиады по прыжкам в воду Саша Тузов, рекордсмен по спринту Толя Чуприков, команда гребцов и многие другие.
С 1948 года мы уже не ездили в лагерь - после восьмого и девятого классов мы шли на настоящую морскую практику на парусниках в Балтийское море.
Училищу были переданы две парусно-моторные шхуны - “Учеба” и “Надежда”. Стояли они обычно у стенки невдалеке от училища Фрунзе. Какое-то время мы тренировались в освоении такелажа и беготне по вантам и реям. А потом выходили в море.
Командовали шхунами опытные моряки, прошедшие службу на военных кораблях Команда на «Надежде» состояла из боцмана, двух мотористов да из нас - нахимовцев 14-16 лет. Причем в основном из третьего взвода четвертой роты, то бишь самых маленьких по росту и возрасту. Старшие были на «Учебе». На шхуне нас было человек 20. В первый раз с нами был и воспитатель - преподаватель военно-морской подготовки Муравьев, человек мягкий по натуре, но прекрасно знающий дело.
Все мы были расписаны по парусам и по сменам по четырехчасовым вахтам. Вахты продолжались сутками походов по Балтике. Наш путь шел от Ленинграда (от стенки Васильевского острова около училища имени Фрунзе) мимо Кронштадта, затем вблизи сплошь песчаного острова Сескар (говорят, это прообраз пушкинского Буяна) затем к острову Гогланд на Таллин и дальше через Ирбенский пролив до Риги. Шли под парусами, так что работали мы по-настоящему. Мотористы включались только при входе в порты, когда убирались паруса.
В море было опасно. Во-первых, Балтийское море вообще неспокойно. Мы попадали на шхуне в достаточно серьезные штормы в 7 и 8 баллов. К тому же командир устраивал в 7 - балльный шторм учение на тему «Человек за бортом» со сложными поворотами под парусами. Это незабываемо. Именно тогда многие прошли проверку по воздействию качки. В выпускной характеристике это отмечалось. Другой опасностью были мины. После войны всплывшие и сорванные с якорей мины блуждали по всей Балтике. Существовал порядок, согласно которому при обнаружении мины вызывались тральщики, которые прибывали к месту обнаружения и расстреливали эту плавучую смерть. Однажды нарвались на мину перед поворотом кажется в Ирбенский пролив.
Высаживались мы на сплошь покрытый лесом гористый красавец остров Гогланд почти против Таллина. Несколько дней были в своей первой загранице - в Таллине, а потом направились в Ригу. Здесь тоже было Нахимовское училище. Рижские нахимовцы нас принимали, знакомили с городом. А на следующий год мы даже оставались в Риге, уступив «Надежду» на неделю рижанам. Каждое наше путешествие продолжалось примерно месяц.

Шхуна «Надежда». Летняя практика по маршруту Ленинград—Рига—Ленинград 1950 год.

В остававшееся время после возвращения из походов продолжалась шлюпочная подготовка. Для этого нас на шлюпках выводили на стареньком «Бакштаге» к острову Вольный (его потом скопали при строительстве стадиона имени Кирова). Было много соревнований, ходили по Невкам и на их выходе. Но к тому времени мы уже стали вполне приличными моряками.
Так что мы, нахимовцы четвертого выпуска, жили в основном здании и в спальном корпусе, жили в лагере, осваивали шхуну «Бакштаг», ходили на шлюпках по Неве, Невкам, по Ладоге и на озере Суоло-Ярви, ходили на Балтике до Таллина и Риги на шхунах «Учеба» и «Надежда», жили и заканчивали учебу на «Авроре».
После окончания девятого класса и практики в 1950 - ом мы работали на овощной базе – зарабатывали на выпускной вечер.
1951 год. Пришло время окончания училища. Сдавались экзамены, определялись назначения на дальнейшую учебу в высших учебных заведениях.
Невозможно забыть день выпуска. Мы окончили училище, в котором учились в течение 6 – 7 лет. Был праздничный ужин, выпускной бал и концерт, на которые к нам приехали выдающиеся артисты не только из Ленинграда, но и Москвы.
И подошло время расставания.
Большинство выпускников направлялось в Военно-морское училище подводного плавания в Ленинграде. Те, кто закончил училище с медалями могли воспользоваться правом выбора высшего училища. Судьбу некоторых поправили рекомендации и проблемы здоровья.

Из числа выпускников в дальнейшем окончили:
Высшее Военно-Морское Училище подводного плавания - 47
Высшее Военно-Морское инженерное училище имени Дзержинского - 5
Высшее Военно-Морское училище инженеров оружия - 8
Другие Высшие Военно-Морские училища - 9
Другие Высшие Военные учебные заведения - 6

Все нахимовцы 1951 г выпуска после окончания высших военно-морских и военных училищ служили непосредственно на кораблях и в частях ВМФ и ВС. В том числе более 40 человек проходили службу на подводных лодках.

По-разному складывались судьбы. Большинство продолжало служить в Вооруженных силах. Однако по болезни и в связи с сокращением вооруженных сил в конце пятидесятых многие были вынуждены уйти с флота. Снова учились и приобретали новые профессии. Потенциал, заложенный в Нахимовском, не подвел. Все стали специалистами и продолжали свою деятельность, как правило, для обороны страны."

Продолжение следует.

Обращение к выпускникам нахимовских училищ. К 65-летнему юбилею образования Нахимовского училища.

Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.

Для поиска однокашников попробуйте воспользоваться сервисами сайта

Вскормлённые с копья

17.06.200907:0517.06.2009 07:05:53

Просмотров:14715 Комментариев:0 0

Вскормлённые с копья - Сообщения за 2009 год

RSS подписка

Архив

Поиск

Выпуск ЛНВМУ 1951 года: адмиралы, генералы, их однокашники, командиры и преподаватели. Часть 6.

Агронский М.Д.«И молодость, одетая в бушлаты, И юность перетянута ремнём…» Часть 5.

Выпуск ЛНВМУ 1951 года: адмиралы, генералы, их однокашники, командиры и преподаватели. Часть 5.

Агронский М.Д.«И молодость, одетая в бушлаты, И юность перетянута ремнём…» Часть 4.

Выпуск ЛНВМУ 1951 года: адмиралы, генералы, их однокашники, командиры и преподаватели. Часть 4.

Вскормлённые с копья - Сообщения за 2009 год

Облако тегов

RSS подписка

Архив

Поиск

Выпуск ЛНВМУ 1951 года: адмиралы, генералы, их однокашники, командиры и преподаватели. Часть 6.

Агронский М.Д.«И молодость, одетая в бушлаты, И юность перетянута ремнём…» Часть 5.

Выпуск ЛНВМУ 1951 года: адмиралы, генералы, их однокашники, командиры и преподаватели. Часть 5.

Агронский М.Д.«И молодость, одетая в бушлаты, И юность перетянута ремнём…» Часть 4.

Выпуск ЛНВМУ 1951 года: адмиралы, генералы, их однокашники, командиры и преподаватели. Часть 4.